Текст книги "Поцелуй навылет "

Автор книги: Фиона Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)

– Тебе нужна помощь? – спросила она с сильным французским акцентом. В голосе звучало раздражение.

Вытирая набегающие слезы, Фоби кивнула. Неужели не ясно, подумала она. Поработай хорошенько своей головой, Белль. Не зря Саския жаловалась, что единственной причиной, по которой Феликс не бросил Белль, был языковой барьер. Он не позволял ему догадаться, насколько эта француженка была глупа.

Белль подавила раздраженный вздох, недружелюбно посмотрела на хихикающих моделей у сушилки и снова взглянула на Фоби.

– Жди здесь! – приказала она, исчезая в дверях.

В отчаянии Фоби закрылась в кабинке. Ее сотрясала дрожь. В довершение ко всему, устроившись на сиденье унитаза, она обнаружила, что ей грозила опасность заболеть пневмонией, и у нее начались месячные.

Наконец, после громких хлопков дверьми кабинок, она услышала несколько слов, сказанных по-французски. К счастью, моделей уже не было – они вернулись на вечеринку, чтобы распространить последние новости, оставив ее платье лежать на полу грязным куском материи вместе с окурками. Белль стояла прямо на нем, хмуро ожидая ее появления с бутылкой текилы и длинным свитером кремового цвета.

Вздрогнув, Фоби узнала его. Это был старый свитер для игры в крикет, растянувшийся почти до колен, который, как она предполагала, стирали вручную и любили не одно десятилетие. Несколько минут назад его рукава были завязаны вокруг шеи Феликса. Шеи, к которой она довольно неумело прикасалась влажной салфеткой.

Белль взяла на себя заботу о Фоби. Она натянула на нее свитер, словно нянька, закатала рукава, пока не показались ее руки, и несколько раз потянула его вниз, чтобы он приобрел приличную длину. Сделав это, она молча открутила пробку бутылки и сунула ее под покрасневший нос Фоби.

Фоби больше не заботило то, что она появится на вечеринке пьяной. Она сделала большой глоток, поморщилась, закашляла и почувствовала, что согрелась. Свитер был широким, колючим, и от него пахло незнакомыми духами. Затем Фоби поняла, что это были ее собственные духи, которые она регулярно наносила на кожу с шести часов вечера.

– Большое спасибо. – Она благодарно улыбнулась Белль. – Ты спасла мою жизнь.

Пожав плечами, Белль предложила ей еще текилы, зажгла сигарету и оставила ее одну.

Фоби посмотрела на свое отражение. Бесформенный свитер был такого же цвета, как и ее бледное лицо. Он смотрелся восхитительно на широких плечах и накачанном животе Феликса. Болтаясь на ее теле, он напоминал вещи, в которых она спала зимой. Глубокий V-образный вырез опускался намного ниже выреза ее платья, а фиолетовые и зеленые полосы гармонировали с ее глазами.

– Что? – В ужасе Фоби наклонилась вперед и всмотрелась в свое лицо.

Она не ошиблась – одна фиолетовая линза выпала, когда она плакала. Теперь она казалась себе похожей на героя из «Звездных войн».

Лицо покраснело от слез, макияж размазался. В отчаянии Фоби смыла остатки косметики и опустилась на четвереньки, чтобы отыскать пропавшую линзу.

После того как в туалет зашли несколько женщин и увидели зад, выглядывающий из-под старого свитера, Фоби потеряла надежду и выпрямилась. Услышав легкий хруст в области колена, она посмотрела вниз. Приглядевшись внимательнее, она печально вздохнула. К левому колену прилипли осколки линзы. Она собрала их и снова вздохнула, стараясь немного приободриться. Еще чувствуя действие выпитой текилы, Фоби сполоснула лицо холодной водой, зачесала волосы назад и, пошатываясь, вышла из туалета.

Ее появление побило все рекорды по притяжению всеобщего внимания. Драматическая тишина и последующие приглушенные разговоры превзошли даже эффект от внезапного появления самого Фаллоса. Она почти слышала стук печатных машинок.

Фоби не могла выбрать более подходящего момента. Вечеринка была в самом разгаре, и о появлении именно в это мгновение мечтало большинство знаменитостей. Выбор двери также оказался очень оригинальным.

