Текст книги "Поцелуй навылет "

Автор книги: Фиона Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

– Не Либра, а Лео. – Фоби сглотнула, внезапно понимая, что она совершила оплошность. Но она была слишком взволнована неожиданной удачей, чтобы собраться с мыслями и действовать разумно.

Девушка с волосами, похожими на черных змей, радостно захихикала и поцеловала воздух у обеих щек Фоби, чтобы не размазать помаду.

– Как восхитительно, – помурлыкала она с бархатным итальянским акцентом. – Нет, нет. Я говорю, что она впускает людей libre, бесплатно, да? Так проходят люди, которые bellisi – нет, красивые, понимаешь?

– Боже, риск оправдался.

– Выпьешь что-нибудь со мной и моими друзьями? – Сероглазая девушка широко улыбнулась и кивнула в сторону маленькой лестницы, которая вела в бар. Слева находилась другая, едва освещенная лестница. Там был вход в сам клуб. – Меня зовут Миа.

– Фоби. Спасибо, – улыбнулась она, – но сначала мне нужно избавиться от этого.

Она держала в руках пальто.

Миа пожала плечами, снова поцеловала воздух рядом с ушами Фоби и отошла в сторону, слегка покачиваясь на модных туфлях-шпильках.

Фоби не могла в это поверить. Она прошла бесплатно!

Это все из-за наряда, который Фоби смастерила сама с помощью изрезанного покрывала с кровати гостиницы и своего собственного спортивного бюстгальтера. В сочетании с высокими сапогами на шнурках, уложенными гелем волосами и жирно подведенными глазами Фоби выглядела так ужасно, как никогда в своей жизни, но чрезвычайно модно, без всякого сомнения. А здесь это считалось самым главным.

Два последних дня она не могла позволить себе съедать больше, чем тосты и сыр камембер, отчего у нее выступили ребра и скулы, что тоже внесло свою лепту в ее сегодняшний успех. Продолжая казаться почти толстой среди такого количества истощенных, голодающих людей, она все же достаточно похудела, чтобы выглядеть больной, лишенной женственности и костлявой. Следовательно, ее приняли в клуб избранных.

– А вот и она! – Миа еле держалась на ногах, сжимая в каждой руке по коктейлю с водкой «Смирнов». Она до сих пор не могла сфокусировать взгляд, но умудрилась помахать Фоби, проливая большую часть напитков на свое блестящее платье, похожее на сорочку.

– Привет. – Фоби направилась к ней и внезапно остановилась, узнав сердитый взгляд синих глаз, которые смотрели на нее из-под абсолютно новой прически.

– Фоби, познакомься с моими друзьями! – Миа подошла к ней, сильно раскачиваясь, и повела ее к стойке бара, расположенной слева от входа. – Сначала самые прекрасные и талантливые. Феликсир, это Фоби. Красавица, да?

– Привет, Феликс, – негромко сказала Фоби и проскользнула на свободный стул, пока ей не отказали ноги. – Я повсюду искала тебя. Неудивительно, что я не смогла тебя найти.

– Я умер во сне, – пробормотал он, не сводя с нее злобного взгляда.

Фоби помолчала, разглядывая бирюзовые и синие фрески, покрытые трещинами и изображающие толстых херувимов в простынях. Она очень старалась не рассмеяться от своей удачи и ехидной радости, которую вызвал его внешний вид.

Феликс стал рыжим, отвратительно морковно-рыжим. Кроме того, великолепные пряди волос были безжалостно сострижены по последней моде. Синие глаза с выражением убийственного презрения смотрели из-под короткого торчащего ежика.

Работники рекламного агентства отомстили за постоянные задержки, перемену сроков и хитроумные уловки. Сделав это, они получили великолепный материал для рекламы их продукции и преподали строптивой английской модели, получающей пять тысяч фунтов за каждый день съемок, урок немецкого гнева. Рыжеволосый образ Феликса был как раз то, что надо. Он излучал огонь, мужественность, ярость, дикость, похоть и очень большую опасность.

Только Феликс мог сохранить неотразимый внешний вид после такой безжалостной перемены, угрюмо подумала Фоби. И он выглядел великолепно – злой, раздраженный, разочарованный и все же прекрасный. Рыжие волосы удивительно контрастировали с его загорелой золотистой кожей, усиливали насыщенный синий цвет его глаз, придавая им аквамариновый оттенок, и подчеркивали угольно-черные, почти девичьи ресницы.

