355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Филипп Ле Руа » Последний Завет » Текст книги (страница 9)
Последний Завет
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 21:49

Текст книги "Последний Завет"


Автор книги: Филипп Ле Руа


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)

25

По дороге в Сан-Хосе Натан пытался очистить мозг. Это было все равно что поднять «Титаник». Синапсы взрывались автоматными сериями. Он выключил радио, где комментировали покушение на израильских туристов в Кении, и сосредоточил взгляд на асфальтовой ленте шоссе. Снизив скорость, он принялся декламировать литании Нембуцу, которые якобы должны отделить его от рефлексов. Его существование было сплошным пищеварением, тело – нечистым и отвратительным. «Как же все это ничтожно! Противно. Почему я здесь?.. Поклонение будде Амида![6]6
  Амида (санскр. Амитабха) – одно из главных божеств в японской ветви буддизма.


[Закрыть]
Поклонение будде Амида…» Медитативное насильственное приближение к буддизму Амида, заключающееся в постоянном повторении мантры, не помогло стереть мысли, ведущие его в ад.

Очистить голову стократ трудней, чем заполнить ее.

Натан позвонил Шарлиз Броуден, чтобы предупредить, что едет к ней и везет Томми и Джесси. Она восприняла новость потоком пьяненьких слез и, как обычно, не задала ни единого вопроса.

Смотреть на асфальтовую ленту и сосредоточиться на управлении машиной.

Лав с промежутком в несколько часов перенес два потрясения. Он уже был не в состоянии выгребать, как некогда, клоаки людских душ. От зла его трясло. Он намеревался как можно скорей передать детей матери. А после этого вернуться к себе.

На часах было 23:40.

Он набрал номер личного телефона Максвелла. Тот не спал. Что ж, тем лучше, потому как придется быть внимательным. Натан включил автоматический регулятор скорости, прежде чем начать рассказывать о Флетчере и Гровене, об их подопытных, набранных из бездомных, в числе которых оказался Алан Броуден. Эксперименты, проводимые этой парочкой ученых, вызывали у добровольцев гипертрофию желез внутренней секреции и даже акромегалию.

– Что, что? – крикнул в трубку Максвелл.

– Акромегалию. То есть чрезмерное развитие лицевых костей и конечностей. Эти два ученика колдунов создавали монстров, воздействуя на гипофиз своих подопытных, на их щитовидную и околощитовидную железы, на надпочечники…

– Слушайте, кончайте вашу медицинскую лекцию и переходите к фактам.

– Я полагаю, что нет нужды искать устроителей загадочной бойни в госпитале Фэрбэнкса где-то далеко. Католический священник описал дьявола, почтальон рассказал про мумию… Все зависит от точки зрения… Столкнувшись с неизвестным, воображение затмевает доводы рассудка и преображает реальность в иллюзию. На самом деле все эти свидетели всего-навсего столкнулись с подопытными добровольцами проекта «Лазарь» после завершения опытов, которые либо искали помощи, либо жаждали мести.

– И что из этого следует?

– Эту бойню мог устроить кто-то из жертв Флетчера и Гровена, затаивших злобу на ученых за то, что те сделали с ними.

– А Броуден причастен к этому?

Натан вкратце пересказал Максвеллу хождения по мукам несчастного Броудена. Чтобы не утяжелять чрезмерно его вину, он представил дело так, будто Броуден похитил своих детей, уже зная, что он обречен. Также Натан описал действия Боумана, который, отыскав в Сосалито Броудена с детьми, отправился на Аляску по следам Шомона.

– Так что же, Клайд расследовал исчезновение Шомона? – удивился Максвелл.

– Это он обнаружил его тело и перевез в госпиталь Фэрбэнкса. Он рассчитывал, что Флетчер и Гровен реанимируют француза. Этим объясняется его присутствие в лаборатории во время нападения.

– Ничего не понимаю. Почему Боуман незаконно удерживал детей?

– Если бы он возвратил их матери, то Джесси вновь разлучили бы с Томми, которого немедленно вернули бы в психиатрическую клинику. Клайд считал, что этого нельзя делать.

– Нелепость какая-то.

