Текст книги "Тайна доктора Авроры (СИ)"

Автор книги: Федулаева Александра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

Глава 82

Тишина после его ухода была оглушительной. Она давила на уши, как будто после взрыва. А потом его слова, вежливые, отточенные и такие чудовищные, начали прокручиваться в голове снова и снова, разжигая внутри бурю эмоций.

«Выйдете за меня замуж…» «…отдам вас своему брату…» «…игрушкой в самом жутком подземелье…»

Язык пересох, в горле стоял ком. Но сквозь страх, парализующий и липкий, прорвалась новая, жгучая волна. Злость. Слепая, всепоглощающая ярость. На него. На его безумную вырожденческую семейку. На себя – за эту беспомощность, за то, что оказалась здесь, в этой ловушке, словно какая-то средневековая затворница, а не человек из мира, где такие проблемы решаются вызовом полиции и хорошим адвокатом.

«Неужели, – с бешенством подумала я, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони, – я, пережившая смерть и второе рождение в этом теле, справившаяся с интригами и бесконечной чередой утрат, не смогу переиграть одного психопата и его уродливого прихвостня?»

Нет. Чёрт возьми, нет. Паника и отчаяние – это роскошь, которую я сейчас не могу себе позволить. Нужно думать. Действовать. Искать слабые места.

Я сделала глубокий вдох, чтобы унять дрожь в коленях, и поднялась с кровати. Ноги всё ещё не слушались меня, но я крепко упёрлась ими в холодный каменный пол. Найдя обувь, я натянула её на озябшие ступни. Теперь можно было приступать к осмотру.

Комната… Она была не просто старой. Она была заброшенной. Толстый слой пыли лежал на резных спинках стульев, на массивном комоде, на книгах в открытом шкафу. Паутина серебристыми гирляндами свисала с углов потолка. Значит, убирались здесь либо очень давно, либо никогда. Вероятно, Эштон содержал в порядке лишь свои личные покои и ключевые помещения. Это наводило на две мысли: во-первых, слуг в замке было немного. Во-вторых, сам он появлялся здесь редко, используя его как вре́менное убежище или тюрьму, а не как постоянную резиденцию. А раз так – большую, хорошо обученную охрану здесь содержать было накладно и бессмысленно. Возможно, всего несколько верных головорезов и несколько слуг. Это уже было обнадёживающе.

Мой взгляд упал на глиняный кувшин и лепёшку на столике – видимо, скромный завтрак, принесённый Ильзой. Скудный, чёрствый. Если хозяин так скупо кормит даже важную пленницу, то что же достаётся простым слугам? Вряд ли они пируют. Голодный, обделённый человек редко бывает преданным до фанатизма. В его сердце всегда найдётся уголок для обиды. Это давало слабый, но реальный шанс найти если не союзника, то хотя бы того, кто за определённую плату или обещания согласится закрыть глаза.

Я выпила простоквашу – кислую, но освежающую, и, отламывая куски чёрствого коржика, подошла к окну. Оно было узким, с массивным каменным подоконником. Я высунулась наружу и тихо присвистнула. Высота приличная. Уровень третьего этажа современной пятиэтажки, не меньше. Прыжок – верная смерть или, в лучшем случае, переломанные ноги.

Попробовала распахнуть створки – к моему удивлению, они поддались без скрипа, будто их часто открывали. Видимо, для проветривания. Прямо под окном шёл довольно широкий каменный выступ, карниз, опоясывающий стену. Теоретически, по нему можно было бы попытаться перебраться в соседнее окно. Но я тут же отмела эту безумную идею – выступ был покрыт неровным слоем льда и обледенелого снега. И по этому скользкому карнизу, невозмутимо расхаживая и воркуя, разгуливал сизый голубь.

Голубь…

Я замерла, всматриваясь в то, как он переступает, клюёт что-то невидимое, и вдруг мысль вспыхнула в голове. Голубиная почта! В моём мире это было в древности, но почему бы не попробовать здесь? Генри и Эван наверняка ищут меня. Они будут искать по всему Эвервуду, по всей Аргенте, но если я подам знак…

Может, у меня получится поймать птицу, привязать на лапу ленту или записку и направить в Эвервуд. А там уже разберутся, главное – поймать. Сердце заколотилось от азарта. Я принялась крошить оставшийся коржик на подоконник, бездумно подзывая птицу: «Цыпа-цыпа-цыпа!».

