Текст книги "Поцелуй навылет "
Автор книги: Фиона Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)
– Бедняжка... – Фоби погладила Саскию по руке.
– Затем спустя месяц, – Саския трясущимися руками зажгла сигарету, – я его встретила. Совершенно случайно. Он сидел перед клубом «Нерон», а я проходила мимо. Он пил горячий кофе и смеялся с друзьями, которых я не знала. В Штатах он загорел и выглядел невыразимо прекрасным. Я просто стояла на улице и смотрела на него, не отрывая глаз.
– Он видел тебя?
Она кивнула.
– Он посмотрел на меня и сразу отвел взгляд, как будто я была абсолютно незнакомым человеком. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Мы прожили вместе полгода, мы уже выбрали подружек невесты, черт возьми! Я доверила ему мою жизнь, а за двенадцать дней он полностью исключил меня из своей жизни и угрожал написать заявление в полицию по поводу нарушения спокойствия назойливыми звонками. Потом я выяснила кое-что ужасное... – Ее лицо сморщилось, и она отвернулась, пытаясь справиться с собой. – В тот вечер я была в таком бешенстве, что отправилась к Жасмин, его бывшей подруге. Она модель. Немного полновата, но невероятно красива. Она принимает таблетки для уменьшения веса, но большинство журналов отказываются иметь с ней дело. Ей говорят, что она не может выполнять качественно свою работу. Феликс зовет ее Худышка.
– Очаровательно. – Фоби присела на край кровати. – Что она сказала?
– Сначала она не хотела меня впускать, но потом увидела, что я плачу, и сразу же догадалась о причине. Она была очень довольна. Протягивая мне двойную порцию бренди, она призналась, что молила Бога о том, чтобы Феликс меня бросил. Она все время смеялась и обнимала меня, как будто я только что получила хорошую работу. Я почувствовала, что больше этого не вынесу и сойду с ума, но когда я сказала, что ухожу, она сделалась абсолютно неуправляемой. Она швырнула в окно бутылку и начала кричать так, будто к ней в кровать забрался огромный паук. Я была уверена, что она меня прикончит. Вместо этого она рассказала мне правду. Феликс сделал с ней в точности то же самое. В тот день, когда они должны были пожениться, из ее желудка откачивали парацетамол в больнице Святой Марии. Фактически, сейчас от ее печени ничего не осталось.
– Боже, они тоже собирались пожениться?
Саския кивнула.
– Они жили вместе два года, хотя большую часть времени оба работали за границей. Он бросил ее за день до свадьбы и исчез на два месяца. При расставании сказал ей то же самое, что и мне. Позже она узнала, что за все время их знакомства у него были другие романы. Она также выяснила, что он спал с ее матерью.
– Ты, наверное, шутишь!
– Нет. – Саския закрыла глаза. – Он настоящее дерьмо, но он настолько неотразим, что ни одна женщина не может ему отказать. Жасмин считает, что у него в жизни никогда не было разочарований. Хуже всего то, что ему доставляет огромное удовольствие уничтожать доверие женщины. Выяснилось, что нечто подобное он проделывал задолго до Жасмин или меня. В последних классах школы, в университете, даже когда он жил в Австралии, он не просто разбивал сердца – он резал их на мелкие кусочки.
– Но почему?
Саския пожала плечами.
– Я думаю, для него это как толчок, что-то вроде источника жизненной силы. Простая победа над женщиной его не интересует, ему требуется жестоко поиграть с ее разумом и душой, чтобы получить настоящее удовольствие. Поэтому он выбирает надменную, неприступную красавицу и занимается ее воспитанием. Он относится к ней как к полубогине, сводит ее с ума от наслаждения в постели, делает ее центром своей жизни. Для нее это все равно что попасть в рай на седьмой день сотворения мира. Феликс дает ей почувствовать свое совершенство, ощутить такую уверенность в себе, что она совершенно счастлива и уверена в его любви. А затем он разрывает ее на части. Он словно художник-реставратор, который удаляет лишнее с картины великого мастера, пока она не становится прекрасной, живой и желанной, а затем вонзает в полотно нож, чтобы никто и никогда ею больше не восхищался.