Она с удовольствием сломала бы его прямой римский нос или поставила синяк под одним из синих глаз, от взгляда которых останавливалось сердце, но ей не хватало смелости. Кроме того, сейчас был не самый подходящий момент. Такая удача выпадала не каждый день, и нужно было хватать ее обеими руками. Она не могла поверить, что ей так повезло.

– Вы знаете друг друга! – восторженно воскликнула Миа, встряхнув блестящими черными волосами и удивленно наморщив лоб. Она снова пролила на себя водку с кубиками льда, не замечая этого.

– Скорее, мы познакомились в аду, – протянул Феликс.

– Что? – Миа захихикала, смущенно оглядывая своих друзей.

– Феликс хочет сказать, – спокойно пояснила Фоби, – что мы вместе ходим на курсы по теологии, где читаем Библию. Я беру с собой бисквиты, а Феликс – фотографию Мэри Уайтхаус.

Фоби широко улыбнулась ему.

Это была одна из его собственных язвительных реплик. Феликс понятия не имел, как она могла знать это. Жаль, что его волосы выглядят так отвратительно, горько подумал он, и внезапно захотел увидеть себя в зеркале. Единственной причиной, по которой он согласился прийти в клуб, было желание воспользоваться радушием агентства и заставить этих ублюдков оплатить столько бокалов самой дорогой текилы, сколько он способен выпить. Волосы отрастут. Но два последних дня он лежал в одних шелковых трусах у отеля «Дефанс» на тонне тающих кубиков льда, которые служили ему водяной кроватью, сжимая в руке бутылку вина. Фоби выглядела так, словно только что сошла с подиума, сверкая зелеными глазами и складывая чувственные губы в самую прекрасную и самую виноватую улыбку. Ее одежда выглядела нелепо, отвратительно, сверхмодно, но на Фоби она смотрелась дерзко и вызывающе. Феликс подумал о том, что она могла бы попасть в клуб даже в нейлоновом костюме.

– Я так рада нашей случайной встрече, – промурлыкала она, подсаживаясь ближе к нему. – Знаешь, я опоздала на самолет.

– Я так и подумал. – Феликс посмотрел мимо нее, изображая полное равнодушие.

– Я встретила твоего брата, и он помог мне вылететь другим рейсом, но я не смогла найти тебя, когда приехала сюда.

– Разумеется.

Феликс внезапно поднял на нее недоверчивый взгляд.

– Хочешь сказать, что Манго посадил тебя на самолет?

– Да... Вроде того. – Фоби воспользовалась его интересом и наклонилась еще ближе, чтобы их разговор не услышала Миа и ее окружение. Ей очень хотелось наверстать потерянное время. – Он очень мне помог, в самом деле.

– Правда? Как мило с его стороны, – с иронией пробормотал Феликс. – Раньше он был бойскаутом и всегда приходил людям на помощь. Правда, он вступил в их клуб лишь потому, что очень любил пса по кличке Руфус. Скажи, твое платье от Дольче и Габана, или ты сделала его из покрывала для кровати?

– Тебя не было в гостинице, где ты должен был остановиться, – продолжила Фоби еще тише, решительно отказываясь раздражаться. – И я почти прекратила поиски.

– Я остановился у Мии.

Фоби никак не отреагировала на это.

– Да, я сделала его из покрывала.

Феликс зажег сигарету и задумчиво посмотрел на Фоби, слегка наклонив голову.

Она уставилась отсутствующим взглядом на его короткие рыжие волосы и подумала:

«Феликс Сильвиан, сегодня тебе предстоит влюбиться в новую, великолепную Фоби Фредерикс».

– Значит, ты хочешь извиниться? – Он отбросил зажигалку и мрачно уставился на нее.

– Нет.

Не поднимая взгляда, он широко улыбнулся:

– Хорошо.

– Как проходит твой показ? – Фоби знала, что от дружелюбия Мии не осталось и следа.

– Он закончился. Сегодня у нас вечеринка. – Феликс вздрогнул, не желая говорить о нечеловеческих условиях, в которых ему приходилось работать последние дни. – Как твоя работа?

