Текст книги "Слипер и Дример"

Автор книги: Илья Черт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

ответ на главный вопрос о смысле жизни и обо всём прилагающемся.

– А то, что давно пора позвонить родителям! – грозно скустив брови к носу, рявкнул Йош. —

Шляетесь тут, понимаэшь, без спросу и толку где не надо, а дома, поди, обед стынет!

– Дело говорит, – кивнул авторитетно Слипер.

– Да… Уж, – снял Шапку-Невредимку Дример и утёр ею вспотевший от напряга лоб.

– Вот! Мудро сказал! – весело хлопнул себя по коленке Мора. – Я так и думал!

– Все так думали, – заворчал Йош, – а получилось как всегда… И так уж какую кальпу…

Ладно, ноги в руки, и в путь-дорогу! – Он поворотился к Масявке и Масюське: – Так шо вы мне

тут панику не наводите! Концы в воду отменяются! А вот чистый воротничок никто не отменял. И

палубу драить надо чаще! Всё понятно?

– Так точно! – испуганно мигнули Масявка и Масюська.

– Выполнять! – коротко скомандовал Йош.

– Есть! – стукнули друг друга пятками Масявка с Масюськой и шмыгнули за дверь. —

Покедова! – заорали они уже от калитки.

– Увидимся ещё! – закричали им в ответ Слипер и Мора.

– …в следующей жизни, гы-гы, – хохотнул Йош. – Так, теперь с тобой, друже, – он

воззрился на Мору. – Тебе, стало быть, придётся коловратиться домой…

– Кудой? – испугался Мора.

– Тудой! – сверкнул глазами Йош, от серьёзного тону своего внезапно начавший молодеть на

глазах. – В город А тебе путь-дорожка, хватать под руку уважаемого Шкындыровича, сажать в

трясолёт свой и греметь хрящами по вот этому азимуту, – он прочертил пальцем по карте и

удостоверился, что Мора запомнил маршрут, – пойдёте тоннелем 23/32…

– Это где? – Мора чувствовал себя студентом на экзамене.

– Не напрашивайся на рифму, воздухоплаватель! – Ключник укоризненно сощурился на

Мору. – Это там, где вы давеча по подвалам неуклюже ползали и ручки крутили какие ни попадя.

– Дык мы ж так ничё и не поняли, как там шо открывается и куда править-то…

– А я тебе зачем ёксель-дрексель заветный даю? – Йош выудил из всё того же мутного

дедушкиного шкафа странную металлическую шкындырбобину и мотнул её за пружинистый

33

1

хвостик. – Всунешь её сам узнаешь куда в самоле своём, заведёшь моторы, задашь координату, а

дальше конопульку вот эту нажмёшь, понял?

– Ага.

– Смотри не перепутай… Чкалов…

– Да вы не ругайтесь, я смекну, – Мора насупился зардевшимся борщом.

– Да уж куда денешься, – Йош ещё помолодел по ходу беседы лет на «-дцать». – Коли не

смекнёшь, будешь салют смотреть с околицы через забор. А мы, сам понимаешь, проведём

карнавальную вечерину под кодовым названием «балдеем без тебя».

– А как бы мне до Шкындыровича? – Мора замялся.

– Сейчас на маршруську запрыгнешь, доедешь до излучины реки, до станции Борьковская, до

музею морского, что у колонн Астральных, возле них пересядешь на баркас, что доплюхает тебя

по фарватеру до острова крайнего, а там и аэродром близко. И летишь во всю прыть своего

пропеллера напрямки в город А. Далее дело техники. Встретимся в конечной точке у двери.

Доставить мне туда Шкындыровича по всей форме и к самой раздаче компота! Ясно?

– Понял.

– Шаго-о-о-ом…

– Уже ушёл! – Мора выскочил за дверь, зачёсывая пальцами вихры на затылок.

– Ну а с вами, братцы, мы решим вот что, – улыбнулся Йош, распрямивший почти

окончательно все морщины на лице и утерявший на глазах седину: – Бежим сейчас до станции и

валим перекладными.

Лиловая рубаха с рунами на Йоше совсем обвисла, патлы укоротились, и вообще у всех на

глазах происходила невообразимая метаморфоза с переменой гардероба, только в роли пальто

нынче было само тело Ключника. Он превращался мало-помалу в озорного подростка.

– Дык мы ж не при валюте местной, – пожал плечами Слипер. – Да и документов у нас нет.

