Текст книги "Крах всего святого (СИ)"

Автор книги: Илья Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

     Казалось, он едва успел закрыть глаза, как его разбудил громкий стук в дверь. Все произошедшее вчера казалось дурным сном – но, увы, заляпанные кровью ножны, измазанные сапоги, грязная одежда и ломота в костях говорили обратное. Открыв дверь, он увидел трактирщика с ломящимся от снеди подносом – пока Амадиу расправлялся с завтраком, тот сообщил, что воины ордена уже давно проснулись и отбыли исполнять его указы, забрал его грязную одежду и вскоре вернулся с чистым бельем.

     Рубаха оказалась впору, а вот штаны пришлось перевязать потуже – они явно были рассчитаны на какого-нибудь пузана; но все ж грех жаловаться, тем более, что сапоги оказались на удивление добротными. Доев и допив, Амадиу взял в руки меч – и последующий час провел за тем, чтобы очистить лезвие от кишок и залипшей крови. Наконец закончив, великий магистр надел куртку, накинул на плечи плащ и спустился вниз. Едва Амадиу ступил в зал, как все разговоры тут же смолкли – он знал, что не меньше трех десятков любопытных глаз пристально наблюдают за каждым его движением, хоть и пытаются сделать вид, что смотрят куда-то в другую сторону.

     Поначалу Амадиу решил направиться прямиком в ратушу, дабы найти как можно больше сведений о таинственном замке и его истории – думается, хоть что-то да могло пролить свет на связь этого места с событиями предыдущей ночи; потом, чуть подумав, он собрался проведать Мечей; но вместо всего этого просто принялся бесцельно бродить по городу, погруженный в собственные мысли. И вот ноги, будто сами собой привели его на вытянутую пристань, пропахшую мокрой древесиной и рыбой. Над водою прозрачной дымкой стелился клочковатый туман, точно окутывая берег периной – отсюда замок , едва-едва видный сквозь пелену, казался детской игрушкой, но что же таили в себе развалины?..

     – Хех, вот и чего все переполошились, – проворчал старик, что сидел чуть поодаль и удил рыбу на небольшую обстроганную палку, свесив ноги к воде.

     Хоть незнакомец явно обращался к Амадиу – собственно, кроме них двоих на причале никого и не было, окромя нескольких птиц – тот оставил его слова без внимания; великий магистр был совершенно не в том настроении, чтобы поддерживать пустые разговоры. Но старика это нисколечко не смутило – он все продолжал бубнить себе под нос, будто разговаривая сам с собой.

     – Ну, подрались на празднике, да кто-то нож достал – вот уж невидаль какая. Каждую ярмарку такое «событие» происходит. Глаза сидором зальют и краев не ведают... Вот в замке том, помнится, такая бесовщина творилась – толпа людев поумирала и то никто так на ушах не стоял...

     Великий магистр, до того бездумно кивавший, вдруг замер и навострил уши, услыхав слова рыбака.

     – Вы о том замке, что на острове? – он аккуратно присел рядом со стариком.

     – Про какой ж еще, – тот пожал плечами. – Тута в округе больше никакого и нету, тока Тихая Длань. Или как его там терь кличут.

     – А вы не могли бы рассказать, что там произошло?

     Старик, явно обрадованный нежданным слушателем в столь скучное утро, откашлялся, напустил на себя важный вид и пустился в рассказ:

     – Так могу, отчего ж нет. Рыбы то и нету все равно. Эх, раньше помню, ногу в воду сунешь, вытащишь – а на пальце по окуню... Ну, да ладно. В общем, было это лет пятьдесят назад, если не больше – я тогда еще мальцом был, зубами всеми жевал, по улицам бегал да отцу в ткацкой помогал, храни боги его душу. Крепость та стояла еще тогда, когда Мьеза махонькой деревенькой была – говорят, замок чуть ли не при Маркеле Завоевателе еще строить начали, да забросили. А потом, как дела в гору пошли, городской совет его отстроить решил и нанял местных строителей. Оказалось – зря. Отплыло то много народу, а вот вернулось...

