Текст книги "Тайна доктора Авроры (СИ)"

Автор книги: Федулаева Александра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

Глава 28

Я отступила на шаг. Хотела сказать, что устала, что завтра будет удобнее. Но он не дал мне слова вставить.

– Вы, без сомнений, знаете, что я желал поговорить с вами наедине. – Он подошёл ближе. – Увы, время скорби уходит, а жизнь продолжается. Ваш отец, будь он жив, наверняка одобрил бы моё намерение. Я хочу предложить вам брак.

Я застыла. На миг сердце замерло. А потом с силой забилось.

– Лорд Эштон… Вы ошибаетесь. Я не намерена выходить замуж. Прошу вас, оставьте это, – тихо, но твёрдо произнесла я.

Его губы скривились.

– Что ж, вы слишком молоды, чтобы понимать, что такие предложения не повторяются. – Он подошёл вплотную, и я почувствовала запах парфюма и вина. – Но я умею быть настойчивым.

Отступая, хотела обойти его вокруг стола, но он успел схватить меня за руку. Я попыталась вырваться, и он ударил меня по щеке. Резко, звонко, унизительно. Падая, я зацепилась за кресло, платье разорвалось на боку, ткань разошлась. Он навалился сверху, его грубые пальцы с силой разрывали ткань.

– Ты будешь моей, хочешь ты этого или нет. После у тебя уже не будет причин отказывать.

– Нет… пожалуйста…

Раздался злобный рык – такой, какого я прежде не слышала. Тень из коридора метнулась в комнату – с ужасающей точностью и силой Марс прыгнул прямо на лицо Эштона. Когти впились в кожу, кровь брызнула на пол. Эштон заорал, отбросил кота – тот ударился об пол, зашипел, но тут же встал, снова готовясь к прыжку. Мужчина ударил его ногой, ещё раз, с яростью, словно перед ним был дикий зверь.

– Проклятая тварь!

– Помогите! – закричала я, кинулась к ним и заслонила Марса от ударов, которые теперь сыпались на меня.

Стук шагов – вбежали слуги, управляющий, следом леди Агата и мачеха. Я стояла на коленях, платье разорвано, лицо горело от удара, Марс утробно рычал, практически хрипел, он выгнул спину, всё ещё продолжая защищать меня.

– Что здесь происходит?! – воскликнула тётя Агата.

– Это недоразумение, – быстро сказала мачеха, бросая на меня злобный взгляд. – Просто… кот напал, взбесился, не так ли, лорд Эштон?

Тот тяжело дышал, лицо в крови, глаза горели безумием. Он хотел что-то сказать, но вместо слов из его горла вырвался лишь злобный клёкот.

Я встала пошатываясь. Лицо болело. Платье висело на мне лоскутами. Я ничего не объясняла. Молча прошла к сейфу отца, откинула крышку. Ружьё лежало на месте, как будто всё ещё хранило его руку. Оно было тяжёлым, но я взяла его уверенно. Развернулась и направила прямо в грудь лорду Эштону.

Навыки у меня были. В прошлой жизни отец часто брал меня на полигон, и стреляла я неплохо.

– Если вы не выйдете из этого дома немедленно, я выстрелю. Клянусь. А затем вызову констебля. И обвиню вас в попытке насилия.

– Это…

– Молчите! В доме – десятки свидетелей. Все видели, что вы сделали. – Голос мой дрожал, но глаза горели. – Уходите. Сейчас же.

Он пошатнулся. На лице проступила ярость, затем – страх. Он взглянул на мачеху, но та отвела взгляд.

– Это ещё не конец, – прошипел он и, шатаясь, вышел из комнаты.

Я стояла с ружьём в руках. Марс тяжело дышал, но, увидев, что опасность миновала, прижался ко мне. Дрожа, опустилась рядом с ним, меня колотило, но я изо всех сил сдерживала слёзы, не отрывая взгляда от леди Мэриэн.

Слуги стояли молча. Леди Агата медленно подошла и, приподняв, обняла меня за плечи.

– Всё хорошо, дитя. Он больше не посмеет.

Мы собрались в холле. Слуги, словно тени, стояли в коридоре, растерянные и безмолвные. Бетси заглядывала в дверь. Её лицо было бледным, а в глазах застыл страх. Леди Агата держалась рядом со мной, по-прежнему напряжённая и взвинченная до предела. Мачеха встала чуть в стороне, прижимая к груди шаль, как будто она могла укрыть её от ответственности. На лице у неё застыло выражение фальшивой обиды и уверенности в своей правоте.

