Текст книги "Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

Соавторы: Майкл Суэнвик,Джо Холдеман,Джин Родман Вулф,Паоло Бачигалупи,Брюс Стерлинг,Аластер Рейнольдс,Мэри Розенблюм,Стивен М. Бакстер,Элизабет Бир,Питер Уоттс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 68 страниц)

– Вы Мемзен Двадцать вторая, а он – Благородный Грегори с Кеннинга. А я чувствую себя не очень хорошо. – Нгонда повернулся к Успеху, пробормотав: – Помни, они не очень-то заботятся о том, что случится с тобой. Со всеми нами.

– Это неправда, – возмутился Благородный Грегори, – совсем неправда.

Но Нгонда уже уселся на скамью, ослабевший и безмолвный.

– Ну, так… – Мемзен звякнула кольцами. – Ты борешься с огнем.

– Я просто отыскиваю дым. – Реакция Нгонды озадачила Успеха. В конце концов, он ничего не знал об этих внешних. Отличались ли они от пакпаков? – Я добровольно вступил в отряд около года назад, прошлой весной прошел тренировку, был приписан к Девятому полку, в Золотой отряд. Мы, по большей части, обрабатывали территории на линии пожара, чтобы остановить огонь.

Он повернулся спиной к потрясающему виду внизу.

– Нужно просто убрать все, что может загореться, докопаться до минерального слоя почвы. Если есть плуг или тягач, используем их. Но чаще всего работаем руками. Вот и все. Так же скучно, как те отчеты, что вы читали.

– Я не понимаю. – Благородный Грегори неловко уселся на скамью, поправляя свои туфли. – Если вы так заняты копанием, то когда тушите пожары?

– Огню нужны три вещи, – ответил Успех, – кислород, топливо и температура. Они называются треугольником возгорания. Представь себе пламя как цепь из таких треугольников, стороны каждого треугольника связаны между собой. – Он прижал друг к другу большие и указательные пальцы, изобразив треугольник. – Достаточное количество жара связано с достаточным количеством воздуха и достаточным количеством того, что может гореть. Убери одну из сторон, – он разделил пальцы, – и разрушишь цепь. Когда пожар разгорается, мы не можем лишить его кислорода или снизить температуру. Так что приходится убирать последнюю часть треугольника – топливо. Если сделать работу на совесть, то гореть будет нечему.

– Тогда на самом деле вы не тушите огонь? – В голосе Благородного Грегори послышалось разочарование.

– Тушим, но только на отдельных участках. Соорудив пограничную линию, мы должны ее защищать. Поэтому мы движемся вдоль границы, проверяем пожары, которые начались от искр или подземного пламени. Еще на линию могут упасть горящие деревья. Находя такой участок, мы окапываем его или заливаем из огнетушителей. – Он заметил, как Пендрагон опять что-то прошептала Мемзен. – Прошу прощения, но в чем дело?

Мемзен вежливо улыбнулась ему, по крайней мере Успех надеялся, что улыбка была вежливой.

– Она спрашивает о людях, которые поджигают себя. Ты видел хотя бы одного?

– «Факелы»? – нахмурился Успех. – Нет. – Врать было легко и привычно.

– Они должны быть очень храбрыми. – Благородный Грегори на четвереньках пододвинулся к рюкзаку Успеха. – Эй, а у тебя тут подпалины на рюкзаке.

Он поднес рюкзак к свету, изучая со всех сторон.

– И здесь тоже. Ты их ненавидишь?

– Нет.

– Но они пытались тебя убить.

– Не меня. Они пытаются убить лес, может, Совершенное Государство, но не меня. Они понятия не имеют, кто я такой.

Он потянулся к рюкзаку, и Благородный Грегори передал его Успеху.

– И я ни одного из них не знаю. Мы все незнакомцы. – Люнг открыл рюкзак, покопался и нашел снимок Золотого отряда. – Вот мой отряд. Это наше полное обмундирование для борьбы с огнем.

Ему улыбались мертвые друзья. Вик стоял на коленях у самого края снимка, а Харди – рядом с Успехом. Пожарный передал снимок Благородному Грегори.

– Почему они это делают? – спросила Мемзен. – Ты же должен задаваться этим вопросом. Помоги нам понять.

– Все очень запутано. – Он помолчал, ожидая, что Нгонда изложит официальную версию, но посланник стеклянными глазами уставился на стену «острова». – Им стоило уйти уже очень давно, – вновь заговорил Успех. – На самом деле они – внешние. Они больше не принадлежат этому миру.

