Текст книги "Слипер и Дример"

Автор книги: Илья Черт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)

– Ой, что-то я уже не очень понимаю, – Слипер сморщилась.

– Да-да, начальник, помедленней, я записываю! – Кот и впрям выудил откуда-то из-под

полосатого пуза огрызок карандаша и листок и стал на них что-то корябать, встопорщив усы.

– Ну, например, – Стрелочник подошёл к столу, задумчиво взял ещё печеньку, но, повертев

её крендельками в пальцах, положил обратно,– представьте всем вам знакомую часть реальности.

Глянув на недоумённые лица уважаемой, но вообще ничего не понявшей публики, он хмыкнул:

– Ну всё, всё. Перестал умничать. Представьте ваш дом или квартиру.

Все облегчённо заскрипели мозгами, расправив морщины на лбу, и каждый чего-то там себе

наваял воображалкой.

– Дык вот, типа, в обыденном мире, где существа вашего вида живут и житухе той радуются

повсеместно, всё имеет свои законы, прямые, логические и линейные. Если я, к примеру, открою

дверь своей квартиры, то увижу лестничную площадку, и, спустившись по лестнице, я выйду из

дома. Но в реальности, которая находится, казалось бы, совсем рядом и которую вы называете

словом «сон», законы совсем иные. Там, открыв дверь своей квартиры, я увижу нечто, что будет

зависеть от таких многих факторов, как: что надето у меня на ногах, какие предметы я трогал по

дороге к двери, какие мысли роятся в данный момент у меня в уме, какое у меня настроение и так

далее. Навигация перемещения в пространстве здесь сложнее для вас, чем в привычном

повседневном мире. То бишь ассоциативна, а не логична. Но она таким же обратным образом

легче для тех, кто живёт там, где вы только иногда «спите». И им, в свою очередь, весьма

непросто бывать в мире, где вы бодрствуете, и где «спят» они.

– Всё зеркально! – ахнула Слипер.

– Ага! – кивнул облегчённо Стрелочник. – И мало того, эта зеркальность распространяется

на многие и многие слои вселенной, которые вложены друг в друга, как Тютельки в вашем

забвенном Лесу!

Тут присуствующие вздрогнули не на шутку, ибо разом всех проскрежетало по остаткам

девичьей памяти, и они припомнили шумные дубравы своего «заповедника».

Белочкин обвёл аудиторию всё замечающим взглядом, а затем, выключив его, продолжил как

ни в чём не бывало:

– Равновесие миров устроено так, что если где-то чего-то не хватает, то чего-то откуда-нибудь

сразу туда притянется, причём заменившись по дороге чем угодно.

– Ой-ой-ой, мои бедные мозги, – Дример картинно схватился за голову и пропел не к месту

приблудный мотивчик: – …Если ты, раскинув руки, вдруг летишь вниз головой, значит, это ты

ловишь глюки, находясь под кислото-о-о-ой!

– Да всё, типа, просто, братушки! – Стрелочник снова оглядел аудиторию. – Вселенная

полностью само– и взаимозаменяемая вещь! Всё в себе. Посему недостача в одном месте

10

3

восполняются тут же чем-то из места другого, где оно сильно выпирает али свисает излишками с

боков. При этом форма не имеет значения. Скорее, идёт в расчёт внутреннее содержание, энергия.

– Я был когда-то стррранной безумной голограммой… – пропел Башкирский Кот и, поморгав

в воздухе, показательно исчез.

– Кажется, мне таки верно говорил мой дедушка, – Загрибука совсем оёжился клубком: —

«Не отсвечивай, внучок, а то случится что-нить, типа, чёрт тебя возьми, и он таки возьмёт!» – И

добавил чуть погодя: – Ёлы-палы!

– Не заливай компот в огород, никакого дедушки у тебя нет и не было! – мяукнули из угла, и

там срочно материлизовался кот.

– Дык что ж меня, в капусте, что ли, нашли, по-твоему?

– Эй, как вы там, абитуры-ингридиенты, отставить овощизм! – по-митьковски бухнул

Стрелочник. – Зрите в кочерыжку, тьфу вас, совсем заквасили мне мыслю!

– Ну а стрелки-то где, Белочкин, между слоями теми? – Слипер заёрзала.

