Текст книги "Крах всего святого (СИ)"

Автор книги: Илья Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

Глава 23

      Эти строки – вероятно последние мои слова. Я ошибался и боги, как же я ошибался… Я боюсь, что навлек погибель не только на себя – хоть сердце мое до сих пор стучит, я не сомневаюсь, что скоро меня поглотит бездна – но и на всех, кто меня окружает, тех, кого я считал своими друзьями. Сей час, когда я судорожно выписываю это признание на пергаменте, один из немногих моментов моего просветления; тот краткий миг, когда я снова принадлежу сам себе, а не ЕМУ.

      Его голос… боги, если еще недавно я слышал лишь вкрадчивый шепот, дуновение ветерка, щекочущее ухо, то теперь ОН кричит у меня в голове, перекрывая даже мои мысли и доставляя неимоверную боль.

      Сны же мои стали настолько яркие и глубокие, что я едва могу различить, где кончается кошмар и начинается явь; я то вновь и вновь вижу гибель народа (неразборчиво) … или же погружаюсь на морское дно, в окружении этих мерзких пучеглазых тварей, которые говорят мне (неразборчиво) … заснув в одном месте, я могу просунуться в совершенно другом; обычно – стоя на коленях перед НИМ.

      (неразборчиво) … или же выбросить это проклятое зеркало в озеро; но в решительности застыв перед ним, я вдруг увидел мое собственное отражение, которое достало из-за пояса нож и, не скрывая широкой ухмылки, перерезало себе горло от уха до уха.

      Крик застрял у меня в груди, и я бросился прочь; а в спину мне еще долго доносился громкий хохот, разносящийся гулким эхом по пыльным коридорам, который, судя по всему, никто кроме меня не слышал, ибо первый же встречный, в коего я вцепился мертвой хваткой, вопрошая, когда же ОН умолкнет, лишь испуганно хлопал глазами, да пытался высвободиться, что-то тихо бормоча.

      (неразборчиво) … не знаю, сошел ли я с ума или же и впрямь вижу и слышу все это, но знаю одно – жизнь свою я окончу здесь, в этом замке. Я надеюсь лишь на то, что дневник сей послужит предостережением и уроком. Я, Мартин Отес, старший наследник своего рода прошу, нет, умоляю того, кто прочтет эти строки, уничтожить (неразборчиво). И напоследок – быть может, это сможет помочь храбрецу, который решится выполнить мою просьбу. Ни в коем случае – никогда! – не начинай разговари… о нет, нет, нет, нет, НЕТ! Я ОПЯТЬ СЛЫШУ ЕГО ГОЛОС!

      ОН ГОВОРИТ МНЕ, ЧТО Я ДОЛЖЕЕЕееееееее...

      Kdhaarasshaawlorghamot

      Kdhaarasshaawlorghamot

      Kdhaarasshaawlorghamot

      Последняя запись из дневника Мартина Отеса

     Мальчик все кричал и кричал, покуда вопль его не превратился в хрип; да и Мелэйна с трудом сдерживалась, глядя на окоченевшие тела, покоившиеся на растянутых бечевках, сушившиеся, точно бараньи туши. Их было не менее десятка – в большинстве своем дети, от совсем малышей до юношей, но пара точно принадлежали взрослым мужчинам; однако судить об этом можно было с трудом, так как некоторые трупы были разделены надвое, или и вовсе представляли собой обрубки без рук и ног; и практически все они были выпотрошены и ободраны. Невольно кинув взгляд на котел, девушка как раз успела застать момент, когда на поверхность прямо меж островков пены выплыл тонкий пальчик, который тут же вновь скрылся в бурлящей жиже.

     Оцепенев от ужаса, она едва не попрощалась с жизнью – лишь громкий топот привел ее в себя, и она рухнула на пол за миг до того, как воздух, где была ее голова, разрезало лезвие. На четвереньках перебравшись на другую сторону стола, она вскочила на ноги и взглянула на Гейна, который не сводил с нее темных глаз, поблескивающих злобными огоньками. Схватив Этьена за руку, Мелэйна попыталась было увести его прочь – куда там! Мальчик застыл точно статуя, не сводя с покойников стеклянного взгляда.