– Тысяча Миров для новизны, – сказала Мемзен, – и только один для истины. Ведь именно так учит ваш Старейшина?

– Твои родители пришли сюда из других миров, – напомнил Благородный Грегори. – Так почему ты думаешь, что пакпаки захотят собрать вещи и улететь? Если Джек Винтер прикажет тебе лететь с нами, ты отправишься на Кеннинг?

– Я не поэтому… – Успех потер лоб. – Я не знаю, может, и так. На самом деле они были моими бабушкой и дедушкой, а не родителями.

Благородный Грегори потянулся через стол и вручил Мемзен снимок отряда. Пендрагон вытянула шею, чтобы тоже видеть.

– Вам надо понять, – сказал Успех, – что пакпаки ненавидят новые леса из-за высокой скорости роста. Деревья растут, как сорняки, а не как яблони в моем саду.

Через плечо он посмотрел на расстилавшиеся внизу холмы. «Остров» снизился и летел над восточным склоном Тарата. Успех уже был почти дома.

– До заселения на Уолдене почти вся поверхность была сухой и, по большей части, открытой. Прерия. Там, где сейчас Конкорд, раньше была пустыня, то ли Нев, то ли Неб. Пакпаки охотились на биллигагов и приручали стада гусепсов. Их роботы рыли глубокие шахты, искали карбонатит и редкие ископаемые. В конце концов они забили все стада, перекопали прерии, истощили планету. Они изгадили почву, надругались над Уолденом, а потом большинство просто улетели. Этот мир умирал, потому Старейшина его и купил. Здесь не оставалось ничего для пакпаков, у них не было причин оставаться, пока мы не пришли.

Когда «остров» уже летел над самыми верхушками деревьев, Успех почувствовал тягу к дому, равную по своей мощи силе гравитации. После всего того, через что ему пришлось пройти, Литтлтон все так же мирно дремал на склоне горы Ламана, дожидаясь его возвращения. Он с радостью представил, как сегодня ночью будет спать дома в своей постели.

– Скоро пустошей не останется, – сказал он, – будут только леса. И тогда войне конец.

Благородный Грегори внимательно смотрел на него спокойными желтыми глазами.

– Они просто пытаются защитить свой жизненный уклад. А теперь вы говорите им, что ваш лучше.

– Нет. – Успех замолчал, ибо его давно мучила правдивость сказанного Благородным Грегори. – Но их уклад разрушит наш.

Мемзен ткнула пальцем в снимок Золотого отряда:

– Так вот почему они начали эту войну?

– Это война? – Успех забрал у нее снимок и засунул в рюкзак, даже не посмотрев на нее снова. – Они поджигают, мы тушим. С другой стороны, это опасная работа.

– Люди умирают, – прошептала Пендрагон.

– Да, – кивнул Успех. – Это правда.

VIII

Я прожил на этой планете тридцать с лишним лет, но до сих пор вынужден выслушивать веские или даже настойчивые советы от старших.

Генри Дэвид Торо. Дневник, 1852

Успех уселся на пень, раздумывая, как ему проскользнуть на железнодорожную станцию Литтлтона. Оттуда, где он сидел, идея казалась безнадежной. Он только что пробрался через лес от самого края озера Спот, где «остров» завис, чтобы высадить его на грязный берег. Сейчас он вышел на тропу, ведущую к горе Ламана. Прямо перед ним расстилалась дорога Голубая Долина – довольно неровная колея, соединявшая горстку ферм и Общественную трассу № 22. ОТ № 22 переходила в Широкую улицу, ведущую прямо в центр Литтлтона. Если он незаметно прокрадется по Голубой Долине, то его кто-нибудь подбросит до 22-й. Вот только кто выедет из дому в такой день? Соседи. Литтлтон – небольшой городок, а отец, без сомнения, рассказал всем жителям, что его сын-герой должен приехать в 8.16 на поезде из Стены Сердец. Конечно, Успех мог обойти и 22-ю окольными путями, мимо городка, добраться до станции. Хороший план, за исключением того, что от дороги до станции было добрых десять километров, а он чертовски устал.

Он решил еще немного посидеть.

