Текст книги "Вершина мира(СИ)"

Автор книги: Евгения Прокопович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 69 страниц)

– К-какой премии?

– Денежной! Я ж тебе объясняю, им придется тебя вытащить, иначе премии не видать, как собственных ушей, а знаешь, что презренный металл с людями делает? О! Чего он только не делает!

И так на протяжении двух часов. Ребята работали и так и этак стараясь подцепить крошащуюся плиту, а я, не переставая, несла ободряющую чушь, стараясь держать девушку разговором, все больше тревожась за ее ноги и примериваясь к расщелине. Еще немного и у нее начнется шок от переохлаждения. Нужно пробовать спуститься. Если очень постараться я смогу пролезть. Я подозвала Себастьяно и сообщила ему о своем намерении.

– У тебя есть опыт альпинизма? – совершенно серьезно поинтересовался он.

– Нет, – честно призналась я, глупо врать в таких ситуациях.

– Значит, и говорить не о чем! – отрезал он и повернулся, что бы уйти.

– Нет, черт возьми, здесь есть о чем говорить, господин Монтерра! – шепотом рявкнула я, чтобы не услышали ни спасатели, ни Шедар, схватив Себастьяно за рукав и с силой разворачивая его к себе. – У нас нет другого выхода! Сколько она еще сможет там продержаться? Минуту, десять? А сколько вы еще провозитесь с плитой, которая проседает от каждой вашей попытки и может рухнуть в любой момент? Может быть, я и не спасатель и не альпинист, но я единственная, кто может протиснуться в щель! Ты меня понял, твою мать? Или дальше будешь корчить из себя неизвестно что? Я же предлагаю выход!

– Я не имею права рисковать своими людьми, – устало пояснил Себастьяно, делая ударение на слово "своими".

– Я не ваш человек, вы мне дали это прекрасно понять с самого начала! – отпарировала я. – Если вас не устраивает такая формулировка, я готова подписать любую бумажку, снимающую с вас ответственность, вам это ясно?

Себастьяно долго и внимательно рассматривал меня, потом широко ухмыльнулся и покачал головой.

– Нет, вы совершенно определенно наш человек! Я просто сразу этого не понял! Явор, Арлекин, Сет, – крикнул он в сторону копошащихся спасателей, – оставьте пока кран. Тут девушка предлагает совершенно сумасшедший план, имеющий, однако, шансы на успех, при должной подстраховке. Приходится подчиняться. Тащите сюда альпинистское оборудование, попробуем сделать так, как она говорит.

Не прошло и пяти минут, как меня надежно опутали тонкими, прочными веревками, выдали кожаные перчатки, на голову зачем-то нахлобучили каску, раза в полтора больше моего размера, основательно прикрутив ее ремешками, и несколько раз должным образом проинструктировали. Я кивала с умным видом, но не могла запомнить ни слова из того, что мне говорят. Единственное, что намертво влетело в башку, что будут страховать, как никого.

Самое трудное, протиснуться между острыми краями плит, немного подщипанных Явором при помощи гидравлических ножниц. В какой-то момент меня охватил страх, что застряну, как объевшийся медведь из детской сказки и двинуться никуда не смогу, а ребятам придется спасать еще и меня, до кучи.

– Мадам, у вас слишком объемный бюст, – ехидно прокомментировал положение Себастьяно, – как бы, не застрять намертво.

– Пошел к черту! – зло пыхтя, посоветовала я.

– Стерва! – захохотал Себастьяно, понемногу стравливая страховочную веревку.

Злость придала сил, и я рывком пропихнула застрявшее тело, сразу оказавшись в пыльной темноте, будто наверху и не было яркого дня. И то дело. Дальше все зависело только от сноровки ребят, держащих веревку. Я продвинулась еще на несколько сантиметров, нащупала на поясе предусмотрительно пристегнутый фонарь. Зажгла и мощный луч выхватил из темноты нелепое нагромождение камня и досок. Вверху щелкнул карабин, это Явор пристегнул к моей веревке сумку с медикаментами.

