Текст книги "Тайна доктора Авроры (СИ)"

Автор книги: Федулаева Александра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Глава 42

Экипаж остановился у парадного входа герцогского дворца, освещённого ярким светом. Сквозь окна проникал мягкий золотистый свет свечей и люстр, слегка приглушённый прозрачными шторами. Я слышала музыку и голоса, доносившиеся из просторных залов, где уже собиралось высшее общество. Сердце бешено колотилось, но я старалась сохранять спокойствие.

Лорд Сеймур сидел прямо напротив, молчаливый и собранный. Он пристально посмотрел на меня.

– Вы готовы? – тихо спросил он.

Я кивнула.

– Да, милорд.

Он подал мне руку, и я легко спустилась из экипажа. Поднимаясь по ступеням, я ощущала, как нас окружает пристальное внимание. Люди смотрели, шептались, обсуждали нас. Мы стали событием сезона.

Я старалась держаться достойно, как учила леди Агата. Но внутри меня вилась тонкая нить тревоги. Чтобы не дать ей затянуться узлом, я мысленно вернулась в одно из воспоминаний.

В конце девяностых меня привезли в загородный особняк к местному криминальному авторитету. У него как раз рожала сука питбуля. Состояние собаки было критическим. Меня встретил сам хозяин. Мужчина с устрашающим лицом, покрытым старыми шрамами, и голосом, от которого волосы вставали дыбом. Он наклонился ко мне и прошипел:

– Если собака сдохнет, тебя закопают в лесу вместе с ней.

Я тогда выпрямилась, сняла перчатки и сказала спокойно:

– Если вы не выйдете из комнаты и не перестанете брызгать слюной на стерильные инструменты, я начну с вас. У меня мало времени, не тратьте его впустую.

Он моргнул, криво улыбнулся и отступил. А спустя пару часов, когда сука родила восемь щенков и всё прошло благополучно, не смог сдержать слёз. Пётр Севастьянович, известный как Петя Косой, долгие годы поддерживал мою клинику. Позже он стал заниматься благотворительностью и никогда не забывал поздравлять меня с праздниками. Страшный на вид, он казался почти добрым великаном, но с суровой внешностью.

Я улыбнулась про себя. Тогда я не растерялась и не позволила страху взять верх. Неужели сейчас я позволю пересудам окружающих вывести меня из равновесия?

– Дышите глубже, графиня, – мысленно сказала я себе. – Высший свет – это такие же группировки, как и у криминальных элементов. Только пудры больше.

Громко объявили наши имена. Музыка на миг стихла. Мы прошли в зал под всеобщие взгляды. Меня будто бы оценивали со всех сторон, но я просто шла вперёд, будто по ровной дороге. Лорд Сеймур рядом не делал ни одного лишнего жеста, но его сдержанное присутствие поддерживало лучше всяких речей.

Герцог и герцогиня Уэстморленд стояли у начала зала. Нам кивнули, и мы подошли. Я сделала уважительный реверанс.

– Добро пожаловать, графиня Элдермур, – сказала герцогиня. – Мы рады вашему присутствию.

– Благодарю вас, Ваше Сиятельство. Для меня честь быть приглашённой.

Она изучала меня с явным интересом, но без враждебности. В её взгляде читалась та сосредоточенность, которую я замечала у преподавателей на экзаменах. Её глаза проникали глубже слов.

После короткой беседы лорд Сеймур был приглашён герцогом для обсуждения частных дел. Я осталась одна, но недолго. Ко мне подошла фрейлина герцогини и, поклонившись, сказала:

– Её Сиятельство приглашает вас присоединиться к ней за чаем. В зеркальном салоне.

Я пошла следом, стараясь держать осанку. В голове настойчиво крутилась мысль: «Ничего не бойся. Ты здесь с открытым сердцем и чистой совестью».

Герцогиня сидела у окна с чашкой фарфорового сервиза. Чай был жасминовый, с тонким запахом весны.

