Текст книги "Тайна доктора Авроры (СИ)"

Автор книги: Федулаева Александра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

Глава 19

Фелисити, сидевшая с идеальной осанкой, тут же закивала.

– Я уже выучила всю последовательность реверансов, тётушка.

– Хорошо. Но придётся повторить, – Агата перевела взгляд на меня. – А ты, Аврора, всё ещё недостаточно внимательна к мелочам. Движения резки, осанка неустойчива.

Я молча кивнула. Внутри меня поднялась волна возмущения, но я её сдержала.

– Я готова заниматься, – тихо сказала я. – Только… не надо постоянно напоминать мне, что это мой долг. Я и так это знаю…

Леди Агата чуть прищурилась.

– Иногда долг требует от нас больше, чем хочется. Ты – леди, и это обязывает.

Мачеха усмехнулась.

– Вот потому я и говорю, Аврора. Тебе нужен муж, который научит держать язык за зубами, как подобает леди.

Я вскинула голову, кровь прилила к щекам.

– Муж, который сломает меня? Нет, спасибо.

– Ты груба! – вспыхнула она. – Ты не смеешь пререкаться со мной!

– А вы не смеете называть это заботой! – Голос дрогнул, но я не отступила. – Я больше не та, что раньше. Я не позволю кому-то заставить меня бояться.

Тишина за столом была оглушительной.

Леди Агата вздохнула.

– Возможно, дух в тебе – это то немногое, что осталось от твоей матери. Ты действительно очень изменилась в последнее время, Аврора. Элизабет тоже не умела молчать, когда следовало. Это было её благословением и проклятием.

Голос её звучал устало, почти с сожалением.

– Простите, – выдавила я. – Я не хотела спорить. Но я устала быть тенью себя.

Леди Агата кивнула.

– Быть женщиной в нашем мире – всегда

борьба. С другими. С собой. С ожиданиями. Только помни, Аврора: если уж ты решила идти против течения – плыви уверенно.

Я впервые за долгое время ощутила уважение в её голосе. И от этого стало легче. Завтрак закончился без дальнейших слов. Я поднялась в комнату, чтобы немного прийти в себя.

Сердце всё ещё билось учащённо, щёки горели, но в груди появилось странное, тихое чувство, словно я сделала шаг туда, куда давно боялась взглянуть. Я не только ответила мачехе, я отстояла себя. И, что удивительно, леди Агата не разозлилась. Она поняла. Или почти поняла. Этого было достаточно. Мысли кружились, словно осенние листья на ветру. Но где-то внутри расправлялись крылья.

Я едва успела сесть за столик у окна, чтобы переписать несколько рецептов из блокнота матери, как в дверь постучали, и внутрь вошла Бетси с лицом, сияющим, как начищенный самовар.

– Леди Аврора! – пропела она. – Она приехала! Вас ждут в малой гостиной.

– Кто? – вскинула я брови. – Королева?

– Почти, – Бетси закатила глаза. – Модистка! Сама мадам Делакруа! С четырьмя сундуками и выражением лица, будто ей пришлось ехать верхом на свинье. Вас ждут на примерку, миледи. И… – она понизила голос, – платье почти готово!

– Персиковое? – обречённо уточнила я.

Бетси кивнула с воодушевлением, будто говорила о чуде природы.

– Да! Такое изысканное! Такое… элегантное! Оно будет оттенять ваш цвет кожи. Леди Мэриэн лично выбирала ткань.

Я тихо застонала. Вот уж не сомневалась. Персиковый цвет вызывал у меня стойкие ассоциации с перезрелыми фруктами и дамами, которые пахнут слишком сладко и смеются, не открывая рта.

– Разве нельзя… зелёное? Или хотя бы синее? Слилась бы со шторами, элегантно и очень достойно.

Я вздохнула с таким трагизмом, что Бетси прыснула со смеху.

– Ну не могу я любить персиковый цвет, – пробормотала я. – Я в нём как спелый абрикос – на юге рос.