А тут ведь, как я понимаю, муниципальное паровозное разобщение и всё такое.

– Ребяты, вы меня, романтика, просто на ходу штырите! – Йош скривил улыбку к правому

уху. – Какие билеты? Только хичхайк! По старинке, автостопом. Спальнички прихватим с

чердака, и в путь.

Слипер и Дример зыркнули друг на дружку. Хмыкнули. Загрибука заблестел глазами от

перспективы поучаствовать во всемирной зачистке, да ещё и в такой компании.

– Как скажешь, начальник, – макнул кот печеньку в чай. – Направление-то знаешь?

– Сейчас узнаю, – хитро хихикнул Йош и осторожно взял ключ со стола.

Ключник воззрился на артефакт сурово, но тот остался обычным ключом. Ничего не

происходило.

– Вот те раз! – пригорюнился Ключник. – Забыл я, как это делается. Не получается! Вот

зараза! – Он сник и стал стареть обратно на глазах. – Ребята, а ещё я не могу вспомнить, каким

шифром открывается сама дверь. Ключ ведь заговорённый. Ему шифр нужно сказать.

Дример выразительно глянул на Слипера. Тот кивнул и полез в оранжевую свою сумку.

33

2

– Слушай, Йош, мы тут тебе ещё подарочек привезли… – начал было Дример.

– Какой? – рассеянно спросил Ключник, морща лоб, пытаясь копаться в памяти относительно

отмычки.

– Да вот, – Слипер осторожно вынул из сумки свёрток, положил его на ладонь и развернул

тряпочку. На ладони сидел Мокропопик Падучий.

– И что это такое? – отвлёкся Йош.

– А ты у него под задницей посмотри, – ответил Дример, ухмыляясь.

И только Йош приподнял хвост Мокропопика, как подскочивший Башкирский Кот точно и

коротко щёлкнул когтём по падучему брюшку заморского тушканчика.

Мокропопик Падучий надулся на мгновение, а затем протяжно пукнул прямо в лицо

зазевавшегося Ключника.

И случилось предвиденное: Йош окнчательно обратился в пацанёнка-подростка, и глаза его

прояснились.

– Парфюм ещё тот! – весело засмеялся он. – Но таки фокусники вы славные, братушки!

Загрибука улыбнулся и забрал из рук Слипера Мокропопика.

– Вспомнил? – подозрительно вопросил Дример Йоша.

– Ещё как! – кивнул тот. – С такого запашку и что не хочешь, всё припомнится. Ай да

суслика вы мне подогнали!

– Это Мору надо благодарить, – мявкнул Башкирец. – Мы про синдром Ныкальщика-

Щелевика узнали, а он вот лекарство подсунул.

– Значит, за мной должок будет, – согласно засмеялся Йош.

– А его-то куда теперь? – Загрибука в сложенных лодочкой ручищах аккуратно держал

завалившегося нынче набок Мокропопика Падучего, который постепенно превращался в Храпуна

Лежачего Обыкновенного.

– Да пускай в старых одеялах и отсыпается! – ответил Ключник, указав на шкаф. – Тут за

ним морской свинтус присмотрит. А мы пока делом займёмся, – и он подкинул на руке ключ, а

затем уставился на него.

Все замерли в ожидании.

– Значит так, – сосредоточенно произнёс Йош, – берём ключик этими пальчиками,

зажимаем точки Ёп-ци и Щип-ци, а потом… – Он шумно вздохнул и на выдохе понёс

инопланетную ахинею: – Яко званы аз приемсь иш царь езьми тута же во славене навах во ежи

небеси ако…

Ключ в его руке внезапно осветился, теряя твёрдость и превращаясь в переливающуюся

ртутную субстанцию. И с этой субстанции прямо по руке Ключника потекла вязь древних

символов, цифры и закорюченные письмена.

Йош немного встрепенулся, окончательно принял вид взбалмошного подростка, доболтал

околесицу и радостно заорал:

– Ну вот, теперь я всё знаю! Куда нам и как рулить! Алга!

