Текст книги "Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"
Автор книги: Гарри Норман Тертлдав
Соавторы: Майкл Суэнвик,Джо Холдеман,Джин Родман Вулф,Паоло Бачигалупи,Брюс Стерлинг,Аластер Рейнольдс,Мэри Розенблюм,Стивен М. Бакстер,Элизабет Бир,Питер Уоттс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 68 страниц)
– Господи, – прошептал я, – вы следите, не появится ли лазерный луч. Он взорвал русские бомбы, вышел на расчетную орбиту и вернулся домой.
– Прямо в точку. Вы, американцы, оказывается, не такие тупые. Он будет дома через несколько секунд после того, как мы увидим лазерный луч.
Я наконец понял, почему в озере наблюдается медленный подъем температуры: это была утечка энергии из того, чем на самом деле являлся маскон, – каким-то диковинным блоком материи, гигантским кварком или еще чем. Ник провел на Земле последние шесть лет, загнанный в неопределяемую оболочку замедленной энтропии, исключенный из реальности из-за разницы в световом времени. Он совершил путешествие не только в космосе, но и во времени и теперь пережидал, пока уравнения придут в соответствие друг с другом и выплюнут его в реальность.
Муж Келли находился на дне озера – буквально ждал, пока наступит его час.
Дно озера.
– Он достиг звезды Барнарда в высоком вакууме, верно?
– Да… по кометной орбите… – Она слушала меня вполуха.
– Так почему не вернуться на Землю тоже в вакууме?
– Возвращение в атмосферу, – рассеянно ответила она, – сопряжено с дополнительными трудностями и новыми конструктивными требованиями. Сброс массы при запуске, другие проблемы. Мы рассчитывали на мгновенную транспортировку домой.
Прямо в центр материи, гораздо плотнее одного атома водорода на кубический сантиметр, с чем он имел дело в космосе. Выброс энергии при его появлении на Барнарде со стороны показался бы световым шоу. Другое дело здесь, на Земле… Я, конечно, не физик, но даже мне было под силу представить линию полной удельной энергии потока в тот момент, когда его волновой фронт в конце концов обрушится на озеро.
– Келли, – произнес я, стараясь говорить как можно спокойнее, – корабль Ника взрывается. Он взрывается последние шесть лет очень-очень-очень медленно – вот откуда эта впадина. Через три минуты он взорвется в реальном времени.
– Он не привез обратно ядерные бомбы, – как во сне произнесла Келли. – Корабль сбросил их перед тем, как взять обратный курс. Мы так настроили механизм на тот случай, если он не сумеет их взорвать.
– Есть там бомбы или нет, все равно произойдет взрыв. Нам нужно уходить, прямо сейчас.
Я осмотрел пути отхода, прикинул, стоит ли лезть в горы или лучше попробовать отъехать подальше на моем «форде», припаркованном у сторожки.
– Я же сказала, ядерных бомб там нет, – рассеянно ответила Келли, по-прежнему пялясь в телескоп.
– К черту эти бомбы! Он привез с собой слишком много потенциальной энергии, и здесь нет высокого вакуума, чтобы он мог ее туда слить!
Волнение не помешало мне почувствовать, что она улыбается, когда говорит:
– Математические расчеты сработали. Он добрался до звезды, он вернется домой. Я должна быть здесь, чтобы встретить его.
Она как ученый верила цифрам, будь она проклята, и как влюбленная женщина верила в будущее.
– Послушай меня, ради бога. Наплевать на расчеты, что бы они там тебе ни говорили. Корабль Ника взрывается. Через секунду все озеро обрушится нам на головы. – Интересно, существует ли такая вещь, как квантовый взрыв?
– Нет. Мы все рассчитали. Мы знали, что он доберется до звезды, что вернется обратно и… Вот! Звезда Барнарда сверкает ярче! Я вижу лазеры Ника!
– Келли, бежим!
Я нарушил свое основное правило общения с ней и попытался применить силу. Схватив Келли за руку, я оттащил ее от телескопа, но она развернулась и ткнула меня кулаком в челюсть.
– Я остаюсь, Брюс. Ты боишься, ты и беги.
