Текст книги "Поцелуй навылет "

Автор книги: Фиона Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

Фоби потирала лоб.

– Прости, Саския. Я ничего об этом не знала. Как ты думаешь, что мне сделать? Позвонить ему и извиниться?

– Боже, конечно нет. Я думаю, – Саския вздохнула, – что тебе лучше быстрее приехать сюда и надеяться, что он позвонит.

– Я... э-э-э... – Фоби закусила губу. – Я дала ему другой номер.

– Какой? Надеюсь, не ваш с Флисс? Кажется, мы договорились, что ему лучше звонить сюда.

– Одна моя подруга уехала и оставила мне ключи от своей квартиры, – солгала Фоби. – Поэтому я лишь оставлю новую запись на автоответчике.

Она поморщилась, подумав о том, когда она говорила правду в последний раз.

– Она надолго уехала?

– Кто?

– Твоя подруга.

– Думаю, что надолго. Кроме того...

– Ее квартира выглядит прилично? Я имею в виду, лучше, чем твоя?

Фоби посмотрела на голые стены неуютной квартиры.

– Полагаю, да.

– Хорошо, тогда с этого дня она станет новой базой Франсес. Можно считать, что нам невероятно повезло, потому что на днях должна вернуться Портия. А теперь дай мне адрес и номер телефона квартиры.

– Саския, я не совсем уверена, что...

– Она же находится не в ужасном районе, правда?

– Нет. Послушай, Саския...

– Прекрасно, я только возьму ручку. Говори, я слушаю.

Фоби неохотно продиктовала адрес и телефон, размышляя о том, каким образом она собирается выбраться из ямы, которую она выкопала сама себе.

– Я все записала. Где ты сейчас? В Айлингтоне, да? Прямо сейчас отправляйся на квартиру своей подруги, сиди там и надейся, что сегодня он позвонит. Как только вы поговорите, звони мне. Если он не позвонит до завтрашнего утра, то мы придумаем что-нибудь рискованное и отчаянное. Я уверена, что он позвонит. Я знаю Феликса. Если он решил, что ты полетишь с ним, то ты полетишь.

С Фоби вновь говорила стремительная, взволнованная Саския, склонная к преувеличениям и резким переменам настроения. Та Саския, которая наполняла воздух нервным возбуждением, когда она строила планы, рассчитывала ответные действия и вспоминала.

Фоби вздохнула:

– Послушай, я не совсем уверена, что мне следует лететь вместе с ним. – Она закусила губу, вспомнив последнюю реплику Феликса. – Я окажусь в крайне рискованном положении, если захочу держать все под контролем. Мы можем остановиться в одном номере, так как он будет платить за все.

– Ну и что? Пользуйся его деньгами.

– Все не так просто. Знаешь, вряд ли для нас заказаны отдельные кровати. Он ясно дал понять, что я буду с ним спать, если поеду. И нет никакого способа, чтобы...

– Ради бога, Фредди! – взвыла Саския. – Только не говори мне этого, черт возьми! Ты же не будешь, правда? Ты же не плюнешь мне в лицо? Я не могу поверить, что ты думаешь о том, чтобы переспать с ним!

Ее параноидный визг оказался таким громким, что в трубке затрещало от помех.

– Нет, нет! Конечно, я не думаю о том, чтобы переспать с ним! – в негодовании воскликнула Фоби. – Я не говорила этого. Я лишь думала, что если полечу с ним в Париж, то мои попытки отбиться от него будут выглядеть очень, очень неуклюже.

– Не льсти себе, – горько огрызнулась Саския, снедаемая демонами ревности и рассуждая против всех законов логики. – Он начинает нравиться тебе, так? Я знала, что это должно было случиться, черт возьми! Я думала о том, что ты не настолько привязана ко мне, чтобы ради меня пройти через это до конца, но я была в таком отчаянии!

Фоби могла понять безумную ревность Саскии, но этот факт ничем не облегчал ее положения.

– Знаешь, я думаю, что мне лучше отказаться от поездки в Париж, если он позвонит. Я постараюсь договориться с ним о встрече после его возвращения, – спокойно сказала она, чувствуя огромное облегчение.