33

3

– Алга, хан Батый, алга, – согласился без энтузиазма Башкирский Кот и соскользнул с

трамбуреточки, – эшельме-бельме твою напррраво…

Тёмная ночь, только ветер кутит в проводах

Товарный вагон тихо ржавел на одиноком запасном пути. В открытый проём распахнутых

дверей дышала тяжёлая и душная ночь. Стены буквально текли. Маета плавила. Оранжевая сумка

Слипера и прихваченный из деревни рюкзак Йоша пылились в углу. Ключник сидел в проёме

дверей, свесив ноги в темноту, и крутил на пальце связку ключей и пластиковых карточек. Иногда

скорость этого кручения возрастала, а иногда спадала. То они мелькали, словно пропеллер

самолёта Моры, то вязко описывали восьмеричные круги, разгоняя духоту. Судя по всему, мысли

Йоша в его голове текли сейчас так же неравномерно. Теперь он выглядел таким же подростком,

как Слипер и Дример после памятного Скачка. Всклокоченные волосы, рубашка в сине-голубую

клетку, изношенные штаны и потёртые коричневые ботинки. Тёплая чёрная кофта с капюшоном и

надписью «Toots and the Maytals. 791 Was My Number» лежала рядом. Слипер и Дример спали,

раздевшись до подогнанных им Морой попугаичьих расписных трусов, подложив под голову свои

лётные комбинезоны и поставив в уголок ботинки и трекеры. Шапку-Невредимку, правда, Дример

так и не снял. Загрибука свернулся в углу калачиком, накрыв себя загребущими руками, и сопел в

помпон своей желто-синюшной шапки. Башкирский Кот сидел рядом с Йошем и заунывно вёл

какую-то восточную песнь про иллюзорность бытия сущего:

– Мираж в пустыне… мираж в пустыне… жаррра такая, что сердце стынет…

Две луны обвисли тусклыми аптекарскими фонарями, оттеняя извилистые рельсы и шаткий

деревянный вагон неразличимого в темноте цвета.

– Долго мы тут будем ОКЛЖПэ утюжить? – спросил внезапно Башкирский Кот, прервав эпос

о неудавшемся круизе по пескам боевой талибанской славы.

– Как карма ляжет, – задумчиво ответил Йош. – Сами ломиться не будем. Попутного ждать

надобно. Тут тебе не устаканенная бытовуха со всем логично прозреваемым, а смещающаяся по

всем статьям реальность. Пургопетрик со своими областями ближайшими тем и славен. По одной

и той же рельсине можно куда хошь укатить. От много зависит. От погоды и настроения. От

танцевальной фигуристики двух лун. В целом, от всего и сразу.

– Дык уж вторые сутки кочумаем! И почему именно здесь? Тут же на семью-восемьдесят

колёс вокруг ни зги не пробегало. Ни ларька тебе, ни рррюмочной. Только степь да степь кругом.

– Точно сидим, хорошо. По всему видать, – отмотался головой Йош, указывая на обочину

ржавого дорожного полотна.

Там, на обочине, в свете луны прыгали друг в друга Тютельки.

33

4

– Эти спиногрызы нам явственно свидетельствуют, что мы вышли в заданный квадрат, —

Йош спрыгнул с вагона, сорвал на бегу травинку и запрыгнул обратно. Он сел, сунул стебелёк в

зубы и снова завертел ключами.

– Или в тррреугольник матушки Бермуды, – сузил и без того узкие бекские глаза кот в

ночную темень.

– Не елозь мыслеформами по астралу, иди спать, – завернул ключами изворотливую

финтифлюшку Йош. – Утро вечера смешней. Чует моя печень, на подходе судьбинушка наша.

Тюкнет в правый бок копьём и покатит нас. А там уж приноровимся да стрелки будем переводить.

Уже недолго осталось.

– Как скажешь, начальник, – пожал мохнатыми плечами Башкирец, просканировал метность

вокруг зелёным радаром глаз и ушёл в сумрак вагона заворачиваться носом в хвост.

Подоткнувшись под бок Загрибуке, он прикинулся кренделем и сложил уши.

