Текст книги "Тёмный день"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)

Дарин покачал головой.

– Слыхал, Барклюня? Стало быть, этот Кехелус – вовсе не убийца? А в рудники его – только за то, что он подрался с племянником Мунгара?

– Все рассказал? – грозно спросил Барклюня. – Ну, доложу господину Гораму о таком самоуправстве, попляшете вы у него! Без суда стряпчих человека на рудники отправили! Самоуправство! А самоуправства господин Горам очень не любят!

– Да я… – пробормотал несчастный стражник, багровея.

– Сегодня же вечером, – снова пообещал Барклюза, – Поговорю с господином Горамом лично! Пусть распоряжение подпишут, чтоб освободить невиновного.

– Не успеете, – пробурчал стражник.

– Как не успеем?! – встрепенулся Дарин. – Разве отплытие не завтра в полдень? Во время Ярмарки ни один корабль из бухты не выйдет!

– С прошлого месяца на рудники арестантов дозволено возить и во время Ярмарки. Корабль вот-вот с якоря снимется, – стражник тяжело вздохнул. – Ох, не жить мне теперь…

– Приказ за номеров три-дробь-пять! – хлопнул себя по лбу Барклюня. – Точно! Как корабль называется? – быстро спросил Барклюня.

– «Весенний цветок».

Секретарь подскочил.

– Скорей в Управление! Я распоряжение возьму и печать на него поставлю, а документ завтра задним числом оформлю!

И они бросились бежать.

Дарин несся со всех ног, так, что только ветер у ушах свистел, но щуплый Барклюня не отставал.

– Печать, – пытался выговорить он на всем ходу. – Печать в кабинете у меня! А завтра полный документ напишу!

– А не нагорит тебе от Горама? – выкрикнул Дарин, перепрыгивая через кучи водорослей, выброшенных на берег приливом. – Не нагорит за самоуправство?

– Это не само… мы ж невинного человека от рудников спасаем! – секретарь поскользнулся и чуть не растянулся. – А господин Горам любит, что бы все… чтобы все по справедливости! Человека без суда стряпчих на рудники отправить! Уже сейчас Мунгарм не отвертится! Отвечать ему придется!

Дарин почувствовал, как в боку у него закололо так, что не вздохнуть. Он на мгновение остановился, отдышался и бросился дальше.

Они промчались мимо кораблей в бухте, мимо перевернутых рыбацких лодок на берегу… до ворот Управления было уже рукой подать, как вдруг раздался чей-то громкий звучный голос:

– Эй, эй!

Дарин затормозил, озираясь. Кричала его знакомая русалка, носовая фигура корабля «Любимица морей».

– Приветствую, – еле выговорил он, превозмогая боль в боку. – Желаю… уф…

– Ты узнал? – нетерпеливо спросила она. – Узнал?

– Что узнал? А! – спохватился Дарин. – Когда «Морской тритон» а Лутаку приходит? Блин! Забыл!

Русалка сердито сдвинула брови, Дарин заторопился.

– Да это не беда! Вот, смотри, кто со мной! Это секретарь Морского Управления, Барклюня! Он тебе и скажет. Барклюня, капитанские сводки помнишь? Когда в Лутаку «Морской Тритон» придет?

– Через четыре дня, – откликнулся запыхавшийся секретарь.

Русалка расцвела улыбкой.

– Так скоро! – она порывисто вздохнула. – Жду, не дождусь! Помню, мы…

Дарин понял, что разговор будет долгим.

– Извини, – быстро сказал он. – Мы с Барклюней спешим страшно!

Русалка умолкла и сложила руки на груди.

– Куда это вы торопитесь? – недовольно спросила она.

– Доброе дело делаем, – объявил Дарин. – Как тимуровцы, ага. Человека из тюрьмы освобождаем!

– Что за человек?

– Понятия не имею! Не видел его никогда. Знаю только, что зовут Кехелус. Ну, все, пора мне! Желаю процве…

– Кехелус, Кехелус… – задумалась русалка. – Где-то я это имя уже слышала. Так сразу и не припомню…

– Опоздаем! – в ужасе воскликнул Барклюня и припустил к Морскому Управлению что было духу.

– Пока! – крикнул Дарин русалке и тут же поправился. – Желаю процветания!

И помчался вслед за Барклюней. Приятель на всем ходу уже влетал за ворота Управления.

