Текст книги "Альянс Ангелов"

Автор книги: Инжуна Каражанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

VIII Ханелас

Друиды все как один облегчённо и в то же время как-то вымученно выдохнули, разрывая Круг и Узы.

Кельдан смахнул со лба бисеринки пота.

– Нам всё же удалось это сделать, – сказал он.

Некоторые из друидов попытались подняться на ноги, но тут же рухнули обратно на траву.

– И это прекрасно, – улыбнулась лишь уголками губ Миерна. Внезапно её лицо казалось постаревшим и измученным. – Это означает, что мы ещё не забыли наследия предков.

– Мы помогли людям, сестра, – сказал один из друидов, – избавиться от первого порождения Книги, но будут и другие.

– Я знаю, брат, – кивнула Миерна. – И они будут ещё страшнее.

– И это произойдёт совсем скоро. Альянс не успеет совершить за такое короткое время весь свой путь и вернуться в Таэрию, чтобы уничтожить Книгу.

– Да. Это не во власти даже Ангелов.

– Какой тогда был смысл уничтожения смерча? Мы всего лишь оттягиваем время разрушения Таэрии…

– Мы поможем людям и во второй, и в третий раз, и будем помогать столько, сколько нужно будет Оарин и Ангелам.

– И сколько хватит у нас сил, – мрачно добавила друидка, сидевшая около Кельдана.

А сам Кельдан покачал головой.

– Сестра, но Оарин уже не будет в Таэрии. Через кого мы будем передавать свою силу? В этой стране нет никого, способного поддержать Узы и принять и использовать силы Круга.

– В Узах с Оарин или кем бы то ни было больше не будет необходимости.

Все друиды недоумённо уставились на Миерну.

– Мы сами отправимся в Таэрию, братья и сёстры…

Друиды ахнули с изумлением и неверием.

– …чтобы дать время Альянсу, – спокойно закончила Миерна.

– Что ты говоришь, сестра! Это невозможно! Покинуть лес?! – раздавались возгласы друидов.

– Книга – это создание наших предков. Только мы можем сдерживать её мощь.

– У нас не хватит сил! – чуть ли не взвизгнула одна из друидок. – Мы погибнем, не дождавшись твоей Оарин!

– Мы должны сохранять веру в любых обстоятельствах, сестра. Помни об этом и не гневи богов, – молвила Миерна, чуть сдвинув брови, и друидка пристыженно замолчала.

Кельдан, всё это время пребывавший в потрясении, наконец спросил:

– Сестра, неужели ты говоришь серьёзно? Покинуть лес и помогать людям? Отдать все силы, чтобы сохранить их жизни и города? Но… да, возможно, Таэрия будет сровнена с землёй, но к тому времени, как Буйство стихий перекинется на другие страны, вернётся Альянс, и всё будет кончено…

– Почему мы должны жертвовать собой? – выкрикнул кто-то.

– Мы ничем не обязаны таэрийцам! – поддакнул ещё один друид.

– Как вы не понимаете, что мы не можем больше прятаться! – воскликнула Миерна. – И вы никто не можете предсказывать поведение Повелителей Стихий, чьё могущество и сущность заключены в Книге! Что случится, когда в нашем мире окажутся новые создания Измерения Книги!

– Но нас мало, – продолжали ей возражать, – мы не продержимся…

– Мы обязаны продержаться, пока Ангелы не вернутся с магическими артефактами и не уничтожат Книгу, – жёстко сказала Миерна.

– Этот вопрос нужно вынести на обсуждение!

– Никаких обсуждений, – отрезала Миерна, как вдруг выкрикнули:

– Наш вождь не ты, а Кельдан!

Миерна спокойно посмотрела на главу друидов. После минутного размышления Кельдан произнёс, чуть наклонив голову в знак почтения:

– Я никогда не усомнюсь в твоей мудрости, сестра. Мы оставим лес и двинемся в Таэрию, и пусть тех, кто не согласен с этим решением, постигнет кара богов.

– Не хочу показаться скептиком, но… чёрт возьми, здесь невозможно было выжить! – воскликнул Тэллар, когда Ангелы, проделав длинный путь от Арлана до Города Солнца, через опустошённые и разрушенные смерчем земли, иногда минуя, иногда останавливаясь в чудом уцелевших или пострадавших лишь частично городах и деревнях, остановились, поражённые пугающей и ошеломляющей картиной руин Тадора, над которым, словно маленькое чёрное солнце, лижущее воздух вокруг язычками тёмного пламени, висела сфера, заключавшая в своём центре Книгу Стихий.

