Текст книги "Вершина мира(СИ)"

Автор книги: Евгения Прокопович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 69 страниц)

Влад приступил к осмотру животных, не обращая внимания на озлобленных граждан – не мешают и ладно. Даже после поверхностного осмотра телков Влад установил, что никакой не зверь их грыз. Животина была самым вульгарным образом зарезана, правда порезы пытались неумело маскировать, что еще больше бросалось в глаза. Сделал все это непотребство, скорее всего, не в меру завистливый сосед, если не сам хозяин, а теперь они хотят свалить это безобразие на Сахиных подопечных и добиться отмены положения о заповеднике.

Влад усмехнулся, покачал головой и, отозвав Саху в сторонку, доложил о положении дел. Егерь хмыкнул, потрепал Влада по плечу, а после спустил на жителей деревни таких собак, что Влад удивился, как это они не обделались со страху и не разбежались по своим хаткам. Этого не случилось, скорее всего, потому, что они просто остолбенели от Сахиного рыка.

Погрохотав над деревней оглушительным громом минут двадцать никак не меньше, за это время вся деревня успела узнать кто с какими родственниками, домашней и прочей живностью вступал в половую связь. Закончив углубленное рассмотрение генеалогии села, Саха спокойным размеренным шагом, направился в сторону дома. Владу не оставалось ничего другого, как подхватить их нехитрый скарб и поспешить за егерем.

Домой добрались не в пример быстрее, чем к деревне, за каких-то полчаса. Саха ломился через лес как лось во время гона, не заботясь ни о тишине, ни о корнях деревьев, выпирающих из земли, о которые то и дело спотыкался Влад, едва поспевая за егерем. Парень смог спокойно вздохнуть только, когда деревья расступились, открывая сверкающую гладь озера и приветливый огонек дома. Из ближайших кустов вывернул Арк, и серой тенью затрусил рядом с Сахой.

Переступив порог дома, Влад сразу же отправился в душ смывать с себя сантиметровый слой грязи и пота. Сквозь шум льющейся воды до него доносился рык хозяина дома, видимо тот рассказывал остальным о визите в деревню. Потянуло сквозняком, а затем тихий хлопок двери.

– Ну, что, охотник, как настроение? – донесся до него насмешливый Анин голос.

– Отвратительно, – честно признался Влад, выглядывая из-за занавески, – я-то думал, что там зверь какой страшный, а оказалось, тьфу, даже говорить противно...

– Ага, – весело подтвердила она, – Сахе вон тоже противно, однако ж, ревет на весь дом, как белуга.

– Ань, подай полотенце, – Влад выключил воду и протянул руку.

Одевшись в свежую одежду и, сбрив успевшую вырасти за день щетину Влад, наконец, почувствовал себя человеком. После ужина оказалось, что заниматься им сегодня никто не собирается – Саха был слишком зол, а Василиса Андреевна решила дать парню передышку. Радуясь своей неожиданной удаче, Влад сразу же отправился спать...

Глава 5.

Мне пришлось встать рано, что бы выловить Олега перед школой. Надо было узнать у него адрес Сенькиной невесты. Олег долго не хотел колоться, так что пришлось идти на шантаж и пригрозить, что я расскажу Васене о ночных прогулках. Мальчишка, закатив глаза к потолку и, тяжело вздохнув, раскрыл страшную тайну.

После завтрака я собралась в город. Дел особых не было, но надо позвонить домой, и в банк зайти, снять немного денег. Нехорошо на чужой шее сидеть, да еще в двойном размере. Неплохо еще взглянуть на невесту Сеньки. Да буде врать-то, дохтур! Только за тем и идешь! На невесту глянуть и не нужна она тебе вовсе, чтоб вернуть Арсения, а любопытно тебе. Ну да, за тем, да, любопытно и что?! А ничего!