Слезы прекратились. Саския смотрела прямо перед собой пустым взглядом, на лице застыла боль. Веки распухли, и глаза почти закрылись от обильного потока слез.
– Я знаю, какой могла бы стать идеальная месть, – осторожно сказала Фоби, пытаясь вывести ее из оцепенения.
– Да? – Саския не поднимала глаз.
– Ты должна вернуться на сцену, играть, работать больше, чем когда-либо, и у тебя все получится. – Она продолжала настаивать. – У тебя действительно есть талант. Ты знаешь, как сложно попасть в школу драматического искусства, и ты всегда была особенной, еще в школе. Все, что тебе нужно, – это немного времени, решительность, выдержка и мужество. Играй в театре, добейся самых лучших отзывов, затем перед тобой откроется дорога в Голливуд, и Феликс позеленеет от зависти.
– Нет, – Саския покачала головой. – Я прекрасно знаю, как ему отомстить. Как ты думаешь, для чего я тебе все это рассказываю, глупая?
– Что? – Фоби была озадачена.
– Дело в том... – она вздохнула, – что я знаю, что ты можешь это сделать, но я не уверена, смогу ли это вынести.
– О чем ты говоришь, Саския? – изумленно спросила Фоби.
– Я хочу, чтобы ты сделала с ним то же самое...
– Что?
– ...Что он сделал со мной, – закончила Саския. Казалось, она в любую секунду расплачется.
– Нет, Саския... – начала протестовать Фоби.
– Подожди! – прервала она ее. – Дай мне договорить, Фредди. Я хочу, чтобы ты, по крайней мере, меня выслушала. Ты идеальна для моего плана. Ты одна из тех моих немногих подруг, кто никогда с ним не встречался. Ты умеешь флиртовать лучше, чем все, кого я знаю. У тебя намного больше уверенности в себе, чем у меня, – мужчины всегда тобой восхищались.
– Остановись на минутку...
– Помолчи! Я хочу, чтобы ты устроила случайное знакомство с Феликсом. Это совсем несложно, так как я прекрасно знаю, где он обычно проводит время. Затем ты сделаешь так, чтобы он тебя заметил. Я могу рассказать о нем абсолютно все. Мне известны его любимые дизайнеры, фильмы, рестораны, музыка – все! Я знаю, как нужно одеваться, флиртовать и говорить, чтобы ему понравиться; что действительно заводит его и как заставить его сгорать от желания. – Она помолчала несколько секунд. – Я прожила с ним полгода, Фредди, – продолжила Саския с неожиданной решительностью и волнением. – Одной из его любимых тем разговора во время секса были другие женщины, с которыми он спал. Они с Диланом могли весь день обсуждать задницу какой-нибудь девушки. Тогда я приходила в бешенство, но никогда не думала, что это можно будет использовать против него. Ты заставишь его ползать у своих ног и умолять о любви! То, что я не стала его идеальной женщиной, – она улыбнулась сквозь слезы, – не значит, что я не выяснила, какой она должна быть. Немного подготовки, и ты сможешь ею стать.
– Допустим, у меня получится, – сказала Фоби. – Допустим, я стану его идеалом. Что тогда?
– Тогда, – взгляд Саскии не отрывался от лица Фоби, – ты поиграешь с ним в его собственную игру. Когда он действительно полюбит тебя, начнет доверять тебе и расточать подарки и внимание, ты его бросишь. Как можно более унизительно. Скажешь ему, что он последний подонок с маленьким членом, что у него воняет изо рта и редеют волосы, что он непроходимо глуп. А затем исчезнешь из его жизни. – Она засмеялась. – У тебя получится! Он попробует большую дозу своего собственного отравленного лекарства!
Фоби смотрела, как Саския смеялась сквозь слезы. Видеть девушку, к которой она когда-то испытывала зависть и ненависть, превратившуюся в свое жалкое подобие от горя, причиняло ей почти физическую боль.