И, к своему стыду, я побежал. Победил инстинкт самосохранения, и уже в следующую секунду я, сам не сознавая того, поспешно спустился с лестницы и побежал по склону, прочь от озера и той катастрофы, которая, я был уверен, неминуемо должна была произойти. Я решил не тратить времени на «форд» – пришлось бы сначала добежать до него, а потом заводить мотор – и продолжал нестись вверх по холму те несколько секунд, что мне остались, бросив женщину, которую я любил, вместе с ее телескопом, впадиной и давно потерянным мужем.
А затем озеро взорвалось.
Я застонал и очнулся в луже грязи, не зная, как долго в ней пролежал. То, что когда-то было Изумрудным озером, теперь заливал яркий свет, а издалека доносилось тарахтение вертолета.
Я все-таки успел отбежать подальше. Я остался жив.
А Келли наверняка нет.
Примерно в четверти мили я увидел обломки сторожки, расколотые бревна в море грязи, кошмарную картину разрушения, освещенную лучом прожектора, направленным с неба. Теперь, когда радиоактивное дно озера разлетелось повсюду, это место представляло собой настоящую «горячую точку».
Я с трудом поднялся, чувствуя, как протестует каждая косточка в теле. Выдув из носа воду, а может быть, и кровь, я направился к берегу озера.
Расплывчатый силуэт впереди оказался Мардж. Она осторожно бродила между обломками, освещая себе путь красным фонариком. На ней был дорожный костюм – юбка по Колено – совершенно неподходящая одежда для такого места.
– Рада, что ты уцелел, Брюс.
А прямо за ее спиной вышагивал Рэй Виттори, менеджер проекта от Канадского Космического Агентства, – это он первым сообщил нам, что впадина радиоактивна.
Виттори был без пиджака, хотя вокруг творилось черт знает что из-за всей этой грязи. Прах меня побери, какой же я все-таки идиот! Вот тебе и радионуклиды! Неудивительно, что все мои счетчики Гейгера работали кое-как, – в агентстве их затем приходилось налаживать заново. Да что там говорить, даже я был способен придумать три или четыре способа, как перенастроить дозиметр.
– Приятно снова вас увидеть, агент Дидрих, – произнес Виттори. – Хотя обстоятельства определенно могли быть получше.
Ничего не говоря, я уставился на него. Он протянул руку, но не для того, чтобы поздороваться, – ладонью вверх, ожидая что-то получить.
– Я сейчас заберу документы.
– Что такое?..
Мардж улыбнулась, розово сверкнув зубами в темноте при свете сигареты.
– Микрофоны, Брюс. Мог бы и догадаться.
Да, я действительно мог догадаться. Пассивная разведка – дешевое удовольствие. Они могли натыкать «жучки» по всем камням Скалистых гор за то время, что я здесь ошивался.
Я перевел взгляд с Мардж на Виттори. Келли велела мне отдать документы канадскому народу, но думаю, она имела в виду совсем другое.
– Не было никаких радиоактивных осадков, – произнес я мертвенным голосом, впрочем, я так себя и чувствовал.
Виттори покачал головой:
– Не было.
– Тогда зачем?..
Он пожал плечами и наконец опустил руку.
– Мы собрали все данные о впадине, на какие можно было рассчитывать, Дидрих. Оставалось только одно – женщина.
Женщина.
Келли Макиннес, смеющаяся женщина, которая жила и умерла ради мечты и давно потерянного мужа.
– О господи, – произнес я, вспомнив о другой смерти. – Сержант Перри?..
Мардж как-то сразу посуровела и еще раз затянулась сигаретой.
– Погиб в результате несчастного случая на охоте, Брюс. Направился не в ту сторону, можно сказать.
Несчастный случай на охоте. Перри был готов проговориться. Я обратился к ней с тем же вопросом, который задал Виттори:
– Зачем?
– Есть много людей по обе стороны границы, которые сделают все, что угодно, ради подобного изобретения.
Ради разработок Ника Макиннеса, которые мы отвергли двенадцать лет тому назад. Ради изобретения канадца, который долетел до звезд и почти вернулся домой.
Я вздохнул и опустился на разломанное бревно, покрытое озерным илом и водорослями. По другую сторону бревна я заметил приткнувшуюся к нему пластиковую канистру с бензином. Крышечка была на месте.