Натан напомнил ему сделанную Броуденом выписку из лекций по психологии ребенка: «Иногда достаточно протянуть руку несчастному ребенку, чтобы вырвать его из порочного круга страдания и преступления». Клайд хотел спасти Джесси от стечения обстоятельств, которые перемололи бы ее.

Максвелл испустил тяжелый вздох, усиленный телефонным наушником. Ежели честно, ему никогда не удавалось контролировать своего лучшего агента. Лав был более податливым. И Максвелл предпочел не бросать тень на посмертную репутацию своего агента:

– Наилучший выход – остановиться на официальной версии побега и закрыть дело.

– Я уже проинструктировал девочку. Ей шесть лет, но умом она сравнится со взрослым. Если вы не против, она подтвердит нашу версию: она убежала, потому что ей захотелось провести рождественские каникулы с братом. Ни Боумана, ни отца она упоминать не будет.

– Да, это наилучшее решение. Отлично придумано, Натан.

– Но это не все. В квартире Клайда в духовке я обнаружил расчлененное тело Кармен Лоуэлл. Я в жизни не видел ничего подобного. Вам нужно будет послать агентов, у которых крепкий желудок, и извлечь оттуда ее останки. В полицию я не заявлял.

– Что это еще за история?

– Некоторые подопытные Гровена и Флетчера, вероятно, совсем уж ненормальные, и это гораздо опасней, чем мы думаем. Вполне возможно, Клайд привез одного из них в Сиэтл. Пока что я не вижу другого объяснения. Чтобы совершить подобное, надо утратить остатки человечности. Надо быть чудовищем.

– Я немедленно посылаю туда людей.

Натан сообщил ему адрес Клайда и сделал заключение:

– Присутствие Клайда в лаборатории вдвойне оправдано. Во-первых, там некоторое время пребывал Броуден, во-вторых, оно связано с делом французского путешественника, чей труп он отдал на растерзание этой паре ученых. Многие дела тут связаны друг с другом.

– Но ведь Боуман не получал задания отыскать Шомона!

– Значит, он делал это по собственному желанию или по заказу некоего третьего лица.

– И все эти дела ведут нас в лабораторию Фэрбэнкса.

– Максвелл, я на этом ставлю точку.

– То есть?

– Найдите кого-нибудь другого, чтобы завершить работу.

– Вы шутите?

– Аванс я вам верну. Я не могу продолжать расследование.

– Уж не хотите ли вы заставить меня поверить, что это дело чересчур сложно для вас?

– Душа у меня к нему не лежит.

– Натан, вы подписали договор!

– След синтоистской секты привел к чему-нибудь путному?

– Продвигаемся потихоньку. Чтобы ускорить дело, я привлек хакеров, которым удалось взломать компьютерную систему Пентагона. Они прошли по следу авторов фетвы до Азии. Я, кстати, рассчитывал послать вас туда. Но эти сукины дети исламские террористы мешают нам работать. Мне придется послать группу в Момбасу. Вы в курсе? Они убили двенадцать израильтян и десять кенийских танцоров.

– Да, я слышал по радио.

– Такое дерьмо, Натан, просто сил нет. Весь персонал мобилизован на борьбу с терроризмом.

– Дайте Нутак возможность поработать с досье, у нее к этому большие способности, – заверил Натан.

– Позвольте уж мне самому судить, кто к чему больше способен.

– Я еду в Сан-Хосе. Шарлиз Броуден-Гаррис получит своих детей. После этого я возвращаюсь к себе. Прощайте, Максвелл.

– Лав!..

Натан отключился, прежде чем его собеседник успел привести неопровержимый аргумент.

– Меня опять разлучат с Томми? – раздался у него за спиной тонкий голосок.

Глянув в зеркало заднего вида, Натан увидел, что Томми спит, а Джесси только что проснулась. Она слышала конец телефонного разговора. Вопрос девочки помог ему осознать, что, в сущности, он избавляется от ребят. Он притормозил и въехал на площадку станции обслуживания имени королевского гамбургера.

– Ты не проголодалась? – спросил он.

– Нет.

Джесси никогда не ощущает голода.

Он остановился под светящейся вывеской какого-то автодилера и, порывшись в сумке Джесси, достал тетрадку и карандаш.

– Ты что делаешь, Клайд?