По мнению Фоби, Феликс Сильвиан заслуживал мучительного пребывания в аду с того момента, как он растоптал своими прошитыми кожаными ботинками эго Саскии. А ее придумка была такой жестокой, что у Фоби волосы вставали дыбом. Но это была только теория. Фоби ни на миг не поверила, что она способна это сделать, даже если она отбросит мысли о друзьях, собственных чувствах, благоразумии, работе и неспособности причинить намеренную боль другому человеку. Кроме того, она боялась, что он вообще не обратит на нее внимания.
– Я не могу этого сделать, – сказала она извиняющимся голосом, пожимая руку Саскии. – Это было бы несправедливо. В первую очередь по отношению к тебе. Тебе нужно время, чтобы забыть Феликса и снова обрести уверенность в себе, вместо того чтобы продлевать свои страдания мыслями о мести. Попытайся не думать о нем.
– Я не могу, – застонала Саския, – и не думаю, что когда-нибудь смогу забыть его. Кроме того, – она отдернула руку, ее покрасневшие глаза сверкнули ненавистью, – почему ты думаешь, что это личная месть? Разве ты не видишь, что всю свою жизнь он использует женщин и будет продолжать это делать? Он ублюдок, который ненавидит женщин, Фредди. Она встала, ее голос поднялся почти до крика. – Тебе не кажется, что кто-то должен дать ему хорошего пинка под зад, прежде чем он зайдет слишком далеко? Сколько еще будет таких, как я, Жасмин и еще бог знает кто? Что, если его следующей жертве удастся покончить с собой?
– Я не думаю, что смогла бы это сделать, даже если бы захотела, Саския, – возразила Фоби, чувствуя, как наружу вырывается пламя негодования. – Я совсем не такая, как ты думаешь. Меня трудно назвать желанной добычей – у меня нет работы и прошлого, которое я могла бы выставить напоказ. Я выгляжу по меньшей мере странно, живу в отвратительной квартире. Если ты ищешь секс-бомбу из виртуальной реальности – прости, но тебе лучше обратиться по другому адресу.
Саския внимательно посмотрела на нее, изучая огромные изумрудные глаза и короткие, как у мальчишки, волосы; стройные загорелые ноги, которые касались земли, когда она сидела на заднем сиденье мотоцикла «Харлей»; и красивые губы, изогнутые, как лук Амура. Фоби выглядела великолепно – стройная, гибкая и сексуальная. Феликс полюбит ее. Фоби была лучше всех, и Саския знала, что у нее мягкое сердце.
Саския прочистила горло, и снова послышались громкие рыдания.
– Ты отказываешься, потому что мы никогда не были настоящими подругами...
– Саския, это нелепо...
– Нет, не спорь, – взвыла она. – Это правда, да? В детстве мы ненавидели друг друга. Сейчас ты приехала только потому, что тебя попросила об этом мама. Может быть, еще тебе было любопытно на меня посмотреть. Ты думаешь, что я глупая толстая собака, которая хочет укусить себя за хвост. Тогда убирайся! – Она вытолкнула Фоби за дверь.
– Саския, это совсем...
Дверь захлопнулась у Фоби перед носом.
– ...не так, – закончила она. Она стучала в дверь, умоляя Саскию поговорить с ней, но единственным ответом было тяжелое молчание.
6
В огромном супермаркете, было прохладно, светло и почти пусто.
Флисс положила локти на ручку тележки и быстро двигалась по проходам, делая краткие остановки, сопровождаемые скрипением колес, чтобы бросить внутрь пластиковые стаканы, булочки с кунжутом, чипсы с гикори и древесный уголь.
Стэн помогал ей организовать сегодняшнюю вечеринку и настоял на строгом распределении средств на покупку всего необходимого к барбекю. Часть, потраченная на еду, должна составлять ровно одну треть суммы, предназначенной на напитки – как всегда. Он знал, что у его подруги имеется склонность к преувеличению. Флисс обожала вечеринки и старалась устроить в месяц хотя бы одну.
Вчера она оставила три сообщения на автоответчике своего брата. В первом она сказала, что они устраивают вечеринку. Во втором объяснила, кого она имела в виду под словом «они», если он вдруг не понял. В последнем сообщении она напомнила ему свой адрес, так как он всегда забывал, где она живет.