– Ангела заказывали? – поинтересовалась я у Шедар, наблюдавшей за моим эффектным появлением, и за тем, как я нелепо болтая ногами неровными рывками продвигаюсь вниз.

– А?.. Д-да, то есть, нет... – Только и смогла выдавить она и заплакала. Молча, без криков и истерики. Слезы чертили черные дорожки на ее лице, покрытом плотным слоем пыли.

– Ты чего ревешь, то? Все, теперь можешь успокоиться, теперь все будет хорошо, – улыбнулась я, отстегивая карабин, и локтем вернула на место каску, норовящую сползти на глаза, – давай я тебя посмотрю. Ох, ты, какой у тебя мужик-то большой! Ты уверена, что ему месяц?

...Влад наряженный в костюм и доверху напичканный Ольгиными инструкциями, как себя вести, что говорить и не говорить, приостановился у дверей, за которыми его ожидала вдовствующая герцогиня. Его бабушка. Стыдно кому признаться, но он отчаянно трусил перед встречей с родственницей, даже ноги казались ватными, а все внутри подрагивало, словно туго натянутые струны. И что он будет делать, если не ей понравится? И Ольги рядом нет. Оказывается, ему, на пузе проползшему почти все задворки галактики, необходима поддержка. Старушка Ольгу знать не желает из-за него, Влада. Он, видите ли, законный наследник!

Злясь на себя за нерешительность, Влад громко постучал, малодушно надеясь, что его не услышат или за дверью никого не окажется, и это позволит еще немного потянуть с представлением. Дверь открылась почти сразу, лишив его путей к отступлению.

На пороге возникла женщина средних лет, одетая в строгое черное платье с белым кружевным передничком и наколочкой в волосах с медным отливом. Явно прислуга. Женщина смерила его пронзительными черными глазами, вызвав новый прилив желания бежать отсюда подальше. Господи, как же трудно, словно над пропастью и без страховки-то!

– Кто там, Ита? – раздался из глубины требовательный голос.

Названная Итой вопросительно посмотрела на Влада.

– В...Владислав Романов, – чуть запнувшись представился Влад и видя изумление на миг промелькнувшее в глазах-рентгенах, молча выругал себя, все-таки сморозил глупость. Он так боялся представиться Романовым, что в самый последний момент язык его и подвел.

– Ой, простите, Куприн, – поспешно поправился Влад, и добавил немного виновато, – я не привык еще к этому имени.

– Ничего страшного, – с вежливой холодностью ответила она приглушенным голосом, в глазах ее, однако, появилось нечто человеческое, и он приободрился. – Прибыл ваш внук герцог Владислав, ваша светлость. Звать?

– Конечно, зови! Нельзя же быть такой идиоткой, чтобы переспрашивать! – высокомерный металл, прозвучавший в голосе невидимой собеседницы, Владу не понравился, равно как и отношение к прислуге, в конце концов, это же тоже люди!

– Да, миледи, – смиренно проговорила Ита, отступая на шаг и приглашая Влада войти.

Словно в омут, шагнул в покои герцогини, или как это еще называется, в который раз дивясь поворотам в собственной жизни. Вот так-так – раб, которому и в хозяйский дом дорога была заказана, запросто входит в герцогские покои!

Взгляд тут же уперся в высокую спинку кресла, за которой ничего не видно и откуда до него донесся все тот же строгий голос:

– Подойди сюда!

Влад расстановку в комнате оценил по достоинству – кем бы ты ни был, внуком ли или еще кем, ты должен обойти кресло, прежде чем оказаться перед очами хозяйки комнаты. Что ж, неплохой ход, психологический, посетитель сразу же понимает свое место под солнцем.

Приглушенный свет не помешал рассмотреть старуху, с видом императрицы, восседавшую в высоком кресле. Ее, то есть императрицу, Влад как-то видел по телевизору. Одета герцогиня была в длинное строгое платье, подол которого легкой серебристой рекой стекал на пол. У нее была прямая, как палка, спина, высокомерный взгляд холодных серых, совсем как у Влада, глаз и платиновые волосы, зачесанные в высокую сложную прическу. Длинные, унизанные кольцами пальцы лежали на круглом серебряном набалдашнике тонкой трости. Не успел Влад раскрыть рот, чтобы поздороваться, как и положено всякому воспитанному человеку, как его перебили.

