Текст книги "Последний Завет"

Автор книги: Филипп Ле Руа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 40 страниц)

64

Будильник показывал половину четвертого. Натан лег, но глаза не закрыл. Лежа в спальне Боумана, в его постели, в его одежде, он перебирал в мозгу обрывки фраз, которые не давали ему покоя: «Кто мог пройти в лабораторию, не возбудив у меня подозрения?.. Я ждал его. Встреча была назначена…»

После перелета через океан веки его наливались свинцом. Две недели он пересекал часовые пояса в обоих направлениях, и теперь ему надо было выспаться. Его клеткам, сверхактивным днем, необходима была ночь, чтобы воспринимать внешнюю энергию. Но прежде чем принять позу и начать вбирать ее, Натан постарался опустошить мозг, чтобы не впустить свои мысли в сны. В позе лотоса он сконцентрировался на дыхании, которое становилось все более и более спокойным, избавляясь от напряжения. Мозг его прояснился, и взгляд блуждал среди четырех стен комнаты, на которые город бросал искусственный свет, расчерченный жалюзи. Он осознал, что внушает ему каждый предмет, по которому он скользил взглядом, надолго не останавливаясь ни на чем, не задерживаясь ни на ассоциациях, ни на мыслях, ни на ощущениях. В небольшом зеркале напротив отражался католический крест, висящий над кроватью. Крест неожиданно напомнил ему Мелани, пытающуюся убедить Клайда, что Бог есть. Натан подождал, когда его разум станет таким же спокойным, как дно океана. Во время медитации он уснул, не видя, что в зеркале отражается ответ на преследующий его вопрос.

65

Четыре утра. В квартире тишина. Леа и Карла спят. За окнами спит Сиэтл. Натан поднялся и сделал себе кофе. С обжигающе горячей кружкой в руке он устроился в кресле Клайда и уставился на вездесущий черный экран, который безмолвно просил включить, чтобы исчезло его уродство. Этот телевизор предназначен был для просмотра пресловутой кассеты Клайда, притягивавшей смерть и желание завладеть ею. А еще он помог Натану идентифицировать Кармен Лоуэлл.

Что сделал бы его друг в это время? Скорей всего, он включил бы кассету с «Ночью охотника». Это был ритуал, исполнявшийся всякий раз, когда Клайду нужно было в чем-то увериться. Натан покопался в куче видеокассет, быстренько нашел фильм Чарльза Лотона и вставил в видеомагнитофон. Он уселся, не задаваясь вопросом, будет ли просмотр полезен. Он просто действовал, как Клайд, думал, как он, в надежде продвинуться вперед.

На экране появилась Лилиан Гиш, цитирующая детям Библию:

– Господь взошел на гору и обратился к народу: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят… Царь Соломон в величии своем не сравнится с полевой лилией».

Коварный пастор, убийца вдов, воплощал в исполнении Роберта Митчэма темное начало, белое поэтическое начало в исполнении Стенли Кортеса, двое детей в мире взрослых… Дети, унаследовавшие десять тысяч долларов от умершего в тюрьме отца, возбудили интерес пастора, которому удалось жениться на их матери. Джон испытывает подозрения, следит за своей сестрой Перл, которая никогда не расстается с куклой.

Озарение пришло на тридцать второй минуте фильма.

На полу вокруг куклы со вспоротым животом валяются разлетевшиеся банкноты. Перл ножницами разрезает пополам две купюры. Десять тысяч долларов, за которыми охотился пастор, были спрятаны в кукле.

Натан уже не смотрел фильм. Вместо Перл и Джона перед ним возникли Джесси и Томми. А вместо этой куклы он видел Пенни. Да, Клайд спрятал свою видеокассету в куклу Джесси. Сейчас он был в этом убежден.

Значит, опять надо лететь.

Пункт назначения – Сан-Хосе.

