Текст книги "Слипер и Дример"

Автор книги: Илья Черт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)

13

6

– Вот я и подумал, – продолжил Башкирский Кот, – что, пока меня тут самого не продали,

аки заморскую реликвию, надо бы эту консерррвную банку вскрыть и ноги делать, своих спасать.

Чакмулы переглянулись. А затем «Паук» миролюбиво спросил:

– Ну и куда же ты намеревался податься с этим ножичком? Ты ведь в курсе, я уверен, что он

способен ткань реальности резать? А нам червоточины ни к чему, знаешь ли. Начнётся хаос,

паника, свидетели-понят[ы]е, вопросы-допросы. Одно свинство, знаешь ли. А панковское

свинство у тебя на роду написано, прямо на твоей усатой физиономии, друже.

Башкирский Кот весь затрясся при последних словах, ибо воображение ему быстро и

услужливо нарисовало, что могут с ним сделать эти ребяты, если решат, что он им каким-то

образом дорогу перешёл.

– Да вы шо! Век шпррроты не видать! Я ж говорю, только до своих и собрался, волнуюсь я за

них! Они ж, аки дети малые, ходють и ходють из калитки в калитку, всё дом свой найти не могут!

– Кот чуть ли слезу не пустил сиротскую. Эх, Белочкин бы театр сей оценил, ох, оценил бы…

Чакмулы посмеивались, но не злобно.

– Ладно, ара-джан, спектакль ты нам хороший закатил! – ухмыльнулись «брат» с «сестрой»,

– Ты лучше скажи, куда хотел попасть? А то нагородишь тут со страху околесицы, дык мы живот

надорвём от смеху!

– Да Красную Тюбетейку искали мы! А нас ишь как ррразбросало!

– И как же это вас так?

– Да Белочкин, жми, говорит, на выключатель, там всё само собой и будет!

– Стрелочник, что ли? – удивлённо спросила «сестра».

– Ну да!

– Вот что, – «Паук» повернулся к «близнецам», – вы проводите его по-быстрому, да назад.

А то нам ещё по периметру круги наматывать до триетитьного королевству.

Те кивнули и молча махнули коту «за мной».

Того не пришлось упрашивать. Он быстро вскочил, осклабился пилорамной улыбкой и

приготовился поспешать.

– Нет-нет, дружочек, – «Паук» нетерпеливо протянул руку, – ножичек свой ты нам оставь.

Ни к чему тут историю кромсать, коли кулинарного училища не оканчивал. Мы и сами смекнём,

кому сие боле понадобится, и весьма скоро, как я чую.

– Ребята, всё для вас, во здравие, дык сказать! – Кот, шаркнув задней лапой реверанс,

протянул на вытянутых передних Меч-Кладунец: – Берите! Да на шо мне сдался этот скальпель,

коли я ни разу не хирург? Неуч ваш кошачий слуга по медицинской части, и, как вы справедливо

заметили, по кулинарии я тоже ограничиваюсь подножным. Так шо вам и финку в масть, дык

сказать! Пррремного благодарен!

– Уйми его уж, – «Паук» кивнул «Рыжему», и тот нехотя черканул в воздухе какую-то

фигуру пальцами.

13

7

Башкирский Кот удивлённо замолчал, внезапно разучившись говорить. «Рыжий» подошёл к

нему вплотную и уставился в кошачью морду своей идущей рябью физиономией:

– Слух сюды, не пугайся, сейчас немного прокатимся. А точнее, прокатим тебя. Нам проще по

своим каналам отправить, нежели твоими наматывать. Я понимаю, что «семью семь кругов по

Лабиринту для Воина – не карма», но мы слегка тож торопимся.

«Рыжий» пощёлкал пальцами, и кот снова обрёл дар речи.

– Ребяты, главное, чтобы у вас всё было хорррошо. Нехай я потороплюсь до дельца, глядь, и

переживу усё в лучшем виде! – Башкирчатый потрогал когтём во рту ставшее пустым место

вырванного зуба и довольно заметил, что зазубренный собрат сзади уже вставал по-акульему на

освободившийся пост. Про себя же кот добавил: – Уж больно всё как-то молниеносно

происходит, аж голова округляется. Снег кружится, как говорится, летает… Летает. Небось,

Белочкин крутанул от души стрелки на своих именных «командирских».

– Ну, вот и договорились, – физиономия «Рыжего» резко мигнула, и Башкирскому Коту

показалось, что на мгновение всё потемнело в глазах.