– Нет! – почти в истерике завопила Саския. – Он не согласится на это. Он хочет, чтобы ты поехала с ним. Если ты откажешься, то у него будет самое мрачное настроение, которое только можно представить. Он больше не позвонит, я знаю его.

– Хорошо, хорошо. Успокойся, Саския. Я что-нибудь придумаю, обещаю.

– Просто скажи «да». Пожалуйста, Фоби, просто скажи, что ты согласна. – Саския с трудом произнесла эти слова и повесила трубку.

Забыв о сообщении, которое она собиралась сочинить и записать на автоответчик, Фоби вскочила с места и в течение десяти минут мерила шагами квартиру. Она посмотрела на новый диван и изо всей силы пнула его ногой.

– Будь ты проклят!

Тяжело дыша, Фоби упала на диван, зарылась лицом в прохладную новую обивку и застонала. Как она объяснит Дэну, что ей нужно уехать? И что, черт возьми, ей делать с этой квартирой?

Фоби закрыла глаза и задумалась над тем, как ей вежливо вернуть подарок Дэна, не задевая его чувств. Через полчаса она почти довела до совершенства свой мягкий, но непреклонный отказ. Она как раз репетировала отдельные полные сожаления реплики перед своим отражением в высоком окне, когда зазвонил телефон.

– Это Феликс, – пробормотал голос, почти заглушенный доносившимся шумом. Скорее всего, он до сих пор находился в кафе «Деланси».

– Привет. – Фоби приготовилась к ленивому обаянию, о котором предупреждала Саския.

– Почему ты ушла? – Феликс был очень пьян, и в его голосе звучало почти страдание.

– Я не люблю, когда мне говорят, что я должна делать.

– Что? – Очевидно, он с трудом слышал ее слова, заглушаемые шумом.

– Прости меня. – Фоби начала отклеивать от трубки защитную пленку. – Мне кажется, я очень люблю эффектные уходы – это мой конек.

Видимо, Феликс ее почти не слушал.

– Можно я приду к тебе домой? – В его голосе не было ни ленивого обаяния, ни трогательного извинения. Он казался уязвимым, раздавленным и несчастным.

– Нет, – вздохнула она.

– Где ты живешь?

– Ты не можешь прийти сюда, Феликс.

– Да, я знаю... Ты это уже сказала. – Он, наверное, плохо держался на ногах. – Просто я хотел представить тебя в маленьком квартирке в Лондоне, лежащей в своей большой, одинокой кровати – без меня.

Феликс опускал в автомат монеты, и Фоби слышала, что большинство из них падало на пол.

– Ты еще здесь?

– Нет.

– Послушай, мне жаль, что я рассердил тебя, – торопливо сказал он. – Черт, у меня сегодня такое паршивое настроение... Обычно я не такой. Обычно я намного лучше.

– Правда? – В голосе Фоби звучал сарказм.

– Это все из-за того, что у меня был ужасный разговор с матерью. Я говорил тебе, да?

Она удивленно заморгала.

– Э-э-э... Да.

– Завтра я расскажу тебе об этом больше.

– Что?

– В Париже. Послушай, я позвонил Дил... то есть я позвонил своему другу, чтобы он посмотрел билеты. Вылет в час тридцать. Я подумал, что мы могли бы... Черт, подожди немного, эта штука хочет еще денег, а у меня только мелкие монеты.

Фоби услышала звон рассыпавшихся по полу монет и подняла глаза к белому потолку в поисках вдохновения.

– Послушай, – Феликс вернулся, – это мои последние пять пенсов. Я подумал, что мы могли бы встретиться в том отвратительном кафе, расположенном в первом терминале. Знаешь его? Там круглые столы, а из окна виден вокзал. Оно ужасно.

– Феликс, я никуда...

– В полдень, хорошо? Мне нужно позвонить и переписать билеты на твое имя. Как звучит твоя фамилия? Фредерикс?

– Да. Послушай, Феликс, я не могу...

– Черт, мои деньги закончились. Увидимся там. Возьми с собой... – В трубке раздались короткие гудки.

С яростным воплем Фоби бросилась через всю комнату к куче целлофана и начала топтать его ногами.

Вновь зазвонил телефон.

Пожалуйста, пусть это будет Феликс, который только что обнаружил монету в один фунт, взмолилась она. Тогда я смогу сказать ему, что все отменяется.

