Текст книги "Альянс Ангелов"

Автор книги: Инжуна Каражанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

– Ты права, – только и сказал он.

– И это всё, что ты можешь сказать? – усмехнулась Джара.

– Я могу только сказать, что сожалею обо всех этих вещах. Действительно сожалею. Я прошу вас меня простить, но вы меня никогда не простите, я это знаю. Я сам себя не простил, Джара. Я знаю, что был глупцом…

– Глупцом? – переспросила Джара и издала нервный смешок. – Это мягко сказано, знаешь ли, Эйдан!

– Я надеюсь искупить свою вину. Я считаю, что из-за этого я в составе Альянса. Я не герой, а злодей.

– Раскаявшийся злодей! – фыркнула Джара. – Очень трогательно, Эйдан, я сейчас расплачусь! Тебя прямо не узнать!

– Я изменился, Джара, – ответил Эйдан. – Вернее меня изменили. – Он замолчал на мгновение, и за этот миг взгляд его наполнился необыкновенным теплом и нежностью. – Змейка, – произнёс он и добавил: – Я люблю её.

– Ты её не достоин! – выплюнула она.

– Я знаю.

– Попробуй только тронь её, – процедила Бестия, – я наплюю, что ты нужен Альянсу, я обещаю…

– Я никогда не посмею, Джара, – перебил её Эйдан, чуть сдвинув брови. Голос его звучал негромко, но очень твёрдо. – Для меня это будет… святотатством.

– Не думала, что для тебя есть что-то святое.

– Теперь есть, Джара. Теперь есть.

Сутками позже корабль Ангелов причалил к берегам Дирксена. На верфи их судно зарегистрировали, и они спустили с корабля своих лошадей и направились в город.

Джара сразу заметила странные взгляды, которые кидали на них люди вокруг, и перешёптывания за их спинами. Ведя за собой своего вороного (наёмница не признавала коней другой масти), девушка сдвинула чёрные брови и тихо бросила через плечо шедшей позади Сельме:

– Что-то мне всё это не нравится.

– Тоже заметила? – Голос Чародейки звучал напряжённо.

За спиной послышались торопливые шаги, и Джара резко повернула голову, но то была всего лишь Сунор.

– Они настроены враждебно к нам, – сказала она. – Все люди вокруг.

Джара нахмурилась ещё сильней.

– Почему?

– Столько мыслей, не разобрать толком, – проворчала девушка. – Они боятся, собираются бежать то ли к городской страже, то ли к градоправителю, и все алчут золота. У некоторых возникают ассоциации с Таэрией. – Она помолчала. – И моим отцом.

Бестия не успела на это ответить, потому что заметила за углами домов и в узких улочках, пересекавших улицу, по которой они шли, какое-то движение, шорохи, чёрные тени. Тело наёмницы напряглось. Она переглянулась с Ивором, Сельмой, Тэлларом и Аерис – те, конечно, тоже услышали, а больше почувствовали. Сокол незаметно дал знак Хаарту и Эйдану подготовиться.

– Иди к Хаарту, – шепнула Джара Сунор. – Если что, прячься и сиди тихо. И Змейке передай.

Сунор наморщила нос, но делать было нечего, и она повернулась к Джаре спиной. В ту же секунду всё тело пронзило обжигающей волной, и Сунор не сразу поняла, что это были мысли окруживших их воинов, которые были полностью сосредоточены на предстоящей драке и – убийствах. Но подумать об этом она не успела, потому что Бестия толкнула её в сторону, и тут же раздались крики нападавших и лязг скрещённого оружия.

Сунор сжала кулаки и подняла голову от земли. На тёмной улице закипела битва: воинов было раза в два, если не три больше, чем Ангелов, но, даже если Сунор и недолюбливала своих спутников, в их боевом искусстве она не сомневалась. Сама она, ну уж нет, не собиралась прятаться за спиной Джары и уж тем более Хаарта! Она его сама будет защищать, ей хватило того, что было на корабле. Девушку обдало холодом, едва в памяти всплыли картины её кровавых расправ над пиратами, но она упрямо встала на ноги и сфокусировала взгляд на ближайшем воине в неприметной тёмной кольчуге. Тот вдруг замер, а мгновением позже уже вдохновенно рубился со своими же.