– Треску мне в печень! Это чё?! – отшатнулся кот и тут вдруг увидел, что мир вокруг

изменился.

Точнее, изменилось кошачье зрение. Башкирец зачарованно смотрел на плавающие в воздухе

разноцветные полосы. Они наполняли обозримое пространство во всех направлениях и были всех

возможных оттенков радуги, разной длины и ширины, и даже плотности. Полосы были как бы

живыми, напоминая одновременно извивающихся ленточных червей и изныряющихся угрей с

миногами. Некоторых из них, казалось, принудительно раскрасили акварелью юные художники из

детсада номер сорок один, что тихо кочумает свой век в одном из дворов на проспекте Ветеранов,

в городе со странным названием «С-П-б» на одном из островов северной окраины Бхарата-Варши.

А это попросту пёс-знает-где, в какой-то солнечной системе, на далёкой адской планете высшего

уровня под названием Земля. То бишь, сразу под поверхностью райского первородного океана, на

самом потолке вселенской адской бездны.

– Мама, мы все тяжело… – запел было кот.

– Спокуха, – коснулся его «Рыжий». – Это тебе временный прибабах, без которого ты на

наших колеях все свои лыжи в раз переломаешь. Сейчас перетрём детальки, и в путь дорожку

понемножку.

– Крррасота! – Башкирец не мог отвести глаз от разноцветного всенаполняющего танца.

– Это ты мысли видишь! – бросил «Рыжий» на ходу, двигаясь к «близнецам» обсудить

упомянутые детальки.

– Это чьи ж такие мыслишки? – протянул кот накуренно, загипнотизированный воздушным

кувырканием и переплетением.

– Да что попалось, то и видишь! – бросил опять «Рыжий» через плечо, стоя с собратьями

неподалёку за разговорами в узком кругу.

13

8

– Так выглядят мыслеформы, – добавил спокойный голос «Паука», чертившего что-то в это

время на земле. – Это просто мысли разных существ. Одни – злые, завистливые. А потому они

тёмные, тяжёлые и медленные. Другие – весёлые, мечтательные и добрые. А потому быстрые,

лёгкие и светлые. Ветер бесконечности носит их в своём беспорядочном поэтическом порядке, и

таким образом создаются новые мысли, новые идеи. Эволюция, кошачий брат! Короче говоря,

круговорот идей в природе!

– Ишь ты мыш ты кактамышты! – Кот аж сел на задницу прямо в пыль.

«Рыжий», поговорив с «близнецами», подошёл к «Пауку» и, не открывая рта, что-то передал

ему от себя прямо по воздуху из головы в голову. Башкирский Кот, использовав новый

полученный на время прибабах, увидел это как серию перелетающих мультяшных картинок.

– Ну вы даёте, ребята! – изумился кот. – И сколько за подобный смс вы платите с учётом

НДС?

«Паук» приблизился к Башкирцу:

– Через пару минут здесь будет проходить канал, и тебя докинут, как говорится, до

ближайшего метро. А там уж сам.

– Гут-гут! – закивал тот и опять загипнотизированно уставился на цветное мельтешение,

словно обычный кот на скалярий в аквариуме.

– Всё готовченко! – донеслось со стороны «брата» с «сестрой».

– Ну что ж, принимаем низкий старт. – «Паук» ещё раз внимательно просмотрел начертанное

им на земле.

Башкирский Кот приблизился. И увидел сложный узор, слегка похожий одновременно и на

японский иероглиф, и на загадку-лабиринт из журнала «Мурзилка».

– Козырные каляки-маляки! – восхищённо откомплиментил полосатый котяра «Пауку».

– Енто мы ща и поглядим! – ответил тот и протянул мерцающую руку, указывая Башкирцу

на что-то в стороне.

Там, прямо сквозь древние стены, дрейфовал в их сторону самый что ни на есть кабель.

Толстый и прозрачный, похожий на плавающие вокруг цветные пиявки мыслей, но не имеющий

ни начала, ни конца. Просто он плыл себе по воздуху мимо боком. И затягивал в себя цветные

полоски мыслеформ.

– Многожильный межпланетный мыслепровод, – откомментировал «Паук».

– «Уренгой—Помары—Ужгород»! Результат беззаветного тррруда комсомольской стройки,

– добавил Башкирский Кот.

«Рыжий» удивлённо всколыхнулся.

