Текст книги "Поцелуй навылет "
Автор книги: Фиона Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)
– О боже, я надеюсь, у него это не очень серьезно. Какая она?
– Смышленая, забавная, упрямая, немного странная, но красивая. Большой нос. Очень отчаянная. Ей почти впору моя одежда – вот счастливая! Хотела бы я сказать то же самое о себе.
– Феликс испугается, – вздохнула Сюзи. – Его привлекает легкая добыча.
– Надеюсь, что ты права, дорогая. Она совершенно не заинтересована в нем, лишь делает вид, что он ей нравится.
– Знаю, – пробормотала Сюзи. – Она связана с одним моим старым другом.
– Ты же сказала, что незнакома с ней?
– Да, но недавно я вновь услышала ее имя и поняла, кто она такая. Она более опасна, чем мы думаем, – вдвойне опасна из-за того, что влюблена в другого человека. Я так надеялась, что Феликс не посчитает ее привлекательной. Ты говоришь, у нее большой нос?
– Она не одна из твоих моделей, дорогая, – мягко заметила Жоржет. – Ей разрешается иметь не самые идеальные черты лица и при этом оставаться привлекательной. Она очень яркая, и у нее великолепный стиль. Следит за модой. Но я бы не сказала, что индустрия моды ее интересует. Ну что, мне и дальше помогать девочкам и держать тебя в курсе событий?
– Разумеется, – согласилась Сюзи. – Я уже начинаю думать, что если их план сработает, то Феликсу это пойдет на пользу.
– Как здорово! Я больше не могу говорить, дорогая. Этот старый пердун только что положил трубку. Как только что-нибудь произойдет, я сообщу тебе.
В четверг после обеда Пирс Фокс велел послать во все ведущие издательства факс с заявлением о том, что его клиенты вызвали небывалый ажиотаж своим появлением в клубе «Нерон». Этой ночью Пирс спал очень беспокойно.
В частности, он был в восторге от того внимания, которое привлек Феликс на вечеринке по случаю выпуска в эфир программы «Разоблачение». Он превзошел самого Фаллоса и стал любимцем папарацци. Феликс показал прессе свой чистый розовый язык и способствовал возникновению шумихи вокруг Фании. Какая удача!
Пирс захватил с собой резюме Феликса, несколько избранных фотографий, отзывы в прессе и записи отдельных съемок. И поехал на встречу со вторым ассистентом заместителя вице-директора, ответственного за совместный проект рекламной компании «Страсси».
– Всего хорошего, мадам. Мне вас уже не хватает. Увидимся сегодня ночью в моих снах!
– Пошел к черту!
Портия вышла из ресторана гостиницы, решая, как ей лучше провести вторую половину дня – полежать у бассейна или совершить очередную прогулку по универмагам, бутикам, салонам красоты и местам, где предсказывают судьбу. Решив, что ни один из вариантов ее не привлекает, Портия вернулась к себе.
Она набрала номер своей квартиры в Фулхэме и мрачно прослушала сообщение собственного автоответчика, дожидаясь звукового сигнала.
– Сюзи Миддлтон, – раздался голос, прерываемый тяжелым дыханием. Его обладательница только что пробежала четыре мили с утяжелителями на великолепных лодыжках.
– Сюзи, это я. Развесели меня.
– Что случилось?
– Сюзи, он ужасен. Я не знаю, что мне делать.
– Возвращайся домой. – Даже в семь часов утра, запыхавшаяся от пробежки, Сюзи была резка и практична, как орудие убийства в рассказе Агаты Кристи.
– Я не могу, – вздохнула Портия. – В редакции журнала мне поручили взять интервью у множества знаменитостей, пока я здесь.
– Нет, ты ненавидишь Лос-Анджелес. Это никогда не изменится, – засмеялась Сюзи. – А что не так с Пирсом? На прошлой неделе ты считала его лучшим мужчиной на земле.
– Он самодовольный педант, параноик и ханжа в сексе, и он всегда заказывает самые нелепые и самые полезные блюда, которые только можно найти в меню ресторана – на двоих. Прошлым вечером я ела пюре из моллюсков, лазанью с морскими водорослями под соусом из манго, и желе из шпината.