– Я рада, что вы пришли, графиня, – начала она. – Хотела поговорить с вами без свидетелей. До меня дошли неприятные слухи. О поступке лорда Эштона.

Я не изменилась в лице. Просто села напротив.

– Всё, что вы слышали, скорее всего, правда, – тихо сказала я. – Он был вхож в наш дом и застал меня в библиотеке. Угрожал. Был пьян. Мой кот бросился на него. Я взяла ружьё, чтобы защититься.

– И вы действительно были готовы выстрелить?

Я посмотрела ей прямо в глаза.

– Безусловно.

Она молчала какое-то время. Взгляд её стал серьёзнее, но не холоднее.

– Я верю вам. И теперь вы под моей защитой. Эштон… невероятно распоясался, и я не питаю иллюзий на его счёт. Он пользуется положением своей родственницы, маркизы Роксбери, моей кузины. Но стоит отметить, что он лишь племянник её покойного мужа. Дальняя связь, за которую он цепляется с маниакальной жадностью. Будьте уверены – я знаю границы, и он пересёк их.

Я опустила взгляд, чтобы скрыть неожиданную эмоцию. Это было не проявление слабости, а облегчение. Герцогиня не только слушала, но и верила, действовала.

– Благодарю вас, – тихо произнесла я. – За понимание и поддержку.

– Это не просто понимание. Ваш отец пользовался уважением в нашем кругу. Его слово имело вес. А вы показали, что унаследовали его силу духа. Это большая редкость.

Чай остыл, мы почти не притронулись к нему.

Когда я вернулась в зал, лорд Сеймур уже ждал меня. Он не задал вопросов. Лишь посмотрел с лёгкой тенью беспокойства во взгляде.

– Всё хорошо? – спросил он негромко.

– Да, милорд. Она... благосклонна.

Он кивнул, и я поняла, что в этом движении была благодарность. Я не спросила его о разговоре с герцогом. Мы не были настолько близки, чтобы делиться всем. Но между нами существовало доверие – странное, прочное, как мост, который мы построили вместе с нуля.

Мы стояли рядом, наблюдая за танцующими. Я сравнивала лица и улыбки, движения и взгляды, и всё сильнее ощущала, как похожи они на людей из моего прошлого. Такие же правила. Такие же игры. Только другой антураж.

Бал продолжался в изысканном ритме: скрипки пели, свечи таяли в хрустальных канделябрах, улыбки становились всё шире, а разговоры – всё поверхностнее. Лорд Сеймур стоял рядом, как всегда, невозмутим, но в какой-то момент его отвлёк один из министров – плотный седовласый джентльмен в сюртуке с золотыми пуговицами. Сеймур посмотрел на меня с едва заметным извинением, поклонился и отошёл.

Я воспользовалась случаем и направилась к боковому выходу, за которым, как я предполагала, находился небольшой балкон, утопающий в ночных ароматах жасмина и липового цвета. Воздух был тёплым, наполненным щебетом сверчков и отголосками танцевальных мелодий.

Встав у перил, я глубоко вдохнула, чувствуя, как грудь сдавливает странная смесь тревоги и облегчения. Листья шуршали под лёгким ветерком, будто шептались между собой.

– Леди Аврора?

Я обернулась. В дверях стоял Эван Грэхем.

Он был в вечернем костюме, слегка растрёпанный, словно только что откуда-то быстро шёл. Я впервые увидела его так близко после поминального обеда. Его выразительные, тёмные, проницательные глаза смотрели прямо на меня, под ними лежала лёгкая тень усталости.

– Простите, если потревожил. Мне показалось… что вам тоже нужен воздух, – сказал он, подходя ближе. – Можно?

Я кивнула. Он остановился рядом, на расстоянии полшага.

– Здесь намного спокойнее, – продолжил он. – А в зале мне не по себе, никогда не любил подобные мероприятия. Слишком шумно и… много масок.