– Кехелус, Кехелус, – бормотала русалка, глядя им вслед, и вдруг хлопнула себя по лбу.

– Эй, эй! – отчаянным голосом закричала она, одновременно пытаясь вспомнить, как зовут парня: имя у него было чудное, похожее на гномское. Русалка лихорадочно порылась в памяти.

– Дарин! Стой! Стой! Я вспомнила, кто такой Кехелус!

Но Дарин и Барклюня ее уже не слышали.

…По давней традиции все три дня Ярмарки корабли не покидали тихую бухту Лутаки, но, видно, горные тролли, эти «истинные таланты в области педагогики», так скучали без любимого дела, что для них решили сделать исключение.

Дарин и Барклюня успели в последнюю минуту:

«Весенний цветок» был готов к отплытию. По палубе прохаживалось несколько стражников: все, как на подбор рослые, широкоплечие. С борта корабля на берег был перекинут трап – узкая длинная доска – и два матроса готовились затащить его на борт. Дарин не раз видел, как ловко бегают по трапу моряки, но сам взбежать по шаткой доске не решился бы ни за какие коврижки.

– Эй! – завопил Барклюня, размахивая бумагой. – Эй, на корабле!

К борту приблизился один из стражников. Крепкий и могучий, он на полторы головы возвышался над остальными, которые тоже были отнюдь не маленького роста. На правой руке, по локоть, у стражника был намотан длинный кожаный кнут.

– Чего голосишь? – хмуро поинтересовался чернобородый, холодно разглядывая взъерошенного запыхавшегося секретаря.

– Приказ от господина Горама, главы Морского Управления! Живо сюда!

– От господина Горама? – оплетенной рукоятью кнута стражник почесал в бороде. – За пять минут до отхода? Что за приказ?

– Освободить человека по имени Кехелус! – крикнул Барклюня и, привстав на цыпочки, показал листок гербовой бумаги.

– Вкралась ошибка! – поспешно объяснил Дарин. Чернобородый не обратил на него ни малейшего внимания. Он повелительным тоном бросил пару слов матросам и те, ругаясь, на чем свет стоит, сбросили трап.

Один из них сбежал на берег и приблизился к Барклюне. Секретарь вручил ему бумагу.

– Распоряжение, – как можно внушительней сказал Барклюня. – Вот, видишь? Личная печать господина Горама!

– Вижу, – недовольно буркнул матрос, держа документ вверх ногами – команда «Весеннего цветка» явно была не сильна в грамоте. – Передам.

Чернобородый стражник, получив приказ, впился глазами в бумагу. Возможно, неровные строчки, второпях нацарапанные Барклюней, и не внушали ему доверия, но в подлинности печати главы Морского Управления сомневаться не приходилось.

– Кехелус? – угрюмо переспросил чернобородый. – Это еще кто?

Другой стражник подсунул ему развернутый свиток.

Чернобородый, сдвинув лохматые брови, просмотрел список арестантов. На лице его отразилась досада.

– А, этот… – сквозь зубы пробормотал стражник. – Номер пятьдесят первый. Нашли, кого освобождать! По нему рудники плачут…

Он окинул Барклюню и Дарина тяжелым взглядом.

– А вы кто такие?

– Мы здесь по личному распоряжению главы Морского Управления, – важно ответил Барклюня, скрестив на груди руки. – Поторопитесь.

Чернобородый пробормотал что-то и нехотя кивнул головой кому-то из стражников.

Дарин и Барклюня переглянулись.

Вскоре послышались голоса, звон цепей и на палубе показался заключенный. Дарин во все глаза уставился на «господина» об освобождении которого так хлопотали овражные гномы – им оказался высокий человек с черными вьющимися волосами и черными же непроницаемыми глазами. На скуле арестанта красовалась свежая ссадина. Он остановился перед стражником, тот выразительно взглянул на него: видно было, что за то короткое время, что Кехелус находился на борту корабля, он успел порядком всем насолить.

Стражник нехотя снял с пояса связку ключей.

– Благодари богов, номер пятьдесят первый, – проговорил он, выбирая нужный ключ. – Повезло тебе. Но, клянусь, встретимся еще раз – и уж я сделаю все, чтоб доставить тебя горными троллям!

Кехелус не удостоил стражника ответом. Дожидаясь, пока с него снимут кандалы, он стоял, надменно выпрямившись, и без особого интереса рассматривал берег, лодки и стоявших на песке Дарина с Барклюней.