– Фу!
– И Сюзи, он женат!
– Значит, вот в чем дело, дорогая. – Сюзи понизила голос, в котором зазвучало строгое предупреждение и ни малейшего намека на жалость.
– Да, я все прекрасно понимаю, честное слою. Но почему он продолжает вести себя как женатый мужчина, когда его супруга находится на другом континенте? Боже, мы живем в разных гостиницах, и он не водит меня ни в одно приличное место из страха, что его узнают. Он ведет себя еще хуже, чем в Англии. Каждый раз, когда я прикасаюсь к нему, он почти хватает тряпку, чтобы стереть отпечатки моих пальцев.
Сюзи вздохнула и опустила трубку, чтобы приказать кому-то замолчать.
– Послушай, дорогая, он лишь становится благоразумным и осторожным. Они все так делают – от шока и страха. Вскоре они начинают оплачивать счета отелей наличными, записываться на вечерние курсы, чтобы обеспечить себе алиби, и представлять тебя своим знакомым, с которыми вы по случайности сталкиваетесь в ресторанах, как своего торгового агента, чтобы замести следы. Могу поспорить, он все тебе компенсирует. И помни, что Топаз намного больше известна в Америке, чем здесь.
Портия кусала губы.
– Это другое. Он не особенно популярен здесь, дорогая. Мистер Топаз Фокс получает не самый лучший столик в ресторане.
Сюзи засмеялась.
– Как дела у тебя? – Портия достаточно поиздевалась над Пирсом, чтобы он снова начал ей нравиться.
– О, как всегда. – Сюзи явно смотрела на часы. – Хотя, вчера у меня был крайне интересный разговор по телефону. Помнишь, я упоминала Дэна Нишема? Я пыталась свести вас.
– Тот самый Дэн, который устроил очень интимную встречу с подругой моей маленькой сестры в моей квартире. Я даже передавала его письма.
– Разумеется, ты свела их, не так ли? Он умолял нас обеих, я совсем забыла. Боже, это становится еще более интересным!
– Почему?
– Он сгорает от желания узнать все о Феликсе.
– О том самом Феликсе? О скользком мистере Сильвиане?
– Да, моя дорогая. Конечно, Дэн пытался не показать, насколько он в нем заинтересован, но у меня сложилось отчетливое представление, что маленькая подружка твоей сестры... как ее зовут?
– Фредди.
– Фредди? Я думала, Фоби или что-то в этом роде. В любом случае у меня сложилось впечатление, что она впутана в это историю, и Дэн безумно...
– Но это невозможно!
– Что?
– Саския рассказала ей обо всем, что произошло между ней и Феликсом – мы с мамой все выходные пытались подслушать их разговор. Фоби никак не может быть связана с Феликсом, если только...
– Если только что?
– Нет, ничего. Это слишком невероятно. Должно быть, Дэн ошибается.
– Возможно. – В голосе Сюзи звучало сомнение. – Значит, ты ничего не слышала? Саския ни разу не упоминала имя Фоби в связи с Феликсом?
– Нет. – Портия провела ладонью по ноге, чтобы проверить гладкость кожи. – Сюзи, ты что-то знаешь, но не хочешь мне говорить?
– Хотела бы я, чтобы так оно и было, – спокойно ответила та. – Кстати, еще новость, но не очень хорошая. Нишемы собираются купить дом твоих родителей.
– Дайтон?
– Да. Мне жаль, дорогая.
– Мне нет. – Портия теребила в руках покрывало. Папа вне себя от радости. Если он примет предложение Нишемов, это его спасет. – Что мне делать с Пирсом, Сюзи? Мне бросить его или остаться с ним и попросить его платить за мою квартиру?
– Портия!
– Послушай, дорогая, если я стану любовницей, то получу все – деньги, драгоценности, не говоря уже о новенькой блестящей «ауди», как у принцессы Дианы и тряпок от Версаче. Если мое сердце будет истекать кровью, то самое меньшее, что я могу сделать, это вытянуть из Пирса как можно больше денег.