Вскоре и Йош стал слипаться глазами и тоже растянулся на полу, покрытом опилками. Чёрную

тёплую кофту он подложил под голову, а побитые коричневые ботинки поставил возле. Обе луны

в небе становились всё меньше, уходя в зенит. Стрекотание Тютелек дополняли храп и

посапывание из чернеющего провала дверей вагона. Камыш не шумел. Деревья не гнулись. Пули

по степи не свистели. Но уж пятый сон как был на счету, и ничто не нарушало оцепеневшей

глубокой заполуночи. Мир замер. Даже Тютельки в какой-то момент перестали стрекотать и

прыгать друг в дружку. Медитацию мироверчения нарушал лишь неслышимый челобреческому

уху низкий гул гравитации планеты. Шло неощутимой поступью время. В какой-то миг луны

растаяли в зените, и стало совсем непроглядно темно. Видимая реальность ограничилась до

конкретно самого вагона и нескольких метров рельс, уходящих в чернильное никуда по обе

стороны. И вот, когда уже ни пса ни суслика было не видать, и, казалось, весь мир поставили на

паузу, в самом конце (или в начале) сгустившейся темноты, на обрывающихся в бездонной ночи

рельсах появилось ещё более густое, большое тёмное пятно. Беззвучным призраком. И стало

приближаться. А вскоре это пятно оформилось в такой же товарный вагон, в каком спали наши

друзья. И вагон этот без единого стука и скрипа поплыл на сближение. А за ним вынырнул ещё

один. И ещё. И стало понятно, что это целый состав скользит в безлунной степи, словно

таджикский контрабандист через афганскую границу. И когда флагманский вагон подкрался на

своих колёсных цыпочках к храпящему хостелу бравых туристов, он мягко и незаметно

подтолкнул его и покатил перед собой, присоединив таким образом к призрачному сочленённому

телу состава. Так незаметно судьба вмешивается в наши дела и суеты, пока мы мирно дремлем

нашим неосветлённым сознанием и с голодухи визгливо сучим лапками во сне на образ такой

желанной, но совершенно недостижимой астральной колбасы. И как выразился бы Башкирский

Кот древней узбекской пословицей, собака лает – караван идёт.

Министр внутренних тел

33

5

Неприятный во всех отношениях стук собственной головы о стену разбудил Слипера.

– Сдуй мои пилюльки! За чё? – схватился Слипер за отшибленный затылок и приоткрыл

глаза. – Ух-тить!

Он сидел на полу и изумлённо таращился на проносящиеся в открытых дверях деревья. Раннее

утро холодило сизым воздухом. Вагон ощутимо болтало на хорошей скорости. Мало что

соображая спросоня, Слипер решил сначала разбудить остальных:

– Ребята, есть новости! Наш караван в пути!

Остальные заворочались с обычными для такой ситуации звуками «эээ» и «ммммг» и «ооооох».

Дример проснулся, посмотрел в импровизированное настежь открытое окно-дверь и стал надевать

комбез.

– Давно уж? – коротко бросил он.

– Да я сам только глаза продрал, не знаю. – Слипер тоже оделся и оёжился от холода,

подойдя к краю распахнутых дверей босыми ногами.

– Я говорил, всё будет пучками укропными! – весело отозвался Йош, оттирая затёкшую

физиономию, затем тоже выглянул на улицу. Вагон сильно качнуло, и они отпрянули от двери.

– Ишь как шкындырбает! – заворчал Башкирский Кот, встряхиваясь вдоль собственной оси.

Он пошатался на четырёх лапах, примеряясь к качке вагона, затем высунулся на улицу и долгим

взглядом посмотрел назад, на длинный товарновагонный состав, который гнал их вперёд нынче.,

– И всё-таки я не пойму, Йош-джан, как ты определил эту самую заданную квадратуру

тррреугольника бабушки Бермуды, где нас так удачно подхватили?

– А это мой Начспигайнен, уважаемый Башкир-Ата! – улыбнулся Йош, – Каждый из нас

нечто своё умеет. Ты – мутить, я – разматывать. Ты вот когда на рынке зуб свой ломал, чай да

компот, о судьбах стоматологов не думал. Верно?

Кот смутился:

– Откуда знаешь? Да я ж с безвыходности ситуёвины отмутил тогда.

– Но ведь воспользовался своим Начспигайненом? – Йош застегнул клетчатую рубашку и

сверху надел кофту, ибо было зябко.

– Ну, прррижал ты меня, прррижал, прокурор, было дело! – Кот заходил по вагону,

принюхиваясь.

– И я вот так же. Знаю, знаю, о чем хочешь намяукать. Мол, по карме потом не рассчитаешься

за сие пользование.

– Как рентген глядишь, начальник!

– А я вот так думаю, что за всея действия, связанные со спасением жизни, аки своей, так и

затесавшейся возле, ответственность ложится… На что?

– Да, на что? – встрял в разговор Слипер, натягивая трекеры.

