Текст книги "Тайна доктора Авроры (СИ)"

Автор книги: Федулаева Александра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

Глава 45

После завтрака, когда мы уже собирались расходиться каждый по своим делам, лорд Сеймур задержал меня жестом.

– Аврора, прошу вас, подождите минуту.

Я остановилась и обернулась. Он подошёл ко мне медленно, словно собираясь с мыслями. Его взгляд смягчился, и я заметила – он как будто снова стал ближе. Не таким чужим и сдержанным, каким был вчера. Не таким усталым, каким казался этим утром.

– Хотел сказать вам… – начал он, слегка хмурясь, словно испытывая неловкость. – Я действительно рад, что вы не скучаете здесь. Это… – он посмотрел в сторону, потом снова на меня. – Это было одним из моих опасений. Я думал, что Элдорн может показаться вам слишком тихим, даже гнетущим. Но вы, удивительно деятельная натура. И, похоже, этот дом уже начал преображаться под вашим влиянием.

Я чуть улыбнулась, не зная, как ответить. В этих скупых словах звучала искренняя признательность.

– Мне не сидится на месте, – просто сказала я. – Я привыкла быть занятой. Думаю, я такая с детства.

– Это похвально, – кивнул он. – И крайне ценно для хозяйки такого дома. Уверен, в ближайшие недели вы успеете многое изменить. И я вас в этом полностью поддержу.

Он помолчал, поправляя перстень на пальце, затем продолжил:

– На ближайшие три недели я, к сожалению, буду немного отстранён. Нужно уладить дела, встречи с адвокатами, визиты в магистрат. Некоторые бумаги по моим и вашим владениям требуют моего личного присутствия. Но я надеюсь, что всё это займёт не больше нескольких недель.

– Конечно, – кивнула я. – Уверена, я смогу справиться с текущими делами в доме.

– Более того, – добавил он, – вы даже должны этим заняться. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя полной хозяйкой. Делайте всё, что сочтёте нужным. Распоряжайтесь садом, комнатами, кухней, как пожелаете. Если понадобятся рабочие, материалы – управляющий в вашем распоряжении.

Я снова поблагодарила его, уже более тепло. Это доверие, так просто и спокойно высказанное, согрело мне душу. Он не ограничивал меня, не приказывал, просто давал свободу. И я намеревалась использовать её с умом.

– А что будет после этих трёх недель? – спросила я, хотя вопрос прозвучал почти риторически.

– Мы уедем, – ответил он. – Я хотел бы отвезти вас в поместье Элдермур. Это старинное родовое имение, в стороне от больших дорог, у подножия холмов, с живописными озёрами и богатыми землями. Уверен, вам там понравится.

– Я помню, как вы рассказывали мне о нём, – с улыбкой сказала я. – Вы говорили, что там прошли ваши детские годы и что там когда-то жила ваша бабушка.

Он кивнул.

– Да, именно так. Она управляла больши́м хозяйством и славилась своим вином и мёдом. До сих пор там сохранились старинные пчелиные ульи, а погреба, – он усмехнулся чуть теплее, – вы должны их увидеть.

– С удовольствием, – ответила я. – Когда же мы туда отправимся? Честно говоря, мне уже не терпится, вспоминая ваши рассказы.

Он посмотрел на меня с оттенком хитрой улыбки.

– Мы попадём туда как раз к Празднику Плодородия.

Я удивлённо подняла брови.

– Никогда не была на нём, но слышала. Это что-то вроде ярмарки?

– Это больше, чем ярмарка, – с живостью в голосе сказал он. – Это старинный праздник, почти языческий по своему происхождению. Его справляют по всему графству, а в Элдермуре особенно пышно. Весь день, крестьяне, фермеры и ремесленники собираются на большой площади, устраивают лавки, продают и обменивают продукцию, семена, домашние деликатесы. Проходят конкурсы по плетению, выставки скота, даже соревнования юных пекарей.

– И всё это в честь плодородия?