     Рыбак сделал долгую паузу, точно о чем-то задумавшись. Прождав некоторое время, Амадиу произнес:

     – Что случилось с теми, кто остался? Они погибли?

     – А хрен его знает, – хмыкнул старик. – Но вот в живых больше никто их не видел. Только тех, кто спустя несколько дней после отъезда назад вернулись – да и те от страха зубами клацали, точно от лихорадки. Рассказывали всем, что место то – проклято, а творятся там всякие бесовские вещи. Городской совет и опомниться не успел, как в городе и след их остыл – сбежали, забрав семьи, кое-кто даже инструмент оставил. Через пару дней еще с пяток в ночи приплыли – и тоже уехали, будто за ними по пятам вся бездна мчалась. Но это еще ничего – какое-то время от тех, кто в замке остался, ни слуха, ни духа не было. И вот послали туда отряд – стражей с пару десятков да священников. Даже Посвященную вызвали – это сейчас у нас тутошняя есть, хорошая, кстати, девка, толковая – а тогда в сам Съель гонца отправили.

     Старик вдруг замолчал и вытянул шею, всматриваясь в мутную воду, но потом с досадой сплюнул на мокрые доски.

     – Эх ты! Хоть бы малька, какого зацепить, всяк лучше, чем с пустыми руками домой топать. Повыродилась рыбеха, ток с сетью и ходить разве что...

     – Вы говорили, власти отправили на остров людей, – великий магистр попытался вновь настроить собеседника на нужный лад, пока тот не потерял нить повествования.

     – Ах да, – тот почесал острый подбородок. – Ну, так вот. Вернулись они к вечеру – белые, точно мел. А с собой парня привезли – единственного видать, кто целым остался. Я тадыть на ветке сидел, – он махнул рукой за спину, где росло высокое раскидистое дерево, – и видал все. Видок у него был, словно он умер и воскрес – весь в крови перепачканный, худющий, словно скелет и бормотал что-то беспрестанно себе под нос. Не успели они с лодок сойти, как в ратушу его потащили, совету что-то докладывать. А потом еще и Мечи приехали – и не кто-нибудь, а цельный магистр.

     – Тот парень, он что-нибудь рассказал?

     – Кто ж его знает, – рыбак пожал плечами. – Может и рассказал, а может, и нет. Нам ж никто не докладывал. Но больше никого из тех, кто в тот замок отправился не видели, а власти запретили к острову и на десять шагов подплывать под страхом плетей. Так правда никто и не рвался – говорили, что иногда по ночам оттуда странные звуки раздавались: точно стоны и крики, да стук молотов. Я лично сам не видел и не слышал, но много кто о таком сказывал. Но я-то знаю, что всему виной... – старик заговорщицки подмигнул.

     – И что же?

     – Сидор, – уверенно заявил старик.

     – Си... сидор? – на всякий случай переспросил Амадиу, опасаясь, что ослушался.

     – А вот именно он. Сидор, – рыбак хлопнул кулаком по колено. – Напились как не в себя вот с ума и посходили. Раньше то и пиво было – кружку выпьешь, уже в башке шумит. А теперь... тьфу! Моча на воде настоявшаяся, как говаривал отец мой, уж простите за выраженьице.

     – А что стало с тем единственными, кто вернулся? – спросил великий магистр, надеясь увести разговор в прежнее русло.

     – Говорили, сначала повесить его хотели – дескать, он разума лишился, да и поубивал всех. Но это враки – разве ж может паренек один столько людей за ночь жизни лишить? Но насчет разума это думаю верно – отправили его в монастырь какой-то, где со всякими полоумными монахи возятся.

     – Аркхэмский монастырь? – Амадиу знал лишь одно место, куда без вопросов привечают всех убогих.

     – Бес их знает, – пожал плечами рыбак. – Наверное.

     – Вы не припомните, как его звали?

     – Хм, а вот с этим трудно будет, – старик задумчиво поскреб подбородок. – То ли Фарнанд, то ли Фарамис... Фаб... Фабрис! Верно, – он довольно улыбнулся, – Фабрис.

