Текст книги "Альянс Ангелов"

Автор книги: Инжуна Каражанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

– Она сказала, что сфера разрослась до огромных размеров, но пока ничего не произошло, – утря слёзы, сказала Джара. – Значит, двери ловушки медленно распахиваются, а если четыре древних взбешённых бога вырвутся на свободу, друиды не выстоят против них ни минуты. Нам надо торопиться.

И Ангелы спешно двинулись ко Дворцу.

А далеко от Поднебесья, посреди обломков зданий, прямо под низко нависшей над тадорскими руинами громадной чёрной сферой, взявшись за руки, в идеально ровном кругу стояли девятнадцать друидов, полные отваги и решимости противостоять силе Стихий до конца.

От сферы отрывались языки пламени и обжигали лица друидов. Вспыхивали волосы и одежды, но силою девятнадцати разумов, девятнадцати душ, соединенных в Круге в единое целое, друиды гасили огонь.

Со сферы срывался бешеный ветер и грозил разорвать узы, связавшие детей природы, но друиды стояли, не шелохнувшись.

Со сферы обрушивались ледяные и кипящие водопады, но ни один из девятнадцати не дрогнул.

Летели на Круг каменные глыбы, но натыкались на невидимую преграду, сотканную из веры, воли и внутренней силы. Земля под ногами друидов плясала, шаталась, ходила ходуном. Друиды стояли.

А затем в их головах заговорили голоса. Первый грохотал, как гром, и у ног друидов били молнии. Он угрожал, вещал о Часе Гнева и приказывал друидам сдаться, но они стояли.

Второй голос шелестел и шептал, подобно ручейку, обещая волшебную мощь, какой не видывал мир, и дрогнуло несколько рук, но друиды устыдили своих братьев и сестёр и не дали им пасть, и тогда голос гремел и стонал, подобно водопаду, то угрожая, то умоляя, но и это их не сломило.

Третий голос, трескучий, как костёр, обжигающий, как пламя, грозил самыми страшными муками ада, расписывал картины конца света, и образы, возникавшие в головах друидов, пробирали до самых костей, вызывая мало кому в мире ведомое чувство всепоглощающего, выедающего изнутри страха, первобытного, древнего ужаса. Семеро из девятнадцати пали духом, чуть не разрушив Круг, но остальные поделились с ними частью своей силы, и те вновь воспрянули.

И тогда заговорил четвёртый голос. Он шептал, как трава в долине, волнуемая ветром, и пел шелестом листьев в роще; весёлый, как щебет птиц, печальный, как надломленное молнией дерево, молодой, подобно юным росткам, стремящимся навстречу солнечным лучам, и глубокий, мудрый, словно сами недра земли. Голос не угрожал, не льстил, ничего не обещал и не сулил. Он просто приказал подчиниться, подчиниться по древнему, неизменному, непреложному праву создателя повелевать своими созданиями.

И девятнадцать друидов как один пали на колени.

– Ну что там у тебя? – уже в который раз, подняв слезящиеся от напряжения глаза от свитка, устало спросила Сельма.

Змейка потёрла глаза и в который раз ответила:

– Ничего.

Чародейка вздохнула.

– Абсолютно ни одной зацепки, ничего похожего на то, что нам нужно.

Эйдан увлечённо читал какой-то свиток. Он на несколько секунд отвлёкся на их голоса, но затем снова вернулся к своему чтению.

– Вполне возможно, что здесь и нет ничего. – Змейка окинула взглядом полки со свитками. – Какая гарантия того, что об Ангелах остались какие-то сведения в архивах?

– Вновь прибывших обычно регистрируют в специальных книгах. – Сельма кивком указала на одну такую, лежавшую перед ней.

– Но мы не знаем их имён! Не знаем, когда они прибыли на Поднебесье! – воскликнула Змейка. – Может, их вообще не регистрировали, вот нас же ни о чём не спросили, когда мы сошли с корабля!

Сельма опять вздохнула и кивнула, соглашаясь с ней.

– Ночь Ангелов – главный праздник острова. На него собирается очень много людей, наверное, поэтому всех регистрировать попросту не успевают… Но нам всё равно придётся всё это просмотреть. Ещё есть книги, в которых записывают граждан города, своеобразная перепись населения.

– Ты хочешь просмотреть переписи населения за все года всех минувших веков? Сельма, это нереально.