Я выглянула из окна, отыскивая Влада глазами, он был занят уборкой двора и имел крайне несчастный вид. Похоже, парню до зубовного скрежета осточертело скрести граблями по земле. Конечно, тащить его с собой нет особой необходимости, но и пожалеть стоит. Все время находиться под Сахиным присмотром это не всякий выдержит. Владу по всем статьям положен заслуженный перерыв. Окликнув Влада, попросила оседлать коней, сообщив, что отправляемся в город. Влад с удовольствием кинул грабли и пошел на выгон, где паслись кони. Не прошло и десяти минут, а мы уже выезжали со двора. Наловчился, смотри ты! На опушке остановил Саха, смерил парня недовольным взглядом, но сказал только, чтобы сильно не задерживались, после обеда надо в лес сходить.

До города доехали быстро. У самой кромки леса Влад попросил подождать. Он спешился, привязал коня к дереву. Снял рубашку, подставив нещадному солнцу Боры голые плечи, разулся и нацепил на шею узкую полоску ошейника. Аккуратно сложил рубашку и удобные мокасины в седельную сумку, повернулся ко мне. Действия были привычны и отработаны, а я только и могла, что хапать воздух от возмущения.

– Я готов, – весело сообщил он.

– Что за умопомрачение? Тебе солнышком голову напекло? – раздражаясь, поинтересовалась я, разглядывая его полуголую фигуру.

– Просто у Олега слишком длинный язык, – пожал плечами Влад, всем своим видом показывая, что ему совершенно наплевать на свой внешний облик, – да и с Сахой я уже в город в таком виде ходил. Городок-то малюсенький, все, небось, уже видели, а теперь представь, если я сейчас с тобой, да бок о бок. Сбежал, скажут, и в полицию донесут. Зачем тебе это?

Мне это было совершенно не зачем. А в голове уже вызревали планы на вечер, а было их много! Олегу оторвать башку, Сахе ввалить, как коню. Я же просила! Всех и каждого просила не сметь! А сейчас попробуй с Владом поспорь, тем более, если прав, но я все-таки попросила:

– Одень, хотя бы обувь – ноги поранишь. Жара сегодня, дорога, небось, как угли.

– Ничего, – рассмеялся он, – я целую неделю хожу за Сахой в таком виде и успел привыкнуть. А за тобой – хоть по раскаленным углям, хоть по битому стеклу – мне все равно.

– Вот, шальной! – Покачала головой я, – ну, тогда пошли. Только не смей хватать меня за ноги, цепляясь за стремя, возьми, лучше, под уздцы.

– Как скажешь, – с некоторой ноткой огорчения отозвался он, берясь за повод.

До города оставалось не больше километра. Идти предстояло по песчаной дороге, усыпанной острыми, как бритва, блестящими камушками. Влад хотел перейти с шага на рысь, но я запретила, беспокоясь о его босых ногах. Я сидела в седле, чуть покачиваясь в такт лошадиному шагу, от нечего делать, разглядывала Влада. За полторы недели он здорово загорел. Легкая ткань штанов выгодно подчеркивает сильные ноги. Волосы отросли и посветлели, выгорев на солнце. Движения стали плавными и легкими, а походка осторожной, теперь повадками он походил на большую кошку, хищную и опасную. Любуясь его смуглой полуголой фигурой, я словила себя на том, что мне хочется подойти к нему сзади, обнять, прижавшись к, лоснящейся на солнце, спине. Чувствуя его тепло, целовать, солоноватую кожу, провести, еле касаясь пальцами, по ложбинке позвоночника и услышать под пальцами дрожь, пробежавшую по его телу.

Представляя себе эту картину, почувствовала горячую волну, которая, родясь где-то в глубине, захлестнула меня всю. Я поняла, что еще чуть-чуть, и это все сделаю. А потом включился разум, окатив холодным душем, заставил взять себя в руки. Я прикрыла глаза, пытаясь убедить себя, что это не то, еле уловимое чувство, сознание о котором всколыхнулось где-то на самом донышке души. Это не я, это все солнце, Бора и надпочечники виноваты. Да это они, маленькие мерзкие придатки, которые в самый неподходящий момент окатывают мощной волной адреналина, заставляя предательски дрожать пальцы и биться сердце в бешеном ритме.

– Аня! – услышала я, голос вернул меня в реальность, я настолько замечталась, что не заметила, как мы вошли в город, – Аня, – повторил Влад, переступая с ноги на ногу, пытаясь уберечь ступни от пышущей жаром мостовой, – куда мы идем сначала?