– Да это старая история, – отмахнулся когтистой лапой котище. – Просто кое-где для

повышения рождаемости сгоняли молодых особей обоих полов на коллективную стройку чего-

нибудь колоссального. Подобного тому, что я сейчас перед собой вижу. Крайне схожее

произведение массового труда, воплощённое, правда, в весьма грубом материале, я наблюдал в

13

9

одном из миров под вышеупомянутым уренгойным названием. В общем и целом, скукота. Первые

варварские шаги по нейропсихическому прррограммированию.

Кабель медленно плыл в их сторону. Теперь коту стала видна его сердцевина.

– Видишь, – произнёс над ухом у Башкирца «Паук», – в самом центре идёт двойная канавка.

По широкой полоске, которая пузырится и переливается, передаются сами мыслеформы. А рядом,

видишь, проходит такой скользкий ртутный канал?

– Э-э-э-э…

– Ну такой узенький, рядышком!

– А-а-а, точно. Хорошо видать ваш градусник!

– Вот! По нему проходит сам импульс. Направление мысли, мощность передачи, адресация,

посыл эмоциональный и вся сопутствующая накладная, так сказать.

– Ух ты! И чё?

– Чё-чё… Беги!

– Куды бежать-то?

– Да вот за ними и беги! – «Паук» указал на «близнецов», с которыми в это время произошла

странная метаморфоза. Они вдруг исчезли с того места, где стояли, и тут же отпечатались тенями

на ближайшей стене, словно мгновенный фотоснимок.

– Ух ты! – только и повторил Башкирский Кот, словно сова в лесу. – Я такое видел только

раз, да и то на фотографиях из города Хера-Сима. Там тоже вот так людей на асфальт

спроецировали, только с весьма трагичными последствиями. Нельзя сказать, что и причины были

уж такими позитивными, мягко говоря. Печальная, в общем и целом, история.

– Беги, историк, а то на поезд свой опоздаешь! – крикнул «Рыжий». – Тут стоп-крана нет, и

дёргать некому!

Две тени «близнецов» вдруг двинулись по стене в сторону барельефов, откуда вся компания

вышла не так давно.

– Эй, ребяты, я ведь сквозь стену, как вы, не умею вот так запррросто, – начал было кот,

сорвавшись «в карьер».

Но тут «Паук» вскинул Кладучий Меч и щёлкнул предохранителем.

– Пригнись! – коротко и тихо сказал он, а затем, краем глаза сверившись с начертанным на

земле, кувыркнул в воздухе мечом какую-то замысловатую загогулину и прибавил: – Йошвар

кирдык махмуд узвар через йетить твою налево!

В воздухе жахнуло озоном и ослепительно взвизгнуло.

– Ыть! – только и смог ытькнуть кот и, пригнув уши, понёсся вслед за двумя скользящими по

стене тенями в образовавшийся обугленный проход. Пересекая стену, он увидел, что за ней

начинается огромное пространство с серыми бетонными плитами и множеством колонн. Если б

Башкирцу хоть раз в жизни представилась возможность побыть водителем транспортного средства

с двигателем внутреннего сгорания в городских условиях, – впрочем, почему бы и нет? – он без

труда опознал бы автомобильную многоярусную парковку.

14

0

– А «финка» и впрямь границы миров режет, что твой топор сметану! Не соврал мутноумный!

Эх!.. – Кот секундно пожалел о полученном и тут же утраченном Мече, но, махнув лапой, решил,

что всё к лучшему. – Небось, эти ребятишки получше им распорядятся, а то ещё маме бы моей

наябедничали. А с мамой лучше не спорить…

Две тени скользили по стенам. Их глубина и насыщенность никак не зависили от источника

света, которым в данном случае были забрызганные грязью большие окна. Что было за стеклами

– опознать не представлялось возможным из-за многослойной пыли и копоти, скопившейся на

них. Да и рассматривать окрестности Башкирскому Коту как-то не хотелось. Не самое полезное

для психического здоровья занятие – любоваться в ходе перемещения по Слоям окружающими

пейзажами. Это он знал с пелёнок. Ибо эти самые пейзажи могли и не вполне отвечать здравому

рассудку совершающего Прыжок. Бегуны, тем временем, набирали скорость. «Близнецы»

скользили двумя призраками по шершавой поверхности, перепрыгивая, подобно солнечному

зайчику, с колонн на стены. Башкирский Кот тоже не отставал. Тени свернули за угол по стене.