Змейка дрожала и одновременно обливалась потом, вжимаясь в каменную стену здания: Эйдан не сумел придумать для её защиты ничего лучше, как окружить её полукольцом пламени, которое её саму не обжигало, но зато любой, кто бы попробовал на неё посягнуть, тотчас бы вспыхнул факелом. Сам Эйдан по ту сторону огненной завесы раздаривал своим врагам пламенные и жаркие поцелуи.

На неширокой улице больно не расстреляешься, и Аерис пришлось снова взяться за свой длинный и узкий клинок. Рядом с ней вдохновенно размахивала руками Сельма, проделывая диковинные пассы, одним магам понятные, зато действенные.

Джара, злясь и ликуя одновременно, билась плечом к плечу с Ивором. Злилась она на непонятное нападение, на бесконечные препятствия на их пути вообще, а ликовала, как всегда, наслаждаясь песней, которую пели её клинки, и близостью ловкого, быстрого, сильного Ивора. Снова рядом с ней, вместе в бою, Грифон и Бестия, Бестия и Грифон…

Тэллар до нападения шёл как раз перед Хаартом, поэтому едва начался бой, наёмник и рыцарь приблизились друг к другу и теперь сражались с врагами, прикрывая спины друг друга. На лице Сокола, как всегда, плясала неизменная весёлая и насмешливая ухмылка, всегда приводившая в бешенство его противников. Лицо же Хаарта, напротив, было напряжено и сосредоточено. Тэллар в который раз отметил, что Хаарт, если есть такая возможность, старается не убивать врага, а только ранить его, ударить, чтобы он потерял сознание. Рыцарь хренов, подумалось Соколу. Ни он, ни кто другой из его друзей по поводу оборванных их клинками жизней сильно никогда не переживали. Они наёмники, что с них взять. Эйдан тоже особым милосердием не страдает. Да та же Сунор на корабле, когда они с Соколом поднялись вдвоём на палубу, хладнокровно приказывала пиратам вонзать свои же мечи в себя…

Раздался возмущённый вопль, Джара взмахнула мечом, срубив голову своему врагу, отступила на шаг, уберегаясь от брызг крови, и поискала глазами Сунор – кричала именно она, Джара узнала голос. Дочь Дамрафа, конечно же, Бестию не послушалась и принялась применять на практике свои ментальные фокусы. Один из нападавших подошёл к ней сзади и схватил. Сельма как-то говорила, что для передачи мысленной энергии необходим "односторонний зрительный контакт", то есть ментальный маг должен сконцентрировать свой взгляд на цели (или жертве). Сунор схватившего её воина видеть не могла, поэтому только отчаянно вопила и вырывалась.

Джара бросила на Ивора лишь один взгляд, и он уже всё понял. Девушка взмахнула мечами и стала пробиваться к Сунор, а Грифон прикрывал её спину. Тот воин Сунор убивать явно не собирался, а потащил куда-то за угол, в подворотню, откуда до того выскочило несколько из их людей. Джара понимала, что рискует потерять их, если опоздает, и удвоила напор. Но тут к воину подлетел Хаарт и с налёта рубанул. Тому пришлось выпустить Сунор и обороняться.

Джара в одно мгновение вонзила и вытащила клинки из тела очередного воина, крутанулась на пятках и с разворота заехала следующему ногой по лицу. Тот завертелся и полетел в сторону. Бестия же кинулась к Сунор и оттащила её к себе, крепко схватив за руку.

– Я тебе что сказала! – рявкнула Джара. – Теперь держись меня, поняла? Ивор, оставайся сзади и тоже гляди за этой.

Грифон кивнул, не отвлекаясь от своего противника. Сунор, мстительно сверкнув глазами, направила упрямый взгляд на воина, подскочившего к наёмнице. Едва Джара собиралась обрушить на него удар, как тот вдруг развернул свой меч лезвием к себе и глубоко вонзил его в свой живот, по самую крестовину, не издав ни звука. Сунор расслышала яростное шипение Бестии (или то были её мысли?), но сама наёмница даже не обернулась.

Вскоре со всеми врагами, напавшими на Ангелов под покровом ночи, было покончено. Эйдан убрал пламенный кокон, окружавший Змейку, и целительница, взмокшая и раскрасневшаяся, налетела на него с речами, исполненными праведного гнева. Однорукий маг только улыбался.

