Текст книги "Последний Завет"

Автор книги: Филипп Ле Руа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 40 страниц)

52

Карла без всяких затруднений припарковала машину на пустынной авеню.

– Просто мечта, – заметила она. – Свободная парковка, нет очередей в кассы магазинов, продавщицы к вашим услугам, и все это в праздники… Народу полно только у моего гинеколога. Дети спешат явиться в этот враждебный мир…

Когда она говорила, жонглируя словами, то в этом участвовали ее руки, волосы, плечи. Натан уже мог обрисовать ее характер. Карла любила общество, терпеть не могла заниматься чем-либо в одиночестве, даже если речь шла о пустяковых занятиях. Не поэтому ли ему так легко удалось навязаться ей в попутчики?

Прием у доктора Альгара задерживался на сорок пять минут. Холл клиники наводнила масса пациенток, которые соорганизовались, чтобы помочь друг другу добраться. Оттого и произошел некоторый сбой. Натан оказался здесь единственным мужчиной. Он ощущал дурноту и стеснение в этих стенах с выцветшими обоями. Элегантные женщины, чьи тела, облаченные в дорогие костюмы, были готовы к тяжелому испытанию, дожидались, когда настанет их черед обнажить самые сокровенные органы и утратить часть своей тайны.

– Месье Лав, что вы хотите узнать от меня? – усевшись, прошептала Карла.

– Вам что-нибудь говорит имя Клайд Боуман?

– Нет. Федеральный агент, который допрашивал меня в Фэрбэнксе, задал мне этот же вопрос. Это один из четверых убитых?

– Клайд Боуман был агентом ФБР. И еще он был другом вашего мужа. Это имя указано в конце его последней книги.

– Этьен был знаком со множеством людей в Штатах, которые помогали ему в его экспедициях. Сотрудники НАСА, ученые, проводники… Но я редко с ними встречалась. Я участвовала лишь в подготовке материалов экспедиций и выслушивала рассказы о его подвигах. Строго между нами, я пропускала их мимо ушей.

Натану было трудно представить Карлу, пропускающую мимо ушей чьи-то рассказы.

– Кстати, в последнее время я все реже и реже сопровождала его в поездках за границу, – добавила она.

– Надо было заниматься воспитанием дочки.

– Да, именно.

– Но вы сопровождали его на Аляску?

– Да. По правде сказать, я надеялась отговорить его отказаться от этой экспедиции.

– Почему?

– Мне она казалась чересчур опасной.

– Ему следовало послушаться вас.

– Этьен слушал только себя.

– И что вы делали, когда он оказался за полярным кругом?

– Возвратилась во Францию. Леа надо было в школу, и я не могла три месяца дожидаться мужа на Аляске.

– Когда вы вернулись туда?

– После того, как узнала, что он пропал.

– Не раньше?

– Я предполагала встретить его двадцать четвертого декабря после завершения экспедиции, но Леа заболела. И нам пришлось отказаться от зарезервированных билетов. Так что пришлось, несмотря ни на что, встречать Рождество в Ницце с больной дочкой, сварливой свекровью, с кретином деверем и его женой, столь же напыщенной, сколь и глупой.

– А что вы подразумеваете под «несмотря ни на что»?

– Несмотря на исчезновение Этьена.

– Вы скрыли дурную весть от своих родственников?

– Я не хотела портить Рождество девочке, которой и без того было плохо, ни утешать свекровь, сообщив ей, что Этьен не вышел в точку встречи. Когда Леа поправилась, я полетела, чтобы принять участие в поисках. Во Францию я вернулась через три недели. Я не могла слишком долго оставлять Леа на свекровь.

– Вы не любите Женевьеву?

– Да.

– А Этьена любили?

– Это вас не касается!

Эти слова привлекли внимание притихшей приемной, и взгляды пациенток обратились к Карле. Невозмутимый Натан тихо продолжил разговор:

– Легче признаться в нелюбви, чем в любви, не так ли?

– Вы начинаете мне надоедать.

– Понятно.

– Разумеется, я любила Этьена. К чему задавать такой вопрос?

– Густота тени, которую отбрасывают сосны, зависит от света луны.

– Что?

– В мире все противоречиво и обладает скрытым ликом, который нельзя постичь одной только мыслью.

– Скрывать тут нечего. Я выбрала Этьена за интеллект и любила его, потому что он любил Леа.