Джара, отвоевавшая наконец своё право путешествовать в седле, хоть и была ещё ослаблена, чуть приподнялась в стременах, разглядывая глыбы камней, и закусила губу.

– Он не мог погибнуть, Сокол. Он один из Ангелов, он должен вступить в Альянс. И, тем более, мой компас заметно потеплел и указывает туда, вглубь руин…

– Я туда не полезу, – заявила Сунор и окинула остальных гордым взглядом.

– Тебя никто и не просит, – холодно ответила Сельма.

Почему-то из всех Ангелов одна Чародейка открыто проявляла своё отношение к капризной дочери Дамрафа. Джара терпела все её выходки ради Альянса, Аерис и Ивор проявляли к ней полное безразличие, будто её и вовсе не существовало.

Змейка выглядела подавленной недолго, лишь первое время, а теперь держалась молодцом, спокойно выслушивала все уколы и насмешки Сунор, будто ей нет до них никакого дела. Она вообще вела себя так, будто в её жизни не случилось никакой трагедии, но в её глазах Джара ясно видела невыплаканные слёзы по Хаарту и, конечно, Аире, отчего на Бестию накатывали нежданные приступы мук совести.

Змейка расспрашивала Ангелов о прошлых приключениях, и глаза её горели и сияли, когда слушала их рассказы (в основном, Тэллара, главного болтуна Альянса; он привирал где только можно и неизменно во всех историях героически вытаскивал своих спутников из неприятностей). Змейка очень деловито ухаживала за Джарой, не обращая ровным счётом никакого внимания на возмущённые протесты той, мол, она здорова, как бык, и нечего с ней носиться, как с маленьким ребёнком. У Сельмы Змейка расспрашивала о магии, а у Аерис – о том, о чём никто из друзей никогда и не думал спрашивать, – об эльфах. Змейка делилась с ней известными ей сказками об эльфах, и Аерис, обычно серьёзная и задумчивая, веселилась вовсю, слушая их. А с Ивором у Змейки сразу сложились какие-то особые отношения. Когда Ангелы только покинули Арлан, то они вдвоём замыкали их небольшой отряд, оба поникшие, подавленные. И по иронии судьбы, оба скорбели по Аире, только вот Змейка не знала, что рассказывает о своей безвозвратно потерянной подруге виновнику её смерти. Ивор, слушая разговоры об Аире, выглядел всё более убитым. Затем позади стали ехать Сунор и Хаарт, Змейка решила больше не показывать никому своего горя, а Джара, взяв Ивора с собой на вылазку, хорошенько встряхнула его, и, вроде бы, приободрила.

И за эти несколько дней Бестия, Грифон, Сокол, Чародейка и Эльфийка прониклись к маленькой целительнице искренней симпатией.

Зато Сунор тихо ненавидели все. Даже Тэллар уже спустя день их совместного путешествия поделился с Джарой жгучим желанием дать по морде "этой выскочке". Впрочем, насчёт её выдающихся внешних данных он мнения не изменил.

С лица Хаарта не сползало скорбное выражение. Казалось, он искренне не понимал, почему Змейка так спокойна и даже весела, а не рвёт на себе волосы и не просыпается каждый день с опухшими глазами, потому что ревела всю ночь. Джара тоже жалела его, но, пожалуй, не так, как Змейку.

Хаарт и Сунор, по её настоянию, всегда ехали чуть позади остальных, но разговаривала надменная красавица так, чтобы её отчётливо слышали все остальные, а уж если они целовались (если Хаарт не отвечал ей на поцелуй, Сунор начинала визжать, что разворачивает коня), то всех впереди об этом ясно оповещали характерные звуки.

Всех это раздражало, но одна Сельма отвечала Сунор насмешкой на насмешку, а на презрительные взгляды – взглядом, преисполненным ещё большим презрением. Сначала Джара хотела было остудить пыл Чародейки: она боялась, что гордячка оскорбится и опять начнёт визжать, что покидает Альянс и возвращается домой, к папочке. (Хоть Миерна как-то и обмолвилась, что, согласившись вступить в Альянс, Ангел не может отречься от своего предназначения, Джара смутно представляла, что сможет остановить этот ходячий кошмар – разве что крепкие верёвки и кляп во рту, но разве это решение проблемы?) Однако Сунор, видимо, приняла вызов Чародейки, и началась холодная война.