66

Спустя четыре часа Натан вышел из такси у дома, находящегося километрах в двух от виллы Гарриса. Предпочтительно, чтобы никто, даже водитель кореец, едва говоривший по-английски, не знал, куда он направляется. Лав заказал на десять еще одно такси, которое должно было ждать в трех километрах отсюда. Легально как бы не существуя, Лав тем не менее был мишенью для охотников за наградой. Он старался не оставлять на своем пути белые камешки.

Спешно покидая квартиру Клайда, он успел оставить Карле лишь короткую записку.

«Обязательно оставайтесь здесь, я вернусь в середине дня и, быть может, с ключом к загадке».

Он успел на первый рейс в Сан-Франциско.

Было полдевятого утра, и солнечные лучи горизонтально светили ниже полога туч. Натан намеревался незаметно проникнуть в дом Гаррисов, изъять из куклы кассету и так же незаметно исчезнуть. Метод ниндзя. Правда, существовала проблема: утром он рисковал столкнуться с кем-нибудь из членов семьи. Но зато тамошняя топография являлась своеобразным козырем, в частности, расчлененная архитектура виллы. Стивен Гаррис, вероятней всего, сидел уже в своем южном павильоне за компьютером.

С быстротой ящерицы Натан преодолел ограду. Его тень слилась с тенью листвы. Решетчатая калитка, которая вела к четырем павильонам, была заперта. Она была из кованого железа, верх в форме арки. Расстояние между прутьями было неодинаковым. Натан просунул голову в самый широкий зазор, выдохнул воздух из легких, поджал ребра, продавился между прутьев и оказался по ту сторону. Ветерок, дующий с океана, проводил его до северного крыла. Дверь оказалась не заперта. Супружеская спальня находилась на первом этаже. Шарлиз Броуден-Гаррис лежала поперек кровати. Накрашенная, одетая, она лежала и храпела. Пьяная.

На втором этаже кровать Томми была пуста, белье снято, остался только матрац. Гаррис времени не терял и быстренько вернул Томми в психиатрическую клинику, откуда тот сбежал. Натан вошел в спальню Джесси. Девочка металась под теплым одеялом – закрытые глаза, брови сведены, что свидетельствовало о тревожном сне. Укрываясь в полумраке, он протянул руку и взялся за куклу, которую она прижимала к себе. Он почувствовал сопротивление, услышал сдавленный заячий крик. Джесси повернулась на бок и вскрикнула «нет!». Натан отступил и вжался в темный угол. Незаметный, он замер, ожидая, чтобы Джесси крепче уснула. Невзирая на высокие ставки, он не собирался будить девочку, забирая из рук куклу и потроша у нее на глазах.

Джесси пыталась избавиться от кошмара, хоть ей это не удавалось. Она боролась против своих демонов, вертелась, гримасничала, стонала. Натан взглянул на часы. До приезда такси оставалось больше часа.

Он приблизился к девочке. Дыхание у нее было прерывистое, пахнущее земляничной зубной пастой. Короткий вдох, короткий выдох. Ритм плохой. Она глубже залезла под пуховое одеяло. Глаза Натана, привыкшие к темноте, изучали каждое ее движение, каждое выражение ее маленького личика, утонувшего в подушке. И наконец он понял.

Она пыталась отогнать не сновидение, а реальность. Кошмар был не в внутри, а вокруг нее.

Он сел на кровать. Его рука коснулась куклы, медленно опустилась под одеяло и легла на пижаму девочки на уровне лобка. Ее лицо исказила страдальческая гримаса. Он нажал сильней. «Нет!» – снова крикнула она. Натан чуть глубже просунул пальцы между ногами Джесси. «Нет, только не сейчас!» Она все сильней и сильней сжимала Пенни. Он подсунул руку ей под ягодицы. «Нет, нет, Стив, не здесь, это больно!» Он отдернул руку, как будто дотронулся до оголенного провода. «Нет, не надо, не здесь, не надо, нет…» – повторяла она, тиская куклу.