– Э-э-э, в точку бьёшь, Слипер-тян! – Ангел улыбнулся и, метнувшись по кухне, подлил

кипяточку каждому в кружку. – Тут ведь вот какая штуковина. Если взять конкретный слой

реальности, а попросту обычный мир, в котором живёт энное количество субъектов, или, проще

говоря, чуваков и чувашек, то мы узреваем перед собой в расфасованном виде следующую

детальку. Восприятие этих чуваков имеет собственную скорость. То бишь замечают они в своём

мире то и сё со свойственной им и только им быстротой реакции. Некоторые чуваки, прям скажем,

даже в этом отношении умудряются подтормаживать изрядно, а чувашки попросту на «ручнике»

стоят, как будто всю жизнь на реланиуме провисают. Но мы-то тут рассматриваем общую массу

населения, верно? И особо «одарённых» в расход не берём?

– Да, хватаем всю массовку и раскррручиваем сюжет! – нетерпеливо шмякнул экскаваторной

пастью Башкирский Кот и хлюпнул из пиалки добавку чая.

– Благодарю, – улыбнулся Стрелочник и сел за стол. – Тады «камера пошла, сцена вторая,

дубль первый»! Так вот, любой мир любых разных чуваков и чувашек сам по себе смещается по…

– он наморщил лоб, подбирая слово, – «комнатам»!

– Енто как? – округлил глаза Дример и оглянулся в дверной проём квартиры.

– Да ты головой не верти. Не по этим коммунальным клетушкам. А, типа, мир путешествует,

словно обогреватель по общаге в зимнюю пору, понимаешь? Мир, подобно прозрачному шару

энергии, всё время движется сквозь «комнаты» статичные и разные, как ложка по разным банкам с

вареньем Бабы-Ёги, и движется он, что особо обидно для ничего не подозревающих чуваков,

слегка быстрее, чем они могут просечь сие своим вниманием. Чувашки дык и вовсе отдыхают.

– Вы хотите сказать, что любой мир сам по себе ходит по этим самым комнатам вместе с

проживающими там э-э-э… чуваками? – учтиво спросил Загрибука.

– Точняк, профессоррр! – Кот натянул рот до ушей – И с чуваками, и с чувырлами в

придачу!

– Аригато, Башкир-сан! – Белочкин кивнул коту, протерев стол рукавом с заплаткою.

10

4

– Я вас умоляю! – Башкирец вскочил и шаркнул когтистой лапой по линолеуму, оставив на

нём вполне всем известный кошачий автограф. – Шо вы, Белочкин, я просто дюже скоротечно

желаю услышать сей кошерррный трактат за эту вселенскую коммуналку!

– Сию минуту, я уже пытаюсь округлиться, – заверил Стрелочник и продолжил: – Мир

смещается по всем заданным в нём параметрам, таким как цвет, запах, линейные расстояния,

объём, течение времени, направление ветра, состав воздуха, скорость вращения электронов и так

далее, абсолютно по всем параметрам сразу и одновременно. Потому и невозможно сие заметить

кочумающим в нутрях этого мира чувакам, натурально в нём проживающим. Сравнить им не с

чем изменения эти чудесатые! Меняется-то всё одномоментно. Чуваку, типа, кажется, что его

любимая красная кружка – такая же, аки и вчера, красная, фарфоровая и вообще. Но на самом

деле, если б этот чувак мгновенно перенёсся из одной «комнаты» в другую, то офонарел бы на

месте, то бишь засветлился бы мозгами шо твоя лампочка. Иначе говоря, он бы узрел, что

воистину в его мире, как и в любых других, нет никаких статичных, чётких и заданных условий.

Некоторые шибко умные ребятушки, нужно сделать тут сносочку, просекли эту скользящую

движуху, но списали всё на круговерчение звёзд, аккредитовав сие под бирочкой «астрология».

Или на вертикруть спутников их планеты наговорив. Лунные календари там и прочая бытовая

магия. А по честняку-то получается, что они руководствуются самыми что ни на есть вторичными

признаками смены этих «комнат», принимая их за первопричину. Вай, наивно-то как, аднака! Ведь

мир проходит милые да непохожие «комнатушки» разными касательными!

– То есть? – Дример нахмурился, сунул руки в карманы болотных штанов и откинулся на

стуле.