Собравшаяся толпа почти сплошь состояла из маленьких, толстых и могущественных адвокатов; маленьких, худых и ищущих наслаждений журналистов; маленьких, жилистых, стареющих знаменитостей и одного или двух красавцев, чей интеллектуальный уровень в обратной пропорции соответствовал длине пениса. Из женщин были мегеры-журналистки, одетые в платья от Николь Фархи, которые старались незаметно вытереть размазанную тушь. К женскому полу принадлежало также одно странное существо, которое не отходило от буфета и чесало вилкой комариный укус на волосатой ноге. Большинство составляли длинноногие хихикающие модели, которые в одной руке сжимали бутылку минеральной воды, а в другой – модную сумочку размером с пенал.

Все они смотрели на Фоби.

Стэна нигде не было.

Она медленно пробиралась вдоль стены, стараясь привлекать как можно меньше внимания в надежде определить местонахождение Стэна, которому она собиралась сказать об их незамедлительном уходе.

Но гости уже заскучали, и им требовались новые развлечения. Они подходили, чтобы познакомиться с чудаковатой девицей, появившейся из туалета, о которой все говорили. Фоби узнала в толпе несколько знакомых лиц – хихикающих моделей, льстивого продюсера Малколма и – о ужас! – Белль и Феликса. Опередив всех, перед ней замаячили фотографы, которые просили ее улыбнуться и назвать свое имя.

– Фоби Фредерикс, – рассеянно сказала она, слишком поздно вспомнив, что до этого она весь вечер называла себя Франсес Куртолье-Куртье. Она подумала, не лучше ли снова попытаться притвориться кем-то другим – без макияжа и платья она выглядела совершенно неузнаваемой.

Модели заботливо столпились вокруг нее, размахивая тонкими руками и ободряюще поглаживая ее по плечу, одновременно улыбаясь фотографам.

– Ты в порядке, дорогая? – спросила Рыжий Пушок, наклоняя к ней милое личико в форме сердечка и вопросительно поднимая тонкую бровь.

– Да, спасибо. – Фоби вежливо улыбнулась.

– Неплохо выглядишь. – Пудреница, чьи зрачки превратились в крошечные точки, осмотрела свитер. – Действительно классно. Идея смыть макияж просто великолепна – идеально подходит для образа маленькой девочки, которая надела свитер папочки. Тебе очень идет. Думаю, я тоже куплю себе такой.

– Ты едешь в Париж в этом году? – спросила Хелки, поправляя прическу Фоби.

– Насколько мне известно, нет.

– Хорошо, тогда встретимся в Нью-Йорке. Пока, малышка.

Они вернулись к своим очень низеньким, очень богатым и очень уродливым спутникам, одетым в свитера и кожаные блестящие блузоны. По возрасту спутники годились им в отцы.

– Мне показалось, или ты и есть та самая девушка, с которой я сегодня уже разговаривал? – Малколм поднял на нее веселый взгляд прищуренных глаз.

– Прошу прощения? – Фоби подтянула вырез свитера, который спускался вниз, чуть ли не до пупка.

– Нет, я ошибся. – Он изучал ее бледное лицо и покрасневшие глаза, с которых жидким зеленым мылом Фоби смыла всю косметику. Сладкая улыбка быстро исчезла. – Тебя зовут?..

Фоби нервно огляделась и заметила поблизости Белль и Феликса. Судя по напряженным лицам и красноречивым взглядам, они ссорились, но так, чтобы их никто не смог услышать. Почти пустая бутылка текилы раскачивалась в опасной близости от головы Феликса.

– Фоби Фредерикс, – пробормотала она.

– Что? – грозно спросил Малколм, наклоняясь ближе. Она ощущала аромат его дезодоранта и сильный запах леденцов «Клоретс». В отрывистом вопросе не было и намека на добродушную общительность.

– Фоби Фредерикс, – промямлила она, отворачиваясь и замечая, что Фании Губерт прижималась своим длинным стройным телом к брюху жирного адвоката, вращая бедрами в такт последнего хита популярной техно-грандж-группы.

