Текст книги "Альянс Ангелов"

Автор книги: Инжуна Каражанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)

Когда она отстранилась от него, Эйдан всё так же, задержав дыхание, глядел на неё, но это был уже другой человек.

Джара готова была завопить от радости, когда, откуда ни возьмись, за спинами Эмриса и Ноэмина, осыпавших её градом атак, появились Ивор и Тэллар. Она и завопила. Эльфы развернулись как раз вовремя, чтобы отразить атаки Сокола и Грифона.

– Откуда вы взялись? – весело улыбаясь, спросила Джара у парней, рьяно скрещивающих мечи с клинками эльфов.

– Прилетели на крыльях! – так же весело отозвался Ивор.

– Мы же Ангелы, – хмыкнул Тэллар. – Джара, сзади!

Джара обернулась вовремя, чтобы успеть ускользнуть от удара поднявшейся на ноги Элеа, в руках которой был зажат огромный булыжник. За её спиной стояла, занеся руку с ножом для удара, Найна, но она, видимо, так и не смогла заставить себя вонзить нож в спину эльфийки.

Джара на неё не злилась. У неё, впрочем никогда не было известного синдрома "первого убийства", но женщину она понимала. Та прожила полвека и никогда никому не причиняла вреда. Это слишком тяжело… Тем более, Джара ведь не получила камнем по башке.

Элеа развернулась к Бестии. Её красивые глаза налились кровью, в них читалась всепоглощающая ненависть.

Джара, держа руку с мечом эльфийки вытянутой, чтобы сохранять между ними дистанцию, приблизилась к лежащим на земле ножнам со своими мечами. Совсем рядом дрались Ивор с Эмрисом и Тэллар с Ноэмином. Звенели мечи, слышались вскрики и ругательства. Джара подняла свои мечи, затем подбросила клинок Элеа, поймала его за лезвие и протянула хозяйке.

– Бери. Я не как вы. Пусть я и человек, и имя моё никак, я не желаю убивать тебя безоружную. Да что ты встала, бери свой меч и принимай бой.

Элеа вдруг кинула булыжник в Джару – та еле успела увернуться – и тут же резко дёрнула рукоять своего меча, развернув его так, что лезвие слегка порезало пальцы Джары. Закапала кровь. Бестия зашипела, обнажила свои клинки и отбросила ножны в сторону.

– Ах так, значит, – произнесла она, глядя в горящие яростью глаза эльфки. – Не хочешь по-хорошему? Будем по-плохому!

– Ты совершила последнюю ошибку в своей жизни, – процедила Элеа, – дрянь.

Джара сдвинула тонкие брови.

– Я собиралась просто проткнуть тебя, теперь же буду рубить голову.

Элеа взревела голосом, совсем не вязавшимся с её красивым и, казалось, хрупким, лицом, (впрочем, это самое лицо теперь было так искажено гримасой злости и ненависти, что вряд ли кто назвал бы его прекрасным) и набросилась на Джару.

Бестии, несмотря на своё отношение к Элеа, пришлось признать в ней настоящего мастера меча. Хоть у наёмницы было два меча, а у эльфийки только один, особых преимуществ Джаре это не давало. Элеа дралась, как разъярённая тигрица. Но Джару не зря прозвали Бестией.

Её удары были молниеносными и точными, и эльфка демонстрировала чудеса ловкости рук и быстроты реакции, успевая парировать их один за другим. Один раз Джара чуть не оступилась: ей под ноги попался тот самый булыжник, два раза угрожавший размозжить ей голову. Элеа это дало шанс пойти в атаку самой, и она его не упустила. Клинки встречались, сталь звенела, будто отрывистая звонкая песня.

Обманным выпадом Джара заставила противницу оставить незащищённой грудь, и один из её мечей метнулся туда, но Элеа успела исправить свою ошибку, поэтому кончик лезвия лишь проехался по коже под ключицей эльфки, оставляя за собой кровавый след.