– А то и есть! – Стрелочник нагнулся к братцу. – Ну вообрази себе куб, поделенный на

равные части внутри. Каждая часть – «комната». А теперь запусти туда шарик и узри, что

отскакивать он будет от стенок этого куба, как ему заблагорассудится и без конца. То есть не

теряя скорости. Вечно. И получается, что сквозь одну «комнату» он будет проходить, едва чиркая

её стороной, а сквозь другую – по полной гипотенузе всех углов, через третью – так, а через

четвёртую – эдак, и предугадать сумасбродство это можно только тому, кто этот весь куб вместе

с шариком удумал запустить, не иначе! Просчитать траекторию просто не под силу тем, кто на

ентом шарике, который и есть мир, катается от стенки до стенки с Первого Вздоха своего и до

самого что ни на есть Крайнего Выдоха.

– А что делать-то? – Загрибука чуть не плакал.

– Как что? – Ангел удивлённо воззрился на него, пожимая плечами: – Живи да радуйся

движухе!

– Вся наука, все мои астрономические расчёты, всё – ни к чему? – Загрибука был готов

зареветь.

– Да нет же! – Белочкин наклонился к нему и погладил по голове. – Учись, удивляйся,

радуйся познаванию. Тренируй свой разум, учи свой ум, но не забывай, что Потолочное

Разумение – не машина. Не игрушка, которую можно разобрать на детальки и чертежи, чтобы

10

5

она перестала радовать, как тому и дано будет случиться, коли чего, по мудрой подсказке. Мир —

поэзия. Вечно меняющаяся. Вечно текущая. Что сегодня – истина, завтра – чушь. Будь в Сейчас!

– И сколько ж этих «комнат»? – Слипер явно была сбита с толку.

– А в каждом мире по-разному. Число «комнат», через которые всё время проходит

конкретный мир, зависит от… – Стрелочник выжидающе улыбнулся и завозил ложечкой в

чашке.

– Эх, пауза хороша! – успел заорать кот и захлопать в ладоши. – Станиславский бы на

колени упал!

– Передавай при случае привет этому прекрасному ценителю театрального искусства, э-э, как

там, бишь, его? – Белочкин поднял бровь.

– Станиславский, – подсказал кот.

– Да-да, так вот, число «комнат» зависит от количества измерений, в которых живёт и

здравствует Тутытам этого мира!

– Кт-т-т-то? – Загрибука чуть не упал, но падать ниже было уже некуда. Имя сие нарисовало

в его воображении большое и мохнатое нечто, которое громко «тутает и тамает» периодически

куда ни попадя.

– Тутытам, – утвердил Стрелочник, – енто есть существо, которое чуваки по незнанию

своему называют словами «наш мир»!

– Если я всё правильно усёк, то получается, что каждый мир – это живое существо? —

спросил Дример.

– Именно! – согласно закивал Белочкин. – И граждане разные в нём живут и здравствуют,

ни фига себе не подозревая, что ихний мир, привычный им, словно родная хата с облупленной

калиткой, – всего лишь плод работы разума этого самого Тутытама. И что он творит его

ежемгновенно своим разумом, а точнее, самим собой, ибо тело Тутытама и есть чистое разумение

без примесей и ГМО. Он ентот самый мир просто-напросто воображает во сне. То есть, формы

всех жителей конкретно взятого мира есть не что иное, как фантазия конкретно взятого Тутытама.

А «комнаты», по которым прыгает незримо для обитателей их мир, – всего лишь положения

«тела» Тутытама, коими он поворачивается к Свету, крутясь от неудобства во сне.

– Йошкин Код! Вот это да! – глаза у Башкирского Кота полыхнули цветомузыкой.

– Не притворяйся, ты всегда это знал! – Белочкин укоризненно посмотрел на кота.

– Ну знал, знал, – обиделся тот. – Ну шо, уж и нельзя придать мизансцене немного

дррраматургии?

– И так в каждом отдельном мире? – Слипер заворожённо смотрела на Стрелочника.

– Так точно! – Белочкин «взял под козырёк», хотя фуражка его осталась нынче лежать где-то

под столом, умятая по самое «не горюй» и сныканная.

– Любой мир, где бы мы ни находились, всё время смещается по этим самым «комнатам»? —

Дример сидел, потрясённый услышанным, пытаясь в уме представить всё это «фигурное катание

по космическому льду».

10

6

– Образно выражаясь, да, – Стрелочник чихнул и утёр нос рукавом свитера, – Токма не

принимайте это за буквальную кронштадтскую квартирку тёти Нюры. Я просто пытаюсь

объяснить замудрёное аки немудрено. Можно и иначе переставить моё умомрачительное

словоблюдце. К вящему примеру, навоображаем мир, доступный диапазону вашего восприятия.