– Бал – это театр, – отозвалась я, не глядя на него. – А у театра свои правила.

Мы помолчали. Он, как и я, смотрел в темноту сада, но я чувствовала его взгляд на себе.

– Я много думал о том, что мог бы сказать вам при встрече, – начал он наконец. – Но всё звучит не так. Не вовремя. Или запоздало. Наверное, именно это и есть правда.

Я чуть повернулась к нему. Он продолжал, медленно, словно взвешивая каждое слово.

– Когда умер отец, всё во мне будто застыло. Я ушёл в дела, в цифры, в бумаги. Генри присылал письма, звал приехать, но я всё откладывал. Всё откладывал. А теперь… – он усмехнулся почти беззвучно. – Теперь я стою перед вами, Аврора, и не могу избавиться от мысли, что упустил нечто важное. Возможно – единственное важное.

Эти слова задели меня глубже, чем я ожидала. Я не знала, как ответить. Сердце забилось чаще – не от страха, а от признания, которое я не ждала. Не сейчас.

– Время, – тихо сказала я. – У него свои законы. Порой оно нас обгоняет, порой заставляет ждать.

– Кажется, я совершил большую ошибку, ожидая чего-то.

Эван замолчал, будто слова застряли у него в горле. Но затем неожиданно наклонился ближе, и его голос стал более напряжённым:

– Я знаю, что случилось. Генри рассказал про Эштона. Он не вдавался в подробности. Но я и так догадался. Эштон – настоящий хищник. Такие, как он, всегда находят способ. Меня выворачивает от мысли, что он осмелился приблизиться к вам... – Эван замолчал, крепко сжав перила. – Если бы я тогда был рядом...

– Но вас не было, – сказала я спокойно. – И в этом нет вашей вины. Я смогла защитить себя.

Он посмотрел на меня с выражением, в котором горечь смешивалась с чем-то, что я не решалась определить.

В этот момент я услышала шаги. Я знала этот ритм, этот лёгкий стук трости. Лорд Сеймур вышел на балкон.

– Графиня, – сказал он сдержанно, – пора возвращаться. Карета подана.

Я обернулась. Его взгляд был строгим, губы сжаты в напряжённую линию. Он скользнул глазами по Эвану.

– Лорд Грэхем, – произнёс он с коротким кивком.

– Лорд Сеймур, – ответил тот, чуть склонив голову, но не двинувшись с места.

Николас стоял в дверном проёме, его силуэт чётко вырисовывался на фоне зала. Лицо – как всегда спокойное, но в глазах читалось нечто иное. Он слегка склонил голову, рука его сжимала перчатки чуть сильнее, чем было нужно.

– Дорогая, нам пора. – холодно произнёс он.

Я кивнула, чувствуя, как напряжение мгновенно охватывает пространство между тремя фигурами.

– Конечно.

В этот момент на балкон высыпала небольшая группа дам и кавалеров. Весёлые, оживлённые, кто-то посмеивался, одна из девушек задержала взгляд на нас троих и приподняла брови. Я увидела, как она едва заметно наклонилась к своей подруге, и та тут же бросила взгляд в нашу сторону, полный догадок и выводов.

Внутренне я сжалась. Всё было слишком многозначно. Слишком открыто. Сеймур заметил это. Он слегка напрягся, потом галантно подал мне руку.

– Пойдёмте, миледи.

Мы покинули балкон под шёпот и взгляды. В карете стояла тишина. Несколько долгих минут он не говорил ни слова, только смотрел в окно, будто высматривая нечто в темноте улиц.

Я не выдержала.

– Вы сердитесь?

– Нет, – ответил он спокойно. – Я просто думаю.

– О чём?

Он повернул ко мне лицо. Оно было серьёзным, но не холодным.

– О том, как хрупка репутация женщины. Особенно той, чьё имя стало известно обществу. Я не осуждаю вас, Аврора. Вы свободны в своих симпатиях и разговорах. Но прошу вас быть осторожнее. У нас с вами общий путь, и на этом пути каждый неверный шаг порождает сплетни.