– Я знаю, Змейка. Надеюсь, остальным удастся что-нибудь выяснить.

Тут в комнату поднялась хранительница Башни с подносом, на котором стояли три большие чашки с ароматной дымящейся жидкостью и тарелочка с маленькими аппетитными булочками.

– Это для вас. Бодрящий чай и свежая выпечка, – улыбнулась она, ставя поднос на стол.

Эйдан тут же схватил одну булочку и отправил её в рот.

– Большое спасибо, – улыбнулась в ответ Змейка.

– Это как раз то, что нам нужно, – благодарно глядя на чай, сказала Сельма и тут, подняв глаза на хранительницу, снова ощутила ту же самую странную силу и какое-то напряжение, настолько ощутимое, что воздух будто покалывало.

Женщина кивнула и повернулась к ним спиной, собираясь уйти.

– Вы никогда не проверялись на обладание волшебным даром? – не выдержала Сельма.

Хранительница Башни замерла, словно слова Чародейки ударили ей в спину, затем обернулась.

– Почему вы спрашиваете?

– Просто я ведь сама волшебница и чувствую какую-то скрытую силу в вашем присутствии.

Сельме показалось, что лицо женщины дрогнуло, но через секунду та уже снова улыбалась.

– Какая скрытая сила, госпожа волшебница, разве только сила знаний! – Она сдержанно рассмеялась и спустилась вниз по лестнице.

Сельма задумчиво взяла свою чашку. Змейка дула на чай Эйдана, чтобы его остудить, а он сам присвоил всю тарелку с булочками и с энтузиазмом поедал их одну за другой. Набив рот, он оглядел сосредоточенные лица Змейки и Сельмы и протянул им по булочке. Змейка рассмеялась, принимая щедрый дар, и Чародейка, несмотря на тяжёлые мысли, тоже не смогла удержаться от улыбки. Подумать только, и это тот чародей, который вызволил силы Книги на свободу! А они радуются его проказам и успехам, будто он маленький ребёнок, которого они зачем-то повсюду таскают за собой.

– У неё тоже есть крылья, – заявил Эйдан, с усилием пережёвывая булочку.

Сельма поперхнулась чаем, а Змейка удивлённо уставилась на своего подопечного.

– Крылья? Ты сказал, крылья, Эйдан? – спросила она, заглядывая в беспечное лицо Эйдана.

– Только она носит их с собой, – добавил тот и, низко наклонившись над столом, громко отхлебнул чай.

– Что это значит? Что значит, "она носит с собой крылья"? – допытывалась Сельма, но Эйдан больше не проронил ни слова, всецело поглощённый процедурой чаепития, так что Чародейка опять пожалела, что с ними нет Сунор.

Ангелы бесцельно шатались по огромному лабиринту коридоров, залов и комнат Дворца, натыкаясь на других туристов, надоедливых гидов, тут же начинавших травить их байками об Ангелах и Поднебесье, или ещё более надоедливых торговцев, пытавшихся продать им статуэтки ангелов всех размеров (от фигурки длиной с мизинец до статуи в человеческий рост), из всевозможных материалов (деревянные, золотые, серебряные, мраморные, бронзовые и прочее) и в самых разнообразных позах (ангел, собирающийся поразить врага, ангел, сложивший руки в молитве, плачущий ангел, улыбающийся, хохочущий…)

– Это уже доходит до абсурда! – возмущённо заявила Джара, разглядывая мраморную скульптуру, изображавшую двух обнажённых ангелов, мужчину и женщину, слившихся в поцелуе. Над их головами верхние перья их крыльев соприкасались, образуя подобие свода.

– Ну почему же, – разыграла удивление Сунор, – что, если ангелы, то и целоваться не могут?

Джара готова была разбить статую об её голову, но Аерис не дала свершиться членовредительству, потому что сказала:

– Там эльфы, мои вчерашние знакомые.

Бестия выкинула из головы Сунор и, проследив за взглядом Аерис, увидела двух парней и девушку, о чём-то беседовавших с гидом.

Все трое были высоки ростом, со светлыми прямыми волосами (у парней чуть ниже плеч, у девушки до пояса), бледной кожей, заострёнными ушами и удлинёнными раскосыми изумрудными глазами. Они все чем-то неуловимо напоминали лицо Аерис и, в то же время, разительно от неё отличались.