Тюремщик прицепил кольцо с ключами обратно на пояс, взял перо и неохотно вычеркнул из списков одно имя.

– Свободен, – процедил он. – Убирайся отсюда!

… Как ни старался Дарин отыскать на лице «господина» хоть малейшие следы радости по поводу внезапного освобождения, это ему не удалось. Кехелус держался так, словно и не сомневался, что жизненное предназначение Дарина и Барклюни состояло именно в том, чтобы в нужный момент совершить невозможное и спасти его от смерти на бирюзовых рудниках.

– Приветствую, – проговорил Дарин с некоторым недоумением. – Вон в том парке вас ждут… э… гномы. Овражные гномы.

Кехелус посмотрел в сторону парка.

– Веди, – коротко приказал он, потирая запястья, с которых только что сняли тяжелые кандалы. Дарин заметил, что костяшки пальцев бывшего арестанта разбиты в кровь и тут же припомнил выбитые зубы молодого стражника из Морской тюрьмы. Пожав плечами, Дарин двинулся вдоль берега, оглядываясь на Барклюню, который все еще толковал о чем-то с одним из стражников «Весеннего цветка». Ему хотелось подождать приятеля, но Кехелус явно был не из тех, кто привык ждать.

– Шевелись! – бросил он, глядя поверх головы парня. – Живей, смертный!

– Кто?! – пораженно переспросил Дарин. – «Смертный», вот как? Ага? А знаете что? Если б не этот парень, – он кивнул в сторону Барклюни, который бодрой рысцой догонял их. – То завтра в это же время вы бы уже знакомились с троллями на рудниках! Они бы вам живо растолковали, что к чему!

Подоспевший Барклюня радостно хлопнул номера пятьдесят первого по спине. Тот ответил ему взглядом василиска, способного обратить в камень все живое, но ликующий секретарь этого не заметил.

– Ну, как? Рады, счастливы?! Удачно получилось, правда, Дарин? Я, вообрази себе, и не надеялся даже! Я сегодня вечерком с господином Горамом поговорю и приказ подготовлю: может, на этот раз нам Мунгара прижать удастся, ведь, как ни крути, нарушение серьезнейшее, вопиющее: несоблюдение «Закона о трех днях»!

Барклюня потер руки.

– А вы познакомились уже? О чем беседуете? Кстати, почтенный, очень хочу спросить! Слышал я где-то ваше имя, но…

– Да вот, рассказываю кое-что о его предполагаемом месте работы, – сообщил Дарин, кивнув на Кехелуса. Между прочим, все люди, доставленные туда прошлым рейсом, погибли, ясно? – он посмотрел в черные, раскосые, как у кошки, глаза. – Если это вам, конечно, интересно.

– С чего ты взял, что мне это интересно? – высокомерно осведомился бывший арестант.

Дарин и Барклюня озадаченно переглянулись.

Дальнейший путь прошел в полном молчании.

… Овражные гномы, не смея лишний раз проникнуть на территорию Морского Управления, куда вход им был запрещен строго-насторого, поджидали Дарина, сидя за чугунной решеткой, под кустом. Завидев красочную процессию, они бросились навстречу.

– Ну, все ребята, – сказал Дарин. – Вот он, получите, ага. Я вообще-то надеялся, что он хоть спасибо скажет, – Дарин покосился на молчаливого спутника. – Ну, да ладно, переживем. Надеюсь, я вас больше не увижу. Ни вас, ни вашего… господина.

Он кивнул овражникам и направился к приятелю, поджидающего его возле ворот.

– Слушай, Барклюня, – сказал Дарин. – Пойдем перекусим, наконец, а? Так есть хочу, что, честное слово, говорящих рыб сожрать готов!

… Когда Дарин и Барклюня покинули трактир, над Лутакой уже сгущались сумерки. Погода портилась: стороны моря ползли черные грозовые тучи, где-то далеко громыхал и перекатывался гром.

– Пора мне, – вздохнул Барклюня. – И так уж опоздал. Ну, да ничего. Расскажу сейчас господину Гораму всю историю, он поймет!

– Рассказывай, чего там, – согласился Дарин. Он был настроен благодушно: жареная курица, съеденная напополам с Барклюней и пирог с ягодами, уплетенный в одиночку, совершенно примирили его с действительностью, и о странном арестанте он и думать забыл. На закуску Дарин выслушал рассказ Барклюни об обучении в магической школе и горел желанием узнать подробности.