Тайная книга самураев говорила, что решение надо принимать за время, равное семи вдохам. Натан принял его к концу четвертого. За это время он отбросил вариант, заключавшийся в том, чтобы пойти и убить Стива Гарриса, видимо разговаривающего с самим собой в южном павильоне. Но если он не хочет оставить след своего недолго пребывания здесь, убийство хозяина дома буде явно не разумно. Кроме того, как отреагировала бы Джесси, проснувшись в доме, где лежат труп отчима и мертвецки пьяная мать? Ей тоже потребовалась бы психиатрическая помощь.

Он поспешно отверг этот план и сосредоточился на деле, которое привело его сюда. Он уйдет отсюда с куклой… и с Джесси. В этот миг решение похитить девочку стало для него столь же очевидным, как когда-то для Клайда Боумана. Все стало ясным. Клайд не вернул детей их матери, поскольку обнаружил, что Стив Гаррис насиловал шестилетнюю девочку. Вот почему Джесси плохо спала, ничего не ела, мало говорила и никогда не выпускала из рук Пенни. Вот почему укрылась в мире Томми, которому она открыла свою постыдную тайну. Ее брат ненавидел Гарриса, подстерег его и бросил в бассейн. Метод аутиста был ребяческим, но цель его была понятна.

Натан взял девочку на руки. Нужно было снова симулировать побег. Джесси открыла один глаз.

– Я отвезу тебя повидаться с братом. Стив больше не сделает тебе больно.

– Томми здесь?

При упоминании брата девочка окончательно проснулась, вернулась в реальность на руках своего похитителя.

– Нет. Мы поедем искать его. Но надо незаметно выйти отсюда. Чтобы Стив не увидел нас.

– А мама?

Мать. Параметр, который трудно оценить и трудно исключить. Сколько весит она в сердце дочки? Шарлиз Броуден-Гаррис, бездействующая родительница, зависящая от алкоголя, воплощала одну из пяти категорией насилия над ребенком. Стивен Гаррис повинен в сексуальном насилии. Недоставало лишь физического, психологического или эмоционального воздействия, чтобы создать у девочки посттравматический шок, расстройство, шоковое состояние, возникающее, когда соединяются по меньшей мере три из пяти типов травм. Пришло время действовать, если он хотел спасти душевное равновесие Джесси.

– Твоя мама временно на стороне злых.

Это было единственное, что пришло ему в голову, пока он старался одеть ее поверх пижамы.

– Слушай, как ты меня одеваешь?

– Нам надо торопиться, пока сюда не пришел Стив. В Сан-Франциско я куплю тебе любую одежду, какую ты захочешь.

– Даже платье принцессы?

– Если захочешь, то и платье Золушки.

А пока он обул ее в кроссовки с изображением феи Колокольчик и надел розовое пальто Барби. Перед спальней Шарлиз до него донесся обнадеживающий храп. Девочка набрала код на калитке, и створки с хорошо смазанными петлями открылись. Перед ними были метров сто ровно выстриженного газона. Гаррис со своим вмонтированным телефоном мог появиться совершенно неожиданно. Девочка подбежала к кактусу и выкопала ключ, которым открыла массивные деревянные ворота в ограде. Натан посадил Джесси на плечи и пошел мерным шагом. Подъехавшее вовремя такси уже ждало их в километре от виллы Гарриса. Все шло хорошо до того момента, когда шофер, благоухающий кофе и мятным лосьоном после бритья, спросил, куда ехать. Не могло быть и речи о том, чтобы отправиться в аэропорт и тащить с собой девочку.

Итак, программа меняется. Надо, чтобы к ним присоединились Карла и Леа. В любом случае в Сиэтле ему делать нечего. Шоферу он назвал адрес психиатрической клиники, в которой содержался Томми.

Натан все больше и больше осложнял свое положение. Неопытная вдова, девочка двенадцати лет, шестилетняя девочка и шестнадцатилетний аутист. Да, балласт надо сбросить, иначе ему ничего не удастся сделать. Нужно найти кого-то, кому он доверяет и кто сможет последить за детьми. Сью Боуман недостаточно прочна для этого. Натан взглянул на Джесси, которая закрепляла подголовник перед собой на переднем сиденье. И вдруг он вспомнил, по какой причине он прилетел в Сан-Хосе. Он пощупал куклу. Она была набита тряпками. Он сдавил ей живот под вопросительным взглядом хозяйки куклы и долго ощупывал ее пальцами, не обнаружив ничего похожего на кассету.