Закончилось все тем, что Нгонда убедил внешних держаться подальше от Литтлтона. Успех представил, как Пенни, Кай Саузандфолд и малыш Пожизненный Сенатор Доум с глупым видом таращатся на семейные снимки, открывают туалеты и задают странные вопросы. Но по-настоящему ему приходилось беспокоиться из-за Благородного Грегори. Завтра утром он спустится по трапу «острова» вместе с чиновником. Представится племянником Нгонды, а сам посланник притворится соратником Успеха по службе в Железном отряде. Благородный Грегори проведет целый день, расхаживая по Литтлтону и создавая всю возможную удачу. Он будет ночевать в доме Успеха, а послезавтра они с Нгондой сядут на поезд в 7.57 и отправятся на юг.

– Успех? – с дороги донесся знакомый голос. – Неужели это Преуспевающий Люнг?

Успех хотел притвориться незнакомцем, но вместо этого ответил:

– Привет, Хитрец.

Он мог наткнуться на односельчан похуже Хитреца Саватди.

Здоровяк тяжело спустился по тропе. Он был в обрезанных штанах, – причем одна штанина была длиннее другой на несколько сантиметров. Рубашка, расстегнутая на шее, обтягивала животик. Несуразная шляпа двух тонов: грязного и еще грязнее. На плече – корзина крыжовника. А улыбка – ярче луны в ясную ночь.

– Клянусь, это и в самом деле мой Преуспевающий. Моя маленькая удачливая сосновая шишка, жив-здоров. Но ты же вроде должен быть на пожарах. Как ты оказался здесь, в нашей глуши?

– Свалился с неба.

Хитрец захохотал, как мальчишка.

– Тогда вернись туда.

Хитрец был седым, как снег, и одного возраста с отцом Успеха. Но годы, казалось, никогда не имели для него значения. Если Совершенное Государство и в самом деле хотело, чтобы население состояло из людей простых, тогда Хитрец Саватди был самым что ни на есть настоящим гражданином во всем графстве Гамильтон.

– Ты меня разыгрываешь, правда?

– Ну ладно, тогда я дошел пешком.

– Дошел откуда? Успех указал на восток.

Хитрец повернулся, словно ожидая увидеть новоявленное шоссе, проложенное прямо через лес.

– Но там только лес, потом горы, а затем опять чертова уйма деревьев. Там шагать целую вечность, деревяшка. Ты, наверное, притомился. Хочешь крыжовнику? – Он предложил Успеху корзину.

Когда Хитрец отправлялся по ягоды, он не опускался до сбора отдельных ягодок, а срывал целые ветки. И тем самым не оставлял без работы своих внучатых племянников.

– Ну ладно, – сказал Успех. – Тогда я не здесь. Я в поезде из Стены Сердец. Приеду в восемь шестнадцать.

– Да ну? Тогда с кем же я разговариваю, мой косматый друг? Осторожно, не наколись.

Успех отправил в рот розовую полосатую ягоду. Она была немного теплой от солнца. На зубах хрустели крошечные косточки.

– Тебе не нравятся мои ответы? – Он повесил рюкзак на плечо.

– Я пропускаю почти все, Успех, но чую то, что дурно пахнет. – Саватди ткнул шишковатым пальцем Успеху в грудь. – Твой Хитрец точно знает, когда ты что-то скрываешь, счастливая калоша. Скинь груз тайны со спины, и, может, я помогу тебе.

– Пойдем. – Успех выбрался на дорогу. По обочинам Голубой Долины высились деревья. – Как там отец?

– Довольно неплохо для пожилого человека. – Хитрец шагал рядом. – Все, что я могу сказать о нем. Говорили, ты обгорел, когда погибли Вик Джорли и те другие бедные парни. – Он вгляделся в Успеха. – По тебе не скажешь.

– Я лежал в госпитале в Конкорде.

Они дошли до Голубой Долины, бывшей всего лишь грязной колеей с растущими посредине сорняками.

– Внешний доктор спас мне жизнь. – Успех направился к 22-й. – Ты не поверишь, какие вещи они могут делать.

– Я поверю тотчас, если ты так говоришь. – Хитрец скривился, словно надкусил кислое яблоко. – Вот только я никогда не доверял внешним.

– Почему? Ты когда-нибудь их встречал?

– Не я, но мой ДиДа, бывало, рассказывал, как они проделывали дыры в собственных мозгах, отрезали руки и ноги, а на их место пришивали части робота. Зачем хорошему человеку превращаться в робота?