– Это… всё просто недоразумение, – настаивала леди Мэриэн, её голос дрожал от злости. – Лорд Эштон – человек чести, уважаемый всеми, вдовец. Возможно, Аврора… она ведь могла что-то сказать, как-то повести себя… Вы же знаете, какая она бывает – своевольная, непокорная. Такие девицы сами порой не понимают, что делают.

Я прижала Марса к груди, ощущая, как он тяжело дышит после борьбы. Он был избит и измотан, но всё равно сидел прямо, как страж. Его взгляд не отрывался от Мэриэн, словно он был готов к новому нападению.

– Довольно! – голос леди Агаты разрезал воздух, как нож. – Вы только что заявили, что моя племянница… – она выделила это слово с особой горечью, – сама спровоцировала взрослого мужчину, который попытался обесчестить её, как какую-то уличную торговку гусями, а не как девушку благородного происхождения?! Вы в своём уме, Мэриэн?

– Он ничего бы не сделал, если бы Аврора вела себя достойно! – возразила та, лицо её пылало гневом.

– Он ударил её! – рявкнула тётя. – Порвал платье, пытался взять силой! Уж поверьте, я давно живу на свете и разбираюсь в людях. Все эти слухи про его бедных погибших супруг – истинная правда. Он – чудовище. И только воля случая – вмешательство животного, вашего же так называемого «проклятого кота» – спасла её от бесчестия. Я так понимаю, вы что-то обещали ему и не оставили попыток выдать за него девочку?!

Мэриэн вспыхнула.

– Всё было бы решено. Этот брак был бы лучшим решением для всех! Вы не представляете, как тяжело одной вести хозяйство…

– После смерти Эдварда главой дома станет Генри, – холодно оборвала её тётя. – И я лично прослежу, чтобы он узнал каждую деталь сегодняшнего происшествия. А уж он решит, кто достоин остаться в этом доме, а кто – нет.

Я стояла молча, пока всё это происходило вокруг меня. Слова отдавались гулом, как будто речь шла не обо мне, а о ком-то другом. У меня не осталось сил – душа просила тишины.

– Простите, – сказала я наконец, глядя на тётю. – Я не хочу больше обсуждать это, мне хочется поскорее прилечь. Пожалуйста, не беспокойте меня сегодня и завтра до обеда.

Тётя только кивнула, прижав мою ладонь к своей щеке. Мэриэн отвернулась. Слуги тихо расступились, давая мне пройти к лестнице. Марс по-прежнему был у меня на руках. Он обвил мою шею лапами и уткнулся носом куда-то за ухо. Но стоило нам оказаться в моей комнате, как он немного расслабился и выдохнул.

Я уложила его на подушку и зажгла лампу. Он смотрел на меня лениво, но его уши всё ещё были настороже, а глаза прищурены.

– Так, ложись сюда, мне надо получше тебя осмотреть. Ты мог что-то повредить…

– Повредить я мог только рожу этому козлу. Он долго будет вспоминать сегодняшний вечер, разглядывая шрамы на своей аристократической морде, – буркнул Марс. – Бока горят, словно по ним проехал локомотив. Но ничего, кажется, у меня ещё есть одна жизнь в запасе. Девятая, если быть точным.

– Ты не должен был так рисковать.

Он посмотрел на меня серьёзно, его голос дрогнул, и в нём впервые не было иронии, только усталость:

– Если бы пришлось отдать эту последнюю – я бы не раздумывал. За тебя – хоть девять, хоть девяносто. Таков уговор.

Покачав головой, я прижала руку к пылающей щеке.

– А ведь я ожидала примерно чего-то такого, когда Генри уехал. Но не думала, что они решатся на откровенную подлость. Какая же я дура, нужно было всего лишь продержаться до приезда брата и не высовываться. Самоуверенность, граничащая с глупостью. Совсем забыла, что я не взрослая тётка, которая может дать отпор подвыпившему мужчине.

Марс хмыкнул.

