Текст книги "Слипер и Дример"

Автор книги: Илья Черт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

может?

– Пока наши враги, стрекозявки, сидят тихо, ничто, небось, вам особо там не угрожает, —

ответила Небоська, мнясь платьицем. – Коли сами не будете косячить. В городе разного народу

живёт много. С разных Слоёв мира пришедших. Да и город сам сильно изменчив не по погоде.

Зыбко тут в плане стабильности. То бишь попасть сюда несложно, никому не запрещается, стоит

только захотеть. Если честно, почти все в городе – не здешние, ушельцы. Кто откуда ноги унёс.

Под разными звёздами родившиеся да тут приют нашедшие. И спокойно соседствуют.

– Мы сами не местные, сечёте, ась? – нахамила опять Аська, – Да только аборигены

всамделишные тутошние ни в раз с нами не в дружбанах.

– Отсталая народность, – продолжила Небоська, скорчив недовольную моську. – Прячется

по лесам да грабежом промышляет. Что от нас досталось, то в толк и идёт. И смышлёные, небось.

Вона как оно: первый бронеходец захватили, так и дожди не улеглись, как разобрались, научились

и с его же помощью напали на нас. В общем и целом, паразиты они. Смекалки много, а совести —

ноль. Демоническая природа сознания. Так что бои, небось, происходят постоянно.

– Охотятся за технологиями? – осведомился Загрибука, подняв хвостик бодро.

– Они даже предложения такого не составят, – фыркнула Аська, сложив ручонки в карманы

розового своего платья. – Не смеши мои тапульки, не топчись в моих бирюльках! Техноло-о-о-о-

о-о-о-огии. Хе, скажешь тоже. Ась? Да просто они, как дети малые, тащат к себе всё новое да

блестящее, всё чудесатое для них. Только детишки эти размерами и нравами ну вааще не милые

ни в ухо пяткой. Мы, конечно, их пытаемся по чутка отлавливать и проводить вакцинацию

бхактисубтилом, но в лапы достаются единицы.

– А что такое бхактисубтил? – поинтересовался Загрибука.

– А это допинг для мозгов, грубо говоря, – доложила Небоська. – Расширитель сознания.

Подпинатель разумения. Наглядно просушивает мозги от чухни буднячей и орошает их

внезапными озарениями на предмет служения в любви и согласии Всея Сангхе для достижения

всеми народами Полной И Окончательной Нирваны Без Нирватрёпки. «Бхакти», как известно из

общей междумирной истории, есть концепция служения в любви, бескорыстно, на благо

Потолочному Разумению и, подследственно, Всея Сангхе. Ну а насчёт субтильности всё и так

понятно. В субтильном деле, как говорится, субтильный прух. То есть коли нету разумения, и коли

Всешарящее Прочухалово тебя минуло по обочине – считай, будешь бандерлогом среди

21

8

бандерлогов карму тянуть, без мозгов и без совести. Вот мы и помогаем кому можем. Прививочку

делаем. Поймали, «оголите ОКЛЖПэ», «куснул комарик», схлопотал чутка Всешарящего

Прочухалова и вали обратно в лес. Да только такие сами вскоре к нам с поднятыми конечностями

приходят сдаваться. Ибо разумному существу средь бандерлогов не жисть. Но пока это единичные

случаи. Вот и караулим.

– Мы – боевые стичеры, – гордо задрала подбородок Аська. – Ась, всегда в дозоре.

– Что-то я такое слыхивал когда-то давно, – задумчиво проворчал Башкирский Кот, —

Стичи… Стичи…

– Вот! – Аська вынула откуда-то из-за пазухи шарик, напоминающий детский «раскидай»,

только без резинки и как будто отлитый из металла. С чуть выступающей пумпочкой на

поверхности. – Стич.

– Шаурма шайтан шашлык! – попятился кот, прижав хвост. – Осторожно держи! – Он

оглядел всю компанию: – Я знаю, брррателлы, что это такое! Видал я когда-то, уж не помню где,

такие ёлочные игрушки. На пумпочку эту нажимаешь и в сторону противника кидаешь. А потом

стич этот, превосходно летающий, сам находит по тепловому локатору кого хошь, тыкается в

него, словно в козу-маму, и шандарррахает, аки Тротилла в бугульмэстанском ущелье! Короче, ни

один археолог костей не соберёт! На школьный мел токма потянешь.

– От напасть бусурманская, – проворчал Дример. – Триетить туды налево!