     – Ты грязная мерзкая шлюха, – взвизгнул Гейн, брызжа слюной. – Не смей дотрагиваться до него своими руками! Ты его запачкаешь!

     Монах ринулся прямо на них, размахивая тесаком – Мелэйна едва успела оттолкнуть Этьена и отпрыгнуть в сторону, дабы самой не пасть от руки безумца. Из-за двери в углу раздалась приглушенная брань, а Гейн вновь было двинулся на девушку, но тут увидал мальчика, который пытался отползти в сторону – схватив его за лодыжку свободной рукой, он притянул его к себе, не обращая внимания на удары, коими его осыпал Этьен.

     – Ты... такой... чистый... – по щеке монаха вдруг сползла крупная слеза, а голос его стал почти что бархатным. – Эти люди не успели запачкать тебя? Нет, не успели, я чувствую... Я дам тебе новую жизнь – как и другим сироткам, которым не было места в этом мире. Всего один миг и...

     Гейн протянул к его лицу свободную руку, и не успела Мелэйна сделать и шаг, как мальчик схватил из очага пылающую головешку и ткнул ею прямо в морду склонившегося над ним монаха. Тот заверещал, уронил тесак и отшатнулся, схватившись за лицо, а Этьен, поднявшись на ноги, через мгновение уже стал рядом с Мелэйной, дрожа от страха.

     – Вот как? – прохрипел Гейн, убирая толстые пальцы от свежего ожога, зияющего прямо под глазом, и наклонился за тесаком. – Значит, они все же успели тебя испортить. Жаль. Мишель тоже поддался порче, – монах кивнул на желтоватую неровную мисочку, стоявшую на столе. – Пытался стащить из кладовой бутыль с вином. И Дени, – он указал на низкий табурет, обитый кожей. – Предлагала мне себя за кусок хлеба. И даже Толан… – Гейн взглянул на котел и вытер уголки глаз. – Хоть и был моим любимчиком – слушался меня как отца, помогал мне во всех трудах, но, как оказалось, все это время лгал мне прямо в глаза и прошлой ночью попытался сбежать. Клянусь, я рыдал, когда слышал его крики из подвала. А теперь и ты… Что ж, значит, такова судьба. Пускай ты не обретешь спасение, но послужишь в этом мире еще чуть-чуть...

     – Этьен, беги! – крикнула Мелэйна за мгновение до того, как на них бросился Гейн.

     Мальчик в нерешительности застыл на месте, видимо, не желая оставлять девушку наедине с сумасшедшим монахом, но потом все ж юркнул за дверь, а та, ухватив какой-то горшок, бросила утварь в мужчину – это задержало его не более чем на пару ударов сердца, но все же Мелэйне хватило времени вооружиться кочергой, стоявшей у очага. Хоть жизнь ее и – как и ее друзей – была в смертельной опасности, она до последнего надеялся обойтись без Дара, дабы не использовать его против человека, пускай и полного безумца. Гейн направился было вслед за мальчиком, но девушка ткнула монаха в спину, а едва тот оглянулся, обрушила кочергу прямо ему на голову. К несчастью, монах оказался куда проворнее и сильнее – увернувшись от удара, он ухватил запачканное сажей железо и, вырвав прут у девушки, отбросил его в угол.

     – Не смей МНЕ мешать! – взвизгнул Гейн. – Вы все только и делаете, что встаете у меня на пути. Как Ашиль, Годрик, Ланс и другие глупцы. Только Я вижу Истину! Я! Я разговаривал с НИМ! Сам ГОСПОДЬ пришел ко мне во сне и рассказал, как освободить души несчастных! И ОН был прекрасен, лик ЕГО перекрывал небеса, а голос ЕГО звучал тысячей труб...

     С каждым словом он приближался все ближе и ближе, возбужденно размахивая руками; глаза его сверкали безумным блеском, ввалившиеся щеки загорелись румянцем, а на лбу выступили капли пота. Мелэйна уже вжималась спиной в стену, а монах был на расстоянии локтя, бормоча все более бессвязную чушь, то и дело срываясь на истеричные вопли. И вот он уже поднял тесак, когда девушка выпалила единственное, что пришло ей в голову:

     – Вы... вы правы! Да! Я тоже говорила с богом!