Тем временем Сунор презрительно повела плечиком, отворачиваясь от Сельмы.

– Мы с Хаартом останемся здесь, да, любовь моя?

Джара невольно кинула взгляд на Змейку, но та рылась в своей сумке с лекарствами и, если и слышала слова Сунор, то это никак не отразилось на её юном и хорошеньком личике.

– Я думаю, я должен помочь… – начал тот.

– В этом нет необходимости, – оборвала его Джара. – В любом случае, кто-то должен остаться с лошадьми и поклажей. И мы вполне справимся сами.

Она опять посмотрела на Змейку. Поиски Эйдана могут оказаться опасными, и Джара размышляла, стоит ли предложить девушке остаться, и что будет для неё хуже – путешествие по руинам Тадора или лицезрение Сунор, льнущей к Хаарту. Но целительница всё поняла по одному взгляду Джары и кивнула:

– Я иду с вами. Я думаю, что ты права, и Эйдан жив, но вряд ли он пышет здоровьем. Так что я вам пригожусь.

Джара кивнула ей в ответ и слегка улыбнулась. Эта девчонка ей нравилась всё больше. Сунор же насмешливо фыркнула и потрепала волосы Хаарту.

– Помоги мне слезть с коня, милый. Я устала от езды верхом. Пожалуй, когда теперь Джара выздоровела, я могу ехать в повозке?

Хаарт спешился и подставил ей руки, и она нырнула в его объятия.

– Если Эйдан ранен, ехать в повозке будет он, – сказала ей Сельма. – Тем более, тебе нужно привыкать к суровой жизни. Если надобность в повозке отпадёт, мы её оставим, из-за неё мы передвигаемся гораздо медленнее, чем того требует ситуация.

Сунор сделала вид, что ничего не слышала, и не спешила освобождать себя из рук рыцаря.

Джаре всё это надоело, и она скомандовала всем тоже спешиться и двигаться вперёд, но затем, с опаской глянув на вроде бы спокойную, но тем не менее всё также внушающую смертельный ужас сферу Книги, сказала Сельме:

– Чародейка, останься с ними. Мало ли что.

Джара подумала, что Сельма воспротивится её решению, но та только улыбнулась и, подарив Сунор взгляд, полный завораживающего сочетания ненависти, презрения и жалости, произнесла:

– Конечно, Джара. Я останусь.

Сунор, всё ещё обнимаемая и обнимающая Хаарта, бесподобно сверкнула глазами, достойно отвечая Сельме. Джара подумала, как эти две ещё не испепелили друг друга взглядами.

Затем пятеро Ангелов двинулись вглубь руин Тадора, и компас Джары теплел и подрагивал всё сильнее с каждым шагом.

– В последнее время не узнаю нашу невозмутимую старушку Сельму, – хмыкнул Тэллар.

– Ну она так и осталась невозмутимой, тебе не кажется? – сказала ему Джара. – По-моему, ничто не способно вывести её из себя, – добавила она и подумала, а что бы сделала Сельма в ту ночь, если бы Джара не вывела её из строя друидским заклинанием.

– Меня радует сладостное предвкушение того дня, когда она наконец поставит эту крошку на место, – ухмыльнулся Сокол.

Джара опять непроизвольно кинула взгляд на Змейку, но ту, казалось, уже давно перестали трогать разговоры о Сунор. Вместо этого она с болью оглядывала руины когда-то великолепного города, видимо, всецело погружённая в воспоминания.

– Когда всё кончится, город восстановят, обязательно, – сказала Джара, вдруг чувствуя острую потребность подбодрить девушку.

Змейка обратила свой взгляд на неё и вымученно улыбнулась.

– Аира тоже так говорила. Что Тадор построят заново, и он станет ещё красивее, чем раньше. Я верю, что так и будет… Жаль только, что Аира этого уже не увидит. Солнце, как же это могло произойти, так несправедливо…

Она отвернулась от Джары и повела пальцами по поверхности каменной глыбы, бывшей когда-то частью стены Тадора. Потом снова посмотрела на Джару.