К черту Стэна, сегодня она устроит одну из своих самых лучших вечеринок, радостно подумала Флисс.
_____
Флисс переложила в багажник машины пятнадцать набитых до отказа сумок с покупками и попыталась завести машину, поворачивая ключ в замке зажигания, но опять услышала лишь глухое покашливание, как у больного бронхитом. Она застонала, так как попросту физически не могла поехать одну остановку на метро и пройти десять минут до дома со всеми своими покупками.
Флисс раздраженно стукнула рукой по рулю, но тут же поспешно извинилась. Она любила свою машину – старый, ржавый, когда-то синий автомобиль. Но в последнее время он трещал по всем швам и не заводился все чаще.
Наконец Стэн ответил на ее отчаянный звонок из телефонной кабинки и вскоре появился на своем грохочущем «жуке». Сдвинутые брови ясно свидетельствовали о его раздражении и озабоченности. Полгода назад его лишили прав за вождение в нетрезвом состоянии, когда он отвозил с вечеринки домой такого же пьяного друга. С тех пор ненужная машина стояла недалеко от квартиры Флисс, так как там она подвергалась меньшей опасности взлома, чем припаркованная у его собственной квартиры.
– Я перелью тебе достаточно бензина, чтобы ты доехала до заправочной станции, – покорно вздохнул он. – А если меня когда-нибудь поймают, то я спущу с тебя шкуру.
Он подошел к передней части своей машины, чтобы открыть багажник.
– Я достану шланг.
– Нет, Стэн. Сейчас у нас нет на это времени, – Флисс подпрыгивала от возбуждения. – Я оставлю под «дворником» записку, а вечером мы сюда вернемся.
– Вечером ты будешь не в состоянии выйти из дома, – отрезал он.
Но Флисс уже вытаскивала сумки из багажника «Хонка» и пыталась втиснуть их рядом с аккумулятором машины Стэна, как всегда забывая, что у «жука» багажник находится спереди.
– О боже, – застонал он, когда увидел ее покупки. – Зачем тебе все это? Я думал, мы пригласим несколько старых друзей.
– Всем привет, – раздался ленивый, протяжный и сладкий, как мед, голос. Затем послышался долгий зевок.
Флисс повернулась, поставив на стол третий ящик с напитками, который она несла на кухню, и перед ее глазами возникло божественное видение. Из ванной к двери кухни шел босоногий ангел, протирая заспанные голубые глаза.
На секунду она приняла его за невообразимо прекрасного золотоволосого бога, о котором она говорила Стэну в машине. Затем, глядя на него в восторженном изумлении, она поняла, что он не казался таким нереальным, как тот мужчина, который своим появлением и внешним видом привел всех в немой восторг. Цвет его мягких волос был скорее пепельный, чем золотистый, нос длиннее и заостреннее. Он производил впечатление человека, который не встает с кровати, пока его не заставят это сделать. Его мятая белая футболка была наполовину заправлена в потертые джинсы «Ливайс», сквозь их дыры виднелись загорелые, мускулистые, стройные ноги. Несмотря на это, Флисс была так поражена его сексуальностью, что схватилась за стул в качестве поддержки. Ей безумно захотелось, чтобы он ей позировал.
– Привет, – выдавила она из себя и занялась своими шуршащими пакетами, чтобы остановить ужасный румянец, разливающийся по лицу и груди. – Боюсь, ты пришел слишком рано.
Он протянул руку, чтобы взять яблоко, и случайно коснулся ее руки в веснушках. Она почувствовала, как от прикосновения светлых мягких волос к коже у нее участился пульс. Запах, исходивший от него, был так же приятен, как запах свежеиспеченного хлеба.
Он держал яблоко длинными тонкими пальцами.
– Прошу прошения, что появился преждевременно, но я провел ночь... м-м-м... недалеко отсюда и подумал, что стоит к вам заглянуть. Я не мог вспомнить точный адрес, но с третьей попытки нашел твою квартиру.
Он уселся на стул напротив Флисс и так ослепительно улыбнулся, что она чуть не упала.