67

Судебно-медицинский эксперт с засученными рукавами и руками, шарящими в животе наполовину вскрытого трупа, взглянул на агента Нутак, вошедшую в прозекторскую.

– Доктор, я пришла за результатом.

Кейт пожалела, что не позавтракала. Тошнотворный вид внутренностей заставил ее ретироваться.

– Я жду вас за дверью.

Доктор Барнз положил кишки, которые он собирался исследовать, и двинулся за федеральным агентом в холл. Он занимался очередным трупом, найденным в пригороде Фэрбэнкса. Еще один подопытный Гровена и Флетчера.

– Все то же. Напичкан гормонами. Эндокринные железы гипертрофированы. Акромегалия лица вызвана гиперфункционированием гипофиза. Опухоли на уровне надпочечников являются следствием чрезмерного выделения адреналина, сопровождающегося повышением давления…

– Избавьте меня от вашей гипертерминологии. Скажите конкретно, были ли все они убиты, прежде чем их реанимировали?

Доктор потер подбородок рукой в слизи. Он должен был выражаться ясно, чтобы не раздражать зануду, которая каждый день пристает к нему, требуя сказать то, что он чуял, но не смел высказать, боясь, что его сочтут чудаком, а то и еретиком.

– Во всяком случае, доказательств противоположного нет.

Кейт толкнула его к дверям прозекторской. Створки распахнулись. Пользуясь тем, что Барнз потерял равновесие, Кейт пригвоздила его к стулу.

– Я не выйду отсюда, пока вы мне не выскажете свое мнение. Я не прошу, чтобы вы это сделали в письменном виде, что могло бы дискредитировать вас перед врачебным сообществом. Просто скажите: произнесенное слово быстро улетучится и не выйдет за пределы этой комнаты. Может ли современная медицина воскресить некоторых мертвецов? Да или нет?

– Нет. Насколько я знаю, нет. Хотя техника реанимации все больше и больше совершенствуется.

– В проекте «Лазарь» присутствует слово «Лазарь», что означает «вернувшийся с того света», не так ли?

– Но там есть также слово «проект», а оно значит, что ничего еще не произошло.

– Разумеется.

– Проблема гораздо сложнее. Это как клонирование. Сегодня клонировать человека невозможно. Однако некоторые злонамеренные, но хорошо финансируемые люди проводят собственные исследования благодаря нестыковкам в законодательстве, а также адептам, предоставляющим себя в распоряжение гуру.

– Я говорю с вами не о клонировании, а о воскрешении.

– Методы разные, но цель остается той же: достичь вечной жизни.

– Тогда поговорим о методе.

– Гровен и Флетчер обладали огромными научными познаниями, полученными в процессе работ с клетками штаммов бактерий, работ, которые, кстати сказать, принесли им Нобелевскую премию. В то же время они получали соответствующие финансовые средства, что позволяло им щедро платить подопытным добровольцам и проводить свои исследования. Они оживили мертвую мышь. Почему не человека?

– Воскрешение кого-то предполагает, что он должен быть мертвым, не так ли? Значит, шестеро добровольцев перед воскрешением были умерщвлены. Или я ошибаюсь?

– Ничего не доказывает, что…

Под взглядом черных глаз Нутак он остановился и изменил свой ответ:

– Во всяком случае, такое предположение объяснило бы их состояние.

– О дьявол, мы с вами на грани бреда!

– Вы вынудили меня это сказать…

– Да заткнитесь вы! Выходит, Гровен и Флетчер благодаря технике, которую они отработали, могли бы оживить Шомона, чье тело сохранилось во льду. Почему же тогда он был не обезображен, как другие подопытные?

– Возможно, потому что он умер раньше… Вторичные последствия не успели проявиться. Тем не менее он начал распухать.