– А в другие существа вы превращались?

– Если оборотни в роду были – почему нет? – рассудительно отвечал секретарь. – А если не было – то трудновато, конечно. На это только высшие маги способны. Учиться долго надо.

– Но ведь умеешь же ты хоть что-нибудь?

– Что-нибудь умею, – скромно признался Барклюня. – Но стараюсь не злоупотреблять. Так, по мелочам… если документик какой отыскать нужно, дверь без ключа открыть, если она заклинаниями не защищена, конечно…… я, вообрази себе, ключ от кабинета дома постоянно забываю! Ну, или там, свечу зажечь…

– Это как? – заинтересовался Дарин.

– Заклинание такое есть, простенькое совсем, отмахнулся приятель. – Произносишь его про себя, представляешь, что в пальцах, в самых кончиках энергия огненная сосредоточена и пальцем на свечку указываешь. Вот так…

Он вытянул палец в сторону Дарина, тот проворно отпрянул.

– Барклюня! – предостерегающе сказал он, памятуя о необыкновенной способности секретаря втягивать окружающих во всякие неприятности. – Ты в меня пальцем не тычь, не хватало еще загореться по твоей милости!

– Не загоришься, – легкомысленно заверил Барклюня. – Это заклинание я в совершенстве изучил! Пока я нужных слов не произнесу, ничего не случится, вот смотри!

Секретарь помахал рукой, указывая то на кусты, то на коновязь возле трактира. Дарин тревожно наблюдал за его манипуляциями.

– Убедился?

– Ага. Знаешь, Барклюня, ты б все-таки руками махать перестал, мало ли…

– Говорю же, ничего не произойдет! Я это заклинание – в совершенстве… ладно, пора по домам! Смотри, непогода какая!

Он указал на черные грозовые тучи.

– Того и гляди, дождь…

С кончиков пальцев Барклюни вдруг сорвались огненные стрелы и ударили в темное небо. Над головами приятелей что-то вспыхнуло, рассыпалось снопом искр и хлопья пепла, вместе с обгоревшими перьями медленно закружились в воздухе.

– Посыльная птица… – бледнея, пролепетал Барклюня. – Я испепелил посыльную птицу…

Опешивший от увиденного Дарин пришел в себя.

– Да брось, – принялся успокаивать он приятеля, одновременно вытряхивая из-за шиворота перья. – Думаешь, она важное донесение несла? Так, наверное, ерунду какую-нибудь!

Что-то твердое и круглое, похожий на небольшой камень или орех, стукнуло Дарина по голове, упало на землю и подкатилось к его ногам.

– Что за… – начал было он, потирая ушибленное место и вдруг умолк. Внезапно очень отчетливо Дарин понял, что это такое.

– Спасибо тебе, Барклюня, ага, – проговорил он, не сводя глаз с таинственного предмета. – Так, говоришь, заклинание это ты изучил до тонкостей?

… В черном небе что-то грохнуло, небо от края до края распорола белая молния, и на мгновение вокруг стало светло, как днем. В белом свете молний были видны мокрые пустые улочки Лутаки, мокрые сады и дома. Дождь лил, как из ведра, колотил по крышам, и водяные потоки, журча, сбегали по водосточным желобам. Как ни торопился Дарин, добраться домой до дождя он не успел и ступил на крыльцо дома с синими ставнями, мокрый до нитки.

В доме было тихо и уютно. Тохта растопил камин и теперь зажигал свечи в гостиной, поглядывая в окно, за которым бушевала непогода. Фендуляр, по своему обыкновению, устроился в кресле и смотрел на огонь в камине. Рыжее пламя будило в нем самые приятные воспоминания.

– А вот, помню, когда-то славно развлекался, – мечтательным голосом проговорил он. – Была у меня по соседству усадьбишка одного знакомого… человечишка он так себе, но в усадьбе имелась мельница, такая, знаешь, чудесная мельница. Славно горела… я ее, когда в гости заезжал, спалил. Хозяин расстроился, но я тут же объяснил, что сжег случайно, а стало быть…

Стукнула дверь. Фендуляр встрепенулся.