– Если хочешь, оставайся на барбекю. – Ее попытка сказать это безразличным тоном потерпела неудачу – она задыхалась от волнения. – Чем больше народу, тем веселее, милый, – быстро добавила она, злясь на себя из-за неспособности скрыть свои чувства.
– Классная кухня, – тихо произнес он, осматривая хаос из кафельной плитки, ее обломков и потускневших фресок, которые однажды ночью изобразил Стэн после изрядной дозы спиртного. Хозяин квартиры их еще не видел. – В прошлый раз было так много людей, что я этого не заметил.
Его стройное удлиненное тело с почти женственными изгибами было настоящим сокровищем для скульптора. Он напоминал молодого бесшабашного дворянина из средневековой сказки.
– С тобой все в порядке? – спросил он, хрипловато смеясь, и начал есть яблоко. Его зубы были белее мыльных хлопьев пены.
– Что? – Флисс посмотрела вниз все еще затуманенным взглядом и увидела, что она растирала в покрасневших руках стручок красного перца.
– Прости, это ужасно невежливо с моей стороны, но я не могу вспомнить твое имя, – мягко извинился он. Его глаза с явным удовольствием наблюдали, как она снова покраснела.
– Флисс Волф, – пробормотала она.
– Ну конечно! Ты младшая сестра Селвина. Как глупо, что я забыл. – Он снова сверкнул очаровательной улыбкой. – Ты совсем на него не похожа.
– Я и не могу быть на него похожа. – Флисс ненавидела объяснения. – Меня удочерили, так как наши родители не могли иметь детей после рождения Села.
– А, теперь понятно, – протянул он без особого интереса.
«Вот почему, – сердито подумала Флисс, перемешивая салат, – Селвин высокий темноволосый красавец, а я низкого роста, плотная и рыжая».
– Меня зовут Манго, – ухмыльнулся прекрасный Лочинвар. – И я ужасно хотел бы чего-нибудь выпить.
Когда напротив него появилась открытая бутылка водки, он потянулся к пачке сигарет, оставленной на столе Клаудией, и продолжил наблюдать за Флисс. Она хлопотала на кухне: нарезала хлеб, делала бутерброды из поджаренного мяса и яиц, смешивала салаты и доставала колбаски для барбекю.
– Боже, как это великолепно! – не уставал повторять он. От его улыбки, сверкающей с небольшими перерывами, как огни поврежденной неоновой вывески, могло растаять любое сердце. – Как ты это делаешь?.. Можно еще водки?.. Где ты научилась так готовить?.. Можно попробовать?.. У тебя классная задница.
Чем ниже опускался уровень жидкости в бутылке, тем больше комплиментов он говорил.
Один за другим приходили старые друзья, заглядывали на кухню, осматривали Манго, жаловались на похмелье и уходили в другие комнаты.
Среди вновь прибывших гостей был ее забавный и веселый друг Айен, который часто совершал длительные поездки за границу. Флисс намеревалась свести его с Фоби.
С тех пор как Айен вернулся из Перу, она только разговаривала с ним по телефону. Сегодня она увидела его в первый раз за долгое время и отметила, что он изменился в лучшую сторону. В университете он был лучшим студентом и занудой. Его веселые серые глаза сверкали на лице, с которого никогда не сходила улыбка. Светло-коричневые джинсы, подчеркивали темно-каштановый цвет его волос. Они с Фоби выглядели почти как брат и сестра, подумала Флисс.
– Ты, как всегда, прекрасно выглядишь, крошка Фризз. – Айен поцеловал ее в лоб.
– Прекрати меня опекать! – Она с жаром оттолкнула его, затем улыбнулась. – Это Манго. Манго, это Айен, мой старый друг, мы вместе учились в университете.
– Очень приятно. – Манго с вызовом посмотрел на Айена.
Флисс выпила немного кока-колы и поморщилась. Все тот же набор химикатов. Она была так занята, что не заметила, как Манго налил водки в ее стакан.
Айен улыбнулся ему довольно недоверчиво и вышел через стеклянную дверь на балкон, чтобы поздороваться со Стэном и помочь ему с барбекю.
Флисс допивала второй стакан кока-колы, наблюдая за действиями Стэна. Он пытался разжечь огонь.