Кот за ними. И тут ему померещилось, что сзади полыхнуло разноцветное сияние.

– Ой, чё такое? – Не успел он закончить реплику, как его настиг извивающийся

мыслепровод. Башкирец, благодаря точно набранной скорости и правильному направлению бега,

точнёхонько попал в самую его сердцевину и на мгновение как бы влился в него.

– Кимкидук амударья госпромгаз акбар алга! – хором рявкнули «близнецы» и состроили

пальцами на стене жутковатую физиономию, как в детском «театре теней».

– Ич-ха! – чихнуло эхом по стенам автопарковки, и с низким гулом мыслепровод исчез,

скользя сквозь бетон.

А заодно он уносил с собой забандероленную матрицу Башкирского Кота, превратившегося на

время в сильно уменьшенного мультипликационного персонажа типа «кот без сапог» с

нецензурными выражениями на башкирском языке, которые неслись вместе с ним рядом, ни на

йоту не отставая. Тени «близнецов» акробатически изогнулись на стене, избежав кошачьей участи.

Они остановились, обернулись друг на друга, весело хлопнули «по рукам» и, мигнув, исчезли. И

только охранник в сторожке со шлагбаумом на первом этаже перестал храпеть, встрепенулся и

прислушался к тишине, царящей в здании.

– Ыть шо енто? – забегал он слезящимися глазами. – Стрелял, шо ли, хто? Али хгром?

Тишина была ему ответом.

– Тьфу, – сторож помутузил подушку и приложил на неё голову к косяку будки. – Гроза,

видать, будет.

И он опять засопел. И точно, как-то сразу невзначай стемнело, и в проёме въезда на парковку

стало видно, что начался дождь. Так и не понятно было, то ли прохождение мыслепровода

спровоцировало непогоду, то ли непогода притянула сюда мыслепровод. Что первично – курица

или яйцо, – науке до сих пор невдомёк. Да только ни кота, ни «близнецов» там уже не было.

14

1

– Я не верю в приметы!

– Зато приметы верят в тебя!

– А это кто? – Красная Тюбетейка не унималась.

Вагон раскачивало и кидало. Скрип на поворотах множился и гремел по стенам тоннеля. Дочь

степей и наш самозваный профессор сидели на полу и беседовали о чудесах лесопаркового

хозяйства. А точнее, Загрибука, враз припомнивший все пожитухи в Лесу, теперь рассказывал

Красной Тюбетейке о своих соседях по садоводческому участку.

– Ну, белка такая. Только у Парашютяги перепонки от передних лап до задних по предплечье,

а у этой – из подмышек до задних пяток.

– А нафига? – Казашка не сдавалась, и Загрибуке начинало казаться, что над ним просто

издеваются. Как часто кажется взрослым, когда ребёнок в очередной раз заводит нескончаемую

песню своих «почему». Взрослых это выводит из себя, до истерики. И знаете, почему, кстати? Хе-

хе! Да потому что они и сами нифига не знают. В череде своих умных высказываний родители с

ужасом ждут, когда цепочка «почему» приведёт к ответу, к которому они судорожно пытались и

вовсе забыть дорогу всю свою жизнь.

А почему? Да потому, что ответ сей тут же уличит их в собственном полном невежестве.

Озвучивается он примерно так на взрослом толерантном языке: «Вырастешь – поймёшь,

малыш!» Или: «Так природа создала!» Более солидные и учёные люди в этом же случае говорят

или «Такова жизнь!», или просто «Это инстинкт!». Все эти четыре ответа расшифровывать

следует так: «Да ни хрена мы не знаем! Так, типа, гадаем на кофейной гуще».

И вот к такому же щекотливому для собственной важности положению сейчас приближался

наш Загрибука. Он, всегда считавший себя высочайшим интеллектуалом среди Лесной братии,

теперь задницей чуял, как недалёк тот миг, когда ему, великому уму всея народов, придётся

сказать страшное и непозволительное для гордых умников:

– Я не знаю!

О, нет! Только не это! Лучше расстрел! Яду! В костёр! На крест!

Но чуткая Красная Тюбетейка словно поняла затруднительность собеседника и внезапно

остыла к допросу с пристрастием. Она села на одну из деревянных скамеечек, стоявших вдоль

трамвая по бокам, оправила школьную форму, вынула из большого синего кармана вязанье и

погрузилась в художественное крючкоплетение.