– Привет. – Голос оказался мягким и теплым, словно мохеровый свитер, который только что забрали из химчистки.

Это был Дэн.

– Я рад, что ты там. Я так соскучился по тебе. Мицци в ванной, – прошептал он.

– О, Дэн! Как бы я хотела, чтобы ты был здесь. – Фоби была готова расплакаться.

– Мне бы тоже этого хотелось, дорогая. Как продвигается переезд? Ты уже устроилась?

– Не совсем.

– Я постараюсь зайти во вторник вечером.

– Дэн, я точно не знаю, но вполне возможно, что мне придется уехать в Па...

– Что, дорогая? – громко крикнул он в сторону, явно кому-то другому. Затем повисла пауза. Дэн зажал трубку рукой.

Фоби разобрала громкий возглас Дэна «что?», за которым последовала еще одна пауза и ответ Дэна: «Конечно, прямо сейчас». Затем он снова поднес трубку к уху.

– Я должен идти. Люблю тебя. Не звони в офис, я всю неделю буду в суде. Увидимся во вторник.

– Дэн, я собираюсь... – Фоби остановилась, услышав короткие гудки. – Проклятье!

Она сделала глубокий вдох и набрала номер квартиры Портии, но там было занято.

Следующие пять минут, прерываемые гудками и проклятиями, Фоби записывала на автоответчик свое туманное сообщение. Потом она снова попробовала позвонить Саскии. Все еще занято.

Чувствуя, что она не может оставаться ни минуты в неуютной, похожей на пещеру квартире, Фоби взяла сумку и ключи и посмотрела на блестящий пол, как она надеялась, в последний раз.

Феликс вернулся домой чуть позже полуночи.

Наверху очень громко играла музыка. Дилан сидел на диване с коробкой печенья и читал роман.

– Боюсь, что Париж отменяется, Дилдо.

– Я так и думал. – Он кивнул в сторону билетов, которые ему пришлось искать несколько часов назад. Они все еще лежали рядом с телефоном. – Кто она?

– Я не совсем уверен. – Феликс ухмыльнулся, оглядываясь на него через плечо. – Но она великолепна.

– М-м. – Дилан и раньше это слышал.

Он уже привык, что Феликс предлагает ему совершить бесплатное путешествие только для того, чтобы в последнюю минуту все отменить. Обычно Дилан больше удивлялся, если ему на самом деле нужно было ехать. Тогда он в самый последний момент заталкивал в дорожную сумку несколько футболок и мчался в Хитроу. Сегодняшний предсказуемый результат был ему на руку, Дилан уже взял недельный отпуск в баре и теперь мог беспрепятственно использовать это время, чтобы закончить свою последнюю книгу.

– Она великолепна, – еле шевеля непослушным языком, повторил Феликс. Он поднял глаза к потолку и начал подпевать исполнителю своим глубоким, но мучительно однообразным голосом.

О боже, с грустью подумал Дилан, пусть она не будет следующей Саскией.

В дверь позвонили.

– Кто это может быть?

– Это, Манго. – Феликс зевнул. – Он звонил после обеда. Его снова вышвырнули из квартиры, и я сказал, что он может пока пожить здесь. Открой дверь, ладно?

Бросив взгляд на Феликса, он поднялся с дивана.

26

Со слезами, поцелуями и взяв обещание о том, что Фоби будет звонить каждый день и обо всем сообщать, Саския проводила ее до дверей квартиры в одиннадцать часов утра. Затем она бросилась назад и обыскала все места, в которых могли скрываться улики.

То, что она обнаружила, принесло ей неимоверное облегчение. Фоби была до сих пор безумно влюблена в Дэниела Нишема. Ничто не натолкнуло Саскию на мысль о том, что ее подруга начала интересоваться Феликсом. Несмотря на свое благоразумие и осторожность, Фоби тайно хранила некоторые предметы, напоминавшие ей о Дэне, словно запасливая белка, которая прячет орехи на случай голодной зимы. Под кроватью лежала фотография, вырезанная из газеты. Дэн, который выглядел чрезвычайно привлекательно. Несколько записок Саския обнаружила в коробке из-под обуви, а в украшениях Фоби она увидела одну запонку, которая, очевидно, принадлежала Дэну. Единственным, что имело связь с Феликсом, было досье, которое Саския передала ей пару недель назад.