     Гейн нахмурился и опустил руку, но уже через мгновение затряс головой и процедил:

     – Не ври МНЕ, шалава. НИКТО кроме МЕНЯ не говорил с НИМ. ОН сам МНЕ это рассказал. Я – тот избранный, что приведет этих несчастных к вечному спасению, Я!

      – Нет-нет, я говорю истинную правду, – закивала девушка и попыталась выдавить улыбку. – Про спасение грязных душ... Именно он… – ей в голову вдруг пришла безумная догадка, – … К’хаар! К’хаар указал нам дорогу сюда, дабы мы помогли вам!

     Гейн застыл на несколько мгновений, точно пораженный, и девушка уже было подумала, что он ее попросту прикончит, как монах схватил ее за рукав и вновь принялся говорить, от поспешности то и дело глотая слова. Мужчина то рычал, то плакал, или же вовсе хохотал, запрокидывая голову назад, а она видела перед собой лишь нить слюны, свисавшую из его рта и заляпанное засохшей кровью лезвие, мелькавшее в нескольких пальцах от ее носа. Из-за двери в углу послышался какой-то шум, а следом глухие крики – и Мелэйна воздала похвальбу матери за то, что та уберегла Джейми и Стефана, а вот монах, напротив, от злобы заскрежетал зубами.

     – Если они обидели моих сироток... – просипел он уже сорвавшимся от воплей голосом. – Тронули их хоть пальцем... Я убью их. Но не спасу их души, нет – убью так, чтобы они горели вечным…

     Увидев, что Гейн отвлекся, Мелэйна сделала единственное, что пришло ей в голову – со всей силы оттолкнув от себя сумасшедшего, она схватила с огня котелок – прикусив губу от боли, когда накалившийся чугун обжег ей пальцы – и выплеснула кипящее варево прямо в лицо монаха. Он взвыл так, что едва не задрожали стены, и рухнул на пол, а Мелэйна уже было бросилась вызволять Джейми и Стефана, как позади нее раздался свистящий хрип:

     – Мелэйна...

     Оглянувшись, она увидела какого-то незнакомого мужчину – великана еще больше Джейми, одетого в черный панцирь – который держал за шиворот Этьена, прижав меч к его горлу. Мальчик же выглядел так, словно вот-вот рухнет без сознания, а позади них толпилось еще с десяток вооруженных воинов, среди которых Мелэйна узнала одного из тех, у кого они не так давно забрали мальчика.

     – Сделаешь хоть шаг – малец умрет, – будничным тоном произнес мужчина, перевел взгляд на Гейна, который стонал на полу от боли и чуть повернул голову назад. – Это один из ее дружков?

     – Не, Северин, – заверещал лысый мужчина, выглядывая из-за его плеча и тыча в Мелэйну пальцем. – Девица та, верно, а вот этого недоноска я впервые вижу. Не иначе их подельничек – с ними еще круглолицый хрен болтается и урод с кочерыжкой вместо уха. Он знаешь, на кого похож? Помнишь вояку того…

     – Заткнись, – бросил Северин и тот тут же умолк, отступив назад. – Совсем скоро они все будут походить на покойников. Доброй ночи, сестра. Мое имя – Северин Броди. Вряд ли имеет смысл тратить время на излишние любезности – боюсь, что знакомство наше будет весьма скоротечным – но, все же, я как никак рыцарь, так что титул обязывает соблюсти необходимые манеры. Признаться, я весьма удивлен – не думал, что Посвященные занимаются грабежом.

     – А я не думала, что рыцари убивают в спину тех, кому присягнули на верность, а потом похищают их оруженосцев, – ответила девушка, спрятав руки под плащ и начиная про себя проговаривать слова молитвы, чувствуя, как пальцы ее, ноющие от ожогов, наполняет тепло. Своими силами она здесь не справится. Она больше не жрица. Она сделала свой выбор. Пускай мать отвернется от нее – но перед тем поможет в последний раз...