– В честь жизни, – поправил он. – Вечером начинаются танцы на зелёной лужайке, молодёжь участвует в конкурсах, иногда весьма забавных. Всё завершается большим общинным ужином – длинными столами под фонарями, где сидят все: и фермеры, и слуги, и хозяева. Без различий. Это древняя традиция, которой я стараюсь придерживаться. Я распорядился, чтобы накануне праздника, каждый год, всем жителям нашего графства выдавали определённую сумму. Она достаточна, чтобы купить семена, инструменты, что-то полезное для следующего сезона. Это помогает им развивать хозяйства, а значит – весь наш край.

Я слушала, и в голосе его слышала что-то новое. Он говорил об этом не просто с уважением, а с теплом, с настоящей привязанностью. Он знал этих людей, заботился о них, пусть и по-своему, сдержанно. И я поняла, почему он хочет меня туда привезти.

– А мне, как графине, будет чем заняться? – с улыбкой спросила я.

– Более чем, – ответил он серьёзно. – Во-первых, познакомитесь с местными семьями. Во-вторых, сможете навести порядок в доме. Сегодня я понял: поместье тоже нуждается в хозяйской руке. А ещё… – он задумался, – уверен, вы найдёте общий язык с женщинами из ближайших деревень. Они ценят доброту и ум. Думаю, им вы понравитесь. А это, как понимаете, залог уважения всего сообщества.

Я покраснела, немного смущённая его словами. Он говорил это просто, без намёков, без заискиваний. Но в голосе его была уверенность.

– Я постараюсь, – только и ответила я. – Мне нравится мысль, что можно принести реальную пользу. Может, даже помочь с аптекарским делом. Обменяться знаниями о травах, лечении. Там есть женщины-знахарки?

– Есть, – подтвердил он. – И кое-кто из них по-настоящему уважаем. Вы встретитесь с одной из них – старой Ханной Ньюборн. Она заведует сбором трав и приготовлением снадобий. Говорят, что в молодости она лечила даже аристократов в Локстоне, но потом вернулась домой.

Я уже предвкушала встречу.

– Значит, у меня там будет интересная жизнь, – усмехнулась я.

– Верно, – ответил он. – А пока займитесь Элдорном. Дом ждёт вашей руки. Потом – дорога, озёра, высокая трава, шум ярмарки и аромат свежего хлеба. Уверен, вам понравится.

Он говорил с такой теплотой, что на мгновение стал совсем другим. Не тот жёсткий дипломат, которого я видела на приёмах, и не тот, кто, терзаемый болезнью, уходил в тень и кашлял, скрывая своё состояние. Настоящий хозяин, настоящий мужчина – тот, кто умеет управлять графством и заботиться о нём, о людях и обо мне.

– Спасибо, – тихо сказала я. – За всё это. Я приложу все силы, чтобы оправдать ваше доверие.

Он кивнул, почти незаметно.

– Я в этом не сомневаюсь, Аврора.

И в этих словах было больше, чем простое одобрение.

Глава 46

Прошедшие три недели стали для меня временем непрерывной работы, полного погружения в дом, сад, город и людей, среди которых мне предстояло жить, править, заботиться. Я не скучала. Вовсе нет. Каждый день приносил новые задачи, и я вставала рано, с восходом солнца, чтобы успеть как можно больше.

С садом мы начали в первую очередь. Я хотела, чтобы к нашему отъезду в Элдермур он уже обрёл своё направление и форму. Садовник, мистер Уэйнрайт, оказался не самым разговорчивым человеком, но с пониманием отнёсся к моим идеям. Сначала он с сомнением хмыкал, когда я начертила палкой на гравии границы теплицы. Ему больше нравились розы и декоративные кусты. Но когда я объяснила, что хочу выращивать шалфей, зверобой, календулу, лаванду, тысячелистник и душицу, и что всё это будет использовано для лечения людей, он просто кивнул и велел мальчишкам из помощников копать траншею под фундамент.

Теплица быстро расширялась. Деревянные стены обтягивала парниковая бумага, внутри стояли стеллажи, и система полива была тщательно продумана. Мы с Бетси высаживали ростки в ящики, а Элла, привыкшая к кухонной работе, без раздумий взялась за зимний сад. Там, ближе к южной стене, мы выделили пространство под многолетние культуры. Я заказала доставку тёплых ящиков, подстилок, а потом, с великим удовольствием, пересаживала туда корни валерианы, девясила и коровяка.