Хаарта ранили – проехались по всей левой руке от плеча до локтя. В самый неподходящий момент дала о себе знать старая рана, рыцарь потерял бдительность, не успел достаточно быстро среагировать, и в результате…

Змейка как раз собиралась обработать ему рану, Джара подошла к Сельме и Аерис обсудить ситуацию, а Тэллар произнёс: "Уф, всё…", как вдруг откуда-то с неба, словно гнев богов, на Ангелов обрушился дождь из стрел.

Джара позже осознала, что никто из них бы не выжил, скорее всего, даже их кони, если бы Чародейка вдруг не вскинула кверху руки, громко вскрикнув. Стрелы, которые ещё чуть-чуть и достигли бы цели, будто натолкнулись на невидимую преграду и затем безвольно попадали на землю, как какие-то щепки, естественно, не причинив никому ни малейшего вреда. А на ладонях Сельмы тотчас закровоточили сотни маленьких ранок.

Аерис тем временем уже вскинула лук – причём не свой, эльфский, незнакомыми ребятами утащенный с пиратского судна и даренный ей, а Ангельский, волшебный. Что было ещё удивительнее, Аерис умудрилась натянуть о мощную тетиву чуть ли не все стрелы, бывшие в её колчане.

Тетива зазвенела, стрелы взлетели в небо и, ко всеобщему удивлению, достигнув высоты домов, резко изменили траекторию и разлетелись по крышам. Раздались вопли и крики, и несколько тел, роняя в полёте луки, рухнули с высоты на улицу к ногам Ангелов. Остальные, как поняла Джара, остались лежать пронзёнными там, на крышах.

– Теперь точно всё, – обратилась полуэльфка к Соколу.

– Ну ты даёшь, Эльфийка, – только и молвил тот.

– Это само на тебя снизошло? – спросила у неё Сельма. С рук её, плетьми повисшими вдоль тела, на землю лились алые струи. – Ты, похоже, обнаружила волшебное свойство своего артефакта, стрелы, пущенные из этого лука, всегда находят цель…

Аерис сдвинула светлые брови.

– Ты бы лучше, Чародейка, о себе позаботилась…

Змейка была тут как тут – оставила Хаарта на попечение Сунор, вручив ей несколько повязок, а сама, деловито вынимая чистые тряпки и какую-то склянку, опустилась на колени рядом с Сельмой. Чародейка вдруг охнула и чуть не упала. Джара успела подхватить её, и волшебница тяжело осела на землю.

– Ты нас всех спасла, – сказала она, поддерживая Сельму. Джара ненавидела, когда её опекали или жалели, и с другими старалась вести себя так, как хотела бы, чтобы люди вели себя с ней. Поэтому она говорила, стараясь, чтобы тревога в её голосе была не слышна, и ободряюще улыбнулась мертвенно бледной Чародейке.

Та растянула губы в слабом подобии улыбки в ответ.

– Это было нетрудно…

– Ну да, вижу, как нетрудно, – не удержалась Джара, скосив взгляд на кровоточащие ладони волшебницы.

– Всё будет в порядке, – заверила её Сельма.

Джара кусала губы и старательно перебирала в памяти друидские руны, тщась вспомнить какую-нибудь, которая заживляла раны. Змейка туго перетягивала повязками руки Чародейки над локтём, чтобы остановить приток крови. Затем она взялась за сами кисти.

Джара удостоверилась, что с Сельмой действительно всё более-менее нормально, и отошла к Хаарту и Сунор. Рыцарь бросил на Джару угрюмый взгляд, но ничего не сказал.

– В порядке? – спросила девушка, обращаясь к Сунор.

– Всего лишь царапина, – буркнул Хаарт, но Джара на него даже не посмотрела. Она и так была вся взвинчена из-за неожиданной атаки и ран Сельмы, не хватало ей ещё раздражаться из-за обозлённого на весь мир рыцаря.

– Что-нибудь поняла? – снова спросила Джара у Сунор.

Та кивнула.

– Они напали с целью отрезать всем головы и потом получить за них золото.

Брови Бестии взлетели вверх.

– За наши головы назначили награды?!

– Кроме моей и твоей, – добавила Сунор. – Нас они собирались брать живьём.

