Текст книги "Вершина мира(СИ)"

Автор книги: Евгения Прокопович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 69 страниц)

Похоже, хозяйка не врала и действительно спала очень чутко. Почувствовав, что с ее беспокойным соседом твориться что-то неладное повернулась к нему и, обняв за плечо, отлепила от стены, в которую раб вжимался, грозя проломать тонкую перегородку.

– Тихо, тихо. Ну чего ты маешься? – сонный голос звучал хрипло, – Спи, давай.

Влад покосился на ее руку, ему были неприятны ее прикосновения, как впрочем, и любые другие. Жизнь научила его сторожиться чужих рук. Раб повел плечом, сбрасывая с себя женскую руку. Рука исчезла с плеча, чтобы тут же оказаться на талии.

– Спи, – повторила она легонько, почти неслышно поглаживая его по животу, прогоняя озноб и против воли заставляя успокоиться.

И действительно, чего он так дергается? В конце концов, все не так уж плохо. Пока. Мерное дыхание спящей девушки убаюкивало. Влад зевнул, напряжение понемногу отпускало, и глаза наконец-то начали закрываться...

Я проснулась за минуту до звонка будильника, протянув руку, нащупала в темноте часы, отключая бесполезный звонок. И уставившись в темноту, лениво подумала, что нужно больше отдыхать, во всех смыслах этого слова, а то уже всякая дрянь сниться начинает. Я с удивлением вспомнила мужчину из своего сна, за которым за каким-то чертом гналась по коридорам станции, а потом еще и руку ему выворачивала, когда он решил свернуть мне шею! Это ж надо было такому...

В темноте что-то слабо завозилось, шумно вздохнуло, стараясь устроиться поудобнее. Я приподнялась на локте, осторожно потрогала это что-то, все еще не веря себе, щелкнула пальцами, заставляя включиться свет на самую низкую мощность. Мужчина в моей постели действительно имел место быть. Твою мать! От души и молча, выругалась я, падая на подушку. Выходит это не сон. А если это не сон, то он мой... Еще раз – твою м-мать!

Я грубо тряхнула его за плечо, несостоявшийся сон тут же открыл глаза. 'Я на работу, – шепотом сообщила я, – заглянешь в холодильник, серый ящик на кухне, там найдешь себе что-нибудь на завтрак, только много не ешь. Одежду возьмешь на диване в гостиной. Я попробую освободиться пораньше, без меня из каюты ни ногой. Ясно? Все спи'. Он закрыл глаза и снова уснул.

Я плотнее укрыла его одеялом, мимолетно удивившись происходящему. Почти всю ночь со мной делил комнату мужчина, которого я знаю чуть меньше суток, а я воспринимаю это, как само собой разумеющееся заботливо накрывая его одеялом. Будет о чем поразмыслить на досуге.

Отыскав под кроватью скомканный халат, накинула на плечи и пошла в душ. Стоя под теплыми тугими струями с некоторым раздражением я раздумывала, что если каждая ночь превратиться в подобную корриду, то придется серьезно подумать, как ограничивать свободу парня на ночь. Выбравшись из душа, завернулась в огромное пушистое полотенце и пошлепала на кухню. Наскоро выпив кофе, побежала на работу, чуть не забыв прихватить с собой карточку Влада, которую сделала вчера.

Глава 10.

Госпитальный отсек встретил обычной суетой, запахом лекарств и тихим шуршанием работающей аппаратуры. Я шла по коридору, сзади послышался грохот и протяжное: 'Посторонись!', я отскочила – мимо меня по коридору пронеслась каталка, я уцепилась за край и начала выяснять, в чем дело. В третьем ангаре случилась авария – разорвало дюзу транспорта. Покалечило четырех техников, этот самый тяжелый. Прибор, отмечающий работу сердца, протяжно запищал. Повязка, наложенная на рану, моментально промокла. Я чертыхнулась и, запрыгнув на каталку, ввела руку в открытую рану, наплевав на отсутствие перчаток. Нащупала источник кровотечения, заткнув его пальцем.

'В операционную, без анализов, быстро, – хрипло выкрикивала я, торопя санитаров. – Не успеваем, голубчики, быстрее, зажим с аорты соскочил, я пальцем держу, надолго меня не хватит!' На полной скорости влетели в опер блок. На встречу уже бежала моя подруга Наташка и медсестра Верочка.