– Иди, поговори с ними, – сказала Джара полуэльфке. – Или лучше приведи их сюда, познакомить с нами. Может, сболтнут что-нибудь?

Аерис кивнула и направилась к эльфам. Заметив её, они заулыбались и приветствовали её. Затем девушка бросила ей пару слов (парни продолжили говорить с гидом) и повернулась обратно к своим спутникам.

– Ну что? – нетерпеливо спросила Джара, когда Эльфийка вернулась к ним.

– Они обещали подойти, когда закончат беседу с гидом.

– О чём они говорят с ним? – спросил Тэллар.

– Выспрашивают какие-то маршруты, я не расслышала точно, – пожала плечами Аерис.

– Надо узнать, куда они собрались, – щуря глаза, сказала Бестия, окидывая троицу эльфов подозрительным взглядом. – Спроси у них так, невзначай, когда они подойдут к нам.

– Ничего они ей ни скажут, а вам тем более! – выпалила Сунор. Все уставились на неё в недоумении. Она усмехнулась, насмешливо глядя в глаза Аерис. – Что же ты им не сказала? Делаешь вид, что не заметила? Или не хочешь признаваться в том, что нутром уже давно почувствовала? Что, зов крови взыграл, хочется пообщаться с себе подобными несмотря ни на что?

– Прекрати немедленно! – взвилась Джара. – Как ты смеешь так разговаривать с Аерис!

– Отлично. Я могу ничего не говорить! – Сунор скрестила руки на груди и отвернулась. Хаарт начал что-то тихо ей говорить, но та только фыркнула.

– Не могла придержать язык? – раздражённо бросил Тэллар Джаре.

– Нет, не могла! – огрызнулась та.

– Аерис, о чём она говорила? – осторожно спросил Ивор полуэльфку, подозревая, что, несмотря на её каменное лицо, её это задело.

– Она права, – негромко произнесла Эльфийка. – Они мне ничего не расскажут, потому что они меня презирают.

– Презирают? – удивлённо переспросил Тэллар.

– Да кто они такие… – начала Джара.

– Эльфы на Тарневире живут обособленно и сплочённо и не имеют никаких контактов с людьми, кроме торговых и политических. Людей они считают расой низшей, чем они сами, а смешанные браки и вовсе презирают. Вспомните ту же легенду… – Она невесело усмехнулась. – Я – плод любви эльфа к человеку, а для них это – позорное ярмо на всю жизнь.

– Я сейчас на них самих повешу позорное ярмо на всю жизнь! – сжимая кулаки и кидая разъярённые взгляды в сторону троих эльфов, прошипела Бестия.

Тэллар покосился на Аерис, но лицо той было непроницаемо.

– Я предлагаю вот что, – сказал он. Когда все обратились во слух, он заговорщически прошептал: – Послать шпиона в стан врага!

– Сокол, я, конечно, постараюсь выведать у них всё, что можно, но…

– Да нет, Эльфийка, я не про тебя! Я про Сунор.

Услышав своё имя, девушка обернулась и вопросительно уставилась на четверых друзей, которые, в свою очередь, тоже уставились на неё.

– Что?

– Сунор, ты нам нужна… – начала Джара.

– А вы мне нет, – заявила та и снова отвернулась.

Джара стрельнула глазами в Хаарта, и тот принялся уговаривать Сунор. Она упиралась и упрямо мотала головой.

– Послушай, чем быстрее мы найдём предметы, тем скорее отправимся обратно в Таэрию, и всё закончится, – стараясь, чтобы голос не звучал раздражённым, сказала ей Бестия.

– Да что ты ломаешься, – подхватил Тэллар, – тебе же это раз плюнуть, подойти и почитать их мысли!

Сунор резко обернулась и впилась в него взглядом.

– Ты, что, думаешь, это так легко, да? – словно выплёвывая слова, спросила она у Сокола. Он собрался что-то было ответить, но она ему не дала. – Просто подошла и залезла им в головы, что ж тут сложного, действительно!

Хаарт, пытаясь успокоить её, положил руки ей на плечи, но Сунор раздражённо скинула его руки (что повергло всех в изумление). Джара пребывала в бешенстве от одной мысли, что её придётся вот так заставлять да уговаривать делать каждую мелочь, нужную для дела. Ивор в задумчивости молчал, Тэллар был слегка растерян.