Элеа разъярённо вскрикнула и с новой силой обрушила на Джару град атак. Джара защищалась, чуть отступая вбок. Эльфийке показалось, что под её напором девушка ослабевает, но на самом деле Джара без ведома самой Элеа разворачивала её так, чтобы та оказалась спиной к обрыву.

Краем глаза Джара увидела Эмриса, истекавшего кровью, кое-как успевавшего отражать удары Ивора. Чуть дальше маячили фигуры Тэллара и Ноэмина, но девушка не могла их как следует разглядеть.

Ослеплённая своей яростью и всецело поглощённая схваткой, Элеа не понимала, что сама шаг за шагом приближает себя к смерти, отступая под напором ударов Джары.

Когда эльфка была на самом краю пропасти, камешки выскользнули из-под её ног и полетели вниз. Элеа мигом побледнела, заподозрив неладное, оглянулась и увидела бескрайнюю пасть бездны. Эльфка вскрикнула, Джара выбила её меч и вонзила сразу оба своих клинка глубоко ей в живот, так что мечи вышли из спины Элеа.

Эльфийка захрипела, а изо рта потекла кровь.

– Что теперь ты скажешь о превосходстве эльфов над людьми? – поинтересовалась Джара.

Элеа не изъявила желания говорить что-либо; она неуклюже балансировала на краю пропасти. От страха и приближения смерти у неё, казалось, помутился рассудок, и она в безумном и нелепом стремлении пыталась удержаться на клинках Джары. Но её тело перевесило, и она соскользнула с мечей.

Элеа издала предсмертный крик, Джара молниеносно рубанула мечом, и, оставляя в воздухе кровавый след, сразу же оседавший вниз тёмно-алыми каплями, в пропасть ухнули туловище и голова эльфийки.

– Привыкла исполнять обещания, – прошептала Бестия, провожая их взглядом.

– Элеа! – выкрикнул Ноэмин, отвлёкся, и Тэллар, не преминув этим воспользоваться, ловким ударом выбил из рук эльфа его оружие и приставил кончик меча к его горлу.

И почти в то же мгновение Эмрис получил ощутимый удар ногой Ивора в солнечное сплетение и рухнул на колени, тщетно силясь поднять меч.

Джара подошла, носком сапога выбила из его рук меч и, будто о тряпку, вытерла об одежду и волосы Эмриса кровь Элеа со своих мечей.

– Я не понесу такого унижения, – прошептал эльф и, собрав остатки сил, совершил последний рывок к кинжалу Джары, лежавшему неподалёку.

Бестия и Грифон едва успели среагировать, но Эмрис не собирался нападать. Он обвёл их гордым взглядом и вонзил кинжал себе прямо в сердце.

– Эмрис… – прохрипел Ноэмин.

– Чёртов гордец, – презрительно фыркнул Тэллар в сторону завалившегося на бок Эмриса. – А с этим-то что делать?

Джара указала Ивору в сторону Найны, которая сидела, схватившись за грудь. Тот кивнул и направился к хранительнице Башни. Сама Джара подошла к Соколу и Ноэмину. Вид у эльфа был подавленный и жалкий.

– Не убивай его, – сказала Джара. – Пусть катится на все четыре стороны. И мечи его ему отдай.

Тэллар посмотрел на неё удивлённо.

– Бестия, ты издеваешься? Он же обязательно за нами проследит и ткнёт кого-нибудь в спину!

– Нет, – подал голос эльф. – Я… я ещё не знаю, что я буду делать, но я не буду никому мстить. Мы… сами виноваты. Если вы всё же решите, что хотите меня убить… пожалуй так будет даже лучше. Я готов принять смерть от руки кого-то из вас.

– Чёртовы эльфы, – выплюнула Джара. – Не будем мы тебя убивать. Я слышала ваши разговоры и считаю – может, и ошибочно, – что ты лучше, чем твои мёртвые спутники.

– Они творили зло, а я, может, и не соглашался в душе, но не смел возразить или, тем более, бороться, – тихо сказал Ноэмин. – Возможно, я даже ещё хуже, чем они… Я трус.

