Текст книги "Слипер и Дример"

Автор книги: Илья Черт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц)

Прокашлявшись, Белочкин произнёс запирающее заклятие на случай внезапных расстройств

кишечника и замуровывания промежмировых дверей:

Кляну нелепо волчий склеп,

Гутарю всё, шо самолезет!

Мышой не вытащится реп,

11

3

Стенодверьми накосорезит!

Постоял немного, подумал и хмыкнул:

– А чё? Сойдёт! Мутабор в мою скатёрку! Как говорил мой знакомый батюшка Никола, в мире

нет таких правил, чтоб стихи были с рифмой! – и он щёлкнул пальцами. Лампочка в коридоре

послушно мигнула.

И тут раздался длинный дребезжащий звонок в дверь. И ведь не утих, зараза, а стал и дальше

трезвонить, аки пожарная сирена.

– Опаньки! А вот и гости пожаловали!

И ангел поспешил открывать, напяливая по ходу на нос свои мутные очки и попутно подводя

стрелки на два часа назад.

Дедушка Мытут, или «Осторожно, двери открываются, следующая станция –

бесконечная!»

Выключатель щёлкнул сам собой. И стало светло. Но не так, чтобы очень. Слипер в

одиночестве стояла на крыше высотного дома. На ней были всё те же синие майка и шорты.

Рюкзак послушно болтался за спиной. Небоскрёб, как ему и положено, скрёб небо. А оно было

сиреневое и глубокое. Молнии чертили в нём тропинки. Шла гроза. Сам домище стоял посреди

океана. В том, что это именно океан, Слипер ни секунды не сомневалась. Волны были такими, как

им и положено быть в океане. То бишь серыми, плавными и бескрайними. Но самым главным во

всём этом пейзаже было солнце. Оно казалось огромным, тёмно-красного цвета, очень низко

висящим над горизонтом. И солнце неуклонно падало, приобретая коричневые оттенки. Кровь

небес затопила собой всё. И вот уже не только облака, но и море, и сама сиреневая синь в зените

над головой окрасились в томатную пасту четвёртой отрицательной группы. Небоскрёб казался

очень высоким, одиноким торчащим пальцем, подпирающим из воды крышу небесного потолка.

Обернувшись вокруг, Слипер не увидела больше ничего, кроме повсеместно пламенеющей воды.

Алое крещендо затопило собой всё от края до края.

– Сюр! – выдохнула Слипер завороженно, и почему-то ей подумалось нехорошее. – Это же

конец! Конец всей планеты!!! Позвольте, а где моё полотенце?

Полотенце мирно висело на плече. Схватив наскоро тряпицу, девушка побежала по крыше к

будке с дверью, высящейся мавзолеем аккурат посередине. Оттуда лестница должна была

спускаться вниз, в здание. Войлочные тапочки то и дело грозили свалиться с ног. Слипер

чертыхнулась пару раз, но обувку не бросила, чуя, что без подарочка Белочкина тут можно

потерять и сами ноги.

– Нужно срочно валить! – лихорадочно стучало в голове у Слипера.

11

4

Девушка, запыхавшись, подлетела к постройке, рванула ручку двери. Та натужно скрипнула, но

сотрудничать не стала.

– Ах так?! Нет, вы плохо меня знаете! – Слипер намотала полотенце на кулак и ещё раз

схватилась за стальную дужку. Изо всех сил, рыча, потянула на себя дверь. Та страшно простонала

ржавчиной, но поддалась.

– Или, наоборот, слишком хорошо, – запыхавшись, договорила девушка. – Спасибо за

полотенце, Белочкин!

В дверном проёме была тьма. Слипер поставила ногу на первую ступеньку лестницы и

пошарила рукой по стене. Выключатель был здесь. Щёлк!

Тусклый красный свет зажёгся в комнате. Слипер хлопала глазами, пытаясь свыкнуться с

обстановкой. От стены до стены – шагов семь. Окон нет. Свисающая посреди комнаты лампа с

тяжёлым плюшевым абажюром бордового цвета ещё более уменьшала размеры помещения. Обои

с мультяшно нарисованными волнами. Полосатый ворсистый диван. Комод в углу. Круглый стол

под лампой. Истёртый от времени паркет. Слипер оглядела себя. Обнаружился застиранный до

дырочек синий рабочий комбинезон, а под ним белая майка с надписью «Обход Путей С

Общением». Тапочки были всё так же на ней. И полотенце висело тут как тут, на плече. На другом

плече притулился жёлтый рюкзак.