– Я недовольна вашим поведением, молодой человек! – холодно отчитала его бабка. – Оно просто отвратительно!

– Что, простите? – ошарашено пробормотал Влад, совершенно не готовый к подобному повороту.

– Не прощу! – тут же заявила старая язва. – Как вы посмели болтаться где-то около двадцати лет, совершенно не думая сообщить что-либо о месте вашего пребывания? Подобное поведение предосудительно и не достойно герцога, тем более прямого наследника!

Влад смотрел на нее, всеми силами стараясь сохранить сдержанный вид, но видно глаза его, несмотря на эти старание все же глупо вытаращились. И самое плохое, он никак не мог сообразить, что и ответить на этот выпад.

– Не смейте так таращиться! – приказала бабка. – Где ваши манеры, молодой человек? Отвечайте на вопрос!

– Я не смог оповестить вас, миледи, о месте моего пребывания, поскольку так сложились обстоятельства, – худо-бедно справившись с собой, четко выговорил Влад, к собственному удовольствию отмечая, что голос его не дрожит и не срывается.

С тайным злорадством представляя, как бы вытянулось у нее лицо, узнай дражайшая бабуля, что он эти самые двадцать лет пахал на рудниках и плантациях, как проклятый, перемежая это приятное занятие еще более приятным – висением под плеткой у столба. Но от язвительного тона стоило воздержаться, по крайней мере, пока, и даже не потому, что об этом настоятельно советовала Ольга, а потому, что неизвестно, как на это бабка отреагирует. Вполне можно и тростью по хребту огрести, за столь непочтительное отношение к титулу. Ольга недвусмысленно дала понять – все, что связано с титулом неприкосновенно, а аристократу совершенно не подходит быть рабом, как простому смертному. Дурной тон, видишь ли. Влад тихонько вздохнул про себя, господи, как же трудно ему придется.

– Ваше долгое отсутствие может извинить только один факт, вы все же озаботились вернуться, – уже менее воинственным тоном проговорила бабка, и Влад позволил себе еще один, как он надеялся незаметный, вздох, – это похвально. Теперь, что касается ваших манер, повторюсь, они отвратительны! Человеку вашего положения не пристало интересоваться именем прислуги и заводить с ней разговоры, надеюсь, это понятно?

– Учту и постараюсь исправиться, миледи, – вежливо проговорил Влад, внутри, однако постепенно закипая яростью. Это ж надо – встреча бабушки и внука! Хоть бы немного теплоты проявила, что ли! Да, что там теплоты, она даже не представилась! Вот прилети он сейчас к Сахе его стали бы обнимать, волосы ворошить, целовать, по спине хлопать, короче, делать все, что положено после долгой разлуки. А эта нет – сидит, как ледышка, тростью постукивает, отчитывает, как провинившегося мальчишку. А он-то, между прочим, ни в чем и не виноват! Поучает о правилах хорошего тона, да еще и сесть не предложила, заставляя глупо и унизительно переминаться с ноги на ногу.

– Мне нравиться, как вы держитесь, молодой человек, – тон старухи чуть оттаял, – я надеюсь, вы будете достойны своего отца, герцога Тауринского Серафима Куприна.

– Постараюсь, – почтительно повторил Влад, заталкивая еще глубже тихое бешенство столь "теплым" приемом, – миледи.

– Значит так, через три часа мы прибудем в ваше родовое поместье, там вас будет ожидать небольшой приветственный прием, на котором будут присутствовать ближайшие друзья нашей семьи. Я надеюсь, что во время приема, вы постараетесь не обнаружить своих отвратительных манер и будете вести себя соответственно – сдержанно и учтиво, чтоб не опозорить семью и титул. Я надеюсь, там, где вы болтались столь долгое время, вас обучили поведению за столом?

– Не извольте сомневаться, – чуть язвительно проговорил Влад, сделав легкий поклон в сторону бабки, представляя себя при этом отвоевывающим щербатую миску с жидкой и гадкой на вкус похлебкой в вонючем бараке, облаченным в грязные лохмотья, с ползающими по телу вшами. Уж как его обучили поведению за столом! Закачаешься, мать твою, от такого поведения!