– Дарин? Наконец-то! – загудел он. – Ну что, есть новостишки? Сижу тут, как филин в дупле… Дадалион пошел к кому-то из заказчиков и пропал, не иначе дождь пережидает. Видал, какая погодишка? Куда смотрит Гильдия предсказателей? Жалкие чародеишки, чем они занимаются?! Ну и ливень!

– Видал, видал, – Дарин, бросая на пол мокрую насквозь куртку. Потом он скинул башмаки и, оставляя за собой влажные следы на чистом деревянном полу, прошлепал поближе к огню. – Поливает, будь здоров…

Тохта вспрыгнул в кресло.

– Хорошо сейчас в норе у болота, – мечтательно сказал он, вспоминая, какие прекрасные запасы припрятаны у него в дальнем отнорке: тут тебе и крысы, тут и кошки и дикие кролики. – Нора у меня уютная, обустроенная: земля влажная, и пахнет так приятно… вот дождусь, когда ты амулет получишь, и домой отправлюсь. У нас на болоте…

– М-м-м… знаете что, – начал Дарин, расстегивая рубаху. – Как раз сказать хотел…

Фендуляр сорвался с места, метнулся по комнате и завис перед ним пухлым облаком.

– Что? Что? Свершилось? Получил амулетишко?!

При этих словах призрак бросил опасливый взгляд в сторону окна, точно ожидая увидеть там кого-то. Но за окном было черно и непроглядно, потоки воды струились по стеклам сплошным потоком, так, словно решили затопить весь мир. – Как?

– Барклюня помог, – признался Дарин. – Случайно, конечно, но… никогда бы не подумал! Начал руками махать, способности свои магические демонстрировать, и вот…

– Покажи! – перебил его кобольд.

Дарин осторожно вытащил цепочку с амулетом. В неверном свете огня прозрачный камень вспыхивал радужными искрами, переливался, золотистая дымка таинственно мерцала.

Шерсть на загривке кобольда встала дыбом, сквозь стиснутые зубы вырвалось шипение.

– Ты что, Тохта?

Не сводя горящих глаз с амулета, меняла отступил назад.

– Драконы, – прошипел он, беспокойно дергая хвостом. – Чую отголосок магии драконов. Слабый…

– В этом амулете?

Тохта кивнул.

– Их магия в этом камне, – продолжал он странным шипящим голосом. Фендуляр и Дарин переглянулись: никогда прежде им не доводилось слышать у кобольда такого голоса. – Заключена внутри, связана каким-то заклятьем. Но я чую ее, – повторил он и припал к полу, по-прежнему не отрывая глаз от камня. – Мы, кобольды, всегда чуем драконов. Так уж мы устроены.

Он попятился, наткнулся на ножку стула и нырнул под стол.

Дарин покачал головой.

– Но самих-то драконов тут нет, чего ж бояться?

Из-под стола донеслось сердитое сопение.

– Ладно, ладно… – примирительно сказал парень. – Я быстренько сбегаю в свою комнату, переоденусь, а ты пока соберись с духом, что ли. Понимаю, приятного мало, но не можешь же ты свалить к себе на болото прямо сейчас? Ночь уже, да и льет, как из ведра!

Фендуляр подлетел к столу.

– Тохта, – загудел он. – Он прав, никаких драконишек нет и в помине. Бояться нечего. Давай, вылазь оттуда, ну?

Когда Дарин вернулся в гостиную, въерошенный Тохта сидел в кресле и смотрел в огонь угрюмым взглядом. Фендуляр, как мог, отвлекал приятеля от неприятных мыслей.

– И вот, я спрашиваю соседишку: «Скажи на милость, зачем тебе сдалась эта деревушка? Не лучше ли ее…»

– Погоди, Фендуляр, – перебил его Дарин. – Про этого соседишку мы уже раз пятьдесят слышали. Скажите лучше: как думаете, зачем амулет понадобился Тессу? А Кёртису?

Призрак описал по комнате медленный круг.

– Кёртис говорил, что на эту штуку у него уже и покупатель есть, – Дарин придвинул к столу старое плетеное кресло и уселся. – Одного понять не могу – как он узнал, что я его получу? Как?!

Фендуляр подлетел к столу и повис прямо перед Дариным.

– Я про этого парня слышал, Дадалион рассказывал как-то. Черный контрабандист, м-да. Гм, гм… а я думал, трудновато такую штучку заполучить будет…

– Почему?

Кобольд покосился на Дарина, блеснув рубиновыми глазками.