     Еще раз, поблагодарив старика и кинув последний взгляд на остров, Амадиу быстрым шагом направился назад к таверне. Путь ему предстоял неблизкий – до Аркхэмского монастыря его разделяли многие лиги и он мог лишь понадеяться, что за время путешествия в городе не произойдет ничего плохого. Солнце не успело начать крениться к горизонту, когда великий магистр направил коня легким галопом на юг.

Глава 12

      О боги! Запись эту я веду дрожащими от волнения руками, ибо сегодняшний день подарил мне воистину удивительное открытие. С самого раннего утра меня терзало какое-то странное чувство; даже в работе я не находил покоя, хотя обычно постягание строительного ремесла захватывало меня с головой. Я точно слышал чей-то шепот, зовущий меня из недр замка, чей-то тихий голос, манящий меня к себе. Петляя по извилистым коридорам, я вдруг заметил, что чем ближе подбираюсь к одной из комнат, тем громче становится зов – и вдруг застыл возле одной из стен, откуда-то понимая, что за ней спрятано... нечто.

      Не медля, я отправил людей за инструментами – и через время уже пролез сквозь разрушенный проход, где в небольшой комнатке увидел его.

      Зеркало.

      Из занятного металла темно-зеленого цвета и с головой какого-то уродливого чудища, что венчала раму. Признаться, сия безделица столь захватило мое внимание, что я чуть было не наступил на чьи-то останки – лишь крик одного из рабочих заставил меня застыть на месте, увидав на полу желтоватый скелет.

      Прочие мужчины, суеверные донельзя, только-только увидав сей предмет и кости, лежащие подле, как один принялись осенять себя полукругом, уговаривая меня выбросить зеркало в озеро, а останки захоронить но… Я нутром чуял, что нашел что-то весьма ценное. Что-то, что сможет полностью перевернуть мою жизнь.

      Не слушая причитаний и перешепотов, я повелел рабочим отнести сие зеркало в мои покои, и им, пускай и нехотя, ничего не оставалось кроме того, как послушаться.

      Пишу я почти что ночью, щуря глаза под неясный свет почти оплывшего свечного огарка, изредка кидая взгляды на темную поверхность – и каждый раз мне кажется, что в ней изредка точно что-то мелькает…

      Из дневника Мартина Отеса

     Джейми не помнил, когда в последний раз видел сны. Лежа на сырой земле, завернувшись в плащ, или на скрипучей кровати в какой-нибудь захудалой харчевне; засыпая под болтовню Стефана и треск поленьев или нестройные песни городских кутил, да крики зазывал; на голый желудок или вусмерть пьяный – он просто закрывал глаза, проваливаясь в дрему, а просыпался уже на рассвете.

     Но вот он вновь очутился в небольшой светлой комнате. Рочелл уже проснулась – сидя на краешке кровати, она смешно утопала в его рубахе, обнимая себя за колени, и глядела в окно, которое, несмотря на наступавшие заморозки, было раскрыто настежь. Вот так, словно по щелчку пальцев ушла последняя ночь, что Джейми провел дома. Вечером того же дня он уже будет вышагивать по широкой дороге с такими же, как и он; с копьем на плече, что саднит шею и мелким круглым щитом, обтянутым кожей. Прочь от родных мест, туда, где вместо праздничных песен гремят боевые барабаны и сигнальные трубы, а смех детей и мычание коров заменил лязг стали.

     Протянув руку, Джейми дотронулся до плеча своей невесты – легонько, точно боясь, что она вспорхнет и улетит сквозь открытые ставни как птица. От его прикосновения Рочелл чуть вздрогнула и оглянулась. Хоть на губах ее играла легкая улыбка, но усталые глаза блестели от слез, а лицо – худое, с россыпью ярких веснушек вокруг чуть вздернутого носа – покраснело от плача. Джейми попытался было произнести хоть слово – успокоить, развеселить, обмануть, поклясться, что обязательно вернется живым и невредимым, сделать хоть что-то, но все вокруг закружилось, пол поменялся местами с потолком и...