При этом Влад как-то даже не вспомнил, что намного позже Аня учила его пользоваться столовыми приборами, далеко выходящими за пределы обычного набора – вилки, ложки и ножа. И шлепала по рукам, если ему вздумается положить локти на стол. Ноги должны стоять на полу, руки чуть касаться края стола, а спина непременно прямая и, упаси Боже завалиться грудью на стол! Все эти наставления как-то выветрились из головы и Владу, из духа противоречия, очень уж захотелось на приеме показать именно те самые манеры, что были в него вбиты в годы рабства. Бабку точно удар хватит, вздумай он продемонстрировать именно это, все более скатываясь в злорадство молча усмехнулся он.

– Что ж, теперь, когда мы все решили, – вклинился в эти мысли бабкин голос, – можете поцеловать меня в щеку, как всякий примерный внук и я разрешаю вам удалиться.

– Спасибо, бабушка, – стараясь не цедить слова через плотно сомкнутые зубы, откликнулся Влад и, как и было предложено, поцеловал сухую пергаментную щеку, – был рад вас увидеть, миледи.

– Идите, – она царственно махнула рукой, отсылая Влада с глаз долой.

– Да, и можно небольшую просьбу, миледи, – имитируя должное подобострастие, каковое, по мнению Влада должно присутствовать при высказывании просьбы, – я нижайше вас прошу, чтобы моя сестра Ольга тоже присутствовала на приеме, а так же я прошу вашего высочайшего соизволения для нее проживать в герцогском поместье.

– Ее отец опозорил нашу семью, так что я не потерплю присутствия его дочери! – холодно отчеканила бабка, всем своим видом показывая, что Влад требует невозможного и если сию же секунду не возьмет свои слова обратно, это ему дорого будет стоить.

– Я не прошу за ее отца, – сдерживаясь из последних сил, проговорил он, – я прошу за Ольгу! И еще смею напомнить, что это и мое поместье тоже.

– Повторяю еще раз, молодой человек, я не потерплю ее в своем доме и подобного тона в разговоре со мной! А этой паршивке распускающей язык...

– Если мне не изменяет память, я герцог? Надежа, опора и продолжение фамилии? – чуть подавшись вперед, вкрадчиво поинтересовался Влад, откидывая все свои манеры и забывая о данных Ольге обещаниях держать себя в руках. – Так вот, милая моя бабушка, я, пожалуй, неправильно выразился. Я не прошу, а ставлю вас в известность. Ольга будет жить в родовом поместье и нигде более, пока сама не решит из него удалиться и никто не посмеет упрекнуть ее в этом. Я надеюсь, вам понятна моя воля, как герцога и законного наследника?

– Вы очень хорошо держите удар, мой мальчик, – удовлетворенно повторила бабка, позволяя себе улыбнуться краешками губ – и тон держите нужный, подобающий вам. И со светом совершенно не собираетесь считаться, так я понимаю? Что ж, вылитый отец. Ладно, будь, по-вашему. Это вам подарок в честь вашего возвращения, ваша светлость. Но что скажет свет?

– Да, мне плевать, как вы, ваша светлость, правильно заметили, что скажет свет, – любезно подтвердил Влад, глядя на бабку. Ага, он уже "наша светлость" и ее мальчик, неплохо. Похоже, Владу простили все страшные прегрешения и согласны принять в семью. Чувствуя, что победил и злость постепенно уходит, оставляя место опустошению, Влад позволил себе немного расслабиться. – Я думаю, вы сумеете придумать какую-нибудь достойную сказку по этому поводу, поскольку я разведением направленных слухов заниматься не намерен. У женщин это лучше получается. До скорой встречи, миледи.