Девушка постояла, прислушалась. Было тихо, как в сейфе. Но тишине пищать не давали

настенные часы. Они тихонько себе тикали в углу. И не «тик-так», как обычно почему-то пишут в

книжках, но именно по-настоящему: тыгым-туым, тыгым-туым…

Оглянувшись, она нашла часы глазами. Они были старенькие, деревянным домиком – того и

гляди, кукушка али Мудод выпрыгнет. Слипер осмотрела комнату ещё раз кругом, но ничто не

привлекло особенно её внимания. Никаких мелких деталей обнаружено не было. И тут её осенило.

В комнате не было двери. Вообще. Никакой. Паника проснулась, желудок предательски сжался.

Но Слипер вспомнила о Стрелочнике и успокоилась. Даже улыбнулась. Нет, не такой этот дядька,

чтоб заточать её понапрасну в безвыходные ситуации. Глубокий вдох, глубокий выдох. Как

говорится на прохождении флюорографии, вдохну-у-у-уть и не дыша-а-ать! И Слипер начала

досмотр комнаты снова, по второму кругу. Залезла под диван и за него – пусто. Заглянула в

комод – все ящики пусты. Она даже внимательно осмотрела круглый тяжёлый абажур, но

тщетно. Сев на полу, Слипер предалась размышлению:

– Сдуй мои пилюльки! Нужно сообразить, как решить этот кроссворд, ибо ни разу нет

сомнений, что комната является какой-то загадкой, и её решение откроет выход.

Неуютность ситуации мешала сосредоточиться.

– Всё, что угодно, может оказаться порталом! – вспомнила Слипер слова Дримера.

Но, как назло, мысли не лезли в голову, будто мозг совершенно отупел, да ещё и древние часы

своим тиканием мешали сосредоточиться. Девушка нервно взглянула на них, и вдруг лицо её

озарилось смутной догадкой. Она вскочила и прошаркала войлочными тапками к часам.

Деревянный домик мерно постукивал маленьким маятничком, который болтался снизу, и как

11

5

будто дразнил посетителя, кивая головой по сторонам, только лишь язык не показывал. Взгляд

Слипера сделался хищным, а уголки губ поползли в стороны.

– Ах так? – ухмыльнулась она и схватила маятник, остановив его.

– Вдохну-у-у-у-уть! Не дышать! – чётко произнесли часы механическим голосом.

При этих словах Слипер лишь крепче зажала в кулаке маятник, задержав дыхание.

– Тук-тук, – сказало её сердце, словно молот в таёжной тишине.

– Тук… Тук… – отчеканило оно медленней.

– Тук……… Тук……… – стукнуло сердечко, словно трамвай, тормозящий на стыках рельс у

остановки.

Через почти две минуты задержки дыхания, когда лёгкие были готовы выпрыгнуть через горло,

девушка постучала в дверцу кукушки.

– Тук-тук, – раздался в ответ позади неё быстрый стук во внезапно возникшую дверь.

Одним прыжком Слипер подлетела к появившемуся проёму, намотала полотенце на руку,

взялась за ручку и повернула её, открывая дверь. И в этот миг тусклый красный свет в комнате

померк, и стало непроглядно темно. В темноте дверь распахнулась, и из неё с порывом ветра

вошёл в комнатушку давно позабытый запах. Запах старого железа, подземелья и сырого

сквозняка. Шагнув за порог, Слипер и не заметила, что на диване позади неё проявился спящий,

свернувшийся калачиком милый старичок тибетской наружности в полинялом пиджаке и с

малахаем на голове. Он только закряхтел во сне, разбуженный внезапным сквозняком, и

прошамкал:

– Эх, шалапут… Ну что ты будешь делать?..

Господа ИВОВ и УВОВ обслуживаются вне очереди.

– Шо за хлопчики? И я имею шо спросить за их фамилию…

– Осади назад, толстопузый! – Пинок ноги отправил ещё не очнувшееся кошачье тело в

полёт. Шмякнувшись затылком о шершавые доски, организма стала очухиваться значительно

быстрее. Глаза приоткрылись. Вертикальные щёлочки зрачков устаканили окружающую

действительность.

– Йошкин Код! – Башкирчатый ощупал себя с боков, приложил коготь к запястью и посчитал

пульс.