Он начертил на странице девять больших квадратов, а в каждом из них нарисовал какие-то фигурки.

– Вот видишь, в первом квадрате твои мама и папа, которые любят друг друга.

– А здесь кто?

– А это маленький Томми, который только что родился. В третьем – это ты. А тут вы уже выросли и вместе играете. А в этом квадрате вы все вместе с мамой и папой. А вот тут твоя мама, но одна, только с вами двумя, потому что она развелась с вашим папой. А тут она встречает Стива. Видишь, она счастлива с ним. А здесь ты с мамой и Стивом. А тут ты с Томми. Время от времени ты будешь вместе с ним, а иногда вы будете в разлуке. Как твои мама и папа.

Он передал этот маленький комикс слегка растерянной, но и немного успокоившейся Джесси. Ее жизнь предстала перед ней как история с хорошим концом.

Через несколько минут Натан затормозил перед виллой Гаррисов. Всюду горел свет. Ворота открылись еще прежде, чем он вылез из машины. Джесси бросилась в объятия матери, тогда как Томми неподвижно стоял на тротуаре. Натан взял его за руку, собираясь ввести в дом. Он чувствовал, что Томми нервничает, подобно дичи, которую выпускают туда, где будет вестись охота. Стива Гарриса дома не было, и это несколько смягчило ситуацию. Натан не собирался долго задерживаться здесь. Он оставил мать с детьми и улетучился, вручив Шарлиз координаты Максвелла для получения дополнительной информации.

Гонимый неодолимым желанием как можно скорее исчезнуть, Натан – уже один – катил в «форде-меркурий». Он ощущал настоятельную потребность заняться ритуалами дза-дзен, погрузиться в океан, очиститься, возобновить связь с сакральным, возродиться с помощью купаний в ледяной воде, долгих медитаций, ката и киен на приморском песке. Восстановить свою жизнь такой, какой она была изначально, при его рождении. Три дня работы на Максвелла уничтожили результаты трехлетних трудов. Все нужно начинать сначала.

Он никак не мог отрешиться от мыслей об Алане Броудене. О том, как он держится перед неминуемой скорой смертью. Смерть – это удел всех, особенно если нет выбора, но чтобы принять ее неизбежность, требуется мужество. И оно было у Алана Броудена. Он прожил несколько лет рядом со своими детьми, не видя, как они подрастают, пожертвовав всем ради денег. Скатившись на дно общества, он продал свое тело дьяволу, чтобы подарить им несколько дней счастья.

Какая-то тяжесть заполнила «форд», свет фар расплывался в моросящем дожде. Натан снизил скорость, включил приемник, сделал потише звук и стал искать мелодию, которая могла бы прочистить мысли. И, по счастью, нашел. Группа «Talk Talk». «Living in another world». Дорога, скрадывающая шум, снимала мрачные мысли. Он запомнил слова:

 
Help me find a way from this maze
I'm living in another world to you
And I can't help myself…
 

Пропев вполголоса песенку раз двадцать, как сутру, он миновал щит, указывающий дорогу к аэропорту. Остаток ночи он проведет в отеле и возьмет билет на первый самолет, летящий в Сиэтл. Он пообещал Сью, что прибудет на похороны Клайда.

Часы показывали десять минут третьего. Уже вторник. Несмотря на поздний час, он позвонил Сью. Она не спала. Транквилизаторы еще не подействовали. Она обрадовалась, услышав его голос. А еще больше, узнав, что он приедет к завтраку. Она настояла на том, что приедет встречать его в аэропорт. Похороны назначены на середину дня.

Натан закончил разговор и вышел из машины. Поднялся в номер «Холлидэй Инн» и встал под холодный душ. К воде, уходившей в сток, примешалось несколько слезинок. Натан плакал.

Слезы, даже если они не облагораживают, не унижают.