Тихо притворив за собой дверь, Влад устало прислонился к стене. Напряжение отступало, даже мышцы начали немного подрагивать, будто ворочал неподъемные тяжести, а не просто молол языком с этой приятной во всех отношениях старой перечницей. Он закрыл глаза, наслаждаясь тишиной, вяло думая, что герцогу не пристало вот так тупо стоять в коридоре, и как этому несказанно обрадуется старая язва, радеющая за его хорошие манеры, когда ей донесут, а ей донесут, это уж, как два пальца. Да уж, веселенькая предстоит жизнь, если каждое общение со старушкой будет перерастать в такую вот конфронтацию. Ничего, прорвемся.

И, все-таки Влад выругал себя, что не сумел сдержаться. До конца не выдержал взятый тон. Не стоило так с бабкой разговаривать, так недолго и смертельного врага в лице старой герцогини приобрести. А впрочем, Ольга, отправляя его на встречу с бабкой, упоминала что-то о том, что бабка будет его проверять на стойкость. Будем надеяться, проверку он прошел и в его решениях отныне никто не станет сомневаться и волю оспаривать тоже не будет.

Влад отлепился от стены, взъерошил пятерней волосы и отправился в свою каюту, уже вторую по счету за сегодняшний день, где изнывая от любопытства и тревоги, ожидала Ольга. Ох, и задаст же она ему, когда узнает, что отныне будет обитать в герцогском поместье, и что он принял это решение, ее не спросив, и не посоветовавшись. Подумав об этом, Влад довольно ухмыльнулся, сбегая по узкому трапу...

Мы успели вовремя. Первым на поверхность, упакованный в специальную люльку, был поднят орущий младенец. А с Шедар пришлось повозиться. Обе голени девушки оказались переломаны тяжелой балкой. Мне спустили плоские подушечки-домкраты, которые протиснуться и в миллиметровую щель, а надуваясь, справляются с многотонной тяжестью.

Пока я разбиралась с плитой, а потом укладывала ноги девушки в шины, ребята наверху осторожно укрепляли и расширяли щель, в которую я протиснулась, спускаясь вниз.

Плотно укрыв девушку одеялом и сунув в руку маленький термос с чаем, я принялась шарить вокруг лучом фонаря, отыскивая мужчину, по словам девушки находящегося где-то рядом.

Мужчина был погребен под кучей строительного мусора. Без сознания, крепко приложился головой о торчащий выступ, по правому виску размазана подсохшая кровь. Но он был жив, хотя мне стоило больших трудов отыскать пульс. Применив имеющийся в наличие скудный запас медикаментов, я постаралась привести его в стабильное состояние. Прекрасно понимая, что этого мало и если не поднять на поверхность в самое ближайшее время, все усилия окажутся тщетными, а список погибших пополнится еще на один пункт.

Доставали мужчину долго. Опыта по подъему пострадавших из-под завалов у меня кот наплакал, а еще точнее – совсем нет. Я тщательно страховалась, закрепляя мужчину на щите. Мне все казалось, что стропы, обвивающие его тело, укреплены ненадежно. Я безбожно торопила себя, понимая, что время работает против меня, но и заставляла не спешить. Если сработаю плохо, мужчина может свалиться мне на голову и тогда ему никакой доктор не понадобится. Кроме патологоанатома.

Прошло долгих сорок минут, когда шесть сильных рук со всеми предосторожностями начали подъем. Все то время, пока щит осторожными рывками продвигался вверх я стояла, сжав кулаки и безотчетно молилась про себя, чтоб фиксаторы выдержали, не оборвались стропы, а расширенная щель оказалась достаточно проходимой.

Все получилось. Вздохнув с облегчением, спасатели принялись за извлечение Шедар и меня. Оказавшись на поверхности, я вздохнула с облегчением, все-таки приятно стоять на своих ногах, под синим куполом неба.

Парни бережно вынесли Шедар на безопасную землю дороги. Себастьяно помог выпутаться из веревок, и мы поспешили за ними. Явор помахал рукой, сообщая, что транспорт для перевозки Шедар вот-вот прибудет. Спасатель спустился первым и помог мне. Едва ступили на твердую землю, как раздался оглушительный грохот.

Я и Себастьяно резко повернулись и могли видеть, как плита перекрытия, на которой стояли всего секунду назад, просела и начала обваливаться, увлекая за собой спасательский кран. Он постоял мгновение, потом чуть сдвинулся, накренившись и нехотя, словно в замедленной съемке провалился вслед за плитой жалобно скрежетнув металлом по камню.