– Так, пульса нет! – Кот утвердительно кивнул незримому собеседнику. – И шо вы думаете?

Я таки знал! Но, простите меня, мама, шо енто за люди в округе? Шо-то я не пррризнаю на

физиономию этих хгарных хлопцив! А откель такой митинг? А, ну таки вы не знаете…

А вокруг пестрел самый что ни на есть базар. Кот оказался в насильственно лежачем

положении на самой окраине этого действия, по-босяцки выражаясь, под забором. А забор этот

подпирал торопившиеся обвалиться древние руины известкового происхождения. Оттуда, из-под

11

6

забора, прикинувшись пьяным археологом, кот помигивал нервными жёлтыми глазищами, не

торопясь сдвигать территориально своё ОКЛЖПэ. Ибо базар был тот необычный. Совсем не

типичный и вообще магичный. Типа. Разные не определяющиеся сходу по паспорту личности, не

имеющие этого самого паспорта как такового совсем нафиг, торговали здесь. А впрочем, и там, и

тут тоже. Торговали поделками и артефактами весьма любопытных происхождений и нужностей

назначения. Здесь был и Внедорожный Чипотан, вмещающий любой гардероб вместе с

владельцем, коих он перебрасывал вместе с собой из любой точки в любую запятую в пределах

родной галактики, да так кидал, что только компас успевай апгрейдить. И тута тебе мечта любого

эшафота – Кресло-Кончалка, не оставляющее сомнений в желающем приложить в него задницу,

что задница сия ежемгновенно сгорит сиятельным огнём изнутри. Тем самым салютом, который

красочно описал в своих поэмах известный Всея Сангхе шаманист-блокнотник Карлсон Ибн-

Каштанов. И кочумала в уголке, сонно зевая, грозная шахидка Черепаха-Тротилла, владеющая

древним мастерством сэппуку многоразового использования. И другие весьма сурьёзные

магические казусы всея сансары. Действо происходило во внутреннем дворике потихоньку

разваливающегося храмового комплекса пирамидальной наружности, что стоял на

неопределяемой в детский телескоп планете. Многочисленные колонны с выщербленными

постаментами напоминали о классических гравюрах времён устоя и падучести. А с похмела они и

вовсе виделись как мутные фотографии участников многообразных экспедиций, которые нашли

великолепный способ вести здоровый образ жизни и путешествовать за счёт своих государств.

Градусник тут не работал. Часы отставали. Короче, полный топографический кретинизм. А никто

и не парился.

Так вот, в многовековой пыли, сыплющейся из учебника по истории пятого класса средней

школы, копались разные субъекты и наперебой предлагали обменять между собой разные

объекты. Башкирский Кот на раз определил, что серьёзных профессионалов по части магии здесь

практически нет. Так, соискатели чудес и жаждущие величия. Любители крутящихся блюдечек.

Визжащие с восторгу от внезапного привиденческого пука мальчишки. А и другие различные

личности, беспечно копающиеся своими корявками в великой Дырявой Пиале Волшебства,

вынюхивающие приключений на свой зад, за что им периодически эти самые корявки отрывало,

словно лепестки на ромашке. Шастали тут, кутаясь в шали, высоченные высохшие ведьмы,

охотливые до порченаводящихся боеиголок. Околачивались возле тростниковой циновки с

разными торкающими пряностями жертвы растений Силы, у которых Сила эта самая

выпотрошила остатки разумения и печени. Мастера-недоучки, второгодниками отбывающие свою

карму на различных планетах, сновали возле лотков с освящёнными Мастерами-выпускниками

свитков по различным едино– и противоборствам. И религиозные молящиеся, утратившие смысл

слов своих молитв, тоже были тут. Среди них белеющие одеянием медитаторы всех мастей искали

здесь потерянные в пыли истории сутры, которые за давностью испустили дух ясности, а заодно и

осмысленность описанного. В общем и целом, на этой толкучке можно было увидеть полное

11

7

собрание мятущихся уверованием в окончательную амнистию, кои не догоняли смысла Великого

Ежемгновенного Обновления Усего.

Тут же и бородатые дядьки с крючковатыми носами, с закутанными палестинским платком

головами разложили прямо на земле ковры, на которых наш всё внимательно помечающий усатый

друг сразу же засёк несколько винтажных вещиц явно эльфийского происхождения.

– Даю зуб на отсечение, как говорила моя знакомая Баба-Ёга, если это не самый настоящий

Меч-Кладунец!