– За что мы впали в подобную немилость в Ханеласе? – раздался сзади голос Чародейки. Джара обернулась на волшебницу и нахмурилась. Посидела бы лучше спокойно, но нет, уже вскочила.

– Не в Ханеласе, – мотнула головой Сунор, наблюдая, как Хаарт отчищает меч от крови. Свой, привычный. Волшебный бережно хранился в сумке и на свет пока не извлекался. – В Таэрии. Золото им должны были выплатить какие-то таэрийские маги, которые, как я поняла, сейчас здесь…

– Ничего не понимаю, – хмурясь, произнесла Джара. – Кому в Таэрии нужны наши головы?

– Ты до того говорила что-то о своём отце, – напомнила Сунор Сельма.

– Какие-то смутные мысли у горожан, – повела плечом девушка. – А эти головорезы, кажется, даже имени его не знают… У них из головы мало что возьмёшь, – добавила с лёгким раздражением. – Во время битвы они думали о битве.

– Почему, интересно, меня не должны были убивать… Ты-то ладно, если здесь замешан Дамраф, то всё ясно – ты ведь его дочь… Но… – Джара вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. – Ладно, подумаем об этом потом. Давайте скорее убираться отсюда, пока кто-нибудь ещё не явился. Тем более, битву было слышно во всех концах города… Скорее всего, скоро сюда доберётся городская стража, а нам, я думаю, драк на эту ночь хватило.

– Задержимся ещё на чуть-чуть, – кинула ей Аерис, шагая между трупами и постоянно наклоняясь к земле. – Я соберу себе стрелы.

После Ангелы взобрались на своих коней и послали их вскачь к воротам Дирксена, оставляя за собой улицу, заваленную окровавленными телами. По дороге они всё же один раз остановились – полюбоваться на девять плакатов, прибитых к стене дома, на которых красовались их физиономии, намалёванные рукой неизвестного художника.

Аялла вздрогнула, почувствовав, как за пазухой что-то резко завибрировало, распространяя от себя почти обжигающее тепло. Затем она вспомнила, что Триша, перед тем, как отбыть в Ханелас, оставила ей миниатюрную магическую сферу, чтобы связываться со своей госпожой в любое время и не тратить сил на порталы. И точно, когда женщина вытащила прозрачный шар, налившийся теплотой, на его поверхности появилось лицо чародейки. Из-за округлости шара лицо расплылось и стало похоже на карикатуру – в обычных магических сферах этот эффект сглаживался из-за больших размеров. Впрочем, Аялле в любом случае было не до смеха.

Судя по лицу Триши, ей тоже.

– Новости? – коротко спросила Аялла.

– Хорошая и плохая, по обыкновению, – усмехнулась Триша. – Какую первой предпочитаете?… Госпожа, вы на конной прогулке?

Аялла скривила рот.

– Не совсем. Сначала ты. Давай плохую.

– Мы пока не знаем, где находятся чародеи Луны и эта друидка, Зельда, но, судя по всему, она действительно может определять местонахождение Ангелов. – Аялле пришлось всё рассказать Трише об Альянсе, впрочем, она ей доверяла, как самой себе. Триша же тем временем продолжала: – Этой ночью Ангелы прибыли в Дирксен и на них было совершено нападение.

Аялла напряглась.

– Это вся плохая новость?

– Да.

– А хорошая?

– Кощунственно, конечно, называть убиение почти четырёх десятков человек хорошей новостью, но, тем не менее…

Аялла облегчённо выдохнула.

– А где теперь Ангелы?

– У нас вообще-то нет волос Джары, чтобы за ней следить, – ответила Триша. – Но мы сейчас работаем над одним заклинанием, связанным с кровью. Если на той улице хоть кому-то из Ангелов пролили кровь, то мы попытаемся различить её среди крови головорезов, а затем будет очень просто следить за тем, из чьих вен та кровь вылилась.

Глава Ордена Солнца кивнула.

– Что-нибудь ещё?

– Весь Ханелас взволнован… – Триша сморщила нос. – Дамраф… в смысле, господин Дамраф, – быстро поправилась она, – поставил всю страну на уши. У всех на языке только эти разбойники, которые схватили дочь – слушайте внимательно – правителя Таэрии.

Аялла недовольно нахмурилась.

– Так называют в Ханеласе Дамрафа?