– Считай так: Джара великодушно даёт тебе шанс исправиться, – насмешливо сказал Тэллар и отвёл меч в сторону. – Пожалуй, я бы убил тебя… Но Бестия у нас с на редкость добрым сердцем.

Ноэмин поднял свои мечи.

– Я видел, как ты дралась, – обратился он к Джаре. – Ты и вправду мастер. Я вернусь на Тарневир и… попытаюсь измениться. Достойно использовать этот шанс, который ты мне дала. Достойно прожить жизнь, которую ты мне сохранила, хотя имела полное право её отнять. El'da astara quen narigo, – добавил он. – Это благословение на староэльфском.

– Не тебе её благословлять, – нахмурился Тэллар.

Но Джара не разозлилась, а улыбнулась и напевно произнесла:

– Yeem'eth ecrof foerutan eethi'qu oyee.

И Тэллар, и Ноэмин смотрели на неё удивлённо.

– Это тоже благословение и напутствие. Да хранят и помогают тебе силы природы. На языке друидов.

Ноэмин округлил глаза, но не решился ничего спрашивать. Он кивнул и сделал шаг, но тут же замер, глядя куда-то за спины Бестии и Сокола. Они обернулись и увидели шедших к ним остальных Ангелов. Змейка, увидев Найну, поддерживаемую Ивором, тут же бросилась к ней, на ходу что-то доставая из своей сумки. Джара подумала, что в пятёрке идущих к ним Ангелов что-то не то, но не могла понять, что именно.

Сунор поморщилась и брезгливо отвернулась, увидев труп Эмриса, и заставила Хаарта остаться рядом с ней. Змейка давала Найне какое-то зелье. Ивор встал и подошёл к Джаре.

Сельма и Аерис тоже подошли. Эйдан остался стоять в стороне. Взгляд его был странным, но Джара не успела об этом задуматься, потому что Чародейка, Эльфийка и Грифон спросили почти хором:

– Ты отпускаешь его?

Джара кивнула.

– У меня есть на это причины, – твёрдо произнесла она. – Кстати, – вдруг вспомнила она, – и как это вы подняли Сокола с Грифоном сюда?

Сельма улыбнулась ей и перевела взгляд на Аерис.

– А, следовало догадаться, – протянула Джара тоже с улыбкой. – Могущественная повелительница всех ветров!

Аерис сохраняла невозмутимое лицо, но её глаза смеялись.

Ноэмин выглядел поражённым.

– Я… понимаю, что не имею права ни о чём спрашивать… Потому и не буду. Только теперь я уверен, что истинное право обладать артефактами принадлежит вам, и никому больше.

– Ты даже не представляешь, насколько прав, – хмыкнула Джара.

– Ты говоришь, что не имеешь права ни о чём спрашивать, – сказала Сельма. – И это верно. Но, я думаю, мы имеем право спросить тебя.

– Спрашивайте.

– Почему вы искали восемь предметов? – спросила волшебница.

"Чёрт возьми, я об этом совсем забыла, – подумала Джара. – Как хорошо, что у нас есть Чародейка!"

Ноэмин смотрел на Сельму удивлённо.

– В вашей легенде что-нибудь сказано о том, что изначально предметов было девять?

Эльф покачал головой. Сельма вздохнула и отвернулась от него, показывая, что больше ей спросить его не о чем.

– Приезжай на Тарневир, Аерис, – обратился Ноэмин к полуэльфке. – Поверь, там уже давно не относятся к полукровкам с таким предубеждением, как Элеа, Эмрис… и я… в своей прошлой жизни. И далеко не все такие мерзавцы.

– Я подумаю над твоим приглашением, – серьёзно ответила Аерис.

Ноэмин кивнул, кажется, хотел что-то ещё сказать, но потом передумал и молча ушёл.

Джара проводила его глазами, а потом её взгляд наткнулся на спокойно, ровно стоявшего поодаль Эйдана. Он встретил её взгляд, и Бестия наконец поняла, что было не то. Эйдан глядел на неё своими прежними глазами. И держался так же, как раньше, когда-то давно. В прошлой жизни, как сказал Ноэмин.