Загрибука благодарно откинулся спиной на противоположную скамейку.

– А что, – нарушил он молчание после продолжительного плутания по тоннелю, – далеко ли

станция?

– А как скажешь, – ответила Красная Тюбетейка, орудуя спицами.

– То есть? – подскочил Загрибука.

– Да как определишься, куды тебе надо, так и свернём.

– Это что ж, мы тут до скончания всемирного тяготения будем кататься?

14

2

– Загрибука-сан, это тебе нужно мозгами скрипеть, куда и когда. А я-то дома. Живу я тут. У

каждого Пути свои, да к тому же ни в жисть не предсказуемые. У меня вот такой, тоннельный. Им

и езжу. Ни во что не вмешиваюсь, коли не спросят. Философия «у-вэй». Слыхал, небось? Качу на

трамвае по великому тоннелю Дао. Куда рельсы – туда и я. Ты проголосовал – я остановилась.

Ты попросил подвезти – вот и едешь. В общем и целом, профессиональная этика

обслуживающего персонала Путей с Общениями. Клиент всегда рулит. Мы только на «газ» и

«тормоз» жмём.

– Ёктить, – только и смог произнести Загрибука и оторопело уставился в окно, за которым

тянулись по стенам тоннеля нескончаемые кабели. – Мне надо подумать, – наконец решил он.

– Дык и я о чём! Только мой тебе совет: не скрипи извилинами долго, а то импульс самого

решения ослабнет.

– И что? – Загрибука воззрился на казашку, но та невозмутимо орудовала спицами.

На мгновение Загрибуке примерещилось, что Красная Тюбетейка одета в хирургическую маску

и зелёный халат, а вместо спиц для вязания у неё в руках скальпель, которым она спокойно

разделывает кого-то на операционном столе, напевая: «Ленин кыш, Ленин мыш, Ленин

кактамыш!»

– Брррр, – стряхнул он наваждение и поплевал трижды под ноги.

– А то, что трамвай по импульсу курс определяет. Не по изречённому тобой словоблудию, а

по тому колыханию сердца, что в момент рождения эпиграмм происходит. По-босяцки выражаясь,

компас трамвайный сокровенное чует в тебе. Так что с орфографией и ораторством не

заморачивайся особо. Просто решись на что-нить. И это, ты вот что, не плюй в колодец, вылетит

– не поймаешь! Примета такая. Не парься, тут всяко-разно мерещится. Замкнутое пространство и

всё такое. Ты в подлодке не плавал ведь?

– Чур меня, чур! – Загрибука, как всякий умник, осознал огромную важность своего

будущего решения и замахал руками, мол, шо ты, шо ты, какие подлодки? Но тут же осёкся, ибо

колыхнулся в его памяти кошмар, а в нём Жёлтая Подводная Лодка, в которой они с Башкирским

Котом наблюдали натуральное светопреставление.

– Б-б-б-б-был, – нехотя признался лесопарковый профессор, и нос у него ещё больше

порозовел.

– Где был? – оторвалась Красная Тюбетейка от хирургического крючкоплетения.

– В лодке был, – ответил Загрибука и поджал хвост.

– Так может, туда?

– Не, что ты!!! – аж подскочил он. – Я всё, своё отслужил! Ты енто, айна-лайна-джан, не

торопи матроса, о’кей? А шо за примета такая? Я как учёный вообще-то в приметы не верю.

– А им, приметам, енто как-то до лампочек бараньих! Они – карела, им – похъелла! А

примета простая. Коли переплюёшься после виданного, то глюком и обернётся и в зачёт по карме

не пойдёт. А коли примешь в полной осознанке Возможности Происхождения Всего – шанс на

14

3

чудо можешь схлопотать от Потолочного Разумения. Ты, штурман, как определишься с азимутом,

так свисти. А мне тут с кулинарией надо закончить.

И Загрибука только сейчас увидел, что Красная Тюбетейка вяжет пирожок.

Он уже собирался опять переплюнуть, но вовремя спохватился и лишь сам для себя

утвердительно кивнул головой. Мол, а что, мы такого не видали? Ну пирожки, ну вязаные. Может,

на случай зимы, чтобы шерстяные?