– Чует моя печень, мы удачно в бучу не ввязались с этими карапузятами, – вскользь шикнул

Загрибука Слиперу.

– Выходит, вы тут в полном порядке на боевом довольствии? – приветливо спросил Слипер.

– Мы ж, небось, только разведчики, – дружелюбно, уже поуспокоившись, сказала Небоська,

хотя всё ещё с опаской косилась на кота. – А по сигналу, коли чаво, и натасканные грызлоящуры

есть, и техника микроволновая, и много чего.

– Слушайте, вы на нас обиду не держите, – пожал грязными белыми плечами Слипер. – Ну,

вы наехали, мы наехали. Нормальный кипеж. В целом, мы завсегда рады помочь коли чего, и по-

любому за прогресс сознательности, поентому в рядах гражданской обороны можем в любой

статье по соучастию пройти. Вы нам только скажите, чё там дальше? Ещё дозорные есть, иль

может талончик какой на въезд нужно прокомпосявить?

– Ась? – удивлённо хлопнула линзами Аська.

– Где у вас тут визу отштемпелить можно? – ехидно, сквозь зубы, навёл справку Башкирский

Кот.

– Пройти, небось? – переспросила Небоська.

– Дивчины, – шмыгнул носом Дример, – как бы нам за околицу до села бы?

– А-а-а-ась, – поняла Аська. – А шагайте теперича прямо по дороге, да только в ворота не

ломитесь. Они, воротца-то широкие, – суть ловушка для бандерлогов безмозглых, для местной

шпаны. Да сами увидите, благо, с мозгами у вас всё нормально. Дык вот, туда не ходи. А

прямиком вправо шагните и неприметную калитку узрите. Сюда и топай. Стражнику покажите вот

21

9

это, – и Аська вытянула из запутанной причёски жёлтый значок на булавке. На значке

красовалась смешная рожица с бантиками и зашитым ртом.

– Эт шо? – спросил Дример, принимая «входной билет».

– Угорай и не болтай! Вот шо, – толково пояснила Аська. – Ну как? Всё никак поняли, ась?

– Никак, – подтвердил Загрибука, растопырив уши.

– А, ну и шагайте тады, Потолочное Разумение с вами! – весело кивнули пигалицы-стичеры,

потом поглядели друг на дружку, дружно подпрыгнули, хлопнули в ладошки друг дружке и

дружно же хххопнули. Вот так – хххоп! Подогнув ноги, они слёту упали вниз и мгновенно

разбежались. Сами понимаете, очень они дружно побёгли! Только их и видели. Точнее, и не

видать их было уже и вовсе. Хорошая у них была реакция. Ну да мы об этом уже говорили,

небось. Помните? Ась?

В город передовые отряды нашей разведроты вошли уже ночью, без приключений. Аська с

Небоськой не солгали. Калитка обнаружилась рядом с воротами, и страж в люминиевых латах,

лицо которого было замотано цветастым платком, пропустил их, узрев жёлтый значок с рожицей,

и спросил сильно простуженным голосом:

– Стихи?

Слипер наморщил лоб:

– Где?

– Стихи какие знаете, говорю? Знак-то я вижу, но вы поймите, лучше уж три раза отмерить,

чем потом что-нить отрезать. Стрекозявки, враги наши, и двух слов связать не могут, так что мы

своих проверяем, дык сказать, скоростным сочинением по литературе.

– Вот блин шуба с селёдкой! Минуточку, – Башкирский Кот приосанился, встопорщил усы,

задумавшись, а затем, растянув лапами уголки глаз в щёлочки, выдал:

Сел в трррамвай,

Съел билет,

Еду счастливый!

– Ух ты! – изумился стражник. – Искусство хокку и хоккея у нас давно утеряно. Рад

пригласить вас в город! Проходите.

– А Карла у карпа урвала Коран, – пробубнил Дример, исчезая в проёме.

– А почему у тебя написано «люминиевые латы»? – гневно фыркнула Терюська. – Это

неправильно!

22

0

– Вот что, – наборщился в самую сметану я, – книга моя, что хочу – то и пишу. И

некстати вот тебе анекдотик.

– О, давай, – закивала Терюсечка усиленно и врезалась ненароком носом в пол.