Комплекс красоты перед интеллектом.

Пациентки входили в кабинет и выходили, сообщая определенный ритм приемной, которая не пустела, и Натан уже не скрывал, что хотел бы побольше узнать о Карле. Она рассказала, что встретила Этьена в семнадцать лет, будучи беременной от итальянца, который сбежал от ответственности. Суровая католическая семья выгнала ее из дома, и она из сицилийской деревни отправилась с ребенком в утробе и парой джинсов в чемодане во Францию. Эффектная внешность открыла перед ней двери заведений, где ценят только физическую привлекательность. Она попала в казино в Монако. И там она познакомилась с Этьеном, подав ему на подносе бокал шампанского, предназначенный удержать его у стола для игры в блэк-джек. Но улыбка той, что поднесла шампанское, оказалась куда сильней, чем тяга к игре. Этьен предпочел бросить свои жетоны на ресторанный стол, за которым сидел с Карлой. Околдованный, он расстался с одиночеством, чтобы ухаживать за девушкой. Пребывая в тени матери и друга Владимира, он редко бывал в обществе. Карла озарила жизнь Этьена. К несчастью, первая встреча с Женевьевой Шомон закончилась катастрофой, что определило их дальнейшие отношения.

– Мать Этьена увидела, что ее любимец, тридцатилетний сын, связался с семнадцатилетней иностранкой, беременной неизвестно от кого, выгнанной собственной семьей, без гроша за душой и вдобавок католичкой, что окончательно уязвило ее протестантскую нетерпимость.

– Неужели между католиками и протестантами такая пропасть? – удивился Натан.

– Эта пропасть пролегла через всю историю Ирландии. На прошлой неделе в Дублине протестанты распяли католика. И знаете что? Они привинтили его винтами, чтобы его не смогли снять с креста. Даже палачи Иисуса до такого не додумались.

– А как Этьен реагировал на отношение матери к вам?

– То был один из редких случаев, когда он игнорировал ее мнение.

Доктор Альгар появился в дверях кабинета и произнес фамилию Карлы. Она мгновенно прервала разговор и устремилась в резиновые руки врача.

После полудня она вышла из кабинета.

– Ваш диагноз был верен, – произнесла она.

Натан предложил сделать небольшой перерыв и пообедать.

После остановки у аптеки Карла повезла его в портовый ресторан, находившийся на вершине скалистого утеса, с берегом его соединяли сходни. Они заказали по ниццкому салату с анчоусами, графинчик воды и колу.

– Ваш метод работы весьма необычен, – сказала Карла, глотая антибиотики.

– Вот как?

– Вы допрашиваете свидетелей совсем не так, как в полиции. Это расходится с официальной манерой – следователь в кабинете задает точно выверенные вопросы, а в углу сидит человечек, который стучит на машинке.

– Самое интересное в профессии следователя, впрочем, и врача тоже, вот это право проникать во внутренний мир людей.

– Вы забыли священников.

– К ним все меньше и меньше доверия.

– Вы точно из ФБР?

– Я всего лишь сотрудничаю с ФБР. Они обращаются ко мне, когда необходимы мои особые познания.

– А что именно?

Он кратко описал свои способности определять психологические свойства, Путь тактики, воинские искусства, дзен…

– Ух ты! Вас нужно опасаться! – воскликнула она.

– Да, если у вас есть что скрывать.

– Думаю, я вам многое уже рассказала, да? Не пора ли нам обменяться информацией. Кажется, вам известно что-то о моем муже, чего я не знаю.

– В течение года Клайд Боуман посвящал свое свободное время поискам Этьена. Я не знаю, что, кроме их дружбы, заставляло его заниматься этим. Клайд нашел тело Этьена, тайно перевез его в лабораторию госпиталя в Фэрбэнксе. Тело вашего мужа не было повреждено, и, кажется, его пытались воскресить, какой бы сюрреалистической ни казалась эта гипотеза.

– Воскресить? Как Лазаря?

– Именно. Этот эксперимент был частью программы, которая носит это имя. Проект «Лазарь» дал определенные результаты с несколькими добровольцами. Клайд Боуман пытался заставить Этьена говорить на операционном столе. Все это он снял на видео, но пленка исчезла.

К столу подошел официант и осведомился, закончили ли они. Никто из них не обратил на него внимания. Натан готовился к финальному залпу.