Я знала каждое растение также хорошо, как своё имя. Это удивляло меня, ведь раньше я могла уверенно отличить кактус от ромашки, но на этом мои знания о растениях заканчивались. Видимо, с новым телом ко мне пришли и эти способности.

Небольшое строение возвели всего за пять дней. В неё мы пересадили мяту, ромашку, лаванду, тимьян, шалфей, а также редкие кустики алтея и иссопа, которые я бережно выкопала и пересадила в горшочки. В углу теплицы я настояла оставить место для ящиков с землёй под рассаду – когда настанет зима, а потом появятся первые весенние лучи, всё должно быть готово заранее. В зимнем саду, куда стеклянный потолок пускал мягкий рассеянный свет, я выбрала участок вдоль стены и огородила его невысокой деревянной перегородкой. Там высадили алоэ, мирт, эхинацею и брусничный куст. Воздух в этом закутке был тёплый и влажный, растения там чувствовали себя почти как в оранжерее.

По вечерам я перебирала старые тетради и записи, которые остались от матери. Они пахли лавандой и чернилами, были покрыты аккуратными строчками, и каждая страница напоминала мне, почему я делаю всё это.

***

Когда Сеймур ездил в город на осмотры к доктору Лэнгтону, я сопровождала его. Он не настаивал, но и не возражал. Я же считала своим долгом быть рядом. Порой он кашлял до хрипоты, и это пугало меня куда сильнее, чем все его сдержанные взгляды и холодные слова.

Во время одного из визитов в больницу я решилась заговорить с доктором.

– Простите, доктор Лэнгтон, – сказала я, когда мы оказались одни у окна. – Позвольте сделать несколько замечаний. Я не специалист в медицинской архитектуре, но даже мне видно, что здесь слишком много хаоса в расположении палат. Мужчины и женщины лежат беспорядочно, а женщины с детьми разделены. Это неправильно.

Он, пожилой джентльмен с сединой в висках и вечно запачканными манжетами, выслушал меня с вниманием.

– И что бы вы предложили, миледи?

– Отделить. Женщины должны быть ближе к детским палатам. Мужчины – в другом крыле. Столовая должна иметь разделение, чтобы каждый пациент по табличке знал, куда ему сесть. Иначе – хаос и постоянные вопросы.

Он кивнул, даже записал что-то в блокнот.

– Вы правы. Совершенно правы. А вы не хотите взять часть ответственности на себя? Больнице нужно руководство, на которое можно положиться. Особенно это касается детского отделения. Мы почти готовы выделить отдельное здание, если вы… согласитесь.

– Конечно, я помогу. И не только с детьми, – я посмотрела на него серьёзно. – Я была сегодня в родильном отделении. Там темно, душно, и женщины боятся. Они хотят врача-женщину. Кто-то, кто мог бы быть с ними, понимать их страх. Вы же знаете, в родах одно доброе слово иногда значит больше, чем лекарство.

Доктор Ленгтон с минуту молчал, а потом тяжело вздохнул.

– Увы, у нас нет женщины-врача. Мы привлекаем монахинь из близлежащего монастыря, но большинство из них не могут сострадать им в полной мере, так как отдали себя Богу и никогда не познают радость материнства. Если кто-то будет готов взять на себя заботу – может быть, даже не врач, а просто кто-то сведущий, кто умеет говорить с женщинами… это было бы благом. Может, у вас есть кто-то на примете?

– Я подумаю, – тихо сказала я. – Но обещаю одно: это отделение я не оставлю без внимания. Мужчины должны лежать отдельно, в другом месте. Женщинам с детьми лучше находиться рядом. Они смогут помогать друг другу и присматривать за малышами, – продолжала я. – Столовую нужно разделить на зоны. Один общий зал, другой – для тех, кто соблюдает диету. Дети – отдельно. На столах таблички с цветной маркировкой: красный – общий, синий – диетический, зелёный – детский.