– Да на болт она ложится! В смысле, до пилы вся эта самая ответственность, когда речь идёт о

спасении утопающих! – Тут Йош на мгновение как бы призадумался, явно что-то вспомнив.

33

6

– А вы видели, там за вагонами дальше какие-то цистерны тащатся? – Загрибука трепетал

ушами на ветру, вглядываясь в убегающий пейзаж вдоль поезда.

– И чего? – вяло отозвался Дример, размахивая Шапкой-Невредимкой для просушки её

пущей от следов влажной ночи.

– Да как-то выглядят они не фэншуйно, – помрачнел Загрибука и потуже приладил к своим

ушам жёлтую шапку с большим синим помпоном.

– В смысле? – удивился Слипер.

Загрибука приглашающее махнул загребущей дланью.

Все высунулись из вагона и вытянули шеи. И увидели, что за десятком пошарпанных

деревянных вагонов действительно покачиваются цистерны. Нестерпимо ярко-красные с чёрными

полосами. И на каждой из них «счастливой радостью» светится улыбка нарисованного черепа с

перекрещенными под ним костьми. И сами цистерны крайне ветхие. Того и гляди развалятся на

ходу.

– Хм, – хмыкнул Слипер и нахмурился. – А вот, кстати, почему черепа всегда улыбаются?

– Это глубокий вопрос, ара-джан, – философски заметил Башкирский Кот. – Вопрос,

уходящий корнями в самую суть жизни.

– Да уж, – подтвердил Йош. – Сие есть проявление тонкости юмора Потолочного Разумения

относительно временности всего проявленного, – и, взглянув на оторопевшего Загрибуку, срочно

добавил: – Не берите в голову, уважаемый. Шутка это вселенская. Бу-га-га.

– А что там на цистернах написано? – вглядывался Дример.

Кот сощурился, сузил зрачки до минимума, пожелтел глазами и изрёк:

– Там написано «Два-три-дебилобан. Тёмное».

– Это что-то из органической химии, – напрягся мозгами Загрибука.

– А точнее, биологическое оружие, – констатировал Йош, подтаскивая свои ботинки. —

Вещество, делающее живых существ дураками. Влияющее на них исключительно дегенеративно.

То есть сие отдупливает им мозги до состояния полной неврубчивости и оттормоза. Дебилотатор

спазмолитический. Вызывает у поражённых явные признаки аутизма, общий спазм интеллекта,

необоснованное веселье, усыпляет внимание. Понижает скорость реакции почти до нуля. В

кратком передозном случае может спровоцировать похотливую чесотку в области органов

размножения.

– Ёктить и приехали, растудыть твою в тельнике! – буркнул Дример, перестал махать

Шапкой-Невредимкой и срочно напялил её на голову. – И чем нам грозит такое соседство?

Кот пошарился глазами по вагону:

– Вот удача-то! Надо набрать баночку с собой! Пррригодится!

– Баночек нет, успокойся, милитарист, – Дример наморщил под Шапкой-Невредимкой лоб,

– А куда его везут-то и зачем? – обратился он к Йошу.

– Видите ли, в Нижних мирах на основе этого вещества делают крайне популярные среди

местного населения напитки.

33

7

– Не понимаю, – не догонял Дример.

Остальные присоединились к нему в этом.

– Ну как вам сказать, – смутился Йош, шнуруя боты. – Это ж понятно. Контроль над

массами. Власть. Чтобы быстро и необдуманно размножающиеся существа низкого уровня разума

не мешали более высоким личностям развиваться и упорядочивать реальность, им на прилавок

ларьков и магазинов выкидывается в свободную продажу большое количество жидкости, носящей

в себе разрушительный аспект Стихии Огня, которая синтезируется как раз на основе «два-три-

дебилобана». Таким образом их не по теме вибрирующее сознание сдвигают в область такую, где

оно не мешают общему процессу созидания. На скамейку надолго-запасных.

– «Бухло» называется, – кратко резюмировал Башкирский Кот. – «Пойло», «водяра»,

«портвешок», «косорыловка» и так далее. Утро после мадяры помнишь? – он обратился к

Дримеру, и тот поморщился.

– Но зачем специально население отдупливать до неврубчивого гопарьского оттормозу? —

изумился Загрибука.