– Я только начала, – быстро ответила она. – Мы немного задержались.

– А чем именно ты занимаешься?

Фоби не удалось вспомнить придуманную Флисс профессию. Она лишь таинственно улыбнулась и повернулась к Мии, которая яростно кусала соломинку для коктейля.

– А ты живешь в Париже?

– Si, – прошипела она, сузив серые глаза.

– Должно быть, это здорово. Сколько времени ты здесь живешь?

– Один год. – Мия пошатнулась, но вовремя успела выпрямиться. – У меня очень маленькая квартирка на улице Рив Гош.

– И ты решила приютить Феликса? – улыбнулась Фоби. – Вам, наверное, очень тесно.

– Si, он меня стесняет. – Миа взглянула на Феликса сквозь слезы и икнула. – Но теперь, когда показ закончен, он съезжает. Сегодня. Извините меня, пожалуйста.

Она направилась к туалету, задевая костлявые плечи других посетителей клуба и наталкиваясь на стулья.

Фоби взглянула на Феликса:

– Ты не хочешь представить меня?

– Нет. – Он затянулся сигаретой.

«Я сама напросилась», – подумала Фоби. Она задумалась о том, что ей, возможно, стоило немного смягчиться и не разыгрывать из себя стерву. Несмотря ни на что, требовалось принимать срочные меры. По его реакции и выражению сапфировых глаз она догадалась, что выбрала не совсем правильную тактику.

– Прежде всего потому, – продолжил Феликс, наклоняясь к ней и понижая голос, – что я не могу вспомнить и половины их проклятых имен. Если сложить их коэффициент интеллекта, то полученное число не превысит их общего веса. Боже, я ненавижу работать моделью.

– В фунтах или килограммах?

– Что? – Феликс устало протирал глаза.

– Их общий вес?

– В стоунах, – раздраженно пробормотал он. – Нет, в тоннах. Черт, не важно!

Он сладко зевнул.

– Ты спишь с Мией? – не смогла сдержаться она от вопроса.

Часто заморгав, чтобы погнать усталость, Феликс ухмыльнулся.

– Тебя это огорчает?

Фоби посмотрела ему в глаза:

– Да.

– Это хорошо. – Он слегка провел пальцами по всей длине ее руки. – Вообще-то, я спал с ней три раза, – он коснулся ее выступающих ключиц, – но между нами ничего не было.

– Конечно, – усмехнулась Фоби.

– Я сказал ей, что у меня месячные.

– Очень убедительно.

– Она отменила заказ номера в моей гостинице и не оставила мне другого выбора, кроме как остановиться у нее. – Феликс придвинулся еще ближе, и их бедра соприкоснулись. – Она руководит всем проектом. Она заказывает моделей, устраивает вечеринки и спит со всеми. Она милая, но ей требуется очень много времени, чтобы справляться со своими обязанностями. Мне кажется, что план уложить меня к себе в постель был ее самым расчетливым поступком со времени сдачи экзамена по математике.

– По собственному опыту могу сказать, что как раз с такими девушками мечтает переспать большинство мужчин. Кроме того, в Италии другая система образования.

– Все равно она мне не нравится, – раздраженно огрызнулся он, прижимая пальцы к мягкому горлу Фоби и заставляя ее поднять подбородок.

– Нет? – Ее подбородок поднялся так высоко, что теперь она смотрела на Феликса через нижние ресницы.

– Нет. – Он провел языком по ее верхней губе. – Мне нравишься ты.

– Вообще-то, я провалила экзамен по математике. Дважды.

– С кем ты пришла? – выдохнул он и потерся кончиком носа об ее щеку.

– Одна.

– Чушь. Никто не приходит сюда один.

– А они?

Феликс отодвинулся он нее и рассмеялся.

– Потанцуем?

Волфи, немецкий фотограф, блеснул золотыми зубами и покосил мутные глаза с отяжелевшими веками в сторону лестницы.

В нерешительности Фоби посмотрела на Феликса и увидела Мию. Она вышла из туалета с еще более накрашенными глазами. Ее вьющиеся волосы были так сильно начесаны, что они почти цеплялись за светильники на потолке. Она подошла к Феликсу и обвилась вокруг него. Без колебаний он коснулся волос этой Медузы и потянулся к ее сложенным губам цвета высохшей крови. Во время очень долгого и агрессивного поцелуя он продолжал пристально смотреть на Фоби.