Один стук сердца и вместо площадки, по которой всем скопом козлами скакали, образовалась черная пропасть. Я чуть покачнулась, представив, что осталось бы от семи человек не уберись мы вовремя. Себастьяно расширенными глазами смотрел на мрачный провал. Шумно вздохнул и громко, затейливо выматерился. Его мат, раскатами грома прокатившийся над разрушенными зданиями и нашими бедовыми головами, стал сигналом к действию. И время пошло. Мы будто отмерли. Перескакивая через камни, к нам спешил Явор:

– Ну, как вы? Никого не зацепило?

– Вроде нет, – ответил за нас двоих Себастьяно, с некоторым сомнением оглядывая мое побледневшее лицо. – Ты как?

– Норма, – сглотнув, как можно более безразлично проговорила я.

– Я не знаю, поверите ли вы мне, но кое у кого ангел хранитель сегодня здорово поработал, а мы так, рядом примазались, – проскрежетал подошедший Арлекин и почему-то все посмотрели на меня.

Глава 12.

...Таурин встретил его отмытым после дождя небом и жарким солнцем, огромным желтым блином, висящим посреди неба. Все еще ярким, несмотря, что дело к вечеру. Дорожное покрытие еще не успевшее высохнуть после недавнего дождя, казалось антрацитовым и блестящим. Влад сошел с трапа, вдыхая незнакомый воздух чужой планеты, перемешанный с насквозь привычными запахами топлива, нагретой бетонки и застывших в ленивых позах космических кораблей. Ждал, что внутри что-нибудь шевельнется. Все-таки родился здесь и прожил первые пять лет. Нет. Ничего. Глупо надеяться, хотя Аня и утверждала, что память на запахи у человека... Черт! Он не будет о ней думать! Она его предала и, скорее всего, ее очень развлекли его метания. Ладно. Он выживет несмотря даже на это. Он очень хорошо умеет выживать, в этом ему равных нет. Выживать и приспосабливаться, хотя с последним сложнее.

По левую руку шла бабка, легко опираясь на трость. По правую Ольга. Пришлось выдержать с бабкой еще один бой, добиваясь этого. Но он победил, не смотря на бабкины вопли о нарушении правил и приличий. Может, потом и пожалеет об этом, но пока ему плевать. Пусть все знают, что хоть он и мотался неизвестно где два десятка лет, но хозяин вернулся домой, и будет делать все так, как считает нужным.

У трапа их встретил человек средних лет, высокого роста, плотный, так что и не разберешь попервости, что там у него под дорогим костюмом лишний привес или хорошо тренированные мышцы. Лицо его было спокойным и ничего не выражающим. Его отрекомендовали Владу, как начальника пресс-службы. Это еще что за зверь и зачем он надобен? Арок, так звали этого самого начальника, церемонно поклонился Владу, обозвал милордом и сообщил, что журналисты собраны в VIP– зале, ради освещения его, Влада приезда. Величественно, как он надеялся и подобает герцогу, поблагодарил за информацию, а стоило Ароку отвернуться, бросил на Ольгу беспомощный взгляд. Какие еще журналисты, какое освещение? Почему не предупредили? Ольга ответила успокаивающим взглядом, мол, не беспокойся, все будет хорошо.

Арок махнул рукой, и откуда-то сзади вырулила длинная машина с герцогской короной изображенной золотом на борту. Влад помог усесться бабке, подал руку Ольге и только после сел сам, удостоившись удовлетворенного кивка герцогини, на который ответил снисходительным, но не хамским, кивком. Мы тоже кое-чему учены. За Владом захлопнули дверцу, машина чуть качнулась, рядом с водителем усаживался Арок и плавно тронулась.

Стоило машине притормозить у величественного здания порта, как дверца со стороны Влада предупредительно распахнулась, и обряженный в ливрею слуга согнулся в учтивом поклоне. Бывший раб внутренне передернулся, но сумел сохранить на лице выражение невозмутимой холодности. Развернулся, протянул руку, помогая выбраться герцогине, а после Ольге. Арок, наблюдавший за действиями молодого человека, удовлетворенно кивнул.