– Это будет стоить…

– Это будет правильно, – мягко, но твёрдо ответила я. – А затраты мы обсудим позже. Если вы позволите, я составлю план. Или, если не позволите, всё равно составлю.

Доктор усмехнулся.

– Пожалуй, вы не та женщина, которой можно отказывать.

Через несколько дней он попросил меня зайти в родильное отделение. Там, в тишине и влажной полутьме, я провела около часа, разговаривая с женщинами. Некоторые из них были напуганы, другие усталы, третьи – бодры, несмотря на боль. Почти все говорили о том, что им было бы спокойнее, если бы их принимала доктор-женщина. Кто-то не хотел пускать мужчину даже на осмотр, кто-то терял сознание от стыда, а кто-то просто нуждался в мягкости и материнской руке.

Когда я передала это доктору Лэнгтону, он долго молчал, а потом сказал:

– Похоже, нам действительно нужна женщина-врач. Вы правы. А ещё нам нужно полноценное детское отделение. И… может быть, родильное под вашим присмотром. Вы бы согласились взять за него ответственность?

Я задумалась лишь на мгновение.

– Согласилась бы, если бы вы помогли мне собрать команду. Нужны женщины, которые не боятся вида крови, умеют принимать решения и готовить лекарства по моим рецептам без согласования с вами.

Доктор усмехнулся.

– Графиня, очевидно, что теперь все планы лечения пациентов должны утверждаться вами. Ваши идеи работают быстро и эффективно. Удивительно, как вы, молодая женщина, предлагаете такие необычные решения.

Глава 47

– Ну надо же, – протянула я, сложив руки на груди. – Кто это у нас тут наконец соизволил появиться?

Марс величественно потянулся на подоконнике, зевнул и лениво повернул ко мне голову.

– Ах, графиня, неужели вы по мне скучали? – произнёс он своим низким, слегка насмешливым голосом. – Приятно, приятно. А то я уж начал думать, что вы нашли себе кого-то нового для вечерних бесед. Может, ту лягушку из оранжереи?

– Ты с ума сошёл? – Я прыснула от смеха. – Лягушку?! Да с ней вообще не о чём поговорить, она квакает, как старое кресло-качалка. И вообще, не переводи тему! Где ты был, безответственное животное?

Он, не торопясь, спрыгнул с подоконника, обошёл кресло и с достоинством опустился у моих ног.

– Моя дорогая Аврора, – начал он и вытянулся на ковре, положив лапу на лапу, – в окру́ге такие очаровательные кошки, что я просто не мог отказать судьбе. Речь, разумеется, не о простом флирте, а о стратегическом улучшении генофонда. Тебе не угнаться за моей общественной нагрузкой.

– Понятно, стратег, – фыркнула я, – ты хоть понимаешь, как я тут за тебя переживаю?

– Конечно. Именно поэтому я явился в триумфе, как только расправился с делами. Кстати, у Молли из особняка под Тисовым холмом роскошная шерсть и изысканные манеры. Ты была бы в восторге.

– Если только она не хочет занять моё место в твоём сердце, – я присела на подлокотник дивана и протянула к нему руку. – Ну что, старый друг, пока ты разбирался с любовными делами, здесь столько всего случилось, что тебе придётся слушать до вечера.

Марс выгнулся и прижался лбом к моей ладони.

– Я весь в твоём распоряжении. Начинай с самого драматичного.

Я задумчиво посмотрела в сторону и потёрла подбородок.

– Лорд Сеймур… Его приступы случаются всё чаще. Ночью он выходит на балкон и кашляет. Я это слышу. Он думает, что никто не замечает, но я-то знаю.

Марс посерьёзнел, и его голос стал мягче:

– Я тоже слышал. Он старается держаться ради тебя. Он знает, что времени у него мало, но он выбрал достойную женщину, чтобы использовать это время правильно.

– Я боюсь, Марс. Иногда, когда он смотрит на меня с этой усталой, глубокой добротой… мне хочется повернуть время вспять.

– Ты не сможешь повернуть время, Аврора. Но ты можешь наполнить его. Ты уже это делаешь. Сад, больница, слуги, дом. Ты дышишь жизнью, и он это чувствует. Ты лечишь не только травами.