– Всё, тихо, – шепнула Аерис. – Они идут сюда.

– Сунор, – требовательно позвала Джара, и Сунор уставилась ей прямо в глаза.

"Как будто я могу взять и заставить себя не читать их мысли, – услышала вдруг Бестия её голос в своей голове. – Просто спросите их о том, что вам нужно. Даже если они не ответят, я узнаю ответ".

– Это бесполезно, – вздохнула Змейка, откладывая очередной свиток в сторону. Эйдан дремал рядом на стуле, уронив голову на грудь.

Сельма задумчиво подняла на неё взгляд.

– Змейка, я хотела спросить тебя… Ты почувствовала в себе какую-нибудь новую силу? Новые способности? Я имею в виду, дар нерейев. Ты – Ангел Света…

Змейка покачала головой.

– Нет, по-моему, абсолютно ничего не изменилось… Но я буду стараться, обещаю.

Сельма улыбнулась, услышав эти слова. Затем она снова обратилась к свиткам, и улыбка сползла с её лица. Змейка встала из-за стола, потянулась и глянула в маленькое окошко.

– Уже стемнело.

– Давай ещё немного посидим. Ты не сильно устала?

– Нет. – Змейка взяла ещё один свиток и вернулась на своё место. – Даже если я устала, какое это имеет значение? Будем читать эти свитки до тех пор, пока не найдём какую-нибудь зацепку, связанную с Альянсом Ангелов…

– Вы ничего не найдёте в этих свитках, – раздался голос хранительницы Башни.

Сельма вздрогнула и подняла взгляд на стоявшую около лестницы женщину. Змейка закусила губу и переглянулась с волшебницей.

– Я уже думала, что мне вскоре придётся передавать многовековую тайну нашей семьи своему сыну, но, оказывается, я удостоена чести выполнить завет моих предков.

– Что это значит? – спросила Сельма. – Что за тайна?

Хранительница Башни загадочно улыбнулась.

– Она связана напрямую с вами… Ангелы.

Змейка задохнулась от удивления, у Сельмы слова застряли в горле, и она не могла произнести ни слова.

– Вы знаете об Альянсе? – выдохнула Змейка.

– Да.

– Но откуда?

– Меня зовут Найна, и моими предками были двое из Альянса Ангелов.

Змейка медленно раскрыла рот, а Сельма расширила глаза, с трудом пытаясь уложить в голове услышанное.

– Вы – потомок Ангелов?

Найна ещё раз улыбнулась и кивнула. Затем она подошла к их столу и села на свободный стул.

– Мои предки пронесли эту тайну через семь веков, потому что так завещали им два Ангела, любивших друг друга и заключивших брачный союз, когда Альянс исполнил своё предназначение. Они рассказали это своей младшей дочери, когда стали стары, и наказали ей хранить узнанное в секрете и раскрывать это лишь тому из своих детей, кто мудр и честен, и кто не попытается использовать в своих целях это…

И с этими словами Найна сняла с себя серебряную цепочку, на конце которой сверкнул всеми цветами радугами спрятанный до того под платьем кулон в виде крыльев, и положила её на стол.

– Только не говорите что это… – начала, не веря своим глазам, Сельма. От волнения и изумления её голос хрипел.

– Это один из волшебных артефактов Ангелов, амулет. Я больше не могу хранить его. Он по праву принадлежит кому-то из вас… или ваших друзей.

– Тэллару, – шепнула Сельма, кивнув, и протянула руку к цепочке. Едва она коснулась пальцами тёплого от соприкосновения с телом металла, как сразу поняла, что за силу, исходящую от хранительницы, она всё это время чувствовала. Эйдан тем временем уже проснулся и оглядел присутствующих торжествующим взглядом, мол, я же вам говорил.

– Расскажите нам всё, – попросила Змейка.

– Я знаю совсем немного. С каждым поколением от завета предков словно отламывались мелкие кусочки, подробности забывались… Но, пожалуй, вы и так знаете всё, что вам нужно, а мне это знать совсем ни к чему. Важно только, что мой род всё же сумел сохранить самое главное. Когда Ангелы исполнили своё предназначение, восемь из них приплыли на Поднебесье…

– Восемь? – переспросила Сельма.