Восьмиярусное здание порта особого впечатления не произвело. Шумно и суетно. Он уже начинал скучать по тихим коридорам станции. Арок, указывая дорогу, направился к высоким стеклянным дверям, за которыми обнаружился длинный коридор, застеленный ковровой дорожкой, явно не для простых граждан предназначенный. Пока шли по коридору, Ольга выбрала момент и кратко проинструктировала Влада.

– Ты главное не волнуйся, – озабоченно прошептала она ему на ухо. – На все вопросы отвечай кратко и как можно более пространно. Вроде и ответил и при этом ничего не сказал, понимаешь? Если что, Арок тебя выручит. Ему за это деньги платят и немалые. На вопрос о прошлом придумай что-нибудь, но правды не говори, во-первых, не поверит никто, да и никому не надо, чтобы тебе перемывали кости, понимаешь?

– Понимаю, – смиренно проговорил Влад, недоумевая, что же он будет говорить. Надо было раньше об этом подумать.

Его ввели в небольшой зал, усадили за стол, перед которым стояло около трех десятков кресел. На них уже разместились люди самого странного вида. Кое-кто из них в деловых костюмах, а кто-то одет в невообразимые попугайские одежды. Наверное, протест так выражают, отрешенно подумал Влад. Ольга куда-то пропала, от этого вдруг стало неуютно, будто его беззащитного бросили на растерзание, даже несмотря на то, что слева сидела бабка, а справа Арок. Стоило только усесться, как на него нацелилось около десятка камер, на которых тут же включились лампы, до боли резанув по глазам ярким, резким светом. Влад тут же представил себя преступником, которому собираются устроить обстоятельный и пристрастный допрос злые дяди полицейские. Он изо всех сил старался сохранить невозмутимый вид и не щуриться беспомощно, как крот, бесцеремонно вытащенный из-под земли.

Разговор с журналистами запомнился ему сюрреалистическими урывками. Он в точности выполнил советы Ольги. Наговорил много всего, умудрившись ничего не сказать толком, удивляясь, что вообще может связно говорить и еще шутить под прицелами бесстрастных камер и пары десятков микрофонов. Арок свою работу знал хорошо, виртуозно и необидно осаждая особо ретивых журналистов. Эта пытка длилась целых двадцать минут, а потом они – бабка, Влад, Ольга и неизменный Арок, погрузились в длинное авто и отправились в родовое поместье.

Поездка заняла больше часа. Сперва кружили по улицам огромного города, со свечками домов, таких высоких, что голову задирать не хотелось, все равно до последних этажей глаза не добирались. По широким тротуарам текли людские реки, озабоченные своими делами. Фасады домов и витрины магазинов поспешно украшались лентами и цветами. А, ну, конечно, Ольга же говорила – в городе этой ночью начинается карнавал, он будет длиться неделю, а то и две, смотря, как повезет. Хорошо хоть никто не лез с разговорами, позволяя беспрепятственно таращиться в окно, рассматривая магазины, бары, фасады и частые входы в подземелье, очевидно, местное метро или еще какое-нибудь средство транспорта. Влад пытался с ходу сжиться с этим местом. Для нормальной жизни необходимо любить то место, где живешь, иначе оно сведет тебя с ума, превратив жизнь в ад с неотступным желанием бежать, куда глядят глаза.

Высотные здания сменялись более низкими и менее ухоженными, на улицах появлялось все больше мусора, а люди наоборот редели. Чем дальше авто врезалось в этот мир бедности и неустроенности, тем выше была скорость его передвижения. Водитель изо всех сил старался проскочить как можно скорее полосу трущоб, опоясывавшую город. Кто их знает, этих бедняков, еще шмальнут по машине из чего-нибудь огнестрельного!

– И когда только дорожники закончат с ремонтом! – проворчала из своего угла бабка, недовольно морщась на пейзаж за окном. – Сколько же можно ездить мимо этого убожества! Нужно пожаловаться мэру, это просто невыносимо!