Посланник мира и добра насторожился, покосился на меня круглым, глупым глазом и, поддавшись жадности, подлетел ближе. Птица торопливо принялась склёвывать угощение. Закрыв глаза, попыталась отогнать панику и сосредоточилась. Представила себе Генри, его лицо, полное тревоги. Представила Эвана, склонившегося над картами. Я старалась вложить в простую птичью душу один-единственный образ: этот замок, эту башню, моё лицо в окне.

Голубь замер на краю подоконника, крошка замерла в его клюве. Он удивлённо посмотрел на меня, его крошечный мозг, видимо, пытался обработать странный импульс. Я уже почти поверила, что получится… как вдруг он раздул шею и с утроенной силой принялся ворковать, закатывая глаза и наворачивая круги на месте. Его мысли, вернее, смутные ощущения, которые я могла уловить, были одной сплошной, бессвязной благодарностью за еду, перемешанной с желанием привлечь самочку. Он курлыкал, как старый, перегруженный трансформатор, напрочь сбивая весь мой мысленный настрой.

– Да замолчи же ты, пернатый идиот! – прошипела я, пытаясь снова сосредоточиться.

Но было поздно. Насладившись трапезой и продемонстрировав свою глупую птичью любовь ко всему миру, голубь что-то громко клекотнул, осмотрел подоконник в поисках ещё крошек и, сорвавшись, улетел, обронив пару мелких перьев.

Я тупо смотрела ему вслед, сжимая холодный каменный подоконник. Внутри всё кипело от бессильной ярости. Я отшатнулась от окна, дрожа от холода и разочарования, и выругалась так, как не ругалась, кажется, с тех пор как попала в этот мир. Вспомнила матерные слова из прежней жизни, которыми пользовались рабочие на стройке под моими окнами. Они вырвались изо рта легко, как дыхание, прозвучали грубо, но неожиданно уместно в этой мрачной комнате.

План провалился. Глупая птица. И я – ещё глупее, потому что возлагала на неё надежды. Нужно было не на голубей уповать, а тренировать свой дар раньше, серьёзнее, до автоматизма. Теперь же этот провал стоил мне последних остатков уверенности.

Я рухнула на кровать, закрыла лицо руками. Тело дрожало. Злость вернулась, как цунами. Никогда. Никогда я не стану его женой. Он не сломит меня, не превратит в игрушку или в мать чудовища.

Вытерев слёзы, я снова встала и подошла к окну.

Глава 83

Бессильная злоба медленно отступала, сменяясь леденящим душу расчётом. Ругаться и ломать руки было бессмысленно. Нужно было выживать. И для выживания нужны были силы. Я стояла, прислонившись лбом к холодному стеклу, и заставляла себя думать, анализировать, искать хоть какие-то зацепки.

Внезапно за спиной тихо скрипнула дверь. Я резко обернулась, инстинктивно приняв оборонительную позу. На пороге стояла Ильза. Её лицо по-прежнему было бесстрастным, но в глазах читалась усталая покорность.

– Леди Аврора, для вас приготовили ванну, – объявила она, не поднимая глаз. – После подадут завтрак, а затем переведут в другие покои. Более… подобающие.

Первым порывом было резко отказаться. Устроить истерику, швырнуть в неё тем самым глиняным кувшином. Но здравый смысл, пробивавшийся сквозь пелену ярости и страха, быстро охладил этот пыл. Голодовка? Сейчас это было бы верхом идиотизма. Мой организм и так был измотан и отравлен снотворным. Ему нужны были силы, вода, чтобы вывести остатки дурмана. А главное – мне нужна была ясная голова, чтобы соображать, искать выход, а не валяться в лихорадочном бреду от слабости. Да и горячая ванна… Мысль о ней была так соблазнительна, что я едва сдерживала стон от желания согреться. Этот пронизывающий до костей холод в замке уже сводил меня с ума.

Это была тактика. Очевидная и прозрачная. Показать мне «плюшки» послушания: тепло, еду, комфорт. Сломать не грубостью, а ложной заботой. Ну что же, я была готова сыграть в эту игру. Пока что.

– Хорошо, – кивнула я, стараясь, чтобы голос звучал уставшим и сломленным, а не полным холодной ярости. – Я готова.

Ильза повела меня по тёмным коридорам. Я шла, жадно запоминая каждую деталь: повороты, количество дверей, состояние факелов в подсвечниках. Замок действительно был полузаброшен. Лишь изредка встречались следы недавнего пребывания людей: относительно чистый участок пола, свежая свеча. Большинство же комнат, мимо которых мы проходили, стояли с заколоченными дверями.