Спорить с Хитрецом по поводу того, что говорил ему отец, было бесполезно.

– Вика уже похоронили?

– Его тело привезли на поезде в прошлую среду. Похороны провели в пятницу. Почти вся деревня пришла, самое большое собрание за многие годы, но по такому печальному поводу.

– Как Утеха?

– Трудно сказать. – Хитрец нахмурился. – Я лишь выказывал ей свое почтение, а не болтал. Но слышал, что она копает себе здоровенную яму. Так недолго и упасть в нее. – Он отвернулся и подобрал камень с дороги. – Как у вас дела?

– Я не хочу говорить об этом.

– Ага. – Саватди швырнул камень в лес. – Вот именно это я и слышал.

Они дошли до фермы Бандаранов. У дороги мягко покачивались стебли кукурузы. Успех слышал деревянное постукивание мельницы, ее крылья проворачивались в легком утреннем ветерке. Мельница выкачивала воду из колодца в пруд, где резвились утки. Успех старался держать Хитреца между собой и домом, когда они проходили мимо. Может, его кто-нибудь и заметил, но не окликнул.

Следующей была ферма Саватди, где Хитрец жил со своим племянником Веселым и его семьей. Повинуясь импульсу, Успех произнес:

– Секрет и правда есть.

– Ага, я знаю. Я стар, но до сих пор слышу жужжание комаров.

– Дело в том, что мне нужна твоя помощь. И ты никому не сможешь об этом рассказать.

Хитрец шагнул и загородил Успеху дорогу.

– Кому-то известно, кто сел на вишневый пирог Гэнди Звезды? Тот самый, что она испекла для твоего ДиДа.

Он ткнул пальцем в грудь Успеха. Успех поднял руку и отпихнул палец Хитреца.

– В то утро мы с тобой рыбачили.

– Ага, история о рыбалке. – Хитрец отступил и освободил Успеху дорогу. – А помнишь, кто ее рассказал? Старый гражданин, к которому ты вечно забываешь приходить теперь, когда вырос.

Они продолжили идти по дороге. Ферма Саватди была как раз за следующим поворотом.

– Я помню, Хитрец. Можешь помочь? Мне надо добраться до дому прямо сейчас.

– В Коттедж Прилежания или дом ДиДа?

– В Коттедж. Хитрец кивнул:

– Веселый отвезет тебя.

– Нет, нужно, чтобы ты меня отвез. Только ты будешь знать, что я вернулся. Это часть секрета.

Хитрец принялся размахивать корзиной с крыжовником.

– Веселый не хочет, чтобы я ездил по ночам.

– Не беспокойся, вернешься задолго до ужина. Но утром ты опять будешь мне нужен. Пойдем, сделаем первую вещь. Я встречаюсь кое с кем у озера Слот.

– У озера? Но там же одни лягушки. Успех подвинулся ближе к Хитрецу:

– Я могу тебе сказать, но ты должен пообещать помочь, не важно как. – Он понизил голос. – Это большой секрет, Хитрец.

– Насколько большой? – Хитрец забеспокоился. – Больше, чем сарай?

– Больше, чем вся деревня. – Успех знал: Хитрец будет польщен и обрадован тем, что оказался единственным, кому Успех доверил свою тайну. – Ну, ты в деле или нет, друг мой?

– В деле, вот прямо по столько. – Хитрец поднял руку над головой. – Уши открыты, рот запечатан. – Он хмыкнул.

– Отлично. – Успех не дал ему времени передумать. – В Литтлтон приедет внешний.

– Внешний. – Хитрец принял заявление за очередную шутку. – И где он припаркует свой космический корабль? На Широкой улице?

– «Остров» высадит его у озера Спот. И он собирается провести со мной день. Один день. Никто не должен знать, что он – внешний.

– «Остров». – Хитрец оглянулся сначала в одну сторону, потом в другую, словно ожидая, что корабль летит прямо за ними. – Одна из тех птиц-роботов в нашем небе.

Успех кивнул.

– И ты этого хочешь?

Вопрос застал его врасплох, потому что за последние несколько часов в Люнге что-то изменилось.

– Да, Хитрец, хочу.

Успех надеялся провести больше времени с Благородным Грегори, и было бы отлично провести с ним время в Коттедже Прилежания. Он просто не хотел, чтобы остальные в его сонной деревне узнали о внешнем. Они не поймут.