Он оглядел в тоске трамвай и опять уставился в окно. И тут сначала ему показалось, что один

кабель вдруг как-то странно засветился. А потом привиделось, что по этому светящемуся кабелю,

прям внутрях, пронёсся мимо, обгоняя трамвай, маленький, нарисованный цветными

карандашами, мультяшный кот с раззявленной в вопле пастью. Загрибука кинулся к окну и даже

сквозь грохот трамвая услышал ясно, как исчезает вслед пролетевшему аниме

сложносоставленное предложение из отборного башкирского мата. Профессор наш уж в третий

раз собрался переплюнуть, как вдруг отскочил от окна, сунул два пальца в рот и…

Раздалось жалкое фикание выпускаемого воздуха.

– А-а-а, определился, гляжу. Это правильно! Да погодь, не так надо! – Красная Тюбетейка

сложила на скамейку вязанье. – Надо пальцами кончик языка завернуть и прижать. Вот так.

Она сложила пальцы в рот и свистнула так, что у Загрибуки заложило уши.

Трамвай встрепенулся и задрожал.

– Слыхал, что боцман скомандовал? – заорала внезапно мужицким басом Красная Тюбетейка

в сторону кабины. – Все на ванты! Орудия к бою! Курс зюйд-зюйд-норд! Обе машины полный

вперёд!

И Загрибуке почудилось, как трамвай совершенно по-кошачьи подобрал лапы перед прыжком.

– Ой, мама! – тихо произнёс он.

– Алга! – выкрикнула казашка грозное заклинание Степного Духа Тутытама, и трамвай

прыгнул.

Тысновидцы и кастанудисты

Ослепнув от внезапно ударившего в глаза света, Слипер стояла на ступеньках лестницы.

– Не бегите по эскалатору! Держитесь за поручни! – От жуткого механического голоса

девушка аж присела.

А затем лестница чудесным образом сама поехала под ногами. Вниз. Слипер стояла,

вцепившись в чёрные резиновые перила, и вертела головой, пытаясь привыкнуть своим

вестибулярным аппаратом к скольжению. Первое, что ей пришло на ум, будто она спускается в

гигантскую кроличью нору. Неровные, волнами погрызанные стены свидетельствовали о

кошмарных размерах зубов этого, по всей видимости, доисторического любителя каротина,

который, как нам всем известно, в больших количествах содержится в морковке. Ещё Слипер

14

4

почему-то сейчас вспомнила о том, что этот самый каротин недурственно влияет на рост и на

остроту зрения. Первое уже было вполне продемонстрировано предполагаемыми размерами

обитателя этой норы. А вот ясное видение и чёткий прицел подземного кроля её совсем не

радовали. В таком свете служила была хорошей мишенью или лёгкой разминочной закуской, в

зависимости от соблюдаемости вегетарианства хозяином. Впрочем, все эти судорожные думы

вскоре исчезли, едва она углядела лампы по сторонам лестницы, от коих и было тут светло, аки

днём.

– Дело рук сознательных и разумеющих, – коротко констатировала Слипер, немного

успокоилась и стала ждать, засунув руки в карманы синего строительного комбинезона.

Полотенце она предусмотрительно спрятала в рюкзак за спину.

Внизу замаячил конец путешествию. Сойдя не без труда с бегущей лестницы, которая украдкой

ныряла тут под пол, словно мышь под плинтус, девушка увидела коридор. Большой и такой же

светлый.

– Точняк, Элиены строили! – Слипер в благоговейном восхищении смотрела вокруг. —

Может, они и свои летающие блюдца тут хранили? – И она заскользила вперёд по коридору на

своих войлочных тапочках, как на лыжах, ибо пол был не просто скользкий, но блестел

полированным катком. Не успело ей надоесть это развлечение, как коридор оборвался

ступеньками, уходящими ещё ниже. Слипер осторожно потрогала ногой лестницу, но эта и не

думала куда-либо ехать сама.

– Уже славненько, – приободрилась девушка и осторожно стала спускаться. Внизу её ждал

огромный пустой ангар. Слипер, как зачарованная, вышла на его середину и уставилась на

сводчатый потолок, где горели холодным синеватым светом невиданные длинные лампы.

– Ух ты! – выдохнула она, и эхо многократно отразило ухание.

– Ух ты!!! – сказала Слипер громче, забавляясь эхом. И неизвестно, сколь бы она ещё ухала,

словно филин в колодец, но из неведомой пустоты неожиданно раздался нервный и громкий писк.

– Комары, что ли?