– Громче, дорогая. – Малколм угрожающе сдвинул широкие брови, напоминающие гусениц. – Не нужно скромничать. Фоби – а дальше – Хендрикс?

– Фредерикс. – Чтобы избежать взгляда его крошечных глаз, она посмотрела на Белль как раз в тот момент, когда изящное колено в капроновых колготках нанесло незаметный удар Феликсу в пах.

Оставляя его корчиться от боли, актриса прошипела: «Все кончено раз и на всегда!» Затем Белль направилась к Фаллосу, который продолжал сидеть в своем углу. Проходя мимо Фоби, она остановилась и с жаром расцеловала ее в обе щеки.

– Поступайте как знаете, но будьте осторожны.

Малколм был очарован ее покачивающимися бедрами и доброй, искренней улыбкой, которая не имела ничего общего с фальшивой улыбкой, предназначенной фотографам. Ее мрачное лицо совершенно преобразилось.

Но это событие ненадолго отвлекло его внимание.

– Ты сказала, Фоби Фредерикс? – завопил он, обращаясь к Фоби.

Увидев, что Феликс перестал сгибаться от боли и храбро выпрямился, скептически осматривая ее синими глазами, в которых еще стояли слезы, Фоби напустила на себя бодрый вид.

– Ты входишь в список гостей? – С лица Малколма исчезла кислая улыбка, уступая место хищной гримасе. – Честно говоря, не могу вспомнить твое имя.

– Э-э-э... да, – выдавила Фоби, отчаянно высматривая Стэна.

– Твое имя есть в списке? – не отставал от нее Малколм.

– Да, то есть нет... Не совсем... – Фоби обшаривала глазами помещение, всматриваясь в группы людей и напрягая зрение, чтобы увидеть что-нибудь в темных углах, за столиками и комнатными растениями. Стэна нигде не было видно.

– Послушай, дорогая, или ты есть в списке, или тебя нет, – засопел Малколм, высматривая охранников. – Знаешь, это частная вечеринка.

Фоби внезапно поняла, что истинной причиной нежелания видеть ее среди гостей являлось то, что она больше не была сиреной в прекрасном белом платье. Она была странной долговязой девицей в растянувшемся свитере для игры в крикет. Не имело никакого значения, что на вечеринке присутствовали другие небрежно одетые гости – все они были известными людьми, к мнению которых прислушивались. Она была никому не известной женщиной, и по негласным правилам рекламного мира ее присутствие являлось нежелательным. Прекрасная сирена в белом платье могла бы рассчитывать на работу у Малколма, если бы она густо красила ресницы и притворно смеялась его плоским шуткам.

– Мне кажется, тебе лучше уйти, не поднимая лишнего шума, – понизив голос, пробормотал Малколм. Он заставил себя широко улыбнуться, крепко схватил ее за руку и повел в сторону двери. – И не проси ни у кого автографов.

– Подожди! – Фоби остановилась, упираясь пятками, и посмотрела ему в лицо. Под воздействием слов Малколма и пары глотков текилы наружу вырвалась сдерживаемая ярость. – Не смей хамить мне, недоразвитая старая толстая жаба!

Ой! – с ужасом подумала она. Почему она всегда так поступает?

На мгновение воцарилась тишина, прежде чем ее фраза шепотом распространилась по залу. Послышалось сдерживаемое хихиканье. Малколм покраснел, словно прищемленный палец.

Фоби вырвала руку и подтянула вверх соскользнувшее плечо свитера, чтобы прикрыть обнаженную грудь.

– Убирайся! – сказал он таким зловещим тоном, что Фоби испугалась. Внезапно у нее в голове что-то щелкнуло.

– Я видела, как ты пытался залезть в трусы большинству присутствующих здесь женщин, – выпалила она, – хотя одному богу известно, почему ты не взял с собой стремянку, чтобы облегчить себе жизнь. Если тебе кажется, что, прижимаясь своим потным, жирным телом к ногам какой-нибудь девушки, ты вызываешь в ней что-то большее, чем желание использовать твое стареющее эго и сморщенный маленький член, чтобы продолжить свою карьеру, то ты жестоко ошибаешься!

– Вы только посмотрите на нее! – Малколм пыхтел так, словно его вот-вот хватит удар.