Выйдя из ванной, он сел на ковер и принял позу лотоса. Таз наклонен вперед. Плечи и живот не напряжены. Шея и спина прямые. Руки расслаблены. Глаза полуприкрыты, взгляд, зафиксированный в метре от себя, обращен внутрь. Ладони направлены к небу, левая над правой, на уровне живота. Большие пальцы в контакте друг с другом. Коленями он упирался в пол, головой же касался неба, делал медленный, глубокий вдох, доходящий до самого кишечника, старался достичь правильного дыхания. Наплывали мысли. Он ощущал каждую из них, прежде чем изгнать и вернуться в состояние бездумности. Но мысли возвращались, как мощно брошенный бумеранг. Невозможно избавиться от них, погрузиться в пустоту. Медитация не становилась бодрствованием. Он оставался в кошмаре, наполненном призраками, пришедшими из вчерашнего дня и ночи. Разрубленное тело Кармен. Бесформенное лицо Броудена. Разложение. Зловоние. Полностью предаться медитации сейчас у него не получалось.

Он не мог очистить свой мозг.

И тогда он постарался увидеть будущее. Завтра вечером он будет у себя дома и вернется к истокам своей жизни.

26

Сью подкрасилась, чтобы скрыть печаль. Вдова Клайда встретила Натана в аэропорту Сиэтла на белом «понтиаке», который диссонировал с траурной чернотой. Невзирая на холод, она выбрала платье с глубоким полукруглым вырезом, открывающим грудь женщины, вскормившей двоих детей. Сью поцеловала его в губы. У ее поцелуя был одновременно солоноватый и сладковатый привкус, в нем смешались горе и радость. В дороге они избегали двух тем: следствие и похороны. Как в доброе старое время, он говорили о поэзии дзен, о хокку, о театре «но».

У Сью Боуман в доме остановились ее родители, свекровь и золовка, приехавшие на похороны. Они как раз доедали завтрак, когда Сью под руку с Натаном вошла в кухню. Ее дочка Лорен тоже сидела за столом. Она единственная что-то болтала, не ощущая в отличие от старших скорби. Ее предохраняли невинный возраст и защитный кокон, которым окутала ее мать. С их приходом кухня почти мгновенно опустела.

– Как ты думаешь, где сейчас Клайд? – спросила Сью у Натана, когда они остались одни.

– В морге.

Она подняла глаза от чашки чая и укоризненно взглянула на него.

– Я больше не пью. Уже двое суток я не прикладывалась к бутылке.

– Отлично.

– Поэтому не говори со мной, словно я пьянчужка, окончательно одуревшая от спиртного.

– Извини.

– Как ты считаешь, что происходит с человеком после смерти?

– Смерти нет.

– Как?

– Есть только жизнь. Космос.

– Значит, смерть еще одна иллюзия?

– Ты верующая?

– Да, но иногда я говорю себе, что верить глупо.

– Но так же глупо не верить, поскольку нет ни одного достоверного доказательства в пользу того или другого утверждения. Существование или несуществование Бога – это вопрос веры, а не разума.

– Я теряю веру… и разум…

Просто-напросто Сью пребывала в полной растерянности. И тогда, чтобы окончательно не потерять почву под ногами, она уцепилась за диалектику, как получивший нокдаун боксер цепляется за канаты. Натан подхватил игру, возносясь к высшим сферам богословской проблематики, которая нравилась Сью тем, что уносила ее от низкой действительности. Он начал с ответа на ее первый вопрос:

– Если ты забудешь все, чему тебя научили, и заглянешь в глубину, в свои надежды, сны, в свою интуицию, у тебя появится шанс обрести там знание потустороннего.

– У тебя есть доказательства этого?

– У меня есть опыт. Занимаясь дза-дзен, я открыл иллюзорность собственного «я», интуицию первичного бытия, свою глубинную природу. Я – звездная пыль, частица энергии, материи, сознания, явившаяся из пустоты и обреченная вернуться в пустоту.

– Выходит, ты ни во что не веришь?

– Верю в пустоту.

– Значит, ты, так сроднившийся с буддизмом, все равно не способен отвергнуть карму! Клайд не сможет перевоплотиться?

– Как тебе известно, карма означает «действие и его последствия». Действие телесное, словом или сознанием. Любой поступок, любое слово или мысль оказывает влияние на наше «я» и на наше окружение. И из этих зерен кармы в конце концов взойдут сорные травы либо великолепные цветы. До дня, когда ты осознаешь, что все – иллюзия, когда покинешь свое «я» и станешь жить в гармонии с космосом, который есть пустота. Клайд возродится в виде частицы космоса.