И тут, словно ниоткуда, прямо из воздуха появился большой мохнатый мух, пронёсся мимо её

лица и внезапно исчез, оставив за собой затихающий всё тот же писк.

– Чудеса-а-а! – протянула Слипер, но мгновением позже почти упала на корточки от жуткого

механического голоса, заоравшего на весь ангар:

– Отойдите от края платформы! На прибывающий поезд посадки не будет!

Девушка, не вставая, оглянулась по сторонам и тут же сообразила:

– Да это вокзал!

И словно в подтверждение послышался тяжёлый далёкий гул. Поозиравшись на

предпологаемый источник звука, Слипер заметила в дальних концах ангара тёмные провалы арок,

ведущих, по всей видимости, в тоннели. И оттуда что-то явно надвигалось. Девушка замерла,

привставая с корточек в боевую стойку. И в тот момент, когда из тоннеля вывалился немигающий

слепящий глаз, за её спиной вдруг нечто внушительно шандарахнуло.

14

5

– Йа-хуууу! – Прямо в пустом воздухе возникла фотовспышка, и когда «зайчики» перестали

плясать в глазах, Слипер увидела совершенно одуревшего Дримера.

– Дример, братан! – Она бросилась ему на шею.

– Тих-тих, – захлопал братец по спине. – Всё в порядке. Жив я.

Он вытянул из-за пояса полотенце, вытерся им как мог и сныкал в нагрудный карман комбеза.

Слипер и Дример теперь были похожи на заурядную бригаду по укладке кафеля или на

водопроводчиков в своих затасканных комбезах с одинаковыми надписями на футболках под

ними.

Они так обрадовались друг другу, что упустили из внимания пролетевший на всех парах через

станцию поезд. Эх, а на него стоило бы посмотреть! Чудо. Ну натуральное чудо! Какие

технологии! Но, увы, значит, не судьба была. А стало быть, и нам пока рано на такое пялиться.

Всему своё время.

– Ты где был? Откуда ты такой мокрый? – затараторила Слипер. – Круть какие ты боты

нарыл! – изумилась она, глядя на сиротские ботинки Дримера, полученные в обмен на тапки

Белочкина.

– Да вот, на рэп-вечеринке потусил немного. И обувка оттудова. Стрелочник, видимо, решил

разбавить мой музыкальный кругозор этническими кавер-версиями.

– Сдуй мои пилюльки! А меня только и швыряло. То в одну сторону, то в другую. То тебе

океан, то комнатушка.

– Изрядно потрепало? – Дример осмотрел Слипера.

– Да всё по-быстрому. Раз – сюда, два – туда, три – уже здесь.

– Значит, время у нас в Прыжке по-разному текло. Я-то там, у рэперов, срок отсидел немалый.

Пришлось допросом пройти по делу.

– То есть?

– Да к диггерам я угодил, говорю ж, – Дример очумело озирался.

– А это кто?

– Да есть такие ребята, потомки гномов. Рэп читают складно. Да и ты со своими тапками им

пришлась бы по душе.

– Чё?! – хохотнула Слипер.

– Тапки им нравятся. Им бы на барахолку к Белочкину заглянуть, – усмехнулся в ответ

Дример.

– Все там будем.

– А натюрэль!

– Поезд 0208/72 прибывает на первый путь, – заорал дурным голосом железный призрак из-

под потолка.

– Ёк! – аж подпрыгнул Дример.

– Да не боись! Оно безвредное. Орёт себе и орёт, – Слипер улыбнулась и показала язык

потолку с яркими лампами.

14

6

И в это время опять раздался гул.

– Это шо? – Дример недоверчиво покосился по сторонам.

– Это поезд, типа. Мы на вокзале, стало быть, тусуем, – ответила Слипер.

– Да ну-у-у? Ух ты! – дал филина Дример.

И они оба повернулись в сторону тоннеля, откуда исходил низкий дрожащий гудёж. Оправдав

все ожидания, из него выскреблось нечто. Нечто было старым иссохшим трамваем бордового

цвета с мутным рыбьим глазом фары в аккурат посередь морды лица. Сыпля искрами, он

проскрежетал до середины платформы и остановился.

Слипер и Дример, разинув рты, смотрели на этот музейный экспонат и ждали продолжения

банкета. Трамвай чихнул, словно гигантский хомячок, и открыл двери. А оттуда, сияя

загребущими руками, вывалился наш родимый Загрибука Загрибукович Загрибукин.