– Насколько я поняла, его люди сами так поставили перед ханеласцами, что их господин – правитель нашей страны и в скором времени коронуется… – Она помолчала, наблюдая за реакцией Аяллы. Потом спросила: – Госпожа, вы мне тоже хотели что-то сказать? Простите, я так и не поняла, где вы сейчас?

Казалось, аккуратные брови Аяллы вот-вот встретятся на переносице.

– Я и мои люди покинули Арлан.

Триша удивлённо охнула.

– Но почему?

– Мы направляемся на юг Таэрии. Там сейчас неспокойно…

– Это единственная причина? – уточнила проницательная чародейка.

Брови и лоб женщины разгладились, но почему-то лицо оттого только стало более мрачным.

– Союз между Орденами расторгнут.

Ангелы ехали сельской местностью, объезжая встречающиеся на пути населённые пункты.

– Скоро нам всё равно придётся заглянуть в какую-нибудь деревню, – сказала Джаре Сельма. Из-за покалеченных рук она не могла править лошадью сама, поэтому ехала в седле впереди Бестии. – У нас припасы заканчиваются.

– В курсе, – буркнула та. – Знали бы мы, что нас ожидает в Ханеласе, закупились бы провиантом ещё на Поднебесье…

– Знал бы откуда колдуна ждать… – хмыкнул Тэллар и напоролся на взгляд обернувшейся к нему Сельмы. Сокол поднял руки ладонями к ней: – Эй, Чародейка, без обид, это же просто поговорка такая!

Сельма слабо усмехнулась.

– И глупая поговорка. То, что говорится во второй её части, – полная бессмыслица.

– А что там говорится? – заинтересовалась Джара. Поговорка была аронвардская, и наёмница её раньше не слышала.

– В старину люди свято верили, что колдун не может ступить на землю, обильно политую коровьей мочой, – с серьёзным лицом объяснила ей Сельма, и Джара звонко рассмеялась.

– И ты в это веришь? – давясь смехом, обратилась она к Соколу.

Тот насупился.

– Нет, конечно! Я не верю в глупые поговорки…

– Что же ты тогда ими пользуешься? – с насмешливой улыбкой на губах спросила она.

– Ну это же просто поговорка такая, что вы сразу… Да тьма на вас! – отмахнулся он и послал коня вперёд, отрываясь от остального отряда.

Джара фыркнула.

– Он обиделся? – подала голос Аерис. В интонациях полуэльфки сквозило веселье.

– Ну да, – тоже весело хмыкнула Бестия, глядя вслед удаляющейся фигурке Тэллара. – У нашего Сокола ведь такая нежная душа! Мы ранили его чувства!

В тот же момент перед Тэлларом заполыхали ярко-синие вспышки, его конь испуганно заржал и встал на дыбы. Парень, однако, удержался в седле, и обнажил меч. А из раскрывшихся порталов вышло с десяток магов.

– Как бы ему ещё что-нибудь не ранили, кроме чувств, – буркнула Эльфийка и ударила пятками в бока своего коня.

Ангелы помчали коней на выручку Соколу. Сельма на ходу послала в магов несколько ярко-фиолетовых молний. Повязки на её руках почти мгновенно пропитались кровью, но зато у Тэллара появилось время, чтобы развернуть коня и вернуться в строй Альянса.

Маги ударили залпом боевых заклинаний, но Джара придала всем коням Ангелов необыкновенную лёгкость, скорость и реакцию, а главное, безразличие к опасности (благо вокруг повсюду росли деревья, а под ногами наконец была не деревянная палуба, а земля, покрытая сочной травой). Кони молниеносно разошлись в стороны, и искрящиеся молнии и пылающие огненные шары с шипением пронеслись мимо.

Джара проехалась взглядом по ногам магов (вернее, по траве, на которой они стояли), и тотчас зелёные стебли потянулись вверх и крепко обвили ноги людей. В ту же секунду с пальцев Эйдана сорвался язык пламени. Едва он упал на землю, то обратился в огненный столб, который, сжигая растения на своём пути, стремительно пополз к чародеям, прикованным к месту травой.

Джара поморщилась от ноющей боли в области солнечного сплетения. Она воззвала к друидской магии, пробуждая сущность Оарин, и её связь с природой обострилась. Часть боли каждой сгорающей заживо травинки передавалась ей самой.