– Сейчас ты просто девятнадцатилетняя девчонка, придавленная обстоятельствами. Твоя сущность постоянно мечется между Авророй и Еленой Борисовной, я же вижу твои мысли. Но в экстренной ситуации ты можешь дать отпор, и это радует. Мы еще поборемся в этой жизни, поверь мне.

Я села рядом, обняв его, не стесняясь слёз. Он прижался ко мне, хрипло замурлыкал, будто именно он должен был меня успокаивать, а не наоборот.

***

Дом к ночи затих. По коридорам пробежал шёпот, но вскоре исчез – каждый укрылся в своей комнате, словно после кошмара. Только лампа у моей кровати всё ещё горела, когда дверь тихо отворилась. На пороге появилась Фелисити. Она была босиком, в ночной сорочке, с бледным и испуганным лицом. Её глаза блестели от слёз, а губы дрожали. Я приподнялась на кровати и с удивлением спросила:

– Фелли? Что случилось?

Она бросилась ко мне, обняв за талию. Я аккуратно положила руки на её плечи, усадила рядом и натянула одеяло на наши ноги.

– Мама… – всхлипнула она. – Она… она сказала, что если ты испортила всю договорённость с лордом Эштоном… тогда… тогда я… я должна выйти за него. Она сказала, что это мой долг. Что после смерти отца нужно думать о будущем. А я боюсь его и не хочу…

Я ощутила, как волна ярости захлестнула меня изнутри. Как мачеха могла даже подумать об этом? Или она действительно сумасшедшая? Я, конечно, ей чужой человек, но толкать родную дочь в объятия монстра – это чудовищно. Какой же нужно быть матерью, чтобы на такое решиться? Фелисити – она совсем ещё ребёнок. Пусть избалованный и капризный, но ребёнок. Она даже не представляет, что её ждёт в браке с садистом.

– Послушай меня, – прошептала я, укладывая её рядом на кровать и накрывая пледом. – Этого не будет. Никогда. Пока я жива, ты не станешь игрушкой в чужих руках. Я никому не позволю распоряжаться твоей судьбой.

Она прижалась ко мне, как маленькая девочка, и внезапно я ощутила воспоминания Авроры. Начавшийся дождь застал нас в саду. Я, как старшая, предложила спрятаться в старом ящике на чердаке охотничьего домика. Мы переждали грозу там.

– Мама сказала, что только выгодный брак даст нам шанс, – прошептала она. – Что Генри не справится со всеми проблемами и оставит нас без поддержки.

– Генри уже наш опекун, – твёрдо сказала я. – И он никогда не позволит Эштону приблизиться ни к тебе, ни ко мне. Даже если леди Мэриэн этого не хочет – ей придётся смириться. Это не её выбор.

Фелисити всхлипнула, но кивнула. Я прижала её к себе и погладила по волосам, чужая память опять подкинула мне картинку. Так делал отец, когда мы ссорились и плакали.

– Мы будем вместе. Я тебе обещаю. И никакой Эштон нам не страшен. Только давай уже… Включай мозги, жизнь очень сильно изменилась после смерти отца. Если ты не хочешь оказаться четвёртой покойной женой Эштона, о чём обязательно напишут в «Эвервудском некрологе», то пора прекращать исполнять всё, что взбредёт в голову твоей мамочке.

Сестрёнка прекратила всхлипывать и уставилась на меня, открыв рот.

– Ты действительно очень изменилась, Аврора. Иногда ты пугаешь меня этими непонятными словами, но лорд Эштон пугает больше.

За окном была непроглядная ночь. В этой комнате я крепко обнимала её, забывая все обиды. Фелисити вздрагивала, Марс у ног сопел и дёргал лапами, словно куда-то бежал. Я лежала рядом с сестрой и знала: ради неё, ради всех нас я готова на всё.

Глава 29

Прошло три дня. Три томительных, вязких, тревожных дня. Дом, казалось, снова затих – но не в скорби, как после смерти отца, а в напряжённом ожидании. Леди Мэриэн большую часть времени проводила в своих покоях, ссылаясь на мучительную мигрень. Слуги передавали её распоряжения шёпотом, и даже Фелисити, обычно болтливая и нетерпеливая, старалась держаться от неё подальше.