Я опустила глаза.

– Я понимаю. Мне жаль, если… всё выглядело недостойно.

Он помолчал, затем мягко сказал:

– Я не упрекаю. Я лишь предупреждаю. Общество не прощает тонкостей и сплетен, оно только и ждёт повода. Не давайте ему ни одного.

Я кивнула. Мы снова замолчали. За окном мелькали фонари, улица, лица прохожих. Я думала о взгляде Эвана, голосе Сеймура и о том, что снова оказалась на грани – между долгом и чувствами.

Глава 43

Дорога домой показалась длиннее, чем обычно. Карета мягко покачивалась, лошади степенно шли по мокрой булыжной мостовой. Сеймур почти не говорил. Лишь раз спросил, удобно ли мне, и больше не проронил ни слова. Его мысли, казалось, были где-то далеко – может быть, в разговоре с герцогом, может быть, на том самом балконе, где он нашёл меня и Эвана.

Когда мы приехали в особняк, двор всё ещё освещали фонари. Лакеи торопились открыть двери, а горничные несли лампы в холл. Я поднялась по лестнице. Сеймур, не глядя на меня, передал трость дворецкому.

– Доброй ночи, графиня, – коротко сказал он, когда мы ступили в холл. – Я поднимусь. День выдался утомительным. Прошу, отдохните.

Он не поцеловал мне руку, как делал прежде, не задержал взгляд. Только лёгкий кивок и шаги, удаляющиеся по лестнице в его покои.

– Доброй ночи, милорд, – ответила я, и голос мой прозвучал ровно, но внутри было пусто.

Он скрылся в своём крыле не обернувшись. Дверь за ним закрылась с глухим стуком. Я осталась в одиночестве посреди большого, почти чужого дома. И пусть я давно знала, что наш союз – больше долг и партнёрство, чем любовь, но эта отстранённость больно резанула. Я не чувствовала вины. Мы просто разговаривали. Разве нельзя человеку иногда выдохнуть рядом с тем, кто тебе понятен?

Поднявшись к себе, я бросила накидку на кресло, сняла шляпку и серьги. Отпустила горничную, которая ждала у дверей, и окинула комнату взглядом. Она была тиха и холодна. Марса не было. Я не удивилась: уже третью ночь подряд он не возвращался вовремя. Упрямый, независимый зверь, он будто тоже устанавливал свои порядки на новой территории. Возвращался только к утру – весь в росе, с запутавшейся шерстью, усталый, но довольный.

Мне хотелось поговорить. Просто услышать человеческий голос. Я подошла к шёлковому шнуру и дёрнула. Прошло несколько минут – и в дверь постучали.

– Войдите, – сказала я.

Вошла Бетси. Лицо её было усталым, под глазами темнели круги, губы плотно сжаты. Она присела в реверансе.

– Вы звали, миледи?

– Да, Бетси. Мне не спится… и я подумала, что, может быть, и ты не против поболтать немного. Ты выглядишь… не очень радостной.

Она отвела глаза, потом всё же села в кресло у камина, опустив руки на колени.

– Простите, миледи. Я стараюсь. Просто здесь… не совсем как дома.

– В каком смысле?

– Меня сторонятся. Местные служанки, особенно те, что работают здесь давно, ведут себя так, будто я вторглась в их королевство. Говорят вполголоса, когда я прохожу, не отвечают, если спрашиваю. Смеются. Иногда шепчутся. Я уже молчу о том, что мне даже негде уединиться. Комната – общая, на четверых. Женщины – прачки, шумные, грубые. Я там будто чужая.

Она прикусила губу и продолжила:

– Не подумайте, что жалуюсь… Просто Элле, мне кажется, ещё тяжелее. Её поселили почти в подвале, под кухней. Там темно и сыро. Говорят, это «место для кухарки», и всё. Но она не просто кухарка, миледи. Она... Вы же знаете, кто она. Она была с вашей матерью и с вами с самого рождения.