– Нет, нет, нет! – крикнула Джин, распугав собак, лежавших под кухонным столом. По каменному полу застучали когти. Теббит залаял как сумасшедший и взвился в воздух, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, словно кошка, которая прыгнула на раскаленную плиту.
– Если ты собираешься закатить истерику, то мы обсудим все вечером. – Тони не поднимал взгляда от газеты «Дейли телеграф», опуская нож в баночку с джемом. – И сделай так, чтобы прекратилось это проклятое вытье.
– Я не закатываю истерику, Тоник. – Джин резко ударила Теббита ногой и тут же подхватила его на руки, чтобы извиниться, не обратив внимания на просьбу Тони выключить радиоприемник. – Не могу поверить, что ты сбросил на меня эту бомбу даже без предупредительного выстрела. Я не могу осознать это, не говоря уже об истерике. Боже, как бы мне хотелось, чтобы у тебя было чувство юмора, тогда я бы сказала, что ты неудачно пошутил.
– Разумеется, я не шучу, Джин. – Тони хладнокровно намазывал тост. – Боже, все давно это поняли. Ради бога, я даже написал Регу рекомендации.
– Что? – Джин внезапно притихла, и Теббит попытался освободиться из ее рук.
– Ты единственный человек, который продолжает закрывать глаза на очевидные факты, – сказал Тони с язвительностью человека, который слишком долго скрывал правду. – Если мы сейчас не продадим этот дом, то его в любом случае заберет банк. У нас нет выбора, черт возьми!
– Его же не смогут у нас забрать, Тоник? – Голос Джин опустился до испуганного хриплого шепота. – Ты платишь по ипотеке теми деньгами, которые остались после смерти твоего отца...
– Сейчас эти деньги гарантируют возврат займа компании!
– Боже! Какого займа?
– Если бы ты проявляла хотя бы немного интереса к нашим делам, то знала бы о нем, черт возьми! – Он открыл страницу с новостями спорта и начал изучать результаты последних игр в крикет.
– Ты не можешь так со мной поступить, Тони, – хрипло прошептала она. – Мы должны все обсудить.
– Нам нечего обсуждать. – Он вздохнул и посмотрел на нее поверх очков для чтения. Джин внезапно показалось, что кожа его лица обвисла в неравной борьбе с земным притяжением, и он стал похож на бульдога. – Если к концу сентября мы не получим полмиллиона, то обанкротимся. Мы ничего не можем инвестировать, Джин, – у нас ничего нет.
Он заставил себя улыбнуться.
– И мы всегда сможем выкупить дом. Нишемы из тех людей, которые меняют свои дома так же часто, как машины.
– Нишемы? – голос Джин дрожал в таком же тремоло, как сопрано певицы, исполнявший арию по радио. – Те самые Нишемы? Пара, которую мы приглашали на ужин? Ты продаешь наш дом им?
Тони кивнул и перешел к чтению некрологов.
Позвонив в офис Дэна второй раз, Мицци снова услышала от его секретарши, что он очень занят и не может подойти к телефону. Это безумно разозлило ее, и она решила воспользоваться факсом.
Первый факс представлял собой краткое сообщение о том, что после двадцати четырех часов раздумий Тони Ситон согласился на ту смехотворную сумму, которую они предложили за дом. Дэн ничего не знал, потому что именно ей удалось добиться от него согласия, но она была уверена, что это его порадует. Вторым факсом она выслала ему копию отчета о расходах, которые он оплатил ее кредитной карточкой, где она умышленно подчеркнула несколько названий ресторанов.
Конечно, она знала, что у него опять кто-то появился. Это никогда не заботило Мицци настолько, чтобы узнать ее имя, и она всегда мысленно называла подружку Дэна мисс Густые Локоны, потому что однажды нашла в коробке от его ботинок нечеткую фотографию с изображением очень молодой девушки с длинной тощей шеей и копной спутанных каштановых волос, закрывавших большую часть ее лица.