– Мы даже не были на её похоронах…

– Так было надо, Змейка…

– Я знаю, Джара, я ведь вас ни в чём не виню…

Джара кинула быстрый взгляд на Грифона: тот шёл, глядя себе под ноги, но девушка почти физически ощутила боль, с которой у Ивора сжалось всё внутри от слов Змейки.

– Я думаю, в последний путь её провожал весь Орден… Она была хорошим рыцарем и замечательным другом. Она должна была быть моей подругой на нашей свадьбе… – Тут она осеклась и замолкла.

– Ох, не нравится мне эта штука, – прервал гнетущее молчание Тэллар, поглядывая вверх, на сферу Книги. – Она спокойна, как море в штиль перед грозой.

– Джара, Книга может породить новый смерч? – спросила Аерис, до того шагавшая в конце отряда и, как обычно, сосредоточенно молчавшая.

– Да, скорее всего, это произойдёт, появится новый смерч или что похуже… Но я думаю, у нас пока есть время. Как только найдём Эйдана, сразу поскачем прочь из Таэрии.

– А Книга останется здесь разрушать города… – произнесла Змейка с болью в голосе.

– Да, но мы для того и собрались, чтобы не допустить разрушения всего мира, – сказала Джара.

– Кстати, вот мы покинем Таэрию и что потом… – начал Тэллар, но замолк, потому что Джара, шедшая впереди, резко остановилась и начала грязно ругаться. – Бестия, что это ты… Ох, чёрт! Ох, чёрт!

Через мгновение и остальные увидели, что так ужаснуло Сокола с Бестией – под каменной глыбой, придавленный ею лишь до пояса, простёрся на земле труп. Мёртвый лежал на животе, но голова была неестественно вывернута, являя свету навеки застывшее выражение ужаса на разлагающемся лице.

Джара почувствовала, как внутренности скрутило рвотными позывами, но сдержалась.

– Вот чёрт, – опять повторил Тэллар. – Дьявол, какая вонь…

Он торопливо зашагал дальше и опять начал ругаться, а затем глазам потрясённых Ангелов, миновавших зону разрушенной городской стены, предстали руины самого города – и его жители. Мёртвые, лишившиеся частей тел, изувеченные, обгоревшие, погребённые под обломками зданий или раскиданные неумолимым смерчем по руинам.

– Давайте быстрее, – буркнула Джара, утихомиривая бунтующий желудок. – Компас точно бешенный. Тэллар, ты не заткнёшься, пожалуйста?

Стискивая зубы, Ангелы двинулись вперёд, перешагивая преграждающие путь трупы несчастных таэрийцев.

– Во имя Солнца, они лежат здесь… столько дней… – прошептала Змейка, сдерживая, в отличие Джары и остальных наёмников, не тошноту, а слёзы. – Никто не похоронит их, не прочтёт молитвы, не проводит в последний путь…

Джаре подумалось, что Змейке как никому другому из их отряда подходит определение «Ангел». От этой мысли её отвлекло жужжание компаса, завибрировавшего настолько сильно, что он начал подпрыгивать на руке у девушки. Стрелка вертелась, как безумная.

– Мы пришли, – объявила Джара.

– Что-то я не вижу никакого Эйдана, – заметил Тэллар, оглядываясь. – Только эти проклятые трупы…

– Давайте рассредоточимся и поищем вокруг, – предложила Аерис.

– Отлично, – кивнула, соглашаясь, Джара. – Кто найдёт, пусть кричит.

Она хотела было предложить Змейке пойти с кем-нибудь из других Ангелов, но та уже скрылась за одной из громадных глыб. Джара пожала плечами и, слегка раздражаясь от неунимающегося подрагивания компаса, от которого в руку передавалось слабое, но неприятное онемение и зуд, двинулась в направлении, подсказанном интуицией.

Что-то твердило ей изнутри, что она первой найдёт Эйдана. Так что она почти не удивилась, когда компас вдруг замер, а слева от себя она различила стоны. Джара повернула на звук, и вскоре обнаружила источник – тощий, скрючившийся человечек в лохмотьях, весь покрытый грязью и запёкшейся кровью, в котором было трудно, даже невозможно узнать блистательного и самодовольного мага. Голову, покрытую корочками ранок и скудными остатками обугленных волос, он прятал в руках, коричневых от грязи и крови.

– Эйдан? – позвала Джара, осторожно приближаясь к нему. Человечек задрожал ещё сильнее, но стоны прекратились, он замолк. – Эйдан? – вновь повторила девушка.