– А можно ли считать, что Шомон пробыл год в состоянии клинической смерти и все это время находился в пресловутом туннеле, описанном теми, кто коснулся смерти. Ну, вы знаете, со светом в конце, левитацией и всем таким прочим.

– Научными исследованиями установлено, что туннель, о котором вы говорите, не более чем галлюцинация. В тот момент, когда человек умирает, все его внутренние ресурсы, нейромедиаторы высвобождаются, создавая смертельную наркотическую дозу, и как следствие, видение туннеля и света. Это абсолютно субъективно. Вспышка, наркотическая мегагаллюцинация… Представьте себе, будто вы приняли большую дозу ЛСД. Но длится это мгновение, это удар по мячу, а не целый футбольный сезон. Как только глютамат проникнет в мозг, наступает конец.

– Спасибо, доктор Барнз, можете вернуться к себе в вивисекторскую.

– Я ничего не говорил вам насчет воскрешения, ясно?

– Не беспокойтесь, я тоже не хотела бы прослыть фантазеркой.

68

Такси ехало к клинике Монтклэр, находившейся на юге Сан-Франциско. Натан позвонил Карле из телефонной кабинки. Они договорились, что она с Леа сядет на первый рейс, вылетающий в Сан-Франциско. Он будет ждать их в аэропорту. Джесси рядом с ним, вопреки его надеждам, не заснула.

– Пенни проглотила очень опасную штуку, я должен ее оперировать, – сказал он.

– Еще чего! Пенни ничего не ест. Внутри у нее только тряпки.

– Ты можешь дать мне ее на время?

– Нет.

– Что забыл принести тебе Санта-Клаус?

– Санта-Клаус не существует.

– А какой подарок ты хотела бы получить?

– Ну-у… большие качели. Томми поднял бы меня до неба!

– Хорошо. Я спорю с тобой на большие качели, что в животе твоей куклы что-то есть.

– Как это? Я не понимаю.

– Если я ничего там не найду, то куплю тебе большие качели.

– А если там что-то есть? Что я тогда должна дать?

– Я оставлю у себя то, что найду.

Она протянула ему куклу:

– О'кей! По рукам!

Натан скрепил уговор свободной рукой, взял Пенни, раздел ее, осмотрел все швы. Похоже, их никто никогда не вспарывал. Оставалась голова, сделанная из твердого каучука, соединенная с туловищем резинкой, умело скрытой воротником платья. Разделить обе части было несложно. Шея была набита обрезками полистирола. Он убрал их и проверил, что внутри. Между щек оказалась вставлена маленькая коробочка. Натан затратил довольно много времени, чтобы извлечь ее, не сломав голову. Он открыл коробочку и вынул из нее тридцатиминутную кассету «VHS-С». Надо будет купить адаптер, чтобы вставить кассету в видеомагнитофон. Он попросил шофера остановиться у ближайшего магазина видеотехники.

– Ты проиграл, – сказала Джесси.

– Я оставлю у себя кассету, как мы с тобой договорились.

– Как хочешь, но ты должен мне качели, ведь кассета была не в животе. Она была в голове.

– Согласен.

Джесси понимала толк в делах. Натан задумался, что ему делать с ней и с ее братом. С собой возить их просто невозможно, как нельзя и рассчитывать, что Карла согласится исполнять при них роль няньки. Еще менее реален его первоначальный план: подкинуть троих детей, из которых один аутист, Сью Боуман, чье психическое равновесие было еще шатким. Тут нужен надежный человек, тот, кому он вполне доверяет и для кого дружба Натана стоит больше 700 000 долларов, причем человек этот не станет задавать вопросов и ставить какие-либо условия. То есть редкая птица.

До того редкая, что Натан нашел одного-единственного кандидата.

69

Такси остановилось перед воротами клиники Монтклэр.

– Дальше, – сказала Джесси.

Водитель посмотрел на Лава, ожидая подтверждения с его стороны. Натан знаком велел ему подчиниться. Они проехали еще около пятисот метров, пока девочка не сказала «стоп». Затем вышла из машины и побежала в общественный парк. Натан расплатился по счетчику и двинулся за ней следом. Джесси встала перед пустой скамьей.