– Что за тайну унес с собой Этьен, тайну, которую Боуман пытался вырвать у него из замогильной тьмы? Кто уничтожил всех, кто работал в лаборатории, и похитил данные проекта «Лазарь»? Кто сейчас владеет видеокассетой Боумана? Вот вопросы, на которые мне необходимо ответить с вашей помощью.

У потрясенной Карлы вилка замерла в воздухе.

– Простите, что я выложил вам все, не надев белые перчатки, но я должен понять, известно ли вам кое о чем.

– О чем же?

– Сейчас я убежден, что вы мне рассказали не все.

Карла выпучила глаза, ее лицо, обращенное к Натану, выражало безграничное изумление. Он автоматически ответил на вопрос, который в этот момент возник в ее мозгу:

– Просто-напросто потому, что вы мне поверили.

53

Они дошли до машины, не обменявшись ни словом. После откровений Лава у Карлы пропало настроение совершать поход по магазинам. Выезжая с паркинга, она не уступила дороги неожиданно откуда-то взявшейся машине водопроводчика, и та бампером помяла крыло «ягуара». Мастер в весьма грубых выражениях объяснил, что устроить столкновение в этих условиях – это уже чересчур. Видя спокойствие Карлы и безразличие пассажира, он усмирил свой гнев. Сцена закончилась полюбовной договоренностью. Натан пересел за руль и поехал в направлении мыса Антиб. Карла наконец решила прервать молчание.

– Нет, – произнесла она.

Она прикрыла ладонью его руку, чтобы дать понять, что это относится к маршруту, который он выбрал.

– Поедемте ко мне, – объяснила она.

– Я туда и везу вас.

– Нет. Я имею в виду мою квартиру.

Она направила его в центр Ниццы по улице, перпендикулярной авеню Жан-Медсен. Они поднялись на четвертый этаж буржуазного дома на лифте, облицованном деревом, узком, тряском, и вошли в прохладу трехкомнатной квартиры, в которой две недели никто не жил. Карла села к телефону, позвонила дочке, чтобы убедиться, что у нее все в порядке, потом принялась слушать автоответчик. Подружка Леа устраивала «пицца-видео-пати», Марк приглашал Карлу на боулинг, Режи предлагала показать ей новый ресторан в старой Ницце, Женевьева Шомон сообщала ей о телефонном звонке из полиции. Карла выключила автоответчик и повернулась к Натану.

– Ваша свекровь? – осведомился он.

– Да.

– Не беспокойтесь, она уже все про вас рассказала.

Карла, сжав кулаки, стукнула по комоду, чтобы разрядить ярость. Избавившись от негативных волн, она включила автоответчик и вставила в него кассету другой стороной.

– Вернувшись с рождественских каникул, я помимо звонков из полиции обнаружила следующее сообщение.

Она включила перемотку и пустила запись. Говорили на английском:

«Здравствуйте, мадам Шомон. Я Эндрю Смит из полиции Анкориджа. Вы не знаете меня, но я вас немножко знаю. Я уже год занимаюсь следствием по делу об исчезновении вашего мужа. Я только что узнал, что с вами не удалось связаться, чтобы сообщить, что его тело наконец-то найдено. На всякий случай я шлю вам это сообщение. Я переслал его также в казино, где вам передадут его после вашего возвращения. Обстоятельства смерти вашего мужа пока что не ясны, но я встретил федерального агента, который работает над этим и который, похоже, знает чуть больше. Он не назвал мне свое имя. И тем не менее я могу сообщить вам номер его мобильного телефона. Позвоните ему, мне кажется, что ему можно доверять и что в этой сфере он один из лучших…»

Сообщив номер телефона, Смит выразил свои соболезнования вдове на звуковом фоне, смахивающем на шум аэропорта.

Карла остановила пленку и направилась в кухню. Ничего удивительного, что она с таким доверием приняла его. Смит его порекомендовал. И ему представились смехотворными мелкие хитрости, предпринятые им, чтобы внедриться к ней. Карла вернулась со стаканом воды.

– Это все, что я могу вам предложить.

– Нет ничего лучше, чтобы утолить жажду.

– Этот Смит посоветовал мне выслушать вас. Я должна поверить тому, что вы мне рассказали, не так ли?

– Да.

– В таком случае прекратите расставлять свои ловушки, чтобы составить представление обо мне, и будьте откровенны. Ваша история с воскрешением – блеф или нет?