– Один из Ангелов погиб ещё во время сражения на Гирите, – объяснила Найна, и в груди Сельмы похолодело, когда она представила, что кто-то из её друзей тоже может погибнуть, когда они вернутся в Таэрию. Хранительница же продолжала: – Но вместе они пробыли здесь недолго. Полуэльф затем уехал на Тарневир, четверо Ангелов-воинов уплыли на Материк, когда началась война, и тоже не вернулись… Волшебник Альянса ушёл на Джайрус и жил там в одном из ущелий отшельником. А двое Ангелов любили друг друга и поженились. Они-то и есть мои предки, – с гордостью в голосе произнесла Найна. – Я узнала это десять лет назад, когда умирал мой отец. Он передал мне амулет, – она кивнула на цепочку в руках Сельмы, – и рассказал то, что когда-то рассказал ему его отец.

– Где остальные предметы? – с трудом оторвав взгляд от исполненного необъяснимой силы амулета, спросила Чародейка.

– Каждый из Ангелов, покидая Поднебесье, относил свой артефакт волшебнику на Джайрус.

У Сельмы перехватило дыхание.

– Они до сих пор там? – спросила Змейка, тоже взволнованная.

Найна кивнула.

– Однажды, завещали два Ангела своему сыну, кто-то из твоих потомков передаст амулет новым Ангелам и отведёт их к пещере мага, где хранятся остальные семь артефактов.

– Семь? – хриплым голосом переспросила Сельма, сразу вспоминая слова Аерис об эльфах.

– Но почему семь? – тоже недоумевала Змейка. – Ангелов было девять!

– Я знаю. Но восемь Ангелов приплыли на Поднебесье и привезли с собой восемь артефактов. И все они остались здесь, на острове. Это всё, что я знаю. Хотя нет, есть ещё горная тропа, ведущая в скрытое ущелье Джайруса. Я покажу вам её, когда вы попросите.

Сельма кивнула, затем поднялась из-за стола. Змейка и Эйдан тоже встали. Девушки поблагодарили Найну и обещали завтра вернуться вместе с остальными Ангелами, чтобы та указала им дорогу к ущелью. Затем они двинулись к своей гостинице. И хотя амулет, один из волшебных артефактов, уже был найден и теперь покоился на груди у Сельмы, на сердце у Чародейки было тяжело. Где же девятый артефакт? Неужели он захоронен на Гирите вместе с погибшим Ангелом? Или утерян где-то на Материке или на Тарневире? Кто из Ангелов не оставил своего артефакта на хранение волшебнику, ушедшему от суеты мира на одинокую гору? Как они теперь будут его искать?…

– Элеа, – обнажая ослепительно белые зубы в приветливой улыбке, произнесла эльфийка.

– Эмрис, – приветствуя Ангелов кивком головы, представился первый эльф.

– Ноэмин, – назвал своё имя второй. С Эмрисом они были похожи, как братья-близнецы, лишь пристально приглядевшись, можно было заметить, что у Эмриса лицо более вытянутое и скулы острее, чем у Ноэмина, и глаза уже, отчего они казались хитро сощуренными.

Ангелы натянули дружелюбные улыбки и тоже представились. Одна Сунор удостоила эльфов безразличным кивком головы, а имя её за неё назвала Аерис. Сунор с изощрённым удовольствием отметила, как в мыслях эльфах вспыхнуло раздражение.

Они мило беседовали с эльфами, в основном обсуждая Дворец, Сад и вчерашний праздник. Эльфы были лживы на корню – восхищаясь красотой достопримечательностей острова, на самом деле они ни во что не ставили ни здания старого города, ни Башню Света, ни Дворец, ни Ангельский сад, считая их недостойными даже сравнения с великолепием архитектуры их народа.

Элеа, вставляя ничего не значащие фразы, мыслями витала далеко отсюда. Сунор еле сдерживала улыбку, перенимая вспыхивающие в воображении эльфийки тщеславные картины славы, которой жаждала Элеа. Она надеялась найти артефакты и занять место в каком-то совете на родине. Но мысли Элеа были заняты тем, что будет, когда они уже найдут предметы, а о том, как они будут их искать, она никак не хотела думать. Сунор, конечно, могла на неё надавить, но она тогда бы это заметила, а это вряд ли надо Джаре и её друзьям.