Кот отряхнул с боков вековую пыль и пригладил языком шерсть.

– Уважаемый, – он метнулся в сторону крючконосого косолапища с оттопыренными ушами,

– а можно ли глянуть на вашу фартовую «финку» одним окуляром?

– Гляди, шо ж не глянуть-то. – Кривопятковый услужливо кивнул коту, нисколь не

удивившись подобному покупателю, ибо, видать, на этом рынке встречал много разного

волшебного зверья. – Кладунец, триетить мою печёнку! – Он закашлялся вековой пылью,

поднимаемой сотнями ног. – Кладёт прицельно, поправка на ветер не треба. За дальность не

скажу, не пробовал, но, смекаю, коли от души от сердцу жахнешь, таки могёт и до десятого колена

всех положить в новогодний оливье!

– Вещчь! – Кот вертел в лапах всё отражающий, что твоё зеркало, клинок.

– Семью-семь тугриков, и брейся на здоровье! – Узкорёберный услужливо кивнул коту.

Башкирец оглянулся. Его вертикальные зрачки вдруг сузились до точки и развернулись в

горизонтальные. Он, словно лазерный сканер на кассе в супермаркете, прошёлся по всему

периметру храмового двора и, довольный результатом, хмыкнул.

– Похоже, про зуб я сгоряча сболтнул, – тихо проурчал Башкирский Кот, – ну да шо не

сделаешь для общего шухера. Чую я брешь в этой избёнке! – Он весело подмигнул продавцу: —

Слышь, сморконосый, а ты за эту точилку для карррандашей зубец мой не жалуешь?

Кот с готовностью раскрыл по самые гланды свою пасть так, что вялощёкий продавец чуть

Инфаркт Имени Миокарда не словил, узрев вдруг на месте упитанной деревенской кошки адскую

смесь лангольера и офисного уничтожителя бумаг. Но, как бывалый торговец, он быстро взял себя

в руки, а точнее, схватился руками за коленки и, присев, заглянул в кошачий рот.

– Оп-тить! – весело присвистнул он. – Да никак то зубы драконовы?

– Ишь, глазастый! – Кот с лязгом захлопнул капкан. – Сразу запалил, близорукости нет!

Военкомат по тебе истосковался!

– Енто ж кто кошкам такие обвесы нынче мастерит? Шо за техобслуживание?

– Матушка Природа да Всешарящее Прочухалово! Коррроче говоря, от папы с мамой

досталося в наследство. Хороший секс плюс немного генетически изменённых продуктов питания,

и результат перед тобой!

– О как! Дык а зуб-то твой соотвествует всем стандартам? Типа, я Инструкцию Драконовой

Стоматологии в руках не держал, шо почём – токма по разговорам знаю.

11

8

– Пилит шо хошь, режет шо хошь, могёт и зажигалкой служить, – развернул кот рекламную

агитацию.

– А ну? Может, продемонстрируешь?

– Слышь, клиентура, мама мне настрого запретила огнём баловаться, мол, «детям спички не

игрушка», слыхал? А я ведь ещё несовершеннолетний. Видишь, крылья ещё не отросли? На

взрослого Сфинкса не тяну. А у нас в роду старших ослушаешься – сам понимаешь, с кем

связываться придётся.

– Понимаю, – уважительно протянул мутноглазый, ничего не поняв. – А кто такие эти твои

Свингсы?

– А это, браток, ни в жисть не лиса-патрикеевна, – кот отступил на шаг и принял асану под

названием «в уважухе и в законе», – это очень, очень и очень большая драконоподобная

крылатая кошка, из породы грызлоящуров, с напрочь свинским характером, свингующими

привычками и откровенно по-свински панковскими замашками! И вся эта прелесть – моя родня!

Пррредки мои незабвенные. Понимаешь? Мама – это святое!

– А чё не понять-то, – ответил запутноволосый, опять ничего не поняв, но за маму завсегда

согласный на уважуху.

– Ну и во! Коли всей пастью дыхну, таки тут напалму на весь ваш Привоз хватит с избытком,

и будет вам наглядное пособие по печальному отрезку истории Вьетнама. А коли зуб один – так в

самый раз прикурить да костёр разжечь. В тёмную пору потрёшь – и за фонарик сойдёт. И

вообще, сам знаешь, от бессонницы помогает, от зевоты и икоты, слепоты и глухоты!