Ванная комната оказалась огромной, с массивной медной купелью, из которой лениво струился пар. Запах мыла с простым, цветочным ароматом после всеобщей затхлости показался райским. Служанка помогла мне раздеться – мои пальцы всё ещё дрожали от слабости и нервного напряжения. Я погрузилась в почти обжигающую горячую воду со стоном облегчения. Казалось, тепло растекается по каждому замёрзшему мускулу, оттаивает окоченевший разум. Я закрыла глаза, позволив себе несколько минут просто быть, не думая ни о чём. Это было возвращение к жизни, к ощущению собственного тела, которое начало снова принадлежать мне, а не страху и боли.

После ванны подали завтрак. Простой, но сытный: овсяная каша с мёдом, яйца, хлеб с маслом, травяной чай. Я ела медленно, заставляя себя не набрасываться на еду, чувствуя, как тепло и сила по капле возвращаются в меня.

Затем меня повели в новые покои. Это были уже не мрачные комнаты с пылью и запустением, а вполне обжитые апартаменты из двух комнат и небольшой уборной. Мебель была добротной, на кровати с балдахином лежало чистое бельё. Но больше всего меня поразил большой гардероб, полный платьев. Они были красивыми, дорогими, явно сшитыми по последней моде. И всё – моего размера. Он готовился к этому. Долго и тщательно.

Ко мне приставили молчаливую горничную, которая помогла мне надеть одно из платьев – тёмно-синее, из тяжёлого шёлка, скромное, но изысканное. Она уложила мои волосы, и я смотрела на своё отражение в потускневшем зеркале. Незнакомая бледная девушка с огромными глазами, в которых плескалась не покорность, а тлеющая решимость.

В этот момент без стука вошёл Эштон. Он остановился на пороге, окинул меня оценивающим, холодным взглядом, и на его губах появилось что-то вроде удовлетворённой улыбки.

– Вы выглядите превосходно, Аврора. Как и должно выглядеть будущей леди Эштон, – его голос был ровным, но в нём звучали нотки собственника, любующегося своей новой вещью. – Я рад, что вы проявляете благоразумие. Покорность и понимание своего нового положения откроют перед вами блестящие перспективы. Приближение ко двору, реальная власть, деньги, о которых многие могут только мечтать… Всё это может быть вашим.

Он подошёл вплотную. Взгляд его скользнул по платьям в шкафу. Я не отступила, лишь посмотрела на него, стараясь скрыть ненависть, клокотавшую внутри. Он наклонился ещё ближе, и я почувствовала его дыхание на своей щеке. Ярость вспыхнула во мне, такая горячая, что руки задрожали. Я едва удержалась, чтобы не ударить его. Но ударив, я бы выдала себя. Нужно ждать, терпеть, наблюдать.

– Мне необходимо отлучиться ненадолго, – продолжал он, изучая моё лицо. – Но я вернусь к ужину. И буду надеяться, что за это время вы обдумали всё как следует и готовы проявить благосклонность. Не разочаруйте меня.

Он бросил на меня долгий взгляд, в котором смешивалось удовольствие охотника и холодная уверенность хищника. Затем вышел, оставив за собой тишину и запах дорогого парфюма.

Оставшись стоять посреди комнаты, я сжимала складки шелкового платья. Голодовка была бы глупостью. А вот сытая, отдохнувшая, чисто одетая пленница могла кое-что придумать. Отъезд Эштона – это подарок. Несколько часов без его всевидящего ока.

Сначала – осмотр этих комнат. Искать что-то острое, тяжёлое, что можно использовать. Булавки в платьях, отломанная ножка стула, тяжёлый подсвечник. Что угодно. Затем постараться запомнить расположение дверей и коридоров, понять, где выходы. Возможно, удастся что-то узнать у молчаливой горничной или Ильзы. Они боятся, но страх не всегда рождает преданность.

Нужно использовать время, чтобы осмотреться, подумать и, возможно, найти ту самую слабину в его идеальном, жестоком плане.

Адам – карлик. В этом доме он как тень. Где он сейчас? Спрятался в подвале, рядом с пленницей? Или притаился в углу, выжидая? Его присутствие ощущается постоянно, словно он дышит за спиной. Не сто́ит забывать о нём.

И всё же мысль о пленнице не отпускает. Кто она? Жива ли? Если мне удастся пробраться в подвал, я должна увидеть её. Помочь. Двое всегда сильнее одного, даже в безысходности.

Я снова подошла к окну. Новые покои находились ниже предыдущих. И карниз под ним выглядел уже не таким недосягаемым. Я посмотрела на свои руки, на тонкие пальцы, сжатые в кулаки. Силы возвращались. А вместе с ними – и воля к борьбе.