Заметив в одном издании статью о женщинах, которые вновь сошлись со своими бывшими возлюбленными, Саския устроилась на кровати Фоби и начала перелистывать страницы.

Она вздрогнула от внезапно зазвонившего телефона и прислушалась к монотонным звонкам. Ей вдруг показалось, что человеку на другом конце провода известно о ее присутствии в квартире. Затем сработал автоответчик, удостоенный новой кассеты.

– Флисс, это я, – выдохнула Фоби после сигнала. – На туалетном столике лежит письмо. Ты не могла бы отправить его, прямо сейчас? Мне очень жаль, правда, и я знаю, кому оно адресовано, но, пожалуйста, брось его в почтовый ящик, и я всегда буду любить тебя, и выношу твоих детей, если ты окажешься бесплодной. Если нет – я имею в виду, если ты не отправишь письмо, а не окажешься бесплодной, – то я расскажу Айену, что ты называешь его член Маленьким Ныряльщиком. О боже, я надеюсь, он не слушает это. Айен, я это выдумала, честное слово, чтобы позлить Флисс. То есть рассмешить. Черт, у меня кончаются день...

Саския схватила письмо с туалетного столика и открыла его над паром, в спешке обжигая пальцы. Почти пустой чайник чуть не перегорел.

Дэн,

Я в Париже, спасаю подругу. Все объясню, когда вернусь.

Я люблю тебя, нам нужно поговорить.

Ф.

Саския попыталась так положить записку в конверт, чтобы не смять, но случайно порвала ее. Она снова вытащила записку, с сигареты на бумагу упал пепел. Когда она, наконец, вновь засунула записку в конверт, у нее никак не получилось запечатать его. Конверт смялся и выглядел очень неаккуратно. В отчаянии Саския бросила его в переполненное мусорное ведро, стерла сообщение на автоответчике и ушла.

Фоби умышленно опаздывала на самолет в Париж.

Взбежав по эскалатору метро за несколько минут до полудня, ринулась в первое кафе, которое попалось ей на глаза, и сразу заметила сияние светлых волос и загорелую руку, помешивающую ложечкой двойной эспрессо. Она застыла, осознав, что совершенно не способна пройти через это. Он разговаривал по мобильному телефону и выглядел отвратительно самодовольным и красивым, привлекая к себе восхищенные взгляды посетителей кафе и явно наслаждаясь этим.

Фоби спряталась за витриной. Она не могла заставить себя просидеть рядом с Феликсом то время, которое длился полет, не говоря о перспективе провести вместе несколько дней. Зачем она это делает? Неужели Саския достойна такой жертвы? Каким образом ее путешествие в Париж может помочь? Хотя она могла бы столкнуть Феликса с Эйфелевой башни.

Следующий час Фоби провела в прогулках по первому терминалу с тяжелым дорожным рюкзаком, набитым ее вещами.

«Лед и пламя, – говорила Саския. – Пусть он сомневается. Никогда не позволяй ему почувствовать уверенность в том, что ты у него на крючке, но он должен знать, что привлекает тебя. Никогда, ни при каких обстоятельствах не пытайся выяснить, что его заводит, и не делай ничего специально для него».

Вспомнив предупреждение Саскии, Фоби скрылась в туалете, чтобы накрасить губы очень красной и очень жирной помадой. Даже после самого небрежного поцелуя Феликс будет похож на малыша, который только что полакомился клубничной начинкой пончиков. Затем Фоби неторопливо направилась в его сторону, гордо подняв подбородок. Через две секунды она застыла на месте и снова спряталась.

С ним был Манго.

Омерзительный брат Феликса небрежно развалился на стуле напротив него, радостно хихикая над чем-то. Его появление встревожило Фоби.

Притаившись у ближайшей корзины для белья, Фоби почесала затылок. Не может быть, чтобы Манго летел вместе с ними. Этого она не вынесет. Манго был попросту ядовит.

Спустя минуту Феликс встал и вошел в химчистку через другую дверь. Немного выждав, Фоби выбежала из химчистки, не замечая любопытного взгляда Манго.

Она бросилась к магазину мужской одежды и спряталась за шелковыми рубашками, наблюдая, как Феликс направился к паспортному контролю, постоянно оборачиваясь, чтобы найти ее взглядом в толпе. Манго с ним не было.