Приворожить там чё, отворожить, творожок из молочка сделать али ряженку – на всё сгодится.

Как говорится, снимаю и порррчу на дому!

– По рукам! – радостно рявкнул сутулоплечий. – А то я ведь с шашкой ни в век не умел

управляться. А ты, по усам видать, с востока сам. Ятаган Кладучий сходу заприметил, едва с

дороги дальней. Таки забирай. Тебе – Кладунец, мне – удача да зуб заговорённый.

– Вот и подбили дебет с кредитом! – Башкирец согласно мурлыкнул и полез в пасть лапой.

Раздался треск падающего векового дуба в лесу. Весь рынок разом обернулся в сторону кота.

– Вот заррраза! – Башкирчатый повёл глазами по сторонам, сжимая в лапах выкорчеванный

зуб, и проворчал: – Ох, как некстати-то! Совсем я забыл! Век шпроты не видать, сейчас на

скрежет мой зубовный кое-кто прибежит. Говорила мне маманя, береги клыки смолоду. На, чувак,

зуб и давай сюда сабельку, да шустрей!

– Держи! – старый гремлин зажал в кулаке кошачий зуб, а кот, схватив клинок, завёл его за

спину боевым хватом, отщёлкнув предохранитель.

И вовремя. Ибо звук от выдираемого драконьего зуба странным образом сгущался и становился

громче. Все посетители рынка стали испуганно озираться. Со стен посыпались мелкие камешки.

Кот пригнулся:

– Йошкин Код, читал мне папа про плач да скрежет зубовный, видать, понапрасну!

– А шо такэ? – запоздало спохватился гремлин.

11

9

– Да так, звонок по первой линии, типа, «наших бьют»! Ложись на землю, суходрищев! Так

сказать, господа Ивов и Увов обслуживаются вне очереди!

Неприятный древесный звук нарастал. И тут все разом повернулись к задней стенке храмового

дворика. Там, на стене, красовались барельефы. За давностью чёткость некогда изображённых

скульптором фигур стёрлась. Остались лишь силуэты явно человеческой формы. И сейчас эти

самые полустёртые формы вдруг ожили. И на глазах у изумлённых торговцев медленно сходили

со стены, а точнее, выходили из неё, словно камни отпустили замурованных в них узников.

– Тикайте! Чакмулы идут!

Началась паника. Поднялся визг и ор. Обезумевшие от страха перед внезапно явившимся

неизведанным шухером мистики похватались за свои амулеты и стали лопаться подобно

воздушным шарикам прямо в воздухе, срочно перемещаясь кто куда по своим адресам

гарантированной обратной доставкой. Надо сказать, что это у них было отработано недурственно,

и не успел Башкирец перевести дыхание, как на маленькой площади никого не осталось. Кот

присел и попытался протереть глаза от поднятой пыли, держа Кладучий Меч в боевом режиме.

Ещё не отнимая лапы от носа, он уже почувствовал, что вокруг кто-то стоит. И как-то сразу стало

тоскливо на кошачьей душе, расхотелось шутить и геройствовать. Он знал, кто такие Чакмулы, и

ещё он знал, что с чувством юмора у них всё очень непросто. Состязаться в остроумии с ними не

хотелось вообще никак, а уж шашкою махать – и подавно. Встретиться с ними – уже была удача

из разряда «а может, завтра?», и сейчас Башкирец хорошо понимал, что ребятушки

вышеописанные явились по его кошачью душу. Он медленно поднял полосатую голову и

взглянул, прищурившись, на окруживших его Чакмулов.

– Э, бррратки, кого я вижу…

Шкындыр-Бындыр – места лучше нет,

Шкындыр-Бындыр – мы не знаем бед,

Жить на нём легко и просто – Шкындыр-Бындыр!

Выключатель громыхнул. Дример пришёл в себя от вязкого грохота в ушах. К удивлению

своему, он почуял, что стоит на своих двоих, то бишь на ногах, в самом что ни на есть стоячем

телоприложении. Он неспешно разлепил глаза, словно опухшие после долгого и тяжёлого сна, и

тут же снова прикрыл их. Что-то ярко бликовало светом прямо перед ним и кружило, аки

радужные мухи вокруг деревенского гальюна.

– Тэк! Это шо ещё такое? – вслух произнёс он, и тельце немного встряхнуло от собственного

голоса. Это был сиплый, прокуренный голос спившегося на рукоприкладной работе биндюжника.