Мне было всё равно. После случившегося в библиотеке моё сердце будто покрыла ледяная корка. Я не хотела никого видеть, никого слышать – кроме, разве что, леди Агаты. Её негодование в ту ночь стало для меня настоящей опорой. Она не дала затушить правду, не позволила мачехе перевернуть всё с ног на голову. Теперь же тётушка развила бурную деятельность: с раннего утра она обходила склады, вела разговоры с экономкой, требовала отчёты по муке, вину, мясу и соли, словно сама вела весь дом, а не просто помогала.

– Если мы собираемся устроить достойный поминальный обед, – строго сказала она, сверля меня острым взглядом, – мы должны точно знать, что у нас есть. Я не допущу, чтобы кто-то сказал, будто поместье Рэдклиффов не может устроить трапезу, достойную памяти покойного лорда.

Я кивнула. Мне было приятно, что кто-то по-прежнему держит честь дома высоко. И всё же сердце моё тревожило не это, а отсутствие письма от Генри. Он уехал с лордом Сеймуром в Эвервуд, чтобы пройти необходимые формальности и утвердить своё право на титул. Последнее письмо пришло два дня назад, в нём он сообщал, что всё идёт по плану. Но больше – ни слова.

– Надеюсь, сегодня будет весть, – пробормотала я, накидывая шаль. – Пойдём, Марс, прогуляемся. Я не могу больше сидеть в этих стенах.

Он лениво потянулся на подоконнике, но спрыгнул с грацией, достойной тигра.

– Только не к Рози, – фыркнул он. – Я ещё не восстановился после прошлого визита. Эта шерстяная молния чуть не отгрызла мне ухо.

Я улыбнулась. Его ворчание грело мне душу.

Мы вышли через заднюю калитку в сад. Погода выдалась нежаркой, лёгкий ветерок перебирал ветви деревьев, откуда доносилось птичье чириканье. Лето подкрадывалось незаметно, но неумолимо. Я шла медленно, вдыхая прохладу, Марс крался следом, как тень.

С прогулки мы вернулись, когда солнце уже было в зените. Я собиралась пройти мимо парадного крыльца, как вдруг услышала стук колёс по гравию. Остановилась – и сердце замерло.

По дороге, окутанной золотистым светом, подъезжала карета. На облучке сидел кучер в ливрее. А чуть поодаль, верхом, – двое всадников. Один из них, заметив меня, резко пришпорил коня и поскакал вперёд. Я узнала его ещё до того, как он приблизился.

– Генри! – вскрикнула я и бросилась ему навстречу.

Он спрыгнул с седла и, не дожидаясь, пока я добегу, сам обнял меня.

– Всё в порядке, Аврора, – сказал он, сжимая мои плечи. – Всё устроено. Я теперь официально лорд Генри Арлингтон, виконт Рэдклифф.

Я не сдержала слёз. Всё напряжение последних дней вылилось в этот момент. Он прижал меня к себе, не стесняясь чувств, и Марс, изумлённый, но довольный, тёрся о мои ноги.

– А Сеймур?... – спросила я, когда немного пришла в себя.

– Он сзади, – улыбнулся Генри. – Уговорил остаться у нас ещё на неделю, хочет удостовериться, что всё под контролем. Он был рядом всё это время. Даже на суде в палате лордов – сидел в зале, пока меня не признали.

Я с уважением посмотрела на приближающегося всадника. Лорд Николас Сеймур выглядел уставшим, но спокойным. Слегка наклонившись вперёд, он поприветствовал меня, и в его взгляде я прочла всё: тепло, беспокойство и… что-то ещё. Обещание. Тихое, но незыблемое.

– Добро пожаловать домой, милорд, – сказала я Генри.

Он только кивнул и взглянул на особняк.

– Да… Теперь это – моя ответственность.

Дом встретил нас лёгким скрипом дверей и запахом воска. В холле всё было, как мы оставили: портрет отца на почётном месте, шторы приспущены. Весь дом будто затаил дыхание, ожидая распоряжений нового хозяина.

– Где Мэриэн? – тихо спросил Генри у лакея.

– В своих покоях, милорд. Третий день не выходит, жалуется на головную боль.

– И хорошо, – произнесла леди Агата, появившись на лестнице. – Она благоразумно использует головную боль как предлог, чтобы избежать очередного скандала.

Она торопливо спустилась, обняла Генри и даже позволила себе немного прослезиться.

– Боже, как ты возмужал, сын, – прошептала она. – Теперь всё будет иначе. Тебе необходимо отдохнуть, прежде чем ты узнаешь все новости.

– Именно так, – серьёзно кивнул он. – Аврора, мне нужно с тобой поговорить. Вечером. После ужина. Одна важная вещь… о твоём будущем и защите.

Я кивнула, чувствуя, как снова сжалось сердце.

Теперь, когда он стал виконтом и старшим в доме, будущее начинало меняться. И, быть может, в этом доме действительно наступит порядок.

***

Позже, когда мужчины отдохнули и привели себя в порядок, в кабинет лорда Рэдклиффа – теперь уже Генри – собрались трое. Леди Агата стояла у окна, сжимая в пальцах тонкий кружевной платок, хотя её лицо, как всегда, оставалось собранным и спокойным. Генри сидел за столом, уперев локти в столешницу и сцепив руки, словно пытался сдержать внутренний шторм. Лорд Сеймур, расположившись в кресле, смотрел перед собой, как человек, привыкший тщательно обдумывать свои слова перед тем, как их произнести.

– Я должна вам кое-что сообщить, – начала леди Агата, и голос её был твёрд, но сдержанный. – Это касается… Авроры.

Генри резко выпрямился:

– Что с ней?

– Произошло три дня назад, – спокойно, но с нарастающим напряжением проговорила Агата. – Лорд Эштон воспользовался моментом, когда она осталась одна в библиотеке. Он сделал ей предложение. А когда Аврора отказала, он... попытался силой склонить её к близости.

В кабинете повисла гробовая тишина. Генри побледнел и резко поднялся, отодвинув стул.

– Он, ЧТО сделал?

– Ударил её, – ровно продолжила Агата. – Порвал платье. Он действовал уверенно, как будто знал, что ему всё сойдёт с рук. Но её кот оказался рядом. Марстен бросился на него и разодрал лицо. Эштон начал бить животное, но на крики сбежались слуги. Я... я тоже прибежала. И, увы, застала достаточно, чтобы не сомневаться в происходящем.

– Этот мерзавец, – прошипел Генри. – Я вызову его на дуэль! Он ответит передо мной как мужчина!

– Генри, – спокойно, но твёрдо сказал лорд Сеймур. – Нет.

– Нет?! – Генри шагнул к нему. – Вы хотите, чтобы я молчал? Этот человек напал на мою сестру, словно на служанку! Он бросил вызов не только ей, но и всему нашему дому. Я не позволю ему уйти безнаказанным.

– Я и не предлагаю опускать руки, – спокойно продолжал Сеймур. – Но дуэль – это то, чего он ждёт. Шум, кровь, скандал. Он может использовать её в свою пользу. Разнесёт слух, будто всё было иначе и произошло по согласию – вы знаете, как быстро аристократия захлёбывается сплетнями.

Он выдержал паузу, затем заговорил весомо:

– Мы поступим иначе. После разговора с Авророй, если она будет согласна. Всё-таки это касается её репутации.

– Я не понимаю, как мы позволили этому человеку вообще переступить наш порог, – резко проговорил Генри, сжимая кулаки. – Он попытался обесчестить мою сестру. И ушёл... просто ушёл, как будто всё ему сошло с рук.

– Ушёл он только потому, что понял: ему здесь не рады, Аврора была на грани и достала ружьё из сейфа – холодно сказала леди Агата. – Он чудом избежал позора при всех, или того хуже – смерти. Я уверена, что он был в сговоре с Мэриэн. Это отдельный разговор. Но ты прав, Генри, мы не можем оставить это без последствий.

– Дуэль, – бросил Генри. – Я всё ещё готов…

– Нет, – тихо, но твёрдо возразил Сеймур. – Повторю ещё раз – это не тот путь. Дуэль выставит вас агрессором. Он будет врать, что это вы очернили его честь. А вы – виконт, Генри. Вы теперь – не просто брат, вы глава дома. И придётся действовать умно.

Он сделал паузу, посмотрел на молодого виконта прямо.

– Нужно поступить иначе. Поедем к нему. Я поеду с вами. Мы встретимся с ним в его поместье и скажем прямо: либо он уезжает из столицы и больше не осмеливается приближаться к Авроре, либо мы подаём жалобу в Столичную полицию. Подробную, со свидетельствами, с подписями. У нас есть и вы, и леди Агата, и слуги.

– Этого недостаточно, – буркнул Генри. – Он изворотлив. Он может перевести всё в недоразумение, сказать, что Аврора его соблазняла. Его второй и третий брак – уже грязная история, но никто не говорит об этом вслух…

– Именно, – кивнул Сеймур. – Поэтому мы не ограничимся угрозой суда. Мы поднимем этот вопрос в обществе через прессу. Я лично займусь этим, если потребуется, и отправлю письма влиятельным друзьям. Мы расскажем, кто такой Гарольд Эштон. Пусть все узнают, на что он способен. Мы не сможем посадить его в тюрьму – он выкрутится. Но мы сделаем так, что от него отвернутся все.

– Вы имеете в виду... бойкот? – медленно произнёс Генри.

– Да, – кивнул Сеймур. – Мы предупредим уважаемые семьи: держите своих дочерей подальше. Не пускайте его в салоны. Не приглашайте на приёмы. Не заключайте браков с домом Эштона. Он должен почувствовать, что его репутация умерла – как умер его последний брак.

– Но это потребует времени, – заметила леди Агата.

– Мы всё сделаем быстро, – твёрдо сказал Генри. – Завтра же мы выезжаем к нему. А затем – поднимем вопрос о публичном порицании. Пусть посмотрит, во что обернётся нападение на леди из хорошего дома. Пусть благодарит судьбу, что не получил пулю в грудь.

Глава 30

Когда Бетси постучала в дверь и передала, что лорд Арлингтон желает видеть меня в кабинете, у меня на миг сжалось сердце. Я только-только немного пришла в себя после событий последних дней, и Марс, уютно свернувшийся у камина, мурлыкал так спокойно, что казалось, всё уже позади. Но внутренний голос подсказывал: впереди ещё не один трудный разговор.

Я поправила платье, провела ладонью по волосам и направилась вниз. Проходя мимо зеркала, поймала в отражении собственный взгляд – уставший, взрослый.

В кабинете за столом сидели трое: Генри, теперь уже лорд Рэдклифф, лорд Николас Сеймур и леди Агата. Когда я вошла, все замолчали. Генри поднялся и подошёл ко мне с напряжённым лицом.

– Аврора, прости, что потревожили. Но мы сочли, что ты имеешь право знать всё, что касается происходящего. Присаживайся, пожалуйста.

Я кивнула, опускаясь в кресло у окна. Лорд Сеймур слегка наклонил голову, и, как всегда, посмотрел на меня взглядом, в котором не было ни тени осуждения – только спокойная мудрость.

– Мы говорили о лорде Эштоне, – начал Генри, сдержано, но чувствовалось, как в нём кипит гнев. – Матушка всё мне рассказала. Я... не нахожу слов. Он покинул дом тем же вечером, но это ничего не значит. За подобное поведение он должен ответить.

– Я с этим согласна, – ответила я, с трудом сохранив спокойствие. – Я не хочу, чтобы он причинил боль кому-то ещё. Ни мне, ни любой другой девушке.

– Именно поэтому, – вмешался лорд Сеймур, – мы обсудили несколько шагов. Один из них – визит к лорду Эштону. Я сам поговорю с ним. Неофициально, но решительно. Предупрежу, что если он не уйдёт в тень, не уберётся подальше от вас и не покинет Эвервуд на обозримое время, то мы выступим официально. Подадим жалобу в Столичную полицию, в крайнем случае, об этом узнают в палате лордов, и его имя станет синонимом позора.

Я кивнула, чувствуя, как от волнения будто бы стягивает грудь.

– И это ещё не всё, – продолжил Сеймур. – Если потребуется, я подниму вопрос, чтобы среди знати начался негласный бойкот. Никто и так не стремится выдавать своих дочерей за человека с такой репутацией. Но теперь даже его старые друзья отвернутся, если поймут, что он стал изгоем.

– И всё же я хотел бы услышать и твоё мнение, Аврора, – сказал Генри. – Мы не просто говорим о твоей безопасности. Мы говорим о чести нашей семьи. Ты – старшая дочь Рэдклиффа, и твой голос важен.

Я посмотрела на него и, впервые за долгое время, увидела в его взгляде не просто родство, а уважение. Он замолчал, позволив словам осесть в воздухе. Я почувствовала, как внутри у меня дрожит сердце – не от страха, а оттого, что меня услышали. Что кто-то готов защищать не ради приличия, а по-настоящему.

– Спасибо, Генри, – тихо произнесла я. – Я пережила многое за эти дни и долго размышляла. Но мне не нужна месть. Хочу быть уверенной, что он больше не приблизится ко мне. Чтобы леди Мэриэн не пригласила его снова под предлогом вежливости. И чтобы никто больше не смел утверждать, будто я спровоцировала ситуацию. Я хочу, чтобы имя моего отца не связывали с таким человеком.

– Так и будет, – твёрдо сказала леди Агата. – Этот человек уже выбросил себя из круга порядочных. Мы лишь ускорим процесс. Я больше не позволю Мэриэн шептаться за моей спиной с теми, кто угрожает моей племяннице.

Мы помолчали. Часы в углу кабинета отсчитывали секунды. Все трое смотрели на меня внимательно, по-разному, но без давления.

– Я не хочу, чтобы имя Рэдклиффов оказалось замешано в скандале, – сказала я, глядя прямо в глаза Генри. – Особенно сейчас, когда ты только принял титул, когда дом всё ещё в трауре по отцу. Я хочу, чтобы ты поговорил с лордом Эштоном – спокойно, но твёрдо. Дай ему понять, что его поведение было неприемлемым, и если он не прекратит притязания, если не исчезнет из нашей жизни добровольно, тогда... тогда да. Я готова к судебному разбирательству, к публичному разгрому, к тому, чтобы моё имя оказалось в газетах, если только это будет единственным способом остановить его.

Я замолчала, позволяя им осмыслить мои слова. Лорд Сеймур кивнул в знак одобрения.

– Разумно, – сказал он. – Прежде чем устроить скандал, дадим ему возможность уйти достойно. Но если он не примет её, то…

Лорд Сеймур замолчал, оставив фразу незаконченной. Он поднялся и, подойдя к окну, встал рядом со мной, заложил руки за спину.

– Он не примет, – процедил Генри, сжимая кулаки. – Он гордый и глупый. Но мы сделаем, как ты просишь. Поеду к нему сам. Лорд Сеймур предложил мне помощь и участие.

– Это важно. Я не хочу мести, Генри, – сказала я тише. – Я хочу, чтобы он просто исчез. Чтобы оставил нас в покое. И... особенно Фелисити.

Они переглянулись. Я заметила, как напряглась леди Агата.

– Фелисити? – спросил Генри. – При чём здесь она?

Я опустила взгляд, вспомнив ту ночь, когда сестра тихо проскользнула в мою комнату.

– Она пришла ко мне после всего. Её била дрожь. Она сказала, что мать убеждает её: раз я отказала Эштону, то Фелисити должна занять моё место. Мэриэн обещает ей «перспективу на лучшую жизнь» и твердит, что это её «долг». Она боится, но мать продолжает настаивать. Я сомневаюсь в здравомыслии леди Мэриэн. Разве это благородно – стать женой мужчины, который пытался…

Я не смогла закончить. Слова застряли в горле.

Леди Агата прижала ладонь к губам. Генри отвернулся к камину, молча. Только Сеймур, казалось, остался спокоен.

– Вот почему я прошу тебя быть осторожным, Генри, – продолжила я. – Я не хочу втягивать семью в скандал, если есть хоть малейший шанс избежать его. Но если он попытается подойти к Фелисити, заговорить с ней, уговорить или, не дай Бог прикоснуться – я сама напишу в полицию, сама поеду в Эвервуд и встану перед судьёй. Моё имя – ничто, если я не могу защитить сестру.

– Твоё имя, – сказала леди Агата, – достойно быть вписанным золотыми буквами, Аврора. Ты поступаешь как настоящая Рэдклифф. Мэриэн придётся задуматься, в каком доме она живёт, прежде чем толкать наших дочерей под ноги хищникам.

– Мы не дадим ему приблизиться, – пообещал Генри, и в голосе его звучало больше, чем слова. Обещание. Клятва.

Я кивнула. Внутри меня всё дрожало, но я старалась не показывать слабость.

– Я верю тебе, Генри, – сказала я. – И вам всем. Спасибо, что выслушали.

– Это наш долг, – тихо ответил Сеймур. – И я обещаю, что это дело не забудется ни у Эштона, ни у других. Порой молчание – не лучший выбор, но честь, всегда на первом месте.