– Можно стрельнуть у тебя сигаретку, Мардж?
– Ты ведь бросил несколько лет назад, – нетерпеливо огрызнулась она.
– Мне нужно сейчас затянуться.
Я обхватил себя руками, холодный и мокрый в эту темную апрельскую ночь. Под рубашкой захрустел конверт, хранивший единственную точную запись предложенного Макиннесом рентабельного метода сверхсветовых путешествий.
Мардж протянула мне зажженную сигарету. Я взял и поблагодарил.
– Затягивайся и пошли скорее. В Вашингтоне тебя ждут очень важные люди.
Она повернулась к Виттори и прошептала что-то, но я не расслышал. Зажав сигарету в зубах, я изловчился, отвинтил крышечку канистры и вылил содержимое на землю.
Запах был не бензиновый – так пахла грязная озерная вода. Должно быть, канистра лопнула от взрыва. Я швырнул в лужу сигарету. Окурок зашипел и погас.
– Готов? – спросила Мардж.
Я кивнул. Вынув из-за пазухи конверт, я передал его канадцу. Еще тот канадец. Я не мог себя обманывать, думая, что именно этого желала Келли.
Пока мы шли к вертолету, я понял, что успел забыть ее смех.
Майкл Суэнвик
Лето с трицератопсами[90]90
«Triceratops Summer», by Michael Swanwick. Copyright © 2005 by Michael Swanwick. First published in Science Fiction: The Very Best of 2005, edited by Jonathan Strahan. Reprinted by permission of the author.
[Закрыть]
Динозавры, казалось, покачивались в знойном мареве, курящемся над мостовой. Их было около тридцати, небольшое стадо, похоже – трицератопсы. Они переходили дорогу (не спрашивайте меня почему), так что я выжал сцепление, резко остановил фургон и принялся ждать. Ждать и наблюдать.
Интересные создания и удивительно грациозные, при таких-то размерах. Динозавры изящно переходили дорогу, глядя прямо перед собой. Теперь я не сомневался, что правильно определил их породу: у каждого на морде было по три рога. Я был когда-то ребенком и играл пластмассовыми модельками.
– Почему мы никуда не едем? – поинтересовалась моя соседка Грета, сидевшая в кабине рядом со мной с закрытыми глазами.
– На дороге динозавры, – ответил я. Она открыла глаза:
– Твою мать!
Затем, не успел я ее остановить, она подалась вперед и просигналила три раза. Громко.
Трицератопсы на дороге, все как один, замерли и повернули головы, чтобы взглянуть на фургон. Я едва не покатился со смеху.
– Что тут, черт побери, такого смешного? – хотела знать Грета.
Но я мог только ткнуть пальцем и беспомощно трясти головой, от смеха у меня по щекам катились слезы.
Это все их воротники. Они были не просто кричащих тонов – яркие, как цирковые афиши, с красными завитками, желтыми полосками и электрическими оранжевыми искрами: слишком много форм и расцветок, чтобы перечислить, и все совершенно разные. Они походили на китайских змеев! На бабочек с шестифутовыми крыльями! На кислотный Лас-Вегас! И вот под всем этим карнавально-ярким великолепием торчали самые глупые морды, какие только можно представить, моргающие и разевающие пасти, будто повредившиеся умом коровы. До того смешные – просто обхохочешься, но надо было видеть их своими глазами, чтобы оценить.
Грета начала закипать по-настоящему. Она вылезла из машины и захлопнула за собой дверцу. От этого звука парочка трицератопсов в волнении напустила лужу, и все они попятились на шаг-другой. Потом они начали пододвигаться ближе, чтобы посмотреть, что же будет дальше.
Грета поспешно забралась обратно в кабину.
– Ну и чего этим тварям надо теперь? – спросила она раздраженно.
Создавалось такое впечатление, будто она хочет возложить вину за их поведение на меня. Не то чтобы она произнесла это вслух, учитывая то, что она сидела в моем фургоне, а ее «BMW» по-прежнему стоял в гараже в Южном Берлингтоне.
– Они любопытные, – пояснил я. – Просто веди себя спокойно. Не двигайся, не шуми, и через некоторое время они потеряют интерес и отправятся дальше.