Похожие трюки Фоби проделывала на вечеринках в честь пятнадцатилетия подруг, когда ей хотелось кого-нибудь позлить. Однако удивилась неожиданно сильному эффекту, который произвел на нее этот поцелуй.

– Спасибо. – Фоби последовала за Волфи.

Главная танцплощадка оказалась невероятно маленькой и заполненной молодыми прекрасными людьми. Окруженная колоннами и растениями, она образовывала сказочный грот в центре помещения. На плоских, худых телах болталась одежда от Версаче, Вествуд, Шанель и Готье.

Фоби поправила свое изрезанное покрывало в надежде, что оно выдержит это испытание. Волфи издал громкий возглас и тоже прикоснулся к нему, явно надеясь на противоположное.

Он танцевал невообразимо плохо – дергая руками и ногами невпопад и при этом радостно улыбаясь.

Фоби, которая ходила на дискотеки с подросткового возраста, прошмыгивая мимо зазевавшихся вышибал, явно была не к месту среди такого вопиющего пренебрежения к ритму. Она обнаружила, что ее бедра двигались в такт непреодолимо притягательной музыке, гармонируя с движениями рук и тела.

К середине песни «Ритм ночи» Волфи так взмок, что ему явно требовалось удалиться в затемненную нишу у бара, расположенного рядом с танцплощадкой, и заказать литр минеральной воды.

В восторге от возможности избежать его компании, Фоби устремилась к группе игнорирующих ритм красивых молодых людей и начала двигаться с таким чувственным погружением в музыку, что Волфи сразу отошел к стулу у стойки бара, вытирая лоб снятым шелковым платком.

Как только она потеряла его из виду, Фоби отдалась очищающему танцу, сосредоточившись на том, чтобы стряхнуть все разочарования последних дней и усталость от долгих прогулок по улицам Парижа до мозолей на ногах.

– Ты так возбуждаешь меня. Потанцуй со мной, а потом мы пойдем к тебе.

В тот момент, когда она ощутила прикосновение теплых бедер, Фоби с облегчением и восторгом поняла, что Феликс на самом деле умеет танцевать. Он двигался с невероятной плавностью, окружая ее тело покоем и комфортом.

– О чем ты думаешь? – выдохнул Феликс ей на ухо.

– Угадай, – пробормотала она.

– Что?! – Он перекрикивал музыку.

– Угадай, – выдохнула она, почти прижимаясь губами к его губам.

– Переспать со мной, – побормотал он в ответ.

Фоби улыбнулась. Десять из десяти за тщеславие.

– Нет.

– Поцеловать меня? – Феликс наклонился к ее губам, высовывая язык.

– Нет. – Фоби отодвинулась и посмотрела на него ленивым взглядом. – Я думала о том, как преподать тебе урок.

Он в удивлении поднял брови.

– Какой урок?

Она обвила руками его шею, прижалась к нему, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться губами до его уха, и прошептала:

– Урок, который ты никогда, никогда не забудешь, Феликс. Я буду ждать тебя у входа.

С горящим лицом и колотящимся сердцем она повернулась и ушла, оставляя его одного.

Забирая свои вещи из гардероба, Фоби проскочила мимо Мэрилина и сбежала вниз по ступенькам. На тротуаре она прижалась лицом к холодному кожаному пальто и попыталась успокоиться.

Она знала, что все шло великолепно, и с уверенностью могла сказать, что с каждой секундой она привлекала Феликса все больше и больше, но она с трудом подавляла непреодолимое желание убежать.

Дело было даже не в том, что она вдруг почувствовала себя неспособной выполнить задание и что их план мести был еще более аморальным и низким, чем те подлые игры, в который сам Феликс играл с женщинами. Кто-то должен был дать ему большую дозу его собственного лекарства. Она хотела убежать, обнаружив, что Феликс возбуждал ее больше, чем она себе решалась признаться.