Человечек осторожно убрал руки, обнажая для взгляда Джары израненное и измазанное лицо, зияющее огромным ожогом на левой щеке, а потом поднял на неё глаза, испещрённые лопнувшими капиллярами и подёрнутые желтоватой пеленой.

Абсолютно безумные глаза.

Сельме было как никогда жаль Хаарта, когда она наблюдала вселенскую боль в его глазах, оглядывающих то, что осталось от когда-то великолепного Города Солнца. Чародейка не знала, какой была его семья или где он жил до вступления в Орден, но, несомненно, для рыцаря Тадор был его вторым – и главным – домом, а друзья по Ордену и, конечно, наставник – настоящей семьёй. Когда-то Хаарт видел, как взбушевалась Книга, взбесились стихии, и начали падать башни Тадора. Теперь же он видел кладбище.

Сунор теребила его волосы и льнула к нему всем телом. До этого, заметив, как Хаарт удручён видом разрушенного города, она беспечно заявила, что Тадор ей никогда и не нравился, и Сельму пронзила волна отвращения к этой чёрствой, самовлюблённой пустышке.

Силы магии, через что же пришлось пройти и приходится проходить этому юноше! Он вынужден терпеть Сунор и её выдуманную любовь – на деле же очередной каприз, разрушивший жизни двух замечательных людей, – вынужден изо дня в день видеть ту, что для него значит всё, – и перебарывать себя, находить силы не смотреть на неё, не говорить с ней, терпеть ласки нелюбимой и ненавистной (и о небеса, отвечать на них). Он потерял близких людей; город, в котором он жил, разрушен на корню; его мир рухнул…

И он сломался. Сельма видела это в его взгляде. Потухший. Ничего не требующий от жизни. Ничем не интересующийся. Да, он сделает всё, что нужно для дела Альянса (включая игру в любовь с Сунор), потому что он рыцарь. Но что с ним будет потом? Он уже не живёт. Сломлен.

А вот Змейка не сломалась. Она пережила всё то же, что и он, она каждый день видит того, кого любит, и ту, которая сломала её судьбу, вместе, но блеск в её глазах неподдельный. А ведь она ещё совсем девчонка, сколько же ей лет? Не больше восемнадцати, определённо!

От раздумий Чародейку оторвал звонкий голосок Сунор.

– Посмотри-ка, милый, они возвращаются… Лунный свет, что это они несут с собой?

Сельма встрепенулась, вглядываясь в даль. Джара шла впереди, шествие замыкала Аерис, а между ними шагали Ивор и Тэллар, бережно нёсшие кого-то… как это кого-то, конечно, Эйдана!.. Рядом с ними семенила Змейка.

Когда друзья подошли совсем близко, троице оставшихся Ангелов предстал изувеченный и пребывающий без сознания человек. Сунор состроила кислую рожицу и отошла, увлекая Хаарта. Впрочем, когда Ивор и Тэллар уложили Эйдана в повозку, отошли и остальные. Только Змейка забралась туда же и уселась рядом со сплошь покрытым ранами волшебником. Она деловито принялась доставать что-то из своей бездонной сумки с лекарствами.

– Джара, или кто-нибудь, дайте мне воды и… каких-нибудь чистых тряпок, всё что найдётся… – попросила она.

– Я поищу, – ответила Аерис и отошла к лошадям.

Джара бросила Тэллару и Ивору готовить коней.

– Больше нет причины задерживаться. Каждое мгновение дорого, – отрезала она на недовольное ворчание Сунор.

– Я не целительница, – вдруг тихо произнесла Сельма, – но он совсем плох, Джара. Совсем. Змейке придётся совершить чудо, чтобы вылечить все его раны и поставить на ноги.

– На то мы и Ангелы, чтобы совершать чудеса, – оптимистично молвила Бестия, но на душе у неё было тяжело.

Сельма как-то вымученно улыбнулась и не ответила.

А Джару вдруг пронзила мысль, такая очевидная и простая, но она только сейчас в полной мере её осознала:

– Знаешь, что, Чародейка?

– А? – отозвалась та рассеянно, видимо, успев погрузиться в свои мысли.

– Альянс собран. Ангелы в полном составе.

И Джара шутливо отдала честь.