– Дык вот, анекдот. Стоит строй матросов-новобранцев, а перед ними расхаживает взад-

вперёд бравый, но очень потасканный командир корабля. С большого похмела. И громко рычит:

«Распорядок на сегодня, значитца, такой. С утра валяем дурака, то бишь никаких занятий. Там,

на пристани, стоит грузовик, и куча лома валяется. Ну и вот. Все идём грузить люминь, самое

лёгкое в мире железо!» Тут в строю раздаётся: «Товарищ командир, разрешите обратиться!» –

«Валяй!» – «Простите, товарищ командир, но нет такого металла „люминь“! Вы, наверное,

имели в виду алюминий. К тому же, алюминий никак не может быть железом. Ибо железо

является совершенно другим химическим элементом».

– «Молодец матрос! Как фамилия?» – «Шматко»! – «Так вот, Шматко, вам лично и

персонально два наряда вне очереди, драить палубу от кормы и до ужина! Приказ ясен?» – «Так

точно, товарищ командир». – «Вот так вот! А все остальные идут грузить люминь, самое

лёгкое в мире железо!»

Пройдя за стену, наши друзья очутились на выложенной булыжником площади, от которой во

все стороны расходились улицы. В спустившейся вечерней темноте мало что можно было

разглядеть.

– Ну шо? – Дример прищурился и, глянув на босые ноги Слипера, вопросил: – Куды

направим свои пятульки?

– Туда и сюда! – весело отозвался тот, взлохмачивая свои светлючие вихры на голове.

– Загрррибыч, ты как мыслишь? – Башкирец озирался по сторонам, изводя хвостом кренделя.

– А пойдёмте налево! – твёрдо ответил Загрибука.

– Ну что ж, – подтянул лямки комбеза Дример, – каждый имеет право на лево!

И они зашагали мимо потухших окон домов. Дома, скажем прямо и без экивоков, были тут

самые разные. И покосившиеся избушки на невесть каких ножках, и высокие ратуши с резными

шпилями, и просто облупившиеся многоквартирные хрущные трёхэтажки. Наша четвёрка прошла

кварталов семь-восемь и вышла к набережной. Перед ними несла свои неопределённые в темноте

волны большая река.

– Бррр, – содрогнулся кот, – мокро и бесприютно. И рыбой вовсе не пахнет. Сдаётся мне,

мы в этой промозглости ничего не сыщем. К тому же все дрыхнут, аки хомякадзы в самадхи. Надо

найти, где перекантоваться до рассвета, а потом уж на обзорррную экскурсию валить. Ни в зуб

ногой тута не видать!

Он чирикнул когтем о коготь, и на конце одного загорелся маленький огонёк.

Но его света не хватало, чтоб осмотреть что-либо даже в паре шагов.

22

1

– Дело говоришь, – Дример невесело вглядывался в берега. – Да только где тут сейчас

ткнёшься?

И только он это сказал, как в небе раздалось разболтанное тарахтение, и прямо над головами

проковылял под тучками странного вида самолёт с лыжами вместо шасси. Заваливаясь то на один

бок, то на другой, он неожиданно описал невдалеке крутейший вираж, от вида которого у

Загрибуки подкатил желудок к горлу. А затем стал попросту падать по касательной в реку,

стремительно приближаясь.

– Опустись мои печёнки! – отшатнулся Дример. – Тикаем!

Но самолёт, не долетев до каменной набережной буквально чутка, брякнулся в воду, обдав всю

компанию прохладительным душем.

– Чуяла моя холка, – отфыркивался Башкирский Кот, – беспррриютность тут в ходу! Там

ентот шофер жив хоть? У меня есть шо ему сказать за енту тему!

Самолёт накренился, черпнул крылом воду, но выпрямился и закачался на волнах, словно

поплавок. В кабине открылась дверь с мутным стеклом, и оттуда вылетела верёвка с примотанным

чугунным утюгом на конце.

– Принять швартовы! – раздался весёлый задиристый голос, и из кабины вылез вихрастый

светловолосый парень, весь в веснушках.

– Уже утопли! – доложил Загрибука извиняющимся тоном. – Видать, тяжкий был утюг,

сразу на дно пошёл!

– А ему и покладено! – ответил с ухахатыванием парень. – Тридцать два винта мне в лоб! А

вы чего тут, на прогулке или как?

Он подтянул за канатец самолёт к каменной стенке и ловко намотал на перила ещё одну

верёвку, прижав таким образом крылатую посудину к берегу. Затем, легко перепрыгнув на

набережную, он протянул руку Дримеру, который стоял ближе всех:

– Здравствовать вам! Я – Мора!

– Ить-ёктить, вот так дык! – Дример удивлённо воззрился на него и с опаской протянул руку

ответно. – А не приморозишь?