Эмрис рассказывал Джаре что-то о Тарневире, и Сунор чуть не подавилась смехом, заглянув в его мысли. Воображение эльфа рисовало ему картины совместной ночи с его собеседницей. Кажется, он находил какое-то особенное удовольствие в том, чтобы укладывать в свою постель представительниц презренной человеческой расы. Сунор фыркнула и перевела взгляд на Ноэмина.

Этот эльф был настроен не так категорично насчёт людей и полуэльфов, хотя и в нём присутствовал эльфийский шовинизм. Он обсуждал с Тэлларом и Ивором мечи, и его мысли вполне соответствовали их разговору.

Сунор мысленно сказала Джаре, чтобы они спросили что-нибудь об артефактах, иначе эльфы могут уйти, так и не подумав ни о чём, что необходимо узнать Альянсу. Джара начала что-то придумывать, но у неё не сформировалось ни одной стоящей идеи, так что она не нашла ничего лучше, как сказать:

– Аерис рассказала нам, что вы ищете какие-то древние артефакты!

Элеа, в тот момент как раз что-то объяснявшая полуэльфке, оборвала фразу на полуслове, и все её мысли вытеснила холодная ярость. Она явно недовольна, что Аерис всё разболтала такому количеству народа. "Я говорила Ноэмину, чтобы он ей не доверял, – ясно читала в русой головке Элеа Сунор, – не стоило ей рассказывать, вдруг теперь эти люди тоже захотят искать артефакты…"

– Это так интересно! – строя из себя дурочку, простодушно воскликнула Джара. – А как вы собираетесь их искать?

Нет, нет, неверно, не то! Сунор стиснула зубы. Эта Бестия всё испортила. В мыслях Эмриса, как и у Элеа, теперь одно только раздражение и презрение. Они совсем не о том думают! Ноэмин и вовсе вернулся к воспоминаниям о празднике. Это, конечно, интересно, что Аерис ему очень понравилась и он счёл, что ей можно рассказать о цели их путешествия, потому что в ней течёт эльфийская кровь, но это совсем не то!

Сунор вкратце объяснила Джаре ситуацию. Та растерялась. Ладно, попробуем с остальными. Тэллар не подойдёт, обязательно сморозит глупость, Аерис вызовет лишь очередную вспышку раздражения, Хаарта она вообще не собирается ни во что вмешивать, пусть стоит и молчит… Ага, Ивор. Сунор обратилась к нему мысленно, попросив свернуть разговор в нужное русло.

– О, это просто древняя легенда, – тем временем с лживой улыбочкой ответила Джаре Элеа. – На самом деле, настоящая цель нашего путешествия – это сам остров, ведь здесь так красиво и такая богатая культура… – Теперь она думает, как бы быстрее отвязаться от этой своры людишек и устроить хорошую взбучку Ноэмину.

– Да, вы правы, – улыбнулся ей в ответ Ивор. – А когда вы уезжаете?

– Мы ещё пока не решили, – ответил Эмрис. "Пока не найдём артефакты", – добавил он про себя. Сунор спрятала довольную улыбку. Этот Ивор, похоже, знает, что делает!

– А вы уже всё на острове посмотрели? – продолжал спрашивать он. – Наши друзья вот отправились сегодня в Башню Света…

– Мы тоже завтра туда обязательно съездим, – всё с той же улыбкой произнесла Элеа. Но в её мыслях звенело: "Джайрус! Джайрус! На гору! Там спрятаны артефакты!"

– Значит, Джайрус, – в который раз произнесла Джара, задумчиво постукивая ноготками по бокалу.

Ангелы сидели за столом на первом этаже гостиницы вчетвером – Хаарт и Сунор ужинали в своей комнате.

– Джайрус – похоже на твоё имя, правда, Джара? – с идиотской ухмылкой обратился к ней Тэллар.

– Да, очень похоже, – огрызнулась девушка.

– Ну правда похоже! – настаивал он.

– Заткнись, Сокол, иначе схлопочешь по роже!

– Ого, почти стишок получился! Вот слушай: Джайрус на имя твоё похоже – заткнись, иначе схлопочешь по роже! – громко продекламировал Тэллар, и Джара не преминула выполнить своё обещание.

– Интересно, что выяснили Сельма со Змейкой, и когда они вернутся, – обратился к Аерис Ивор, стараясь не обращать внимания на Бестию с Соколом. – Может, всё-таки стоило поехать в Башню?

– Да нет, – ответила Эльфийка, указывая взглядом куда-то за спину Грифона. – Вон они идут.