– Что за шум, а драки нет? – громко осведомилась Наталья, – и почему госпожа Романова в не стерильной одежде восседает на пациенте?

– Она аорту пальцем зажимает, – отозвался один из санитаров.

– Почему 'Биоком' не заклеили? – возмущенно рыкнула Наташка.

– Да был 'Биок'! – не менее раздраженно ответила я, – Тебе же объяснили – зажим соскочил! Или ты уже языка человеческого не понимаешь!?

– Халат госпоже Романовой, – приказала Наташка ассистентам, не обращая внимания на мой гнев, – вызывайте анестезиологов! Будем работать. Анализы и все остальное в процессе. Мне нужна кровь!

Из операционной мы выползли спустя полтора часа. Случай оказался тяжелее, чем виделось поначалу. Я опустилась на корточки прямо около дверей операционной. Приятно было прижаться спиной к прохладной переборке. Мимо прогрохотали носилки, направляющиеся в реанимацию, я приоткрыла один глаз, провожая их.

– Ну и чего расселась? – услышала я над собой Наташкин голос. – Пошли хоть кофею хлебнем за счастливый исход.

Я поднялась и поплелась за подругой, стягивая с себя хирургический халат. Зайдя в комнату отдыха, глянула в зеркало, и могла констатировать, что моя новая белая блузка безнадежно испорчена. Я достала из шкафчика хирургическую пижаму и натянула на себя. В чистой одежде я почувствовала себя намного лучше.

– А ты акробат, – хмыкнула Наташа, – это ж надо, делать массаж и аорту держать, если мужик выживет – по гроб благодарен будет.

– Все, кто через меня прошел, грешат этим, – скромно ответила я. – Вот ведь, день еще только начался, а я уже как побитая собака!

– Пройдет, – успокоила меня Наташка, – ты мне лучше поведай, как отдохнули. Я слышала Лизи замуж вышла. Адмирал, говорят, рвет и мечет!

– Это присказка, не сказка, – усмехнулась я, – ты лучше послушай, что у меня было. Вот где закачаешься, – и я поведала ей обо всех моих злоключениях.

– То-то я думаю, что шеф носится с самого утра, будто ему клизму поставили, а в клозет не пустили, – хмыкнула она, – все кричал, что ты какую-то заразу на станцию притащила.

– И вовсе Влад не заразный, – обиделась я за парня, – я его вчера сама проверяла. У него даже вшей нет, точнее, уже нет, я их еще на Земле вывела, да и было их немного, а так ничего больше.

– Да не кипятись ты, – улыбнулась Наташа, – ты лучше расскажи, что ты с ним делать будешь?

– Еще пока не знаю, – призналась я, – учить буду, человека из него сделаю, не то он на звереныша похож, а там глядишь, и год положенный пройдет. Может родных получится отыскать. Понимаешь, не похож он на потомственного раба, слишком уж морда породистая. А если не найду... не знаю, дожить до этого надо, а там как Хаджа Насреддин говорил...

– Кто?

– Ну, был такой сказочный герой, так вот он говорил: 'А там или эмир помрет, или ишак заговорит'.

– Значит так, – подвела итог нашему разговору Наташка, – ношу, ты взвалила на свои плечи, возможно, неподъемную, правда это уже не имеет значения. Придется помогать расхлебывать все это по мере сил и возможностей. Но я тебя предупреждаю – не всегда можно спасти весь мир и одного человека в частности. Работать надо будет долго и тяжело и, в конце концов, не добиться нужного результата. – Она испытующе посмотрела на меня, ожидая возражений, но таковых не последовало. – Что ж, начнем, перекрестясь, – вздохнула она.

– А у нас есть выбор? – Уныло улыбнулась я.

Дверь с треском распахнулась, впуская в комнату отдыха Геннадия Васильевича, нашего любимого начальника. Он был всем мил, если не брать в расчет его скрупулезное отношение к соблюдению инструкций, которые, между прочим, он сам и создавал в необозримых количествах.

– Романова, – обратился он ко мне, забыв поздороваться, – почему вы притащили на станцию неизвестно кого к тому же без положенного двух недельного карантина?