Единственное исключение – Хитрец – покачал головой:

– Ничего хорошего еще не получалось из общения с людьми из космоса.

– Я любопытный, – сказал Успех.

– Любопытные не сидят спокойно, молодой человек. Любопытные всегда подходят посмотреть поближе. – Впервые за все время, что Успех его знал, Хитрец Саватди выглядел на свой возраст. – И теперь я думаю, что случится с твоим ДиДа, когда ты нас покинешь. Он хороший человек, верно? Я знаю его всю свою жизнь.

IX

Когда человек переезжает, он берет с собой не только птиц, четвероногих друзей, насекомых, овощи и даже газон, но и свой фруктовый сад.

Генри Дэвид Торо. Дикие яблоки, 1862

Одаренный Роджер Люнг любил яблоки. Конечно, другие фрукты ему тоже нравились, особенно груши и айва. Костянки не грели его сердце, хотя он терпимо относился к кислым вишням в память о пирогах ГиГа. Но яблоки, эти древние фрукты родного мира, были любимицами Дара. Он утверждал, что они пребывали на столах всех великих цивилизаций Земли: у римлян, мусульман, американцев и даламитов. Некоторые жители Литтлтона думали, что отец Успеха любил яблони больше, чем собственную семью. И одной из этих жителей была, возможно, мать Успеха – Люси Блаженство Люнг. Наверное, именно поэтому она и оставила его, когда Успеху исполнилось только три года, сначала отправившись в Стену Сердец, а затем, через континент, в Провиденс. Правда это или нет, но Успех не мог спросить ее, потому что больше не видел с тех пор, как она переехала на юго-запад. Жители Уолдена не путешествовали только ради удовольствия.

Дедушка и бабушка Успеха прилетели на Уолден без гроша за душой и с самыми зачаточными знаниями о работе на ферме. Но тяжелый труд и зверская экономия превратили их хозяйство в процветающее предприятие. Однако цена, заплаченная за посвящение в основы фермерского искусства, оказалась высокой. Из всех детей только Дар решил остаться на ферме. Но даже он переехал в Коттедж Прилежания, когда ему исполнилось шестнадцать, и обосновался в самом дальнем уголке владений Люнгов. Он пытался избегать неодобрения родителей. Смотрел ли он видеофон или взбирался на дерево почитать книгу, ГиГо и ГиГа ругали его за легкомыслие или лень. Они не видели смысла в добровольном уходе на тушение пожаров или игре на левом фланге за «Орлов Литтлтона», когда можно было делать более тяжелую работу. Иногда могли пройти недели, а Дар не говорил родителям и лишнего слова.

Однако именно он, со своими яблоками, изменил судьбу семьи. Когда ему исполнилось восемнадцать, Роджер стал заниматься в школе садоводства в Лонгвоке, причем против воли ГиГо. Обучение он оплачивал, выполняя самые разные работы в деревне, – еще одно бессмысленное отклонение от домашних правил, раздражавшее его родителей. Дар стал интересоваться фруктовыми деревьями после того, как в предшествовавший год все сады Литтлтона поразила коричневая гниль. Фермеры в поселении выращивали фрукты, но обычно не больше дюжины деревьев, и все – семейные сорта. Урожай был небольшим, его хватало только на домашние нужды. И все из-за вредителей и болезней. Фермеры боролись с земными иммигрантами: вредоносными жуками-пилильщиками, тлей, молью, мелкими яблочными червями, а также с главным врагом – плодовым долгоносиком. Деревья поражала мучнистая роса, гниение, пятнистость, червоточины, парша и другие болезни. Из-за длительного роста они становились особенно уязвимыми. Граждане по всему Совершенному Государству задавались вопросом, не нарочно ли Старейшина Винтер запустил зловредных насекомых и грибки в свой Райский Сад. Впрочем, ответа они не получали. Но в школе садоводства Дар узнал о спрее для уничтожения вредителей, изготовленном из сушеной ромашки. Услышал об удивительном сорте яблок Золотой нектар, идеальном для производства сидра. Этот сорт был устойчив к болезням, рано зацветал, хорошо подходил для климата юго-востока, а на севере его еще не опробовали. Чтобы проверить новинку и досадить отцу, он потратил свои сбережения на дюжину молодых деревьев. Прямо рядом с жилищем Дар расчистил участок земли и разбил там фруктовый сад. Через пару лет он собрал свой первый – правда, маленький – урожай, из которого тем не менее получились самый сладкий сидр и лучшая шипучка из всех, которые когда-либо пробовали в Литтлтоне. На третий год Дар купил ручной пресс и стал заливать сидр в оплетенные бутыли, а на пятый – уже в громадные дубовые бочки. И тогда он купил еще больше яблочных деревьев, ему всегда казалось, что у него их мало: Макинтош, Горед, Джейс Пиппин, Алюмар Голд, Адам и Ева. Вскоре он начал выращивать саженцы и продавать их другим фермерам. Потом Дар женился на матери Успеха, и Люнги арендовали участок земли по соседству. ГиГо и ГиГа прожили достаточно долго, чтобы увидеть, как их сын стал самым процветающим фермером в Литтлтоне. ГиГо, однако, никогда не простил себе свою ошибку (или правоту Дара) по поводу яблок.