Сью вытерла влажные глаза и всхлипнула в чашку. Она продолжала бороться:

– Смерть пугает меня.

– Бог послал своего Сына, чтобы избавить людей от этого страха.

– Хочу напомнить тебе, что я еврейка. Несмотря на свои таланты проповедника, Иисус не является для меня Мессией. Он лишь воспользовался неспокойной и мистической эпохой, чтобы заставить нас поверить в свое воскрешение.

Натан досадовал на себя за то, что совершил такой промах. И он тут же исправился:

– Твой страх похож на тот, какой испытывают, перед тем как одержать большую победу. Вместо того чтобы зацикливаться на этом чувстве, лучше взгляни, чем оно мотивировано. В этом избавление.

На этот раз он слишком высоко поднял планку. Она положила ладонь на его руку.

– Мне нужна конкретика, а не метафизические отступления, в которые обычно углубляются, когда все идет хорошо.

– Беги от того, что тебя окружает, уединись, медитируй. От всего отрешившись, ты начнешь презирать смерть и всецело посвятишь себя жизни.

– А про детей моих ты забыл?

– Сперва дай им вырасти. Ответы получишь позже.

– Ключи вручены холостым одиночкам, да? Тогда отдай мне свои.

– Ими ты никакую дверь не откроешь. Я дошел до той точки, когда должен ежедневно находить весомое оправдание тому, что не покончил со всем этим.

Сью встала, чтобы ответить на телефонный звонок. В кухню вбежала Лорен; она налила большой стакан сока «Тропикана», откусила от маминой тартинки и во весь рот улыбнулась Натану. С сигаретой во рту возвратилась Сью, по дороге она захватила кофейник, чтобы подлить кофе Натану.

– Брат звонил. Он уже в пути.

– Вся семья собралась вокруг тебя. Это хорошо.

– Недостает только девицы Клайда.

Натан предпочел не рассказывать ей, какая жестокая судьба была уготована Кармен.

– Жизнь моя не удалась, – всхлипнув, произнесла Сью.

– Твоя? Да твоя жизнь чиста, как алмаз.

– Ну да!..

– Она многого стоит, потому что может прерваться в любой миг, и после тебя не останется ничего дурного…

– У меня был муж, который изменял мне, меж тем как я подавляла любовь к тебе. И что же в этом совершенного?

– Тайная любовь стоит больше, чем любовь, которую проявляют.

– Знаешь что, хватит теоретизировать.

– А я вот вспоминаю тот воскресный обед, на который ты пригласила нас. Были Мелани, Клайд, твои дети. Стол стоял в тенистой беседке. Обед был изысканный, великолепное шабли. Мы захмелели и безумно смеялись, не могли остановиться до самого десерта. Ты создала совершенную гармонию. Даже твой кот Клинтон, набивший брюхо, как барабан, и дрыхнувший в траве, являлся составной частью счастливого состояния, которое ты сумела создать. В тот день я желал тебя за способность излучать такое безграничное счастье. То, что я тебе рассказываю, Сью, это и есть конкретика. Потому-то, говоря о твоей жизни, я сравниваю ее с бриллиантом. Его многочисленные грани бесконечно чисты.

Сью плакала, и ее слезы капали на руку Натана, которую она прижимала к губам.

– Натан, мое существование стало чудовищно однообразным.

– Зря ты так говоришь. Каждая минута отлична от другой.

Их прервал отец Сью, сообщив, что траурный кортеж скоро отъезжает.

Клайд выразил желание, чтобы его кремировали. Это возмутило раввина, категорически отказавшегося прочесть каддиш, и огорчило мать, которая хотела, чтобы сын был погребен в семейном склепе. Во время церемонии кремации Сью не выпускала руку Натана. Приехали многие близкие, в том числе и коллеги из ФБР. Натан совершенно запамятовал, что на похоронах будет присутствовать Максвелл. Так что похороны почтил присутствием второй человек в ФБР, верный себе – элегантный, обходительный, властный.

– Извините меня, Сью, я признаю, что ни время, ни место для этого не подходят, но я похищу у вас Натана на несколько минут.

– Только, пожалуйста, побыстрей верните мне его.