– Здравствуйте, Геннадий Васильевич, – мило улыбнулась я, смущая шефа вежливостью, – я понимаю, что совершила непростительную ошибку, но рада сообщить, что сама проводила медицинское освидетельствование, и могу авторитетно заявить, что вышеназванный субъект не несет никакой опасности обитателям станции. Вот, пожалуйста, его медицинская карта, все нужные анализы уже внесены туда. – Я поднялась и, не снимая милой улыбки, подала светиле медицины подготовленную мной карту Влада.

Шеф, не ожидающий такой расторопности, хмуро взял из моих рук планшетку. По мере прочтения документа его лицо разглаживалось. Наконец он отложил ее и уже на полтона ниже продолжил:

– Да, Романова, в этом случае придраться не к чему. Но впредь настаиваю на соблюдении соответствующих инструкций по поводу карантина.

– Извините, Геннадий Васильевич, – потупила я глазки, – но я не стала беспокоить вас по окончанию рабочего дня и сама приняла решение обойтись без карантина. Вы бы со мной в этом согласились, поскольку пациент перенес тяжелую психологическую травму, а со мной у него наладился контакт. Если бы я отправила его в карантин, это было бы безвозвратно утеряно. – Я развела руками. – Да, кстати, Геннадий Васильевич, мне нужно изменить график работы, я хочу больше выходных и поменьше дежурств.

– Эко ты деточка замахнулась, – усмехнулся шеф, – а кто ж работать-то будет?

– То есть, как я поняла, вы не собираетесь идти мне на встречу? – улыбнулась я ему счастливой улыбкой.

– Анна Дмитриевна, – шеф аккуратно подбирал слова, – вы же поднимаете, какое тяжелое положение на станции – медицинского персонала не хватает.

– Вы отказываетесь поменять мой график, – печально уточнила я.

– К моему глубочайшему сожалению, я вынужден вам отказать.

– Замечательно! – воскликнула я, извлекла из ящика стола лист бумаги и протянула начальнику.

– Что это такое? – подозрительно спросил он.

– А, так, сущая безделица – требование всех неиспользованных выходных, отпускных, отгулов, а так же за работу по праздникам. Согласно контракту.

– Это невозможно! – воскликнул начальник зеленея.

– Отчего же, очень даже возможно. И если мы не решим это дело сегодня и миром, завтра эта бумага будет лежать на столе адмирала, я думаю, он удовлетворит мою просьбу.

– Анна Дмитриевна! – шеф решил не сдавать позиций, – вы злоупотребляете...

– Ничем я не злоупотребляю, – прервала я его довольно невежливо. – Я попросила вас упростить мне график, вы отказали, хотя и забываете, что я работаю практически на две с половиной ставки хирурга! Уж кто из нас злоупотребляет так это вы, поскольку у нас была договоренность: как только я сочту нужным, я тут же перехожу на обычный график работы. Если вы мне этого не даете, значит, я беру все, что мне причитается за три года.

Начальник в уме, видно прикинул, что отсутствовать я буду больше, чем долго и решил уступить. Решение его было основано на том, что лучше реже, чем никак. А для начала он предложил мне уйти на две недели в отпуск. Геннадий Васильевич удалился, что-то, сердито бормоча себе под нос.

– О, как! – хмыкнула Наташка, глядя на закрывшуюся дверь, – я бы так не смогла.

– Понимаешь, – пустилась в объяснения я, – если бы не взвалила себе на плечи заботу о ближнем, я бы тоже так не смогла. У меня, признаться, колени дрожат.

...Полудрема и тихие шаги. Решив, что ему просто показалось, Влад зарылся головой под подушку, сон опять накрыл его теплыми лапами. Дверь в комнату распахнулась от сильного удара, с треском влетев в стену, и на Влада, словно вихрь налетел злой, как черт, Дмитрий Петрович. Не церемонясь, содрал с Влада одеяло и рывком стащил его с кровати. Еще толком не проснувшийся Влад приземлился на полу, снова ударившись обожженным бедром, едва не взвыл от боли. 'Так клеймо никогда не заживет', – досадливо подумал он, глядя снизу вверх широко распахнутыми глазами на грозную фигуру генерала не делая попыток подняться.