Заметив, что вокруг нее собрались восхищенные зрители, включая членов съемочной группы, фотографов, журналистов и хихикающих моделей, Фоби галантно решила их развлечь.

– Такие, как ты, ощупывают нижнее белье подруг своих дочерей и медленно проезжают поздно вечером мимо припаркованных машин. Возраст таких старых негодяев складывается из суммы возрастов трех последних любовниц, и если ты хочешь сбросить пару лет, то завтра тебе следует посетить несколько детских площадок!

– Мне очень жаль. – Мягкий протяжный голос прозвучал очень дипломатично. – Пожалуйста, дорогая, я же просил тебя не набрасываться на недоразвитых старых толстых жаб. Они ужасно огорчаются.

Прежде чем она успела понять, что происходит, Фоби почувствовала, как кто-то другой еще крепче схватил ее за руку и потянул прочь от жадной до зрелищ толпы.

– Что?

Она резко повернулась, чтобы увидеть уже знакомые мерцающие синие глаза, которые смотрели на нее с нескрываемым весельем.

– Я уведу ее, чтобы она немного остыла, хорошо? – сказал Феликс изумленному Малколму, который продолжал тяжело дышать, словно лягушка-бык во время менопаузы. – Кстати, она приглашена. Она со мной. Разве вы ее не узнаете? Ее имя висит на дверях театра, до которого отсюда идти меньше минуты, и на всех рекламных щитах. Сейчас как раз выходит ее первый фильм.

Сообщив эту новость, он вывел Фоби за стеклянную дверь быстрее, чем кто-нибудь успел спросить, о каком театре и фильме шла речь, и почему она выглядела так, словно только что встала с постели своего любовника и надела его свитер, чтобы пойти на кухню и поставить чайник. Но если она была с Феликсом...

– Какого черта ты это сделал?

– Потому что ты выставила себя на посмешище, – спокойно сказал он, продолжая вести ее по Сохо, пока они не вошли в первый попавшийся бар. Он был битком набит потеющими геями в модных обтягивающих брюках.

– Что ты будешь пить? – спросил он, перекрикивая шум, и загородил ей путь к отступлению.

– Я не стала бы пить с тобой, даже если бы ты был единственным верблюдом в пустыне с полным горбом воды, – крикнула она ему в ответ.

Возможно, она немного перегнула палку, подумала Фоби секунду спустя. Но она так разозлилась, что ее это не заботило.

– Белое вино?

– Отвали.

– Тогда шпритцер?

– Отвали.

– В таком случае я бы хотел получить назад мой свитер.

– Отвали. – Это было сказано с меньшей уверенностью.

– Немедленно. Сними его, верни мне, и я уйду. – Феликс засмеялся, не двигаясь с места. Он явно намеревался стянуть с Фоби единственное, что отделяло ее от перспективы разгуливать по Сохо в одних трусиках.

Фоби мрачно посмотрела на него. А ведь ему это нравилось – его красивые проницательные кобальтовые глаза горели, словно у персидского кота, который подкарауливал мышь.

Внезапно у Фоби возникло подозрение, что он все знал – то, что она была девушкой в белом платье на вечеринке, странной шведкой в «Барелле», жалкой уродиной в кенсингтонском баре и школьной подругой Саскии, которая пытается ему отомстить.

– Минеральную воду, – уступила она, неохотно опускаясь на стул у только что освободившегося столика, освещенного тусклым светом, чтобы не бросаться в глаза.

Феликс подошел к стойке бара, чтобы купить напитки. Его не было очень долго, и все это время Фоби размышляла над способами бегства, отвергая их один за другим. Ей нужно добраться до ближайшей станции метро. Фоби понимала, что сейчас она находилась с ним наедине – не считая сотни взволнованных гомиков – и ей представился великолепный шанс понаблюдать за свой добычей в новом обличье. Затем ей пришла в голову мысль – действительно ли она предстала перед ним в новом обличье?