Он, словно шарик, бегает по четырёхмерному, привычному для вашего брата, «лабиринту». Ну

там, высота, ширина, длина и время. То он, понимаешь, прямо несётся, то, снижая скорость, вираж

закладывает, то зависнет вверху да камнем вниз ухнет. Так и носится. За счёт этого у всех

живучих на нём чуваков и чувырл движуха происходит, и ни разу не скучно.

– И как это проявляется-то? – Слипер не унималась.

– Дёшево, надёжно и практично! То полдня в руки не бери ничего острого да железного, а то

стопудняк ничё путного и хорошего не выйдет, токма порежешься да накосячишь! То потом сутки

воду графинами не пей и ешь по чуть-чуть. Ну ведь организм – вещь умная, не в пример мозгам

сумневающимся, сам подскажет, токма слухать внимательно научись да интуиции доверяй. Ну и

далее. То от огня держись подальше. А то и дома посиди, не ходи никуда. А глядь, назавтра,

наоборот, беги да делай всё, шо хошь, всё получится! И пали за милу душу, и ешь до отвала, всё

впрок пойдёт! И шо самое интересное, каждый живущий в этом мире сам по себе соотвествует

одной из «комнат» у себя внутрях.

– Енто как? – Загрибука пытался запомнить сказанное досконально, словно понимал, что

ему, как великому пророку науки, теперь суждено донести это учение до без-разницы-кого, до

первых встречных, но в обязательном порядке.

– А как? Да каком кверху! – хохотнул ангел. – Как на перекрёстке! Когда одному

«зелёный», другому, будьте любезны, постой на «красном» да обожди! А потом наоборот! И кто

правил Дорожного Движения по Путям С Общениями не сечёт – дискульпэ, сеньорос, впереди у

вас будут только знаки «курва пелигроса», ибо у кармы плохо с чувством юмора. Точнее, юмор у

неё «чёрный» и с издевкою, словно у саркастически смеющегося старичка. Вот как у меня!

И Стрелочник зашёлся в добром смехе. Электорат расслабило.

– Ну, в целом мы поняли, – заметил Дример и полез шарить по штанам, но в карманах было

пусто, только мелкий лесной мусор на дне чморился забыто.

Белочкин, как заправский фокусник, выудил откуда-то из-за спины картонную коробку с

надписью «Белл а мор чэнел» и нарисованной рекой.

– Пор фавор, сеньор! – доброжелательно предложил он, отсмеявшись, и Дример взял

папироску.

Белочкин чиркнул спичкой и поднёс огонёк. Клуб серого дыма сразу сделал кухню ещё более

маленькой, ещё более уютной.

Стрелочник оглядел пачку, показал её картинкой Дримеру и прокомментрировал:

– Ганга, аднака! Минздрав рекомендует!

10

7

Дример с его нынешним внешним видом выглядел с папиросой в зубах более чем странно.

Эдакий четырнадцатилетний школьный хулиган с самокруткой. Но, казалось, Стрелочника это

вовсе не смущало, и он назидательно продолжил:

– Если в целом понятно, то наглядным пособием сей моей трепотни должен был бы уже

являться факт, что вы все здесь кочумаете в полном составе с печенюшками на территории данной

жилплощади. То бишь ничего случайного не произошло и происходить даже не думает!

– Это мы вообще хорошо понимаем, даже в отшибленном состоянии, – заметила улыбчатово

Слипер.

– Значитца, жилплощадь ваша скользит по всем комнатам всех миров? – скоровогоркой

сгородил Загрибука.

– Да нет, всё куда офигительней! – Ангел развёл руками: – Комнаты эти прямо все тута и

сходятся, словно ведьминские перекрёстки в одном чистом поле посреди кладбища, чур меня, чур,

свят-свят-свят! Эта квартирка – одна на всю вселенную и существует такая. В ней все узлы

завязаны, все судьбы перетасованы, все Пути великого Дао сливаются в одном тазу. Одним

словом, сортировочно-расфасовочная! И в каждой вселенной такая квартирка есть. Вот я тута и

подрабатываю временно Стрелочником, покуда смена не явится. А там уж и по другим делам

полечу. Так что вы у меня в гостях оказалися ни разу неспроста. В самую десятку и шмальнули,

ребятушки, а потому вам, аки во всяком приличном тире, и заказывать музыку и плюшевого

мишку в подарок принимать.