– Встать! – проревел Дмитрий Петрович и шагнул к парню.

Не желая получать лишний пинок, Влад моментально вскочил на ноги, удивляясь про себя, от чего все хозяева так орут, если у него достаточно хороший слух. Дмитрий Петрович загородил своей спиной дверь в коридор. Взгляд затравленно метался по комнате ища пути к бегству – если эта туша навалится на него, рабу будет очень больно об этом вспоминать, если вообще вспоминать придется.

Раб обязан подчиняться любому свободному человеку – это закон. Но есть так же и другой закон – наказать раба имеет право только хозяин. Правда, второй закон не всегда соблюдается, так что разумнее будет сбежать, а потом уж пусть хозяйка решает, что делать с рабом. Глаза наткнулись на неприметную дверь, остается надеяться, что она не ведет в какой-нибудь чулан или шкаф, тогда ему конец.

– Слушай сюда, тварь! – рычал генерал, рывком вытягивая ремень. – Если я еще раз увижу тебя в Аниной кровати, я тебе ноги переломаю, а потом яйца вырву под самый корень и вместо сережек на уши повешу, удод ты тоскливый!

Влад не стал дослушивать его пламенную речь, не желая проверять на собственной шкуре, насколько выполнит Анин отец свои обещания, сделал еле уловимое движение, перенося тяжесть тела на другую ногу, что бы было сподручней добираться к облюбованной двери. Реакция у генерала была отменная – заметив движение раба, он выбросил руку, едва не схватив Влада за волосы. Но и своей реакцией, отточенной за долгие годы борьбы за жизнь, парень не похвастаться не мог – ловко вывернувшись, проскользнул в дверь, открыв ее ровно на столько, что б суметь протиснуться в щель. Захлопнул ее, отгородив себя от взбешенного папаши.

Чтобы оглядеться и сообразить где находится, потребовалось не более секунды. Поняв, что оказался в ванной, Владу оставалось только порадоваться тому, как удачно сконструировано Анино жилище, и мысленно поблагодарить неведомого человека, создавшего все это – возможно, он спас жизнь бедному рабу. Опрометью кинулся из ванны, выскользнул в гостиную и бегом в прихожую, второй раз за утро, едва не хлопнув разъяренного мужчину дверью по носу, и еще успел заблокировать ее стулом, по какой-то причине там оказавшимся. Секунда на размышление о строгом запрете покидать каюту. Стул, подпирающий дверь немного съехал, склонив чашу весов в пользу бегства. Влад распахнул дверь в общий коридор и опрометью понесся вперед, спасая свою шкуру за пределами Аниной каюты. Не оглядываясь и не запоминая дороги.

Сколько Влад бежал, захлебываясь от страха и усталости сказать не мог, так же не мог точно припомнить, в скольких местах он повернул. Погони уже давно не было, а он все продолжал бежать не в силах остановиться. Пересохшие легкие распирало от нехватки воздуха, а сердце обещало вот-вот выскочить из груди, а человек все не останавливался. Окончательно выбившись из сил, он отошел к стенке, уперся руками в колени и долго хватал ртом воздух. Хорошо хоть народ в коридорах попадался редко, иначе его уже давно бы сдали взбешенному папаше, тогда пиши, пропало. Самое обидное – он же действительно ничего плохого не сделал, просто спал рядом и все! Влад шмыгнул носом и, распрямившись, вытер пот, обильно струящийся по лицу.

Нужно вернуться в Анину каюту. Если хозяйка появится раньше него – по головке не погладит. Влад развернулся на сто восемьдесят градусов и поплелся в обратном направлении. Прежде чем заходить в длинные коридоры, встречающиеся на пути, долго осматривал их, и если они казались ему чуть знакомыми, Влад сворачивал.