Мицци не очень переживала из-за измен – Дэн чувствовал себя ужасно виноватым, старался скрывать свои похождения и освобождал ее от обязанности заниматься с ним сексом. В действительности ее раздражало то, что Дэн был невероятно глуп. Расплатиться кредиткой, которой он пользовался только в случае крайней необходимости во время дальних путешествий, чтобы заказать номер в отеле «Хилтон», было непроходимой глупостью. Казалось, он не особенно утруждал себя размышлениями. Тот факт, что он пытался оплачивать своих любовниц ее деньгами, оскорблял ее больше, чем сама измена. Он был безнадежен.
Если бы Мицци не была ослеплена любовью к другому человеку, то заподозрила бы, что ее насмешливое раздражение поведением мужа было предвестником горестных переживаний. Но она лишь считала его достойным сожаления и испытывала мстительное удовлетворение, думая о собственной неверности в свете его пошлого поведения.
Сюзи Миддлтон зашла к себе в офис, полная решимости произвести ежемесячную контрольную проверку. Новости оказались неутешительными. Журнал «Мир женщины» в последний момент отказался помещать фотографию одной из ее моделей на обложку своего номера. Новый администратор переводил все адресованные ей звонки на службу сообщений мобильного телефона, которым она никогда не пользовалась и даже не знала номера PIN-кода.
Ее офис был полон сотрудников, ожидающих начала еженедельного совещания. К четырем часам она была готова завыть от разочарования. Ходили слухи о том, что две ее самые успешные модели – включая ту девушку, которую отверг «Мир женщины», – недавно подписали контракт с ведущим американским публицистом и согласились на совместную работу над книгой, призванной сорвать покров с тайн индустрии моды. Обе девушки были моделями из высшей лиги, которые успели пережить подкрепленную наркотиками анорексию и вновь появиться в мире моды в середине девяностых годов, сделавшись на редкость высокомерными и несговорчивыми.
Вне себя от ярости Сюзи уволила обеих моделей, уведомив их об этом факсом, и приготовилась к потоку жалоб своих сотрудников, которым предстояло задерживаться в офисе до позднего вечера, чтобы расторгнуть подписанные ими контракты и заменить их другими девушками из ее агентства. Оглядываясь назад, Сюзи поняла, что действовала слишком импульсивно. Это лишь добавит масла в огонь их злобы, когда они будут рассказывать своему писателю о модельном агентстве «Избранные».
Вдобавок ко всему Феликс продолжал игнорировать контракт, подписанный с немецкой парфюмерной компанией, уклончиво ссылаясь на какие-то проекты, о которых говорил Пирс. Но он не смог сказать ничего определенного, потому что его хитрый агент «уехал в Штаты, не оставив даже номера телефона». Даже Портия, которая в настоящий момент сидела на заднем сиденье кадиллака нос к носу с Голди Хоун, находилась вне зоны досягаемости.
Сюзи кусала блестящие губы. Снова решила позвонить Феликсу.
– Что ты делаешь на следующей неделе?
– На следующей неделе? Точно не знаю.
– Прошу тебя, прими участие в показе «Диос Крисси» – ради меня. Он пройдет в Париже, работы мало, много свободного времени и бесплатных развлечений. Ты даже можешь взять кого-нибудь с собой.
Феликс рассмеялся:
– Они так хотят заполучить меня?
На самом деле Сюзи было прекрасно известно, что рекламное агентство «Диос» давно угрожало сделать лицом своей компании другого мужчину-модель. По многим причинам ее больше бы устроило, если взяли бы кого-нибудь другого, но в данный момент она чувствовала, что ей просто необходимо на некоторое время удалить Феликса из Англии.
Придуманный девушками план мести беспокоил ее, но благодаря участию ее сумасшедшей мачехи и уверенности в поверхностном интересе Феликса, Сюзи не особенно волновалась до настоящего момента. Но неожиданно выяснилось, что именно Фоби Фредерикс должна была обольстить Феликса. А Дэниел Нишем рассматривал Фоби как свою потенциальную любовницу. Вовлечение Дэна Нишема в историю с Феликсом представляло опасность, понимала она. Если Дэн решит заняться Феликсом, то карьера ее «золотого мальчика» приблизится к печальному завершению быстрее, чем карьера профессионального боксера, который опускает руку в садок, чтобы потрогать пиранью. Говорят, что Детектор Клеветы нюхает цветок по одной из двух причин: он хочет вырастить его и получить от этого прибыль, или он хочет уничтожить его и получить от этого прибыль. Он не станет тратить время только на то, чтобы насладиться его ароматом.