27

Они зашли в ночное кафе, расположенное на углу улицы Сен-Дени и какого-то узкого переулка. У стойки маленького бара, освещенного неоновым светом, никого не было, не считая странной девушки, работающей за стойкой, и сутенера, который слюнявил желтый от никотина палец, пересчитывая пачку смятых купюр по пятьсот франков. Кафе было таким убогим, что по сравнению с ним гостиница, в которой остановилась Фоби, казалась отелем «Рафаэль». На грязных окнах стояли металлические решетки, а каждое зеркало за стойкой бара было украшено паутиной трещин.

Феликс казался немного пьяным, словно щенок, который с жадностью съел коробку бабушкиных конфет с ликером.

Фоби уселась напротив него.

Наблюдая за ее движениями, Феликс медленно зажег сигарету и посмотрел в окно. Снаружи несколько проституток распахивали свои пальто перед немногими проезжающими мимо машинами, выставляя напоказ кричащие нейлоновые трусики-стринги, металлические пояса, чулки с подвязками и лифчики с одной чашечкой.

– Значит, ты опоздала на самолет? – спросил он, повернувшись к Фоби.

– Нет. – Фоби отодвинулась, чтобы позволить бармену с грохотом поставить напитки на столик.

– Тогда что? – резко спросил Феликс.

Фоби посмотрела в его прекрасные глаза. Внезапно ей захотелось лгать ему как можно меньше.

– Я почти струсила, – призналась она в надежде, что на этот раз истина послужит ее оружием. – Твой настойчивый маленький брат практически затолкал меня в самолет, вылетавший следующим рейсом.

Она взглянула ему прямо в глаза, полная решимости довести игру до конца.

Затягиваясь сигаретой, Феликс обиженно заморгал, а потом его лицо приняло насмешливое выражение.

– Почему?

– Потому что он каким-то образом догадался, что я...

– Нет, почему ты почти струсила?

– Потому что я не была уверена, что ты мне настолько нравишься. – Фоби пожала плечами и откинулась на спинку стула, наблюдая за проституткой, торгующейся с мужчиной в куртке.

Феликс нахмурился и уставился в свой кофе.

Чувствуя себя так, словно ее мучили демоны, Фоби сосчитала до десяти.

– Я передумала. – Она прижалась ногой к его ноге так сильно, словно останавливала бьющую из артерии кровь.

– Хочешь сказать, что ты...

Фоби улыбнулась.

– Сейчас, – она вытянула вторую ногу, – я думаю, что ты классный парень, и готова съесть все неприличные слова, которые услышал от меня твой брат, и проглотить восклицательные знаки.

Она провела носком сапога по его ноге, пока не коснулась обнаженной кожи.

– Кстати, спасибо за билет.

– О! – выдохнул Феликс и так широко улыбнулся, что его глаза сузились до размера петель для пуговиц.

Фоби ухмыльнулась, уверенная в том, что попала в самую точку и сыграла свою партию не хуже скрипача в итальянском ресторане.

– Ты можешь это сделать. – Феликс опустил длинный палец в свой кофе и оставил отпечаток на скатерти.

– Что? – Фоби быстро теряла свое преимущество.

– Ты можешь сказать спасибо. – Он поднес чашку к губам. – Как удивительно.

– Тебе это нравится? – Она кокетливо склонила голову набок, вспоминая все уловки, которыми она пользовалась еще подростком. – Женская благодарность? Маленькие открытки с цветочками и нежные поцелуи в ответ на твою щедрость?

– Это простая вежливость, черт возьми, – угрюмо сказал он. – Кроме того, я действительно заплатил за тебя.

– Правда?

– Да, заплатил. – Феликс злобно посмотрел на свою чашку с кофе. – Самое меньшее, что от тебя ожидается, это простая благодарность. Подумай сама, Фоби, ты появилась на четыре дня позже.

– Спасибо тебе, Феликс, – очень тихо выдохнула она. – Спасибо, спасибо, спасибо. – Она повысила голос до хриплого шепота: – О, спасибо, спасибо, спасибо тебе, Феликс.

– Заткнись, – пробормотал Феликс, смущенно оглядываясь на сидящую недалеко от них проститутку.

– Нет, я не могу. Я хочу быть твоей рабыней, наложницей, любовницей, служанкой, твоей куклой, Феликс. Скажи мне, что я должна сделать, чтобы показать, как сильно я тебе благодарна?