– А чтоб под ногами не мешались при процессе эволюции да мозгами своими

неконтролируемыми не лезли в астрал, где формируется личностями развитыми будущее местной

реальности, – по-армейски отрезал кот. – Пусть лучше себе хихикают над глупостями

недогонятельными, да внималкой своей спят крепко, покуда вокруг них трансформируется

пространство по плану и замыслу. Плохо только, что дебилотатор этот имеет побочные

действия…

– Какие, например? – пытливо заинтересовался Загрибука, трепеща ушами на ветру.

– Вспыльчивость агрессивную и бессознательную тягу к размножению, – ответил Йош.

– Но почему так? – Слипер заходил кругами по вагону.

– Да потому что чуют они, – Йош тоскливо всмотрелся в проносящиеся деревья, – что скоро

эволюция их выкинет без выходного пособия из несущегося в светлую даль Всея Сангхи вагона на

обочину расходного материала бытия, где они во всеобщей энтропии этой самой обочины и

дождутся всенепременно Великого Ежемгновенного Обновления. А попросту, каюкнут. И страх

этот перед неминуемостью толкает их к бесконтрольному желанию оставить себя в любом виде в

житухе окружающей, а точнее, к воспроизводству себя в виде детёнышей. Чем больше существо

боится смерти, тем больше у него развито сексуальное вожделение, подспудное желание

почковаться и множиться. Рефлекс. Собака Павлова. Биология, пятый класс средней школы.

– Так почему бы им, зная всё это, не изменить свою жизнь и не начать участвовать

сознательно в радостной эволюции? – грустно возопил Загрибука в порыве поистине

буддистского сострадания. – Вместо того чтобы дожидаться этого самого каюка?

– Бандерррлоги потому что, – зло прошипел Башкирский Кот. – Им «два-три-дебилобан»

ближе и дороже. И проще. Ни о чём думать особо не требуется, ответ ни за что держать не надо,

живи себе дурой уелапой, жри колбасу, пей смазмолитический дебилотатор и совершай фрикции.

– Мда, – изрёк неторопливо Дример замечание «по Фрейду», – тут палка о двух концах.

33

8

– Вроде бы как они сами этого хотят, – добавил Слипер, – а вроде как их оружием этим

травят совершенно открыто.

– Испытания порождают развитие разума, – назидательно поднял палец Йош. – Да и как мы

оставим братьев наших продвинутых на произвол? Вот и дали им возможность бандерлогов

обезвреживать. Это ж как больную собаку усыплять. Только в растянутом и мягком виде. И

гуманно вроде, когда понимаешь, что надежд на выздоровление нет уже.

– Ну не знаю, – засомневался Слипер, – как-то всё-таки это мне не нравится.

– Кадров в Министерстве Внутренних Тел не хватает по работе перевоспитания, – признал

Йош. – Кого можем – того спасаем. Да и то без желания оного не получится.

– Ладно, – кот махнул лапой, – не будем в баночку набирать, карму себе портить. Да только

цистерны прохудились по-стрррёмному, видать же сходу. Что если?..

– Если то – иначе всё, – отрубил Йош. – Лучше поглядим, что у нас в рюкзаке.

– О, вот это дело! – радостно клацнул зубастым капканом пасти Башкирский Кот. – Как

говорил Мора, лично я за любой кипеж, кроме голодовки!

Двери вагона прямо на ходу стянули и скрутили верёвкой, оставив щель для света и воздуха.

Постелили посреди вагона тряпочку и выложили на неё еду. Картопль, борковка, лепёшки, бутыль

с колодезной водой, сырец, хряпу кустистую, тыблоки. Молча поели. Йош добыл из недр рюкзака

мешочек с махоровым табачком и нарезанные бумаженции, протянул Дримеру.

– Дык спасибо, – улыбнулся Дример и скрутил папироску. Запыхтел.

После еды все сели обсудить дальнейшие планы.

– Я разумею так, – взял слово Йош. – Доберёмся до Синего моря, там наведём справки,

может, какая посудина идёт в нужном нам направлении, а уж по ходу в море скорректируем

Прыжок, ну и…

– И алга, – кивнул Башкирский Кот, крутанув хвостом.

– Дык корабль-то вместе с нами в Прыжок отправится, – заметил Дример.

– Отправится, как пить налить, – согласился Йош. – Ну и чего?

– А команда? – склонил бровь Слипер.

– Вместе весело шагать по просторам, и, конечно, распивать лучше хором! – пожал плечами

Йош.