Первых двух магов на пути столба пламя пожрало целиком, и они истошно завопили и замахали руками, задёргались и не могли сдвинуться с места, пока трава, державшая их, не сгорела. Тогда они побежали прочь, и кони Ангелов разбежались в стороны, чтобы их не задел огонь. Однако остальные собрались и потушили пламя, а затем и освободили себя из травяных оков.

Но тут в них уже летели стрелы из волшебного лука Аерис. Мгновениями раньше полуэльфка уже упокоила заживо горевших магов. Двое из чародеев повалились наземь, пронзённые стрелами, но шестеро отклонили их путь магией и тут же контратаковали, и ничего не успевших понять Ангелов сбило с седёл мощной звуковой волной.

В ушах гудело, а звуки окружающего мира перестали существовать. Дезориентация, как выражалась Сельма. Одна Змейка с абсолютно ясным восприятием поднялась на ноги и ошарашенно оглядела Ангелов, тщетно старающихся подняться на непослушные, онемевшие ноги.

Один из магов вскинул руку в её направлении, и в Змейку понеслась, разбрызгивая искры, ослепительная молния. Девушка смутно понимала, что она делает, но тем не менее, среагировала мгновенно. Молния достигла Змейки и… встретила блестящую поверхность зеркала. Перед глазами Змейки полыхнула ослепительная вспышка, руки дрогнули от удара, принятого на себя зеркальцем. Зажмурившись, целительница успела подумать, что зеркало, скорее всего, треснуло (она даже не сообразила, что за этим должна последовать её гибель). Но когда она открыла глаза, увидела, что молния поражает своего создателя.

Тем временем на ноги вскочили почти все Ангелы. Аерис опять вскинула лук; с руки Эйдана сорвались струи пламени; Джара, стоя на одном колене, метнула кинжал; Сельма, несмотря на гневный крик Бестии, стрельнула в чародеев залпом сияющих сфер.

Стихли крики поражённых магов, улеглось шипение заклинаний, и на поляне воцарилась убийственная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием победителей. Затем вдруг запели птицы.

Первой опомнилась Змейка. Она бросилась к Сельме, повязки которой промокли настолько, что больше уже не впитывали крови, и та крупными тёмными каплями орошала изумрудную траву.

Джара ругалась на чём свет стоит.

– Чародейка, мы бы и без тебя справились! Зачем ты встряла?!

Сельма молчала и, стиснув зубы, наблюдала за Змейкой, возящейся с её ранами. Сунор подвела к Змейке Хаарта, бледного и еле передвигавшего ногами. Его старые раны раскрылись и тоже исходили кровью. Змейка указала Сунор на свою сумку (Джаре иногда казалось, что она бездонная), мол, знаешь, что делать, а я занята.

Джара продолжала ругаться.

– Это были чародеи отца, – сказала Сунор, доставая из сумки Змейки скляночку. – Их плащи с орнаментом Ордена Луны. Нескольких я даже знала в лицо…

– Надеюсь, ты не собираешься по ним не скорбеть, – не удержавшись, огрызнулась Бестия.

– Нет, – спокойно ответила Сунор. – Это было бы на меня непохоже, горевать по чьей-то участи, кроме своей собственной, верно? – добавила она, всё также не отрывая взгляда от ран Хаарта. У того перед глазами плавали чёрные круги, но он держался.

Джара закусила губу и встретилась взглядом с Ивором. Казалось, они обменялись мыслями.

– Зря мы всех убили, – молвила Аерис. – Надо было допросить кого-нибудь, прояснить ситуацию.

– Уверена, эти не последние, так что ситуацию проясним, не беспокойся, – угрюмо ответила девушка.

– Джара, – обратилась к ней Змейка. – Моё зеркало отразило молнию мага… По-моему, вы никто не видели, но…

– Видели-видели! – возразил Тэллар. – Мимо моего плеча проскользнула молния откуда-то сзади, едва ухо не отхватило, – проворчал он. – Я чуть не описался от страха! – добавил он с праведным негодованием.

Змейка не знала, смеяться ей или извиняться.

Сельма оторвала взгляд от своих изливающихся кровавыми ручьями ладоней и перевела его на Сокола.

– Пожалуй, если б ты всё-таки не сдержался, на то место никогда бы больше не ступила нога волшебника.