– Опаньки! – сказанул Дример ещё что-нибудь для привычности. Голос остался тем же.

Таким обычно произносят в тёмной подворотне неприятные вещи.

12

0

– Подверни мои коленки! Всё равно ж придётся жить-поживать как-то дальше! – мудро изрёк

он и смело глянул перед собой.

А там, где кончались его войлочные тапочки, была пропасть, и в неё низвергался с огромной

высоты водопад.

– Ишь ты, воду не берегут! – Дример сделал шаг назад ослабевшими ногами. Затем

оглянулся. Позади была степь. Ровная, что твоя свежекупленная гладильная доска. Куда хватало

дальнозоркости. Лёгкий ветерок носил по ней чепуху.

– Хороши печеньки, подверни мои коленки! Либо выключатель мне попался не тот под руку,

либо у вас в прокуратуре дела попутали. – Дример пытался быстрее успокоиться, чтобы начать

соображать. – Ох, Белочкин, театр по тебе плачет! Как там его… Котяра поминал… А, этот,

Станиславский, пёс его покусай!

(Но Грызлику сейчас было вообще не до Станиславского. Это я вам говорю как автор. У него в

данный момент хватало своих собачьих проблем. Но об этом позже.)

Дример потоптался на месте, чтобы почувствовать ноги. С ними было всё в порядке. И хотя

войлочные тапочки были явно не к месту, но каким-то шестым чувством Дример понимал, что они

здесь очень и очень пригодятся. Братец осмотрел всё вокруг и себя заодно.

– Упс! Главное, чтобы костюмчик сидел! – только и смог выговорить он.

На нём слегка висел несоразмерный синий комбинезон явного строительного назвачения,

устаревший в ходе эксплуатации. Под комбезом была белая майка с надписью «Обход Путей С

Общением». Он ощупал себя всячески и нашёл на лице родную щетину.

– Вот дык подарочек! Стало быть, мы снова взрослеем не по дням. Ну лады, а то я уж

привыкать стал к мальчишеству. Ну шо ж, нормальные герои всегда идут в обход! – изрёк

Дример, прикрыл глаза рукой, словно козырьком, и глянул вверх. Там была высокая голубая синь

неба.

Он спохватился и хлопнул себя по голове, но Шапка-Невредимка была на месте. Сразу как-то

полегчало.

Двойное красноватое светило сверху сильно припекало. Дример тяжело вдохнул горячий

воздух и собрался было вытереть рукой пот со лба, как вдруг заметил полотенце у себя сзади на

поясе, которое висело, аккуратно вдетое в штрипку для ремня.

– Опаньки! Как кстати! – Он улыбнулся, и стало ещё легче во всех смыслах. – Ай да

Белочкин! Ай да молодца!

Он обтёрся как нельзя кстати прохладным и чуть влажным полотенцем, и мысли сразу

прояснились. Дример закинул полотенце на плечо.

– Ну что ж, пейзаж вкратце понятен как Ясный Пень! Вода есть, тепло не в пример курортам.

Трава растёт, – тут Дример нахмурился и внимательно оглядел произрастающую кругом

растительность.

Но трава была самой обыкновенной. Чуть сероватой, слегка выжженной, но вполне нормальной

на вид. Ничем дурным не пахла, рук не резала.

12

1

– Стало быть, – подбоченившись, расхрабрился он, – и живой кто-нить есть! Ща

разберёмся! Э-э-э-э-эй!

И тут, едва он собирался крикнуть во второй раз, что-то произошло. Грохот, уже успевший

стать привычным, начал резко стихать, а вскоре и вовсе прекратился. Дример, успев отойти от

края обрыва на пару десятков шагов, повернулся.

– Не понял, – он быстро, насколько позволяли войлочные тапочки, подбежал к краю.

Водопада не было. Точнее, редкие капли срывались с каменного уступа, но сам поток

таинственным образом исчез. Словно кто-то прикрутил кран в ванной.

– Нечего сказать, молодцы, конечно, – тихо прошептал Дример, – что за воду вняли.

Экономия и всё такое. Но, подверни мои коленки, шо ж у вас там за разнаряд такой?

Он подошёл к самому краю и сразу отшатнулся. Высота была более чем приличная. А внизу

оседала остатками пены река. Но затем, переведя взгляд на жёлоб только что исчезнувшего

водопада, Дример вдруг заметил нечто странное:

– Уп-тить-нуп-тить! То никак переправа, берег левый – берег правый?