– Начальник, снимай их с ручника! Трррамвай уж копытом бьёт! – Башкирский Кот в

нетерпении прыгнул на шаткий стол, чуть не повалив все чайные принадлежности вместе с

вкусностями. – Ребзя, коррроче, нам куда?

Дример прищуренным глазом покосился на кота, но промолчал. Слипер, хоть и всё сразу

поняла, тоже в нерешительности молчала. И только Загрибука неожиданно расправил спину, встал

во весь свой отнюдь не поражающий величием рост и, фатально вздохнув, изрёк:

– Коли вы, дяденька, говорите, что всё не случайно, да и мы все в этом сечём понемногу сами,

то и отправиться нам по-любому судьба туда, куда следует, и, как говорится, ни рельсиной не

ошибёмся. Так что, тяни рычаг, начальник, а там уж как положено – так и исполнится.

– Чрезвычайно мудррро, коллега! – протянул кот и спрыгнул со стола так же бесцеремонно,

как минуту назад на него водрузил своё полосатое пузо.

– Гут-гут, герр профессор! – засмеялся и закивал ангел.

Загрибука аж весь просиял. Ртутный столбик его бесстрашия пополз неумолимо вверх, и

внезапно Загрибыч понял, что почему-то больше ничего не боится. Он посмотрел на Стрелочника

и неожиданно для самого себя заплакал. Но заплакал не от горя или печали, а от переполнявшего

его чувства тепла и благодарности к этому странному, нелепому в своей оранжевой телогрейке,

ангелу.

– Жаль, что вот так надо сразу… – начала было Слипер, и глаза у ней, по всему видать, тоже

пребывали на мокром месте.

10

8

Но Стрелочник тут же её прервал:

– А вы не волнуйтесь, друже, мы ещё увидимся, и не раз! И на кухоньке моей посидим ещё не

единожды. Тут, на ней, рано или поздно все оказываются. Вот едва окончат свой, аки прописано,

жизненный полёт от обложки до эпилога, только лишь Крайний Выдох случится, так сразу ко мне,

а я уж здесь и чаем напою, и историй порассказываю, и разрулю стрелочку, как положено. А коли

меня тут подменять кто будет, дык вы сразу и скажите, мол, нам бы с Белочкиным пару сушек

перехрустеть. Мне, значитца, типа, сразу доложат по служебной линии, и я тут как тут.

– Значит, нам уже пора? – с неохотой спросил Дример. Он тоже явно очень не спешил

расставаться с этим внезапно полюбившимся ему дядькой.

Кот в углу потёр глаза лапой и сделал вид, будто нашёл нечто чрезвычайно и срочно

интересное на полу.

– Ну не то чтобы вот так, но скоро в дверь позвонят, потом постучат, а засим у меня будет

короткое и не самое приятное свидание с вашими попучиками.

Тут Слипер, Дример и Загрибука вытянули лица:

– С какими-такими попутчиками?!

– Не с попутчиками, а с попучиками. Это те, которые не только в пути прибиваются, но и

постоянно попукивают рядом да вслед, затрудняя дыхание, ориентирование и движение по

магистрали. Те самые, кто может помешать Всея Сангхе привести всё ныне сущее к Полной И

Окончательной Нирване Без Нирватрёпки! Многого сказать не могу, но заверяю с печатью, что

только лучше будет, коли разминётесь с ними! – Белочкин оглядел всех, а потом наклонился к

Дримеру: – Вам куда надобно-то, куды тикет пробить да прокомпосявить?

Братец не спеша затянулся папироской, взвесил все «за» и «против» и, выпустив дым уголком

рта, тихо поведал:

– Знаешь, батя, такую девчушку, что по тоннелям в красной тюбетейке бегает с пирожками?

– Ещё б не знать! – Белочкин сощурил глаза стрелочками морщин за очками. – Она и ко мне

с пирожком, бывало, заглядывает! Очень шустрая такая! Все Коридоры По Связям С

Общественностью знает. Коллега по дорожной Дхарме. Лицо плоское, как луна. Носик-курносик.

Глаза узкие-узкие! И в косичках всякое болтается. Одним словом, шаманизм замудрёный и

востоковедение! Вот только пирожки у ней куда как позабубенистей, чем «тошнотики»

вокзальные. Один съешь – суток трое не отпускает, по всей вселенной потом мозги собираешь

обратно. Короче, дозировку надо тщательней соблюдать.