– Потому что каждая магическая вещь кому-то принадлежит, – отрезал он. – И этот амулет – тоже. А хозяева не всегда горят желанием расстаться с редкими артефактами.

– Но Кёртис же…

– Наверное, умеет хорошо уговаривать, – неприязненным тоном буркнул Тохта. – Думаешь, почему Гильдия магов мечтает засадить его за решетку?

Дарин снял с шеи амулет и положил на стол перед собой. Кобольд поежился, прижал уши, но остался на прежнем месте. Больше всего на свете Тохте хотелось оказаться сейчас в своей норе возле болота.

– От амулетишки прямо-таки разит неприятностями, – громогласно объявил Фендуляр, рассматривая артефакт. – И не просто неприятностями, а большими неприятностями. Громадными!

Дарин осторожно прикоснулся пальцем к прозрачному камню. Золотистая дымка, заключенная в алмазную темницу, казалось, жила своей жизнью: хоровод золотых пылинок то кружился, то замирал, то снова начинал движение.

– Когда за ним явится Тесс? – хмуро поинтересовался кобольд, с опаской наблюдая за танцем золотых пылинок.

Дарин пожал плечами.

– В любое время. Может, прямо сейчас, может, ночью или под утро, – он на мгновение задумался. – Наверное, ламии полагается являться в полночь? Во всех сказках самое крутое начинается, когда часы пробьют двенадцать.

Фендуляр удивился.

– Это еще почему?

– Ну, считается, что так страшнее, – Дарин повозился, устраиваясь в кресле с ногами. – Хотя, повелитель ламий сказки вряд ли читает, а? Так что может объявиться в любую минуту.

– Скорей бы уж, – по-прежнему мрачно пробурчал Тохта. – Я, конечно, стараюсь, держу себя в лапах, но…

Внезапно кобольд умолк и погрузился в размышления. Он подумывал, не наведаться ли в комнату Дарина, где за корзиной с яблоками была припрятана половина крысы, которой так славно было бы сейчас закусить. Собственно говоря, Тохта плотно поел примерно с часик назад, но ведь лишний ужин еще никому не помешал! Вкусная еда успокаивает, настраивает на благодушный лад, с полным желудком гораздо легче будет обдумывать неприятную новость: совсем рядом с кобольдом находится вещь, зачарованная драконами.

Тохта подумал еще немного.

Лучше всего – держаться от амулета подальше и немедленно, прямо сейчас, отправиться домой. Да, да! Не беда, что на улице ливень. Шмыгнуть в комнату Дарина, прихватить на дорожку лакомый кусочек – и на родное болото…

Кобольд сполз с кресла и многозначительно кашлянул.

– Пойду-ка я, пожалуй, домой, – объявил он. – Подальше от… вот от этой штуки с магией сами знаете кого. По пути, конечно, перекушу немного, чтоб успокоиться. До утра буду сидеть в норе. А завтра…

Внезапно он умолк и бросил на Дарина подозрительный взгляд.

– Слышишь меня? Я говорю, что домой иду, прямо сейчас.

Тот не ответил.

– Дарин! – рявкнул Фендуляр. – Ты что, заснул?!

Парень встрепенулся.

– А? Что? Чего ты орешь, Фендуляр? Не заснул, просто задумался.

– О чем это ты задумался? – поинтересовался Тохта, переглянувшись с призраком.

Дарин взял амулет, посмотрел на него, поворачивая то так, то эдак, наблюдая за тем, как кружатся золотые пылинки.

– Интересно, что это за амулет такой? Откуда взялся?

Фендуляр опустился в соседнее кресло и развалился, вытянув ноги.

– Так, так, – многозначительно прогудел призрак. – Понимаю, к чему клонишь. Вот послушай, что я тебе скажу. Проживал у меня как-то в соседней усадьбишке не в меру любопытный соседишка. Такой проныра – все ему знать нужно было! И вот однажды…

– При чем тут твой соседишка? – недовольно спросил Дарин. – Я просто подумал… подумал: хорошо бы узнать, что за амулет такой. И все! А ты сразу про каких-то соседей…

Кобольд пристально посмотрел на парня. Глаза Тохты горели, как два рубина.

– А, – протянул он. – Понятно. Любопытно стало? А ведь я тебе рассказывал про своего пра-пра-пра-деда Абху? Ему тоже страх, как интересно было, что творится в пещере на окраине леса. А чем кончилось? Он попался темному дракону! И потом…

– Тохта, – перебил его Дарин, который слышал эту историю уже не один раз. – Ты вроде, домой собирался?