– Вы в нём как летний вечер, – мечтательно сказала Бетси. – Или как сливки в закатном свете…

Мы спустились вниз. В малой гостиной нас уже ждала мадам Делакруа. Невысокая, плотная, как колобок, с булавками во рту и проницательным взглядом портного, она могла мгновенно оценить и талию, и критичность ситуации.

– Ах, мадемуазель Рэдклифф! – всплеснула она руками. – Какое очаровательное полотно! Теперь осталось только из него сделать картину.

Я встала на подиум, готовясь к бою. Персиковое платье сверкнуло на вешалке всеми оттенками компота.

Поздним вечером, после утомительной примерки и уроков этикета, я наконец-то оказалась в своей комнате. Котенька, заскучавший без внимания, с удовольствием ел курочку прямо из моих рук.

– Итак, что мы имеем? – твёрдо сказала я, отламывая небольшой кусочек грудки. – Отец меня действительно любит. Это факт.

Кот, не отвлекаясь от курицы, выразительно муркнул, что, по его мнению, означало: «Об этом я тебе давно говорил».

– Леди Агата… – Я задумалась, глядя в окно. – Она не так уж и плоха. Строгая, безусловно, но в ней есть разум. И главное – не злоба, а желание помочь. Возможно, со временем она станет союзницей. Особенно если Мэриэн продолжит вести себя так же. У кого угодно проснётся совесть.

Марс выразительно чихнул, возможно, в знак согласия. Или просто перец попал в нос.

– А вот леди Мэриэн... – Я понизила голос. – Вот уж кому не мешало бы щёлкнуть по носу. Или, ещё лучше, нацепить намордник. Бархатный, с жемчужной отделкой – пусть страдает, но со вкусом.

Кот остановился и уставился на меня с восхищением. Кажется, он мысленно уже примерял мачехе это изысканное украшение.

– Я всё поняла. Пора перестать бояться эту надушенную гадюку. Я больше не серая мышка под столом. Я – Рэдклифф! Даже если у меня иногда бывает шерсть на платье.

Марс потёрся об мою щёку и пристально посмотрел в глаза.

– Господи… Аврора, ты же вроде умная женщина. Была… Извини, Елена Борисовна, я называю тебя так в последний раз. Возьми наконец-то себя в руки и прекрати мямлить, а также метаться из стороны в сторону, хватаясь за всё и сразу. Соберись. Если уж на то пошло, ты выше по рангу мачехи и Фелисити. Ты старшая, законнорождённая дочь виконта. Я тут побродил между слуг и кое-что услышал. Мэриэн, дочь, – баронета. Рыцаря, не входящего в Палату лордов. По сути, брак Мэриэн с твоим отцом – мезальянс.

Я ошарашенно уставилась на него и потеряла способность думать. Вся информация о сословиях, которую так тщательно вбивала в меня тётя Агата, снова смешалась в голове. Герцоги, графы, маркизы и прочая аристократическая дребедень. Титулы учтивости мне вообще не давались. Постоянно крутилась мысль: «кум королю, сват министру». Или, как говорила моя бабушка Маня: «Такая уж мы родня. Ваш забор горел, а наш дед задницу грел».

– Да ладно… – протянула я, не веря своему счастью.

Рыжий советник потрогал лапой крылышко, вздохнул и отвернулся.

– Учи матчасть, – бросил он. – Всё, убирай. Похоже, я наелся.

Рассмеявшись, я схватила его в охапку, принялась целовать, гладить и приговаривать голосом Бабы-Яги из фильма «Морозко»:

– Котик, ты мой котик,

Тёпленький животик,

Рыженькая спинка,

Шёлкова шерстинка.

Марс выставил вперёд лапу и прижал её к моим губам. Он делал вид, что ему безразличны мои ласки, но на самом деле был в восторге от обнимашек.

– Хватит, Аврора… Я что тебе, котёнок с улицы Лизюкова? Прекрати меня облизывать.