Я вскочила. Несправедливость этого ранила до глубины души. Как я могла не заметить? Как допустила, чтобы Бетси, моя преданная девочка, спала в одной комнате с грубыми прачками? А Элла... Элла, чьи руки заменяли мне руки матери, Элла, которая любила безоговорочно. Именно она ночами сидела у моей постели, когда я болела. Неужели она спит в сыром подвале?

– Немедленно, – сказала я. – Покажи мне всё сама. Сейчас.

Бетси попыталась было возразить, но я уже шла к двери, даже не взяв шаль. Ночь была холодной, в коридорах сквозило, но гнев мой согревал лучше любого огня.

Мы прошли через парадные покои, свернули в узкий коридор, спустились по лестнице. Воздух сразу изменился: стал тяжёлым, лампы потускнели, а запах – влажным и затхлым. Женщины, увидев нас, поспешно отворачивались или низко кланялись, на их лицах читались удивление и досада.

Комната, где жила Бетси, была маленькой и душной. Четыре низкие кровати, сундук без крышки, облупившаяся известь на стенах. Три женщины – одна старая, две моложе, подняли головы и встали, но ничего не сказали.

– Здесь? – спросила я, поражённая.

– Да, миледи. Я не возражала. Это... общее помещение для служанок, занятых в прачечной. Мне сказали, что, пока не будет распоряжения, здесь и останусь.

– Понятно, – тихо сказала я Бетси. – Теперь Элла.

Мы прошли дальше, почти по лестнице вниз. Возле кухни, среди угольных ящиков и старых бочек, пряталась узкая дверь. За ней – крохотная комнатка. Окно под самым потолком, пол каменный, в углу – крошечная кровать с тонким матрасом, на стене крючки для одежды и старая буфетная полка. Элла сидела на табурете, что-то шила при свете свечи.

Она подняла взгляд, и я увидела в её глазах настоящую усталость. Не ту, что можно изобразить, а ту, что копится в человеке постепенно, день за днём.

– Ох... Аврора, дитя, что случилось? – прошептала она приподнимаясь.

Я подошла, опустилась на колени рядом и взяла её руку.

– Прости меня. Я не знала. Это не должно было быть так. Всё изменится. Почему никто не сказал мне?

Она пожала плечами. Её взгляд светился нежностью и тревогой. Похоже, её всё устраивало, и она ничего не просила для себя.

– Не хотела беспокоить. Место… сойдёт. Кухня рядом. Я всегда наготове.

Я выпрямилась, сжала губы. Голос мой был твёрд:

– Позовите миссис Дейвис. Сейчас же.

Слуга, которого я отправила, вернулся минут через десять с домоправительницей. Она слегка поклонилась.

– Миледи.

– Пройдёмте со мной, – сказала я и повела её обратно в свою гостиную.

Я не села. Стояла прямо, глядя на неё, как когда-то делал отец, если кто-то нарушал порядок.

– Миссис Дейвис, я поражена. Вам не поступило особых распоряжений? Разве вам не известно, кто такие Бетси и Элла?

– Простите, миледи… – начала она.

– Не перебивайте. Моя личная служанка спит в общей комнате с прачками. А моя кормилица – в сыром чулане возле кухни, словно отставная кухарка. Скажите мне: как я должна это расценивать?

– Я… прошу прощения, миледи, – произнесла она, явно сбитая с толку. – Поскольку не было явных указаний, я распределила слуг на общих основаниях. В доме свои правила, и…

– Каких общих? – мой голос стал ниже. – Элла, моя кормилица, нянчила ещё мою мать. Бетси – личная служанка. Вы позволили им ютиться среди прачек и в полуподвальных кладовках. А я, графиня Элдермур, должна разыскивать их по всему дому?

– Простите, миледи… Я немедленно отдам распоряжения.