Ивор обернулся и увидел Сельму, а за ней Змейку и зевающего Эйдана, держащегося за её руку. У Чародейки было очень серьёзное и озабоченное лицо. Джара тут же отстала от Тэллара и чуть привстала, вопросительно глядя на неё.

– Ну что?

– Что-нибудь выяснили?

Сельма кивнула и повернулась к Тэллару.

– Чародейка, не смотри на меня так, я боюсь…

– Сокол, перестань дурачиться, – устало проговорила волшебница, вытащила цепочку из под платья, сняла её и протянула Тэллару. – Держи. Это твоё.

У него округлились глаза, и он медленно принял амулет из рук Сельмы.

– Это… это его артефакт? – выдохнула Джара. – Но где ты его взяла, Чародейка?

Сельма вздохнула и села.

– Сейчас расскажу.

– Мы пойдём наверх, – сказала Змейка. – Эйдан совсем устал.

На неё почти не обратили внимания: все переводили изумлённые взгляды с Тэллара, с трепетом сжимавшего цепочку амулета, на Сельму, ожидая её рассказа, – так что Змейка попросила проходившую официантку принести ужин в их комнату и отправилась наверх. Эйдан, крепко, несмотря на усталость, сжимая её ладонь, потопал следом.

Джара сидела на подоконнике распахнутого окна, глядя в непроглядную темень ночи. Иногда ветер приносил с собой упоительную свежесть моря, и девушка с наслаждением вдыхала её в себя. В руке она держала кинжал и задумчиво водила кончиками пальцев по прохладному лезвию. Пребывание на морском дне на кинжале сильно не отразилось: лезвие лишь слегка покрылось ржавчиной, но Джара уже вычистила и заточила его, и не собиралась с ним расставаться и, как раньше, всюду носила его с собой.

В комнату ворвался очередной порыв ветра, и пламя свечи не выдержало атаки потоков воздуха и потухло, но Джара не обратила на это внимания. Она думала об Альянсе, об артефактах, о завтрашнем дне, об амулете Тэллара… и о самом Тэлларе.

В дверь постучали. Джара обернулась и только тут заметила, что сидит в полном мраке. Постучали ещё раз.

– Джара, ты спишь? – раздался из-за двери голос Тэллара.

У девушки перехватило дыхание. Она растрепала волосы и направилась к двери, зевая и усердно тря глаза.

Тэллар стоял, уставившись в пол. Когда она открыла дверь, он поднял взгляд и заглянул ей в лицо.

– Чего тебе, Сокол? – делая сонный и недовольный голос, спросила Джара.

– Ты спала?

– Да, ты меня разбудил. Знаешь, сколько времени?

– Знаю. Ты что, спишь с кинжалом?

Джара посмотрела на кинжал в своей руке, будто видела его в первый раз в жизни.

– Мало ли, – неопределённо ответила она. – Так зачем пришёл?

– Не спится.

– Выпей стакан тёплого молока, – посоветовала она и собралась закрыть дверь, но он выставил руку, не позволяя ей сделать это.

– Джара, я хотел поговорить. – Он внимательно смотрел ей в глаза.

У Джары возникли странные ощущения в животе.

– И о чём, интересно? – стараясь придать тону безразличность, осведомилась она.

– Может, дашь мне войти наконец?

Бестия немного поколебалась, но затем сделала шаг назад. Тэллар зашёл в её комнату, закрыл за собой дверь, и они погрузились в кромешный мрак.

– Я зажгу свечку… – начала Джара, обуреваемая нехорошими предчувствиями.

Тэллар взял её за запястье.

– В темноте твои глаза сверкают, как у кошки, – сказал он.

– Ты пришёл, чтобы сказать мне об этом? – поинтересовалась она.

– Нет. Ты не догадываешься, о чём?

– О твоём амулете? – Джара вырвала руку, отошла к столику, положила на него кинжал и наткнулась на светильник. – Почувствовал какую-нибудь силу или всё также без изменений? – спросила она, не оборачиваясь к Тэллару и зажигая светильник.

В комнате стало гораздо светлей.

– Без изменений, – коротко ответил он. – Джара, хватит валять дурака.

Через окно ворвался новый порыв ветра, и пламя внутри светильника заколебалось. Джара закрыла окно и, развернувшись к Тэллару, опёрлась на подоконник. Спину холодило стекло и продувал ветер, сквозивший через створки окна.