Мир, в котором я жила, был полон условностей, но кое-что в нём было неизменным: любовь отца, теплота воспоминаний о матери и взгляд верного кота, в котором, кажется, отражалась вся моя новая решимость.

– Завтра, котенька, мы будем непокобелимы. То есть непоколебимы… По крайней мере, язвительны. А это уже немало.

Глава 20

Генри прибыл поздно вечером накануне бала. В гостиной он появился в дорожном плаще, запылённом и пропахшем конюшней, но с неизменной лёгкой улыбкой и безупречными манерами. Его присутствие мгновенно изменило атмосферу – мачеха стала вдвое жеманнее, Фелисити вдвое звонче, а я… Я почувствовала, как от сердца немного отлегло.

– Лорд Эдвард передаёт вам всем наилучшие пожелания, – сказал он, обращаясь к леди Агате, избегая взгляда Мэриэн. – И сожалеет, что не может сопровождать вас завтра.

Леди Агата, поглаживая чехол для веера, вздохнула сдержанно, но выразительно.

– Мы все сожалеем. Лорд Рэдклифф очень ответственный человек, дела прежде всего. Надеюсь, твой приезд принесёт нам немного стабильности, Генри. Девочки как на иголках уже несколько дней.

– Я здесь, чтобы вас успокоить и проследить, чтобы всё прошло как нельзя лучше, – ответил он матери, а потом перевёл взгляд на меня. – И, разумеется, чтобы быть свидетелем великого события – дебюта самой загадочной девушки в Эвервуде.

Я едва заметно усмехнулась. Было бы проще, если бы я действительно была загадочной. В реальности я больше походила на воробья, который по ошибке попал в вольер для павлинов.

Утро следующего дня прошло незаметно, словно в тумане. День пролетел быстро, и вот уже наступил вечер.

Карета покачивалась в темноте, словно корабль в предгрозовом море. За окнами мерцали огни факелов и фонарей. На мокрой от дождя мостовой отражались колёса других экипажей. Моё сердце колотилось так сильно, что я была уверена: его слышат все.

Фелисити, сияющая, напротив, без конца поправляла ленту на перчатке. Леди Мэриэн то и дело делала ей замечания, одобрительные, конечно. Я же сидела сбоку, зажав веер в пальцах так крепко, что костяшки побелели. Персиковое платье слегка кололо в плечах – модистка настаивала, что такая плотная вышивка подчеркнёт «благородство линии». Единственное, что спасало ситуацию, это то, что ткань хотя бы не была прозрачной. Хотя на фоне кружев Фелисити я выглядела скорее как буханка карамельного хлеба, чем как цветок весны.

Генри сидел рядом со мной, молчаливый, подтянутый, в тёмно-синем фраке.

– Всё будет хорошо, – тихо сказал он, когда карета затормозила у освещённого входа особняка, где устраивался бал. – Держись прямо и не забывай дышать.

Когда мы вошли в зал, мне показалось, что я проваливаюсь в чью-то мечту. Всё сверкало – ткани, камни, улыбки. Леди с пудреными плечами и безупречно взбитыми причёсками проходили мимо, будто парили. Мужчины – в мундирных фраках, с лентами и орденами – стояли группами, оценивая дебютанток с тем вниманием, с каким выбирают породистого жеребца на ярмарке.

– Держи голову выше, – прошептала тётушка Агата. – И улыбайся, даже если ноги болят.

Они уже болели. Туфли жали, платье натирало плечи, и я с трудом узнавала себя. Но я всё-таки сделала шаг. И ещё один.

– Достопочтенное семейство Рэдклифф, – произнёс распорядитель, когда мы приблизились к лестнице. – Дебютантки: леди Аврора Рэдклифф и леди Фелисити Рэдклифф, сопровождаемые лордом Генри Арлингтоном.

Распорядитель перечислил всех членов нашей семьи, указав титулы и регалии.