Кажется, он ее не узнал, подумала Фоби, наблюдая, как его зад в карамельных джинсах изучали несколько возбужденных парней у стойки бара. Но что ему сказала Белль, чтобы получить у него свитер, до того, как между ними произошел неприятный разговор? «В туалете рыдает черноволосая девушка, потому что ее белое платье безнадежно испорчено. Могу я одолжить твой свитер, дорогой?» Неужели она настолько хорошо говорит по-английски? Скорее всего, Феликс был слишком ошеломлен внезапным нападением, чтобы провести параллели между странной девушкой с прилизанными волосами и вымытым лицом, появившейся из туалета в его свитере, и великолепным созданием, которое флиртовало с ним у стойки бара.

Наконец Фоби отказалась от мысли удрать вместе со свитером и приняла небрежную позу, показывая, что насмешки окружающих над ее внешностью ей безразличны.

Феликс заказал напитки, которые подозрительно смахивали на текилу с ломтиком лимона и солью, но продолжал стоять у стойки бара и широко ей улыбаться, пока Фоби не пришлось встать, потянуть свитер вниз, отважно улыбнуться и подойти к нему.

– Немного успокоилась? – вежливо спросил он. – Вот твоя минеральная вода.

Проигнорировав его слова, Фоби взяла предложенный напиток, сделала большой глоток и подавилась.

– Полагаю, это вода из чернобыльского источника? – Она закашляла, вытирая слезы. Слава богу, на ее лице не было макияжа, который мог бы размазаться. Но она до сих пор понятия не имела, как ей себя вести. Может, попробовать завоевать его доверие? Спросить, не очень ли он огорчился из-за удара Белль?

Феликс дружелюбно улыбнулся.

– Раз уж ты отказалась пить из моего горба, я подумал, что тебе понравится сок кактуса, – тихо сказал он. – Мы уже встречались, да?

Фоби вздрогнула и подумала, о чем он уже успел догадаться и стоит ли рискнуть и заговорить с акцентом – только не со шведским.

Феликс залпом выпил свой бокал и попросил еще один. Казалось, ее молчание не особенно его озадачило.

– Ты не можешь вернуться на вечеринку в таком виде.

– Почему нет? – Фоби решила отказаться от акцента и лишь немного изменила голос, сделав его более хриплым.

– Потому что Малколм Хатчисон является независимым продюсером шоу, лучшим на сегодняшний день. Он стоит за всеми комедиями и развлекательными программами, и ему не понравится твое появление. – Феликс немного наклонился к ней и весело спросил, слегка понизив голос. – Надеюсь, ты не искала у него работу?

Ей показалось, или он снова принялся за старое, пытаясь очаровать уродину из туалета, а потом посмеяться, подумала она. Как бы не так!

– Мне не нужна работа. – Она подняла подбородок, внутренне сжимаясь от воспоминания о том, что она дала Малколму номер своего домашнего телефона и рассказала про портфолио.

– Да, конечно. – Продолжая улыбаться, Феликс заказал им еще текилы.

Не притронувшись к своему бокалу после первого глотка, Фоби проигнорировала вздор Саскии о том, что ей следует пить с ним наравне.

Фоби понимала, что ее положение было очень неустойчивым. Почувствовав, что жар от его ног начал передаваться ее ногам, она снова вспомнила, что на ней не было ничего, кроме трусиков и его свитера. Она понадеялась, что белое платье было не слишком дорогим.

– Пойдешь со мной? – неожиданно спросил он.

Разумеется, он не может выражаться так прямо. Но его глаза смотрели на ее губы. Значит, может, подумала она. Вот дерьмо.

– На вечеринку? – Она сглотнула.

– Нет.

Он сказал это так хрипло, что Фоби задрожала, представив, чем может закончиться их встреча. Она услышала грустный вздох парня в обтягивающих брюках, который прислушивался к их разговору. Какая потеря, ясно читалось в каждом последующем прочувствованном вздохе.

– Я поймаю такси, хорошо?

Фоби взглянула на него. Он находился в двух шагах от победы, поняла она, готовый разыграть в присутствии зрителей свою любимую сцену.

– Нет, – твердо сказала она.

– Прошу прощения? – Он наклонился ближе, изображая тугоухость. Его светлые волосы коснулись ее шеи, теплое дыхание согревало кожу.

– Я не нуждаюсь в такси, спасибо. Спасибо за текилу. Прости, кажется, я не запомнила твое имя.

Она храбро протянула ему руку.

– Феликс, – ошеломленно сказал он, пожимая ей руку.