Эйдан медленно кивнул, не сводя с неё глаз, будто подтверждая её догадку.

Джара повернулась к Ивору. Тот тоже заметил, как и Тэллар.

– Змейка вернула Эйдану разум, – произнесла Сельма, видя их замешательство.

– Но как? – поразился Сокол.

– Ангел Света, – ответила Чародейка таким тоном, будто эти слова объясняли всё. Впрочем, это действительно было так.

– Можно сказать, она прояснила, озарила светом его мозги, – более доходчиво пояснила Аерис.

К ним подошла Змейка. Сзади шла Найна, всё ещё сжимающая в руках нож.

– Найне лучше, – сказала целительница.

– Да, мы можем идти дальше, – кивнула женщина.

Змейка обвела Ангелов взглядом.

– Всё в порядке?

– Да, – ответила Джара, всё ещё не пришедшая в себя. – Просто Эйдан…

– Вернулся, – раздался сзади голос вроде того же Эйдана, который недавно лепетал и бормотал несвязные слова, но одновременно ещё и того Эйдана, давнего, с которым Джара и Ивор встретились в башне, с которым они искали храм среди гор, и который обманул Джару, использовал её, предал и скрылся с Книгой… Из-за которого теперь Альянс здесь, на Поднебесье, на Джайрусе в поисках семисотлетних артефактов.

Тот Эйдан вернулся.

Найна остановилась у узкой расщелины в скале.

– Здесь. В глубине этого ущелья спрятаны артефакты.

Ангелы остановились, глядя на чёрный проём и не решаясь туда зайти. Они так долго шли к этому и вот, пещера с артефактами перед ними…

– Я не пойду внутрь, – извиняющимся тоном добавила Найна. – Сердце и так совсем плохо… Тем более, я никогда не была внутри, – с трепетом в голосе сказала она. – Так что я вам не нужна. Я подожду вас снаружи. Дождик уже успокоился, солнышко выглянуло. Посижу вон там, отдохну. Сердце болит…

– Вам ни к чему оправдываться, Найна, – положа руку ей на плечо, произнесла Сельма. – Вы и так нам очень помогли.

– Девочка, ты не дашь мне ещё того зелья?… – обратилась хранительница к Змейке.

Та заколебалась, но потом всё же протянула бутылёчек с остатками снадобья Найне. Та приняла его и поблагодарила целительницу.

Ангелы вошли в ущелье. Там царила непроглядная темень, и Сельма создала несколько светящихся шариков, чтобы рассеять мрак.

– Что тебя тревожит? – спросил Эйдан у Змейки.

Девушка чуть вздрогнула от неожиданности. Так было непривычно разговаривать с ним вот так, как со всеми другими людьми! Он больше не маленький ребёнок, не несчастный калека. Он вроде бы остался таким же, но в то же время стал совсем другим. Его походка – гордая, уверенная, почти королевская, будто за спиной не было всех тех ужасов, которые он пережил. И этот взгляд… Спокойный, проницательный и исполненный такой боли – ей одной, Змейке, понятной…

– Найна, – ответила она. – Её сердце. Мне кажется, оно недолго выдержит после всех сегодняшних переживаний…

– Ты винишь Альянс в том, что мы приблизили её кончину?

Змейка кивнула.

– Никто в этом не виноват, Змейка. – Он протянул к ней свою единственную руку и ободряюще пожал её ладонь. – Это её судьба. Она очень храбрая и честная женщина, и жизнь её была достойной. Не мучай себя, хорошо?

Девушка благодарно улыбнулась.

– Как хорошо, Эйдан!.. – с чувством произнесла Змейка. Она глядела на него, и в её больших глазах плясали блики магического света. Змейка не знала, как выразить свои чувства, как объяснить ему, что именно хорошо. Что он теперь рядом такой, что он больше не жалкий, потерявший рассудок от пережитых кошмаров человечек с сознанием маленького ребёнка, что и он теперь будет поддерживать её, а не только она его…

Но Эйдану не требовались слова, чтобы понять её.