Джара и Тэллар ехали впереди, позади них – Сунор и Хаарт. Девушка потребовала переместить её от повозки, жалуясь на отвратительную картину живого трупа и милосердной святоши. Джара поморщилась, но согласилась, чтобы они с рыцарем ехали позади неё. Сзади них шли кони Аерис и Сельмы, ещё дальше ехала повозка, вновь запряжённая двумя лошадьми, а в ней – Змейка, ухаживающая за Эйданом. Процессию замыкал Ивор.

– А ведь она права, – шепнул Джаре Тэллар.

– Ты о чём?

– От него правда вонь! – возвестил он.

Джара нахмурилась.

– Ты что, не почуяла?

– Да, вообще-то… Но ведь так не должно быть, Сокол?

– А кто его знает, не я чёртов врачеватель. Спроси у Змейки.

– Не хочу её отвлекать, – сказала Джара, кидая на повозку взгляд через плечо.

– Она молодец, – произнёс между тем Тэллар. – Я бы… не смог наверное… ну… не пересилил…

Джара кивнула, прекрасно его понимая.

Сзади Сунор, как обычно, донимала Хаарта, а Аерис и Сельма, как обычно, тихо совещались о чём-то, что было, судя по их лицам, недоступно простым смертным. Джара, выворачивая шею, скользнула взглядом по Змейке, колдующей над Эйданом, и остановилась на Иворе. Взгляд Грифона был пугающе отстранённым.

– Мне совсем не нравится Ивор, – сказала она Тэллару.

Тот вздохнул.

– Ты права. Со стариной Грифоном что-то неладное. После того как…

Джара зловеще сверкнула глазами, незаметно указывая взглядом назад, за их спины, где ехал Хаарт.

– Бестия, я не такой дурак! – оскорбился Тэллар. – Ну вот, сама знаешь, после чего, он совсем скис. Я, честно, не понимаю отчего, будто бы он никогда, ну… – Он снизил голос до шёпота. – …не убивал никого… Он же наёмник, чёрт бы его побрал. – Его голос вновь звучал с обычной громкостью. – Но теперь что-то не так, не понимаю. Конечно, Ив человек совестливый, но не до такой же степени!

Джара кивнула и закусила губу.

– Надо что-то с этим делать, Сокол. Я не могу на него смотреть.

– Понимаю. Пытался поговорить…

– И?

– Ничего не вышло, как видишь.

Девушка опять кивнула, опять закусила губу и прокусила до крови.

– Я с ним поговорю сама. Когда будет подходящее время.

К ночи они устроили привал в небольшой рощице, встретившейся на пути. До этого вечером они повстречали деревеньку, изрядно пострадавшую от смерча, но выстоявшую, однако объехали её стороной. Припасы у них ещё были, а задерживаться не имело смысла.

Привязав лошадей, Ангелы устроились поужинать.

– Джара, – обратилась к девушке Сельма, устраиваясь на траве рядом с ней со своей порцией в руках – кусок холодного мяса на ломте хлеба, пласт сыра и деревянный стаканчик с кипятком. – Ты уже решила, каким путём мы будем добираться до Поднебесья?

– Нет, – ответила та, прожёвывая еду. – Я оставила это тебе, Чародейка.

Сельма хмыкнула.

– Так я и думала! В общем, – продолжала она, попутно закидывая в рот маленькие кусочки хлеба, мяса и сыра, – мы сейчас двигаемся к северной границе Таэрии. Мы можем отправиться в море прямо из одного из таэрийских портов, либо свернуть на запад, пересечь Ханелас – это не очень большая страна, меньше Таэрии или Аронварда, – и выйти в море оттуда.

– Различия? – поинтересовалась Джара.

– В первом случае долгое-долгое морское путешествие, во втором примерно равный путь по суше и по воде.

– Я всеми руками и ногами за второе, – заявила Аерис, памятуя о своей морской болезни.

– Уж лучше плыть на корабле, чем ещё неделями ехать верхом, – заныла Сунор.

– У меня вопрос, – поднял руку Тэллар. Когда все обратили своё внимание на него, он спросил: – Почему, Чародейка, ты не можешь открыть портал прямо до Поднебесья?

– Этот вопрос тысячи раз обсуждался на всевозможных магических консилиумах, – усмехнулась Сельма. – И ты задаёшь его мне, Сокол?

– Можно попонятнее? – ворчливо спросил Тэллар.

– На Поднебесье нельзя создать портал. Туда не открывается ни одна дверь, не ведёт ни один из межпространственных путей…

– Межпорстр?… Я вроде бы попросил попонятнее, – буркнул Сокол.