– В обувной магазин, – голосом, не терпящим возражения, заявила я.

Прикон, как и все молодые города вселенной, был похож на другие как две капли, хотя и разросся в последнее время. Прямая, как стерла, главная улица заканчивалась зданием городского управления, в котором мирно соседствовали губернатор, со всею свитой, местная полиция, нотариус, суд, банк и контора ритуальных услуг. Сзади к этому зданию притулилось кособокое здание местной тюрьмы. На целых четыре камеры, которые, впрочем, большую часть времени пустовали. Через два дома от городского управления высилось трехэтажное здание городской больницы. Где-то там, в глубине, затерялась школа и гордость города – библиотека.

По обеим сторонам главной улицы тянулись торговые ряды, состоящие из четырех магазинов, двух лавок, парикмахерской и ресторана с летним кафе на террасе. А когда на город падала ночная мгла, ресторан, без всяких видимых усилий превращался в ночной клуб со стриптиз баром и хорошо оборудованным домом свиданий. На эти превращения местная власть и полиция смотрели сквозь пальцы, получая положенную мзду, именующуюся не иначе как 'благотворительная помощь городу' Но что делать – все мы деньги ищем.

Завернув в первый же магазин, я купила Владу достаточно неплохие туфли, конечно, они не такие удобные, как мокасины, сшитые Сахой и оставленные в сумке под седлом, но, не имея ничего лучшего, сойдут и эти. Дальше наш путь лежал в банк, где я, заполнив все нужные бумаги, открыла временный счет и попросила перевести на него из моего банка сто пятьдесят тысяч кредов, что вызвало у банкиров небольшой шок. Я их немного успокоила, сказав, что деньги мне прямо сейчас не нужны, но могут понадобиться через два, три дня. Так что, пусть держат вышеозначенную сумму наготове.

Потом мы пошли на телеграф. Влад, после некоторых колебаний, все же протиснулся со мной в кабинку, но встал так, что бы быть как можно незаметнее. Экран бледно замерцал, и на нем появилась веселая раскрасневшаяся рожица Ники, завернутая в кусок тряпки, подозрительно напоминающей мою скатерть из гостиной.

– Привет, Анька, – Ника расплылась в улыбке, – как там у вас дела?

– Идут на поправку, правда? – я ткнула Влада локтем под ребра.

– Ага, – отозвался тот.

– А его ты зачем приперла? – Недовольно насупилась Ника, – я с тобой хотела поговорить, но при нем говорить не буду, я на него обижена!

– Говори, – буркнул Влад, ввязываясь в перепалку с Никой, совершенно забыв свое обещание 'ползать на пузе, грехи замаливая', – я уже ухожу, мне тоже не сильно приятно видеть твое прыщавое лицо.

– У меня лицо не прыщавое! – взвизгнула Ника, – на себя посмотри – рожа грязная, наверное, как свинья землю носом рыл. Весь потный, хорошо хоть связь не передает запах, иначе я бы задохнулась от вони.

– Это ты на себя посмотри, – огрызнулся Влад на прощание, – кикимора прыщавая, – и выскочил из кабинки, громко хлопнув дверью.

– Рада? – покачала я головой.

– Ты знаешь – да, – гордо ответила она.

– И зачем ты его завела, не понимаю.

– Это моя маленькая мстя, – криво улыбнулась Ника, – я ему еще не такое устрою, когда домой вернетесь. Я всю его жизнь в кошмар превращу. Мало того, что он меня обидел, так еще и не извинился. Мог бы хоть записку оставить.

– Никуша, была записка, – я всплеснула руками, вспомнив записку на холодильнике лежащую сейчас в кармане моего комбинезона на 'Беркуте', – он оставил записку и извинился. Это я виновата – я домой тогда пришла, его записка на холодильнике висела, я ее прочитала и в карман сунула, а потом мы улетели.

– Ври поубедительнее, – недоверчиво буркнула Ника, но было видно, что зерно сомнения попало в ее душу, – а вы когда домой собираетесь?

– Как отпустят, я надеюсь, что недельки через полторы, две. А у вас там как?

– Ой! – Ника закрыла лицо руками, – Ань, ты только не переживай, но, кажись, вам с Владом кирдык. Папа узнал правду про вашу командировку.