– Тогда спасибо за все, Феликс. – Она весело улыбнулась. – Меня зовут Фреда Луфрейк. Всего хорошего.

И она пошла в сторону выхода, так быстро, как только могли позволить ее кожаные туфли на высоких каблуках.

Оказавшись на Бик-стрит, Фоби была не совсем уверена, что поступила правильно. Восстановив ход событий, она подумала, что наверняка разоблачила себя. Ей казалось почти невозможным отличить великолепного, соблазнительного Феликса, с которым она познакомилась на вечеринке, от насмешливого негодяя, который флиртовал с самой некрасивой девушкой в баре. Определить что-нибудь по его лицу было сложно.

Думая над тем, что она расскажет Саскии о проведенном вечере, и представляя, как завтра она увидит ее взгляд, полный надежд, Фоби крепко закрыла глаза и застонала.

– Вот мой номер телефона, – послышался глубокий хриплый голос с оттенком сладкой иронии. – Позвони мне и скажи, когда я смогу получить назад свой свитер.

Резко повернувшись, она столкнулась лицом к лицу с тем самым негодяем и снова прижалась к витрине, словно жертва ограбления. Феликс помахивал бумажкой у нее перед носом.

– О, спасибо, – довольно неуклюже пробормотала она.

Феликс выглядел так, словно ему тоже было неловко. Фоби показалось, что он и сам хотел убежать от нее куда подальше.

– Прекрасно. Сообщи, когда он тебе больше не понадобится. – Он прочистил горло.

«Почему он не уходит? – удивилась Фоби. – Что ему нужно?»

Феликс медленно обошел вокруг нее.

– Тебе идет, – выдохнул он. – Ты прекрасно выглядишь. Намного лучше, чем в той ночной рубашке.

Она отпрянула и посмотрела ему в глаза, кусая губы, чтобы не улыбнуться. Конечно, он догадался, что она была той девушкой в белом платье.

Внезапно она почувствовала себя так, словно вновь была неотразима в своем белом платье. Инструкции Саскии отчетливо прозвучали у нее в голове, как будто кто-то передал их через спрятанный наушник.

Выпрямившись, Фоби провела рукой по его шее, засунув большой палец за вырез футболки, и встала на цыпочки, чтобы прижаться к мускулам его накачанного живота своим телом. Она нежно поцеловала его в щеки и опустившиеся веки, прежде чем развернуться на своих неудобных каблуках и направиться в сторону Лесестер-сквер.

Так намного лучше, с облегчением подумала она. Саския будет мною гордиться – я получила номер телефона Феликса, чмокнула его в щечку и заинтриговала его. Теперь от меня требуется лишь постирать его свитер – так, чтобы он не сел – и продолжать в том же духе. Тогда ему не уйти!

Весело шагая мимо бара «Три борзые собаки», она почти ликовала, когда кто-то потянул Фоби за ее свитер, то есть за свитер Феликса, отчего она попятилась назад, будто Чарли Чаплин, которого тащили за подтяжки.

– Стой!

Фоби обернулась и обнаружила себя прижатой к джинсам и джерси из хлопка. Свитер обмотался вокруг нее, плотно прилегая к телу, словно костюм фигуриста.

В ужасе она попыталась освободиться, и ей удалось отпрянуть на несколько дюймов, прежде чем Феликс заставил ее остановиться.

– Отпусти меня! – огрызнулась Фоби, понимая, что ей нужно придумать очередной вариант расставания. Это было уже слишком. Ей неплохо удавались драматические уходы, но сейчас она казалась себе похожей на Турандот, которая выбросилась из окна башни и обнаружила, что работники сцены заменили надувной матрац батутом.

– Что ты делаешь завтра? – спросил он, отпуская ее.

– Еще не решила, – уклонилась от ответа Фоби, сбитая с толку.

– И ты не могла бы взять с собой мой свитер?

– Что?

– Мой свитер. Я очень к нему привязан. Ему не меньше двадцати шести лет, и раньше его носил мой отец.

– Только без паники, Феликс, – успокоила его Фоби, словно мамаша, которая забрала у малыша его любимую соску. – С твоим свитером все будет в порядке. Я возвращаюсь в клуб.