На мгновение всё замерло. Затем мир снова закружился, и я, сделав изящный реверанс (неплохая попытка, если не считать, что подол чуть не зацепился за каблук), шагнула в центр зала. Вокруг меня – щёгольские кавалеры в элегантных костюмах, дамы в ослепительных нарядах, ароматы дорогих духов и мерцающий свет свечей.

Фелисити словно засияла, её лёгкость, воспитанная годами лести и танцев, сделала её королевой вечера с первой минуты. Она уже смеялась, уже кокетничала, поглядывая по сторонам и ловя восторженные взгляды мужчин.

Я же стояла у края зала, словно приглашённая по ошибке. Всё казалось чужим: полированный паркет, зеркала, своды потолка с изображениями античных муз, золотые балюстрады… И даже сама я – в платье, выбранном не мной, с причёской, которая тянула волосы назад так туго, что я едва могла моргать.

– Леди, – прозвучал голос, и передо мной появился молодой человек в элегантном чёрном камзоле. – Не соблаговолите ли вы оказать мне честь и потанцевать со мной вальс?

Я не успела возразить – рядом стояла мачеха и с воодушевлением смотрела на меня. Пришлось принять приглашение.

Музыка началась, и мы закружились. Юноша был вежлив и искусен, но я чувствовала себя неловко. Я сбилась на третьем повороте, чуть не наступила ему на ногу и всё время думала, как не уронить веер.

После танца я сумела ускользнуть в угол и спрятаться за колонной. Откуда открывался вид на весь зал – как в театре. Лица, наряды, движения – всё смешивалось в единую яркую картину. Только я в этой мозаике казалась пятном, которое нельзя затереть.

– Прячешься? – раздался рядом голос Генри.

Я вздрогнула.

– Немного. Просто отдыхаю. И не хочу больше танцевать.

– Ты не обязана делать вид, что тебе весело, – мягко сказал он. – Но ты справляешься лучше, чем думаешь.

Я взглянула на него. В его глазах не было насмешки, лишь спокойное принятие.

– Это всё не для меня, Генри. Я чувствую себя... как в чужом платье на чужом празднике.

Он хмыкнул.

– Ну, по крайней мере, платье тебе идёт. Хоть и напоминает пирог с персиками.

Я рассмеялась. И вдруг стало легче.

Бал продолжался. Мне пришлось станцевать ещё раз – с сыном графини Вестон, потом с каким-то заикающимся юношей, которого подталкивала вперёд собственная мать. Каждый раз я возвращалась к своей колонне, как к пристани. За вечер я услышала не меньше трёх комментариев про «живой взгляд» и «неземную скромность», не говоря уж о двух намёках на удачную партию.

Мачеха сияла, её планы воплощались. Фелисити кружилась по залу, словно у неё выросли крылья. Я же, несмотря на усталость, понемногу переставала чувствовать себя гостьей. Было в этом вечере что-то… необычное. Не волшебство, но ощущение, что мир не делится только на чёрное и белое.

Танцы сменяли друг друга. Меня приглашали чаще, чем я ожидала – быть Рэдклиффом всё ещё значило что-то, даже если ваше поместье трещит по швам. Я кружилась в вальсе с юным виконтенком, с трудом понимала немецкий акцент какого-то маркиза, танцевала кадриль с длинноногим баронетом, который смотрел только на Фелисити через моё плечо.

В перерыве я сбежала в галерею, открыв окно и вдохнув весенний воздух. За изгородью пели соловьи, и это было куда приятнее, чем вся эта пышность. Я прислонилась к подоконнику, снимая перчатку, чтобы почесать запястье.

– Устали?

Я вздрогнула.

Глава 21

Я вздрогнула. Оборот головы, и передо мной оказался лорд Николас Сеймур. Безошибочно узнаваемый: высокий, сдержанно элегантный, с сединой на висках и прямой, чуть ироничной осанкой мужчины, который знал цену и себе, и остальному свету. Он держал в руках бокал с каким-то янтарным напитком и смотрел на меня с тем вниманием, которое невозможно спутать с любопытством. В свете свечей он казался будто сошедшим со старинного портрета – воплощением того самого аристократического обаяния, о котором пишут в романах.