– Гы-гы, особенно при распитии «два-три-дебилобана», – хохотнул кот.

– Да серьёзно! – шикнул на кота Дример. – Мы что, всю команду с кораблём забросим на

горы в Кудык?

– Уважаемый, – мягко улыбнулся Йош, – если б ты только знал, сколько Потолочное

Разумение потратило времени и усилий, чтобы эту команду собрать и именно на этот корабль,

зная, что их ожидает. Карма не ошибается. Так что никаких трепыханий. По приземлению будем

разбираться.

33

9

Слипер и Дример переглянулись и пожали плечами, мол, смываем с себя всю ответственность.

Загрибука с надеждой посмотрел на кота. Тот ему утвердительно по-отцовски кивнул, типа, не

вибрируй, всё уляжется.

– А скоро мы там будем, у моря? – спросил Слипер.

Йош выглянул в щель двери вагона на проносящееся пространство, помусолил

несуществующую ныне бороду, уставился в потолок, прикинув что-то в уме и ответил:

– К вечеру завтрашнего дня как штык!

– Слушаюсь, господин Министррр Внутренних Тел! – козырнул лапой Башкирский Кот.

– От, другое дело, – улыбнулся Йош.

Они собрали оставшееся в рюкзак, провели ревизию вещей. Йош положительно отметил набор

Слипера, которым его снабдил в дорогу Мора:

– Таблетки для очистки воды очень пригодятся! Они также могут из солёной воды делать

пресную. В море может быть очень кстати. Нож есть? – Дример молча вытащил на свет нож из-за

голенища ботинка. – Это тоже пригодится, хорошо.

– А говорили-то, что я милитарист, – усмехнулся кот, – а сами словно на войну собрались.

Вот помяните моё слово, бутылочка с «два-три-дебилобаном» тож не залежалась бы.

– Сдаётся мне, на корабле мы кое-кого встретим, – обвёл всех взглядом Йош. – И этот кое-

кто, возможно, составит нам компанию в дальнейшем путешествии.

Загрибука поднял брови. Слипер и Дример хором махнули рукой, мол, удивляться уже немодно

нынче. Башкирский Кот и ухом не повёл, ни вправо, ни влево. Вагон нёсся среди лесной чащи,

день набирал силу, а сзади пугающе скрипели на поворотах готовые развалиться в любой момент

цистерны с «два-три-дебилобаном». Где-то впереди путешественников ждало Синее море.

Лица жёлтые по городу кружатся, лица жёлтые нам под ноги ложатся

(народная опиушная песня )

Море оказалось таким, каким и было названо. Синим то бишь. Поезд, как и обещал Йош, к

вечеру вторых суток стал притормаживать возле появившихся справа и слева покосившихся

домиков. Цистерны так и не развалились в пути. И туристы наши заблудящие таки прибыли все в

целости и сохранности на конечную станцию «Сева-с-Тополем». Городок был масенький. Проще

сказать, поселение. Жили в основном рыбачеством и всем, что давало море. Рыбы там не было, но

были карапутицы, кобрюшка, лосиный ось, стервядь и много всякой живности. К тому же вдоль

берегов на камнях в изобилии росли съедобные водоросли разных мастей и бугристых пятен. На

склонах возле побережья выращивали огородную хряпу. Было весело. Но главной приметой

данного почтового индекса было несомненно контрабандное направление деятельности. То бишь

отплывало отсюда много кого леший знает куда, и приплывало так же много чего такого, что в

законах местных федеральных значилось как «ой, не надо нам этого, не надо». А если кому-то это

34

0

было надо, то закон на это отвечал «а мы ведь говорили – не надо» и сажал нарушителя в

тюрьму. Смазмолитический дебилотатор был из разряда тех веществ, которые закон и не запрещал

вроде как, но и не привествовал открыто, а потому через главные порты свои им не торговал. Но у

того же закона, понятное дело, всегда найдётся некое количество смутных личностей, которые

шустро, радостно и за некоторую награду помогут этому самому закону закон же и обойти. Ибо

закон, если только это не Закон Всея Дхармы от Потолочного Разумения – штука весьма гибкая,

если не сказать бесхребетная, и существует только для острастки бандерлогов местного разлива,

как и продаваемый этим самым законом абсолютно незаконно «два-три-дебилобан». Вкратце

говоря, в посёлке жили авантюристы и скользкие типчики всех мастей. А станция «Сева-с-

Тополем» служила перевалочным пунктом, где незаконные всякие штуковины переваливали с

боку на бок и делали вполне себе законными. Была, конечно, налажена здесь торговля с разными

граничащими областями и мирками. Ибо почти любое плавучее судно (не инвалидная

принадлежность к утреннему перессыку, а корабль о мачтах и парусах) из Севы и из Тополя его

могло очень даже себе перемещаться не только по поверхности морской, но и в разумных

пределах соседних реальностей, то бишь торговать с ближайшими соседями по разуму. Во как!