– Не, – рассмеялся Мора. – Я к известной троглодитной особе по имени Морра отношения

не имею нынче покаместь.

– А-а-а, – облегчённо вздохнул братец. – А меня Дримером кличут. А это – Слипер,

Загрибука и …

– Здарррова, что ли, – неожиданно выступил вперёд Башкирский Кот.

– Йи-ха! Башкирец! Заверни-алаверды! – Мора шлёпнул себя по коленкам.

– Я, псих ты морррозный! – весело улыбнулся котяра своей лесопилкой.

– Какими путями тебя Дхарма занесла? – лётчик подлетел к нему и бросился обниматься.

Дример со Слипером растерянно переглянулись. Загрибыч и вовсе глаза выкатил.

– Да тут влип на пару с ребцами в историю с продолжением, – нехотя объяснил Башкирец. —

Коррроче, забросило в капкан нейрокосмический, сами не знаем, сколь там кантовались. Я и тебя-

22

2

то упомнил только когда вот сейчас увидел, а то память так отшибло по самые гланды, что и вовсе

не секу, откель и куда. В целом, у личного состава тут по медкарте массовая контузия, вот и

пытаемся мозги собрать да уразуметь, что за засранец подогнал таких кайфов, с которых нас

теперь по всему Лабиринту шарахает да не отпускает.

– Да иди ты! – Мора удивлённо захлопал глазами. Одет он был в цветастые попугаистые

шорты и несоразмерно большую белую майку без рукавов.

– Да некуда, в том-то и дело! – Кот обернулся на друганов. – Мы тут, понимаешь, пытаемся

найти местечко перекантоваться до рассвета, а там уж…

– Да не вопрос это для нашей библиотеки! – Мора радостно притопнул по мостовой своими

пляжными тапочками. – Айда ко мне! Сейчас вас устроим со всеми прилагающимися

комфортами. Так ты вовсе ничего не помнишь?

– Ну, самую малость, и то временами, – замялся Башкирец.

– Это ничего! – улыбнулся Мора. – Я тебе всё припомню! – и он залился хохотом. —

Главное, что ты до меня добрался! И молодца, что друзей довёл! Мора в беде никого не бросит!

Прошу на борт, ежемгновенно и доставим вас до подушки. Отхрапите сколько надо, а там уж и

разбираться будем.

Башкирский Кот обернулся к Слиперу и Дримеру и пожал плечами.

– Ну, командуй, – ухмыльнулся Дример.

– Типа, рррота – в ружьё и на борт! – улыбнулся кот.

– Т-т-т-т-туда? – в ужасе вытянул морду лица Загрибука в сторону самолёта.

– Спокуха! – воскликнул Мора. – Наша авиакомпания рада приветствовать вас на борту со

всеми втекающими! Трапа нет, так что придётся слегка сигать.

– Выдержит? – Слипер с сомнением посмотрел на шаткую конструкцию маленького

самолёта.

– А то! – Мора подмигнул. – Вот сейчас и проверим!

– Ну, полезли, – сказал Дример и перекинул ногу через парапет, про себя тихо добавив: —

Дёшево, быстро и без лишних хлопот вас похоронит аэрофлот!

Как-то где-то, но все перебрались на борт самолёта и кое-как разместились внутри тесной

кабины позади кресел пилотов.

– Готовы? – Мора, не дожидаясь ответа, крякнул какой-то ручкой на пульте управления,

скрипнул рычагом и щёлкнул тумблером: – От винта!!!

– Крути-верти свои винты, круговентиль! – съязвил Башкирский Кот.

– Вот теперь я узнаю тебя, дружище! – захохотал Мора, обернувшись к нему. – Держитесь.

Оторвёмся, а там уж как попрёт!

– М-м-м-мамочки, – только и пискнул Загрибука в тёмной тесноте.

– Какие такие мамочки? – грозно шикнул на него Башкирский Кот. – Мужайся, подкидыш!

А моей мамочки тута вот не надо ни в ррраз!

22

3

Загрибука даже возразить не смог, потому что взревел движок, и вся крыломашущая

шкындырбобина стала трястись, словно в тропической лихорадке.

– Эге-гей, мля-я-я-я! – заорал Мора, изуверски захохотал и отжал педальку. Драндулет

понёсся по волнам, брякаясь с одной на другую, словно пустая жестянка.

– А нам туда? – робко прокричал Загрибука, цепляясь загребущими ручищами за всё подряд,

разбросанное в салоне самолёта, чтобы не упасть.