– Откуда ты знаешь? Ты уже видел таких тварей раньше?
– Нет, – признался я. – Но я работал на молочной ферме, в ранней юности, лет тридцать – сорок назад, коровы там вели себя похоже.
На самом деле трицератопсы уже заскучали и были готовы отправиться дальше, когда рядом с нами резко затормозил старый потрепанный «хёндай» и оттуда выскочил тощий парень с такими нечесаными волосами, каких я давно уже не видел. Трицератопсы решили остаться и посмотреть.
Парень побежал к нам, размахивая руками. Я высунулся из окна:
– В чем проблема, сынок? Он был ужасно расстроен.
– Произошла авария, я хочу сказать, несчастный случай, в институте. – Он говорил об Институте передовой физики, который находился здесь неподалеку. Институт финансировался из государственных фондов и каким-то неведомым образом присоединялся к университету Вермонта. – Пограничные стабилизаторы вышли из строя, мезополе инвертировалось и сменило вектор. Конгруэнтные факторы устремились в бесконечность и… – Он взял себя в руки. – Вам не положено видеть это.
– Так, значит, они ваши? – спросил я. – Тогда вы должны знать. Это трицератопсы, верно?
– Triceratops horridus, – рассеянно ответил он. Я без всякой причины преисполнился гордости за самого себя. – По большей части. Но среди них может оказаться и пара какого-нибудь другого вида трицератопсов. Они в этом смысле как утки. Им все равно, с какой компанией водиться.
Грета вскинула руку с часами и многозначительно посмотрела на циферблат. Часы, как и все, что она носила, были дорогие. Она работала на фирму, занимавшуюся системным анализом для тех компаний, которые подумывали о сокращении штатов. Ее работа состояла в том, чтобы выяснить точно, кто что сделал, а затем сообщить начальству, от кого именно можно безболезненно избавиться.
– Я теряю деньги, – пробурчала она. Я не обратил на нее внимания.
– Послушайте, – сказал парень. – Вы должны молчать обо всем увиденном. Мы не можем допустить, чтобы об этом узнали. Все должно храниться в тайне.
– В тайне? – С другой стороны стада подъехали и остановились три машины. Пассажиры стояли на дороге, тараща глаза. Позади нас затормозил «форд-таурус», и водитель опустил стекло, чтобы лучше видеть. – Вы собираетесь сохранить в тайне стадо динозавров? Да их тут, должно быть, десятки.
– Сотни, – поправил он с отчаянием. – Они мигрируют. Стадо разделилось, выйдя наружу. Это только его часть.
– Тогда я не понимаю, как вы собираетесь сохранить это в тайне. Я хочу сказать, только взгляните на них. Да они размером с танк! Люди не могут их не увидеть.
– Боже мой, боже мой!
Один из зевак по другую сторону стада достал фотоаппарат и начал снимать. Я не стал говорить об этом молодому человеку.
Грета проявляла все больше нетерпения по мере развития разговора, и вот теперь она вылезла из фургона и заявила:
– Я не могу больше терять время даром. У меня работа.
– У меня тоже, Грета. Она насмешливо фыркнула:
– Вычищать сортиры и городить гору из дерьма! Я уже потеряла больше денег, чем ты зарабатываешь за неделю.
Грета вытянула руку в сторону молодого человека:
– Дайте мне ключи от вашей машины.
Парень, слегка обалдев, подчинился. Грета подошла, села в «хёндай» и развернула машину.
– Я сегодня же попрошу кого-нибудь отогнать тачку в институт.
Затем она уехала, отправилась искать другой путь в объезд стада.
Ей следовало бы подождать, потому что минуту спустя животные решили уйти, и через какой-то миг их уже нигде не было видно. Хотя найти их будет несложно. Они наверняка вытопчут все на своем пути.
Парень встряхнулся, словно выходя из транса.
– Эй! Она же забрала мою машину!
– Залезайте в кабину, – предложил я. – Дальше по дороге есть бар. Вам нужно выпить.
Он сказал, что его зовут Эверетт Маккафлан, и вцепился в свой стакан так, будто его могло снести с лица земли, если он его отпустит. Потребовалось две порции виски, чтобы вытянуть из него всю историю. После чего я долго сидел молча. Должен признаться, что все им сказанное несколько развеселило меня.