– А что, есть еще одна дорога из города? – задумчиво поинтересовался Влад, хотя ему было на то наплевать, он из вежливости поддержал разговор.

– Есть, только ее неделю назад закрыли на ремонт, думали, успеют к карнавалу, но там, как водиться что-то не заладилось, – тихо ответила за бабку Ольга.

– Не забывай прибавлять – ваша светлость, девчонка! – тут же уколола ее бабка, а Влад, отвернувшись к окну, закатил глаза.

Бесило все. Как герцогиня высокомерно кривит губы, говоря о живущих в бедных кварталах. Как дергала Ольгу, и поминутно устраивала внуку экзамен, пробуя его выдержку.

Влад ненавидел таких людей и по привычке боялся. Этой во всех смыслах приятной женщине ничего не стоит одним только кивком головы приказать замучить до смерти раба, не приведи Бог, тому оказаться поблизости с ее экипажем, чем, несомненно, ее оскорбив. А уж переступить через сжавшийся костлявый комочек в лоскутах рванья, тем более. Владу стало страшно. Он испугался себя, сколько же она сможет испытывать его терпение, пока он не начнет рычать на нее, охваченный животной яростью и ненавистью? Как он будет жить с ней в одном доме? Да он же придушит старую гарпию рано или поздно, если та будет продолжать в этом же духе! Он одернул себя, приказав себе не забываться, но...

– Я думаю Ольге не обязательно обращаться ко мне столь официально, бабушка, – из чувства противоречия проговорил Влад, прекрасно осознавая, за этим обязательно последует взрыв с ее стороны.

– Что значит необязательно? – послушно вспылила бабка. – Мальчишка! Да как ты смеешь так пренебрежительно относиться к собственному происхождению? Да еще и разговаривать со мной отвернувшись к окну!? Да если бы здесь был твой дед, он бы...

– Нарезал из моей спины ремней? – с готовностью подсказал Влад, явно забавляясь, но глаз от улицы так и не оторвав. – Я угадал? Нет? – на миг глянул на возмущенно сопящую бабку, пожал плечами, снова отворачиваясь к окну. – Не угадал. Ну, ничего, бывает.

– Влад, прекрати сейчас же! – укоризненный шепот Ольги теплой волной влетел в ухо. – Ты чего добиваешься? У нее же сейчас удар случиться! Извинись быстро! Ну!

Подбадриваемый Ольгиным локтем, больно въехавшим под ребра, Влад начал склоняться к ее точке зрения. И действительно, что это на него нашло? Он же совершенно не знает эту женщину, его бабку. Никогда нельзя доверять первому впечатлению. Один раз уже доверился и что из этого вышло? Следует присмотреться и поднабраться информации, и уж потом делать выводы. Так что лучше последовать совету сестры.

– Я прошу извинить меня, миледи, – спокойно проговорил Влад, – я герцог всего-то шесть часов, так что еще не совсем свыкся со своим положением. Впредь буду более внимателен.

– Уж я надеюсь, ваша светлость, – не удержалась бабка от язвительного тона, – иначе придется сделать с вами то, о чем вы только что упомянули. Я не потерплю в собственном доме невежд и грубиянов.

Это была явная подначка, но Влад предпочел глубоко вздохнуть, отвернуться к окну и молчать всю оставшуюся дорогу, иначе мысли о первых и вторых впечатлениях вылетят из его головы и он непременно бабку придушит. Со всем старанием и присущим зверством. Однако, не прошло и нескольких секунд, как Влад придумал вполне приемлемый ответ, настроение взлетело на пару пунктов, он развернулся к женщинам и заявил:

– Я еще раз прошу прощения, миледи. Я осознал высоту своего положения и все вытекающие отсюда последствия, и думаю, у нас не возникнет более вопросов с этикетом. Я стану послушным и милым мальчиком, уважающим старших и прислушивающимся к их мнению, – не успела герцогиня одобрительно кивнуть, как Влад добавил, обращаясь к Ольге, – как вы считаете это правильное решение, ваша милость, баронесса Акарон? – он весело подмигнул оторопевшей Ольге, не обратив внимания на бабкино возмущенное шипение.