– Нам сюда, нам туда, к тритьемоське на рога! – запел Мора и, повернувшись к Загрибуке,

проревел, пытаясь перекрыть грохот сухопердищенского двигателя: – К тритьемоське на рога в

кругосветное пешкодралово-о-о-о-о! Погнали, погнали!!!

С этими словами самолёт икнул, подпрыгнул и взлетел.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – исчезало в небе Загрибукино напутствие сквозь крик Моры: —

Карамбо-о-о-о-оль!

А сонные горожане в близлежащих домах встрепенулись в кроватках и заворчали все разом в

разных квартирках:

– Шоб ему икалось до конца кальпы! Опять Мора свои жестянки гоняет над рекой! Тьфу!

Сладу с ним нет! Уж и говорили ему, и на собрание вызывали, и даже крокозябрами, то есть, тьфу,

стрекозявками грозились, а он всё своё… всё своё… всё… своё… хррррррр…

Жестянка тем временем набирала высоту. Через какое-то время даже Загрибуке надоело

трястись, и он, немного расслабившись, прилип к маленькому иллюминатору. За стеклом было

темно. Ровный гул успокаивал. Мора притих, весь сосредоточившись на управлении, крепко

вцепившись в штурвал. Башкирский и вовсе уснул на свёрнутых в углу канатах, коробках, ящиках

и тряпках, одеялах и плащ-палатках, в общем, на всём том, что всегда в изобилии валяется в

любом приличном самолете. Загрибука вскоре последовал примеру кота, уж больно много было у

него переживаний сегодня. Лишь Слипер с Дримером не спали и всматривались в темноту за

бортом, сидя на ящиках.

– Нормальненько попали, – тихо проговорил Дример на ухо братцу.

– Да уж, котяра-то наш с родословной, видать, – согласился тот.

– Если хвостатый таки правду говорит, то его пошвыряло по свету мамы родные как в своё

время!

– Куда ни сунься – сплошь у него знакомые!

– Интересно, а что это он всё мамочку свою поминать боится всуе?

– Да кто его знает. Он и сам непрост. Думаю, мамочка его может оказаться такой фруктой, что

чем позже мы её встретим, тем лучше будет для нас же!

– Ну всё-таки сына домой доставим, как-никак.

– А ты уверен, что этому будут все рады, включая нашего усатого и маму его заодно?

– Хм, ладно, доживём-глянем. – Дример подтянулся к пилотному креслу: – Мора!

– Чего? – отозвался тот.

– Далеко ли ещё?

22

4

– Э, брат Дример, с маршрутами здесь всё наперекосяк и навыверт! По прямой никуда не

долетишь. Искривления в континууме, остеохондроз полный, понимаешь? Тут следы запутывать

надо, кренделёчки выписывать, шоб уши на затылке лежали, и тогда мы продвинемся хоть

скольки-нибудь.

– Шо, так всё плохо?

– Ну почему же плохо? Некоторым даже нравится. Прикинь, какой скучняк бы приключился,

если б всё было шито белыми нитками? Захотел вот в гости пойти – и пошёл, припёрся на «вот,

пожалуйте» с пряниками, а тебе и не рады. А так – фигушки. Чтобы куда попасть, нужно учесть

все шизоидные кривые, с которыми мозгоимеющие шныряют по своим сновидениям, понимаешь?

– Нет, – мотнул головой Дример.

– Головой не мотай, и так трясёт нормально! – хохотнул Мора, обернувшись. – Да всё

просто! Родная ента местность зависит от того, кто чего во сне насновидит, разумеешь?

– Ёксель-моксель!

– О, чую, допёрло!

– То есть это всё – мираж? – Дример напряжённо вгляделся в окружающую темноту,

которую натужно резал винтом самолёт.

– А сам ты не мираж? – усмехнулся Мора. – Тебя вот тоже кто-то во сне сновидит, ты в

свою очередь – ещё кого-то. И так весь мир со всей его Всея Сангхой! Только в этом месте, в

городе А, всё очень быстро проявляется, без тормозов, сечёшь?

– Начинаю…

– Это хорошо. Потом друганам своим объяснишь. Тута материя истончена и легка на подъём,

и потому запросто принимает формы, генерируемые сознаниями индивидов во сне. И наяву енто

сразу формируется в предметность и осязаемость. Да точно так же, как и везде во всей вселенной,

только очень ускоренно, без бюрократии и проволочек.