– Не знаю.

– Вы верите в то, что человека можно воскресить?

– Солнце не верит в ночь.

– Мне на это плевать.

– Я ни во что не верю.

– Значит, вы несете вздор?

– Пустота всякой вещи. Вы спрашиваете мое личное мнение, я вам его сказал, хотя оно может быть не принято во внимание в отчете по этому расследованию.

– Тогда скажите, что принимается во внимание.

– Почему вы не позвонили мне, прочитав это сообщение?

– Ваш телефон не отвечал.

Ну да, Натан в это время был в Маниле, мобильник Боумана он с собой не взял.

– Коченок не переслал вам послание Смита?

– Мы были в море на яхте.

– У него был мобильный и радиостанция на борту. Вам не кажется, что послание Смита, оставленное в казино, было слишком важным, чтобы его проигнорировать?

– Что вы пытаетесь мне внушить?

– Вы встречаетесь с человеком, который вам лжет.

– Пожалуйста, не вмешивайтесь в мою личную жизнь.

Карла посмотрела на фотографию Этьена, стоящую на буфете, затем перевела взгляд на кресло, в котором сидел Натан, и не обнаружила его там. Она оглядела комнату, прислушалась, но он, похоже, испарился. Карла окликнула его, проверила, заперта ли входная дверь, и, уже уверившись, что осталась одна, вдруг почувствовала, что за спиной кто-то есть. Натан стоял так близко к ней, что мог почувствовать аромат ее духов, смешанный с запахом антисептиков из кабинета доктора Альгара.

– В какую игру вы играете? Вы меня напугали!

– Спасибо за воду, – сказал он и вернул ей стакан.

Она инстинктивно отодвинулась, чтобы нарушить некую интимность дистанции в затемненном углу.

– Вас что, интересует Владимир? – осведомилась она.

– Нужно быть совершенно бесчувственным, чтобы, находясь рядом с вами, интересоваться кем-то другим.

Натан прошел в центр комнаты и оттуда начал атаку:

– Коченок спонсирует экспедицию Этьена, отправляет его на край света, соблазняет его жену, скрывает информацию, пришедшую из полиции, а кроме того, французская политическая полиция, Интерпол, ФБР и КГБ коллекционируют на него досье.

– Какие еще досье?

– А вы разве не знаете, что он глава русской мафии?

Карла побледнела, а следующие слова Натана ее просто нокаутировали.

– Ваш муж был убит дважды. Год назад во время научного эксперимента без единого свидетеля и несколько дней назад, когда агент Боуман пытался вырвать из небытия имя его убийцы. И тут существует вероятность, что мы имеем дело с одним и тем же преступником. Со всемогущим, вездесущим, прекрасно информированным, заинтересованным, безжалостным убийцей.

54

Лав надавил на нее, быть может, излишне сильно. Но ему было необходимо вывести Карлу из равновесия, чтобы прозондировать, что у нее кроется внутри, а главное, что в голове. Пока что она стоически воспринимала сенсационные новости, как опытный боксер удары на ринге. А Натан продолжал словесную атаку:

– Этьен был препятствием, мешавшим Коченку завладеть вами. Толкнув его на смерть, Коченок получил вас. Я никогда не высказал бы этого утверждения, если бы не встретился с вами. Вы красивы, молоды, умны, и он влюбился в вас, можно сказать, с первого взгляда. Вы стоите больше, чем все состояние Коченка.

– Вам это вложила в голову моя свекровь или кто-то другой? Не было никакой нужды толкать Этьена на смерть. Напротив! Он сам погубил себя, переоценив свою способность противостоять климату Аляски. Виновник этого мороз.

– Мороз всего лишь орудие преступления.

– Если человек тонет, это вовсе не значит, что его убили. Этьен сам прыгнул в воду, по собственной воле.

– А если кто-то барахтается в воде и ему не собираются протягивать руку, как вы это называете?

– Но когда пропал Этьен, Владимир был во Франции.

– У Коченка длинные руки. Немало его соотечественников живет на Аляске. Он состоит в мафии и финансировал экспедицию. И тут возникает много совпадений.

– Я больше не желаю это обсуждать. Я хочу вернуться.

Захваченный своими выводами, следовавшими один из другого, как матрешки, Натан понял, что зашел слишком далеко и притом поспешил. Все же у его обвинительной речи против Коченка было одно достоинство: у Карлы возникли сомнения.