Ее затрясло.

– Ты должна выйти, – громко произнесла она. – Ты должна выйти ради Саскии.

Когда Феликс поравнялся с ней, она чуть не выпрыгнула перед ним, раздвигая шелковые рубашки, но в последнюю секунду остановилась в мучительных сомнениях.

Снова объявили о посадке на рейс в Париж, называя некоторых пассажиров по имени, включая Фоби Фредерикс. Она бросилась в противоположную от Феликса сторону, пробежала мимо нескольких магазинов и скрылась в небольшом пабе. Она прислонилась к стойке бара для поддержки, когда в паб вошел кто-то еще и упал, споткнувшись о ее брошенную сумку. Это был отвратительный братец Феликса.

– Ты улетаешь? – обратился он к Фоби.

– Нет. – Фоби отрицательно покачала головой. – У меня встреча.

– Тогда подожди со мной, – приказал Манго, наклоняясь через стойку бара, выставляя напоказ свои трусы. – Кажется, я где-то тебя видел.

– Да? – Фоби сглотнула.

– Но я не могу вспомнить. У меня такое бывает довольно часто. Пришлось примчаться сюда в последнюю минуту. Мой проклятый брат вытащил меня из кровати – он забыл свой паспорт.

– Правда?

– Да. Про него забыла его пустоголовая подружка. Бедняга. Эта идиотка должна была лететь вместе с ним, но не приехала в аэропорт.

– Его подружка?

Манго кивнул, развалившись на стуле с такой небрежностью и ленью, что он почти лежал.

– Я никогда не видел ее, но Феликсу – моему брату – она понравилась. Должно быть, у нее невыносимый характер. Все подружки Феликса именно такие.

Он озорно улыбнулся:

– Кстати, меня зовут Манго. Манго Сильвиан.

Он протянул ей руку тыльной стороной вверх, как будто она должна была поцеловать его кольцо с печаткой.

– Фредди. – Фоби пожала руку. – Твой брат был очень расстроен из-за того, что не появилась его девушка?

Манго пожал плечами:

– Почти в депрессии. Я думаю, она его очень привлекает, возможно, потому, что он с ней еще не спал.

Он прищурил свои глаза и пристально посмотрел на Фоби.

– Ну и куда же ты летишь, Фредди?

– Вообще-то, тоже в Париж, – с неловкостью пробормотала она.

– Правда? Какое совпадение. – Манго улыбнулся, но потом испуганно посмотрел на нее. – Эй, твой полет, случайно, не в час тридцать? Тебе не пора идти на посадку?

– Нет, я лечу следующим рейсом. Я уже сказала, что кое-кого жду.

– Каким рейсом? – его тон оказался подозрительно холодным.

– Э-э-э... В два часа.

Манго покосился на экран, который показывал время взлета и посадки самолетов.

– Там его нет.

– Правда? Ой, наверное, я перепутала время.

– Почему я тебе не верю?

Фоби съежилась. Он обладал таким количеством злобных выражений лица, что мог бы зарабатывать миллионы в фильмах Квентина Тарантино, подумала она. Если Феликс ужасно раздражал ее, то Манго ее просто пугал. Она ни за что на свете не стала бы мстить ему.

– С кем ты встречаешься? – продолжал настаивать он.

– Знаешь, мне пора. – Фоби попыталась встать, но Манго резко протянул руку и пригвоздил ее к месту.

– А как же твой друг? – прошипел он. – Разве он не будет скучать, если ты не придешь?

– Я передумала, – Фоби вздохнула, устав ото лжи. – Ненавижу летать и ужасно говорю по-французски. Мне кажется, что лучше я поеду на автобусе до Брайтона.

– Ты должна была лететь с Феликсом? – медленно спросил он. – Ты и есть его проклятая подружка, так?

Фоби вздрогнула. Притворяться дальше не имело смысла. Она опоздала на самолет, подвела Саскию и провалила задание еще до того, как написала свое имя в верхнем правом углу экзаменационного листа. Она чувствовала тайное облегчение.

Теперь она могла уладить фиаско с квартирой, найти работу, чтобы заплатить за квартиру, и попытаться отвлечь Саскию от Феликса.