– И вот ещё что. Теперь правила меняются. Завтра я проверю условия содержания остальных слуг. А сейчас… Немедленно освободите две комнаты в моём крыле, рядом с покоями. Одну для Бетси, вторую для Эллы. Перенесите их вещи сегодня же. Миссис Дейвис, если у вас снова возникнут сомнения относительно статуса кого-то из моего окружения, лучше уточните. Инициатива может обернуться неприятностями.

– Разумеется, миледи. Всё будет исполнено, – тихо сказала она, поклонилась и вышла.

Закрыв за ней дверь, я долго стояла у окна, глядя, как в саду тают огни фонарей. Ночь будто успокоилась, но внутри меня всё ещё гремел гнев.

Я не собиралась отступать. Элдорн станет домом не только для меня, но и для всех, кто верен мне сердцем. Даже если придётся строить его заново, камень за камнем.

Глава 44

Утро выдалось серым, затянутым плотной дымкой. Туман обволакивал кроны деревьев за окнами, стелился по саду, просачивался даже в щели подоконников. Казалось, он проникал в дом вместе с молчанием, которое с самого рассвета тяготело в воздухе.

Я долго не могла уснуть. Мысли о вчерашнем разговоре с Бетси, о коморке Эллы и надменной сдержанности миссис Дейвис не давали покоя. В голове уже роились планы – как всё изменить, с чего начать, кого поставить старшей, как обустроить жильё слугам. В старом поместье у отца всё было по-другому: уважение, забота, справедливость. Элдорн тоже станет таким. Я этого добьюсь.

Завтрак, накрыли в малой столовой. Когда я вошла, лорд Сеймур уже сидел за столом. На нём был строгий костюм: тёмный сюртук и кремовая сорочка. Волосы, как всегда, аккуратно зачёсаны. Но при этом он выглядел… уставшим. Тень под глазами, лёгкая бледность кожи, и что поразило особенно, тонкая дрожь в руке, когда он поднёс чашку к губам. Он отпил глоток, кашлянул тихо, едва заметно, но я всё равно услышала.

– Доброе утро, милорд, – произнесла я, подходя к столу.

Он поднял на меня взгляд. В нём не было вчерашней холодности, но и тепла – тоже.

– Доброе утро, Аврора, – кивнул он.

Я села напротив, и несколько минут мы ели молча. Слуга подал яйца, поджаренный хлеб, тушёные грибы. Я размешивала чай, и, наконец, не выдержав, заговорила первой:

– Вы неважно выглядите. Плохо спали?

Он помедлил с ответом, поставил чашку.

– Бывают такие ночи. Наверное, и вы не спали?

– Почти не сомкнула глаз, – призналась я. – Мне нужно вам кое-что рассказать.

Он кивнул, жестом давая понять, что слушает. Его кашель вернулся – сдержанный, хрипловатый, будто бы с усилием подавляемый.

– Я спустилась вечером в служебные помещения. Хотела увидеть, где живут мои служанки. И… – я помолчала, подбирая слова, – была неприятно поражена. Бетси, моя горничная, живёт в общей комнате с прачками. Элла – в сыром чулане возле кухни. Там едва хватает места, чтобы развернуться. Ни о каком комфорте и речи быть не может. А ведь она кормилица моей матери и меня воспитывала с детства.

Он поднял брови, искренне удивлённый.

– Я не знал. Действительно. Полагаю, это упущение со стороны домоуправления.

– Не только, – мягко, но твёрдо сказала я. – Это отражение общего подхода. Всё помещение для прислуги в запущении. Потолки низкие, вентиляции почти нет. Окна маленькие, стены облуплены. Мебель старая. Это недопустимо, милорд. Люди, работающие в доме, должны чувствовать себя людьми.

Он провёл рукой по лицу и вздохнул.

– Аврора… Я никогда особо не задумывался об этом. В детстве нас учили, что дом работает как часовой механизм и не нужно интересоваться его внутренностями. Слуги – это шестерёнки. Уверен, вы понимаете, о чём я говорю.