Сюзи не совсем представляла себе намерения Дэна и не испытывала большого желания узнать о них. Если модельной карьере Феликса было суждено закончиться, то он должен радоваться, что она продлилась дольше, чем рассчитывали обозревательницы моды в туфлях на платформе от Вивьен Вествуд. Но пока он работал на нее и являлся лицом рекламной компании «Диос», она чувствовала, что должна защитить его. Феликс был более уязвимым, чем казался, несмотря на свою томную надменность. Она знала достаточно о его ужасном детстве. Феликс обладал пугающим количеством эмоциональных расстройств и крайне низкой самооценкой. Сюзи понимала, какие последствия может иметь эта затея для его хрупкой гордости.
– Ты сделаешь это для меня, Феликс? – Сюзи попыталась избавиться от умоляющих ноток в голосе, но продолжала жалобно тянуть слова, чтобы уговорить его. – Если ты согласишься, то я приглашаю тебя на дружеский ужин и освобожу от съемок для календаря большого формата.
Он вздохнул:
– Я действительно могу взять кого-нибудь с собой?
– Конечно. Хочешь поехать со своей новой подружкой?
– Какой подружкой?
– До меня доходят слухи.
– Что за слухи?
– Из надежных источников.
– Прекрати, ты говоришь загадками. Из каких источников?
– Тебе нужен второй билет в Париж?
– Я смогу получить его, даже если со мной не полетит девушка, о которой говорят твои «надежные источники»?
– Да, но если с тобой полетит Дилан, то попытайся сделать так, чтобы он не путался под ногами во время показа и не звонил ранним утром девушкам-моделям, чтобы пожаловаться на одиночество.
– Конечно.
– Итак, ты согласен?
– Думаю, да. Мне нужны наличные. Вчера я потратил кучу денег в универмаге.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – Сюзи издала радостный возглас и быстро положила трубку, чтобы он не успел передумать. Затем она позвонила в немецкое рекламное агентство.
24
В последнюю минуту Фоби пришлось отказаться от приглашения на вечеринку Стэна. После обеда позвонил Дэн и сказал, что Мицци ужинает со своими клиентами и они могли бы провести этот вечер вместе. Он пообещал заехать в восемь часов. Когда в дверь наконец позвонили, Фоби почти потеряла всякую надежду. Она чувствовала себя девочкой-подростком перед первым свиданием и была уверена, что в одиннадцатом часу Дэн все отменит.
Услышав звонок, Фоби дважды пронеслась по квартире, чтобы убедиться в ее чистоте, и проверила безупречность своего нижнего белья. Она бросилась в ванную, чтобы выдавить в рот немного зубной пасты и быстро прополоскала его. Затем ворвалась в спальню Флисс, чтобы в последний раз осмотреть себя с ног до головы в огромном зеркале.
Сегодня вечером она решила поразить Дэна и встретить его в шелковой сорочке, поясе с чулками и великолепных туфлях, которые они купили вместе с Флисс исключительно в целях обольщения парней в домашних условиях.
– Привет, – выдохнула она в трубку домофона самым хриплым шепотом.
– Такси для мисс Фредерикс, – объявил веселый голос.
– Что? Но я не заказывала такси.
– Указания мистера Нишема. Он попросил забрать вас.
– Да, конечно. То есть, боже! Подождите, пожалуйста, хорошо?
– Что?
– Я спущусь через пять минут.
Фоби чувствовала себя так, словно у нее день рождения, когда носилась по квартире, задувая свечи. Единственное приличное платье, которое в данным момент нравилось ей и Флисс, сейчас было на ее подруге, отправившейся на свидание с Айеном. Она издала вопль отчаяния, торопливо разложив содержимое двух шкафов на обеих кроватях, не найдя ничего подходящего, кроме недавно принесенного из химчистки платья от Готье, которое она просто не могла надеть третий раз подряд.