– Сколько времени у нас есть? – спросил я наконец.
– Недель десять, самое большее – три месяца. Не дольше.
Я отхлебнул большой глоток содовой. (Я никогда не злоупотреблял выпивкой. Кроме того, было еще раннее утро.) Потом я сказал Эверетту, что сейчас вернусь.
Я дошел до фургона и достал из «бардачка» сотовый телефон.
Сначала позвонил домой. Делия уже ушла в свадебный салон, а у них там не приветствуются личные звонки в рабочее время, поэтому я просто оставил сообщение, что люблю ее. Потом я позвонил в «Грин Маунтин букс». Магазин еще не открылся, но Рэнди любит прийти пораньше, он поднял трубку, когда услышал мой голос на автоответчике. Я спросил его, есть ли у него что-нибудь по трицератопсам. Он попросил подождать минутку, затем сказал, что да, есть один экземпляр «Рогатых динозавров» Питера Додсона. Я предупредил, что заеду за этой книгой, как только снова окажусь в городе.
Затем я вернулся обратно в бар. Эверетт только что заказал себе третью порцию виски, но я отобрал у него стакан.
– Тебе достаточно, – сказал я. – Отправляйся домой, поспи. Или покопайся в саду.
– У меня нет машины, – напомнил он.
– Где ты живешь? Я тебя подброшу.
– Да и все равно мне полагается быть на работе. Я не отметил свой уход. И фактически у меня еще не закончился испытательный срок.
– Какое это имеет значение, – спросил я, – теперь?
Квартира Эверетта находилась в квартале Уинуски, на Вулен-милл, из чего следовало, что в институте ему платят хорошие деньги. Или так, или он просто не умеет их тратить. После того как я подкинул его до дому, я позвонил паре знакомых подрядчиков и договорился, что они возьмут на себя мои контракты. Затем я позвонил во «Фри пресс», снял постоянное объявление о предоставлении услуг и сообщил клиентам, что в связи с непредвиденными обстоятельствами их заказами займутся другие подрядчики. Проблемы возникли только со старой миссис Бреммер, но даже она отстала, когда я сообщил, что смог бы заняться ее джакузи не раньше конца июля.
После всего этого я пошел в банк и перезаложил дом.
У меня ушло некоторое время на то, чтобы убедить Арта Летурно в серьезности моих намерений. Я вел с ним дела довольно долго, и он знал, как я отношусь к долгам. К тому же я очень уклончиво говорил о том, для чего мне потребовались деньги. В итоге он начал подозревать, что у меня что-то вроде запоздалого кризиса среднего возраста. Но документы были оформлены на мое имя, и цены на недвижимость в наших краях резко шли вверх, так что в итоге сделка состоялась.
По дороге домой я посетил ювелирный магазин и цветочную лавку.
Глаза Делии широко распахнулись, когда она увидела цветы, и сузились до размера камня в кольце. Она выглядела совсем не так, как, по моему мнению, должна была бы выглядеть.
– Надеюсь, новости хорошие, – сказала она.
Тогда я уселся за кухонный стол и рассказал ей все. Когда я закончил, Делия долго молчала, как молчал утром я. сам.
– И сколько времени у нас есть? – спросила она наконец.
– Три месяца, если повезет. Десять недель наверняка, так сказал Эверетт.
– Ты ему веришь?
– Похоже, он знал, о чем говорил.
Если я и обладаю какой-нибудь способностью, так это способностью верно оценивать людей, и Делия это знала. Когда Грета только въехала в отремонтированный сарай по соседству, я с самого начала сказал, что ужиться с ней будет непросто. И это произошло еще до того, как она засыпала всю траву на своем участке тремя видами разноцветной мульчи или начала вдруг ни с того ни с сего возмущаться, будто я оставляю свой фургон на подъездной дорожке.
Делия на некоторое время задумалась, хмурясь так, как она хмурилась всегда, сосредоточиваясь на чем-то, затем улыбнулась. Это была неуверенная, почти незаметная улыбка, но все-таки улыбка.
– Что ж, я всегда мечтала о том, чтобы мы смогли позволить себе первоклассный отпуск.