Не думая о том, что она делает, Фоби стянула свитер через голову и вручила ему.

– Черт!

Феликс схватил ее вместе со свитером и прижал к себе, словно большую сумку с героином, которую ему бросил неизвестный студент в аэропорту Бангкока, отчаянно пытаясь прикрыть ее своим телом.

Почувствовав сильный холодный ветер, Фоби в панике задумалась над тем, что именно она сделала, когда она неожиданно обнаружила своего первоначального спутника, выходившего из бара «Три борзые собаки», куда он улизнул с вечеринки.

– Стэн! – закричала она, зная, что он ее не слышит.

Само собой, Стэн не обратил на нее никакого внимания.

– Стэн! – вновь завопила Фоби, понимая, что она находилась в таком положении, когда пора отбросить всякую гордость. Феликс прижимал ее к себе так, словно он находился в Иране с книгой «Сатанинских стихов». Она стояла в Сохо в одних трусиках-стрингах. На нее начинали глазеть прохожие. Она была в отчаянии.

Слава богу, Стэн посмотрел в ее сторону и быстро подошел.

– Ты в порядке, малышка? – невозмутимо спросил он. Очень характерно для Стэна.

– Конечно нет! – взвыла Фоби, отталкивая Феликса и поворачиваясь к Стэну. Как она подозревала, Феликса эта ситуация начинала забавлять. – Ты не мог бы одолжить мне свою рубашку или что-нибудь еще?

Заметив степень ее обнаженности, Стэн никогда не раздевался быстрее.

Феликс не смог удержаться от смеха.

– Знаешь что? Ты чокнутая! – восхищенно крикнул Феликс ей вслед. – Полная идиотка!

– Увидимся завтра! – прокричала она в ответ. – Во время чая для двуличных лжецов!

21

Саския провела последние двадцать минут у телевизора, слушая лучшую десятку американских хитов.

Покосившись на бутылку джина, стоявшую на столе, она попыталась вспомнить, сколько калорий та содержит, но быстро сдалась. Все равно от тоника худеют.

Затем она снова посмотрела на телефон. Боже, как ей хотелось, чтобы Фоби позвонила. Ее живот скрутило, и не только от голода. Внутри у нее все переворачивалось от страха и напряженного ожидания. Желчь и адреналин выделялись в равных, почти летальных количествах.

Фоби устало вошла в квартиру и бросила туфли, которые она несла в руках, на груду неразобранных писем. Проигнорировав мигающий индикатор на автоответчике, она прошла в коридор и заметила, что в спальне Флисс горел свет, несмотря на ее явное отсутствие. Она задержалась, чтобы выключить его. Размышляя о том, куда могла уйти ее подруга, она потащилась в ванную, чтобы совершить самое быстрое омовение.

Фоби использовала то время, которое она проводила, сидя на унитазе, чтобы почистить зубы. Она как раз отбросила ногой свои трусики, когда кто-то зашел в ванную, угрожающе помахивая ключами от машины.

– Привет.

От страха Фоби чуть не свалилась с унитаза, вскрикнув от внезапного испуга и последующего чувства унижения. Но у нее были месячные, и она никогда не выполняла упражнений для мышц низа живота, которые должны были улучшить ее сексуальную жизнь, как обещали глянцевые журналы. Поэтому она продолжала сидеть, метая злобные взгляды, словно упрямый ребенок, которого заставили играть на пианино.

– Ты поздно вернулась, – спокойно сказал знакомый голос.

Это был Дэн. Он выглядел усталым и раздраженным. Под его прищуренными глазами залегли глубокие тени, а от пробивающейся щетины его подбородок потемнел, словно часть луны, не освещенная солнцем. Он прислонился плечом к стене, облицованной кафельной плиткой, и провел рукой по волосам, отчего они с одной стороны встали дыбом.

– Проваливай! – крикнула Фоби более яростно, чем собиралась.

Дэн показался еще более оскорбленным и так поспешно вышел из ванной, что его ключи с плеском приземлились в раковину, наполненную грязной тепловатой водой и мыльной пеной.