– Ты – мой ангел, Змейка.

"Он её любит, – подумала Сунор, шедшая с Хаартом сзади Эйдана и Змейки, с некоторой завистью. – Великая Луна, он любит её до безумия! Он всё помнит, всё, что было, пока он пребывал в полоумном состоянии, будто наблюдал за собой со стороны. Змейка теперь действительно его ангел, его богиня… А Хаарт ревнует. Сейчас, кажется, вспыхнет ярким пламенем от ревности, – с горечью усмехнулась она про себя. – Он её тоже любит до сих пор. Что бы он там ни говорил мне и себе самому. Он себя сам обманывает. А я перестала себя обманывать уже очень, очень давно…"

Ущелье было узким и прямым, и у Джары создалось впечатление, будто его специально выдалбливали для каких-то целей. Действительно ли это было так? Волшебник первого Альянса ушёл сюда, чтобы отрешиться от мирской суеты. Создал ли он пещеру своим волшебством, или её сотворила сама природа?

Джара шла, опустив голову и глубоко задумавшись, расфилософствовалась про себя, не заметила, что впереди оказался тупик, и со всего маху впечаталась лбом в каменную стену. Она выругалась и стала тереть ушибленный лоб.

– Кто здесь поставил эту чёртову стенку!

Сельма подвела четыре магических шарика ближе, чтобы они осветили тупик.

– Пожалуй, тот самый маг Альянса, – ответила она.

– Чародейка, ты не поняла Бестию, это был риторический вопрос, – давясь смехом, сказал Тэллар.

– И что делать? – вопросила Аерис.

– Кого-то здесь говорящие рыбины назвали Ангелом-Ключом… – куда-то в сторону, будто размышляя вслух, произнёс Сокол.

Джара хотела было разразиться новыми ругательствами, но Сельма её остудила.

– Джара, возможно, Тэллар прав. Я думаю, пещеру охранили так, чтобы никто, кроме новых Ангелов, в неё не проник.

– Значит, эльфы всё равно не попали бы в пещеру с артефактами? – спросил Хаарт.

– Кто знает… – отозвалась Сельма.

– И что мне делать? – с некоторым раздражением вопросила Джара.

– Где-то здесь должна быть громадная замочная скважина, и ты в неё залезешь…

Бестия развернулась к Тэллару, и ухмылка слезла с его лица. Экстремальная ситуация, когда они забыли все обиды прошлой ночи, прошла, и теперь она словно без слов говорила ему: "Я всё отлично помню, Сокол, и прекрати подшучивать, как прежде, как ни в чём не бывало. Как прежде больше не будет, пойми…"

– Я не знаю, Джара… – произнесла Сельма, водя рукой по камню.

– Пожалуй, Змейка может пролить некоторый свет на эту безвыходную ситуацию, – услышали все голос Эйдана со слегка насмешливыми интонациями. Как же непривычно слышать его нормальный голос, произносящий осмысленные предложения, а не детский лепет, подумалось Ангелам.

– Что ты имеешь в виду? – обернулась к нему Чародейка.

– Она Ангел Света, – начал объяснять Эйдан. – Раз уж она прояснила мои мозги, пожалуй, и эту самую "замочную скважину" она найдёт…

– Я не уверена, что… – начала Змейка.

– Просто попробуй, – ласково улыбнулся он ей.

Змейка кивнула, и все расступились, пропуская её к тупику. Целительница положила ладони на камень, и вдруг вся стена озарилась слепящим белым светом. Ангелы ахнули от неожиданности и зажмурились. Затем свет стал медленно меркнуть, но сбоку, где-то на уровне головы девушки, всё ещё оставался лучащийся контур. Контур двух крыльев.

– Тэллар, амулет! – выдохнула Джара.

Сокол подошёл, вытащил амулет из-под рубахи и приложил крылья к светящемуся контуру. Стена вновь на миг вспыхнула светом, а затем пропала. Просто растворилась в воздухе.