Я был рад услышать от нее эти слова, потому что именно в этом направлении двигались мои собственные мысли. И обрадовался еще больше, когда она всплеснула руками и воскликнула:
– Я поеду в «Диснейуорлд»!
– Черт, – сказал я, – да у нас столько денег, что мы можем поехать в «Диснейуорлд», «Диснейленд» и в «Евродисней» сразу. Кажется, что-то подобное есть еще и в Японии.
Тут мы оба расхохотались, Делия стащила меня со стула, и мы заплясали по кухне, все еще немного напуганные всем этим, но по большей части взволнованные и счастливые, как дети.
На следующее утро мы собирались поспать подольше, но от закоренелой привычки сложно избавиться, к тому же Делия чувствовала себя обязанной предупредить об уходе и отработать в свадебном салоне еще неделю. Так что, когда она уехала, я отправился на поиски трицератопсов.
Но вместо них обнаружил Эверетта, стоящего у дороги с поднятым большим пальцем.
Я притормозил.
– В институте не нашлось никого, кто смог бы тебе пригнать машину? – спросил я, пока мы снова ехали вместе.
– До института машина не добралась, – ответил он угрюмо. – Эта женщина, которая вчера была с тобой, заехала на ней в кювет, сорвала сцепление и помяла корпус. Она заявила, что не попала бы в аварию, если бы мои динозавры не вывели ее из себя. Потом она бросила трубку. Я недавно на этой работе. У меня денег не хватит на новую машину.
– Возьми напрокат, – посоветовал я. – Расплатишься кредиткой и будешь выплачивать какой-то минимум следующие два-три месяца.
– Мне это как-то в голову не приходило.
Мы какое-то время ехали молча, потом я спросил:
– А как она умудрилась найти тебя?
Грета уехала раньше, чем он успел представиться.
– Она позвонила в институт и спросила о парне с кошмарными волосами. Ей там дали мой домашний номер телефона.
Парковаться на стоянке перед Институтом передовой физики можно было только по карточкам, поэтому я высадил Эверетта на обочине.
– Спасибо, что никому не сказал, – произнес он, выбираясь из машины. – О том… Ну, ты понимаешь.
– Мне показалось, что так будет разумнее всего.
Он пошел прочь, потом внезапно развернулся и спросил:
– А у меня в самом деле настолько кошмарные волосы?
– Ничего такого, с чем не справился бы парикмахер, – сказал я.
До института мы ехали по главной трассе. Обратно я двинул в объезд, через фермы. Добравшись до того места, где мы видели трицератопсов, я подумал, что там произошла авария – столько автомобилей стояло по обочинам дороги. Но оказалось, что это в основном зеваки и телевизионщики. Значит, стадо ушло недалеко. По всей дороге были выставлены телекамеры, а перед ними суетилось множество хорошеньких молодых женщин с беспроводными микрофонами в руках.
Я подъехал ближе, чтобы посмотреть. Один трицератопс подошел к самому ограждению и щипал там высокую траву. Судя по всему, он нисколько не боялся людей, наверное, потому, что в его времена млекопитающие никогда не вырастали крупнее барсука. Я подошел поближе и похлопал его по спине, которая оказалась твердой, бугристой и теплой. Главное во всем этом было тепло. Благодаря ему ощущение приобретало реальность.
Ко мне подошла тележурналистка, за ней – оператор.
– У вас совершенно счастливый вид, – заметила журналистка.
– Что ж, я всегда мечтал увидеть настоящего живого динозавра, – сказал я, повернувшись к ней лицом, но все еще держа руку на воротнике животины. – Надо сказать, тут есть на что поглядеть. Они не умнее коров, зато наблюдать за ними гораздо интереснее.
Она задала мне несколько вопросов, и я постарался ответить на них как можно лучше. Потом, после того как съемка завершилась, она достала блокнот, записала мою фамилию и спросила, чем я занимаюсь. Я сказал, что вообще-то я подрядчик, но когда-то работал на молочной ферме. Кажется, это ей понравилось.
Я еще немного посмотрел, потом поехал в Берлингтон забрать книгу. Магазин был еще закрыт, но Рэнди открыл мне, когда я постучал.