– Мы должны встретиться тут. Как в тот раз, с папой.

Они подождали с четверть часа. Томми не появился.

– Может, ему не удалось улизнуть, – сказал Натан.

Подгоняемый событиями, поглощенный своим открытием, он только сейчас сообразил, что мальчугану непросто во второй раз обмануть бдительность санитаров.

– Он ест, – пробормотала Джесси.

– Что ты говоришь?

– Он за столом.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

– Ты сама-то не голодна?

Она фыркнула в ответ.

Они заметили закусочную и заказали навынос по куску пиццы, молочный коктейль, кофе и перекусили, сидя на скамейке. Натан еле сдерживал нетерпение. Кассета Боумана жгла ему пальцы. В его руках был ключ к проекту «Лазарь», а он тратил свое время на роль няньки, причем откровенно нарушая закон.

– Надоело ждать! – заявила вдруг Джесси, топнув ножкой по траве.

– Осторожно!

Он наклонился вперед и подобрал веточку, за конец которой цеплялся муравей, тащивший крошку пиццы.

– Ты его чуть не растоптала.

– Подумаешь, всего-то муравей.

– А ты посмотри.

Он показал ей длинную процессию рабочих особей, сновавших между остатками пикника и корнями баньяна. Две колонны трудяг двигались навстречу друг другу, одна шла штурмовать горы съестного, другая возвращалась с грузом. На полпути два параллельных кортежа разделялись из-за лужицы, вынуждавшей насекомых идти в обход.

– Тебе они кажутся крохотными. Как и звезды на небе. Но приглядись, под твоими ногами целый мир, о существовании которого ты даже не подозревала.

Завороженная зрелищем, на которое никогда не обращала внимания, поскольку оно не превышало уровня ее подошв, Джесси забыла о времени. Было почти четырнадцать часов, когда появился Томми – взъерошенный, насупленный. Джесси обхватила его ручонками, как ствол дерева, но он никак не отреагировал на присутствие сестры и еще меньше – чужого мужчины. Теперь Натан с облегчением мог продолжить осуществление своего плана. Он вызвал такси из кабины телефона-автомата, и уже через час машина, скрипнув, затормозила в аэропорту Сан-Франциско, у терминала прибытия. В потоке пассажиров Натан высмотрел Карлу и ее дочь. Усадив Карлу с детьми на заднем сиденье, он устроился рядом с водителем. Теперь команда была в полном составе. Таксист взял курс на север Сан-Франциско, в сторону Пойнт Бонита.

– Вы объясните наконец, что происходит? – спросила Карла.

Натан обернулся к ней и показал вещественное доказательство.

– Кассета, о которой я говорил, у меня. Очень может быть, что на ней запечатлены последние мгновения жизни вашего мужа.

– Как вы ее нашли?

– Это долгая история.

– Она была у Пенни в голове, – пояснила Джесси.

– Кто такая Пенни?

– Моя кукла.

– Позвольте вам представить Джесси и ее брата Томми. Надеюсь, что при вас нет мобильного телефона, потому что звонки его раздражают.

– Кто эти дети? – спросила Карла, недоумевая все больше.

– Тоже долгая история.

– А куда мы едем?

– Нужно пристроить ребят и раздобыть видеомагнитофон.

Загадочность ответов отбила у Карлы охоту задавать новые вопросы, и она принялась молча смотреть в окно, на проплывавший за стеклом городской пейзаж. Шофер-гаитянин жаловался на неразбериху в своей стране, мягкие амортизаторы «шевроле» укачивали пассажиров. Когда итальянка открыла глаза, они ехали по мосту Золотые Ворота. Смена декораций. Предзакатное освещение, океан цвета алюминия и кипящая пена у подножия скал. Серебристые лучи маяка, поставленного среди рифов. Они свернули на узкую дорогу, петлявшую меж холмов, поросших секвойями. Дома попадались все реже. Свет убывал, хотя только начало вечереть. Листва, облака и туман словно отвергали притязания солнца.