Пока бродил по этим безликим и совершенно одинаковым лабиринтам Влад потерял чувство времени и как долго продолжается его путешествие представить себе не мог. За все это время Влад не встретил ни одного человека. Теперь он уже жалел об этом. Страх перед хозяйским гневом сменился другим. Страхом перед голодом и полным одиночеством. Ему казалось, что прошло уже несколько часов, как он покинул Анину каюту. Рабом начало овладевать отчаяние – даже если Аня, обнаружив его отсутствие, попытается его отыскать на это уйдет не один день. А если она, как и обещала в гостинице, не будет искать ненужного ей раба? Без еды он еще может протянуть некоторое время, а вот куда без воды деваться? Да и кто даст воды беглому рабу? Дмитрий Петрович уже не казался Владу таким страшным. Ну, чего спрашивается, побежал? Наказали бы, и все на этом! Может, и не сильно досталось – в первый раз все-таки. А сейчас точно от души ввалят, если... когда найдут.

От мрачных мыслей начала болеть голова. Влад брел по очередному коридору, еле переставляя ноги и низко опустив голову не заметив того сам чуть не столкнулся с седым крепко сбитым человеком. Бросив взгляд на его суровое лицо, Влад счел за благо побыстрее убраться с дороги – инстинктивно испытывая тревогу в обществе таких больших и сильных людей.

Мужчина с нескрываемым любопытством разглядывал незнакомого молодого человека в отчаянии бредущего по коридорам станции. Такого на своей станции Жан Дэмон еще не видел. Выглядел парень, как бы это сказать помягче, предосудительно – всклоченный, запыхавшийся, на грани отчаяния, босой и почему-то в пижаме! Это обстоятельство и заставило адмирала Дэмона остановиться. А еще больше заинтересовали бинты на шее и запястьях.

– Эй, парень, постой!

Резкий окрик заставил ноги прирасти к полу, а голову опуститься еще ниже. Голос мужчины выдавал в нем человека привыкшего повелевать и ожидающего, что его приказания будут выполняться беспрекословно.

– Ты откуда у нас такой пугливый? – вполне добродушно поинтересовался мужчина.

Влад предпочел отмолчаться – а что он в действительности мог сказать, если не знал, с какой стороны света он здесь появился? А свободные они такие: ответ не понравиться – пиши, пропало, а так молчишь и молчишь себе, хотя даже это они могут посчитать за наглость и хамство. К радости Влада этот седой человек с нестарым лицом оказался не из таких, и продолжал свои расспросы вполне дружелюбно.

– Ты немой, что ли?

– Нет, – пробормотал Влад, – я не немой, я потерялся.

– Вот незадача, – посочувствовал мужчина, – ты давно у нас?

– Вчера прилетел, – сказал чистую правду Влад, но не стал вдаваться в подробности – может еще обойдется и этот человек, думая, что Влад свободный не откажет в помощи и ему удастся отыскать Аню, все смягчающее обстоятельство!

– Меня Жан зовут, а тебя как? – мужчина протянул Владу крепкую ладонь.

– Влад, – выдавил раб в ответ, пожимая протянутую руку, копируя жест.

– Давай попробуем помочь твоей беде, Влад, – предложил Жан, – ты хоть помнишь, где остановился? Номер каюты?

– Нет, – сокрушенно покачал головой Влад, – я у Ани живу.

– Фамилия у твоей Ани есть? – нахмурился Жан.

– Я не помню, – в отчаянии проговорил Влад.

– Ты, парень, не паникуй, – прикрикнул на него Жан, – где эта Аня работает?

– Кажется она доктор, – не очень уверено сообщил Влад, вспомнив вчерашние издевательства.

– Это уже лучше, – проворчал Жан, – пошли, я тебя к госпитальному отсеку отведу. В приемной спросишь, где твою Аню искать.

– Спасибо, – вежливо, как учила хозяйка, поблагодарил Влад, хотя очень хотел упасть перед этим человеком на колени и целовать ему ноги, что не оставил его и не прошел мимо.

Они добрались до ближайшего лифта, и пока ехали до нужного места, Жан умудрился выведать у Влада подробности его появления на станции и из-за чего Влад заблудился. Как получилось у Жана так подробно разговорить Влада, парень объяснить не мог. Не смотря на то, что Жан узнал о молодом рабе, отношения своего не изменил, проводив до нужного места.

– Тебе сюда, – проговорил Жан, останавливая лифт, – иди, ищи свою Аню, а мне пора. Постарайся больше не теряться, договорились?