– Дык енто, тут и спать-то опасно! – Дример заёрзал.

– Ну, коли ты всякое хреновое да луковое в голове держишь, то да, ничего сладенького и не

выйдет. Но коли ты существо сознательное, стало быть, самоконтролем мозгов обладаешь, то

гастроль будет очень даже сказочной и по путёвке «всё включено»!

– Это ж надо в каждый момент думать о том, что думаешь! – Дример оторопело смотрел на

Мору и не верил, что этот парень, вероятно, заглотивший большого хохотунца, а потому не

перестающий смеяться ни на миг, может обладать такой недюжинной силищей, как полный

контроль своих мыслей даже во сне.

– Точно, братец! Только думать о думалке и её думках не надо, а то к психиатру попадёшь!

Надо просто научиться кайф ловить от всего того, что находится прямо тута и сейчас же! И так

всегда. То есть не давать размышлялке впадать в свои выкрутасы, а то она тебе наворотит своей

воображалкой жутей пакостных. Хе-хе, мозгов не соберёшь! Кайфуй! Закон вселенной,

понимаешь ли, прост! Кайфуй и не ломай кайф другим! Не вибрируй в пространстве понапрасну

извилиной, а применяй её там, где она нужна. Вот, к примеру, есть у тебя разводной ключ, —

22

5

Мора достал из-под сиденья большие, похожие на зубоврачебные щипцы, плоскогубчатые

крутилки-вертелки. – Ты же с ним не ходишь постоянно, верно?

– Не хожу, – подтвердил Дример.

– Не крутишь им везде и всюду?

– Не кручу.

– Дык мозги – такой же разводной ключ, понимаешь? Инструмент. Нефиг ими повсеместно

крутить, а применять надобно по назначению, вовремя и в нужной дозации, шоб ты ими

пользовался, а не они тобой.

– Слушай, я и не думал…

– И это было правильно! Вот и не думай, а просто кайфы лови! Глядь, какой лес за обочиной-

то! – Тут Мора дёрнул какую-то вертлявую хрень, и дверь в кабину на шарнирах отъехала в

сторону. Дример отшатнулся. Рёв двигателя ворвался внутрь вместе с ветром.

– Что? А? Падаем? – заикал проснувшийся Загрибука.

– Всё нормально. Тихий час продолжается, – успокоил его Мора весёлым окриком. —

Просто профилактическое проветривание.

Но все, конечно, проснулись и потянулись к открытой двери поглядеть, что там и как. А вы бы

не полезли? Да ну, не врите, полезли бы, конечно!

Вот и наши все осторожно подкрались к краю и глядели во все гляделки. А ведь и было на что!

Самолёт летел низко. Внизу простирался лес. Не простой пригородный лесопарк, но тропически

таёжная древозавалюха. Даже с такой высоты и сквозь грохот можно было различить лесное

птичье многоголосье. Улюлюкания и повизгивания прорывались, словно крики пьяных соседей

через бетонные перекрытия.

– Эвон! – только и смог сказать Загрибука, округлив глазёнки.

– Ага! – кивнул Слипер.

Башкирец усиленно втягивал носом воздух. А воздух был пахучий, мокрый и очень тёплый.

– Теплынь-то какая!– воскликнул Слипер.

– Да, странно, только что дубак был, а тут… – Дример озадачено почесал Шапку-

Невредимку.

– Я ж объяснял, – начал было Мора.

– Чего объяснял? – встрепенулся Загрибука. – Я что-то важное проспал?

– Да не, всё в порядке, не кипяти чайник, – примирительно и как-то даже услужливо

проговорил Дример.

– Братец? – Слипер глянул на него прокурорским взглядом.

– Ну, короче, всё, что вы тут видите, и местность, которая нас окружает, – это сны! —

выпалил Дример.

– Что?! – в один голос зашумели все.

Только Мора и вихрами своими не повёл. И веснушкой не мигнул ни одной даже.

22

6

– Ну, здесь слишком тонкая реальность, – виновато ответил Дример. – И… вот, шлёмки-

перемоталки, что мне тут – по физике лекции читать? Я ж не Загрибыч! Короче так: что головой

своей надумаете, всё тута же и сбывается, поэтому мозгами не трясите особо, а то наутро такое

может быть, что и крокозябры, тьфу, стрекозявки покажутся мелочью.

– Ты чё молчал-то? – мявкнул Башкирский Кот в сторону Моры.