– Вот дерьмо! – Манго вскочил так быстро, что ударился ногой об стол. – Ты должна попасть в самолет!

– Никуда я не полечу! – запротестовала Фоби.

– Нет, ты полетишь, черт возьми! – Подняв ее рюкзак и крепко схватив Фоби за руку, Манго вытащил ее из бара.

Фоби ругалась и шипела, словно рассерженная гусыня, но у нее не оставалось другого выбора, кроме как следовать за Манго, который тянул ее к пункту сдачи багажа. Он оказался очень силен и чрезвычайно решительно настроен, а ее сапоги были слишком неустойчивыми, чтобы она смогла убежать. Кроме того, понимала она, он мог заставить ее дойти лишь до паспортного контроля. Сейчас от Фоби требовалось только подчиниться, а потом просто не сесть на самолет.

– Мой брат оставил билеты для этой девушки. – Манго подтолкнул Фоби вперед, не обращая внимания на людей, стоящих в длинной очереди, которые улетали следующим рейсом. – Она летит в Париж в час тридцать.

Служащая аэропорта в ужасе взглянула на них.

– Боюсь, уже слишком поздно, сэр. Я думаю...

– Чепуха! – отрезал Манго. – Просто позвоните и скажите, что она уже идет.

Девушка рассердилась:

– Боюсь, что я ничего не могу...

– Ерунда! – Манго начал рыться в сумке Фоби, чтобы отыскать ее паспорт. – Я сотни раз опаздывал на самолеты, и рейсы всегда задерживались. Они никогда не взлетают вовремя. Вот, нашел. Просто позвоните и выдайте ей посадочный талон.

Он открыл паспорт.

– Ее зовут... э-э-э... Фоби Фредерикс. Билеты должны быть где-то отложены. Боже, какая ужасная фотография. Ты не накрашена или заболела? – Он посмотрел на Фоби, а потом перевел взгляд прищуренных глаз на девушку. – Поторопитесь, черт возьми!

– Самолет уже на взлетно-посадочной полосе, сэр, – спокойно сказала девушка, не глядя на предложенный паспорт.

– Тогда посадите ее на следующий, – просто сказал он.

– Все билеты проданы.

– Черта с два! – Манго схватил Фоби еще крепче, когда она попыталась вырваться.

С грубым высокомерием нелюбимого члена королевской семьи, Манго огрызался, кричал и отдавал приказы своим отрывистым голосом, пока он не обеспечил Фоби место у окна в самолете, который вылетал в Париж следующим рейсом. Она даже летела бизнес-классом.

Фоби чувствовала себя заложницей, которую вели под дулом пистолета. Она могла бы ударить его и убежать, но в безжалостном высокомерном превосходстве Манго было что-то пугающее.

Фоби отметила, что надменность – их семейная черта.

– Зачем ты это делаешь? – спросила она.

Не обратив внимания на вопрос, он протянул ей посадочный талон и паспорт.

– Я буду ждать здесь, – предупредил он с неприятной улыбкой, пропуская ее в зал ожидания. Если ты не улетишь этим рейсом, то я просто посажу тебя на следующий самолет. И, ради бога, скажи Феликсу, что ты опоздала случайно.

Фоби уставилась на него в благоговейном ужасе.

– Послушай, дорогая, тебе нечего бояться, – успокаивал Манго. – Я знаю, что мой брат внушает некоторую робость, но на самом деле ты ему тоже очень нравишься. Под его высокомерием и гордостью скрывается мягкое сердце. Не разбей его. А теперь проваливай.

Он поцеловал ее в лоб и подтолкнул в сторону служащих паспортного контроля. Манго надеялся, что его брат сумеет проучить ее.

У Манго были довольно противоречивые чувства по поводу странной личной жизни своего брата. Но иногда ему доставляло огромное удовольствие видеть, как он преподает урок какой-нибудь выскочке. Оскар Уайльд видел трагедию женщин в том, что они становятся похожими на своих матерей, но в случае Феликса настоящей трагедией было то, что женщины становились похожими на его мать. А Фоби Фредерикс уже была похожа на нее.

Со свойственной ему противоречивостью Манго решил, что она ему нравится.

– Флисс?

– Фоби! Где ты, подружка? В Париже?

– Да. – Голос Фоби прерывался громким треском.