– Джара тебе объяснит, она у нас в порталах разбирается.

Бестия состроила Сельма рожицу.

– Ничего не собираюсь я ему объяснять! В общем, вопрос о порталах закрыт. Давайте проголосуем, – пожала плечами она. – Кто за "долгое-долгое морское путешествие"?

Руку подняла одна Сунор. Остальные Ангелы в молчаливой солидарности решили её не поддерживать. Даже Хаарт.

Но тут к общему кругу подошла Змейка, до этого сидевшая в стороне от остальных и кормившая своего подопечного размельчёнными её же руками кусочками еды. Эйдан уже был чист от грязи и крови, все раны перевязаны, а сам он был облачён в запасную одежду Ивора. На нём, высохшем, отощавшем, она болталась, как мешок.

– Джара, я думаю, Эйдану не на пользу тряска в повозке, – сказала она. – Так что я за корабль.

И она тоже подняла руку. Сунор вперилась в неё злобным взглядом.

– Ну что ж, – констатировала Бестия. – Трое против шестерых. Решением большинства отправляемся через Ханелас.

Джегиль извивался и умолял о пощаде, но Джара продолжала его истязать. Вокруг торчали колья с головами её родителей, сестры, Турона, отца и матери Змейки, женщины-рыцаря Аиры. Головы грозно наставляли Джару не прекращать пыток. Джегиль всё извивался, и вдруг Джара поняла, что это уже никакой не Джегиль, а толстый червь, и он тоже дёргается и извивается. И плачет.

– Перестань плакать! – завопила на него Джара и, впившись в него руками, начала трясти его и душить, хоть и не знала, горло ли то, что она держит и есть ли вообще горло у червя.

Червь плакал дальше, его плач терзал Джару на части. А ещё она чувствовала вонь, запах разложения… А червь плакал и плакал, Джара его душила, но ему всё было нипочём, он заходился в душераздирающем плаче, ну почему его никто не успокоит?!

– Джара, Джара, проснись, – сказал червь.

– Заткнись, ты, хватит плакать, хватит вонять…

– Джара, проснись, – сказала голова Турона голосом червя.

Она отмахнулась от неё, но тут остальные головы запрыгали на своих кольях.

– Джара, чёрт тебя побери!!!

Джара резко села и испуганно огляделась. Около неё сидел Тэллар.

– Ну неужели, – раздражённо пробормотал он. – Тебя не добудишься.

Вдруг до Джары дошло. Плач. Плач из сна – он на самом деле был из реальности.

– Кто плачет, Сокол?

Тэллар вздохнул.

– Эйдан. Он ревёт всё утро, как маленький ребёнок. Я удивляюсь, откуда в его высохшем тельце столько влаги для слёз.

Джара потрясла головой и несколько раз открыла-закрыла глаза, отгоняя остатки сна.

– К чему снятся черви, которых ты пытаешься задушить? – спросила она Сокола, поднимаясь и видя, как все готовятся сняться с места, одна Змейка сидит на траве и, прижав голову Эйдана, захлёбывающегося в плаче, к своей груди, что-то приговаривает.

– К тому, что ты спасёшь мир от взбесившейся книги? – предположил Тэллар.

– Надеюсь, что так, – хмыкнула Джара, обеспокоенно глядя на Змейку и Эйдана. – Не нравится мне это. Как-то это неправильно… чтобы он так рыдал…

– Он просто столько всего перенёс, Джара, представляешь, столько времени в этом кошмаре, будь к нему снисходительнее, – сказал ей Тэллар.

Джара вытаращила глаза.

– Это ты говоришь, Сокол, или мне кажется?

– Я только повторяю слова Змейки, вот и всё, – пожал он плечами.

Джара принялась свёртывать свой плащ, служивший ей постелью. Пока что погода тёплая, и по своему прямому назначению он не нужен. Плач Эйдана действовал ей на нервы, как и очередные причитания Сунор, жаловавшейся что она не выспалась (она говорила об этом каждое утро) и возмущавшейся, что она вынуждена терпеть какого-то спятившего… Понурый и злой, Хаарт молча терпел её нытьё.

Внезапно вопли Эйдана стихли, и Джара облегчённо вздохнула и взглянула в их сторону. Эйдан спрятал голову на груди у Змейки, она всё ещё что-то ласково говорила ему, а на щеках блестели дорожки слёз. Ангел во плоти, опять подумала Джара.