Феликс ухмыльнулся:

– Я хочу, чтобы ты заткнулась.

Фоби несколько секунд наблюдала за ним. Когда она вновь взглянула на Феликса, ожидая его реакции, он все еще пристально смотрел на нее.

– Ладно, я все понял. – Он пожал плечами.

– Что?

– Твой полет ничего мне не стоил. – Он вытащил из пачки еще одну сигарету. – Тогда какого черта ты прилетела?

– Я же сказала, твой младший братец посадил меня на самолет. – Фоби быстро допила кофе. – И у меня здесь несколько деловых встреч.

– Чем именно ты занимаешься? – Феликс допил кофе и облизал губы розовым языком.

Подходящий ответ снова не пришел ей в голову. Фоби рассеянно улыбнулась и опять посмотрела в окно. Мужчина и проститутка исчезли.

– Боже, почему тебе всегда нужно быть такой чертовски загадочной, Фоби Фредерикс? – Он нетерпеливо вздохнул. – Послушай, я все понимаю. Я уже догадался, что в Лондоне у тебя кто-то есть. Вы живете вместе. Для меня это не проблема.

Он заерзал на стуле и тоже посмотрел в окно с решеткой.

– Что? – пролепетала она, вздрогнув от неожиданности.

– Я говорю о парне, который взял трубку. У него был довольно расстроенный голос.

Фоби ошеломленно уставилась на него, почувствовав внезапный озноб.

– Когда ты не пришла, я позвонил тебе. Думаю, это было во вторник. Или в понедельник? Не важно, я забыл. Мне ответил какой-то парень. Голос как у диктора на радио.

– А, скорее всего, это был Айен. – Фоби с облегчением вздохнула. – Парень моей подру... – Она застыла, вспомнив вечер, проведенный с Феликсом в Камдене.

– По какому номеру ты звонил?

– Что значит, по какому номеру? – Феликс посмотрел на нее так, словно она обладала врожденной неспособностью к запоминанию цифр. – По номеру телефона твоей квартиры в Хайгейте. По твоему номеру, Фоби.

– В Хайгейте? – оцепенев, пошептала она, когда до нее дошел смысл его слов. Реальность обрушилась на нее как снег на голову. Феликс пытался связаться с ней во вторник вечером. Дэн сказал, что придет в этот же день.

Фоби представила Дэна сидящим в холодной, неуютной квартире среди разбросанного по полу мусора, в компании очень расплывчатого сообщения на автоответчике, уныло ожидающим ее прихода. Услышав звонок, он бросился к телефону, словно подросток к почтовому ящику в День святого Валентина. Он принес свое великолепное, чистое, жаждущее ласки и изголодавшееся по поцелуям тело. О боже... О, Дэн...

Зачем, черт возьми, она дала Феликсу этот номер? Один бокал вина в мерцающем горении свечей в Камдене, и у нее в голове все перепуталось, словно в памяти компьютера, пораженного вирусом.

– Значит, это был парень твоей подруги? – Феликс осторожно продолжил разговор, будто полицейский с чистосердечным признанием на руках.

Помертвев от горя, Фоби попыталась пожать одеревенелыми плечами. Опуская голову, чтобы кивком подтвердить его слова, она заметила две маленькие, нетронутые рюмки текилы и подумала о том, смогут ли они заглушить боль.

– Знаешь что, – Феликс наклонился вперед, касаясь ногами ее ног и прижимаясь к ним коленями, – мы сыграем в одну маленькую игру.

– Конечно, – рассеянно согласилась Фоби, продолжая думать о Дэне. Ей отчаянно требовалось выяснить, что именно Феликс сказал ему.

– Мы выпьем по рюмке текилы, – его глаза так сверкали от удовольствия, что казалось, они освещали его ресницы, – а потом мы будем задавать друг другу вопросы. Любые, какие захотим.

– М-м-м. – Фоби подумала о том, вспомнил ли Дэн их прерванный разговор в квартире Портии и ее банальную ложь о новом парне по имени Феликс. Назвал ли Феликс свое имя, когда он звонил? Сказал ли он, что она должна быть с ним в Париже?

– Ты начинаешь. – Феликс придвинул к ней рюмку с текилой. – Пей!

– Что? – Фоби взглянула на него.

– Пей!