В первый раз Флисс обратила внимание, что полосатые джинсы, которые он обычно надевал, когда шел в город, совсем ему не шли. Вместе с широкими байкерскими сапогами они подчеркивали его длинные худые ноги, которые, казалось, росли прямо из спины. Он пригладил и собрал в пучок непослушную гриву светлых волос. Черная футболка спереди была испачкана зубной пастой. Флисс подумала, что он выглядел ужасно, и чуть не сказала ему это. Внезапно она поняла, что весь день из-за чего-то злится, но не могла определить причину.
– Я должна переодеться, – нетвердым голосом сказала она.
Манго читал одну из воскресных газет Стэна, бросая на пол смятые прочитанные страницы. Он оторвал лист от раздела, посвященного искусству, чтобы вытереть стол.
Стэн убил бы его за это, подумала Флисс. Она слышала, как один за другим раздавались звонки и кто-то с радостными возгласами впускал очередного гостя.
– Ты прекрасно выглядишь и так. – Манго прищурился и бросил на нее жаркий взгляд. – Ты естественна и чувственна, как херувим, одетый для оргии. Но если ты так настаиваешь, то можно мне пойти с тобой и посмотреть?
Дрожа от счастья, Флисс быстро допила свою колу. Она даже не вытерла пену с верхней губы, задумавшись – неужели у нее скоро начнутся месячные? В отличие от других женщин, которые во время менструации превращались в миссис Хайд, убивали своих мужей и откусывали куриные головы, Флисс расцветала. У нее увеличивалась грудь, кожа сияла здоровьем, и Флисс ощущала, как в ней бурлила сексуальность. Ее возбуждали самые нелепые вещи – плакат в метро с изображением мороженого, реклама кофе по телевизору, даже старые сериалы.
– Эй, – послышался резкий хрипловатый голос, и вошла Клаудия.
На ней не было ничего, кроме нижнего белья и длинной светлой футболки. Своими длинными черными блестящими ногами она делала маленькие шажки, как будто на ней было кимоно. В руках она держала промокшие льняные брюки-клеш.
– Знаешь, малышка Флисс, – сказала она своим низким голосом, – у меня небольшая проблема. Когда я шла к тебе через сад, то попала под чертов разбрызгиватель. Я даже не заметила, что намокла, пока не позвонила к тебе в дверь. Можно мне засунуть это в твою сушилку?
– Конечно.
Флисс взяла у подруги брюки, и ее возбуждение сразу же улетучилось. Даже когда Клаудия чувствовала себя не самым лучшим образом, выглядела она невыразимо соблазнительной. Вьющиеся густые черные волосы ниспадали почти до стройной талии. Умные проницательные глаза не теряли яркий блеск. Пухлые яркие губы казались сладкими, как клубника, и созданными для поцелуев, даже если у нее пахло изо рта, как от пепельницы с окурками.
– Клодс, дорогая, – радостно обратилась к ней Флисс, проглотив трусливое и ревнивое желание бросить ей на голову полотенце и вытолкать из кухни на балкон, прежде чем ее заметит Манго. – Это Манго.
– Эй, – хрипло произнесла она, почти не глядя на него. Затем она подошла к холодильнику, открыла его и наклонилась, чтобы достать бумажный пакет молока, выставляя на всеобщее обозрение белые трусики-стринги между идеальными по форме ягодицами, напоминающими два персика.
Захлопнув холодильник, она прислонилась к нему спиной, закрыла глаза и застонала.
– Такое чувство, что прошлой ночью меня избили. Я протанцевала больше пяти часов, а затем поехала домой на ночном автобусе. – Она открыла пакет молока и сделала большой глоток. Чтобы усилить эффект от сказанных слов, она расширила глаза и обвела взглядом кухню.
Взгляд остановился на Манго и прилип к нему, как муха к клейкой бумаге.
– Эй, Манго, – хрипло сказала она, сверкая такими же прекрасными белыми зубами, как его собственные.
Флисс хотелось разрыдаться. Она любила Клаудию, которая снимала еще более ужасную квартиру в доме на другой стороне их общего садика, и понимала, что ее прекрасной хищной подруге и в голову не придет, что Флисс начнет предъявлять права на этого блондина.