– Понимаю, – кивнула я. – Но не разделяю этой точки зрения.

Сеймур молча кивнул, отвёл взгляд к окну, где всё ещё клубился туман.

– Вы правы. Вы – хозяйка. И если увидите необходимость перемен – вам дозволено всё. Я вам полностью доверяю. Управляйте, распоряжайтесь, вводите то, что считаете нужным. Я рад, что вы отнеслись к этому с таким вниманием. Пусть управляющий выделяет любые средства, какие потребуются. Я отдам соответствующее распоряжение сегодня же.

Я почувствовала, как напряжение в груди немного отступило. Он уловил мою реакцию и тихо добавил:

– Поверьте, это вовсе не из равнодушия. Это... облегчение. Знать, что дом в надёжных руках. Мне... всё сложнее быть в курсе всего. А вы замечаете то, мимо чего я проходил годами.

– Благодарю вас, – сказала я, – за доверие и за поддержку. Я действительно собираюсь начать как можно скорее. Уже сегодня хочу заняться садом.

– Садом?

В его голосе послышалась лёгкая заинтересованность.

– Да, там беспорядок и много зарослей. Есть старый розарий, заброшенные клумбы и пустые гряды. Я хочу создать место для выращивания лекарственных трав. Чтобы не покупать их в аптеках, а собирать самой. Некоторые растения можно переместить в зимний сад с помощью садовника, если вы не против. Возможно, даже построить небольшую теплицу. И разделить сад на две зоны: декоративную и полезную.

Он смотрел на меня внимательно. Не перебивал. Лишь лёгкая тень улыбки мелькнула на губах.

– Вы, похоже, уже всё продумали.

– Почти. Осталось обсудить только детали. Думаю, часть растений будет требовать особых условий. Я посоветуюсь с ботаником, если вы позволите мне пригласить его из города. Или, возможно, вы кого-то знаете?

Он немного подумал.

– В оранжерее маркиза Эндли трудятся очень искусные садовники. Могу порекомендовать вам одного из них, если решите нанять. К тому же… – он замолчал, потом добавил: – Это придаст саду цель. Вы придаёте дому смысл. Благодарю вас за это.

Эти слова прозвучали почти неожиданно. Я подняла глаза, встретила его взгляд. Он смотрел искренне. И в этом взгляде я уловила что-то ещё – грусть, усталость, одиночество.

– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы Элдорн стал не только местом силы, но и местом покоя. Для всех, кто здесь живёт.

Он кивнул. Несколько мгновений мы молчали. Снаружи в окне промелькнула тень – Марс, наконец, вернулся с ночных прогулок. Лапы его были мокры от росы, шерсть спуталась. Он замер на подоконнике, глядя на нас с лёгкой усмешкой и некоторой долей снисходительности. Это было его особое умение, так смотреть. Как всегда, он умел произвести впечатление.

– Вот и ваш верный спутник, а также главный советник. – С улыбкой сказал Сеймур.

– Мой сторож и лучший друг, – усмехнулась я. – Иногда лучшее из обществ.

– Ему тоже повезло, что он ощущает вашу теплоту и заботу, – тихо заметил он, снова кашлянув, на этот раз с усилием.

– Вы снова кашляете, – сказала я мягко. – Вы себя плохо чувствуете?

Он не ответил сразу, потом откинулся на спинку стула и выдохнул:

– Так и есть… Эти последствия старой болезни периодически проявляются. Не стоит беспокоиться. Просто усталость. Всё под контролем.

Я поняла, что он не хочет вдаваться в подробности. Не сейчас.

– Позвольте мне приготовить для вас отвар из корня девясила и шалфея. Это должно облегчить ваш кашель.

Он кивнул, и на его губах мелькнула лёгкая, усталая, но благодарная улыбка.

– Конечно, графиня, я полностью в ваших руках.

Я слегка наклонила голову.

– И я в ваших, милорд.