Я молча гладила его по загривку. Он редко бывал таким серьёзным.

– Марс… Я и правда скучала. Мы ведь с тобой раньше разговаривали почти каждый вечер. А теперь – сад, травы, больница, гости…

Марс слегка приподнял уши, но остался неподвижным.

– Я знал, что ты будешь скучать. Я как солнечный луч: исчезаю, чтобы снова вернуться и согревать своим теплом.

Я покачала головой, поцеловала его между ушей и постучала пальцами по подлокотнику.

– Бетси и Элла теперь живут в моём крыле. Мы много времени проводим вместе: в саду, в больнице. Они помогают мне, а я чувствую, что они стали частью моей жизни, как младшая сестра и бабушка. Я почти забыла, как одиноко мне было раньше, в той жизни. Теперь я счастлива, ведь рядом есть люди, которые меня слушают и понимают.

– Они правда тебя любят, – сказал Марс. – Да и как тебя не любить? Ты упрямая, иногда вредная, но зато искренняя. А сейчас от тебя так вкусно пахнет домашней колбаской. Признавайся, ела в одиночку и даже не вспомнила о бедном голодном котике...

Мы рассмеялись почти одновременно. Это напоминало старые, до всех событий, времена. Вдруг в холле послышались разговоры и хлопанье дверей.

– Кто это? – спросила я вставая.

– По шагам, это не Сеймур, не Бетси и не доктор Ленгтон, – заметил Марс, приподняв голову. – Кто-то знакомый и очень уверенный.

В дверях показалась запыхавшаяся Бетси.

– Простите, миледи, но у нас гость… лорд Арлингтон.

– Генри?! – Я выпрямилась. – Пусть проходит скорее!

Через несколько минут мы уже были в столовой. Генри выглядел, как обычно: слегка загорелый, уставший, но с той же тёплой и искренней улыбкой. И Марс явился сам, важно вошёл в зал, обошёл стол и стал тереться о его ноги, довольно мурлыча.

– Поразительно, – заметил Генри. – Он ведь никогда не выказывал мне особой симпатии, признавая только одну хозяйку – тебя. А теперь вот это.

– Он соскучился, – отозвалась я. – Как и все мы. Какие новости?

– Новости из Рэдклифф-холла такие: мама каждую неделю устраивает приёмы «случайных» гостей, преимущественно с сыновьями подходящего возраста. Они будто по запаху чувствуют, что траур когда-нибудь кончится, и не теряют время. Фелисити улыбается, но глаза её, как у пойманной лани, она кардинально изменилась, без влияния своей матери. Леди Агата готовит её к светской жизни следующего сезона. Платья шьются, улыбка оттачивается. Не удивлюсь, если на зимние праздники мы все соберёмся в Эвервуде. Но я дал Фелисити слово: её согласие – это главное. Она ещё слишком юна, время терпит.

– Я заранее позабочусь о крепком глинтвейне и о подарках, – улыбнулась я. – А Фелисити? Как она держится?

– Удивительно, но она спокойна. Мэриэн написала письмо, в котором рассказала о природе и о том, что изменилась. Леди Агата, как пароход, медленно, но уверенно движется к своей цели. Она воспитывает племянницу как истинную леди и отвергает неподходящих женихов. Хотя, должен признать, один юноша показался им весьма достойным. Фелисити назвала его «интересным».

– Почти признание в любви, – улыбнулась я.

Николас усмехнулся:

– «Интересный» – это уровень комплемента в высшем свете. Я бы женился.

Мы рассмеялись. Но вскоре разговор стал серьёзнее. Генри отставил чашку и посмотрел на меня пристально, а потом перевёл взгляд на графа.

– Аврора, лорд Сеймур… Эштон снова в городе. Мне сообщили люди, которым я доверяю.

Я взволнованно посмотрела на Николаса. Муж, сидевший до этого в кресле у камина с томиком переписки философа Нэри, поднял глаза.

– Я знаю. Он приехал две недели назад. Я велел следить за ним, но пока он держится тихо. Это может быть затишье… или попытка выждать момент.

– Он… будет действовать? – спросила я.

Сеймур посмотрел на меня спокойно, с той уверенностью, которая всегда заставляла сердце замереть.

– Если попытается, я остановлю его. И не позволю никому, Аврора, ни к вам подойти, ни вашего имени коснуться грязью. Поверьте, меры приняты. А ещё – мы скоро уезжаем. Элдермур ждёт нас.

– Он не оставит попыток, – тихо сказал Генри.

– Знаю, – кивнул Сеймур. – Но и я не из тех, кто оставляет ситуацию на произвол судьбы.

После небольшой паузы Сеймур дополнил:

– Мы уезжаем в Элдермур через несколько дней. Праздник Плодородия – хороший повод сменить обстановку. Аврора будет хозяйкой, познакомится с местными. А я… Я немного отдохну.

Я взглянула на него и кивнула.

Глава 48

Поездка в Элдермур заняла всего три часа, но стоило колёсам кареты покинуть булыжники города и начать стучать по более мягкой, ухоженной просёлочной дороге, как я ощутила перемену. Всё вокруг будто сменило декорации. Воздух стал другим. Свежим, прохладным, чуть солоноватым, как у моря, хотя моря здесь не было и в помине. Вместо него – озёра, обрамлённые хвойными деревьями, которые тянулись вдоль дороги и встречали нас зелёными стенами живого леса.

Я открыла окно кареты и вдохнула свежий воздух. Запах был удивительно знакомым, словно из прошлого. В памяти всплыла картина: Крым, Инкерман. Тогда, в другой жизни, мы с родителями ездили в санаторий лечить мой хронический бронхит с астматическим уклоном. Мы гуляли по окрестностям, я держала их за руки и наслаждалась каждой минутой, проведённой вместе. Этот момент из детства навсегда остался в моей памяти. Он напоминал мне о бесконечном счастье и возможности дышать полной грудью.

Вдруг я уловила знакомый запах. Он казался чем-то похожим на минеральные источники. Это был тот самый аромат: металлический, пряный, словно воздух сам по себе был целебным. Я повернулась к Сеймуру и увидела, что он тоже уловил перемену.

– Это из-за источников? – спросила я, снова вдыхая полной грудью. – Так пахнет…

Он кивнул, слегка улыбнувшись. Лицо его выглядело чуть более расслабленным, чем обычно, и я заметила: он больше не кашляет. Последние полчаса пути прошли почти в тишине, не считая щебета птиц за окном и лёгкого поскрипывания повозки.

– Верно. Здесь повсюду минеральные воды. Воздух насыщен испарениями. Местные уверены, что это целебно. И я, признаться, не могу не согласиться. Каждый раз, как бы плохо я себя ни чувствовал в Эвервуде, именно здесь мне становится легче.

– А если бы вы остались здесь надолго, – задумчиво проговорила я, – возможно, вам бы стало ещё лучше…

Он посмотрел в окно, словно проверяя в памяти давно зреющее решение.

– Когда-нибудь, я думаю, что мог бы и остаться. Жить здесь если не навсегда, то на многие месяцы в году. Я часто об этом думаю, Аврора. Всё это суетное – теряет вкус, когда начинаешь вслушиваться в собственное дыхание и понимаешь, как мало осталось. Но пока это невозможно, я нужен герцогу и своей стране. К сожалению, нам придётся жить в Эвервуде почти на постоянной основе. Пока…

Я растерялась и кивнула, сжимая подол платья. За окном мелькали башни и крыши Элдермура, графства, где я никогда не была, но уже прониклась его очарованием.

Когда мы подъехали к воротам, я была готова к чему угодно, но не к этому. Поместье словно ожило. У входа собрались все слуги, от садовника до горничных. Когда экипаж остановился, они тепло, почти с радостью, приветствовали нас. Кто-то улыбался, кто-то махал рукой, мужчины склоняли головы и снимали головные уборы. Ни тени городской чопорности, никаких ледяных взглядов или высокомерного молчания, как это было в Элдорне. В их лицах была доброжелательность и уважение. Словно встречали не господ, а давно ожидаемых родных.

Вперёд вышла женщина средних лет, полная, с тёплым выражением лица и весёлым румянцем на щеках.

– Добро пожаловать домой, милорд. Здравствуйте, миледи. Меня зовут миссис Хэнли. Я здесь управляющая, – сказала она мне, чуть поклонившись. – Всё готово к вашему приезду. Позвольте, я провожу вас в покои.

Пока Бетси и Элла хлопотали с вещами, а Марс важно оглядывал крыльцо, я ощущала странное спокойствие. Деревянные ставни, вьющийся плющ, свежевыбеленные стены и резные перила – всё здесь напоминало Рэдклифф-холл, дом, который стал родным.

Миссис Хэнли провела меня в просторную, светлую комнату с окнами, выходящими на озеро. Возле окна уже красовалась ваза с цветами, а в камине уютно потрескивали дрова. Несмотря на тёплую погоду, женщина объяснила, что к вечеру может стать сыро из-за близости воды. Поэтому нужно заранее прогреть покои, которые давно не использовались. Бетси и Эллу устроили в соседних комнатах, одна из которых выходила в мою личную гостиную.

– Я подумала, миледи будет приятно, если её служанки будут рядом. Они ведь прибыли с вами из дома, стало быть, дороги вам, – с улыбкой пояснила управляющая. – А кошка, то есть… кот, – она посмотрела на Марса, который уже устроился на подоконнике, – наверняка тоже будет рад привычной компании.

Я рассмеялась.

– Кот – самый важный из всех моих спутников.

Как только мы остались вдвоём, Марс прищурился, зевнул, потянулся, а потом величественно объявил:

– У этих людей потрясающая аура. Они добрые, надёжные, и кормить, чувствую, тоже будут замечательно. Можно расслабиться, но если вдруг захочешь съесть свежую мышь, обязательно скажи мне, Аврора.

Я слегка поморщилась, подхватила его на руки и рассмеялась:

– Фу, Марс, это отвратительно даже произносить, но спасибо тебе. Ты настоящий друг.

Вечером, когда тени от деревьев на берегу удлинились и небо залилось нежным персиковым светом, мы спустились к ужину. Столовая в Элдермуре отличалась от той, что была в городском особняке: она была меньше, но куда уютнее. Потолок из тёмных балок, тёплый свет от свечей в кованой люстре, дубовый стол, накрытый с безупречным вкусом, и вазы с живыми цветами, собранными, по всей видимости, прямо в саду. Всё говорило о заботе и добром вкусе.

Гости уже начали собираться. Прибыли несколько соседей – владельцы окрестных поместий, семейные пары с доброжелательными лицами, одинокие вдовы, вдовцы, молодой викарий с женой, пожилая миссис Монтегю в кружевной накидке, которую, казалось, носила с прошлого века, и супруги Леветт, чей липовый сироп считался целебным и продавался в Эвервуде.

Все были удивительно дружелюбны. Кто-то интересовался самочувствием лорда Сеймура, кто-то обращался ко мне, упоминая отца. Разговоры шли легко, как будто мы давно знали друг друга.

– Погода удивительно хороша для праздника, – сказал мужчина с густыми белыми бровями, сидевший слева от меня. – Даже липы зацвели рано. К фестивалю аллеи наполнятся ароматом. Вы, наверное, впервые на нашем летнем празднике?

– Впервые, – улыбнулась я. – Но слышала о нём от лорда Сеймура.

– О, миледи, вам точно понравится! Шествие, музыка, деревенские пироги – всё будет чудесно. На берегу озера установят шатёр для танцев. А ещё организуют благотворительное мероприятие для сбора средств на открытие небольшой лечебницы для жителей нашего графства. Несколько активных женщин во главе с Ханной Ньюборн предложили создать отделение, где можно будет остаться на несколько дней под присмотром.

Я слушала, стараясь запомнить все детали. Уже начала думать, как бы мне принять участие в этом событии и внести свой вклад в строительство больницы.

– Все эти танцы и конкурсы, ярмарка будут в какой-то мере благотворительными? – уточнила я.

– Конечно, – ответила жена викария. – Каждый год мы собираем деньги для сиротского приюта и церкви. Граф Элдермур предоставляет беспроцентные кредиты тем, кто открывает своё дело, с условием, что они будут способствовать развитию края. Это выгодно всем. В этом году часть средств пойдёт на строительство больницы, где смогут получать помощь все нуждающиеся.

Эти слова привели меня в восторг. Я не ожидала, что в этом месте живут такие добрые люди, и теперь я часть их сообщества.

– Прекрасно, что в Элдермуре появится больница, и мы сможем помогать людям, – сказала я.

Не успела эта мысль принести радость, как раздался холодный голос.

– Больница, говорите? Как трогательно. Только… кому она будет предназначена?

Я посмотрела на гостей. Голос принадлежал леди Стаффорд – женщине с надменным овалом лица, высоким лбом и гордо вскинутым подбородком. Она сидела ближе к центру стола и всё это время вела себя как королева бала.

– Что вы имеете в виду? – спросила я.

– Я спрашиваю, кто будет пациентами? Надеюсь, вы не планируете лечить простолюдинов?

– Всех, кто нуждается. Болезнь не различает титулы.

– Леди Сеймур, но ведь это опасная дорожка. Давно известно, что сто́ит начать баловать прислугу, и они начнут воображать, будто с ними нужно считаться. И потом, извините, но у нас в стране есть аптеки. Люди могут лечиться отварами. В крайнем случае – настоями, как делали наши бабушки. Но господская медицина должна оставаться… для господ. Иначе вся эта иерархия рухнет.

Повисла неловкая пауза.

Я почувствовала, как внутри меня разгорается горячее, горькое возмущение. Уже собиралась ответить, но опередил лорд Сеймур. Он отставил бокал, посмотрел на леди Стаффорд так, будто сейчас преподаст ей урок истории, и сказал:

– Моя дорогая леди, должен признаться, я сам лечусь настоями.

– Простите?..

– Да-да. Моя жена – признанный знаток трав. Когда мне тяжело дышать или больно в груди, она готовит мне отвары и компрессы. Поверьте, это помогает лучше любых порошков, к тому же без побочных эффектов.

Он повернулся ко мне и сказал:

– Миледи, не могли бы вы приготовить для меня один из ваших волшебных отваров? Особенно тот, что от сердечной жестокости. Похоже, у нас в обществе появились первые признаки болезни, и я боюсь, что она может распространиться.

По столу прокатилась волна сдержанного смеха. Леди Стаффорд покраснела до корней седых волос.

– Я… вы, должно быть, шутите… – пробормотала она.

– Ни в коем случае, – с невозмутимым видом ответил Сеймур. – Я же сказал: здоровье – дело серьёзное.

Я заметила, как миссис Монтегю, та самая в кружевной накидке, прикрыла рот салфеткой и тихонько хихикнула. А викарий одобрительно кивнул.

Я наклонилась к лорду Сеймуру и прошептала:

– А вы, оказывается, умеете быть язвительным.

Он слегка усмехнулся:

– Только по праздникам. Или в случае острой нужды.

Марс, сидевший у камина, лениво потянулся и мысленно фыркнул:

– Отлично сказано, но отвар я бы тоже не отказался попробовать. Для профилактики. Вдруг жестокосердие заразно.

Я чуть не поперхнулась, но сумела сохранить серьёзное выражение лица.

Весь вечер был наполнен оживлёнными разговорами, тёплой иронией и уютной атмосферой. Напряжение от неприятной реплики леди Стаффорд быстро улеглось. Гости обсуждали украшения для праздника, угощения, пары для танцев и конкурс корзин с ягодами. Один сосед пообещал привезти редкий мёд, другой – организовать детский театр.

Когда гости разъехались, миссис Хэнли проводила их и заглянула ко мне. Я сидела с Эллой, обсуждая планы на следующий день. Она постучала в дверь, чтобы пожелать нам спокойной ночи.

– Вечер замечательный, – сказала она. – Если не считать присутствия и высказываний одной известной персоны…

– У каждого своя правда, – ответила я, пожимая плечами. – Просто её взгляды кажутся слишком устаревшими.

– А ваши – напротив, очень современные, – подмигнула она. – И слава Богу.