Деревенька была маленькой и казалась воплощением самого захолустного захолустья, которое только можно себе вообразить. Порешив, что там вряд ли слышали о грозных таэрийских разбойниках, Ангелы въехали в деревню.

Встретили их бурно. В деревню редко приезжал кто чужой, кроме сборщика податей, а тут девять молодых и красивых парней и девушек, на великолепных конях, при оружии! Вся детвора выбежала на улицы и галдела, что есть мочи. При взгляде на лицо Сельмы в Джару закралось подозрение, что Чародейка еле сдерживает себя, чтобы не показать детишкам какой-нибудь магический фокус. Пожалуй, если б они и так не рисковали выдать себя появлением в деревне, она бы создала фейерверк или ещё что даже несмотря на свои перевязанные руки.

Вот это Джару беспокоило, казалось, ещё больше, чем возможность нарваться на очередное нападение охотников за их головами. Эйдан и Сельма сыпали какими-то непонятными словами, из которых Бестия уяснила только суть. Из-за неожиданности атаки лучников с крыш у Сельмы не было времени подготавливать заклинание, как того требуют условия творения магии. Поэтому она остановила стрелы, использовав свою жизненную энергию. Джара хорошо понимала другое: у Сельмы эта самая энергия буквально утекает сквозь пальцы. Точнее, из рук. Вернее, через ранки на ладонях, которые не затягиваются. И кровь не сворачивается. Чародейка, чтобы не беспокоить спутников, твердила, что всё в порядке и шутила гораздо больше своего обыкновения. И этим выдавала себя с головой.

Из толпы шумящих людей навстречу Ангелам вышел дородный мужчина лет пятидесяти, по всей видимости, староста деревни.

– Приветствуем вас в нашей деревне, благородные господа… – начал он заплетающимся языком. – Какими путями… судьбами… – Видно было, он отчаянно пытался выражаться красиво, но мудрёные фразы путались в его голове.

Джара взмахнула кистью, чтоб он кончал мучиться.

– Мы не собираемся здесь задерживаться. Нам только нужно пополнить припасы съестного.

Староста деревни почему-то задрожал, судорожно закивал.

– Все! Вы! – обернулся он на деревенских. – Живей несите благородным господам чаво-нить вкусного!

Люди мигом рассыпались по своим домам.

Джара совершенно случайно повернула голову вбок и увидела, что Тэллар с паршивой ухмылкой на губах поигрывает своим мечом.

– Сокол! – взвилась Джара. – Ты спятил?!

– Что? – захлопал тот ресницами.

– Зачем ты этим людям угрожаешь, мы же можем заплатить за их еду, – зашипела Бестия.

– Джара, я же ничего не сделал! – с фальшивым возмущением воскликнул Тэллар. – Я просто достал свой меч, так, посмотреть…

– Не надо мне тут святую невинность изображать!

– Ну ладно, ладно, – Тэллар всунул клинок в ножны. – Я просто хотел сэкономить.

– Но не таким же образом! – возмутилась она.

– По-моему, ты раньше тоже любила так делать, – напомнил ей Ивор.

– Сейчас не та ситуация! – через плечо огрызнулась на него Джара.

Ивор и Тэллар переглянулись и возвели очи горе.

Тут потихоньку около Ангелов снова стали собираться деревенские жители с крынками, корзинами, мешками, котомками… Когда путники пополнили свои припасы из огромного количества всякой снеди, притащенной деревенскими, Джара всё-таки заставила Тэллара, который был «казначеем» Альянса – исключительно по собственной инициативе, – заплатить старосте.

Перед тем, как покинуть деревню, Джара поинтересовалась у старосты, какой дорогой быстрее добраться до границы Таэрии. Тот с готовностью ответил, что им лучше всего будет перейти через лесок, начинавшийся в полмили к востоку от деревни, а оттуда выйти на тракт.

Небо алело сполохами заката, день клонился к концу. Ангелы оставили деревеньку позади. Вскоре впереди действительно замаячил лесок. Джара обернулась и окинула взглядом отряд Ангелов. Все вымотанные, уставшие. На лицах играют красные блики заката. Тэллар пытается какой-то ерундой достать Аерис, но та, конечно, непробиваема, как скала. Ивор о чём-то задумался и глядит на горизонт. Эйдан и Змейка разговаривают с лёгкими улыбками на лицах. Хаарт едва не валится с седла, как и Сельма, но тоже держится. Сунор не отрывает от него обеспокоенного взгляда. На голове её мерцает в последних лучах солнца диадема. Зачем она её одела?…

Джара снова села прямо.