Вздрогнув, она с жадностью посмотрела на маленькую порцию анестезирующего средства, решительно выпила его, и ее чуть не вырвало.

Феликс поставил локти на стол, поддерживая руками подбородок.

– Где ты живешь?

Фоби смущенно смотрела на него.

– В Айли... В Хайгейте, – слишком поздно поправилась она.

– Точно такой ответ я слышу уже во второй раз. – Феликс задумчиво кусал тонкий мизинец. – А теперь скажи мне правду, маленькая лгунья. Где ты живешь на самом деле?

– Я как раз переезжаю.

– Куда?

– В Айлингтон. – Фоби опустила плечи, признавая свое поражение. – На Дуглас-стрит.

– Номер дома?

– Ты сказал, что можно задавать только один вопрос, – прошипела она.

– Это распространенный вопрос, – спокойно сказал он. – Какой у тебя номер дома?

– Триста семьдесят два, – пробормотала она.

– Попробуй еще раз, – дружелюбно улыбнулся Феликс.

– Двадцать семь «С», – огрызнулась Фоби.

– Уже лучше. – Феликс облизал мизинец и потянулся к своей рюмке с текилой. Он залпом выпил ее и даже не поморщился. – Хорошо, теперь твоя очередь.

Фоби подумала о том, как ей лучше воспользоваться этим предложением. Она совершенно точно знала, что вопросы о его матери исключались, но она уже так много знала о нем, что ей было трудно придумать вопрос.

– Сколько у тебя было любовниц? – Она подперла рукой подбородок, имитируя позу Феликса, и почувствовала огромное облегчение оттого, что ей удалось придумать вопрос.

– Ты всегда начинаешь с самого интересного, да? – Он немного подумал. – Девять.

– Ты лжешь. Назови их по именам. Прямо сейчас и не задумываясь. И это тоже развернутый вопрос.

– Ребекка – моя первая девушка. У нее были огромные скобки на зубах, и мы могли делать это только в фургоне для перевозки пони, который принадлежал ее родителям. Потом была Джина. Правда, между нами не было ничего серьезного, и наши отношения продлились недолго. Даллас – знаю, нелепое имя. Я познакомился с ней в Австралии, где я провел год. Она могла напугать кого угодно. Затем была Жасмин – сумасшедшая, но очень красивая модель. Я некоторое время жил с ней. После нее была девушка по имени Саския – кстати, мы тоже жили вместе. Потом была француженка Белль, еще более склонная к насилию, чем Даллас. Потом Джейни и Джулиет, но они почти не стоят упоминания. Наконец, у меня была связь с безмозглой моделью-американкой по имени Топаз, которая длилась одну неделю. А сейчас я совершенно свободен и жду своего счастья. – Он сверкнул широкой, призывной улыбкой.

Она до сих пор была уверена, что он лжет. Взгляд синих глаз был слишком открытым, слишком честным. Он напомнил ей взгляд Флисс. Кроме того, Саския подробно рассказывала о том, сколько девушек у него было, и всегда добавляла, что он разбивал сердце каждой из них, словно пьяный казак, бросающий пустой бокал в огонь.

– А как же Миа?

– Я же сказал тебе, что между нами ничего не было. Она хотела этого, но я отказался. Я перестал спать с женщинами, которые относятся к сексу как к спортивным упражнениям, проверяют совместимость с партнером по тесту в глянцевом журнале, а на следующее утро сначала спрашивают твой знак Зодиака и только потом имя. Мне хватило общения с Топаз – она показала, что последующее утро может длиться намного дольше ночи секса.

Вспомнив одно особенное утро, когда Феликс был беспричинно жесток с Саскией, Фоби захотелось его ударить. Яростно кусая губы, чтобы таким образом дать выход своему гневу, она следила взглядом за барменом, который возвращался к ним, сжимая в огрубевшей красной руке бутылку текилы.

– Что случилось? – спросил он, когда их рюмки наполнились во второй раз и теперь стояли перед ними, словно гранаты со снятой чекой.

– Это твой следующий вопрос? – Фоби посмотрела на свою рюмку и подумала о том, можно ли спрятать ее содержимое за щекой, как это делает с таблетками пациент в психиатрической клинике, чтобы избавиться от них в отсутствие медсестры. Но она как-то сомневалась, что попытка выплюнуть текилу в один из пластмассовых цветочных горшков останется незамеченной.