– От! Вот её-то нам и надо! – Дример встал и затушил решительно окурок в пустой жестяной

банке, воняющей втихаря на подоконнике. Он тоскливо посмотрел в окно и почему-то не нашёл

взглядом вдалеке дом, из которого они давеча пробрались сюда. Там, во тьме за стеклом, до

самого горизонта во все стороны теперь колыхались лишь огромные лиловые цветы.

– А коли не секрет, зачем? – Белочкин подтянул свои с заплатками штаны. – Пирожков с

пейотом жаждете али кулебяку с беладонной? А то тут ко мне частенько запрыгивает заплутавши

10

9

девчушка тож знакомая. Как бишь её по документу… – он открыл ящик стола и неожиданно

вынул оттуда и бухнул на клеёнку стопку картонных папок.

– Ёктить, как ж её звать-то… А, вот! Фарида Донорова! – Стрелочник убрал папки обратно в

стол. – Дык вот, она всё время с какими-нибудь яствами для завихрения мозгов вламывается! И

подружка с нею же, ну ента…Как её, – Стрелочник было опять потянулся в стол, но вдруг

хлопнул себя по лбу: – а-а-а-а, ну ента же! Таиська Отбелярова! Дык вот они ко мне всё ходють и

ходють… Всё ходють и ходють… Я уж на экспрессе их в последний раз справлял! Говорю, вы

тута мне со снадобьями не шляйтесь аки поштальон по разу в неделю! – Ангел сдвинул брови, а

Загрибука подпрыгнул при слове «неде-е-е-еля» и покосился на братьев. – Гостей, понимаешь,

распугаете! А они всё «дядь Гаврила, а дядь Гаврила, покажьте нам карту про дороги тутышние до

тамошних»… Меня свои дядей Гавриилом кличут, – ангел улыбнулся. – Ну шо ты будешь

делать! Ну не положено, я ж по сто раз гутарил им за то! Дык шо, можа вам до их надобно? Они

вачепта девчушки толковые, тож хорошо в Коридорах По Связям С Общественностью шарят!

Автостопщицы со стажем!

– Да ну шо ты, батя, не-е-е. Мы и сами с Буквы Е! Типа, своей дури хватает! – Башкирский

Кот для показательности натянул уши на брови и скрючил рот трубочкой.

– Тут такое дело… – Дример замялся. – Мы вспомнить не можем, кто из нас откуда взялся,

и вроде как все хотим по домам попасть в кой-то веки.

– В кой-то веки, говоришь? А в какой именно? А, ну да ладно, столетие смухлюем. А казашка-

то с тюбетейкой вам к чему? – удивился Стрелочник.

– Ну как зачем? – встрепенулась Слипер. – Она везде шарится. И знает, что откуда берётся.

Все входы-выходы чует. Может, знает, где такие, как мы, зависают изначально? – Она

неожиданно зевнула. – Слушайте, что-то меня в сон валит, словно зимний соноповал на носу!

– Бородавка на носу – ешь чужую колбасу! – хохотнул котище и икнул.

Ангел засмеялся тоже:

– Хороший ты, котей! – Он нагнулся и погладил Башкирца, отчего тот замурлыкал и

завздыхал.

– А может, батя, ты нам и без казашки той сам поможешь чем? – Дример взглянул с

надеждой на Стрелочника.

– Э-э-э, ребятишки, не могу! Токма шо говорил. Я и Таиське с Фаридой самое то и сказал в

который раз. Субординация и всё таке! Я ж при исполнении!

– Я почему-то так и думал, – спокойно констатировал Дример.

– Не, вы не омрачайтесь головушкой, я не карабас какой, – Белочкин засуетился, подхватил

тряпицу и стал вытирать стол. – Я знать-то знаю, а сказать не могу. По званию не положено.

Коли всё сущее явлю как есть, дык дороги всея сторон света заворотит, что твои кишки, и одно

сплошное вселенское ДТП будет. Каждому свою колейку нужно проехать и за проезд талончик в

компостере пробить. Вы уж понимайте.

– Мы понимаем… – протянул Загрибука и тоже внезапно зевнул.

11

0

– А вот и славненько! – Стрелочник ухватил чашки и составил их в раковину. – Как чаёк

вам?

– Ой, хорош, дядь Гаврила! – Слипер улыбнулась. – Да и печенюшки славненькие!

– Я рад, что вам по душе пришлось! Печенюшки-то от казашки и есть!

Дример поперхнулся и внимательно прислушался к организму.