– И не мечтай, – решительно сказал кобольд, усаживаясь на пол возле камина. – Собирался, да раздумал. Сейчас вот перекушу немного, чтобы успокоиться, да посмотрю, что ты делать собрался.

Фендуляр побарабанил пальцами по столу.

– Он собрался делать глупости! – объявил призрак. – Амулетишко не дает ему покоя!

Дарин рассердился.

– Какие глупости?! Ну, хочу немного разузнать про амулет – и что? А вам не интересно?

– Мне – нет! – отрезал кобольд.

– Мне – тоже, – подхватил призрак.

Дарин недовольно покосился в его сторону.

– Фендуляр, ты врешь.

Призрак замялся.

– Ну, да. Может, немного и привираю, но самую малость. Конечно, было б интересно узнать, что это амулетишко, но, Дарин, – тут Фендуляр понизил голос и продолжил зловещим тоном: – Меня не оставляют предчувствия, очень нехорошие предчувствия. Кажется мне, ты вляпался во что-то очень нехорошее. Опасное! Не забывай, я все-таки призрак! Я общаюсь с потусторонним миром, с призраками и многие тайны мне открыты! И поэтому…

Дарин ухмыльнулся.

– Тайны, ага! Ты эту лабуду про потусторонний мир нашим клиентам на уши вешай, ясно? А уж я-то прекрасно знаю, что ни с каким потусторонним миром ты не общаешься. И насчет предчувствий – это ты тоже загнул!

Фендуляр смутился.

– Ладно, ладно, – загудел он. – Я просто отговорить тебя хотел: вижу, ты хочешь пытаться разузнать что-то про этот амулетишко, дай, думаю, отговорю! Имей в виду, повелителю ламий твое любопытство оч-чень не понравится!

Дарин немного подумал.

– А как он узнает?

– Узнает, – пообещал Фендуляр. Он взлетел из кресла, подлетел к окну и выглянул на улицу.

Дарин вместе с креслом отъехал от стола.

– У нас в лавке целая полка книг по магии! Само собой, подделки, но хоть пара строчек про амулеты там должна быть? А в комнате у Дадалиона сундук со старыми книгами стоит, помните? Дадалион их уже второй год в библиотеку Гильдии магов продать собирается. В этих книжках тоже может быть упоминания про амулет. Ну, успокойся, Тохта, – Дарин посмотрел на насупившегося кобольда. – Кому будет хуже, если мы узнаем, что к чему?

– Тебе? – предположил Тохта, почесав лапой за ухом.

– Я бы на твоем месте отдал поскорее эту проклятую штуку кому следует и забыл бы о ней раз и навсегда!

Фендуляр, паря возле окна, согласно покивал.

– Отдам, отдам, – покладисто сказал Дарин, выбираясь из кресла. – Как объявится Тесс, так сразу же и отдам!

– Про меняльную лавочку помнишь? – строго спросил кобольд.

– Помню, помню…

– Не забудь! Сначала – про меняльную лавочку, а потом – амулет и все остальное.

– А соседи? – всколыхнулся призрак. – Ты же обещал рассказать ламии про моих соседей! Как я, не покладая рук, пытался наладить с ним хорошие отношения, а они…

Дарин прихватил свечу в затейливом медном подсвечнике с ручкой и направился в лавку. Накануне Дадлиону доставили новый товар, и почти все свободное пространство было заставлено ящиками и коробками. Дарин остановился на пороге и поднял свечу повыше, осматриваясь.

– Дарин, переставь меня к другому окну, – немедленно заныло зеркало. Парень, не слушая его, пробрался за прилавок, поставил свечу на подоконник и уставился на полку, плотно заставленную книгами. Все они выглядели по-настоящему древними: для пущей убедительности Дадалион лично покупал в Квартале магов заклинание, придающее бумаге старинный вид. Поколебавшись, Дарин вытащил самую толстую книгу, с размаху плюхнул ее на прилавок и лихорадочно принялся листать страницы. Громадный фолиант, как утверждал Дадалион, был переплетен в кожу василиска, однако, Дарин знал точно, что василиск тут совершенно не при чем.