– Простите, лорд Сеймур, я не заметила вас, – произнесла я, торопливо опуская взгляд.

– А я вас заметил, – с лёгкой улыбкой ответил он. – Уже несколько раз за вечер. И подумал: пора вмешаться, пока вас окончательно не заговорили до скуки юные джентльмены с непомерным самомнением и отсутствием чувства ритма.

Я усмехнулась, искоса глянув на него.

– Признаться, большинство из них действительно были либо слишком уверены в себе, либо слишком неуклюжи. Или оба варианта сразу.

– Леди Аврора. Надеюсь, я не испугал вас? – Голос у него был низкий, уверенный, чуть насмешливый, но не холодный.

– Нет, – поспешно сказала я, слегка поклонившись. – Просто... Я не ожидала компании.

– Вот и прекрасно. Спонтанность, это основа всех самых запоминающихся моментов в жизни.

Он подошёл ближе и встал рядом у окна. Мы молчали несколько секунд, глядя, как ветер шевелит кроны деревьев внизу. Не знаю, что ощущали другие дамы рядом с ним, но я чувствовала себя в безопасности.

– Вы удивительно спокойны, лорд Сеймур, – заметила я. – Будто этот бал вовсе не касается вас.

– В каком-то смысле так и есть, – ответил он, отставив бокал на подоконник. – Моя юность давно прошла. Теперь я больше наблюдатель, чем участник.

Он повернулся ко мне и мягко продолжил:

– Ваш отец просил меня присматривать за вами и вашей семьёй в его отсутствие. И, должен признаться, это одно из тех поручений, которые я исполняю с удовольствием.

Я почувствовала, как щёки вспыхнули. И дело было не только в смущении – в словах лорда Сеймура не было ни тени двусмысленности. Но было что-то другое. Забота. Почтительность. Тёплая, разумная энергия взрослого мужчины, с которым можно не притворяться.

– Я благодарна вам, милорд. – Мой голос был тише, чем обычно. – Мой отец... Он много значит для меня.

– Это видно. И он вами гордится. Вы сегодня великолепны, несмотря на то, что, подозреваю, вы не в восторге от своего платья.

Я не удержалась и рассмеялась:

– Оно напоминает мне десерт. Причём приторный. Но, похоже, это никого не смущает.

– Уверяю вас, – усмехнулся он, – большинство гостей и не подозревают, насколько вы не соответствуете своему платью. И это делает вас особенно интересной.

Наступила короткая пауза. Я опустила глаза, чтобы скрыть странное, лёгкое волнение, которое охватило меня.

– Позвольте пригласить вас на следующий танец? – произнёс он наконец, предлагая руку. – Это будет менуэт. Очень подходящий выбор, если ноги болят, а душа требует покоя.

Я вложила руку в его и с удивлением поняла, что не волнуюсь. Он вёл меня не как кавалер, который оценивает, а как человек, который поддерживает. В зале вновь закружились пары, музыка перешла в плавный, благородный ритм. Мы двинулись в танце, не торопясь, со сдержанным достоинством.

Он танцевал превосходно. Ни одного лишнего движения, не одной попытки произвести впечатление – всё просто, уверенно и так, как будто мы репетировали это заранее. Я смотрела на него, на его ясный взгляд, лёгкую полуулыбку, на сдержанную силу в его осанке, и думала, что в прежней жизни, в той, где не было мачех, балов и аристократических приличий, я бы, наверное, влюбилась в него.

Но здесь… Здесь он был недосягаем. Слишком зрелый, слишком опытный, слишком далёкий. И в то же время – единственный, кто смотрел на меня по-настоящему.

– Вы удивительный партнёр, леди Аврора, – сказал он, когда музыка смолкла. – Надеюсь, это был не последний наш танец.

– С вами – точно не последний, – ответила я, и наши взгляды на мгновение встретились.