– Не жди, когда накроет, а то не потащит! – заметил Башкирский Кот назидательно.

– Ну чё ты, хвостатый, людёв пугаешь? Нормальная сдоба. Мука рисовая, вода, соль да масло

с цветочков, что в поле видели, – обиженно ответил Стрелочник, шурша по кухне войлочными

тапками.

Настала очередь поперхнуться Слиперу. Замечание о цветочках её как-то не утешило. Но,

посмотрев на Белочкина, девушка сразу успокоилась.

– Дык, может, после такого славного чаепития хотите отдохнуть-вздремнуть, подушечку, так

сказать, примять, обхрапеть пару мыслишек? – Стрелочник участливо развёл рукавами

застиранного свитера.

– Блин комой, со сдобой такой, глядишь, и голову отхрапишь! – пробурчал Дример.

– Да сдались вам печеньки эти! – Белочкин закинул наглядно в рот сразу парочку. – Всё-

таки ты, усатый, мне аудиторию снова на ровном месте напугал попусту! Не слушайте его,

ребятки, балаболит он всяку чушь околосветную, токма зря в сумнения вводит добропорядочных

граждан!

Слипер и Дример аккуратненько подметили это «снова», но виду не подали, только

перемигнулись незаметно. Ай да кот, мол, ай, непрост полосатый-то!

– А попучики? – Загрибука встревожился.

– А вы не волнуйтесь, – хитро сверкнул очками Белочкин. – Тут жилплощади много, и вся

отдельная, хоть и смежнее не найти. Они вас не то что сыскать, но и учуять даже не смогут. Да и

вы их не услышите. Места-то, говорю, до дури! Бывало, потеряешь что-нибудь в квартире, дык

через пару кальп токма и найдётся! Много тут кто чего натерял за всю историю. Что попало

руками не трожьте, мало ли чего. В общем, пока вы здесь, никто и ничто не потревожит моих

дорогих гостей. Идите в любую комнату да спите. – Тут он склонил голову и медленно добавил:

– Утро вечера мудрей, светит всё ж без фонарей! А там уж и в Путь соберётесь. А я пока с

вашими попучиками потолкую. Мне всякому положено дверь открывать.

– Годитца! А то, по-честняку говоря, окуклиться и впрямь было бы сейчас неплохо на пару

часиков! – Слипер встала из-за стола.

– Как скажете. На пару часиков, так на пару часиков. – И Белочкин с серьёзным видом

поправил стрелки на своих наручных командирских часах на пару часов вперёд.

Слипер оглядела майку, стряхнула крошки с Эла Йоргенсона, который молча на всех смотрел с

укоризной изнанкой лица своего, и поинтересовалась:

– Простите, господин Стрелочник, а у вас не найдётся чё-нить переодеться? А то как-то в

шортах по вселенной пешкодралить не с руки.

11

1

– Конечно, о чём речь! Пойдёмте! – Белочкин снял с холодильника оранжевую жилетку, не

спеша надел. Затем вытащил из-под стола и нахлобучил на голову фуражку, да направился к

выходу из кухни. Гости потянулись за ним.

Выйдя в известный уже нашим гостям коридор, Стрелочник толкнул противоположную кухне

дверь. За ней было темно.

– Вот вам по полотенцу в дорожку, – он, словно фокусник, вытащил из-за спины стопку

полотенец, – ибо, как говорится мудро в «Путеводителе по Галактике для автостопщиков»,

вселенная – очень опасное и непредсказуемое место, поэтому всегда нужно знать, где твоё

полотенце!

Покопавшись в дряхлой тумбочке в прихожей, Белочкин извлёк связку стоптанных войлочных

тапочек:

– Разбирайте, тут каждому найдётся!

Все взяли по паре.

– Да вы примерьте!

Тапки всем пришлись впору, что, надо сказать, странным уже никому не казалось. Дример

поставил в коридоре у тумбочки свои стёртые сандалии, рядом Слипер пристроила уже вовсю

«благоухающие» кроссовки. Загрибука с недоверием, но тоже натянул на ноги скользящие на

линолеуме шлёпанцы. Коту тапок не дали, ибо котам тапки носить не положено. (Везёт же, а?)

– Прошу! – Стрелочник оглядел всех и указал на тёмный проём двери, ведущей в комнаты.

– Э-э-э, насчёт одёжки, вы сказали… – протянула было Слипер.