     Вот под сапогами Джейми хрустит свежий снег, за шиворотом колючим пальцем щекочет холод, а изо рта вырываются облачка пара. Ноги уже привыкли к длительным переходам, огрубели мозолями; руки перестали ныть, а вид распоротого человека впечатлял не больше, чем кусок свежей говядины. Всего их было не более трех дюжин в составе пары копий: во главе ехали два рыцаря с оруженосцами, в середке скрипело несколько обозов, что везли припасы и с десяток лучников, а замыкала шествие самая многочисленная и бесправная рать – пехота.

     Они шли без продыху уже десять дней, останавливаясь лишь для того, чтобы забыться коротким сном, кинуть что-нибудь в желудок, да размять опухшие ноги; ходили слухи, что вот-вот грядет решающий бой, который возглавит сам король, так что командиры гнали солдат без устали, дабы подоспеть на поле брани в помощь государю.

     Вдруг спереди раздались крики и громкая брань, авангард остановился, а через мгновение встала уже вся колонна. Солдаты уже было радостно загудели, почуяв скорый отдых, но радость их была преждевременной; едва первый из них направился собирать хворост для костра, как его руганью осадил его приятель, пристально вглядываясь вперед. Воины недовольно заворчали, пряча ладони за пазухой и шмыгая покрасневшими носами; Джейми же снял трофейную шапку из белки, засунул рукавицы за пояс и с наслаждением почесал колючую голову – в первый раз волосы ему пришлось обрить после нашествия кровожадной вши, но ему показалось это столь удобным, что он до сих пор соскребал макушку почти под корень.

     – Чего вы там рты раззявили? – крикнул Нарис, невысокий смуглый парень, настолько щуплый, что походил на сгоревшую лучину. Родом он был из того же поселка, что и Джейми; сын лесничего, живший со своей семьей прямо напротив. – Мы так до Вознесения топать будем!

     – Деревья попадали, будь они не ладны, – раздался в ответ зычный вопль. – Кони то проедут, а вот повозы – хрен. Расчищать придется, так что перестаньте в задницах ковыряться и дуйте сюды!

     Марел – седой одноглазый воин, один из самых опытных в их копье, что, казалось, успел повидать еще походы Маркела Жестокого – до того хранивший молчание, вдруг завертел головой и ухватился за рукоять меча.

     – Смотришь, под каким деревом отлить? Смотри хозяйство се не отморозь, – хохотнул Сарж. Зубоскал и пьяница, он быстро заслужил почетное звание отрядного шута, коего ни капли не стеснялся и даже гордился.

     – Да нет. Просто что-то птицы замол...

     Последнее слово застряло у Марела в горле вместе с короткой стрелой с черным оперением. Со всех стороны послышались крики, рев горна и стрекот трещоток, а среди деревьев замелькали воины в блестевших под лучами солнца кирасах.

     – Засада, мать вашу! – вскричал один из рыцарей. – Стать кругом, спина...

     Но нескольких метких выстрелов пробили круп его лошади – скакун всхрапнул, поднялся на дыбы и упал на землю, подмяв собою всадника. Не обратив внимания на стрелы, что воткнулись в землю у его ног, Джейми перехватил копье – первый визриец упал на землю, держась за шею и захлебываясь кровью. Второго поразил Нарсис – но через мгновение уже пал сам, так и не успев вытащить меч из тела врага.

     Его убийца – здоровенный, словно бык визриец – не теряя времени, тут же вновь поднял топор. Поднырнув под лезвие, Джейми воткнул копье ему прямо под колено – здоровяк упал на землю, и Джейми уже приготовился нанести решающий удар, как визриец выпустил топорище, схватил древко двумя руками и с силой дернул на себя.

     Поскользнувшись, Джейми остался безоружен и на миг растерялся, что едва-едва не стоило ему жизни. Верзила уже занес копье, как на него с кинжалом наперевес налетел Сарж, скатившись вместе с визрийцем в ближайший сугроб. Подхватив с земли чьи-то ножны, Джейми обнажил меч и огляделся – время словно застыло, превратив побоище в неподвижную картинку.