Когда они проехали всего каких-то полчаса, к Джаре подъехал Ивор.

– Ив, что такое? – сразу же встревожилась девушка, увидев нахмуренное лицо Грифона.

– Змейка хочет тебе кое-что сказать. – Его тон не сулил ничего хорошего.

Джара кивнула и направила коня к повозке. Ивор последовал за ней.

У повозки явственно ощущалась та же вонь. Эйдан метался, как в бреду, его лицо было покрыто потом. Змейка прикладывала мокрую тряпочку ему на лоб.

– Змейка, что такое?

– Джара… Нам нужно будет заехать в какой-нибудь город и срочно. Не в деревню, а в город. Мне нужны хорошие инструменты, ещё кое-какие препараты…

– Что случилось? Что-то не так?

Змейка закусила губу и взглянула на Эйдана. Потом указала на перемотанную правую руку.

– Рана гниёт. Заражение. Руку нужно ампутировать.

– Отрезать руку?! – ужаснулась Джара.

– Да… у меня есть такой опыт. Во время битвы…

– Это не лечится?

– Нет, – покачала головой девушка. – Нужно сделать это как можно быстрее, пока это не перекинулось на остальное тело и не задело важные внутренние органы, тогда уже… – Она не договорила, но Джара всё поняла и кивнула. – Я боюсь рисковать и делать это в таких условиях… есть риск, что заражение начнётся и в новой ране…

– Я спрошу Сельму, пусть сверится по карте.

Змейка кивнула, а Эйдан принялся стонать ещё громче.

К вечеру они подъехали к стенам города.

– Какова цель вашего визита в Андин? – вопросили стражники, подозрительным взглядом окидывая семерых всадников и повозку с двумя пассажирами.

– У нас тяжело болен друг, – ответила Джара, натянув на своё красивое лицо маску доброжелательности. – Нужен лекарь.

– Да, да, конечно, милашка, проезжайте.

Джара стиснула зубы, но всё-таки пропустила «милашку» мимо ушей.

– Не подскажете, как добраться до лекаря?

– Езжайте вверх по этой улице, как доедете до площади, свернёте направо. Там будет белый дом, там живёт господин Алмерик, целитель.

Джара кивнула, и отряд Ангелов въехал в Андин.

На пути к лекарю Алмерику им встретился постоялый двор.

– Не думаю, что нам нужно заваливаться к этому Алмерику всей толпой, – сказал Тэллар.

– Ты прав, Сокол. Оставайтесь тут, займите комнаты… К лекарю Змейку с Эйданом поеду сопровождать я и Ив. Потом мы вернёмся к вам.

– Ага. Удачи, – отмахнулся от неё Сокол, спешиваясь.

– Ведите себя хорошо, – добавила Джара.

Остальные тоже слезли с коней, а Ивор зашёл внутрь найти конюха.

– Конечно, мамочка.

Джара фыркнула и состроила рожицу.

– Джара, – позвала её Змейка.

– Да?

– На самом деле, ты можешь не ехать. Ивор проводит нас. Ты ведь устала, оставайся с остальными, отдохни. Не думаю, что от тебя будет много пользы. Придётся долго сидеть и ждать…

– Точно? – слегка растерянно спросила девушка.

– Да, конечно, – заверила её Змейка. Эйдан громко и протяжно застонал.

– Ну ладно, – кивнула Джара и спешилась. – Эй, о моём коне тоже позаботься, – бросила она конюху. – Ну… удачи.

Змейка слабо улыбнулась. Ивор тронул коня и двинулся по улице. Обученные лошади, запряжённые в повозку, покорно последовали за ним.

Джара проследила за конюхом, дала ему монетку, а затем зашла на постоялый двор. Там было тихо и спокойно. Ангелы взяли несколько комнат и отправились блаженствовать.

– Наше морское путешествие близится к концу, – произнесла Миерна, глядя в даль. Красное око солнца закатывалось за горизонт, окрашивая море в цвет крови, а вдалеке уже виднелась земля.

– И слава богам, – произнёс Кельдан, плохо переносивший качку корабля. Его сестра же, как всегда, оставалась невозмутимой. Для главы друидов всю жизнь было загадкой, существует ли в мире что-то, способное поколебать её душевное равновесие.