Влад еще раз поблагодарил неожиданного проводника, пожал протянутую на прощание руку и вывалился из лифта. На него тут же навалились множество незнакомых резких запахов и оглушили пронзительные звуки. Влад остановился, ошарашено оглядываясь – как он сможет разыскать хозяйку посреди этой толкотни и неразберихи? Повсюду царил самый настоящий хаос – множество каталок, которые толкали люди в разноцветной форме, двигались на первый взгляд беспорядочно и очень мешали друг другу. Его пару раз ощутимо толкнули в спину и грубо приказали убираться с дороги. Влад беспомощно оглянулся на лифт в надежде еще увидеть Жана и попросить помощи, но двери лифта уже закрылись, отсекая от единственного человека, согласившегося помочь.

Безжалостно подавив в себе проблески паники, снова начавшей одолевать молодого человека, двинулся вперед, внимательно вглядываясь в глаза над масками.

Он чуть не пропустил ее. Она была одной из многих, одетых в темно-синюю форму. Она катила перед собой каталку с тем, что совсем недавно могло считаться человеком, а сейчас напоминало кусок растерзанного мяса. От вида этого к горлу подкатила тошнота. Аня подняла свои восхитительные глаза, мельком прошлась по окружающим, задержала взгляд на нем. Влад бросился к ней, но она лишь нахмурилась и резко приказала:

– В сторону! – Аня сделала крутой вираж, закатывая каталку в смотровую. Влад вжался в стену, боясь помешать ей. – Какого черта ты здесь делаешь? Сгинь с глаз моих!

Она, натягивая какой-то балахон, продолжала смотреть на Влада, вжавшегося в стену, не знавшего куда деться. Но в следующий момент она уже забыла про раба, переключившись на больного. Влад как завороженный смотрел через небольшие окошки в дверях, как Аня и еще несколько человек уверенно орудовали какими-то приспособлениями. Влад шагнул поближе к окошку. Все его внимание было приковано к хозяйке. Раб не заметил, что загородил кому-то дорогу, за что тут же схлопотал чувствительный удар в бок тяжелой тележкой, нагруженной оборудованием и добрую порцию отборного мата от парня одетого в нежно розовую форму, катившего эту самую тележку. Не переставая ругаться, парень скрылся за двойными дверями, чтобы через миг появиться откуда-то с другой стороны. Медбрат схватил слабо сопротивляющегося Влада за локоть, сжав руку стальными пальцами, и продолжая рассказывать рабу, откуда тот вылупился и кто были его родственники, потащил через коридор, умело лавируя между каталками. Не успел Влад опомниться, как его втолкнули в тихую просторную комнату и оставили в полном одиночестве с напутствием оторвать голову, если посмеет нос за дверь высунуть. Захлопнувшаяся дверь отгородила его от суеты и шума, словно попал в другой мир...

Под потолком ожило радио, и через динамик послышался хриплый голос дежурного:

– Всему медицинскому персоналу занять свои места. Начальникам отделений прибыть в ангары. К нам поступает большое количество пострадавших из близлежащей колонии. Около трехсот человек, авария на горнодобывающей шахте. – Динамик отключился.

Мы с Наташкой вылетели в коридор. Среди персонала наметилась легкая паника. Никогда еще к нам за раз не поступало такое количество пострадавших, хотя, теоретически мы можем принять до пяти сотен.

– Спокойно! – рявкнула я, перекрывая гул голосов вовремя вспомнив, что я сегодня начальник дневной смены. – Больных сортируем следующим образом... – персонал выслушал меня. Наметив примерный план действий, мы кинулись готовиться к приему.

– Восемь бригад в операционные, двенадцать на прием, – дублируя мои приказы, неслось из динамика.

Все уже готово. Вот-вот поступят первые пострадавшие. Персонал застыл на своих местах, и показалось, что время остановилось. Лишь на один удар сердца. Из транспортного коридора послышался шум, надвигающийся подобно горной лавине. Еще один удар сердца и в отсек ворвались спасатели, толкающие неповоротливые каталки. И все пришло в движение. Никаких сбоев, быстро и слаженно. Осмотр, диагноз, первая помощь и дальше по цепочке в операционную. Мечась от пациента к пациенту, я чувствовала себя почти Богом. Здесь все зависит от меня, от моего умения и от моих знаний. Кидаясь за очередными носилками, я встретилась глазами с Верочкой.