     Первый из их командиров так и не успел выбраться из-под лошади, таращась в небо вбитым в забрало копьем. Его оруженосец лежал подле, весь утыканный стрелами – совсем юный, почти мальчишка, но до последнего вздоха защищавший своего господина с оружием в руках. А вот второй рыцарь – прижавшись спиной к широкому стволу, он держал перед собой окровавленную палицу. У ног воина лежало три покойника, но судьба его уже была предопределена – в боку между пластин торчала рукоять кинжала, а на панцирь из-под шлема сочился алый ручеек. Ренард, Лотер, Сисар из Колокольцев, Ансэлм, Мартин по прозвищу Скала – все они были мертвы. Даже шутник Сарж валялся на земле, обнажая рот в последней ухмылке, так и не выпустив из холодных объятий мертвого врага.

     Как ни странно, Джейми не чувствовал ни страха, ни холода, хотя еще несколько мгновений назад готов был отдать левую руку за миску горячей похлебки. В висках стучала лишь одна мысль – он уже мертв. Так что же ему терять? Джейми сжал зубы и до боли в пальцах стиснул рукоять, бросаясь на помощь уцелевшим соратникам, надеясь лишь на одно – продать свою жизнь как можно дороже.

     Удар наотмашь, еще удар, укол – визриец упал на землю.

     Пинок, замах, удар – враг пал с разрубленным лицом.

     Взмах... и тут стрела воткнулась Джейми прямо в ляжку. Упав на одно колено, он обломил древко и не глядя, ударил наотмашь, заметив краем глаза какое-то движение; и пускай очередной противник рухнул ему под ноги, но откуда-то сбоку блеснула сталь – и Джейми даже не успел увидать того, кто его ударил. Висок вдруг пронзила резкая боль, по шее за ворот потекло что-то липкое, а пальцы точно одеревенели, и последнее, что он увидел, падая на землю – опрокинутую на бок повозку, одиноко скрипевшую крутящимся колесом да крупный снег, походивший на пух, падающий с неба.

     Джейми много раз слышал на проповедях, что после смерти благочестивые люди попадают на небеса, где проводят бесконечность рядом с богами и близкими, тогда как грешников ждет вечная мука в бездне, где Падшие правят легионами духов, бесов и чудовищ, отправляя их на земную твердь, дабы творить зло. Но, то ли священники ошибались, то ли Джейми оказался не столь праведным, так как вокруг стояла лишь темнота. Ни богов, ни родных, ни тварей... Лишь пустота в коей он то ли висел, то ли парил, не ощущая абсолютно ничего. Но вот откуда-то издалека послышался чей-то крик – глухой, точно звучавший из закрытой бочки:

     – Живые есть?

     – Неа! – ответил кто-то совсем рядом с Джейми. – Всех порезали как курей. Мать моя, ты глянь только, этому-то всю харю почти... Боги, да тут один еще дышит!

     Послышались торопливые шаги, ругань, крики – Джейми вдруг подняли в воздух, а потом резко бросили на что-то твердое, пахнущее сеном и навозом. Все, что происходило после, слилось в один долгий миг – он то возвращался назад в бой, снова и снова погибая от меча визрийца, то глядел в ночное небо усыпанное звездами, лежа на дне повозки, баюкая ножны с мечом, то снова проваливался в густую темень. Чьи-то руки попытались было разжать ему пальцы, но Джейми глухо замычал, попытавшись перевернуться на другой бок, и неизвестный оставил его в покое. Прохладный воздух сменился уютным теплом, запахом кислого молока и каких-то отваров – к его ране прикоснулись теплые, даже горячие руки, понемногу убирая боль. Тьма потихоньку рассеивалась – он открыл глаза, и...

     Джейми резко поднялся на локтях и завертел головой, сразу и не разобравшись, где находится; но то, что во сне казалось ему телегой оказалось крупной лодкой, а тряска на кочках на деле было покачиванием на волнах; правда, если до того суденышко несло течение, то теперь они оказались прибиты к берегу, сомнув кормой заросли камыша.