– А я думал, ты помнишь, – беззаботно откликнулся вихрастый пилот. – Да чего вы

всполошились? Всё в порядке. Летим себе, скоро дома будем. Пожрём, отоспимся, а по утру я вас

в город подброшу. Всё как прописано, всё путём. Так что не волнуемся, наслаждаемся видами.

Кстати, что это у нас на корме висит? – и он уставился в приборы.

– Чё там? – Слипер высунулся наружу, повернул голову к хвосту самолёта, и глаза его

округлились. – Сдуй мои пилюльки! Это чё такое?

Но выглядывать уже особо и не надо было. «Чё такое» догнало самолёт в черноте ночи,

практически бесшумно прогудело рядом на той же высоте и, обогнав, ушло вперёд. Было такое

ощущение, что мимо них в ночной темноте промелькнул в воздухе огромный шкаф дедушки

Мытута.

– Энто кто? – опешил Дример.

– Да фигня это! – Мора опять решил не водить понапрасну ушами. – Разведгруппа по

периметру шастает, выискивает всякую нечисть на отстрел.

Все вперились в лобовое стекло. «Фигня» быстро исчезала из виду, и её удалось рассмотреть

лишь мельком. Но и того хватило. Летательный дедушкин шкаф представлял собой большой

прямоугольный ящик, сзади которого во всю плоскость было сопло, а в нём гудело странного

тёмного цвета пламя, причём не вырывалось наружу, а именно жужжало внутри. А от ящика в

стороны отходили длинные кронштейны, на краях которых висело по такому же ящику, только

меньше размером. Штука была совершенно неуклюжая, полностью лишённая каких-либо

аэродинамических признаков, но, несмотря на всё это, очень резвая и почти бесшумная. К тому же

она пару раз так быстро скорректировала курс, что сомневаться в исключительной маневренности

тоже не приходилось.

– Блин с компотом, ну и уродина! – только и выразил Слипер.

– Хе, – хекнул Мора, – боевой корабль, ни хухры мне в тапки! Скакуны с него сыплются

прямо через пол пачками, коли что.

– Кто сыплется? – переспросил Дример.

– Скакуны, – ответил Мора. – Там пол раздвигается, они и сигают вниз прямой наводкой.

На людей слегка похожи, только прыгают по ветру. Ну, как кенгуру, только не от земли

отталкиваются, а прямо от воздуха. Могут и очень быстро прыгать, коли чего. Хрен догонишь.

Ещё конечности у них мутируют. В целом, превращаются на ходу. Руки – в крылья, ноги – в

хвост, лицо – в морду физиогномическую. Вот и непонятно, по какой их линии

классифицировать: то ли ящер это разумеющий с максимально развитой мимикрией, то ли люди,

22

7

мимикрирующие под ящера. Скакуны здесь на службе. Ловят всяку тварь опасную, если кто

бесконтрольно насновидит.

– Мумиё-моё, – обхватил голову Дример и сел на железный подрагивающий пол. – Ну мы и

прыгнули, ребяты…

– Мда, Вьетнам, шестьдесят седьмой год, – процедил Башкирский Кот, – Напалмом тут у

вас не балуются?

– А это чё? – весело спросил Мора. – Если плющит нормально и отходняков нет —

достанем, не вопрос. У нас тут всё что хочешь есть! Только представить надо как следует!

– Нет-нет, не надо, – поспешно ретировался кот. – От него отходняк будь здоррров.

– Ну тады и ни к чему нам такое пойло! – хохотнул Мора. – Всё, граждане пассажиры,

пристегните ремни, как говорится. Но у вас их нету, так что держитесь за что придётся! Садимся!

– он нажал на педальку. – Карамбо-о-о-о-о-о-оль!

– А-а-а-а-а-а! – отозвался Загрибука.

Самолёт, как в лучших фильмах про войну, замер на мгновение, а затем повернулся крылом к

земле и начал падать по дуге в пике.

– Та-та-та-та-та! – весело заорал Мора, изображая несуществующие пулемёты. Лица

пассажиров позеленели и посерели одновременно. Ну вы же знаете, как это бывает? Не знаете?

Тогда вам надо обязательно посидеть пару дней с Морой за стаканчиком какого-нибудь

заплющенного пойла.

Вскоре они уже брякнулись лыжами на поверхность речушки. Как в неё Мора умудрился

попасть среди непроглядного леса – одному Потолочному Разумению ведомо. Но всё обошлось,

и, распугав водных обитателей, самолёт плюхнулся, захлебнулся мотором и затих, журча по реке.