– Невероятно, – пробормотала Сельма. – Это очень сложная магия…

– Ничего сложного, – возразил Эйдан. – Магический заговор на определённую ауру и определённую вещь. Держится веками. До бесконечности. – Его беспристрастный тон сменился на удивительно ласковый, когда Змейка подошла к нему, и он сказал: – Я же говорил, что у тебя получится.

Джара покосилась на Сельму, но та осталась невозмутимой.

Ангелы вошли в пещеру, и магические шарики разметались по её периметру, чтобы осветить всё помещение.

Пещера была небольшой и почти идеально круглой. Джара опять задумалась о том, создали ли её руки человека (вернее, его магия) или она образовалась естественно.

Свет шариков выхватывал из темноты небольшую циновку, расстеленную на каменном полу, и кости, лежавшие, будто кто-то собирал из них человеческий скелет.

– Чёрт возьми, – пробормотал Тэллар. – Это и есть тот волшебник?

– Видимо, – сказала Джара. – Кошмар, он вот так лёг на циновку и просто умер, и лежал так семьсот лет? Плоть истлела, остались одни кости…

– Он, что ничем, не питался? Здесь кроме этой циновки больше нет ничего, – оглядываясь, произнёс Ивор.

– Волшебник может очень долго прожить за счёт своей магической энергии, – пустился в объяснения Эйдан. – Она будет подпитывать его организм, как пища или вода, пока все силы полностью не истощатся. Затем придёт тихая смерть.

– Я смотрю, ты у нас теперь главный умник? – не выдержав, съязвил Тэллар.

Эйдан пожал плечами и абсолютно спокойным голосом ответил:

– Я так долго был спятившим дебилом, что хочется поумничать. По-моему, это естественно, вы не находите?

Повисла неловкая тишина.

– Получается, он замуровал себя заживо, когда все Ангелы принесли ему остальные предметы, – задумчиво произнесла Аерис.

Джара поёжилась.

– Кроме одного, – сказала Сельма. – Амулет-то остался снаружи у одного из Ангелов…

– Я вот что не понимаю, – неожиданно подала голос Сунор. – И почему это не пришло в голову никому из вас? Вы же мудрые и находчивые герои, спасающие мир! – фыркнула она. Все проглотили насмешку, потому что ждали, что же она скажет. – Предки этой Найны были два Ангела, которые поженились и жили счастливо, так? Все Ангелы, уезжавшие с Поднебесья, относили свои предметы этому отшельнику, – она кивком указала на кости, – кроме Ангела, носившего амулет, он-то остался на острове. Но ещё же есть и второй Ангел, супруг первого, не знаю, кто из них он, а кто она. Что же второй Ангел не оставил свой артефакт потомкам, как его супруг? Вам не пришло в голову, что это и может быть тот самый девятый артефакт, который пропал неизвестно куда, и вы не можете понять, куда и почему?

Она закончила и опять усмехнулась. Остальные молчали, раздумывая над её словами.

– Давайте подумаем об этом потом, – наконец сказала Джара. – А пока переключимся на основную задачу. – Она помолчала и вдруг чуть ли не закричала: – Где артефакты, которые должны быть в пещере?! Она, чёрт её побери, пустая!

– Тихо, Бестия, не психуй, – сказал Тэллар. – Змейка, может, ты опять сделаешь что-нибудь такое, со светом и прочими чудесами?

– А ты у нас, я смотрю, главный шутник? – едко осведомился Эйдан.

Тэллар насупился, но потом добродушно сказал:

– Ладно, ладно, счёт один-один.

– Я не знаю, по-моему, сейчас я ничего не смогу, – неуверенно сказала Змейка.

Сельма тем временем медленно обходила пещеру вдоль стены, ощупывая камень. Затем она спустила свои шарики ниже.

– Глядите-ка, – позвала она остальных.

Шарики осветили изображение короны где-то в натуральную величину, может, чуть крупнее.

– Ого, наскальные рисунки! – восхитился Сокол.

– Ты можешь быть серьёзным хоть когда-нибудь? – обратился к нему Ивор.