На уровне высоты берега по всей ширине бывшего водопада шла узкая тропка, выдолбленная в

каменном русле подобно ступеньке. В том, что это сделано руками, а не природой, Дример ни на

секунду не засомневался. Тропа была ровная и вдоль всего пути сопровождалась углублениями в

стене для удобства, если кто надумает придержаться рукой.

– А вот и спасибо, ребца! – Дример заспешил вдоль берега к переправе. – Вай, спасибо! И

шо б я без вас…

Тапочки путались в ногах, полотенце норовило соскользнуть с плеча, и Дример пару раз

останавливался, чтобы насадить непослушные шлёпанцы на ноги и подтянуть вафельную тряпицу.

И едва он успел досеменить до краю тропы, сверху вдруг что-то натужно ухнуло.

– Не понял, – вторично произнёс он и задрал голову кверху. И стало вдруг сразу как-то всё

понятно.

Ибо накрыло. Да так, что Дример впопыхах споткнулся назад и упал, отбив поминаемое давеча

Башкирским Котом своё ОКЛЖПэ, а попросту околожопие.

– Триетить мои печёнки! Это что ж такое? Полная анархия водоканала!

Вода с грохотом рухнула по жёлобу вниз, и через мгновение водопад яростно месил внизу

жёлтую пену с добавками шампуня «Кря-кря».

– Вот те на! – Дример потёр ушибленное место и перевёл дух. – Ай да Белочкин в третий

раз! Кабы не твои тапочки да полотенце, дык успел бы я ща в самый раз помыться! И собирали б

мои пиратские косточки местные рыбы…

Он сел, призадумавшись. Похлопал по карманам. И неожиданно нащупал там что-то

квадратное.

– Ай, дядя, аки знал всё наперёд! – Дример широко улыбнулся, и опять сразу полегчало на

душе. – Ай да Белочкин, четырежды дай тебе здоровья! Не зря ты ангельский чин носишь! Вот

выберусь, обязательно замолвлю за тебя словечко своё перед Потолочным Разумением.

12

2

Он выудил из кармана папироску с пачки «Белл а мор чэнел», чиркнул камешком о камешек,

ещё разок, потянул-потянул да и вытянул дымок из прописанной таинственным Минздравом кем-

то-крутки.

– Ну лады, перекур, шаман думать будет, аднака! – Он завалился в траву спиной и

расслабился.

Братец прикинул, что без еды всяко можно продержаться несколько недель, была б вода рядом.

А воды ентой самой, как назло, было хоть завались прямо туточки. Только чуял своим

отшибленным околожопием Дример, что надобно ему во что бы то ни стало водицу триетитьную

пересечь. Что надо вперёд идти. Прям тапочки в бой рвались, да полотенце тянуло. Но он упрямо

цедил терпкий дым и ждал. Папироска закончила свой недолгий Путь, изошла Крайним Выдохом

и легла в траву на Великое Ежемгновенное Обновление. Дример приподнялся на локтях.

– Ёктить, – только было потянулась мысль за хвост из недр головы, как вдруг произошло то,

чего братец исподволь ожидал интуитивно. Грохот опять стал стремительно чахнуть и вскоре

затих.

– Так-так, – усмехнулся Дример. – Чтоб я закашлялся, аки Муколитический

Бронходилататор! Чую, что не зря мне Белочкин папироски сунул. Ох, не случайно то вышло, и к

Ясному Пню не ходи!

Он встал, отряхнул траву с комбеза и подошёл к краю обрыва.

– Нет, ребяты, за «привет, как живёшь» меня не возьмёшь!

Он сел, свесив ноги, положил пальцы левой руки себе на запястье правой и стал считать удары

сердца. На двадцать третьем ударе вверху ухнуло, и вода шибанула через край. Дример

отшатнулся и повалился на спину.

– От, зараза, ничё себе, – он отполз и приподнялся. – Так можно и икоту подхватить!

Значитца, двадцать три плюс запас на «ноги в руки». Ну хорошо. Сколько я там прочухал за

куревом-то времени? – Дример полез по карманам. – Минздрав, говоришь? Хе! —Братец достал

папиросу, чиркнул сныкаными камешками, высек искру и закурил снова, чтобы отсчитать время.