Глава 84

Генри, с лицом, окаменевшим от беспощадной решимости, проводил Эдит до её покоев. Его собственное сердце разрывалось на части, но сейчас он должен был быть скалой, опорой для всех.

– Успокойте её, – тихо, но твёрдо попросил он Эллу и Бетси, стоявших в дверях с испуганными лицами. Его взгляд, полный невысказанной муки, скользнул по их бледным лицам. – Я сделаю всё. Всё, что в моих силах, чтобы вернуть Аврору.

Он резко развернулся и стремительно ушёл. В воздухе повисло его обещание. Оно было тяжёлым, как свинец, и хрупким, как стекло.

Элла молча помогла Эдит лечь в постель, в то время как Бетси побежала за успокоительными каплями. Девушка выпила их с покорностью, не глядя, ощущая лишь леденящую пустоту внутри. Но одна мысль не давала ей покоя.

– Бетси… – голос Эдит прозвучал хрипло. – Принеси, пожалуйста, Марса. Он в комнате Авроры, в её постели.

Девушка кивнула, понимая, что спорить бесполезно. Через несколько минут она вернулась, осторожно неся на руках бесчувственное тело кота. Он был странно лёгким и холодным, словно уже не живой.

– Он не шевелится… – прошептала Бетси, с ужасом глядя на животное.

– Он проявил сильную нервозность, – тихо, но уверенно сказала Эдит. – Кот чувствует, что с Авророй беда. Его организм отключился, чтобы защититься. Я дала ему немного снотворного, чтобы он крепко спал и набирался сил. Марстен должен оставаться здесь, со мной. Чтобы слуги… не сочли его мёртвым и не унесли.

Бетси, кивнув, с благоговейным страхом устроила Марса на подушке рядом с Эдит. Девушка повернулась набок и притянув его к себе, бережно укрыла одеялом. Ритмичное, едва уловимое дыхание кота и капли успокоительного сделали своё дело – тяжёлые веки Эдит сомкнулись, и она провалилась в беспокойный, но глубокий сон.

«Ей привиделся сад. Он был ярким, залитый солнечным светом. Она ощущала себя маленькой девочкой, а на её коленях сидел забавный рыжий котёнок, который с азартом пытался поймать бантик на верёвочке. Её смех был лёгким и беззаботным, словно пушок одуванчика.

Но вдруг налетели тучи. Солнце померкло, завыл ветер, срывая лепестки с цветов. Испуганная, она подхватила котёнка на руки и побежала к старому дому, что виднелся вдалеке. Дверь была приоткрыта, и на пороге стояла Аврора. Она была такой же, как сейчас – взрослой, красивой, с добрыми и тревожными глазами.

– Эдит! Быстрее! – крикнула она, протягивая руку.

Внезапно раздался раскат грома, и начался сильный ливень. Аврора быстро выбежала навстречу стихии, успела схватить Эдит за руку и втащить в дом, захлопнув дверь прямо перед носом бушующей природы. В доме царило уютное тепло от камина, пахло свежеиспечённым хлебом и яблоками. Здесь было безопасно».

Эдит проснулась. Сон был таким ярким, таким реальным, что на мгновение ей показалось, будто она всё ещё чувствует тепло камина на коже. Она повернулась к Марсу. Он уже не был ледяным, его шёрстка стала теплее, но дыхание по-прежнему было прерывистым и поверхностным. Живот поднимался и опадал часто-часто, ходуном.

Сердце Эдит сжалось от жалости. Она быстро встала, намочила в кувшине уголок носового платка, осторожно приоткрыла коту пасть и выжала в неё несколько капель прохладной воды. Марс рефлекторно сглотнул.

– Нельзя тебе без воды, – прошептала она, гладя его по голове. – Держись. Она держится, и мы должны держаться.

Она взяла тёплую шерстяную шаль, аккуратно завернула в него кота, словно младенца, и прижала к груди. Потом перебралась в кресло поближе к камину, где огонь весело потрескивал, отбрасывая на стены танцующие тени. Она сидела, тихо покачиваясь, чувствуя под ладонью слабый, но упрямый стук сердца своего верного друга. Она смотрела на огонь и мысленно молилась, чтобы тот свет и тепло, что спасло её во сне, теперь согрело и защитило Аврору там, в холодном каменном замке.