– Какой счет? – крикнула я.

– Охренитительный! – отозвалась всегда вежливая до одури Верочка, – Идем на рекорд.

– Девочки соберитесь, – встрял медбрат Инго, – последний транспорт с минуты на минуту...

Я толкала пред собой каталку, когда боковым зрением заметила, что ко мне кинулся Влад.

– В сторону! – зло рявкнула я, сделав крутой вираж, закатывая каталку в операционную. Влад вжался в стену. – Какого черта ты здесь делаешь? Сгинь с глаз моих! – натягивая одноразовый халат, я увидела, что Влад все так же стоит, вжавшись в стену. Ну и черт с ним, я перевела все свое внимание на больного.

Закончилось все так же стремительно, как и началось. Передав пациента операционной бригаде, выскочила в коридор за очередным клиентом. Коридор опустел, и уже появились санитары со швабрами. Я стянула резиновые перчатки с усталых рук, мысли вертелись около кресла и чашки кофе.

– Анька, – я обернулась на зов, ко мне спешила Алиса, – Что тут у вас произошло? – она обвела недоумевающим взглядом разгром, царящий вокруг.

– Ничего, просто пациентов сегодня было много.

– Аня, – нерешительно начала Лиса, – тут понимаешь... такое дело... как бы это выразится...

– По-человечески, – устало попросила ее я.

– Ты понимаешь, в общем, – она собралась с духом и выпалила, – Влад пропал!

– С чего ты взяла? – удивилась я.

– Понимаешь, твой папа с ним поговорил, и раб тю-тю, – развела она руками.

– Твою мать! – рявкнула я.

– Ань, с тобой все в порядке? – захлопала глазами подруга.

Я же сделала вид, что не слышу ее, быстро шагая по коридору и заглядывая через окошки в смотровые комнаты. Я обегала все отделение, и не найдя парня ни на шутку встревожилась. Если он вышел отсюда, разыскать его будет сложно. Станция большая и дня не хватит все обойти. Я представила себе Влада, одиноко бредущего по длинным чужим коридорам, среди чужих людей и сердце мое тревожно сжалось. А если с ним что-нибудь случиться? Я себе никогда не прощу! Подожди, не паникуй! Народ у нас в большинстве хороший и обидеть не должны, а там кто его знает. Я мрачно усмехнулась – я беспокоюсь за взрослого мужчину, как за малого ребенка. Хотя, в сущности, здесь он и есть малый ребенок. Может, в своей среде он и считался самостоятельным, способным о себе позаботиться, но только не здесь. Свободный мир таит в себе множество опасностей, о которых он и не подозревает. Суровые вахтенные офицеры, которые, обнаружив в неположенном месте праздно шатающегося человека, могут запросто отправить его под арест 'до выяснения личности и целей'. Для подобного выяснения, если ты не имеешь при себе документов, обычно требуется около двух дней. В сущности, вахтенные правы, и обижаться на них смысла нет – нечего лазать, где не следует, вот только... Найду – убью. Вот честно – убью!

– Ань, ты чего мечешься? – заинтересовался моими хаотическими перемещениями Инго, когда я раз в четвертый пробегала мимо регистрационной стойки. – Потеряла чего?

– Ага, потеряла, – выдавила я, было ощущение, будто лицо свело судорогой.

– Уж не того ли босого недоумка в пижаме и с замотанной шеей, который под ногами болтался? – добродушно ухмыльнулся медбрат.

– Где он? – сквозь зубы процедила я.

– Да я его в комнату отдыха отвел, – для большего понимания парень махнул в сторону коридора, – Ань, ты чего?

Вид у меня, очевидно, был еще тот, Инго даже перевалился через стойку, провожая меня удивленным взглядом. Все верно, обычно я не позволяю себе гневаться на людях, но сегодня был случай особый. Успевший осточертеть за последние сутки до нервной почесухи.

– Анна, – окликнули меня уже у самой комнаты отдыха, – тебя адмирал вызывает. Я перевела звонок в твой кабинет.

Подавив вздох, я развернулась и поспешила в свой кабинет. Интересно, что от меня адмиралу понадобилось? С размаху шлепнувшись в свое кресло, я коротко выдохнула и нажала клавишу приема.