Исходя из всех этих параметров, появление на пристани Башкирского Кота никого не ввёл в

ступор али в возбуждение. Ну пришёл и пришёл. Чего мы, котов полосатых не видели? Так что

представитель кошачьего башкирского племени вышагивал сейчас с бодро оттопыренным хвостом

и выглядывал плавучие посудины. Искал нужную, по всем признакам фэншуйности.

– Э, алё, чего по лапам ходим-то? – Башкирец зашипел негодующе на проходимца, который

ему только что наступил ногой на лапу.

– Виноват, пардон, сорри, – тонким взвизгом отпрыгнул тот. И воззрился на кота: – А вы

ведь издалека сюда?

Теперь и котяра уставился на нарушившего суверенитет. А существо это было весьма

неоднозначное. Из-над воротником расписанной во все цвета рубашонки в упор сияли непонятно

почему синие,но упорно китайские глаза курносой по-украински девчушки. Вся её голова была

облеплена множеством колбасок и сосисок, заплетенных из волос. На них причудливым образом

держалось подобие берета такой же попугайской наружности, что и рубашонка. Из-под низа

военных штанов виднелись тростниковые тапочки. В ушах висело множество железа: кольца,

полумесяцы, звездочки, фенечки, финтифлюшки. Из коротких рукавов выглядывали две худые,

пёстро забитые цветными татуировками ручонки. От девицы пахло хмарь-травой и заморскими

специями. И она жевала огромную пузырящуюся фиолетовую жевачку. На первый взгляд, вполне

себе челобрек. Дык вы уже и поняли, сказать о ней особо нечего, ибо мутный был персонаж

напрочь. Да только синь светила из глаз тех яркости люминесцентной. Кот в них глянул, словил

пару короткометражных галлюцинаций и мявкнул:

– Да, мы тут по гостевой визе пррроменад совершаем. Прибыли транзитом и вот думаем

тразитом же свалить.

34

1

– Уж больно вы на местного не тянете, как я и нагляжу. Но нечто смутное и знакомое чудится

мне в вас, сударь. Пыц, – она щёлкнула жевачкой.

От слова «сударь» Башкирского Кота перетряхнуло. Как-то не вязалась эта оттопыренная

дамочка с подобной вербальностью.

Котище принюхался:

– Мы корабль присматриваем. Видите ли, у нас намечается дальняя прррогулка по морю…

– Насколько дальняя? – размагниченная напрочь девица колыхнула железяками в ушах.

– Думаю, что дальнее не бывает, если рассмотреть вопрос в значимости местного масштаба,

– учтиво отмяукался кот, пряча дробительные зубы.

– О, как кстати-то! Пыц! А я вот как раз и ищу нечто в этом роде.

Кот оглядел свою визави повнимательней и сконцентрировался на сумке-бауле, которая висела

на длинной лямке через плечо, упещрённая наклейками и нашивками типа «Острова Боа», «Пляжи

на кряже», «Бэд трип, парниша» и тому подобное. Улохмаченное существо тем временем

продолжало:

– Бывает, знаете ли, опостылеет всё, хочется куда-нибудь надолго и так далеко, чтоб ни

сыскать, ни доаукаться.

– Ну, коли мои сотоварррищи не супротив будут, то, мне кажется, мы можем вам такое

устроить, – хитро сощурился кот и ухмыльнулся: – Уж не сыщет вас точно никто! – Он

содрогнулся во внутреннем приступе смеха.

– Вы в самую суть зрите, сударь, в самую суть! – довольно улыбнулась и встряхнула железом

в ушах девчушка. – Я с удовольствием поговорила бы с вашими друзьями.

– А вот и они, – кот указал на приближающихся Слипера и Дримера, которые напоминали в

своих лётных комбезах внезапно высадившуюся на берег десантуру. Позади них брёл, едва не