Ее пять минут давно истекли, а она так ничего и не сделала. Она понятия не имела, где лежат ее ключи, кошелек или презервативы. У нее не было подходящего платья, не было карманов, куда она могла положить проездной билет на метро, а ее зубная щетка лишилась почти всех щетинок из-за постоянного жевания.
– Проклятье! Черт! Мерзавец! – взвыла она, натягивая длинное коричневое вязаное платье, под которым можно было различить швы ее нижнего белья. Это платье обтягивало ее фигуру и подчеркивало сияние кожи.
Водитель такси снова позвонил в дверь. Фоби схватила ключи и то, что показалось ей кошельком, прежде чем выбежать из квартиры.
Такси остановилось у большого, обнесенного изгородью сада.
– Вы знаете номер дома? – смущенно спросила Фоби, глядя на одинаковые ворота, украшенные резьбой.
Но водитель такси уже набирал скорость, радуясь тому, что отделался от девушки в странном платье, которая настояла на том, чтобы сидеть на переднем сиденье. Она опустила зеркало дальнего вида и всю дорогу смотрела на свое отражение, а затем потребовала остановиться у аптеки. Когда Фоби поняла, что вместо своего кошелька схватила пенал с карандашами, принадлежащий Флисс, то с горящим лицом и многословными извинениями она попросила у него в долг пять фунтов, чтобы купить презервативы и зубную щетку.
– Мистер Нишем за все заплатил, – терпеливо объяснил водитель, когда она попыталась написать ему долговую расписку одним из мягких карандашей Флисс.
Фоби в одиночестве осталась на тротуаре. Перед ней в ряд выстроились одинаковые домики из красного кирпича. Как всегда во время сомнений, она заключила пари сама с собой.
«Если я найду дом с первого раза, то мы с Дэном всегда будем вместе», – решила она, поворачивая налево, но затем резко развернулась направо и увидела дом с занавешенными окнами. На верхнем этаже вместо занавесок были белые викторианские жалюзи.
Фоби посмотрела на три кнопки звонка. После некоторого размышления она выбрала самую верхнюю. Ей никто не ответил, и она по очереди нажала на остальные. Ничего. Проклятье! Она проиграла пари. Скорее всего, ей и Дэну суждено пробыть вместе не более получаса. Он позвал ее сюда, чтобы бросить, решила она. И у нее даже не было денег на обратную дорогу.
Она уже повернулась, чтобы уйти, когда входная дверь распахнулась, и он сбежал по ступенькам.
– Домофона еще нет! – крикнул Дэн и бросился вперед, чтобы обнять ее. – Боже, как я рад, что ты приехала!
– Дэн, что мы здесь делаем? Я думала, что ты приедешь ко мне домой.
– Верно. – Дэн засмеялся и взял ее за руку, прежде чем повернуться к дому. – Пойдем посмотрим – его совсем недавно отремонтировали. Он понравится тебе, я уверен.
Было совершенно ясно, что в доме никто не жил, его последними обитателями были строители. Дэн взбежал по лестнице и остановился перед очень блестящей белой дверью, к которой была привинчена сверкающая медная табличка с цифрой «3». Дверь была приоткрыта. Он толкнул ее ногой и повернулся, чтобы подхватить Фоби на руки, словно они были молодоженами.
– Дэн, что ты делаешь? Ой!
Дверь отскочила от стены и ударила Фоби по ногам, когда он со своей ношей проходил в квартиру. Ее коричневое платье, зацепившееся за ручку двери, распускалось быстрее, чем вязание, с которым играет котенок.
– Прости. – Сделав не больше двух шагов, он неожиданно отпустил ее. Фоби упала на пол и так сильно ударилась копчиком, что на глазах у нее выступили слезы.
– Что ты обо всем думаешь? – Он присел рядом с ней и вытер слезинку в уголке одного ярко-зеленого глаза.
Часто заморгав, Фоби посмотрела по сторонам и вздрогнула.
– Очень мило. Ничего лишнего.
Из мебели Фоби заметила лишь большой диван «Честерфилд» и готическую железную кровать, которую она разглядела за складной ширмой. У кровати лежал упакованный в полиэтилен матрац.