Лорд Сеймур уверенно и неторопливо повёл меня под руку сквозь зал, направляясь к колонне, у которой стояли мачеха, Генри и... ещё один незнакомый мне человек. Я заметила его раньше, но не придала значения. Теперь же его взгляд прожигал меня насквозь. Он смотрел на нас с Сеймуром так пристально, что мне стало не по себе.

Мужчина сразу привлекал внимание. Высокий, худощавый, с аккуратной щетиной и идеально выглаженным чёрным костюмом. Но не внешность бросалась в глаза, а его манера стоять. Слишком прямо, слишком спокойно и самоуверенно. И взгляд... Он не мигал, смотрел прямо на меня, как будто уже мысленно разобрал меня на части. От этого взгляда хотелось поёжиться и спрятаться за лорда Сеймура.

– Вы дрожите, – заметил лорд Сеймур почти шёпотом. – Всё хорошо?

– Просто... Немного зябко, – соврала я, хотя зябко было скорее в душе, чем в теле.

Мачеха заметила нас и тут же расплылась в своей самой сияющей улыбке – той, что она обычно приберегала для гостей с состоянием. Генри же выглядел так, будто ему подали тухлую рыбу на серебряном блюде. Он не спускал глаз с мужчины, стоящего рядом с ним, и выражение его лица нельзя было назвать дружелюбным.

– Милорд Сеймур, – проворковала мачеха, приседая в реверансе. – Какая честь! Аврора. Дорогая... Ваш танец был просто великолепен.

Сеймур склонил голову с безупречной вежливостью:

– Леди Мэриэн, лорд Генри, – кивнул он, взглянув на третьего мужчину, который не сводил с него глаз.

– Леди Аврора и лорд Сеймур, – представила нас мачеха. – Хочу познакомить вас с лордом Гарольдом Эштоном, нашим соседом. Он недавно приехал сюда, после тяжёлой утраты – потерял супругу. Произошла ужасная трагедия.

Генри сжал губы в тонкую линию. А лорд Сеймур, всё ещё держа мою руку, произнёс ровно, почти отстранённо.:

– Лорд Эштон, примите мои соболезнования.

– Лорд Сеймур, – ответил мужчина с лёгким кивком. Его голос был мягким, даже вкрадчивым, но в нём чувствовалась неуловимая, неприятная холодность.

Гарольд Эштон посмотрел на меня и снова задержал взгляд. На этот раз он изучал меня с интересом, от которого я почувствовала себя неуютно. Мне захотелось вытереть лицо платком – словно я была вещью, а не человеком.

– Вот она, юная леди Рэдклифф, – сказал он с едва заметной улыбкой. – Очарование в чистом виде.

Мне захотелось отступить, сделать шаг назад, спрятаться за спину Сеймура или даже за колонну. Но я осталась стоять, стараясь выглядеть хладнокровно. Хотя ладони стали липкими, а сердце застучало громче.

– Леди Аврора, – произнёс он, склонив голову, но взгляд при этом не отрывая. – Искренне рад знакомству.

– Взаимно, – выдавила я и тут же пожалела. Ничего не было во мне искреннего в этот момент – только желание поскорее уйти.

– Лорд Гарольд недавно вернулся из Локстона, – вмешалась мачеха, её улыбка была уже натянутой, – и изъявил желание… Поближе познакомиться с соседями.

На этом слове я поймала взгляд Генри. Он был холоден, как февральский лёд. Брат не пытался скрыть отвращение.

Лорд Сеймур мягко, но уверенно сжал мою руку, и я поняла, что он тоже ощущает угрозу. Я догадалась, что он встал рядом не только из вежливости.

Сэр Гарольд ещё раз окинул меня взглядом, от которого по спине пробежал мороз, и, не изменяя мягкого выражения лица, вежливо откланялся.

– Прошу прощения, мне нужно поприветствовать герцогиню. Но я надеюсь ещё увидеть вас, леди Аврора.

Он удалился бесшумно, как тень. Лорд Сеймур проводил его взглядом, а затем повернулся ко мне и пристально посмотрел в глаза.