– Грифон, и ты туда же? Ладно, молчу…

Сунор ощутила, что рисунок притягивает её, как магнит. В памяти всплыл её сон: она сидит перед зеркалом и смотрится в него, а отражение показывает её с ажурной диадемой на голове… Сунор подошла, как в трансе, и, действуя по наитию, приложила узкую ладонь к рисунку. Тот вспыхнул по контуру светом, и часть стены, на которой помещался рисунок, исчезла, как и вход в пещеру, открывая нишу в стене. Сунор запустила руки в углубление, удивлённо втянула воздух и вытащила на всеобщее обозрение удивительно красивую диадему – точь-в-точь такую, как в её сне. Она надела её на голову, и ощутила, будто она давным-давно потеряла эту вещь и наконец нашла.

Сельма выделила остальным Ангелам по шарику, и вскоре все стали издавать изумлённые возгласы, вытаскивая на свет артефакты, принадлежавшие их предшественникам. Волшебные предметы, зачарованные настоящими ангелами. С крыльями и прочим.

Чародейка вытащила удивительной работы жезл длиной примерно такой же, как расстояние от кончиков пальцев до локтя. Он был сделан из серебра, по рукояти вился плющ, а на конце он переходил в крупный раскрытый цветок, между серебряных лепестков которого переливались огнями четыре драгоценных камня: рубин, сапфир, изумруд и алмаз.

У Эйдана был золотой перстень с кроваво-красным рубином (он усмехнулся, что ему не придётся выбирать, на какой руке его носить). А у Змейки – небольшое, размером с ладонь, зеркало в серебряной раме, украшенной рельефными растениями и цветами.

Ивор и Хаарт оказались обладателями отлично сработанных мечей, которые были почти одинаковыми. Лишь у Ивора металл был светлым, чуть ли не белым, а эфес богато украшен золотыми узорами и топазами, а у Хаарта и рукоять, и лезвие были абсолютно чёрными. По рукояти змеились серебряные линии, а на гарде сверкали изумруды.

Аерис вытащила лук и восхищённо выдохнула.

– Я никогда не видела ничего подобного! – с благоговением произнесла она, проводя пальцами по мощным рогам лука, по тугой тетиве, по красивым рельефным узорам на рукояти. – Он сработан из тарневирской осины и рогов и жил белоснежного оленя – это самые лучшие материалы для лука!

– Тарневирская осина? – отозвался Сокол. – Значит, это эльфский лук?

– Да будет тебе известно, что «Тарневир» не обязательно значит «эльфы», – наставительным тоном сказал ему Эйдан. – Там не одни они живут.

Тэллар хмыкнул, но ничего ему не ответил. Вместо этого он сказал:

– Похоже, нашу Бестию обделили.

Все были поглощены изучением своих артефактов, за исключением Тэллара, так что кроме него никто не обратил внимания на Джару, стоявшую посередине пещеры, обхватив себя руками. Вокруг неё одиноко вился магический шарик и странно помигивал, будто хотел её подбодрить.

Джара зыркнула на Сокола, но не нашла, что ответить.

– Значит, девятый артефакт, канувший в неизвестность, твой! – насмешливо сказала Сунор, глядя на насупленную Бестию. На голове Сунор красовалась её диадема, и она ей несказанно шла.

Джара не желала слушать ничьих насмешек или сожалений. Тем более, это было бы глупым ребячеством.

Она шагнула к костям волшебника. "Ну и? – подумала она, глядя на останки бывшего Ангела. – Можешь ответить мне, где мой артефакт? Это я, Ангел-Ключ, приём!"

Тут она чуть не задохнулась от захлестнувшей её волны самых разных эмоций, пока наконец в голове не осталось одной чётко сформированной мысли.

Волшебник всё-таки оставил кое-что для обделённого Ангела. Послание-объяснение.

– Я знаю, где мой предмет. Кинжал, – объявила Джара. Когда все, удивлённые, повернулись к ней, она сказала: – В Книге. В Измерении. Держит капкан захлопнутым.