     – Что ж, думаю, каждый сегодня остался чуточку разочарован, – пожал плечами Северин и небрежно, словно куклу, швырнул Этьена назад, где его тут же ухватили за обе руки. – Не буду врать, что хоть что-то заставит меня отпустить вас и ваших друзей с миром. Мальчишку я получу так и так, а вот вы подписали себе смертный приговор в тот момент, когда встали у меня на пути и забрали то, что принадлежит мне. А уж если этот щенок рассказал вам и все остальное, то, увы, оставлять вас в живых нет ни малейшего смысла. Да и желания. Убейте ее.

     Спустя несколько мгновений он поднял одну бровь и оглянулся, но мужчины, стоявшие позади, только мялись и переглядывались, точно ожидая, что кто-то другой возьмет грязное дело на себя. Думается, медлили они из-за того, что богиня – коя, безусловно, не потерпит убийства своей дочери – внушала страх куда больший, нежели их лидер. Мелэйна же была рада каждому мигу промедления – голова ее уже шла кругом, в животе сквозил холодок, а свет, переполняющий ладони, казалось, вот-вот разорвет кожу, дабы вырваться наружу. Еще чуть-чуть. Еще немного... Тяжело вздохнув, Северин тихо выругался и сделал шаг в сторону девушки.

     – Как обычно, приходится все делать самому. Больно не будет.

     «Тебе – будет», – подумала Мелэйна, отступая назад. Матерь всевышняя, подари еще несколько мгновений... Проходя мимо Гейна, все еще корчившегося на полу, Северин не одарил его и взглядом, как тот вдруг вцепился ему в ногу:

     – Не... смей... его... трогать... мальчик... мой...

     Северин попытался было стряхнуть монаха, но тот держался так крепко, словно от этого зависела его жизнь, скрежеща обломанными ногтями по латному башмаку.

     – Ладно, ты умрешь первый, – протянул Северин, перехватил рукоять двумя руками и поднял меч над головой…

     Но тут прямо за дверью в подвал послышались громкие вопли, глухой стук и нарастающий топот; все в зале, как один – кроме Мелэйны, что усилием воли концентрировалась на том, дабы собрать как можно больше сил – повернули головы в сторону шума, и даже Северин застыл на месте, как… Громкий грохот разорвал воздух, засов треснул, и дверь в подвал осыпалась обломками, а потом в залу влетела верещавшая тварь с зияющими чернотой рваными ранами вместо глаз, что рухнула на пол, содрогаясь в последней агонии, и затихла. Следом за ней показалось еще несколько низкорослых чудовищ с длиннющими руками, которые, проникнув в залу, принялись оглядывать находившихся вокруг людей, щуря глаза от света и раздувая ноздри. Грюлы… Это… это и есть те самые «сиротки»?! Лицо Северина вытянулось прямо на глазах, среди его людей пронеслись испуганные возгласы, а Мелэйна, наконец, почувствовала, что готова.

     – Матерь наша помоги мне озарить тьму! – выкрикнула она, вскинула ладони и зажмурила глаза, надеясь, что Этьен сумеет ее понять.

     К счастью, он понял, и в тот же миг, вырвавшись из хватки низкорослого мужчины с заячьей губой, рухнул на пол, закрыв голову руками. Через мгновение зал осветила яркая вспышка, а после наступила звенящая тишина, которая тут же лопнула визгом, ревом и воплями.

     ***

     «Ни-ко-гда не до-ве-ряй свя-то-шам», – стучало в голове Стефана, пока он считал ребрами и головой скрипучие ступени, которые, казалось, вот-вот развалятся на куски. Последние несколько шагов он практически пролетел и за миг до того, как рухнуть на каменный пол, увидал удивленное лицо Джейми, который не успел уйти в сторону – так что приземление хоть чуть-чуть да смягчилось, пускай и к недовольству его друга. Услышав громкий треск, Стефан было подумал, что сломал хребет – но к счастью, это оказался лишь арбалет, сломавшийся пополам.

     – А я говорил – не нравится мне этот тип… – прокряхтел Стефан, вставая на ноги.

     Ничего не ответив, Джейми взмыл по лестнице и со всей дури саданул плечом в дверь, что хоть и застонала, но, конечно же, выдержала. Кто ж спорит – Джейми на кулаках наверняка бы уложил даже Безносого, однако одно дело человеческая башка (пускай и крепкая), а другое – обитый железом засов да просмоленная древесина.