– Куда мы вообще-то едем? – спросила Карла.

– К моим родителям.

Она была готова ко всему, кроме этого. Лав был одиночкой. Не из тех, кто экспромтом устраивает семейные сборища.

– Далеко еще?

– Уже приехали.

Такси углубилось в аллею, прорубленную через строевой лес, в конце которой виднелся деревянный дом. Из трубы шел дымок. Водитель резко затормозил перед самой верандой, развернувшись не хуже завзятого гонщика. Залаяла собака, входная дверь открылась, и на порог вышла японка, чьи черные волосы контрастировали с бледной кожей. Лет шестьдесят, миндалевидные глаза, маленькие круглые очки. Редкие морщины на ее лице вытянулись, выражая изумление.

– Здравствуй, мама, – сказал Натан, обнимая ее.

Гостей приветствовал глубокий, хрипловатый голос, принадлежавший мужчине, вышедшему на крыльцо вслед за японкой. У него тоже были длинные, черные как смоль волосы, но кожа темнее. Индеец. Натан сердечно обнял отца.

– Папа, познакомься: Джесси, Томми, Карла и ее дочь Леа. Карла, это Киоко и Сэм, мои родители.

– Входите, входите, а то тут холодно, – сказала Киоко.

Японка была в плотном шерстяном платье и фланелевой мужской рубахе. От Востока она сохранила только лицо фарфоровой куклы и семенящую походку.

Карле было не по себе, поскольку она не слишком-то понимала, во что ввязалась. Они вошли в просторное жилище и расселись у камина. Какое-то время слышно было только потрескивание поленьев. Сказать предстояло много, но никто не знал, с чего начать. Первым нарушил молчание отец:

– Хорошо, что заглянул, сынок. Чему обязаны таким удовольствием? Три года ты не давал о себе знать, а сегодня свалился как снег на голову, да еще и с целой семьей.

– Я прервал свое уединение всего недели две назад. ФБР обратилось ко мне с заданием. Клайд убит.

– Клайд! – воскликнул Сэм, помнивший друга своего сына.

– На Аляске. Я должен найти убийцу. И мне нужна ваша помощь.

Сперва он вкратце изложил ситуацию с Джесси и Томми, не скрывая, что дело незаконное и право на стороне матери детей, Шарлиз Броуден-Гаррис. Во время рассказа Киоко подсела к Джесси и обняла ее. Давно лишенная человеческой нежности, девочка позволила себя приласкать.

– Сможете приютить Джесси и Томми на несколько дней, пока я не закончу свое расследование?

– Бедняжки, – посочувствовала Киоко, угощая детей горячим шоколадом.

– Рождество уже прошло, – подхватил отец, – но ведь можно и повторить. Не беспокойся, мы позаботимся о детишках.

– Уверен, что справитесь? – спросил Натан.

– Когда большой круг замыкается, ближе всего к самым юным оказываются именно старики. Так что справимся, иначе и быть не может.

– Спасибо, папа.

– Не благодари. Нам самим будет веселее.

Киоко с интересом смотрела на Карлу и Леа. Натан вдруг понял, что еще ничего не сказал о них. Вкратце изложив причину их присутствия здесь, он в двух словах упомянул и о проекте «Лазарь».

– Перед смертью Клайд записал видеокассету. Я еще не успел ее просмотреть.

– Будь как дома, сынок. Вон телевизор с видеомагнитофоном. Хочешь остаться один?

– Да.

Сэм пригласил детей в свою мастерскую, а Киоко объявила, что ставит размораживать лосося. И еще налепит маньжус.[17]17
  Маньжус (manjus) – японское блюдо, круглые пирожки, обычно с абрикосовой начинкой, готовятся на пару.


[Закрыть] Ее сын обожал эти приготовленные на пару пирожки из красной фасоли. Через несколько минут в гостиной остались только Натан с Карлой.

– Присядьте, Карла, – предложил он, включая телевизор. – Вас это касается больше, чем меня.