Тэллар подошёл к ней почти вплотную, блуждая взглядом по её лицу. В основном он задерживался на её глазах и губах.

– Сокол, кто из нас валяет дурака? – обхватив себя руками, спросила Джара.

– Что ты имеешь в виду?

– А ты что?

– Я первый спросил.

– Я спросила первая, в самом начале. Зачем ты пришёл? Ты мне не ответил.

– Я ответил. Я сказал, что хочу поговорить.

– Ладно. Тогда ты не ответил на другой мой вопрос – о чём?

Он помолчал.

– Что произошло на празднике, Джара?

– Ты напился до такой степени, что не помнишь? – раздражённо спросила она.

– Я всё прекрасно помню. Надеюсь, ты тоже.

Она отвела взгляд в сторону.

– Джара.

– Да, помню.

– Ну так и что произошло? – Он подошёл ближе и опёрся рукой о стену прямо возле проёма окна. Теперь его лицо было прямо у лица Джары, и он глядел ей в глаза, но она всё также смотрела куда-то вбок. – Между нами? Что это значило?

Джара вернула взгляд на него, и внутри всё перевернулось от того, что их лица были так близко, но она ничем себя не выдала. Спокойно смотрела в его глаза, сохраняя бесстрастное выражение лица.

– Ничего.

Тэллар опустил голову и коротко выдохнул.

– Ничего, значит? – глядя в пол, каким-то странным голосом переспросил он.

– Ну а что ты подумал, Сокол?

Он убрал руку со стены и встал прямо напротив неё. Джара выжидательно смотрела на него. Тэллар вдруг притянул её к себе и прильнул к её губам. На какие-то секунды она отдалась поцелую, но затем опомнилась и оттолкнула его от себя.

– Почему, Джара?

– Сокол, не сходи с ума, – ответила она, сжимая губы, словно хотела стереть следы его поцелуя. – Что ты себе вообразил? Ну да, мы напились и не соображали, что делали, такое бывает в жизни, зачем же разводить из мухи слона? Что ты подумал, Сокол? – Она почему-то не могла заставить себя произнести его настоящее имя. – Не было ничего серьёзного, так… Мы просто все в постоянном напряжении, стрессе, а тут расслабились, выпили… – Он так смотрел на неё, пока она это говорила, что она начала злиться. Больше на себя, чем на него, конечно, но она себе не желала в этом признаваться. – Ну что ещё, Сокол? – Теперь её тон стал резким и раздражённым. – Ты, что, подумал, я люблю тебя или что?

– Зря я пришёл, – только и молвил Тэллар. Развернулся и направился к двери. Когда он уже взялся за ручку, то, не оборачиваясь, сказал: – Спокойной ночи, – и вышел.

Дверь хлопнула, Джара вздрогнула, резко шагнула в сторону, схватила со столика кинжал и яростно швырнула его в дверь. Клинок вонзился в дерево. Бестия развернулась к окну и распахнула створки. В комнату ворвался ветер, и девушка подставила лицо ему навстречу.

Джара не знала, сколько она так стояла, возможно, час, а может, пять минут. В дверь снова постучали.

– Уходи, – бросила она.

– Джара, извини, я… сейчас уйду, – послышалось смущённое бормотание Змейки.

Джара развернулась к двери.

– Змейка?

– Извини, если разбудила, просто… Ладно, спокойной ночи.

– Нет, подожди! – Джара сама плохо понимала, почему удерживала Змейку. Ещё секунду назад ей казалось, что она не хочет видеть никого на свете. Но несмотря на это она двинулась к двери и впустила Змейку в комнату.

Целительница вошла и, едва взглянув на неё, тут же опустила глаза, будто увидела что-то недозволенное. Только тут Джара поняла, что её лицо всё в слезах.

– Я, наверное, не вовремя. Прости меня, я пойду… – Она развернулась и недоумённо уставилась на кинжал, торчавший в двери.

– Почему ты зашла ко мне? – вытирая слёзы со щёк, спросила Джара.

Змейка опять повернулась к ней.

– Я хотела поговорить.

"Все так и норовят поговорить со мной сегодня, – горько усмехнулась про себя Бестия. – Даю голову на отсечение, что у Змейки тоже разговорчик из приятных".