Родительский домик Дар подарил Успеху и Утехе на свадьбу. Коттедж Прилежания пустовал с тех пор, как умерла ГиГа. Свою лачугу Дар постепенно превратил в один из самых больших домов в Литтлтоне. Хитрец высадил Успеха как раз в конце улицы Джейн Паудер – таким образом тот хотел обойти большой дом стороной и избегать отцовских расспросов так долго, как только получится. Столкнувшись с реакцией Хитреца на новости о визите Благородного Грегори, Люнг решил, что, по возможности, будет стараться держать внешнего подальше от Дара.

Однако, добравшись до входной двери, он заметил мотороллер отца у амбара, а потом и его самого, забравшегося по лестнице на ветви одного из древних Макунов ГиГо. Он прореживал завязи плодов. Вдвойне сюрприз: во-первых, Дар обычно избегал дома, в котором вырос, и, во-вторых, всегда протестовал против идеи восстановить отцовский сад, говоря, что это будет пустой тратой времени Успеха. В действительности персиковые и сливовые деревья уже вряд ли можно было спасти. Однако, проведя массовую обрезку ветвей, Успеху удалось восстановить три яблони Макун, одну Закат и вишневое дерево Северная звезда. Теперь они снова плодоносили.

– ДиДа! – издали окликнул отца Успех, чтобы не испугать его. – Это я.

– Преуспевающий? – Дар не смотрел вниз, пока расправлялся с яблоневой веткой. – Ты уже здесь. Что-то случилось?

Он бросил сорванные плоды стайке гусепсов внизу. Самка бросилась вперед и своим длинным клювом поймала яблоко еще в полете, дважды хрумкнула и проглотила. Потом в восторге стала гоняться за собственным хвостом, пока остальные взывали к Дару.

– Все в порядке. В последнюю минуту кое-что произошло, и я вернулся не поездом. – Успех сомневался, что отец удовлетворится столь туманным объяснением, но попытаться стоило. – А что ты тут делаешь? – Он оставил рюкзак на ступеньках и подошел к деревьям. – Я думал, ты ненавидишь старые бесполезные деревья ГиГо.

Дар фыркнул:

– Макун – вполне приличный сорт, просто с ними чертовски много возни. И с тех пор, как ты ушел, мне приходится бывать здесь. Ты дома, Преуспевающий. Подожди, я сейчас спущусь.

– Ничего, заканчивай. Как дела?

– Весна выдалась сухая. – Отец взялся за очередное зеленое яблоко, одной рукой осторожно придерживая ветку, а другой – плод. – Июнь тоже был жарковат, но в графстве это пока не называют засухой.

Гусепсы пришли в неистовый восторг, когда он кинул следующее яблоко.

– Дождей в июне было совсем мало, пришлось много прореживать. Моль есть, но остальные вредители вроде пока не сильно беспокоят. Преуспевающий, они так рано выпустили тебя из госпиталя? Признайся, ты что-то скрываешь.

– Я в порядке. Готов снова строить заслоны и бороться с горящими лесами.

– Ты уже видел Утеху?

– Нет.

– Ты должен был приехать поездом.

– Я решил поехать с другом.

– Из Конкорда?

– Я сошел с поезда в Уилрайте.

– В Уилрайте. – (Один из гусепсов пытался вскарабкаться по лестнице.) – Точно не знаю, где это. Думаю, где-то на юго-востоке. Может, графство Ли?

– Да, в том районе. А что не так с Макунами?