Но когда Манго повернулся к ней, его ослепительная улыбка, предназначенная Флисс, сменилась равнодушно вежливым выражением лица. Казалось, на нем не было ни малейшего признака теплоты или интереса.
Клаудия, явно ошеломленная такой реакцией, взяла банку пива и уселась за стол.
Флисс завернула в фольгу последний фаршированный банан и направилась к себе в спальню переодеться через комнату, заполненную гостями. Они уже распивали бутылки дешевого вина.
Через две минуты она взвыла от ярости, в спешке перебирая вещи в шкафу.
– Проклятая Фоби! – прошипела она. – Почему именно в эти выходные оба моих сногсшибательных платья пропали – вот корова!
Флисс схватила полотенце и бросилась в ванную комнату. После душа она стояла в чистом нижнем белье, прилипающем к ее влажному телу, и смазывала тональным кремом прыщи и отдельные веснушки.
От внезапного стука в дверь Флисс подпрыгнула. Она влюблялась, практически каждый день, но еще не испытывала такой безумной надежды.
Она схватила полотенце и прижала его к груди.
– Я принес тебе пива. – Вошел Стэн, протягивая ей банку.
– Манго и Клаудия еще болтают на кухне? – спросила она и тут же осеклась. Как всегда, она не могла скрывать своих чувств.
– Что? – спросил Стэн, не веря своим ушам. Он развернулся и тут же перевел взгляд на зеркало, чтобы не смотреть на нее.
– Мне кажется, они очень подходят друг другу. Они великолепно смотрятся вместе. – Флисс вцепилась в одеяло. – Он классный парень.
Стэн, уже готовый высмеять ее неуклюжие попытки показать полное безразличие, вовремя сдержался. Он не мог прийти в себя от удивления. Флисс понятия не имела, каким Манго был на самом деле, со злостью подумал он. Так вот почему она летала как на крыльях, в то время как все собравшиеся в гостиной парни строили коварные планы, как его отправить куда подальше.
– Я тоже так думаю, – побормотал он и вышел из комнаты.
Услышав, как хлопнула дверь, Флисс пожала плечами и сделала еще один большой глоток из банки. Они всегда покупали это сладкое и крепкое пиво в больших количествах, потому что оно было очень дешевым и валило с ног раньше, чем наполнялся мочевой пузырь. Манго сказал, что у нее классная задница. Флисс внимательно осмотрела себя сзади, повернувшись спиной к большому зеркалу на туалетном столике и разглядывая отражение в ручном зеркальце.
Жирные ягодицы напоминали поднявшееся тесто для выпечки. Они покрылись гусиной кожей.
В отчаянии Флисс опустилась на кровать и потянулась к банке с пивом, но по ошибке взяла мусс для волос и попыталась выпить его. Ее рот скривился от неожиданности, наполнившись душистой пеной. Распределив следующую порцию мусса по волосам и не замечая, что большая часть пены осталась на лбу, Флисс нашла банку и допила содержимое до конца.
Как бы ей хотелось, чтобы Фоби была здесь! Забавная своевольная Фоби смогла бы внушить ей уверенность в себе и подсказать, как сделать первый шаг.
Флисс считала ее самой близкой подругой. Она очень скучала по ней весь этот год. Фоби была единственной, кто относился к ней как к цельному человеку и не считал ее смешной и гиперактивной, глядя на ее склонность к сводничеству и желание всегда быть в центре событий.
Ее друзья подшучивали над ней, называя рыжеволосой сердцеедкой, но правда заключалась в том, что она напивалась для храбрости и сама преследовала мужчин, которые ей нравились, так как они никогда не преследовали ее. Ее техника явно нуждалась в совершенствовании – процент неудач составлял трехзначную цифру.
С сегодняшнего дня все будет по-другому, пообещала она себе. Сегодня первый день моей оставшейся сексуальной жизни.
Стэн провел рукой по приглаженным волосам и тихо постучался в дверь комнаты Флисс. Когда ему никто не ответил, он осторожно заглянул внутрь.