– Мама моя! Не было печали, – зажмурилась я, представив, как бесновался бравый генерал.

– Но ты не думай, – быстро заговорила Ника, – я ему ничего не говорила, честно-честно. Это все эта гадина, змея подколодная – Ляка. Помнишь, как мы смеялись, когда нам Верочка рассказала о том, что она влюбилась во Влада как кошка. Было бы в кого!

Я слушала Нику в пол-уха, да действительно, этот курьезный инцидент имел место. Пришлось объяснить этой приставучей припадочной лаборантке, что ей ничего не светит, а если и светит, то, сойдясь с ним, она автоматически станет моей рабыней, это немного охладило ее пыл. Владу, естественно, никто ничего про это не сказал.

– Она как-то узнала, куда влип Влад, – меж тем продолжала Ника, – и, дождавшись нужного момента, сунула под нос Дмитрию Петровичу карту его подчиненного, как я предполагаю, украденную из невралгии. Я была тогда у тебя, и папа пришел к тебе в каюту. Он был бешенный, как крыса, которой наступили на хвост. Вещами кидался, особенно твоими любимыми бокалами, ни одного не оставил.

Странно, еще час назад я бы убила за раритетные бокалы из голубого светящегося хрусталя, с далекой планеты с красивым названием Эгра. А сейчас ничего, даже сердце не екнуло.

– Потом у меня начал допытываться, где вы и что вы. А я что, ничего я не знаю. Тогда он пошел к Наталье Станиславовне, а она назвала ему точный адрес человеческого организма, куда ему следует обратиться со своими допросами. – Ай, Ната, ай молодца! – Ну, потом он вернулся, поворочал еще пару тяжелых предметов, и, вроде, успокоился. Выпил залпом пол стакана водки и сказал, что убьет какого-то Саху, за то, что про тебя ничего не сообщил, потому что, как он сказал, деваться тебе больше некуда.

– Он бесчинствовал только в гостиной? Или еще где?

– Только в гостиной, а что?

– Ну, тогда я думаю, до братоубийства не дойдет, – задумчиво проговорила я, – а когда папаня собрался вылететь на Бору?

– Он сказал, как только закончит дело, так что у тебя еще как минимум неделя.

– И на том спасибо, – воспряла я духом, уж очень не хочется прямо сегодня разбираться с разгневанным генералом, – а ты сама-то как?

– Нормально, что со мной станется? – вроде бы жизнерадостно хмыкнула она, но потом ее глаза заволокло печалью, – Вот только без вас с Владом скучно, даже поругаться не с кем. И мысли всякие ненужные в голову лезут.

– Потерпи еще две недельки, – попросила я, – и мы приедем.

– Ладно, – вздохнула она, подозрительно шмыгнув носом, – ой, пока, кажется, папа идет, – она нажала на кнопку и быстро отключилась.

Я сунула нужную сумму в прорезь у наборного устройства, машина щелкнула, выдав мне сдачу. Машинально сунув в карман горсть монет, вышла на улицу. Солнце жарило как взбесившийся обогреватель. Воздух совсем не двигается, так что моя кофта, состоящая преимущественно из дырок, тут же намокла от пота, скорей бы добраться до леса, там хоть тень есть.

– Аня, что случилось? – ко мне подскочил встревоженный Влад, – у тебя такой растерянный вид.

– Пошли в кафе, – потянула я его за руку, – у меня от этой жары в горле пересохло.

– Пошли, – пожал он плечами, – только меня туда не пустят в таком виде.

Над террасой открытого кафе зеленым пологом разросся орантик. Свисающие тяжелыми плетьми ветки, образовывали занавес, скрывающий посетителей от любопытных глаз. Влад волновался зря, нас приняли с распростертыми объятьями, предупредительно закрыв глаза на правило не пускать рабов в общественные места. Из-за жары мы были единственными посетителями.