Натан и Карла вышли из дома. Она предложила подвезти его в отель. Но он попросил доставить его в казино. Ему обязательно нужно было поговорить с Коченком. К сожалению, тот только что отправился домой.

– Надеюсь, я достоин того, чтобы вновь сопровождать вас на мыс Антиб? – спросил Натан, не слишком надеясь на согласие.

– Есть еще одна вещь, о которой, кажется, вам никто не говорил, – сказала Карла.

Она пошла на некоторые уступки, чтобы защитить Коченка. Вполне естественное поведение для человека, который надеется, что удастся восстановить кое-какие истины. Она сообщила, что Этьен был мишенью весьма серьезных угроз. К нему обращались с анонимными призывами прекратить борьбу против охотников и браконьеров, угрожая в противном случае отомстить. Жандармерия ограничилась тем, что зарегистрировала жалобу. Попытки запугать лишь возбуждали Этьена, и он все чаще отправлялся на Аляску. У него отсутствовали сдерживающие центры. Его борьба с браконьерами уже граничила с террором.

– Количество врагов у Этьена на Аляске и в Канаде с каждым разом увеличивалось. Мне кажется, там найдется немало подозреваемых.

– Каковы были его последние акции?

– Он прежде всего преследовал трапперов, в особенности тех, кто отстреливает все подряд. Этьен метил главным образом в важных персон, приезжающих издалека, чтобы приобрести экземпляры животных, находящихся под охраной. У моего мужа был отвратительный характер, но следует признать, он не рассчитывал, что политики станут ему помогать. Он считал, что ничего не изменится, если политически корректно гладить по шерстке.

– Вы думаете, что Этьен мог быть убит во время экспедиции авторами анонимных угроз?

– Во всяком случае, они уже были там, готовые встретить его.

– Зачем же он отправился именно туда?

– Этьен питал настоящую любовь к Аляске. Это одна из самых крупных неосвоенных территорий планеты, где фауна невероятно разнообразна. В особенности на Арктическом побережье…

– Именно там он и исчез.

– Совершенно верно. Вы не представляете, какое там безмолвие. Несмотря на нефтепровод, пересекающий штат с севера на юг, большая часть территории находится под защитой государства. Но подземные залежи нефти у многих вызывают аппетит. Транснациональные компании постепенно отщипывают кусочки от государственного арктического заповедника, в то время как крупные шишки платят за нелегальные сафари, желая подстрелить с вертолета белого медведя или поохотиться с пулеметом на карибу.

– Кажется, вы поддерживаете борьбу вашего мужа.

– Если вы живете с террористом, то либо перенимаете его идеи, либо бросаете его.

Карла затормозила перед переходом, пропуская поток пешеходов, бросающих завистливые взгляды на ее автомобиль.

– У вас есть догадки о том, кто эти шишки, на которых вы только что намекали?

– Люди, с которыми боролся Этьен, вращаются в высших сферах. Это политики, банкиры, нефтяные магнаты, президенты и генеральные директора транснациональных компаний, эмиры, миллиардеры из шоу-бизнеса… Вам тоже следовало бы заинтересоваться кое-какими конгрессменами, особенно теми, кто ратует за проект бурения в национальном заповеднике в зоне тысяча два.

– У вас есть фамилии?

– Но эти люди на виду.

– А почему вы не поставили в известность полицию?

– Потому что до сих пор я не знала, что Этьен был убит.

55

В «Новостях» по радио сообщили о загрязнении моря нефтью в Испании, о двух взорвавших себя террористах-смертниках в Израиле, о двух взрывах в Ираке и рождении клонированного младенца. Карла переключилась с «Радио Ривьера» на «Радио Ностальжи». Мишель Полнарефф пел: «Мы все отправимся в рай».

– Как вы думаете, им в этой чертовой лаборатории удалось оживить Этьена?

– Задай вы мне этот вопрос несколько лет назад, я ответил бы «нет». Но сейчас какая-то крошечная секта сумела клонировать человека, да и наука не стоит на месте.

– Приехали, – с явным опасением сообщила Карла.

Перед «ягуаром», почти израсходовавшим весь бензин, медленно отворились ворота приморской виллы. По выражению лица охранника Натан понял, что Коченок возвратился в свои пенаты с «Калашниковым» вместо букета цветов. Русский узнал о поездке Карлы в компании федерального агента, и ротозеям из персонала досталось по полной программе.