Максвелл пытался скрыть растерянность. Впервые Натан видел его в таком состоянии, которое он пытался замаскировать агрессивностью.

– Что вы себе вообразили, Лав? Что играете в «монополию» и в любой момент можете выйти из игры, оттого что один из игроков жульничает?

– Я не участвую ни в каких играх и не служу в ФБР.

– Мы связаны нравственным договором. Извольте соблюдать его.

– Нет.

Максвелл чуть ли не разинул рот, потрясенный этим резким «нет». Натан использовал силу трех этих букв. Обычно он не решался этого делать. Ускользнуть, славировать, смягчить, проявить гибкость было гораздо легче и куда больше соответствовало его темпераменту. Переполненный этим своим «нет», которое вырвалось, как удар, он поклонился Лансу Максвеллу и присоединился к Сью. Она только что отдала детей под присмотр матери и настаивала, что отвезет его в аэропорт.

– Да я прекрасно могу вызвать такси, – уверял ее Натан.

– Как ты не понимаешь, это единственная возможность побыть наедине с тобой.

Она подъехала к мотелю, остановилась у одного из домиков и попросила его подождать. Вернувшись с ключом, она схватила за руку Натана, который не решился сопротивляться, и втащила его в комнату. Среди уныло стандартной обстановки Сью сбросила черное пальто и сняла платье.

– Не думаю, что это…

– Тсс, – шепнула она, прижимая палец к его губам. – Я собираюсь добавить новую грань чистого счастья к своей судьбе.

Она обняла его и прильнула в поцелуе к губам. Уже целых три года женщина не целовала его. Сью увлекла его в постель и развернула перед ним всю «Камасутру». Закосневший в аскетизме, скованный неловкостью ситуации, испытывая сильнейшее желание, Натан никак не мог добиться эрекции. Он был так далек от мира секса, что тот обрел чрезмерно большое значение, чтобы относиться к нему как к простой потребности. Сью так и не достигла седьмого неба из-за того, что партнер не сумел распалиться. За это время множество самолетов покинуло аэропорт Сиэтла. Последний, который подходит Натану, взлетит без опоздания ровно в двадцать один час.

Вся потная, с волосами, прилипшими ко лбу, Сью изменила позу и прижалась лицом к лицу Натана.

– Нет, я и вправду не создана для тебя.

– Дело вовсе не в этом.

– А в чем?

– После Мелани я не прикоснулся ни к одной женщине. Мое тело утратило нужные рефлексы. А голова полна страхов.

Сью встала и начала одеваться.

– Ты пропустишь свой самолет.

– Твоя семья будет тревожиться, оттого что ты так долго не возвращаешься.

– О моей семье можешь не беспокоиться. Они уже поволновались на похоронах. Никто не ожидал, что Клайд будет кремирован. Кстати, и я тоже. Верующим он не был, но тем не менее был евреем.

– Как-то это трудно совместить.

– Чтобы быть евреем, вовсе не надо верить в Бога. Иудаизм, он в твоей крови, в генах, в культуре. Это атавизм. Принадлежность к диаспоре, которую долгие века постоянно преследуют римляне, нацисты, палестинцы… И кремация со всем этим совершенно не сочетается.

– Он как-то обосновал это решение?

– Мне он ни разу о нем не говорил.

– А как ты узнала о нем?

– Нотариус предупредил меня, что Клайд недавно добавил этот пункт в свое завещание.

– Когда именно?

– За четыре дня до того, как его убили.

Натан расстался со Сью, не зная, увидятся ли они когда-нибудь еще. Его последняя встреча с ней не будет вписана в анналы, во всяком случае в анналы Сью. Он оказался не способен подарить ей страничку счастья, о котором она мечтала многие годы.

Сидя в небольшом двухмоторном самолете, летевшем к побережью, он думал, до какой степени ничтожно его тело. Сухой мешок, более не способный даже излить семя.

А когда он ехал в такси к себе домой, у него вдруг возник вопрос, почему Клайд во время расследования, которое перевернуло его жизнь, нашел время оповестить нотариуса о желании быть кремированным.

Увидев свой дом на берегу, омываемом океаном, Натан забыл обо всем. Он лишний раз убедился, что, отказавшись работать на Максвелла, принял правильное решение.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю