Текст книги "Тайна доктора Авроры (СИ)"

Автор книги: Федулаева Александра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

Глава 85

Стоя у окна, я вглядывалась в серый свет дня, пытаясь разглядеть хоть что-то за пределами своей тюрьмы. Сначала я услышала какой-то отдалённый звон, будто кто-то уронил металлический поднос. Но через несколько секунд звуки слились в отчётливый лязг оружия и крики, доносящиеся снизу, из двора. Сердце бешено заколотилось. Я отпрянула от окна и метнулась к другому. Пыталась разглядеть, что там происходит, но ворота двора находились чуть в стороне, за стеной, и линия обзора была закрыта. Видела лишь мелькающие тени и отблески факелов.

Я бросилась к двери, рывком дёрнула её – и, конечно, она была заперта.

– Откройте! – закричала я, стуча кулаками по дубовым панелям. – Откройте немедленно!

Внезапно замок щёлкнул, и дверь распахнулась. На пороге стояла Ильза, бледная и испуганная.

– Леди, прошу вас, вернитесь в комнату! – прошипела она, пытаясь заслонить собой проход. – Внизу какие-то люди… Возможно, нападение! Вам нельзя показываться!

Но её страх уже не мог меня остановить. Сквозь шум в ушах я слышала знакомые голоса. Это были они.

– Не смей мне приказывать! – рывком оттолкнула я старуху и выскочила в коридор.

Я бросилась на звук боя. Сердце колотилось. Коридор вывел меня к широкой лестнице, ведущей в главный зал. Оттуда раздавались крики и лязг стали. Я остановилась у резных перил, затаив дыхание.

Внизу, в полумраке зала, разворачивалась схватка. Эван Грэхем, с искажённым сосредоточенной яростью лицом, отчаянно теснил шпагой Эштона, заставляя того отступать к стене. Чуть поодаль, спиной к спине, Генри и Лоример сдерживали четверых охранников замка. Лоример рубил тяжёлым мечом, а мой брат, с лицом, которого я никогда не видела – холодным и смертельно опасным, – фехтовал изящной рапирой, каждый удар был точен и беспощаден. Воздух был пропитан запахом пота, металла и отчаяния.

Внезапно позади себя я услышала дикий, хриплый крик и топот быстрых шагов. Я обернулась. На меня по коридору бежал Адам. Его уродливое лицо было перекошено злобой, в короткой руке он сжимал длинный, изогнутый кинжал. В его глазах я читала только ярость и жажду крови.

Мир сузился до точки. Страх испарился, его место заняла холодная, ясная ярость. Рост Адама… это моё преимущество. Но нож… Противостоять мужчине с ножом – безумие для женщины. Но если он ниже меня, если я смогу использовать пространство…

Я отпрыгнула к стене, к факелам, закреплённым в железных держателях. Первое древко не поддалось, застряло. Я рванула следующее, и горящий факел с треском вышел из кольца.

Я не стала ждать. Я пошла ему навстречу, размахивая огненным шаром. Пламя свистело в воздухе, разбрасывая искры.

– Не подходи! – крикнула я, и мой голос прозвучал хрипло и незнакомо.

Адам рычал, пытаясь добраться до меня. Я чувствовала такую ненависть, такую силу, что, кажется, могла бы сокрушить гору.

Он метался, делал резкие выпады своими короткими руками, но каждый раз огонь заставлял его отступать. Почти не помня себя, я наступала и теснила его к лестнице. Он пятился, стараясь увернуться, но всё же споткнулся. Кинжал выскользнул из его рук и со звоном покатился по каменному полу. Я, не раздумывая, откинула его ногой подальше и снова подалась вперёд, тыкая огнём в его лицо.

Запах жжёных волос и ткани ударил в нос. Искры осыпали его плечо и голову. Он завизжал – высоко, по-бабьи, пронзительно и злобно. Схватился за лицо, но, оступившись на первой ступени крутой лестницы, пошатнулся и полетел вниз.

Я стояла, словно во сне, наблюдая, как он катится, будто жалкая тряпичная кукла, по ступеням. Его маленькое тело ломалось, голова билась о камень. Наконец, он рухнул вниз, прямо к ногам Эштона. Его конечности были вывернуты под неестественным углом, а в широко открытых глазах застыл невыразимый ужас и злоба. Он умер в ту же секунду, свернув себе шею.

Эштон замер. Его дуэль с Эваном остановилась. Он смотрел на тело брата, не в силах поверить своим глазам. Затем медленно опустился на колени, протянул руку и коснулся безжизненного плеча. Его пальцы задрожали... Он поднял голову. Его взгляд, полный невысказанной боли, животного ужаса и всесокрушающей ненависти, нашёл меня наверху.

Он закричал. Нечеловеческий, горловой вопль, от которого кровь стыла в жилах. Это был крик о потере половины себя и крушении всего.

И именно в этот миг в зал ворвались люди в тёмных камзолах. Их шаги гулко отдавались в каменных сводах. Пистолеты с удлинёнными стволами были нацелены на Эштона и его охранников.

– Всем бросить оружие! На пол! – раздалась чёткая, не терпящая возражений команда.

Охранники, увидев численное превосходство и решительность противников, побросали мечи. Эштон не двигался, всё ещё стоя на коленях перед телом брата, его плечи тряслись от беззвучных рыданий.

Эван Грэхем, тяжело дыша, опустил шпагу. Он вытер рукавом кровь с рассечённой щеки и сделал шаг вперёд. Его голос, уставший, но твёрдый, прозвучал в гробовой тишине зала:

– Лорд Гарольд Эштон. Согласно законам королевства Эстрейд, именем Его Величества и герцога Уэстморленда, Кентонского, Аргентского, вы арестованы. Вы обвиняетесь в похищении, покушении на убийство и прочих преступлениях против короны и её подданных.

Пламя факела трещало, освещая моё лицо, и я вдруг поняла, что дрожу. Вся ярость ушла, оставив после себя пустоту и леденящий ужас оттого, что только что произошло.

Я стояла, не в силах пошевелиться, всё ещё сжимая в руке факел, чьё пламя теперь казалось таким ничтожным перед холодом, разливающимся у меня внутри. Я убила человека. Эта мысль гулом отдавалась в пустоте.

И тут я увидела, как Эван резко отбросил шпагу. Он не смотрел больше на Эштона, на труп у его ног или стражников. Его взгляд был прикован ко мне. Грэхем пересёк зал в несколько длинных шагов и взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Он подбежал ко мне, его лицо было бледным, на щеке алела свежая кровь, а в глазах бушевала буря: облегчение, ужас и что-то ещё, дикое и неконтролируемое.

– Аврора... – его голос сорвался на полуслове.

Эван выхватил факел из моих окоченевших пальцев и швырнул его через перила. Потом его руки схватили меня за плечи, грубо, почти болезненно, притягивая к себе.

– Я думал, что потерял тебя, – он прошептал прямо в мои волосы, и его голос дрожал, а тело напряглось, как струна. – О боги, я боялся, что опоздаю...

Он отстранился всего на несколько секунд, чтобы посмотреть мне в лицо, его пальцы впились в мои руки.

– Теперь я ни за что тебя не отпущу. Слышишь? Никогда.

Прежде чем я успела осознать происходящее, его губы накрыли мои. Это был не просто поцелуй, а клятва, притязание. Жестокое, отчаянное подтверждение того, что я жива, что я здесь, что я принадлежу ему. В этом поцелуе отразились страх последних дней, ярость боя и боль, которую я видела в его глазах. Я не сопротивлялась. Я цеплялась за него, как за последнюю опору в рушащемся мире, чувствуя, как лёд внутри тает под натиском внезапного, неистового тепла.

Глава 86

Воздух всё ещё дрожал от неистового поцелуя, от жара его губ, и прикосновения рук, когда я услышала робкое, нарочито громкое покашливание.

Эван резко отпрянул от меня, словно обжёгшись. Мы оба обернулись. На площадке лестницы, изящно опершись о резные перила, стоял Генри. На его усталом, испачканном сажей и кровью лице играла самая что ни на есть довольная, хитрая улыбка.

– Дорогой мой друг Грэхем, – произнёс он, и в его голосе звучала неподдельная усмешка, – я, конечно, догадывался о силе твоих чувств к моей кузине. Но после такой… необузданной демонстрации на глазах у всей Тайной Канцелярии, тебе, боюсь, не останется ничего иного, кроме как жениться на Авроре. Репутация леди, знаешь ли.

Эван сделал театрально-тяжёлый вздох, стряхивая с рукава несуществующую пыль. Но его глаза, все ещё тёмные от адреналина, смеялись.

– О, я готов хоть сию минуту, Арлингтон, – он пафосно прижал руку к сердцу. – Если, конечно, сама невеста не будет против такого скоропалительного решения.

Я почувствовала, как по щекам разливается густой румянец. В голове вдруг всплыла фраза из старой комедии моего мира: «У меня такая безупречная репутация, что меня давно пора скомпрометировать». Я едва сдержала улыбку, но тут же спохватилась. Радость была неуместна.

– Что теперь будет? – встревоженно спросила я, глядя то на Генри, то на Эвана. – Из-за меня… погиб человек.

Генри тут же стал серьёзным. Он подошёл ближе.

– Кто это был, Аврора? И почему он напал на тебя?

– Это… это брат-близнец Эштона, – выдохнула я, снова ощущая холодный ужас от того воспоминания. – Адам. Из-за того, что он родился… карликом… маленький рост, уродства, его скрывали от общества. Но Гарольд был к нему привязан, и брат отвечал ему тем же. Я думаю, они страдают психическим расстройством. И я почти уверена, что оба причастны к смерти жён графа.

Мужчины обменялись быстрыми, понимающими взглядами.

– Аврора, ты защищалась, – твёрдо сказал Эван, его голос снова стал собранным и деловым. – На тебя напали с оружием. Он сам оступился. Здесь десятки свидетелей, которые подтвердят. Это не убийство, а несчастный случай при попытке самообороны. Не терзай себя.

Его слова немного успокоили, но тут же я вспомнила нечто гораздо более важное.

– Пленница! – воскликнула я, хватая Эвана за рукав. – Эштон говорил… У него в подвале заперта какая-то женщина. Сестра его последней жены. Он позволял своему брату… издеваться над ней. Она, должно быть, в ужасном состоянии!

Эван мгновенно посерьёзнел, его лицо стало каменным.

– Леди Абигайль Армбридж, – произнёс он с ледяной чёткостью. – Кузина Бренды Сомервиль. Та самая, которую мы уже месяц разыскиваем как ключевую свидетельницу по делу об убийстве Бренды.

Он резко выпрямился.

– Я сейчас же возьму людей и спущусь в подвалы. Сперва только прослежу, как идёт допрос Эштона, и выбью из него точное место. Чтобы не тратить время на поиски.

Он повернулся к Генри, и в его глазах снова мелькнуло то самое, незнакомое мне ранее беспокойство.

– Генри, присмотри за ней. Глаз с неё не спускай. Чтобы она опять не пропала. Больше я такого не переживу.

Генри хмыкнул и обнял меня за плечи.

– Не волнуйся, друг. Мне и самому вся эта история далась нелегко. Иди. Нам с сестрой нужно кое о чём поговорить.

Эван кивнул и быстро, решительно сбежал вниз по лестнице. Генри проводил его взглядом, а потом обернулся ко мне, и на его лице снова появилась та хитрая улыбка.

– А ведь я знал, что Грэхем в тебя влюблён по уши. Но теперь вижу, что и ты… к нему неравнодушна.

Я пожала плечами, пытаясь скрыть новую волну смущения.

– Да, всё так и есть. С того самого момента, как ты представил нас на конюшне в Рэдклифф-Холле, всё начало развиваться стремительно. Его утрата, смерть моего отца, замужество с Николасом, Эдит… Я тяжело вздохнула. – А теперь мы снова не можем быть вместе. Мне придётся соблюдать траур. Длительный траур. Чтобы сохранить репутацию семьи.

Генри внимательно посмотрел на меня. Его взгляд потеплел.

– Наверное, тебе и всем нам нужно было пройти этот путь, сестра. Если бы всё сложилось иначе, я бы не встретил Эдит. А Мэриэн непременно сгубила бы жизнь Фелисити, выдав её замуж за какого-нибудь монстра. Иногда самые тёмные дороги ведут к свету.

– Да, ты прав, – тихо согласилась я. – Наверное, так было нужно.

И в этот самый момент мимо нас, прижимаясь к стене и стараясь быть незаметной, прошла женщина в платье служанки. Что-то в её движении зацепило мой взгляд. То, как она неестественно нагнулась, отворачивая голову, стараясь проскользнуть мимо нас к выходу, где уже стояли стражи.

И вдруг меня осенило. Также нагибался тот парень на площади! Тот, с разноцветными глазами, что заманил меня в карету, солгав про детей подо льдом! Он переоделся в женское платье и сейчас пытается уйти!

– Генри! – взволнованно прошептала я, хватая его за руку. – Это он! Тот человек! Тот, кто убил Сеймура и похитил меня! Он переоделся!

Генри мгновенно преобразился. Все его простодушие исчезло, сменившись холодной яростью охотника.

– Стоять! – его команда громыхнула по коридору.

Но «служанка» лишь отчаянно рванула вперёд, высоко подняв юбки, под которыми виднелись грубые мужские сапоги. Он побежал к дальнему концу коридора.

В этот момент из-за поворота, ведя под руки двух связанных охранников, появлялся Лоример. Увидел бегущего прямо на него мужчину в женском платье, и его реакция была молниеносной. Он толкнул на него пленников, а сам прыгнул вперёд. Мощный кулак со всего размаху врезался «служанке» под дых.

Тот издал глухой, захлёбывающийся стон и рухнул на пол, судорожно хватая ртом воздух, его тело содрогалось от беззвучных спазмов.

Лоример резко схватил его за шиворот и с лёгкостью заломил ему руки за спину. Генри быстро подошёл к ним, сорвал платок с головы мужчины и схватил его за подбородок, заставляя поднять лицо. Я тоже приблизилась.

Перед нами был тот самый парень. Его разноцветные глаза – один карий, другой серый, были полны животного страха и злобы. Ни капли раскаяния. Только ярость оттого, что попался.

Генри с отвращением отпустил его.

– Забирай его, Лоример. Это он. Исполнитель. Убийца Сеймура. Теперь его ждёт только одна участь – виселица.

Лоример злобно оскалился, а его обычно невозмутимые глаза вспыхнули яростью.

– С огромным удовольствием свернул бы ему шею прямо сейчас, милорд, – с ненавистью прорычал он. – Но нельзя допустить, чтобы он умер так легко. Его ждёт темница. А потом – казнь на площади, на глазах у толпы, за убийство лорда Элдермура.

Я смотрела в эти разные, полные ненависти глаза и чувствовала лишь леденящий холод. Не страх, а омерзение.

– Уведи его, – тихо, но твёрдо сказал Генри.

Лоример кивнул и передал охранников замка подошедшим стражникам. Затем он скомандовал всем следовать за ним. Грубо толкнув пленника, он потащил его прочь. Я стояла на месте, наблюдая за их удаляющимися фигурами, и чувствовала, как по спине пробегают мурашки.

Глава 87

Мы молча наблюдали, как Лоример уводил того, кто так хладнокровно убивал людей по чужому приказу. Генри внезапно обнял меня, крепко прижал к себе. От него пахло дымом и потом. Он по-родственному поцеловал меня в висок.

– Ты не представляешь, что мы пережили в эти дни… – его голос сорвался. – Эдит… Эдит нам помогла.

Я вскинула на него взгляд, и ледяная тревога снова сжала сердце.

– Эдит? Но как? Значит, теперь все знают о ней?

– Не волнуйся, – он поспешно успокоил меня, всё ещё не отпуская. – Знают только Эван и Лоример. Они поклялись честью и жизнью хранить эту тайну. Ей пришлось открыться. У неё было виде́ние… Но как так получилось? Почему ты потеряла осторожность и ушла с площади? Лоример был рядом!

Я задумалась. Ведь действительно, всё произошло так стремительно, так глупо. Почему я, знающая о подстерегающей опасности, так легко повелась? Но ответ пришёл мгновенно, ясный и неоспоримый. Он жил во мне. Я – врач. У человека, носящего белый халат, чувство эмпатии развито безгранично. Готовность спасать жизни, не думая о себе, жертвовать собой – это не просто клятва, данная кому-то или другим. Это внутреннее убеждение, жизненное кредо. Сколько я видела таких примеров в своей прошлой жизни: во время Великой Отечественной войны медсёстры ползали под пулями, чтобы спасти раненых, а в моё время хирурги сутками не отходили от операционного стола во время катастроф. Врачи бились до последнего во время эпидемий… Они не могут поступить иначе. Они просто не могут пройти мимо чужой беды.

– Он сообщил, что дети провалились под лёд, и мне немедленно нужно ехать в больницу. Будто бы его прислал доктор Лэнгтон, – тихо произнесла я. – В тот момент я не могла думать ни о чём другом. Прости меня.

Генри вздохнул, и в его глазах я увидела не упрёк, а понимание.

– В этом ты вся, кузина. Всегда думаешь о других, прежде чем о себе. И я не удивлён. По-другому ты бы и не поступила.

В этот момент к нам быстрыми шагами подошёл Эван. Его лицо было мрачным, он вытирал кровь с руки платком.

– Эштон молчит, как скала, – выдохнул он с досадой. – Не реагирует ни на уговоры, ни на угрозы. Сейчас выбить из него ничего не получится, он всё-таки аристократ. Нужно доставить в канцелярию и действовать по протоколу. Его слуга под давлением, признался, что не знает, где именно пленница, он в подвалы не спускался. Где-то тут должна быть старая ключница, Ильза, но мы её пока не нашли.

Моё сердце сжалось. Бегать по огромному замку в поисках перепуганной служанки – непозволительная трата времени. Та женщина там, внизу, могла умирать в эту самую минуту. От холода, голода, ран… Ей нужна помощь немедленно.

– Нам нужно самим искать леди Абигайль, – решительно заявила я, обращаясь к обоим мужчинам. – Пусть ваши люди ищут Ильзу, она нужна как свидетель. Но мы не можем ждать.

Спустившись вниз, мы прошли мимо тела Адама, всё ещё лежавшего под какой-то тёмной тканью. Меня передёрнуло. Я зашла в ближайшие покои, сдёрнула с кровати шерстяное покрывало и, немного подумав, накинула на плечи чьё-то добротное, хоть и потрёпанное, пальто. Стало сразу теплее.

Мы подошли к узкой, уходящей в темноту лестнице. Там внизу уже суетился какой-то пожилой слуга с группой стражников, в руках у них дымились факелы. Старик дрожащими руками пытался открыть массивную дверь, ведущую в подземелье.

Мы спустились вниз и замерли. Перед нами расходились в разные стороны сырые, пропахшие плесенью и землёй коридоры. Свет скудных масляных ламп, редких и далёких, лишь подчёркивал жуткую, гнетущую темноту. Мужчины двинулись вперёд, освещая путь и заглядывая в каждую нишу, каждое ответвление. Я шла за ними, лихорадочно соображая. Так, мы могли бродить часами.

– Нам нужно разделиться, – сказала я, хватая Эвана за рукав. – Идти друг за другом – терять время. Это непозволительно.

Эван и Генри обменялись взглядами и после секундного колебания кивнули.

– Хорошо. Но ты остаёшься со мной, – твёрдо заявил Эван.

Генри с несколькими людьми и старым слугой свернули вправо, а мы с Эваном и двумя стражниками – в левый коридор. Мужчины шли впереди, освещая путь факелами и периодически окликая: «Леди Армбридж! Отзовитесь!»

И тут мой взгляд упал на маленькую драму у стены. В старой, ржавой крысоловке застрял крысёныш. Его крошечная лапка была жестоко зажата железными тисками, он громко и жалобно пищал. А рядом, беспокойно перебегая с места на место, обнюхивая ловушку, металась взрослая крыса-мать.

Я всегда относилась к крысам спокойно. В ветеринарной академии нам приходилось работать с ними, и я знала – это умнейшие создания, способные на эмоции. Я не могла пройти мимо, и подойдя ближе, присела на корточки. Малыш, увидев меня, затрепыхался сильнее, запищал и зажмурился. Лапка кровоточила. Я осторожно раздвинула пружину и высвободила его. Он замер у меня на ладони, маленький, тёплый комочек страха. Перелома не было, лишь глубокая ссадина. Я опустила его на пол. Он посидел секунду, а потом рванул к стене.

Крыса встала на задние лапки, передние сложила почти по-человечески, и её маленькие глазки-бусинки уставились на меня. И в них я с изумлением увидела не страх, а… благодарность. Бездумно, повинуясь внезапному импульсу, я осторожно протянула руку. К моему величайшему удивлению, она не убежала, а позволила мне взять себя. Она была тёплой и удивительно лёгкой.

Я закрыла глаза, пытаясь отогнать суету и страх, и попыталась настроиться. Сначала – лишь смутные ощущения, обрывки. Потом… потом в голове возникла картина. Клетка. И в ней – беспомощная, страдающая женщина. Я мысленно послала крысе образ, добавив к нему всю силу своего отчаянного желания помочь.

« Пожалуйста, помоги найти. Она страдает. Где-то здесь» .

И вдруг в мою голову хлынул ясный, отчётливый поток мыслей, простых и чётких: «Да, я знаю. Где плохой человек держит другую. Благодарю за помощь. Я помогу тоже. Иди за мной».

Я опустила крысу на землю. Она посмотрела на меня ещё раз и побежала вглубь коридора, оборачиваясь и как бы проверяя, иду ли я.

В этот момент я увидела, как Эван, замерший в нескольких шагах, смотрит на меня с таким потрясением, будто у меня только что выросла вторая голова.

– Леди Аврора, – его голос звучал сдавленно. – Мне показалось или вы действительно… общались с крысой?

Я поднялась и посмотрела ему прямо в глаза, в них отражалось пламя факелов.

– Маркиз, – съязвила я тихо. – Ещё буквально полчаса назад мы перешли на «ты». Или мне это показалось?

Он взъерошил волосы, смотря на меня так, будто видит впервые. Но через секунду его взгляд стал твёрдым и решительным.

– Нет. Не показалось. Но ты спасла детёныша, его мать забралась к тебе на руки, вы смотрели друг другу в глаза, а теперь ты говоришь, что нам надо идти за ней. – Он кинул быстрый взгляд на подошедших стражников и добавил мне уже тише. – Кстати, посмотри. Она остановилась на повороте и ждёт.

Я посмотрела в указанном направлении. Действительно, крыса сидела на задних лапках в лучах света от дальней лампы, её силуэт был чётко виден.

Приложив палец к губам, я кивнула Эвану и быстрыми шагами пошла вперёд. Крыса, увидев это, снова помчалась, постоянно оглядываясь и делая остановки, чтобы мы не отстали. Мы шли за ней, минуя ответвления и повороты, всё глубже погружаясь в лабиринт подземелий. Наконец, на очередном повороте она остановилась, ещё раз посмотрела на нас своими блестящими глазками-бусинками и юркнула в тёмную нишу в тупике.

Ниша была перегорожена массивными железными прутьями, на единственной дверце висел тяжёлый замок. В свете факелов внутри можно было разглядеть лишь груду какого-то тряпья на полу. Мы подошли ближе. Эван дёрнул прутья – они не поддались.

И в этот момент из глубины клетки донёсся слабый, едва слышный стон.

Мужчины яростно колотили по замку рукоятками кинжалов и ножнами, но массивное железное устройство лишь звонко отскакивало не поддаваясь. Звук металла о металл оглушал, вызывая отчаяние. Каждая секунда была на счету.

Я отступила на шаг, отводя глаза от их тщетных попыток, и постаралась окинуть взглядом всё вокруг в скудном свете факелов. Темнота, сырые стены, пыль… И тут мой взгляд упал на старую, закопчённую масляную лампу, висевшую на стене неподалёку. Рядом с ней торчал обычный железный крюк. И на нём… на нём висел единственный, большой, ржавый ключ.

Сердце ёкнуло. Неужели всё так просто?

– Стойте! – крикнула я, перекрывая лязг. – Эван, посмотри!

Он обернулся, и его взгляд последовал за моим указательным пальцем. Его глаза расширились от изумления. Он одним шагом преодолел расстояние до стены, сорвал ключ и вставил его в замок. Раздался громкий, удовлетворяющий щелчок. Замок поддался.

Эван рванул дверь на себя и скрылся внутри клетки. Послышался испуганный, хриплый вскрик, звук борьбы.

– Не бойтесь! Мы здесь, чтобы помочь! – поспешила я внутрь, отталкиваясь от холодных прутьев.

В углу, на груде грязной соломы и тряпья, металась исхудавшая, похожая на тень женщина. Эван пытался удержать её, но она, обезумев от ужаса, вырывалась, царапалась, издавая животные звуки.

– Успокойтесь, всё кончено! – я опустилась перед ней на колени, стараясь попасть в её поле зрения. – Вы в безопасности. Мы друзья, пришли вас спасти. Всё закончилось.

Мои слова, казалось, дошли до неё сквозь пелену паники. Она замерла, её дикий, безумный взгляд устремился на меня. Её потрескавшиеся до крови губы, шевельнулись.

– Во…ды… – просипела она.

Один из стражников тут же подал свою фляжку. Я осторожно поднесла её к губам Абигайль, поддерживая её голову. Она жадно пила, захлёбываясь, и вода стекала по подбородку на грязное платье.

Эван бережно взял её на руки. Она казалась удивительно лёгкой, словно пёрышко. Её тело обмякло и безвольно повисло. Мы осторожно двинулись к выходу из подземелья и у самого входа столкнулись с Генри и его людьми.

– Нашли! – выдохнул он, и его лицо озарилось облегчением. – Жива?

– Еле-еле, – коротко бросил Эван.

Мы вынесли леди Армбридж наверх, в освещённые факелами коридоры, и уложили на первую же попавшуюся кровать в ближайшей комнате. Она лежала с закрытыми глазами, тихо стонала.

В этот момент в дверях появились слуги, приведённые кем-то из стражников. Среди них была Ильза, бледная как полотно.

– Вы знали? – резко спросила я, обращаясь к ней. – Знали, что в подвале томится женщина?

Старая ключница затрясла головой, её глаза были полны искреннего ужаса.

– Нет, леди, клянусь! Господин… говорил, что леди Армбридж – его гостья, но я слышала ссору между ними, и на следующее утро она уехала, так он сказал. Я не спускалась в те подвалы… он запрещал.

– Ваш господин – преступник и убийца, – холодно сказала я, глядя на неё. – И если вы хотите избежать тюрьмы как соучастница, вам придётся рассказать в канцелярии всю правду, которую вы знаете о нём. Всю.

В этот момент леди Абигайль на кровати слабо пошевелилась и прошептала, словно в бреду:

– Он… он убил Бренду… убил...

– Тихо, – мягко остановила я её, прикладывая палец к её губам. – Вам не нужно сейчас говорить. Он ответит за всё. Вы в безопасности.

Я обернулась к служанкам.

– Горячей воды. Бульона. Хлеба. Немедленно.

Женщины засуетились. Вскоре принесли таз с тёплой водой и миску с дымящимся бульоном. Я смочила полотенце и осторожно протёрла лицо и руки леди Армбридж. Потом принялась кормить её с ложки. Она пыталась есть сама, жадно хлебая обжигающий бульон и засовывая в рот куски хлеба, но сразу же начинала давиться и кашлять.

– Не спешите, – уговаривала я её. – Сколько дней вы не ели?

– Не знаю… – её голос был слабым, как шелест. – Несколько… Адам… иногда приносил воду… если проливала… бил плетью…

Она горько заплакала, тихие, безутешные рыдания сотрясали хрупкое тело. Я попыталась обнять её, но она вздрогнула и со стоном отстранилась.

– Больно? – спросила я тревожно. – Покажите.

Она медленно, с огромным трудом, повернулась набок, отводя взгляд в сторону. Я осторожно приподняла край её грязной, истлевшей рубашки и вскрикнула, с трудом сдерживая тошноту. Вся её спина была покрыта рваными, застарелыми ранами. Некоторые из них уже покрылись багровыми рубцами, другие воспалены, сочились сукровицей и гноем. Это зрелище было невыносимо жестоким.

В этот момент в комнату вошёл Грэхем. Его взгляд остановился на моём лице, а затем переместился на спину женщины. На лице Эвана отразились одновременно негодование и сострадание.

– Ей нужен врач. Срочно, – выдохнула я, едва сдерживая слёзы. – Нужно доставить её в Эвервуд, в больницу.

– Первая группа с арестованными уже уехала, – сказал Эван, его голос был жёстким. – Но я уже распорядился подготовить один из экипажей. Уберём сиденья, постелим матрасы и одеяла. Она доедет, лёжа. И слуги, как свидетели поедут с нами. Мы соберём все улики и показания. Это место будет опечатано.

Он вышел, отдавая распоряжения. Я осталась с леди Армбридж, продолжая осторожно обрабатывать её раны тем, что было под рукой – чистой водой и обрывками ткани. Мне страстно хотелось поскорее покинуть это про́клятое, мрачное место, где каждый камень, казалось, пропитан болью и страданием. Увезти отсюда эту бедную женщину, дать ей шанс на исцеление. И наконец-то позволить себе само́й сделать глубокий вдох, не ощущая во рту привкуса страха и пыли.