– Нет, просто ты выглядишь немного странно. У тебя какой-то особенный взгляд. – Он озабоченно почесал затылок.

– Особенный? – Фоби прекрасно знала, что он имел в виду, но постаралась изобразить полное непонимание. – Такой?

Она моргнула и очень медленно приблизила к нему свое лицо, посылая призывный взгляд. Обычно она пользовалась этим взглядом для того, чтобы уложить Дэна в постель, когда у него было очень плохое настроение. Он сражал наповал. Но Фоби оказалась совершенно неготовой к тому эффекту, который произвел на нее вид зрачков Феликса, внезапно расширившихся, словно кто-то уменьшил интенсивность освещения.

– Нет, это совсем не тот взгляд. – Он пошевелился на своем стуле, и его лодыжки прижались к ногам Фоби. – Твоя очередь.

Он кивнул в сторону рюмки с текилой и отвел от Фоби глаза, озабоченный тем, чтобы вновь получить перед ней преимущество.

Поморщившись, она попыталась выпить ее так, чтобы ни одна капля прозрачной жидкости не коснулась ее вкусовых сосочков. Несмотря на это, она невольно задрожала от отвращения, когда текила обожгла мягкую поверхность пищевода, спускаясь в сжимающийся желудок.

– В какую школу ты ходила и была ли ты там счастлива? – спросил он.

Она с трудом подавила желание посмеяться над ним. По-видимому, старые школьные галстуки очень много для него значили. Единственное, что она могла сделать со своими галстуками, это обмотать ими коробку из-под обуви, в которой хранила несколько школьных фотографий, уже несколько лет собираясь наклеить их в альбом. На этих снимках они с Саскией всегда были во враждующих лагерях.

Внезапно Фоби догадалась о его возможной тактике. Он проверял свою теорию. Вероятно, Феликс догадался, что они с Саскией ходили в одну школу.

– Школа святой... э-э-э... Мелиссы, – быстро нашлась она. – Да, я была очень счастлива. Прекрасное, веселое время.

«Я не очень перестаралась?» – подумала Фоби, чувствуя, как текила зашумела у нее в голове и высушила не только рот, но и мозги.

На лице у Феликса появилось крайне недоверчивое выражение.

– Я должен повторять вопросы весь вечер, Фоби? – очень весело спросил он. – Итак, в какую школу ты ходила на самом деле? Насколько я помню, Мелисса не была канонизирована.

– Хайстед-Холл. – Она заерзала на стуле, пытаясь прочесть выражение его лица. Почему она не сказала Блубери или что-нибудь в этом роде? – Нет, я не была счастлива. Я была тощая, у меня до шестого класса не росла грудь, и надо мной все издевались. Одноклассники меня ненавидели, а учительницы обожали. Я вызывала презрение и жалость и никак не проявляла себя в спорте.

Долгое время Феликс смотрел на нее в полном молчании. Фоби не смогла определить, что выражало его лицо – насмешку, сочувствие, жалость? Она не имела ни малейшего понятия. Он выпил вторую рюмку текилы без единого слова.

Фоби начала чувствовать, что она быстро пьянеет.

– С кем ты живешь в Лондоне? – задала она безопасный вопрос.

– С парнем по имени Дилан, – ухмыльнулся Феликс, понимая, что у него под ногами была твердая почва. – Мы знакомы друг с другом с детства, и я готов целовать землю, по которой он ходит. Он самый искренний, добрый, честный и забавный человек, которого я знаю. Он упрям и часто приводит меня в бешенство, но я его люблю.

– Больше, чем своего брата? – не подумав, спросила Фоби, и внезапно вспомнила, что не должна трогать его семью.

– Возможно, – без всякого выражения ответил он. – И это нечестно, потому что никак не связано с твоим вопросом.

Он начал искать глазами бармена, чтобы заказать очередную порцию текилы.

Чувствуя, как с каждой секундой она пьянеет все больше и больше, Фоби часто заморгала, чтобы остановить качающиеся стены. Она увидела, как к одной девушке, которая продавала себя на улице, подъехала полицейская машина. Затем машина раскололась на две части, и обе половинки закружились у нее перед глазами.