– Дык всё за порогом и найдёте! Я ж говорил, вещей там всяких разных много. Выключателей

на стене тож завались, каким щёлкните – такой комната и будет! И переодеться найдётся, и

вообще каждому своё! Ну дык я ж всё уже рассказывал. – Стрелочник поправил вдруг фуражку,

которую то снимал, то надевал, а ныне надвинул на брови, уперев в мутные круглые очки: —

Добро пожаловаться на наш вокзал! Заходите как хотите!

Все затоптались на пороге, пытаясь вглядеться в темноту. Внутреннее чутьё подсказывало им,

что там кроется некая весьма и весьма обширная территория. А если быть точнее, то просто

необозримая необъять. Где-то там, в далеке далёком, раздавались какие-то гулкие звуки.

– Спасибо за всё, батя, – Дример изобразил подобие улыбки на лице, мгновение помедлил,

будто хотел что добавить, а затем поставил ногу в темноту.

– Вот, на дорожку возьми! – Стрелочник вынул из кармана жилетки пачку папирос. —

Пригодится на привале, да и угостишь кого…

– Спасибо! Ну, увидимся в конце Пути! – кивнул Дример и шагнул в темноту, поглубже

натянув Шапку-Невредимку.

– Увидимся, как же не увидеться! – согласно ухмыльнулся вслед Стрелочник.

– Доброй ночи, – улыбнулась Слипер, закинула за спину жёлтый рюкзак и шагнула за

братцем.

– Доброй, доброй! – кивнул ей Белочкин, бликуя непроглядными очками.

11

2

– Я это, типа, дык, – замялся Загрибука.

– Ты не суетись, друже, всё я понимаю! Ты вообще очень храбрый! – Белочкин нагнулся к

Загрибуке, положил ему руку на плечо, и тот благодарно хлюпнул носом. – На вот и тебе на

дорожку! – Стрелочник протянул ему белый фломастер. – Коли чего – нарисуешь черту и

скажешь «чур, я в домике!», и никто не переступит!

– Вот это да! Вот, блин, спасибо, блин с компотом! – Загрибука расцвёл.

– Ну всё, давай, догоняй своих! А то у нас тут, сам понимаешь, одна нога вроде и здесь, а

другая уже там! – Стрелочник мягко подтолкнул его к порогу.

– До свидания! Спасибо! – Загрибука, улыбаясь, шагнул в темноту.

Настал черёд Башкирского Кота. Тот подошёл к ангелу и присел у ног:

– Ты только крррыльями не маши, как давеча, а то в носу щекочет потом долго!

Ангел улыбнулся, а кот немного тоскливо поднял на него большущие лиловые глаза:

– Ну что, когда теперь опять свидимся-то, начальник?

– Дык вот с родителями и заходи, аки давеча, – ангел приблизил к кошачьим усам мутные

линзы. – Маме передай, чтоб не забывали меня навещать! А то придёшь как всегда, второпях…

Чаю попил и бежать. Ну где это видано? Маманя тут твоя искала тебя. Говорит, дебоширишь,

домой не являешься. Тревожится. Вай, нехорошо, ара-джан!

– Типа, дела, понимаешь, дела, дядь Гаврила, – Башкирский Кот поковырял пол когтём.

– Да знаю я все ваши дела! И кончай мне линолеум портить! А то наставил тут иероглифов,

нехай наступит кто, да зашвырнёт куда! – улыбнулся ангел. – Эх, молодёжь! Ладно, заходи

давай почаще, поболтать есть о чём.

– Договорились! Ауфидерзейн, герр начальник! – Башкирец обмахнул себя хвостом и стёрся

из видимости.

– Да вот ещё что… – спохватился вдогонку Белочкин. – Вы там родственников моих двух

встретите на сходке одной, дык привет передайте и ушами не хлопайте!

– Гут-гут! – донеслось из темноты. – Не волнуйся, всё будет хорррошо!

– Всё хорошо тогда, когда есть куда вернуться из этого самого «хорошо»! – задумчиво

произнёс вслед Белочкин и с чувством хрустнул материлизовавшейся из воздуха печенюшкой.

Ангел прислушался к входной двери, утвердительно хмыкнул. А затем он поднял запястье к

глазам и крутанул стрелки на часах так, что те аж взвизгнули и полетели по кругу вперёд. И пока

они крутились, Стрелочник снял свои очки, взглянул вслед гостям ртутно-чёрными глазами и

прочертил что-то пальцем в тёмном проёме комнаты, в которую только что их проводил.