– Дом принадлежит моему другу, – ухмыльнулся Дэн. Он подошел к другой двери. – Там небольшая кухня, совершенно новая и огромная ванная, смежная со спальней. Здорово, да?
– Очень мило. – Фоби с трудом поднялась и потерла ушибленное место. – Ты будешь здесь останавливаться, когда нужно будет ездить по делам?
Он посмотрел на нее и улыбнулся одной из своих самых обольстительных улыбок.
– Не совсем.
Фоби испытывала непреодолимое желание поговорить с ним, чтобы снова ощутить под ногами твердую почву. Их отношения напоминали ей зыбучие пески. Потеряв равновесие и поддавшись неожиданной смене его настроения, она неизбежно оказывалась в горизонтальном положении. У них не было времени для того, чтобы распаковывать матрац новой кровати. Вместо этого Дэн торопливо и в сильном возбуждении раздевал ее на холодном блестящем полу. Она дрожала от удовольствия, когда язык Дэна рисовал восхитительные восьмерки на ее ягодицах, а затем скользнул к ложбинке внизу позвоночника. Затем язык начал медленно продвигаться вверх по выпуклостям позвонков, облизывая их, словно малыш конфету-леденец. Дэн прижался лицом к шее Фоби, покрывая ее долгими нежными поцелуями.
Распростертая на холодном полу вниз лицом, Фоби, извиваясь от наслаждения, вытянула назад свою руку, прикоснулась к его волосам и провела ногтями по плечу Дэна, чувствуя небольшую родинку. Его пальцы держали ее подбородок, поворачивая лицо навстречу легким дразнящим поцелуям, отчего ее напряженная изогнутая шея сладко заныла. Она начала ласкать его пальцы теплым влажным языком и мягкими губами, очень стараясь не замечать, что от них пахло чипсами с сыром и луком.
– Боже! – застонала она и крепко сжала его плечо, когда пальцы Дэна проскользнули внутрь нее и задвигались, заставляя ее изогнуться. – Как хорошо...
Она прикоснулась лбом к полу, закусив губу от наслаждения.
– Хорошо? – Дэн начал прижиматься к ней своим телом.
– Очень, очень хорошо... – стонала Фоби, чувствуя движения его пальцев. – Пожалуйста, не останавливайся.
– Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? – выдохнул он, наклоняясь к ее уху.
– М-м-м... – закрывая глаза, она задрожала.
– Правда?
– Да. – Фоби открыла один глаз и посмотрела на плинтус с беззвучным недовольным вздохом. Она прекрасно знала, что сейчас последует.
– Тогда скажи это. – Пальцы Дэна выскальзывали из нее.
– Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Дэн, – прошептала она.
– Да? – Укусив ее за лопатку, Дэн неожиданно отодвинулся. От движения воздуха, охлаждавшего ее влажную горячую кожу, тонкие волоски на спине Фоби приподнялись.
– Да, – нетерпеливо прошипела она, стараясь снова прижаться к его телу.
– Что? – Он медленно убирал руку.
– Да!
– Скажи это. – Внезапно рука Дэна переместилась к мягкому треугольнику волос. Он делал легкие, повторяющиеся движения большим пальцем.
– Я хочу почувствовать тебя внутри себя, – выдохнула она, зная свою роль наизусть. Она произносила эти слова, потому что не хотела, чтобы он снова останавливался. – Я хочу твой член – весь целиком. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Пожалуйста, Дэн...
– Ты жадная маленькая шлюха, да?
– Да. – Фоби вздрогнула. Почему он всегда это говорил?
– Грязная шлюха с раздвинутыми белоснежными бедрами, изнемогающая от похоти. Тебе всегда мало, да?
Фоби хотела, чтобы у нее появилось достаточно мужества, чтобы повернуться и сказать ему в красное разгоряченное лицо, что она ненавидит, когда он так говорит. Дэн перенес вес своего тела на колени и обхватил руками ее ягодицы, приподнимая их и прижимая к себе.
Фоби царапала ногтями отполированный пол, как кошка, когда Дэн взял свой член и слегка провел им между ее ягодицами, прежде чем резко погрузиться в нее. Он двигался так быстро, что они скользили на гладком полу.