– Ах ты негодяй! – воскликнул он, запирая за мной дверь. – Ты хоть представляешь, за сколько я мог ее продать? Тут у меня был один чужак, – я понял, что он имеет в виду кого-то из штата Нью-Йорк или, может быть, Нью-Гемпшир, – так он предлагал мне за эту книгу две сотни. И я мог бы получить еще больше, если бы мне было что дать ему взамен!
– Я твой должник, – сказал я и заплатил ему бумажными банкнотами. Он скинул с суммы налог, но удержал пять центов. – А ты уже ездил смотреть на них? – спросил я.
– Ты спятил? Тысячи людей едут в наш штат, чтобы взглянуть на этих тварей. Там будет настоящий сумасшедший дом!
– Мне показалось, что дороги несколько перегружены. Но все не настолько плохо, как ты думаешь.
– Еще слишком рано. Вот подожди немного.
Рэнди оказался прав. К вечеру образовалась такая пробка, что Делия добиралась до дому лишний час. Когда она приехала, в духовке подогревалась запеканка, а на кухонном столе передо мной лежала книга.
– У самцов более длинные, направленные вверх рога, тогда как у самок рога короче и обращены скорее вперед, – сообщил я Делии. – Кроме того, самцы крупнее самок, но самки превосходят их численностью в соотношении две к одному.
Я, улыбаясь, откинулся на стуле.
– Две к одному. Только представь себе! Делия толкнула меня:
– Дай-ка посмотреть!
Я протянул ей книгу, и это напомнило мне те времена, когда мы только поженились и ходили изучать повадки птиц. До того, как у нас появилась куча дел. Потом позвонила подруга Делии, Марта, и сказала, чтобы мы срочно включали Третий канал. Мы включили, и там я говорил свое «не умнее коров».
– Так ты, значит, теперь еще и фермер? – спросила Делия, когда сюжет подошел к концу.
– Я совсем не то говорил. Она все свалила в одну кучу. Кстати, смотри, что у меня есть. – Днем я успел побывать в трех разных туристических агентствах. И вот теперь разложил перед ней проспекты: Париж, Дубай, Рим, Австралия, Рио-де-Жанейро, Марокко. И даже «Диснейуорлд». Я брал все, что казалось мне интересным. – Выбирай, и завтра мы будем уже там.
Делия казалась смущенной.
– В чем дело? – удивился я.
– Ты же знаешь, в июне у нас горячие деньки. Столько юных невест. Франческа уговорила меня остаться до конца месяца.
– Но…
– Это не так уж долго, – сказала она.
Пару дней это было похоже на Вудсток, чемпионат Национальной футбольной лиги и Мировую серию по бейсболу, вместе взятые, дороги между штатами превратились в сплошную пробку, попытка добраться куда-либо могла стоить жизни. И тогда губернатор вызвал Национальную гвардию, и военные оцепили округ Читтенден, так что приходилось предъявлять удостоверение личности, чтобы выехать и вернуться обратно. К этому времени динозавры разбились на небольшие группки. Потом дюжину или две отловили и отправили в зоопарки разных штатов, где увидеть их было проще. Так что все вернулось на круги своя, более или менее.
В следующую субботу я подкрашивал кое-что в доме, когда заехал Эверетт на раздолбанной колымаге.
– Мне нравится твоя новая прическа, – отметил я. – Отлично смотрится. Приехал полюбоваться на трицев?
– Трицев?
– Так тут называют ваших динозавров. Трицератопс – слишком длинное слово. У нас здесь в окрестностях бродит группа в восемь-девять особей.
За нашим домом начинался лес, а за лесом было небольшое болото. Они любили пастись на опушке леса и валяться в грязи.
– Нет… э-э… я приехал узнать имя той женщины, которая была с тобой. Той, которая забрала мою машину.
– Это ты про Грету Хоук?
– Наверное. Я все обдумал и считаю, что она все-таки должна оплатить ремонт машины. Я хочу сказать, надо так надо.
– Я смотрю, ты стал брать машину напрокат.
– Мне это кажется нечестным. Эта машина дешевая. Но в плохом состоянии. Одна дверца закрывается на вешалку для одежды.