     Пока Джейми безуспешно пытался выломать дверь одним лишь напором да силой, Стефан решил поступить куда хитрее и пошарил взглядом по полу, ища топор или хотя бы лом. Что уж и говорить, везло им как обычно – под ногами у него валялись лишь гнилые овощи, какое-то тряпье да прочий мусор; на покосившихся полках вокруг стояла только пыльная утварь, а у стен были приставлены одни мотыги, лопаты да вилы, большинство из которых не сгодились бы даже почесать задницу.

     Тут сверху раздался настолько пронзительный вопль, что Стефана аж передернуло – провалиться им в бездну, да что он там с ними делает?! Прихватив с собой одну из нескольких тусклых лампад, стоявшую на ближайшей бочке, Стефан почти что на ощупь двинулся вперед по низкому узкому коридору, постепенно опускаясь вниз, внимательно глядя под ноги. «Я ему кишки через задницу вырву, – со злостью подумал он, пнув очередную дырявую корзину. – Пусть хоть пальцем тронет жричку или мальца. Нет, лучше я возьму лопату, хорошенечко смажу конец маслом, а потом…». Однако додумать, что же он сделает с монахом после этого он не успел, так как откуда спереди из темноты послышался какой-то шум, напоминающий глухое ворчание.

     Сделав еще несколько шагов, он едва не налетел лбом на массивную дверь, закрытую аж на два засова. Приглядевшись, Стефан увидал, что снизу было вырезано небольшое окошко – точь-в-точь как в камере, где они когда-то успели побывать. Из-за двери раздалась тихая возня – Стефан затаил дыхание и навострил уши, дабы через миг услыхать громкий вздох и тихий звук, походившее на шмыганье. Силы небесные, этот чудик что, и впрямь здесь кого-то держит? Поставив лампаду на пол, Стефан ухватился за засов, поднапряг жилы – и через несколько мгновений плохо смазанные петли заскрипели и дверь раскрылась. Подняв подсвечник, Стефан шагнул в широкую круглую комнату, насквозь провонявшую сыростью и тухлятиной; он поднял свечу и завертел башкой, однако не увидал ни единой живой души. Но тут вдруг из дальнего угла снова донесся шорох и громкий всхлип.

     – Эй! – крикнул Стефан, вглядываясь в темноту. – Тут есть кто? Я не тот чокнутый святоша, не боись. Вылазь давай.

     Поначалу ему ответило только собственное эхо, да звук капель, падающих с потолка, и Стефан уже подумал, что это был всего лишь сквозняк или мыши, а то ему и вовсе почудилось, как в углу опять кто-то зашебуршал, чихнул и, судя по шлепанью босых ног по камню, направился прямиком к нему. Стефан тоже сделал шаг навстречу пленнику, но едва только увидев силуэт того, с кем он разговаривал, так и замер на месте с ногой, застывшей в воздухе.

     Прямо перед ним стоял грюл. Точнее сказать, сидел на корточках, упираясь мощными лапами в пол. Руки – которые едва ли были не длиннее его самого – бугрились мышцами, а толстые пальцы заканчивались тупленными когтями. Почти что квадратное тело в ширину было не меньше, чем в длину, башка же и вовсе отсутствовала; огромный рот располагался прямо на груди, над ним сидел плоский широкий нос с толстыми ноздрями, а чуть выше них, наискось – там, где у людей были ключицы – торчали два поблескивающих черных глаза, что недобро смотрели на того, кто нарушил его покой.

     Стефан не мог сказать точно, сколько времени они играли в гляделки с чудовищем – для него эти несколько мгновений казались вечностью, хотя вряд ли прошло и пять ударов сердца. Нога его затекла настолько, что он только какими-то неимоверными усилиями удерживал равновесие – но едва Стефан пошевелился, дабы кое-как поставить ступню на пол, как грюл с шумом вдохнул воздух и двинулся вперед; однако подойдя поближе к свету, глухо заворчал и вновь отступил в темноту. Скорее всего, небольшой огонек, еле-еле освещающий и несколько шагов вокруг, был единственной причиной, отчего Стефана еще не разорвали на куски прямо на месте. Судя по всему, чудовище, которое, вероятно, и не помнило, когда в последний раз вылезало наружу, свет если и не пугал, то хотя бы заставлял держаться подальше; так что Стефан, стараясь не делать резких движений, начал осторожно продвигаться спиной в сторону коридора.