– Давай, переставь прямо сейчас! Там видно кусочек улицы и молочница, что приносит сливки соседу… помнишь, такая пухленькая, аппетитная… она придет завтра утром, тут я ее и увижу… погоди-ка, – перебило зеркало самого себя. – Зачем ты роешься в книжках?

– Надоел ты мне со своей молочницей, – рассеянно отозвался Дарин. – Ну, роюсь, что такого? Ищу кое-что…

Он торопливо просмотрел оглавление, захлопнул книгу и потянулся за следующим томом.

– Ага, – понятливо отозвалось зеркало. – Кое-что? Уж не связано ли это как-то с визитом в нашу лавку повелителя ламий?

Дарин с неудовольствием покосился в его сторону.

– Что-то ты разговорилось, а?

– Значит, связано. А артефакт, о котором толковал Тесс, ты уже получил?

– А в чулан не хочешь?!

– Значит, получил. Так, так… – зеркало задумалось, по стеклу пробежали голубые волны, потом в стекле снова отразилась темная лавка, прилавок и сам Дарин, роющийся в книгах. – Что же ты ищешь? Уж не пытаешься ли выяснить, что за штука попала в твои руки?

– И ты туда же? Вы что – сговорились, что ли?

– Значит, пытаешься, – зеркало издало тонкий нежный звон.

– А хочешь, – неожиданно бодрым голосом сказало оно. – Я еще разочек покажу тебе, как сгорает виг? Покажу медленно, обстоятельно, так сказать, для размышлений. Запомни, Дарин, – голос зеркала звучал назидательно. – Меньше знаешь, дольше проживешь!

Парень, не слушая его, пролистал еще пару книг, с громким стуком захлопнул очередной том и сунул обратно на полку.

– Нету тут ничего про артефакты, – разочарованно сказал он. – Всякая ерунда про любовные заклятья да наведение порчи на корову соседа есть, а про амулеты ничего нет! Блин.

Он с надеждой уставился на зеркало.

– А, может, ты поможешь? Ты все-таки, чародейское зеркало, много чего повидало за свою жизнь. Есть у тебя что-нибудь про амулеты?

– Ничего такого у меня нет, – твердо отозвалось оно.

– Наверное, есть! Давай, показывай. Зря что ли я тебя каждый день таскаю от одного окна к другому?

– Я же тебе сказало, нету у меня таких отражений! Не-ту! Хочешь, вместо этого, взглянуть на бал вампиров в горном замке?

Дарин удивился.

– Вампиры не отражаются, это я уже усвоил. Что я там увижу?

– Не отражаются, но, тем не менее, питают странную слабость к зеркалам! На этом бале и смертные были, вот это тебе будет интересно.

– А они там что делали?

– Были приглашены в качестве ужина, так сказать. Правда, до поры до времени о том не подозревали.

Дарин насторожился.

– Это ты к чему? – подозрительно спросил он.

– Так, подкидываю тебе пищу для размышлений. Ламии, между прочим, ближайшие родственники вампиров!

Дарин прихватил свечу и молча направился к двери.

– Не хочешь посмотреть? Ладно. Ну, а что сейчас ты делать собрался? – поинтересовалось зеркало.

– В комнате Дадалиона есть несколько книг. Хочу глянуть, пока его дома нет.

Зеркало сокрушенно вздохнуло.

– Пойди, глянь. Что ж, мне приятно было с тобой познакомиться, и я с удовольствием стану показывать твое отражение всем желающим, – сказало оно в спину Дарину. – Для вразумления, так сказать. В назидание!

Тот обернулся.

– А в чулан?!

Когда Дарин вернулся в гостиную, Тохта и Фендуляр шепотом разговаривающие за столом, тут же умолкли.

– Ну? – спросил кобольд, что-то жуя.

Дарин развел руками.

– Ничего не нашел, блин! Хочу пару книг из комнаты Дадалиона посмотреть.

Тохта закатил глаза.

– Видит небо, меньше всего на свете я хочу узреть повелителя ламий, – сказал он, поспешно прожевав кусок. – Но я бы не пожалел сочной жирной крысы, если б он прямо сейчас появился на пороге и забрал проклятый амулет!

Фендуляр заморгал глазами.

– Зачем повелителю ламий твоя крыса? – озадаченно спросил он.

– Пока этот любопытный, – продолжил кобольд, тыча лапой с зажатой в ней костью в сторону Дарина. – Не раскопал чего-нибудь на свою голову!