– Ещё один такой эксперимент, и я стану некурящим, во всех смыслах позитивным гражданином!

Знаешь, дорогой читатель, я когда-то опробовал на себе и этот способ бросить курить. То

есть взял да и выкурил подряд четыре или пять крепких сигарет через силу. Удовольствие

закончилось ещё в середине второй. На третьей меня затошнило. На четвёртой я понял:

китайцы – совсем не дураки по части пыток, и у них явные проблемы «по Фрейду». На пятой я

пережил адские муки, очень хорошо понял произведения Данте, помолился за него, испросил Бога

за «дай дожить до вечера» и пошёл обниматься с фаянсом в виде финской сантехники,

установленной в гостинице, где я встретил в боевом настроении это знаменательное утро. Тебя

интересует результат? Не знаю, как ты… Все мы индивидуальны… Я бросил на год. Хочешь

начать меньше есть сладкого? Всё просто! Берёшь пять больших шоколадных тортов…

12

3

Дример, скривив физиономию, ткнул «бычок» в землю и поднялся на ноги. Голова кружилась.

– Растудыть твою налево! Точно брошу! Дай только выбраться! Ну, Стрелочник, ну, погоди!

Он схватил в охапку тапочки, полотенце и босым решительно подошёл к месту, где

предположительно под толщей воды начиналась тропа. Постоял. Подождал. Ничего не

происходило. Водопад ревел пуще прежнего.

– Да уж, можно было и догадаться, что просто не будет! – процедил сквозь зубы Дример.

«Словно мячик по комнатам скачет… Одну по касательной пройдёт… Другую по всей полной

гипотенузе…» – вдруг зазвучало в памяти Дримера.

– Хе! – только и протянул он, вздохнул глубоко, так же глубоко выдохнул и встал

наизготовку. – Не боись, Белочкин, нас холодным душем не остановишь! Стало быть, алга!

А ждать-то пришлось и недолго. Грохот стал неожиданно и резко стихать.

– Да хранит нас всех великий Тутытам! – тихо сказал Дример и присел в низком старте. И

как только поток оборвался, он, не раздумывая, бросился бежать по тропинке, пересекая водопад.

Босыми ногами бежать было легче, но тапки и полотенце под мышкой всё время норовили

освободиться, получив права на независимость. Дример цеплялся за выбоины в скале. Тропа была

мокрая и скользкая. Не пройдя и половины пути, братец понял, что выдыхается от

взбудораженных нервов и чрезмерного психического напрягу. Он исподлобья поглядывал вверх,

на край скалы, в страхе ожидая услышать нарастающий рокот, и быстро перебирал ногами,

смешно плюхая пятками в мелких лужицах.

– Уху-ху! – говорил Дример, подбадривая себя.

– Йе-хо-хо! – кричал он, видя, как приближается противоположный край берега.

– Шкындыр-Бындыр, Шкындыр-Бындыр-быр! – запел братец буддистскую песенку про

отрезанный от мира дацан Чонгья Чампу, и тут лихое накликалось. Огромный поток появился

внезапно, завис горой над верхним краем пропасти и сорвался вниз.

– Дык шоб тебя! – только и успел крикнуть Дример, не добежавший до спасительного берега

пары десятков шагов и смываемый тута же срочно прописанными водными процедурами.

Дуцл и Тыцл. Ёу

– Ох-х-х…

– Гляди сюды, Тыцл, наш олимпиец в себя всплыл!

– Ихдея… Ихдея… И хгде я нахожусь? – Черепная коробка у Дримера трещала внутри

мозгоедами-кузнечиками.

Он поднял голову с пола, где лежал ничком на сырой земле. Дримера колотило, ибо он был

мокрый напрочь.

12

4

– Налей-ка, Тыцл, ему бражки-простоквашки! А то он, гляди туды, вибрирует, словно

пейджер, не ровён час землетрясучку взбудоражит!

Скрипучее хихикание было, судя по всему, ответом Тыцла, ибо Дример ничегошеньки не

видел. Темно было округом, как в шкафу дедушки Мытута. Дример пытался срочно что-нибудь

узреть и пыжил зрение.

– Ща попривыкнешь, – скрипнул Дуцл. – Глаза не лупи, вывалятся. Тыцл, сгоняй за

бражкой, а то спортсмен наш озяб после рекордов!

– Ёу, брат, не вопрос, – отозвался Тыцл, и его шаги стихли где-то в гулком коридоре.