     Джейми с трудом вытянул ноги, пытаясь размять затекшие конечности, и несколько раз громко чихнул. Мышцы ныли, голова гудела, а промокшая рубаха неприятно липла к телу – но они живы и это главное. Стефан и Мелэйна уже выбрались на сушу и сидели чуть поодаль возле кучи хвороста; первый безуспешно пытался развести костер, чиркая отсыревшим кремнем и еле слышно ругаясь себе под нос, а Мелэйна, обняв себя за колени, смотрела куда-то вдаль, о чем-то размышляя. Джейми вспомнил свой сон и вдруг подумал, что девушка чем-то напоминает ему Рочелл: хоть на плечи вместо игривых светлых кудряшек спадала черная коса, а... Нет. Не время.

     Джейми перепрыгнул через борт, набрав полные сапоги тины, а потом, поднатужившись, столкнул лодку в воду и пинком отправил ее плыть дальше – не стоит оставлять лишние следы. Когда он подошел к кострищу, Мелэйна бросила на него быстрый взгляд, а Стефан попросту сплюнул на хворост и отбросил кремень в сторону. Джейми уже хотел было сказать, что зажигать костер – дурная идея, так как дым может их выдать, но чуть подумав и взглянув на синие губы Мелэйны и сизый нос Стефана, промолчал. Подобрав кресало, Джейми присел рядом с другом и не спеша продолжил его дело – правда, чуть терпеливее и аккуратнее, выждав, пока то подсохнет; и вот, через некоторое время на свет родилась первая искорка, а вскоре они уже тянули к огню озябшие пальцы.

     – Долго задерживаться нельзя, – наконец, нарушил молчание Джейми. – Надо идти.

     – Куда? – буркнул Стефан, смахивая со лба слипшийся вихор.

     – Не важно, – дрожащим голосом произнесла Мелэйна и вздрогнула. – Главное – подальше от того проклятого места.

     Просидели они ровно столько, сколько им было нужно, дабы подсушить одежду и согреться самим. И вот, затушив костер и закидав его землей, они поднялись по пригорку, и еще некоторое время брели сквозь кусты и буреломы, пока, наконец, не вышли на узкую дорогу. Судя по солнцу, шли они на восток, и более никто не проронил ни слова – даже Стефан, который казалось, будет чесать язык даже в деревянной постели, упрямо хранил молчание, о чем-то размышляя.

     И признаться, всем им было о чем подумать. События прошлой ночи казались каким-то чудным кошмаром, но, увы, все это они пережили на самом деле. Пропавший герцог, на деле оказавшийся главой культа устраивающего жертвоприношения прямо в священный праздник, упыри, сторожившие замок, словно псы, стрыга, которая видимо, тоже была каким-то образом причастна ко всему этому безумию... До сего момента Джейми думал, что более в жизни не увидит ничего такого, что потрясет его до глубины души, и, к сожалению, он ошибался.

     – Что случилось с Ивоном и Пьетром? – вдруг произнесла Мелэйна.

     Джейми переглянулся со Стефаном. Тот тяжело вздохнул, и открыл рот...

     ***

     Едва над ним сомкнулась ледяная вода, что шпарила кожу точно кипяток, Джейми тут же взмыл наверх. Через мгновение откуда-то сверху раздалось два протяжных крика, слившихся в один вопль – и в озеро камнем рухнули Стефан и Ивон, поднявшие просто тучу брызг. По левую руку послышался тихий всхлип – увидав Мелэйну, что кое-как барахталась на поверхности, едва не уходя под воду, Джейми подплыл к девушке и подхватил ее под плечо. Оглядевшись, он уже было направился в сторону берега, как вдруг сердце его замерло, когда он увидал качающуюся на волнах лоду, привязанную к торчащему из воды бревну. Спасение! Не иначе это одно из суденышек, на которых Отес вместе со своими сподручными переправился на остров.

     – Стефан! Пьетр! Ивон! – заорал он. – За мной!

     – Я ни беса не вижу! – раздался неподалеку ответный крик. – Тут темно как… ТВОЮ! МАТЬ!

     Подняв голову, Джейми с ужасом понял, что мертвецы и не думали отпускать свою добычу. Сверху на площадке все еще толпились темные силуэты, рыча и отталкивая друг друга от края; и вот одна тень перебралась через стену и бросилась вниз, нелепо размахивая лапами. Раздался плеск – и Джейми понял, что если мертвецы настигнут их в воде, всем им конец.