– Ты как? – спросила она у Сельмы.

Та не отозвалась. Джара взволнованно подалась вперёд и заглянула в её лицо, но, оказалось, волшебница всего лишь задремала. Джара обхватила её покрепче, но стараясь не разбудить.

Лес приближался.

Джара несколько раз звала Миерну, но друидка так и не откликнулась.

Ангелы заночевали в лесу. Ночь была душная, воздух тяжёлый. Небо явно обещало назавтра пролиться дождём.

– Кто-то в Гильдии мне говорил, что бесконечные дожди – единственная достопримечательность Ханеласа, – пробурчал Тэллар, ворочаясь на своём плаще.

– А я люблю дождь, – шепнула Змейка Эйдану. – Это очень красиво… будто слёзы откуда-то с неба… Слёзы Ангелов, – добавила она с улыбкой.

– У меня рука ныть начала, – тихо сказал Эйдан, лёжа на спине и глядя на переплётшиеся в непроглядную крону ветви деревьев.

Змейка приподнялась на локте и посмотрела на него с тревогой в глазах. Она не стала спрашивать, какая рука. Она ведь и так знала.

– Всё в порядке, не переживай. – Он повернул к ней голову и улыбнулся. Потом протянул руку и коснулся щеки. – Мой ангел.

Змейка отчего-то вздрогнула, пробормотала "Спокойной ночи", легла к нему спиной и замоталась в плащ. Эйдан посмотрел на её застывшую фигурку, потом снова устремил взгляд к кронам.

Змейка лежала неподвижно и дышала ровно, будто спит, но глаза её были широко раскрыты, и из них текли слёзы. Внезапно целительница поняла, что прямо напротив неё лежит Сунор и смотрит ей в глаза. Змейка сморгнула слёзы и натянула на себя плащ.

Сунор перевернулась на спину и усмехнулась. Змейка ещё плачет. Сама Сунор уже сбилась со счёту, сколько раз она ждала слёз, а их не было. Когда-то давным-давно капризная дочь Дамрафа плакала оттого, что ей не из-за чего было плакать. Теперь она не плакала, потому что причин было слишком много.

Стояла тишина, нарушаемая лишь шорохами и звуками самого леса и изредка ворочанием или бормотанием во сне кого-то из Ангелов. Никто не слышал, как из темноты выскользнула гибкая тень и зашептала друидские руны. И конечно, нельзя было понять, что едва слова слетели с её губ, на Ангелов нахлынул такой крепкий сон, что их конец света не пробудил бы.

На всех, кроме Джары.

Оарин.

Джара распахнула глаза. Было тихо и темно. В траве трещали сверчки.

Оарин. Иди ко мне, сестра.

– Миерна? – шепнула Джара, хотя голос, звучавший в её голове, вряд ли принадлежал Миерне.

Нет. Это Зельда.

Джара тут же вспомнила юную друидку: тоненькая фигурка, длинные косы, бледное личико.

Зельда?… Ты здесь?

Да. Поднимись, сестра, и иди ко мне.

Джара медленно села на колени и огляделась. В темноте она видела хорошо (не зря всё-таки её глаза сравнивали с кошачьими), и её взгляд наткнулся на фигуру среди деревьев. Словно подтверждая её догадку, фигура кивнула неясно очерченной в темноте головой и простёрла руку к Джаре.

Оарин, идём со мной.

Голос подчинял, звал, пульсировал в висках, заставлял встать. Джара встала и осторожными, медленными шагами двинулась к фигуре во тьме. Все Ангелы крепко спали.

Что ты здесь делаешь, Зельда? Миерна говорила, все друиды в Таэрии. Кстати… как Миерна?

Миерна очень скучает по тебе, сестра. Но она действительно в Таэрии, как и остальные наши с тобой братья и сёстры. Я пришла сюда за тобой, Оарин. Иди ко мне.

Джара явственно услышала странный шорох отовсюду, будто кто-то окружил их бивак и медленно подкрадывался…