– А… – Отец с неодобрением покачал головой. – Глупое дерево не знает, что для него хорошо. – Он показал на ветви, усыпанные незрелыми плодами. – Ты только посмотри на них. Часть опала еще в июне, и все равно на ветвях слишком много яблок. Высади побольше таких деревьев – и обеспечен работой на все лето. Ты уже видел Утеху?

– Нет. – Успех притянул низко висящую ветку вишни, усыпанную недозрелыми ягодами. Несмотря на это, он все равно положил одну в рот. – По-моему, эти вишни скоро можно будет собирать. – Он бросил горсть гусепсам. – Они отводят весь полк обратно к лесу Клойса, где я к ним присоединюсь.

– Пока ты здесь, ты, наверное, будешь занят. – Дар перешел к следующему ряду. – Хотя я, конечно, не требую от тебя помощи. Надолго домой?

– Только на неделю.

Отец поднял лестницу и перенес к следующему дереву.

– Совсем ненадолго.

– Да уж.

Дар как раз собирался взобраться на лестницу, когда сообразил, что еще как следует не поздоровался с сыном.

– Но я не понял, что там насчет поезда. – Он стоял на расстоянии вытянутой руки от Успеха. – Почему ты сошел раньше?

Успех отчаянно попытался сменить тему:

– ДиДа, я знаю, ты не захочешь это слышать, но мы с Утехой, возможно, разведемся.

Дар поморщился и отошел от Успеха.

– Возможно? – Он поставил ногу на нижнюю перекладину.

– Да.

Гусепсы уже вернулись, бегая вокруг дерева, повсюду летал пух.

– Мне очень жаль. – Успех отошел в сторону.

– Преуспевающий, ты знаешь, что я чувствую в таких случаях. – Он взобрался на лестницу. – Да и все это знают. Когда дело доходит до женщин, я становлюсь просто полным дураком.

Дар Люнг говорил подобное с тех пор, как ушла мать Успеха. В одни дни он оплакивал свой неудачный брак, словно эта рана терзала его всю жизнь, в другие – гордился собой, как будто выживание стало его единственной целью. Раньше Успех считал это откровенным позерством и возмущался, что отец никак не может разобраться в своих чувствах к матери. Теперь же он почувствовал, что, похоже, начал понимать его.

– Ей никогда здесь не нравилось, – сказал Успех угрюмо. – Я виню себя за это. Не рождена она, чтобы стать женой фермера. Никогда не была и не будет.

– Ты уверен? – Дар выдыхал сквозь зубы, взбираясь на дерево. – Она в таком шоке, Преуспевающий. А теперь еще и это?

– Мое решение ее не шокирует, – сказал Успех натянуто.

Отец по многим причинам хотел, чтобы Успех уладил проблемы с женой. Ему всегда нравились дети Джорли, и он был в восторге от того, как Утеха переделала Коттедж Прилежания и изменила его собственного сына. Он с нетерпением ждал внуков. И потом, оставался еще вопрос земли, когда-то очень сложный, а теперь ужасающе простой. С тех самых пор, как они были детьми, жители деревни шутили, что Успех женится на Утехе, а земли Джорли и Люнгов объединятся, протянувшись на восток. Конечно же, все знали, что в точности так не получится, и причиной тому был брат Утехи. Но теперь Вик умер.

– Когда ты собираешься с ней повидаться?

– Не знаю, – ответил Успех. – Скоро. В любом случае это был очень долгий день. Я пойду в дом.

– Придешь на ужин? – спросил Дар.

– Нет, я слишком устал. Найду какую-нибудь еду в Коттедже.

– Ты не выглядишь очень усталым, – ухмыльнулся отец. – Сегодня утром сюда приходили твои поклонники. Уверен, они что-нибудь оставили. Я говорил соседям, что ты должен сегодня вернуться. – Он кинул еще одно яблоко гусепсам. – Теперь, думаю, мне, наверное, стоит поехать в город и предупредить ребят, чтобы они не встречали поезд. До сих пор не могу поверить, что ты проделал весь этот путь от… Скажи еще раз, откуда?

– Какие поклонники?

– Думаю, это все Рада Гэнди устроила. По крайней мере именно она пришла ко мне за разрешением. – Отец встал на ветку, чтобы достать самые верхние плоды. – Но я видел, как в фургончике ждали девочки Велез, Мира Тоба, Лето Миллисап. – Он дотянулся до самых богатых плодами веток. – О, и после их ухода, я думаю, Утеха остановилась в Коттедже.