Через несколько минут Фоби взяла себя в руки. Завернувшись в единственное полотенце, которое она смогла найти – розовое и потрепанное полотенце Флисс, испачканное хной и пахнущее ароматным гелем для душа, – Фоби осторожно вышла из ванной, сжимая в руке ключи от «БМВ», с которых капала вода.

Она обнаружила Дэна сидящим на деревянном подлокотнике дивана.

– Что ты здесь делаешь? – резко спросила она.

– А ты как думаешь? Пришел одолжить немного сахара, – огрызнулся он в ответ.

Фоби протянула ему ключи:

– Это твое.

В темноте поднялась рука, чтобы взять ключи.

Она отдернула их.

– Сначала ты должен мне кое-что отдать, – прошептала она.

– Что?

– Копию ключей от моей квартиры.

– Что?

– Те ключи, которые ты попросил сделать, когда «одолжил» мои собственные. В прошлую пятницу, помнишь? – Фоби слегка отступила, не до конца уверенная в том, что ее гнев оправдан. – Как еще ты мог проникнуть сюда сегодня вечером?

Она услышала, как Дэн раздраженно вздохнул.

– Дверь была открыта.

– Боже! – Она потерла глаза.

– Я должен был увидеть тебя. Я так скучал по тебе. Звучит очень искренне, – усмехнулся он.

– Прости меня. – Фоби подошла к выключателю и нажала на него плечом, продолжая смотреть в сторону Дэна.

Ей хотелось броситься к нему и уткнуться лицом в теплую ткань, от которой пахло Дэном, но она решительно остановила этот порыв. Слишком усталая для долгого секса, она боялась попросить его остаться просто так. Он выглядел измотанным и раздраженным и совсем не был похож на Дэна, состоявшего из теплых улыбок, жарких объятий и неугасаемой страсти, которого она вознесла на пьедестал во время своего пребывания в Новой Зеландии.

Фоби до сих пор старалась совместить романтические воспоминания, которые она лелеяла целый год, с реальностью, нахлынувшей на нее после возвращения в Англию. Очень просто оказалось вернуть страсть и секс, подумала она, но для возвращения доверия и близости понадобится намного больше времени. Она даже не была уверена, что это стояло у них на первом месте.

Тем временем Дэн смотрел на Фоби так, словно у нее выросла вторая голова.

– Твои волосы, – с трудом удалось ему произнести.

– Да, – устало сказала Фоби. – Он растут из кожи головы со скоростью полдюйма в месяц. Моются каждый день. В настоящий момент черные.

Дэн улыбнулся еще шире.

– Мне нравится. – Он осторожно приблизился к ней. – Потрясающе...

Он остановился в одном шаге от Фоби и продолжал рассматривать ее, прижимая палец к улыбающимся губам.

Чтобы избавиться от его пристального взгляда, Фоби направилась к двери, которая вела на балкон, поправляя на ходу свое полотенце.

Иногда – может быть, непреднамеренно – он заставлял ее чувствовать себя куклой. Сегодня, несмотря на непреодолимое желание броситься к нему в объятия, она слишком устала, физически и морально, чтобы подбодрить его. Фоби ясно видела, что сегодня он нуждался в утешении – его эго, тщеславие, мужество и сила требовали поддержки. Она была слишком опустошена, чтобы дать ему это.

Фоби уже собиралась загадать желание, чтобы Дэн остался – но при этом лег спать на диван и предоставил ей возможность немного выспаться, – когда она неожиданно почувствовала в ладони острую боль. Посмотрев вниз, она поняла, что до сих пор сжимала в руке ключи от машины.

– Иди сюда, – попросил он. – Я скоро ухожу, иначе Мицци позвонит в полицию. Вообще-то, я заглянул лишь на пять минут.

– Понимаю.

В тишине она услышала, как он шумно сглотнул, продолжая неуклюже стоять за ней.

– Э-э-э... Могу я получить назад ключи от машины? – нерешительно спросил он.

Фоби хотелось закричать во все горло: «Подлец!» – и ударить его. Вместо этого, даже не подумав о том, что она делает, она выбросила ключи в окно. Они пролетели в ночном воздухе, описывая великолепную дугу и сверкая в свете окон, прежде чем упасть куда-то в сад. Фоби не услышала даже шелеста кустов. Ключи приземлились в полной тишине.