Я устроилась за столиком в самом тенистом углу. Влад задумчиво посмотрел на стоящий рядом стул, махнул рукой и устроился на полу у моих ног. Я подозвала официанта. К столику подбежала девушка, одетая в легкое полупрозрачное платьице с белым передничком, что было большой редкостью, в последнее время хозяева ресторанов и кафе предпочитают машины. Официантка покосилась на Влада, но промолчала. Я заказала два коктейля, которые стояли передо мной спустя несколько секунд. Подав Владу бокал, с приятно позвякивающими кусочками льда, машинально предупредила, чтобы пил медленно, на такой жаре недолго и ангину подхватить, за что получила неодобрительный мужской взгляд и тихое фырканье.

– Значит так, – вертя свой бокал в руках, начала я делиться бедой, которая обещает свалиться на нас к концу недели, – у меня две новости. Одна плохая, другая еще хуже.

– В чем дело? – напрягся Влад.

– Дмитрий Петрович все узнал и устроил разгром в нашей каюте.

– И... и что теперь будет? – спросил Влад, выглядывая из-под стола.

– Тебе придется все убирать, когда вернемся.

– Почему мне?

– Потому что у тебя мозгов хватило посадить себя на иглу, – раздраженно ответила я. – И вообще вылезь из-под стола, сядь, как человек и прекрати меня перебивать!

– Я не могу, как человек, – возразил Влад, показывая на шею, напоминая об ошейнике.

– Да сними ты эту гадость, сейчас не об этом думать надо, – Влад потянулся к ошейнику, подергал туда-сюда – ничего.

– Аня, – он судорожно сглотнул, – он не расстегивается, наверное, замок заело.

Я присмотрелась и чертыхнулась про себя – дергая, Влад добился только того, что затянул ошейник еще туже. Я попыталась открыть замок, но его окончательно заело. И дело обстояло намного серьезней, чем могло показаться с первого взгляда. Затянутая полоска кожи, размякшая от пота, начала высыхать и если мы ничего не предпримем через час-полтора Влад просто удушиться.

– Что никак? – в голосе Влада послышалась легкая паника.

– Официант! – я щелкнула пальцами, возле меня опять образовалась приветливая девушка.

– Чего желаете?

– Нож, самый острый и с тонким лезвием.

– Сию секунду, – чуть дрогнувшим голосом ответила она, покосившись на Влада, стоящего передо мной на коленях.

Влад вопросительно посмотрел на меня, но не успел задать не одного вопроса, вернулась официантка в сопровождении метрдотеля. Она поставила поднос с ножом на стол и красноречиво посмотрела на меня.

– Девушка, – вкрадчиво начал метрдотель, косо поглядывая то на лезвие ножа, то на Влада, – у нас уважаемое заведение, и если вы собрались убрать своего... – он помялся, подыскивая подходящее слово, боясь обидеться единственную клиентку, – ...своего спутника! – Обрадовался он, найдя нужное, – то, пожалуйста, не здесь, можно выйти на задний двор...

– Помолчите, пожалуйста, – перебила его я, берясь за нож и поворачиваясь к Владу, – ты мне веришь?

– Да, – ответил он, как в омут головой ухнулся.

– Тогда, – как можно спокойнее проговорила я, прикладывая холодный метал к ошейнику, – смотри мне в глаза. Вдох и не дышать, – Влад послушно втянул в себя воздух, я сделала резкое движение, прорезая кожаную полоску. Ошейник упал на пол, на шее Влада не осталось и царапины, – вот и все, дыши, – улыбнулась я, возвращая нож бледной ошарашенной официантке.

– Спасибо, – пролепетала она и бросилась в служебные помещения, метрдотель, на негнущихся ногах, проследовал за ней.

– Кто из нас шальной – еще вопрос, – хмыкнул Влад, опускаясь на стул и потирая шею.

– Продолжаем разговор. Так вот, Дмитрий Петрович все узнал, устроил разгром и где-то через неделю будет здесь.

– Лучше бы я удушился ошейником, – уныло заметил Влад.

– В том, что он устроил разгром, есть и свои положительные стороны, – принялась рассуждать я, – папаня перебил все мои бокалы, но Сахины фигурки, стоящие на полке в моей комнате не тронул.

– И что из этого следует?

– А из этого, дорогой мой Владислав Серафимович, следует то, что папаня не совсем рехнулся со злости и нас с тобой ожидает не слишком мучительная смерть. К тому же, у него целая неделя, что бы успокоиться. Так что живем дальше.