     – За мной! – снова кикнул он и поплыл к ближайшей лодке, надеясь на то, что все прочие смогут найти его хотя бы по звуку.

     Ухватившись за мокрое дерево, Джейми подтянулся на одной руке и рухнул на дно суденышка вместе с Мелэйной; а через мгновение принялся возиться с бечевой. Боги, да кто петлял этот узел… Его мокрые пальцы соскальзывали, да и темно было так, что хоть выколи глаза, а у него как назло при себе не было ни ножа, ни меча, чтобы перерубить веревку. Лодка качнулась, когда кто-то ухватился за борт – Джейми вмиг ухватил лежавшее под ногами весло и замахнулся – но тут же с облегчением выдохнул, увидав знакомое лицо, и помог Стефану вскарабкаться вовнутрь.

     – Спасибо, что чуть не пришиб, – буркнул тот и, зашарив за пазухой, наклонился к веревке. – Дай-ка сюда…

     В свете луны блеснуло темно-зеленое лезвие кривого ножа – и через несколько мгновений яростного пилежа веревка лопнула, а Джейми, не мешкая, оттолкнул лодку подальше от острова.

     – Пьетр! – крикнул Джейми, гребя веслом. – Ивон! Где вы?

     – Тут! – из темноты раздался чей-то крик. – Мы нашли лодку и вроде даже… боги ОНИ ПЛЫВУТ ЗА НАМИ!

     Несколько мгновений Джейми боролся сам с собой, думая, как поступить – попытаться броситься им на выручку или спасаться самим – но потом взглянул на Стефана, что лишь покачал головой, тяжело вздохнул и принялся грести подальше от замка. В темноте да без оружия вряд ли они сумеют помочь своим спутникам – так что если за Ивоном и Пьетром увязались мертвецы, уповать им стоит лишь на самих себя и удачу.

     – Они отстали? – спросил Джейми, оглядываясь вокруг и пытаясь уловить хоть что-то в окружающей их темени.

     – Вроде как да, – Стефан утер со лба пот и рухнул на скамью. – Надеюсь, эти гады не умеют…

     Не успел он договоритЬ, как через мгновение лодка чуть не перевернулась, хлебнув бортом воды, а Джейми с трудом устоял на ногах; поначалу на корме показались лишь чьи-то бледные пальцы, а следом – опухшее лицо, напоминавшее вздутую сливу. Мертвец раззявил пасть и полез вовнутрь – Джейми обрушил на его голову удар, затем второй, но оживший покойник, уже наполовину вскарабкавшийся на судно, выхватил у него весло и переломил его напополам, бросив остатки в воду. Оставшись безоружным, Джейми застыл на месте, судорожно соображая, что предпринять, но его опередил Стефан – оттолкнув друга, он с размаху засадил мертвецу нож в затылок по рукоять, а когда тот затих, брезгливо спихнул покойника сапогом в воду. Переглянувшись, они оба рухнули на дно и привалились к борту, пока течение несло их куда-то вдаль, а рядом с ними тихо дышала Мелэйна, которая, судя по всему, потеряла сознание. Джейми вдруг почуял, как усталость, до того дремавшая, тяжелым грузом навалилась на плечи – глаза его почти слипались, все чресла сводило судорогой, но он из последних сил пытался противиться искушению уснуть; в отличие от Стефана, который, чуть поерзав, прикрыл глаза.

     – Нам нельзя спать, – прохрипел Джейми.

     – И кто нам запретит? – хмыкнул Стефан.

     – А если на нас нападет еще один мертвец?

     – Тогда мы сдохнем, – пробормотал тот и Джейми, не найдя, что ответить, провалился в объятия дремы.

     ***

     – Все ж жаль Пьетра, – вздохнул Стефан. – Хороший вроде был малый… да и графчонка ни за что сожрали. Срань небесная, ну почему мы постоянно вляпываемся во что-то…

     – Это неправильно, – вдруг произнесла Мелэйна.