– Как все идет? Он безумно влюблен в тебя?

– Флисс, я не могу найти Феликса. Мне пришлось лететь следующим рейсом. Я потом все объясню. Его нет в гостинице, где он должен был остановиться. Они сказали, что заказ был отменен. Я не знаю, что мне делать.

– Боже! Я думаю, тебе лучше заказать там номер и надеяться, что он появится.

– Это слишком дорого. Все мои деньги уйдут на одну ночь.

– Ты звонила Саскии?

– Она ничего не знает.

– Черт! Тогда попытайся найти дешевую гостиницу и сообщи мне, где ты остановилась. Я постараюсь связаться с Саскией. Она что-нибудь придумает.

– Спасибо, Флисс. О боже, у меня кончаются деньги... Ты отправила письмо?

– Какое письмо?

Но их уже разъединили.

После многочасовых поисков Фоби наконец нашла комнату в маленькой гостинице недалеко от бульвара Монмартр. Гостиница оказалась убогой, отчаянно требовала ремонта. Ее комната находила на верхнем этаже, куда она поднималась по пяти узким скрипящим лестничным пролетам, на которых лежал рваный, грязный ковер.

Комната была достаточно большой, чтобы в ней поместилась двуспальная кровать, расшатанный стол, источенный жучками и прожженный сигаретами, и кривобокий шкаф, в котором не было вешалок. Дверь шкафа раскачивалась на петлях, а в одном из пыльных углов лежала дохлая мышь. В ванной комнате не было лампочки, туалетной бумаги, полотенца и пробки для раковины. Она была украшена кружевами плесени и кишела маленькими тараканами.

В комнате Фоби передвинула кровать, открыла окно и выбросила дохлую мышь. Затем она попыталась воспользоваться телефоном и позвонить Флисс, но обнаружила, что линия сдвоена. В трубке она услышала пронзительный голос какого-то француза, который явно с кем-то спорил.

Вспомнив, что она ничего не ела с самого утра, Фоби посетила ближайший супермаркет и купила тосты, джем, сыр и средство для борьбы с насекомыми. В промежутках между едой и уничтожением тараканов она безуспешно пыталась дозвониться до Флисс, слыша в трубке голос все того же француза.

Проснувшись на следующее утро, она почувствовала прилив оптимизма и твердо решила найти Феликса. Манго вскользь упомянул о том, что его брат во Франции должен работать для одной немецкой коммерческой компании и участвовать в показе и съемках рекламного ролика к Рождеству. Фоби была уверена, что вскоре сможет выследить его: огромное количество моделей, фотографов, ассистентов и рекламных агентов, которые организовывали показ, куда входило разбрасывание искусственного снега в июле, не может остаться незамеченным.

Заранее оплатив вторую ночь в гостинице, Фоби отправилась покупать путеводитель, карту города и словарь. Во время завтрака в дешевом кафе она занялась составлением немногих вопросов, с которыми она собиралась обращаться. Однако она не думала о том, что ей предстоит бродить по улицам, переполненным туристами. В середине лета Париж кишел ими и был почти лишен парижан, которые благоразумно отправились в места с более прохладным климатом.

Дорога от кафе, в котором она завтракала, до ближайшей станции метро заняла у Фоби почти три четверти часа. Там она купила толстую кипу билетов и прошла через турникет, отправляясь на поиски Феликса.

Вечером она вернулась в полном отчаянии. Фоби потянулась к своим запасам сухих тостов и открутила крышку с дешевого красного вина в пластмассовой бутылке. Она чувствовала себя изможденной, вспотевшей и очень, очень одинокой.

За один день она посетила достопримечательности, на осмотр которых даже самый честолюбивый японский турист отвел бы не менее недели. Но Фоби не смотрела на памятники архитектуры, не восхищалась картинами и не интересовалась историей. Она лишь искала Феликса и ненавидела его за то, что ей приходилось это делать. Завтра она планировала прогуляться вдоль Сены и по фешенебельным районам города, если у нее останется время. В четверг она займется Версалем или Бастилией. Если она не найдет Феликса к пятнице, она поменяет свой обратный билет на более ранний рейс, а дома завернется в полотенце.

В четверг вечером она наконец дозвонилась до Саскии.