     И по левую и по правую руку тоже раздалось шлепанье, и вот перед Стефаном была уже не одна тварь, а целый выводок – не меньше шести чудищ, каждое из которых могло легко переломить его напополам, словно веточку. Все еще шаг за шагом подбираясь к спасительному выходу, Стефан боялся даже дышать, покуда твари неуклонно маячили прямо на границе света, отбрасывая длинные тени. «Сиротки, мать их…, – подумал он, уже стоя одной ногой на пороге. – Да Гейн еще более чокнутый, чем кажется. Ладно, Стефан, ты сам недавно чуть не трахнул пару стрыг, не тебе судить. Еще один шажочек, захлопываешь дверь прямо перед их носом и…». Но не успел он даже закончить мысль, как неосторожный сквозняк, словно шаловливый шутник, дунул прямо на пламя – оно дернулось, подмигнуло и…

     Он остался в полной темноте.

     Еще мгновение Стефан стоял в оцепенении, глядя на потухшую свечу, точно силясь разжечь ее взглядом; однако дружный рык полетел ему уже в спину, когда он, развернувшись на одних пятках, помчался назад к лестнице, вопя во все горло и надеясь, что Джейми сумеет разобрать его предостерегающий крик. Сзади слышалась громкая возня, дружное пыхтение и скрежет когтей по камням; спина его тотчас взмокла, рубаха прилипла к спину, а виски стучали молотками. Кто-то позади него рассек воздух – он макушкой почуял, как когтистая лапа едва не содрала с него скальп, и хоть Стефан и не знал ни единой молитвы, но сейчас воздавал просьбы всем святым, коих мог вспомнить, дабы они помогли спасти их задницы.

     И только увидав Джейми, стоявшего подле лестницы, Стефан вдруг понял, что они оказались в ловушке и бежать более некуда – впереди была лишь запертая дверь, а сзади с каждым мгновением все ближе становился рокот грюлов, почуявших свежую добычу. Стефан ухватился за стену, еле-еле переводя дыхание, и просипел:

     – Там… там… там…

     К счастью, его друг был из тех людей, что не привыкли задаваться излишними вопросами; лишь бросив взгляд на лицо Стефана, Джейми ухватил ближайший черенок, ударил об колено, проверив его на прочность – и вовремя. Первый грюл уже маячил в проеме – кое-как наполовину протиснувшись сквозь узкое отверстие, он взревел, протягивая к ним длинную лапу; через миг Стефан уже полетел на пол, отброшенный Джейми, а сам же он одним мощным ударом вонзил палку прямо в глаз чудовища. Рев боли, казалось, едва не обрушил потолок – тварь еще усерднее принялась протискиваться наружу, обдирая бока в кровь, пока Джейми, не мешкая, ухватил следующее орудие.

     Стефан было поднялся на ноги, дабы броситься на помощь другу, но тот без лишних церемоний снова метнул его на землю – рявкнув при этом что-то вроде: «Анупрячьсяживо!»; и волей-неволей тот послушался, укрывшись за огромной бочкой, не зная, каким образом Джейми в одиночку решил справиться с целой стаей тварей. Раненый грюл уже почти вылез из коридора, пока в темноте за спиной у него уже нетерпеливо подвывали прочие чудища, а Джейми, ударив ближайшую тварь точно по носу, взлетел на лестницу. «Сюда! Сюда, бестолочи!», – орал он, стуча сапогами по ступеням и молотя палкой по стене, будто бы нарочно пытаясь привлечь внимание чудовищ – и надо сказать, у него это получилось отменно. Стефан вжался в стену, глядя на то, как мимо него проносятся низкорослые твари, к счастью, слишком взбешенные, чтобы оглядываться по сторонам, и едва первый из них ступил на ступени, он отвел взгляд, не желая видеть, как его друга бесславно разорвут в клочья.