– Завтра я лечу в Нью-Йорк, – сообщил Натан, как только машина остановилась. – Рейс «Дельта эйрлайн» в восемнадцать тридцать.

Информация прозвучала, и Натан убедился, что Карла ее отметила и запомнила.

Вылезая из автомобиля, он почувствовал, что ступает на заминированную территорию. Дверца машины еще не успела захлопнуться, как перед ними вырос владелец дома в окружении двух амбалов в костюмах, и лицо его отнюдь не выражало гостеприимства. Перед визитером встал классический выбор: столкновение или отступление. Первый вариант был куда легче. Натан уже определил, где у этой троицы оружие. При первом же проявлении враждебности он смог бы тремя ударами уложить их на землю. При втором варианте следовало быстро поблагодарить Карлу за сотрудничество, задать несколько чисто формальных вопросов Коченку и покинуть эту компанию. В обоих случаях ему грозил резкий и бесповоротный разрыв с вдовой Этьена, чего ему вовсе не хотелось. И тогда он остановился на третьем варианте, менее удобном, но зато позволяющем укрепить их отношения, даже если вначале все, вероятно, пойдет совсем не так. Сообщение о завтрашнем отлете в Нью-Йорк в восемнадцать тридцать было частью плана.

Первые слова, с которыми Коченок обратился на скверном английском к Натану, звучали так:

– Какого хрена ты раскатываешь в моей машине с моей женщиной?

У Коченка было хорошо развито чувство собственности.

– Мне нужно было задать мадам Шомон несколько вопросов по поводу смерти ее мужа.

– Она уже слетала для этого на Аляску. Кто ты такой, чтобы допрашивать мою семью и раскатывать в моей тачке?

– Я работаю на ФБР.

– Я, как только узнал, что ты вертишься вокруг Карлы, проверил. Твоя фамилия в списках ФБР не значится.

– Как это вы узнали?

– У меня есть связи, мудак.

Оскорбление сопровождалось сильным ударом в плечо. Тон разговора опасно повышался. Вмешалась Карла, она говорила по-французски, Натану было сложно читать по лицам. Гориллы не отлипали от своего босса, подстерегая попытку контратаки со стороны американца. Карла пыталась урезонить Коченка, сообщив ему, что смерть ее мужа могла быть не случайной.

– Заткнись, Карла! Ты зациклилась на смерти Этьена. Это длится уже целый год! Но теперь, когда он покоится в гробу, пора подумать о будущем.

Сбитая с толку, она перевела последние слова Владимира Натану. И теперь ему предстояло завершить эту бессмысленную дискуссию.

– Прошлое не уничтожишь с помощью хрустального шара, – сообщил он русскому.

Коченок под настороженными взглядами двух горилл, готовых ринуться в бой, схватил его за воротник. На английском, бедном по части семантики, но богатом на ругательства и оскорбления, смутно рифмующиеся с англо-саксонским духом, он злобно завопил:

– Если ты, сучий потрох, еще раз подойдешь к Карле, я уничтожу тебя и без твоего сраного хрустального шара! Усек, говноед?

Он разжал руки и с презрением оттолкнул Натана. Тот ни на сантиметр не сдвинулся с места, ухватившись за блейзер мафиози.

– Усек. Позвольте в таком случае мне удалиться и попрощаться с вами. Как вы это делаете в своей стране пьяниц? Вот так?

Натан взасос поцеловал его в губы, точь-в-точь как Брежнев. Оба телохранителя приподняли его, подхватив подмышки. Коченок, даже не вытерев губы, сложившиеся от энергичного засоса домиком, врезал ему прямым в челюсть. По-прежнему пребывая «на воздусях», Натан получил мощный удар в желудок, дополненный апперкотом, который, казалось, раскроил ему череп. Глаза его застлала туманная пелена. И когда его швырнули, до него смутно донеслись протестующие крики Карлы. Он приземлился на пустом шоссе, точно мешок с мусором.

Когда он немножко пришел в себя, над ним навис радиатор «роллс-ройса». Пара надраенных до блеска туфель стояла в луже крови, что вытекла у него изо рта. Человек с весьма благопристойным лицом, в шоферской фуражке на голове, обратился к нему по-французски. Натан пробормотал несколько английских слов и снова погрузился в беспамятство.