– Почему Серафимович? – нахмурился Влад.

– Что? – я сделала вид, что не расслышала, мысленно ругая себя за нечаянную оговорку.

– Ты назвала меня Владислав Серафимович, почему?

– Потому что, – начала вдохновенно врать я, – был в религии такой то ли ангел, то ли архангел, не помню точно. В общем, звали его Серафим, по приданию он был шестикрылым, к тому же вечный скиталец. А скитался он потому, что не фига не видел куда прет, так как у него была дурная привычка закрывать глаза верхней парой крыльев.

– Ты издеваешься? – скривившись осведомился он.

– А что – так заметно? Допивай коктейль, мне еще в один дом зайти надо, а ты домой пойдешь.

– Я тебя одну не пущу, – забеспокоился Влад, – не дай бог случись что...

– Не нагоняй тоску, ничего страшного не случиться, – я достала горсть монет и не считая бросила на стол, прекрасно зная, что там куда больше означенной в счете суммы.

Влад одним глотком допил остатки коктейля и тоже встал из-за стола. Мы расстались на площади, Влад заспешил в сторону леса, а я продолжила свое путешествие по сонному городку.

Дом Сенькиной невесты я нашла быстро, спасибо Олегу хорошо растолковавшему дорогу. Здание тонуло в окружении цветущих фруктовых деревьев, и было заметено издалека. Я прошла по мощеной дорожке, ведущей к крыльцу. Нажала на кнопку звонка, прислушалась – где-то в глубине дома звонко отозвался колокольчик и послышались легкие шаги. Дверь отворила невысокая девушка, одетая в легкое зеленое платье простого покроя. Из-под копны темно-русых волос, заколотых заколкой, на меня смотрели настороженные карие глаза.

– Вам кого? – спросила она, разглядывая меня.

– Меня интересует Варвара Шульга, – доверительно сообщила я, с интересом разглядывая ее.

– Зачем она вам? – нахмурилась девушка, – вы не знакомы.

– Откуда это вам известно? – удивилась я.

– Я Варвара, – она тряхнула головой, заколка соскочила, и волосы дождем рассыпались по плечам, Варя почему-то от этого смутилась, и ее щеки залил румянец.

– Меня зову Аня Романова, – представилась я, – Я прихожусь двоюродной сестрой одному парню, фамилия которого тоже Романов.

– Я не знаю никого Арсения Романова, – она принялась теребить платок, который держала в руках и щеки ее еще больше покраснели.

– А я и не говорила, что моего брата Сенькой зовут. Может вы все-таки пригласите меня в дом или мы так и будем топтаться на пороге?

– Я не знаю вас, – девушка даже не сдвинулась со своего места, – и не знаю никакого Сеньку. И знать его не хочу. Он меня бросил. А папа говорит, что так мне и надо, дуре набитой.

– Вот точно – дура набитая, – проворчала я, отбрасывая церемонии, – своей головой надо думать, – я оттеснила ее от двери, ввинчиваясь в полутемную гостиную.

– Значит так, слушай меня очень внимательно: я не знаю кто и что тебе наговорили, я знаю только одно – Сенька сейчас отсиживается где-то посреди леса, из-за тебя, между прочим. Твой мудрый папа потребовал с него за тебя калыму всего в сотню тысяч кредов, тебе в приданое.

– И вы считаете, что я поверю в этот бред? – с вызовом спросила она, – этого не может быть, мой папа не мог так поступить.

– Конечно, не мог, – закивала я, – тогда мне остается только вообразить, что Сеньку посетил приступ клептомании и он, ради интереса, выкрал из владений своего отца белфа и продал за вышеозначенную сумму. Будет не лишним сообщить, что если бы ему удалась его затея, то вы уже как три недели сыграли бы свадьбу. Вот только об этом Саха узнал и погонял сынка ружьишком по окрестностям, а патроны у Сахи никогда не бывают холостыми...

– Сеня не ранен? – встревожено перебила меня Варя.

– Насколько я знаю – нет, его Василиса Андреевна прикрыла.

– И что теперь будет? – ошарашено спросила девушка.

– Ничего, – пожала я плечами.

– Тогда зачем вы пришли сюда? – девушка совсем была сбита с толку.