Она лежала на кровати в одном нижнем белье и сжимала в одной руке пустую банку пива, а в другой ручное зеркальце. Большие глаза были закрыты, ресницы подрагивали в глубоком сне, темно-рыжие локоны рассыпались по подушке, как серпантин.
Стэн постоял несколько секунд, затем вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.
Когда он повернулся, то увидел охваченную страстью, хихикающую парочку. Они пробирались в пустую комнату Фоби, раздеваясь на ходу и бросая одежду прямо на пол.
Стэн глубоко вздохнул со смирением мученика, повернулся, чтобы идти дальше, и с размаху на кого-то налетел.
– Смотри, куда идешь! – резко сказал он и сделал шаг назад.
– Да, извини... – Айен потирал лоб. Затем он протянул Стэну бутылку тепловатого немецкого белого вина – один из немногих оставшихся напитков. – Я... м-м-м... в общем-то, я искал Флисс. Ты видел ее? Хотя нет. – Айен уловил недовольство Стэна. – Я напишу Флисс записку. Сможешь передать?
– Да, только пиши быстрее. – Стэн не хотел, чтобы Флисс проснулась и вышла из комнаты, пока он еще здесь.
7
В воскресенье Фоби ужинала вместе с Джин и Портией за кухонным столом. Саския отказалась покинуть комнату, а Тони отправился в местный бар с друзьями.
– По-моему, он очень потолстел. – Портия без особого энтузиазма посмотрела на салат. – Он много пьет?
– Конечно, дорогая. И не он один. Возьми еще сыра, Фредди.
Фоби с удовольствием отрезала себе ломтик бри и немного чеддера.
– Проклятье, я думала, этого хватит на завтрашний вечер. – Джин намазывала белый сыр на хлеб. – Мне нужно будет заехать в Хексбери и купить еще сыра и форель к обеду.
Портия скептически подняла красивую бровь и положила вилку рядом с нетронутой тарелкой.
– Портия, ты должна что-нибудь съесть, – заворчала Джин. – Я не хочу, чтобы ты нас напугала, снова превратившись в скелет.
– Я хорошо пообедала, – солгала она, зажигая сигарету.
Джин внимательно изучала ее лицо.
– Ты с кем-то познакомилась, да?
– Боже, мама! – Портия в раздражении бросила зажигалку на стол. – Я каждый день знакомлюсь с людьми. Если бы я отказывалась от еды каждый раз, когда мне назначают свидание, от меня на самом деле ничего бы не осталось. Все, я больше не хочу об этом говорить. Займись Фредди для разнообразия.
Лукавый взгляд ее больших глаз остановился на Фоби.
– Фредди сегодня весь вечер молчит. Когда ты разговаривала с Саскией, моя сестра рыдала так, что было слышно во всем доме. Я уверена, что ты узнала от нее значительно больше, чем тот факт, что прекрасный Феликс бросил ее и сбежал с французской порнозвездой. – Ее голос звучал слегка злорадно и издевательски.
– Нет... – Фоби закашлялась. Видимо, Портия знала больше об исчезновении Феликса, чем казалось на первый взгляд.
Когда Фоби после ужина помогала Джин убрать со стола, Портия положила длинные стройные ноги на один из свободных стульев и погладила черного Лабрадора.
– Я слышала, – медленно произнесла она, откидываясь на спинку стула и глядя через плечо на Фоби, – что у тебя был роман с другом моего друга.
– Да? – Фоби застыла с тарелкой в руках. Портия коварно улыбнулась.
– И я не могу тебя в этом винить – он совершенно неотразим.
– Кто это был, Фредди? – поинтересовалась Джин. Она составляла тарелки с остатками еды в посудомоечную машину.
– Не знаю. – Глаза Фоби расширились от страха, когда она увидела лукавое выражение лица Портии. Она явно имела в виду Дэна. Как она может так поступить, с бессильной яростью подумала Фоби. Джин была одной из тех немногих людей, кто не знал про Дэна. Поппи Фредерикс была слишком пристыжена поведением своей дочери и поэтому позаботилась о том, чтобы эти слухи прошли мимо Джин.