     Но Стефан и подумать не смог, что произойдет дальше – древесина уже стонала под весом грюлов, те же, толкая друг друга и рыча, неслись прямо на Джейми, который застыл, точно статуя, не поведя и глазом. И вот, в самый последний момент, когда еще миг и длинная лапа, кажется, вот-вот вспорет ему живот, Джейми вдруг подпрыгнул, ухватился за широкую балку, что жалобно скрипнула под его весом, но, к счастью, выдержала, и вытянулся в струнку – грюл, несшийся впереди, лишь успел клацнуть зубами, укусив воздух, а следом в спину ему влетели прочие твари – и через мгновение живой ком из чудищ снес дверь не хуже тарана.

     Едва ли не взвывший от восторга Стефан выскочил из-за укрытия, чуть ли не приплясывая от того, как ловко его друг обвел тупоумных тварей вокруг пальца, точно слепых щенков, как из двери послышался крик Мелэйны, после полился яркий свет, а следом в зале бахнула такая какафония, что у него заложило уши; и только сейчас он вспомнил, что вдобавок к чокнутому монаху Мелэйне и Этьену теперь предстояло быть наедине с целой ватагой кровожадных чудовищ.

     Джейми легко спрыгнул на ступени и, не мешкая, полетел в зал, а Стефан ринулся вслед за ним. Правда, через миг ему пришлось отпрыгнуть назад и буквально вжаться в стену, затаив дыхание, так как один из грюлов, ослепший и обезумевший, едва не снес ему голову – Стефан подождал, пока тварь, скатившись по ступеням, не ринется назад в спасительную тьму, а заглянув вовнутрь залы вдруг увидал, что помимо чудищ в нем мечется целая толпа вооруженных громил, вопящих, наверное, еще громче чудищ.

     Один из них – огроменный верзила в черных точно смоль доспехах – стоя на коленях, слепо шарил руками по полу, пытаясь найти упавший меч; на него налетел один из грюлов, что тоже стал слеп точно крот – чудовище тут же получило прямо в нос кованым кулаком, дабы через мгновение быть разрубленным почти наискось. Не успев подивиться силище незнакомца – который теперь широкими взмахами очерчивал воздух вокруг себя, едва не отправив на тот свет одного из своих приятелей – Стефан увидал забившегося в дальний угол Этьена, что сидел на полу, закрыв глаза руками.

     Однако едва он сделал шаг в его сторону, как к нему подскочил какой-то плюгавый тип, походивший на тощую крысу, однако не успел он поднять меч, как руку его перехватил Джейми, появившись из ближайшей тени точно призрак – едва недоносок раскрыл рот и повернул голову, как Стефан двинул кулаком ему точно в висок, а когда тот рухнул без сознания, для верности пнул мыском сапога в челюсть, что громко хрустнула и наполовину съехала влево.

     – Хватай Мелэйну, Этьена и бегите! – рявкнул Джейми, подбирая меч недотепы. – Я их задержу.

     – Ты их что?..

     Стефан хотел было уточнить, каким именно образом Джейми решил задержать толпу вояк – судя по всему, это были именно те недоноски во главе с неким Северином, которые шли по их следу – да вдобавок с полдюжины чудищ, но его возражения улетели в пустоту, так как Джейми уже ринулся прочь, наградив низкого крепыша сильным ударом, снеся тому полголовы, а следом занялся ближайшим грюлом. Ну, а Стефану ничего не оставалось, кроме как последовать приказу друга – хоть жричка и была в сознании, но выглядела так, словно по башке ей пару раз бухнули обухом, или влили пару бочек медовухи; одной рукой держась за стену, второй она безуспешно пыталась остановить кровь, потоком бившую из носа, стеклянным взглядом озираясь вокруг, точно не понимая, что происходит; вот она скользнула глазами по Стефану, но не повела и бровью, будто бы не узнав друга, и начала медленно сползать на пол.

     Перепрыгнув через перевернутый стол, Стефан наткнулся на какого-то толстяка с висящими усами и пихнул того в ближайшую тварь, что уже успела проморгаться и теперь с бешеным ревом неслась прямо к нему – едва увидав клацающую клыками длиннолапую хреновину, недомерок тут же бросил топор и сверкая пятками помчался в подвал, видимо, надеясь найти внизу укрытие – стоит ли и говорить, что он по сути, подписал сам себе смертный приговор.