– Вот моя фазенда! – гордо провозгласил Мора, едва самолёт остановился, подкатив к берегу.

Все высыпали наружу, встав на лыжу. А там, на берегу, действительно стоял дом. Большой

деревянный дом с пристройками и деревянным же ангаром.

– Эй, на берегу, прими конец! – заорал Мора и сам же спрыгнул на отмель с канатом,

привязав его там к вбитому на этот случай деревянному столбу. – Вылазьте! Самоль затаскивать

не будем. Завтра всё равно в обратку свистать. Пошли соображать, что закинуть в пузико!

При упоминании о еде Загрибуку чуть не стошнило, остальным было не легче. Но лесной

воздух сделал своё благотворное дело, и их быстро отпустило. Вся компания прошла по

хрустящей хвое к дому.

– Заходите как хотите! – отколупасил замок Мора и сам первый шагнул в темень дома, чем-

то там погремел, чем-то щёлкнул, и по дому разлился самый что-ни-на-есть электрический свет.

Хозяин брякнул в небольшой колокол над дверью и пропел старую аюрведическую песенку:

– Джинджер беллс, джинджер беллс, гарлик джинджер беллс!..

– Красота! – восхищённо ахнул Загрибука, и лицо его просияло.

22

8

Стало уютно и спокойно. Все зашли внутрь и расположились в просторной комнате с

несоразмерно низким потолком, ибо дом казался снаружи более чем просто высоким. Мора

приметил взгляды и поспешил объяснить:

– Потолок такой, потому что второй этаж есть. Там сопеть и будем. А сейчас огоньку

разведём, щщщец сообразим. Или ухи? Рыбы тут навалом.

– Рррррыба – это хорррошо, – промурлыкал Башкирец, прогуливаясь по комнате.

– Вот и славненько! А где рыба – там и мадяра! – Мора набрал в углу полешек и подтащил

их к вместительному камину, который притулился в углу комнаты. – Натопим слегка,

погреемся…

При этих словах все заёрзали, ибо почуяли, что каким-то образом стало опять холодно.

Мора приметил это и сразу ответствовал:

– Я ж говорил, у нас тут всё зыбко. С погодой тоже. Привыкайте. Слух, ара-джан, чиркни

зажигой!

Башкирский Кот подошёл к печи и щёлкнул когтями. Возникший огонёк он протянул в горсть

щепок, и те быстро занялись.

– Славно тут у тебя, – заметил Дример, вытягиваясь на полосатом коврике прямо на полу и

снимая Шапку-Невредимку. Он скинул ботинки и пошевелил пальцами ног, разминая их.

– Дык, Ясный Пень! – улыбнулся Мора. – Мадяры-то будете?

– Чего? – Слипер тоже разомлел на продавленной тахте в углу, сбросив рюкзак.

– О, мадяра – это мадяра! – пропел Мора, – Ща устроим!

Он метнулся к шкапчику и добыл из его глубин мутную бутылку с такой же мутной во всех

отношениях жидкостью.

– Напалм? – усмехнулся зубоскально Башкирский Кот, расположившись у камина и

растопорщив шерсть.

– Шо ты! – замотал головой Мора. – Чистая слеза! Сугрев и комфорт обеспечены. Правда,

нарушается транспортабельность, но енто дело нам сейчас и ни к чему, верно?

Не дожидаясь возражений, он метнул на стол обычные плацкартные стаканы и, лихо опрокинув

над ними бутыль, наполнил розовой жидкостью.

– Ну, вздрогнули! – Он лучезарно улыбнулся.

Подняли ёмкости, оттянув локоток.

– За Полную И Окончательную Нирвану Без Нирватрёпки! – провозгласил Мора и осушил

стакан сразу наполовину. Остальные с опаской пригубили пойло, но оно оказалось на редкость

щадящим. Сладенькое, крепенькое, но без сивушного привкуса.

– Недурственно, – крякнул Дример.

– А и я про что! – радостно согласился Мора, кинув братцу подушечку под голову, чтоб было

комфортно вытянуться и вовсе на полу.

А дальше покатилась непринуждённая беседа, и пока в котелке булькала уха, Мора рассказал о

том, как и когда встретил Башкирского Кота. Все с удивлением слушали его повествование, в том

22

9

числе и сам Башкирец. Но с каждой фразой Моры он чаще кивал, морщил усы и всё больше что-то

припоминал, вворачивая фразочки типа: «Ага, помню-помню. И вот это было, верно. Век