– Посмотреть, из-за кого у Арсения сорвало крышу и стоит ли браться за воссоединение влюбленных.

– А вы сможете? – Варя схватилась за мою руку, как за последнюю надежду.

– Не знаю, – честно призналась я, – но есть у меня одна мыслишка и я попытаюсь сделать все, что в моих силах. Сейчас главное вернуть психа домой, желательно без потерь в живых единицах.

– И вы будете его искать?

– Буду, потому как если его папаня займется этим всерьез – Сеньке не сносить буйной головушки.

– Не откажите мне в маленьком одолжении, – быстро заговорила Варя, будто, боясь, что я откажу даже не дослушав, – когда вы найдете его, передайте ему вот это.

Она сунула мне в руку небольшую плоскую коробочку с голосовым письмом. Я, ни слова не говоря, спрятала коробочку в нагрудном кармане, попрощалась с девушкой и заспешила домой, больше здесь делать нечего – надо готовиться к предстоящему походу.

...Саха не ругался, что Влад опоздал на целый час только сердито зыркнул глазищами, пригрозил кулаком и, не дав Владу пообедать, потащил в лес. На этот раз ходить долго не пришлось. Саха, по своему обыкновению, приведением скользил меж деревьев. Влад, не отставая от егеря, молча улыбался, что у него уже получается передвигаться по лесу почти так же тихо. Единственное, что омрачало его радость, это липкая духота, колышущаяся, чуть подрагивающим маревом. Влад облизал пересохшие губы, мечтая о прохладных струях какого-нибудь завалящегося родничка, или уж, на крайний случай, теплом, отдающим железом, глотке воды из фляги, болтавшейся на поясе Сахи. Жажда занимала все мысли, и Влад едва не налетел на спину егеря, обтянутую белой рубахой, не заметив, что тот остановился. 'Видно и его жара доняла', – с каким-то мстительным злорадством решил Влад, глядя на кожаную куртку, обвязанную егерем вокруг талии. Но в следующий момент Влад забыл думать о своем злорадстве – он выглянул из-за плеча егеря, не проронившего ни звука и увидел печальное зрелище, создание рук человеческих.

На зеленом ковре небольшой полянки кучей бурого меха лежала медведица. Егерь с помощником приметили ее какую-то неделю назад. Со своего места Владу хорошо были видны серебряные подпалины ее шкуры, он не мог ни с каким другим медведем спутать свою старую знакомую. Влад ее прозвал Ревушкой. Медведицу можно было услышать за добрый десяток метров, казалось, она ворчала все время. И вот теперь Ревушка лежит на траве горой уже ненужных мышц и серебристо-бурого меха, и уже никогда не огласит ни этого, ни какого другого леса своим ворчливым голосом. А у правового бока на зелень натекла большая, ставшая уже черной, лужа. Возле Ревушки топтался ее маленький медвежонок, месяца три-четыре от роду. Он тыкал мамашу в некогда теплый бок и тихонько плакал, пытаясь заставить ее подняться.

В носу противно защипало, а в глаза, будто песка кто сыпанул, Влад отвернулся, почти до крови прикусил губу, удивляясь противной занозе засевшей где-то в груди. Саха выругался сквозь зубы, бессильно грохнул кулаком по стволу ближайшего дерева, отпустил ветку, и она тотчас же закрыла собой поляну.

– Что делать будем? – хмуро спросил Влад, глядя куда-то в сторону, уже более ли менее взяв себя в руки.

– У нас два выхода, – жестоко проговорил Саха, – или мы оставляем его здесь на произвол судьбы. Тогда, он издохнет от голода. Или ловим, забираем с собой и пытаемся выкормить несмышленыша. Но тогда он не сможет вернуться в лес, станет моральным уродом, со звериной точки зрения.

– Лучше быть живым моральным уродом, чем нормальным и мертвым, – глядя Сахе прямо в глаза, проговорил Влад.

– Вот и ладненько, – вдруг заулыбался Саха и хлопнул Влада по плечу, – может я был не прав, и из тебя что-нибудь да получиться. Хочешь попробовать его поймать?

– Что я должен делать? – встрепенулся он, совершенно забывая о мучавшей жажде...