***

Генри тяжело толкнул массивную дверь кабинета и замер на пороге. В комнате, освещённой трепещущим светом камина, его ждали Эван Грэхем, нервно теребящий перстень с печаткой, и Лоример, стоявший навытяжку, с лицом, высеченным из гранита. Воздух был густым от невысказанного вопроса.

Генри медленно прошёл к своему креслу, но не сел. Он устало провёл ладонью по лицу, смахивая невидимую пыль и мучительное напряжение. Когда он поднял на них взгляд, в его глазах читалась не просто усталость, а тяжесть сокрушительной тайны.

– Теперь вы догадались, – его голос был низким и хриплым, лишённым привычной лёгкости. – О том, что скрывала Аврора, лорд Сеймур… и с недавнего времени, я.

Он сделал паузу, давая им осознать вес этих слов.

– Эдит… обладает способностями, которые обычному человеку покажутся чудом. Или колдовством. – Он произнёс это слово без колебаний, глядя прямо на них, бросая вызов любому возможному страху или суеверию. – И сейчас я прошу вас… Нет, я требую поклясться, что об этом никто и никогда не узнает. Ни словом, ни намёком. Никто.

Он обвёл взглядом обоих мужчин, и в его глазах вспыхнул огонь отчаянной решимости.

– В противном случае она станет игрушкой в руках власть имущих. Её сломают, используют, запрут в тайных лабораториях для изучения. И всё, что мне дорого в этом мире, превратится в пыль. Аврора предостерегала меня об этом и заклинала защищать Эдит любой ценой. Так сложилось, что сегодня моей невесте пришлось раскрыться, чтобы помочь нам. И сейчас я прошу вас только об одном – чтобы эта тайна умерла в этой комнате.

Эван Грэхем первым нарушил молчание. Он сделал шаг вперёд, и его обычно насмешливый взгляд стал твёрдым и непоколебимым.

– Генри, ты можешь не беспокоиться. Моя клятва – дружбы и верности, нерушима. Я дал её тебе давно, и она покрывает всё. И это. Никто не узнает. Никто.

Лоример выпрямился ещё больше, его кулаки сжались.

– Я служил графу Элдермуру и буду служить графине, милорд. Ваша тайна – моя тайна. Клянусь своей честью и жизнью. Сейчас не время для страхов. Сейчас время действовать.

Облегчение, горькое и неполное, мелькнуло в глазах Генри. Он кивнул, сжав губы.

– Хорошо. Тогда приступим. Каждая секунда на счету.

Комната мгновенно преобразилась. Словно сдёрнули покрывало, и под ним оказался не кабинет, а штаб военной операции. Лоример, получив короткие, чёткие указания, резко развернулся и выбежал из комнаты – его шаги гулко отдавались в коридоре. Он мчался поднимать на ноги свою сеть доверенных людей из городской стражи, тех, кто был предан лично ему, а не чинам.

Эван Грэхем уже склонился над письменным столом, быстро и размашисто выводя строки на листе плотной бумаги.

– Пишу Артуру Блэку, – пояснил он не отрываясь. – Он командует одним из… специальных подразделений Тайной Канцелярии. Они обучены работать с высшей аристократией – тихо, эффективно, без лишнего шума и с соблюдением всех формальностей.

Перо скрипело, торопливо выводя аргументы и просьбы.

«… требуется отряд опытных вооружённых исполнителей, хорошо знакомых с протоколом и деликатностью подобных ситуаций… Немедленная помощь в задержании лорда Гарольда Эштона по подозрению в похищении… Местонахождение – замок Хальмеров в Блеквуде… Прошу оказать содействие в рамках наших полномочий… »

Он запечатал письмо своей личной печатью – знаком, который его друг узнает безоговорочно – и резко дёрнул за шнурок колокольчика. В кабинет вбежал слуга.

– Немедленно! Гонцу! Самому быстрому! В руки лично Артуру Блэку! Жизненно важно!

Слуга, поражённый решимостью в голосе господина, схватил конверт и исчез.

Генри уже стоял у карты, развёрнутой на большом столе. Его палец лёг на точку в горном массиве к северу от Эвервуда.

– Блеквуд. Старая дорога. Ехать будем быстро. Лоример встретит нас у восточных ворот с людьми. Твой Артур, Эван, сможет перекрыть все пути к отступлению?

– Он сможет, – уверенно сказал Грэхем, накидывая плащ. – Он лучший в своём деле.

Двое мужчин вышли из кабинета, их шаги теперь были быстрыми и решительными. Тень тайны осталась позади, запертой в четырёх стенах. Впереди была только одна цель – замок Хальмеров.