     – Согласен, – кивнул Стефан. – Мы заслуживаем лучшего. Ладно, доберемся до ближайшей деревни и покумекаем, что да как. Я, к слову, успел зашить чутка серебра себе в…

     – Я не про то. Мы же не можем просто взять и сделать вид, что ничего не случилось, – девушка остановилась и тряхнула косой. – Мы должны вернуться в Мьезу и рассказать всем...

     – Ага. Я вот представляю себе эту картину, – Стефан встал напротив девушки, и скривил лицо. – Возвращаемся мы в город и с порога к мэру – извиняйте, господин Авар, герцог ваш оказался сбрендившим колдуном, водившим дружбу со стрыгой и подкармливающий упырей. Ну, мы порубили его на куски и его дружков заодно, а потом они ка-а-к ожили и попытались нас слопать. Ладно, давайте сюда наше золото, и мы пойдем. Ах да, чуть не забыли – у вас там в озере еще пара мертвяков оживших может плавать, вы там это, рыбку поосторожней удите. – Стефан сплюнул себе под ноги. – Ты хоть сама-то слышишь со стороны, как это звучит? Да нас в тот же миг обвинят в убийстве этого знатного хрена и накинут петлю на шею. И это в лучшем случае, так как если нам вдруг поверят – ну, мало ли, настроение у мэра вдруг хорошее будет – то тогда нам придется отбрехиваться от нападок в чародействе и иметь дела с Мечами. А это уже будет куда более скверная история. Так что да – мы просто сделаем вид, что ничего не произошло, и больше никогда об этом не вспомним.

     – Но... – девушка растерянно затеребила рукав. – Быть может, Ивон и Пьетр все же остались живы – они подтвердят наши слова. А если чудовища нападут на кого-то еще? Тем более, то зеркало в замке – с ним же нужно что-то сделать. Я думаю, это какой-то магический артефакт или что-то вроде того. Вдруг кто-то найдет его и…

     – Ивон и Пьетр... – начал Джейми и закашлялся. Уняв приступ, он продолжил, – ... мертвы. Мы все это знаем. И ты тоже, – Мелэйна открыла, было, рот, но потом лишь вздохнула и опустила глаза вниз. – А что касается той штуковины… За нее нам не платили.

     Произнеся это, Джейми зашагал дальше – Стефан двинулся вслед, а через несколько мгновений за ними поплелась и Мелэйна. Хоть Джейми и упомянул о деньгах, но истинная причина была в другом – хотя думается, его друзья и так поняли, что тот имел в виду. Если честно, Джейми не вернулся бы в тот замок и за сто корон; да и героями они тоже не были, так что он мог лишь понадеяться, что развалины вскоре окончательно рухнут и погребут под собой то зловещее зеркало и всю память о нем.

     В последний раз Джейми испытывал страх лишь во время первого боя, когда руки его тряслись точно у старика, а зубы выбивали дробь; но слушая пение сектантов и глядя на уродливую голову этой твари, что венчала зеркало… Он испытал доселе невиданное чувство – не страх, нет; животный ужас, который, наверно, пронзает ягненка в последний момент перед тем, как ему перережут горло. Джейми стыдился признаться самому себе, что промедли он еще миг, и скорее всего, рухнул наземь и пополз к зеркалу точно червяк, рыдая и моля о пощаде. Судя по дрожащим рукам, стоявший рядом с ним Пьетр чувствовал себя не лучше – но к счастью, тетива его не дрогнула; а едва культисты замолчали, как и Джейми пришел в себя.

     Солнце еще не поднялось в зенит, когда сзади послышался топот копыт, хриплый голос, довольно скверно напевающий мотив какой-то заудалой песенки и скрип колес. И вот через некоторое время их нагнала кривоватая телега, забитая бочками, которую вел заросший возница с черной бородищей, доходившей почти до груди. Проехав чуть вперед, мужчина натянул вожжи, останавливая телегу, и приподнял шляпу:

     – Здравия добрым путникам! Куда путь держите?

     – И тебе не хворать, – ответил Стефан, переглянувшись с друзьями. – В город.