Из дома с корзинкой для пикника вышла Делия, и я познакомил их.
– Эв ищет Грету, – сказал я.
– Что ж, вы приехали очень кстати, – сказала Делия. – Мы с ней как раз собирались пойти посмотреть на трицев. Присоединяйтесь.
– О, я не могу…
– Не стоит отказываться. У нас с собой полно еды. – Потом она обратилась ко мне. – Я схожу за Гретой, пока ты приводишь себя в порядок.
Вот так получилось, что мы вместе пошли по узкой тропинке через лес и вышли на луг на косогоре над фермой Тайлера. Там на поле спали трицы. Они здорово попортили урожай. Но штат оплатил ущерб, так что Тайлер вроде остался доволен. Я невольно задался вопросом: уж не знает ли губернатор то, что знаем мы? Не переговорил ли он с ребятами из института?
Я расстелил плед, а Делия выложила холодные закуски, маринованные яйца, выставила лимонад и прочую полагающуюся на пикниках ерунду. Я прихватил с собой пару биноклей и раздал их нашим гостям. Грета пребывала в крайней степени угрюмости, и мне стало любопытно, как Делия сумела уговорить ее пойти с нами. И тут Грета вдруг воскликнула:
– Смотрите! У них детеныши!
У динозазров было три малыша, всего несколько футов высотой. Двое из них дурачились, игриво бодались, кувыркались друг через друга. Третий просто сидел на солнышке и хлопал глазами. Все они были чертовски хорошенькими, с крошечными, едва пробивающимися рожками и потрясающе громадными глазами.
Остальные трицы паслись рядом, обрывая и поедая кусты и прочую растительность. Все, кроме одного; он стоял рядом с малышами и казался огромным, сердитым и настороженным.
– Это мама? – спросила Грета.
– Это самец, – ответил Эверетт. – Что можно определить по рогам. – Он пустился в объяснения, которых я не слушал, поскольку читал книгу.
По дороге домой Грета проворчала:
– Надо полагать, вы хотите узнать телефон моей страховой компании?
– Пожалуй, – ответил Эверетт.
Они скрылись в доме, наверное, минут на двадцать, а потом Эверетт сел в свою развалюху и уехал. После чего я сказал Делии:
– Мне казалось, этот пикник затевался ради того, чтобы мы могли наконец решить, куда все-таки поедем в отпуск.
Она даже не захватила с собой проспекты туристических компаний, которые я принес.
– Мне кажется, они приглянулись друг другу, – сказала Делия.
– И ради этого ты все и затеяла? Слушай, ты в свое время уже наделала порядочных глупостей…
– Это каких же? – возмутилась Делия. – Когда это мои поступки были чем-то иным, кроме как воплощенной мудростью?
– Ну… ты вышла за меня замуж.
– Ах это! – Она обняла меня. – Это то самое исключение, которое лишь подтверждает правило.
Так, то за одним, то за другим, проходило лето. Делия начала приманивать трицератопсов все ближе и ближе к дому с помощью капусты, черешков сельдерея и тому подобного. Больше всего они полюбили капусту. В итоге получилось так, что вечерами мы кормили трицератопсов прямо с нашего заднего крыльца. Ближе к закату они начинали собираться, в надежде на капусту, но готовые довольствоваться почти чем угодно.
Из-за них пострадал задний двор, но что с того?.. Делия немного расстроилась, когда они добрались до сада, но я потратил денек и соорудил вокруг него крепкий забор, и она высадила все заново. Она делала подкормку, разводя их навоз в воде, и воздействие этого удобрения на растения было ошеломляющим. Розы цвели, как никогда раньше, а в августе созрели потрясающие помидоры.
Я упомянул об этом в разговоре с Дэйвом Дженкинсом из «Дома и сада», и он призадумался.
– Я уверен, что на этом можно сделать деньги, – сказал он. – Я бы купил у тебя весь их навоз, который ты сможешь собрать.
– Извини, – сказал я ему. – Я в отпуске.
Я до сих пор так и не смог убедить Делию определиться с поездкой. Нельзя сказать, что я не пытался, я как раз однажды вечером рассказывал ей об отеле «Атлантис» на Райском острове, когда она вдруг сказала:
– Нет, только посмотри!