     К счастью, грюл проследовал за ним, другие же твари были заняты дружками того доходяги, которые, видимо, впервые столкнувшись с нечистью, все еще либо вопили от ужаса, тря ослепшие глаза, либо же попросту бестолково метались туда-сюда, словно крысы в клетке, так что Стефан смог добраться до девушки без особых проблем. С легкостью подхватив Мелэйну – по сравнению с Джейми она показалась Стефану пушинкой – а по пути ухватив и Этьена, что в страхе наблюдал за здоровяком в доспехах, который безуспешно пытался вытащить клинок из тела павшего чудища, Стефан потащил их к выходу, стараясь держаться темноты; к счастью, это оказалось довольно просто, так как теперь зал освещал лишь почти потухший очаг да разбросанные то тут, то там алые угольки.

     Они едва успели выскочить в коридор, как раздался короткий щелчок – и болт просвистел прямо над их головами, улетев в темноту зала и, судя по последовавшему за выстрелом крику, в кого-то да попав; к счастью, тот лысый, коего они не так давно оставили без гроша и с кляпом во рту, то ли от природы страдал не только тупоумием, но и косоглазием, то ли с испугу поспешил; выпустив девушку и мальчика, Стефан в одном прыжке преодолел расстояние до мужчины и, пока тот не успел бросить арбалет и дотянуться до ножа, висевшего на поясе, ухватился за его ворот и от души приложил ему лбом в нос.

     Оставив позади недоноска, чью харю уже залила кровь, Стефан одной рукой ухватил Мелэйну, которая до сих пор еле-еле шевелила ногами, другой вцепился в пояс Этьена и поволок их двоих по темным коридорам, искренне надеясь не заплутать – святые небеса, да как святоши тут вообще дорогу от кельи до нужника находили?! Путь он помнил едва-едва, да и каждая дверь или лестница напоминала ему предыдущую, и он уже было подумал, что они выйдут в тупик, как, наконец, оказались в длинном коридоре, в конце которого виднелись раскрытые монастырские ворота. Но не успел Стефан с облегчением выдохнуть, как сзади раздался визгливый крик:

     – Стой! МАЛЬЧИК – МОЙ!

     Выругавшись сквозь зубы, Стефан медленно оглянулся; а он то уж понадеялся, что этот чокнутый как раз нашел приют в желудке одного из своих «сироток». Хоть выглядел Гейн и на редкость паршиво – лицо его с сошедшей кожей походило на переваренную свеклу, один глаз вытек на щеку, а на пузе сияли свежие кровоточащие отметины – но все еще стоял на ногах, пускай и покачиваясь, что было весьма и весьма впечатляюще для его ран; в руках же он сжимал заряженный арбалет, кой направил прямо на их троицу.

     – Отдай. МНЕ. Мальчика! – прорычал монах, с каждым словом делая шаг вперед.

     – Боги, да что ж ты все не сдохнешь-то, – пробормотал Стефан, осторожно уложив на пол Мелэйну и закрыв спиной Этьена, уповая лишь на то, что стрелок из святоши окажется не лучше, чем из того типа.

     – Я? Сдохну? – Гейн вдруг залился булькающим смехом, выплюнув на грудь красноватую слюну. – Я буду жить вечно! ОН не даст МНЕ умереть. ОН выбрал МЕНЯ, и только ОН может окончить МОЙ путь. Глупец! Ты и не понимаешь, ЧТО ты пытаешься остановить…

     – Как скажешь, – кивнул Стефан, даже не пытаясь разобрать, какую очередную чушь порет этот полоумный и сделал маленький шаг вперед. Надо попробовать заговорить чудику зубы и сблизить дистанцию – а там уж будь что будет. В лучшем случае, монах промажет или легонько чиркнет по нему – ну, а в худшем, Стефан мог лишь понадеяться, что Джейми сумеет вытащить всех четверых подальше отсюда, а сам он не подохнет от болта в кишках до того, как жричка сумеет очухаться и его подлатать.