– Хочешь сказать, что ты даже не видела его?

– Нет, черт возьми! – Фоби перекрикивала шум транспорта. Она звонила из телефонной кабинки на бульваре Севастополь. – Я же сказала, что не нашла Феликса и его проклятый показ. Я устала и сыта всем по горло. И я простудилась.

– Черт, Фоби, неужели ты совсем ничего не можешь сделать? – Саския говорила так, словно вот-вот разрыдается.

– Не говори так. Ты не спала в комнате, в которой воняет средством от насекомых, и у тебя нет мозолей на ногах из-за того, что ты ходила целыми днями по городу и расспрашивала всех о том, не устраивается ли где-нибудь показ мод. Знаешь, сколько показов проходит здесь ежедневно? Сотни. Я постоянно сталкиваюсь с супермоделью Кейт Мосс и спрашиваю, не видела ли она Феликса, прежде чем меня прогоняют вышибалы. Они думают, что я кого-то преследую.

– Попробуй сходить в самый дорогой ночной клуб, – кратно предложила Саския. – Иди туда после часа ночи и оденься как можно лучше. Я знаю, что сейчас он считается не особенно популярным, но туда до сих пор ходит весь модельный мир. Иди сегодня вечером, Фоби.

– Я никогда не смогу попасть туда одна.

– Пожалуйста, – умоляла Саския, вытирая слезы. – Только не испорти все снова.

Клуб больше всего был известен тем, что туда было практически невозможно попасть. Он находился в перестроенных турецких банях на улице Бург-Лабе, в которых, по легенде, потел сам Пруст. Он был битком набит знаменитостями из мира моды, кино и средств массовой информации и являлся местом, которое стоило увидеть и в котором стоило быть увиденным.

Потенциальные посетители клуба – в сверхмодной одежде, на высоких каблуках и вообще очень высокие – за которыми Фоби встала в очередь, поднимались по невысоким ступенькам, и их рассматривал сквозь стеклянную дверь Мэрилин, исполняющий функции швейцара. По слухам, пройти мимо него было сложнее, чем мимо мрачных телохранителей, стоящих у гримерки группы «Take That». Несколько желающих попасть внутрь были быстро отвергнуты как недостаточно красивые. Они спустились со смущенным хихиканьем и гримасой унижения.

В ожидании приближения очереди Фоби пыталась отделаться от ощущения порхающих в животе тропических бабочек и поправляла дрожащими пальцами свой нелепый наряд. Она понимала, что вела рискованную игру. Ее или унизят, или отнесутся с благоговейным уважением. Фоби не могла рассчитывать на то, что ее проигнорируют, но у нее не было выбора.

Поднявшись по ступенькам к облаку сигаретного дыма и аромата «Арпеж», она распахнула пальто и попыталась успокоить колотящееся в груди сердце. С едва заметным движением аккуратно выщипанной светлой брови Мэрилин поднял руку с ухоженными ногтями и жестом предложил ей войти. Он быстро провел ее мимо кассы, где продавались входные билеты, и снова вернулся к дверям.

Чувствуя невыразимый восторг, Фоби попыталась вернуться к кассе и заплатить. Она начала смущенно рыться в своем кошельке.

– Сколько? – спросила она девушку, похожую на фарфоровую куклу.

Девушка посмотрела сквозь нее и повернулась, чтобы принять несколько банкнот в двести франков у очень шумных, очень взволнованных и очень красивых молодых людей.

Фоби в нерешительности стояла у кассы.

– Бесплатно понимаешь, малышка? – прошептал ей на ухо нечеткий голос.

Фоби резко повернулась и посмотрела в великолепно накрашенные серые глаза. Такого прекрасного макияжа она не видела ни разу в жизни. Красок у этой девушки было не меньше, чем на палитре Микеланджело, иначе она просто не смогла бы так выглядеть.

– Вообще-то, меня зовут Лео, – смущенно пробормотала Фоби.

– Что? – Девушка надула ярко-красные губы и вопросительно наклонила хорошенькую головку. По блестящим плечам рассыпались мелко завитые черные волосы.

Вокруг Фоби начинали толпиться люди, частично из-за того, что она мешала им пройти, но главным образом по другой причине – многие поворачивались, чтобы как следует рассмотреть ее одежду, задерживая остальных.