– Открути мои колёса! Кого я вижу! – Слипер радостно бросилась навстречу затерявшемуся

дружище. Дример заулыбался.

– Ой, братцы, как я рад вас видеть! – Загрибука хлопнулся в объятья.

– Вот славненько! – Дример тоже обнял Загрибуку. – Я уж переживать стал. То пережевал,

это пережевал, а ты никак не сплёвываешься к нам.

– А где вы такой гардероб раздобыли?

– Эх, профессор, – засмеялся Дример, – тебя очень не хватало на одной костюмированной

вечеринке. И к тому же, я очень рад, что ты пребываешь в своей привычной личине, а то едва сам

не съехал с транзисторов, пока привыкал к твоему карликовому виду. А вот познания по части

истории мне бы пришлись кстати чуть ранее…

– Ась? – Загрибука ещё не отошёл от подземного скрежетания по Путям С Общением.

– Да я тут потусил у одних малых народов с музыкальным сопровождением. Всё тебя

вспоминал. Думаю, вот Загрибыча-то как не хватает здесь!

– Дык можно и зайти, – Загрибука радостно оглядывал зал.

– Нет-нет, как-нить в другой раз, – откосил Дример, замахав руками.

Тут Загрибука зацепил памятью нечто очень важное, дёрнул за штанины Дримера и Слипера и

потащил их к трамваю:

– Ребзя, я вам тут кое-кого привёз. Поторопитесь, а то я расписания прибытия-отбытия не

ведаю здешнего.

А из трамвая им навстречу уже вышла, стуча каблучками восточных расписных сапожек,

Красная Тюбетейка.

– Салам алейкум! – улыбнулась она во весь рот раскосыми глазами.

– Воистину байрам! – Дример подошёл к ней.

– Здрас-сте! – поспешила Слипер протянуть руку, боясь, что столь трудно искомое ими

сейчас исчезнет.

– Рада была доставить вашего товарища, – казашка потрепала по голове Загрибуку.

– А второго нашего не встречали? – Дример заглянул ей в глаза.

14

7

– Да он на стрелке застрял, – ответила Красная Тюбетейка, не моргнув раскосым очами. —

Ща приедет! Да вот и он! – Она обернулась в сторону тёмного провала.

– Кутунгескэ джаляб! – Дикий вопль сопроводил вылетевшего пулей из тоннеля

мультипликационного кота, который, изогнувшись гусеничкой, мелькающим комиксом увернулся

от колеи с рельсами и шмякнулся на пол.

– Сдуй мои пилюльки! – Слипер ошарашенно смотрела на мерцающий призрак Башкирского

Кота. – Что с ним сделали? Это чё за детский утренник?

– Да щас, не пугайтесь, его просто разархивировать нужно! – Казашка подошла к коту и

дунула на него со словами: – Иже с ними иже наш открывай виндой шалаш!

Голограмма задёргалась, но не торопилась освобождать Башкирца.

Тогда Загрибука в порыве Всешарящего Прочухалова пошебуршал у себя за ухом, достал

белый фломастер, подаренный ему Белочкиным, и, зажмурив глаза, быстро подошёл к мерцающей

на полу каляке-маляке.

– Извиняй, Башкир-Ата, коли шо не так, – молвил он и, сняв колпачок с фломастера, ткнул

им в картинку.

И это сработало!

Мультик рассыпался калякающими бормотульки картинками, и посреди внезапно

образовавшегося на полу карикатурного журнала «Крокодайл таймс» остался сидеть на заднице

целёхонький и невредименький Башкирский Кот. Только очень лохматый и помятый.

Фломастер, как и размагниченные им бормотульки, развалился нежданно на множество

кусочков прямо в загребущих лапах, тем самым завершив свою Дхарму в этом воплощении. Все

замолчали. Загрибука оттёр ладошки от остатков пластмассы и с участием глянул на Башкирского

Кота.

Кот же помолчал мгновение, ощупал бока, а потом, повернувшись к тоннелю, заорал:

– Ы-ы-ы-ы-ы-ыш-штоб вас!

– С тобой всё в порядке? – Дример наклонился к нему.

– Да кто теперь разберёт, в каком я порррядке нынче пересобран? – Полосатый кот

отряхнулся и заворчал песенку: – Я был когда-то странной безумной голограммой…

Затем он встал на лапы:

– Блин-оладушки, ррребяты, я так рад вас видеть, обсушись мои рыбёшки!