– О боже, – выдохнула Фоби, прижимаясь щекой к полу, чтобы оставаться на месте. Сейчас она действительно может наслаждаться их близостью, с восторгом подумала она. У Дэна такие гибкие бедра.
Двигаясь так неистово, что он почти причинял Фоби боль, Дэн гладил ее талию и грудь, описывая пальцами круги. Сильно укусив ее за лопатку, он грубо сжал ее соски, не прекращая ритмичных движений бедер.
Не испытывая ни малейшего удовольствия, Фоби закусила губу и подняла голову.
– Мне больно, Дэн, – прошептала она.
– Хорошо, хорошо. Извини.
Покрывая ее спину поцелуями, он задвигался медленнее, пока она не застонала от восторга при каждом мягком, ласкающем погружении.
Но за несколько секунд Дэн вновь разогнался, словно гонщик, который на время сошел с дистанции, иногда выскальзывая из ее тела, и Фоби загоняла под ногти занозы в отчаянной потребности опять почувствовать его внутри себя.
Он кончил с восторженным горловым звуком, который напоминал ей хрюканье свиньи, обнаружившей трюфель, размером с кирпич. Совершенно истощенный, перекатился на спину, чтобы снять презерватив.
Дэн издал удовлетворенный вздох и пробормотал очень редкую после их близости фразу: «Я люблю тебя».
Чувствуя неприятное покалывание, оставленное презервативом, она прижалась щекой к влажным теплым волосам на его груди и поцеловала их.
– А я люблю, как ты это делаешь, – солгала она.
– Правда? – На лице у Дэна появилась широкая улыбка, от которой у нее останавливалось сердце. Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее.
– Правда. – Фоби опустила взгляд.
Она совершенно точно знала, что год назад сказала бы ему правду. Но сейчас она была слишком не уверена в нем, чтобы быть честной. После их близости она ощущала пустоту, разочарование и ненависть к себе.
Ничего не изменилось, грустно подумала она. Разве что в их сексе стало еще меньше эмоциональной близости, чем год назад. Более того, она ненавидела изображать из себя шлюху. Это казалось ей не настолько отталкивающим, чтобы она попросила Дэна больше так не делать. Иногда ей на самом деле безумно нравилось умолять его о сексе, потому что она знала, как это его заводит. Может быть, даже больше всего остального. Но она чувствовала себя неуютно каждый раз, когда повторялся этот сценарий. Это был только секс, часть расписания – предсказуемый, однообразный, без какой-либо привязанности или эмоций. Она ненавидела то, что не могла видеть его лицо, что она была пассивна и покорна, словно робкая гейша. Это было обыкновенным траханьем с любовницей, подумала она. С любовницей, которой не доверяют.
Спустя двадцать минут Фоби сидела обнаженная в холодной квартире, сжимая в руке два комплекта ключей. Она слышала, как Дэн завел машину и выехал с места для парковки, быстро набирая скорость, чтобы приехать домой раньше, чем вернется Мицци.
Фоби так сильно прижала ноги к груди, что почувствовала покалывание в сосках, возбужденных от недавней близости. Уткнувшись лицом в колени, она отшвырнула ключи в сторону. Ей была не нужна эта пустая, похожая на пещеру квартира. На самом деле ей было нужно, чтобы этот мужчина сейчас сидел рядом, чтобы она могла нежно касаться, ласкать его и узнавать с новой стороны, словно открывать раковину с жемчужиной. Но он лишь пробормотал: «В это время суток здесь ужасные пробки» – и направился в ванную, чтобы смыть ее запах со своей кожи. Затем небрежно поцеловал ее в лоб, положил в руку ключи и исчез за дверью, оставив ее с распустившимся вязаным платьем и коробкой карандашей подруги.
25
Фоби набрала номер телефона Феликса. После долгого ожидания Фоби услышала, что кто-то снял трубку. Она различала голоса мужчины и женщины, которые о чем-то спорили, но никто из них не говорил с ней.
– Алло? – попыталась напомнить о себе Фоби.
Спор продолжался. Очевидно, женщина находилась ближе к трубке, так как Фоби хорошо слышала ее яростные крики. Она без труда заглушала голос мужчины.