Вернувшись, я первым делом расседлала лошадку и, выпустив ее в загон, поплелась к дому. В доме обнаружилась одна Васька, но развлекать тетку разговорами я не решилась – она шаманила. Варила мыло с добавлением масел и трав. За этим мылом к Ваське прилетают с трех ближайших планет, молодящиеся особы.

Потолкавшись по дому и не найдя себе другого применения натянула купальник и отправилась на озеро. Надо было посидеть в тишине и обдумать, как безболезненно объявить Сахе, что в скором времени его приедут убивать, а у Васены на кухне появится молодая невестка. Немного поплескавшись в теплой воде, я устроилась в тенечке на полотенце и принялась исправно думать. Мысли ворочались медленно, как впадающая в спячку черепаха и я не заметила, как провалилась в сон.

Разбудили меня гневные вопли Васены и ответное бурчание Сахи, явно пытавшегося отбиться от нападок. Я подняла голову и посмотрела в сторону дома. Саха на пару с Владом притащили из лесу объемистый мешок, подвешенный к двум длинным шестам. Мешок вел себя неспокойно, внутри что-то основательно копошилось. Мужики с явным облегчением опустили мешок. Я подперла щеку, наблюдая за развитием событий. Саха наклонился над мешком и принялся развязывать горловину, за что получил от Васьки звонкий шлепок по заду. Саха поднялся во весь свой огромный рост с намерением дать жене должный отпор. Интересно, вяло подумала я, когда Саха успел переодеться в красную рубашку, если они только пришли?

Саха чуть сдвинулся, и я поняла, что рубашка его совсем не красная, а очень даже белая. На спине. Я подскочила и побежала в их сторону, как была в купальнике, в их сторону.

– В чем дело? – спросила я запыхавшись.

– Твой дядя припер в дом очередного медведя, – рыкнула Васька, – я еще одну зверюгу не потяну.

– Да подожди ты со своим медведем. Васька, посмотри у Сахи весь бок в крови, – я обошла дядю, рассматривая его в разных проекциях, – мне кто-нибудь объяснит что случилось?

– Ничего особенного, – проворчал Саха, все-таки прижимая руку к правому боку, – подрал нас немного маленький Топтыжка, но его можно понять он остался без мамки и напуган до смерти...

– Васька, – прервала я защитные речи Сахи, – мне нужна горячая вода, чистые тряпки и лед. Быстро!

– Ничего с ним не случится на нем как на собаке, – проворчала Васена, разворачиваясь на каблуках и направляясь на кухню за горячей водой.

Я запинала двух Романовых в дом. Масштабы бедствия поражали: медвежонок зацепил Саху всего-то пару раз, оставив на его груди и боку семь глубоких ран. Владу повезло больше – зверь задел только плечо. Четыре не очень глубокие царапины. Васька, все еще ворча, застелила обеденный стол чистой простыней, принесла несколько ламп и даже разложила все, что нашла медицинского в моем рюкзаке.

– Ты зашивать сможешь? – спросила я тетку, вкалывая Сахе анестезию.

– Нет! – замотала она головой.

– Васька, – принялась я увещевать ее, – это та же акупунктура, только с нитками.

– Нет уж, уволь. Постоять постою, но шить даже не проси.

– Как хочешь, – отступилась я, – Саха, начнем с тебя. Я наложу швы, потом нельзя будет три часа двигаться. И не смей со мною спорить! Влад, приложи пока к плечу лед, если пойдет опухоль, зашить не получится. Васька, направляй свет.

– Ишь, раскомандывалась, – развеселился Саха, – чистый Дмитрий Петрович, только маленький и в юбке.

– Ты мне объясни, – обратилась я к Сахе, пропуская его замечание мимо ушей – вот ты такой опытный егерь, как же ты допустил, что б тебя медвежонок подрал?

– Потому что опытный, вот и подрал. Расслабился я, не ожидал, что такой кроха в драку полезет. Его пока Влад вылавливал, получил пару царапин, тут бы мне насторожиться, ан, нет, я ж, гордец, подумал, что парню сноровки маловато. Потом взял у него медведёнка, а тот возьми да хватани меня лапами. Маленький, то маленький, а на лапах все равно когти.