– Романова, госпитальный отсек, – отчеканила я.

– Что вы себе позволяете, Романова!? – в голосе адмирала послышались гулкие перекаты горного обвала, заставившие внутренне поежиться. – Вы соображаете, что ваше поведение недопустимо для служащего такой престижной станции!? Как вы посмели мало того, что купить раба, так еще и притащить его на станцию!? Вам что – работать здесь надоело? Вылететь хотите с треском? Я не слышу!?

– Нет, адмирал, – тихо проговорила я, преданно глядя на адмирала, – мне не надоело здесь работать.

– Надеюсь, вы понимаете, что я должен созвать собрание, где будет поднят вопрос о вашем недостойном поведении!?

– Да, адмирал, я все понимаю, – ровным голосом ответила я, а внутри все закипало нешуточной яростью от непонимания, что такого недостойного и порочащего честь служащего станции я совершила, не успела я об этом подумать, как вопрос сам собой слетел с языка. Вот это было лишнее. Утихающий тайфун адмиральского гнева взвился с новой силой, а мне оставалось лишь молча хлопать глазами, пережидая бурю, изо всех сил сдерживая гонор.

– А как же уголовный кодекс? – задала я осторожный вопрос, понимая, что от того насколько убедительной сейчас буду, зависит не только мое будущее, но и будущее моего непутевого раба. – Статья об оставлении человека в заведомо беспомощном и опасном для жизни положении?

– Он не человек – он раб и на него уголовный кодекс не распространяется, – вполне спокойно возразил адмирал, – ему не место в твоем мире, пойми ты, упрямица!

– Знаете, когда-то давно один человек учил, что я должна жить своим умом и по возможности защищать тех, кто слабее. И я намерена следовать его совету. Вы можете выгнать меня со станции, но не заставите отступиться! Или тот человек все же неправ?

– Не передергивай, – буркнул адмирал, – тогда речь шла о глупых детских шалостях. Ладно, черт с тобой – живи! Но если я еще раз увижу это недоразумение, разгуливающее по станции без штанов, вылетишь со станции без разговоров!

– Как... как без штанов?.. – опешила я, живо представив себе эту картину.

– Ну, не совсем без штанов, – хмыкнул Дэмон, – но в пижаме и босой! Все, Романова, делай что хочешь, но что бы его пребывание на станции было мотивировано железно и в том качестве, в котором он и есть, а есть он раб! Мне плевать, как ты это сделаешь, но ты обязана, раз уж посмела взять на себя такую ответственность, сделать все так, что б ни одна проверка... Слышишь!? Ни одна, изъяна отыскать не смогла! А что проверка будет, я не сомневаюсь, уже сегодня о твоем рабе будет знать вся станция и заметь – не от меня! Времени тебе даю на это до завтра, ясно? И хватит меня от дел отрывать! – не совсем логично рявкнул адмирал и отключился.

Я расплылась в довольной улыбке, с тихим вздохом откидываясь на спинку стула. Поддержка адмирала, пусть и высказанная в такой странной форме обнадеживала. Но почти сразу мое благостное настроение сменилось более подходящей случаю глухой яростью.

...Обстановка в комнате, куда зашвырнули Влада, была более чем странная – на многочисленных полках с книгами располагались макеты внутренних органов, настолько натуральные, что Влад не удержавшись подошел к полке и поскреб ногтем чью-то челюсть, надежно зажавшую между зубами берцовую кость, убеждаясь, что это все-таки подделка. Влада невольно передернуло, что за люди здесь работают? В углу стоял вместительный холодильник, рядом с рукомойником. Желудок тут же заявил о своем присутствии громким урчанием. Шагнул к холодильнику в надежде на еду, заглянул и сразу же отшатнулся, громко хлопнув дверью – на всех полках, строго подписанные, в больших банках с розоватой жидкостью плавали человеческие органы. Влад почувствовал головокружение и отступил с намерением бежать отсюда сломя голову, но был вынужден остановиться – в тишине комнаты раздался какой-то непонятный скрип. В следующий миг плечо больно сжала чья-то костлявая рука, а скрипучий голос поинтересовался: