Текст книги "Вершина мира(СИ)"

Автор книги: Евгения Прокопович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 69 страниц)

Я на миг оторвалась от косого стежка, который накладывала и взглянула на вошедших.

– Шальнов, ты что ли? – ахнула я, оглядывая старого друга уже одетого в операционную форму.

– Собственной персоной, – откликнулся он, внимательно оглядывая обстановку.

С приходом Макса все завертелось в бешеном ритме. Влада выставили вон. Два медбрата притащили аппаратуру. Макс подключил Олега к ИВЛ. Бутылку с кровью заменил пластиковый пакет с привезенными заменителями. В другую вену начали подавать поддерживающие лекарства. У меня в руках появились более привычные вещи – электрокоагулятор, автоматический сшиватель и виброскальпель. Над головой в тысячи свечей загорелись передвижные бестеневые лампы, работать стало веселей и приятней. Установив все оборудование, Макс заглянул мне через плечо и немного огорченно заметил:

– Пожалуйста, попал к шапочному разбору, мне и делать-то ничего не придется.

– Не обольщайся, – разочаровала я его, – надо проверить голову и убрать гематомы с почек, посмотреть селезенку... Но прежде всего – высушить! Откуда-то подтекает, я не вижу! Так что работы еще не початый край.

– Работать это мы запросто, это мы с радостью, – он занял место с другой стороны стола и повел светскую беседу, не забывая работать руками, – как живешь, ангел мой? Я когда услышал, кто меня вызывает, не поверил своим ушам. А потом подумал, что в галактике не может быть двух Анн Романовых, которые могут вместо начальника госпиталя попросить вызвать лысого черта и со всех ног поспешил сюда, не веря своему счастью. И вот я здесь и ты здесь. А ты видно не в настроении, раз молчишь как рыба.

– Максюша, если ты заткнешься на секунду, – вежливо прервала я этот поток красноречия, – то я, возможно, смогу вставить слово.

– Молчу, молчу, – зачастил он, – так что ты, как ты?

Я рассказала, про те два года, что нас разделяли, он выслушал очень внимательно, особо заинтересовавшись последним годом моей жизни. Я с удовольствием поведала ему все в мельчайших подробностях. Он только посмеивался и качал головой.

– Вот как люди живут, – с некоторой долей зависти заявил он, – не то, что я, прозябаю в этом захолустье. Хотя, можно подать документы в медицину катастроф, но там надо много работать, а я как ты знаешь, ленив до ужаса, – это было наглое вранье, он был лучшим студентом потока и хирургом от бога.

– Ты это серьезно про медицину катастроф? – поинтересовалась я.

– Угу, – кивнул он, – вот только закончу здесь стажироваться и сразу туда махну. Там начальница, говорят, душка, доктор Шанталь, кажись, зовут. Может, пойдешь, отдохнешь, рассвет уже, – без перехода предложил он, – на тебе лица нет, а я закончу.

– Нет, – я отрицательно покачала головой, – надо все доводить до конца.

– Смотри сама, все, я зашиваюсь.

Спустя двадцать минут я прикрыла шов стерильной салфеткой и приклеила ее пластырем. Макс копался с приборами, что-то настраивая, потом проверил капельницы.

– Антибиотик поставь, – напомнила я.

– Без тебя бы не догадался, – скроил обиженную физиономию милый друг, – я же не дурнее питекантропа.

Я показала ему язык и направилась к выходу. Предстоял разговор с родственниками, Макс с удовольствием взял бы на себя эту обязанность, но просить его еще о чем-то было бы верхом наглости, он и так сегодня сделал больше чем положено.

Я заглянула в свою комнату за сигаретами. Курить хотелось безбожно. Если так пойдет и дальше, я никогда не смогу вернуться к здоровому образу жизни.

Гроза закончилась, за окном занимался серый рассвет, освещая комнату тусклым светом. Захотелось бухнуться на кровать и проспать минимум сутки, но это придется отложить на попозже. Я потрясла свою одежду, отыскивая пачку. Взяв сигареты, направилась вниз, столкнувшись на лестнице с Максом, он, пряча виноватую улыбку, сообщил, что есть хочет больше, чем бороться за жизнь. Боже! Спасибо тебе, что в этой жизни есть неизменные вещи. Вот Шальнов, к примеру, вечно голодный после ночных операций.

В гостиной ничего не изменилось с тех пор, как я покинула ее ночью. Все сидели на своих местах, только Варя задремала, положив голову на Сенькино плечо, и Влад слонялся из угла в угол, не зная чем себя занять. При нашем появлении все встрепенулись. Макс кивнул всем присутствующим и без зазрения совести скрылся на кухне, которую находил каким-то внутренним чутьем, даже не зная расположения в доме. Я опустилась в кресло напротив Васены и долго раскуривала сигарету.

– Аня, что – все? – хриплым голосом спросила Васена, в ее глазах стояли слезы.

– Все, – кивнула я, имея в виду операцию и не задумываясь над смыслом, который вложила Васька в эту фразу.

Васена побледнела и начала заваливаться набок. Саха даже не сдвинулся с места, казалось, его ноги приросли к полу, остальные застыли с выражением ужаса и растерянности на лицах. Я непонимающе оглядывала окружающих. Положение спас Шальнов, появившийся в дверях кухни с бутербродом в руке.

– Что ты несешь, ну что ты несешь! – Укорил он меня.

И кинув бутерброд на полочку подскочил к Васене, поддержал ее, похлопал по щекам и дождавшись когда она откроет глаза улыбнулся.

– Все в порядке, мамочка, – засюсюкал он, – не надо так нервничать и волноваться. Вы не поняли друг друга, Олег жив и уже через недельку сможет встать на ноги.

– Так операция прошла нормально? – Все еще не веря, спросил Саха.

– А как еще по-твоему должно быть? Конечно, пришлось удалить одно ребро и зашить еще кое-что, но в основном все в порядке, – огрызнулась я, – я по-твоему способна угробить Олежку? Что бы потом, соответствуя своей мерзкой натуре, он приходил ко мне по ночам? Не дождетесь!

– А что мы еще должны были подумать? – Принялся отбиваться от моих нападок егерь, – ты сползла по лестнице вся в крови, мрачная и взмыленная, молча закурила. Что еще нам оставалось думать?

– Хорош ругаться, – попросил всех папа, – я предлагаю всем отправиться спать, ночь была не из легких и все очень устали.

– А как же Олег? – Встрепенулась Васька.

– Не беспокойтесь, мамочка, – подмигнул ей Макс, – я с ним побуду, вот только машину отправлю и сообщу, что меня на работе сегодня не будет.

– Не дури, отправляйся в город, – я выпустила клубы дыма в его сторону, – к тому же тебе надо составить отчет о проделанной работе и написать объяснительную начальству... – Макс расхохотался, и я замолкла на полуслове, мне стало обидно, – что такого веселого я сказала?

– И как ты себе это представляешь? – Все еще смеясь, спросил он, – каким макаром я буду стучать Шальнову на Шальнова? Ты себе представь только, как будет звучать моя объяснительная записка, это будет что-то в этом роде, – Макс нахмурился, а потом заговорил, – начальнику госпиталя Шальнову, от начальника госпиталя Шальнова. Прошу принять меры в связи с моим непотребным поведением и с тем, что я самовольно...

– Макс, – прервала я его, – перестань паясничать, я же не знала, что ты и есть начальник госпиталя.

– Прости, мой ангел, я просто немного устал, – сразу посерьезнел Макс.

Влад, до этого спокойно наблюдавший за нами, при словах 'ангел мой' вдруг вскочил и, громко хлопнув дверью, вышел из дома.

– Что это было? – Не понял Макс.

– Шиза, – махнула я рукой, – вы как хотите, а я спать.

– Ань, а можно я к Олегу схожу? – Умоляюще посмотрела на меня Васька.

– Нет, – покачала я головой, – там все равно сейчас делать нечего, он под наркозом, не забывай, он перенес тяжелую операцию и он в 'аварийной' стадии, она продлится первые сутки. Вот когда оклемается чуток, тогда может быть, а сейчас иди спать.

– Хотя бы на минуточку, – она обратилась за помощью к Максу.

– Конечно, мамочка, – не задумываясь, разрешил он, – сколько угодно.

– Макс... – начала было я, но он меня прервал.

– Какая разница? Уж если мальчишке провели операцию в таких условиях и он до сих пор жив, то ничего с ним не сделается.

– Делайте что хотите, – отступилась я и пошла наверх.

Зайдя в комнату я, как была в одежде, рухнула на расстеленную кровать и тут же уснула.

...Влад стоял, подставив лицо утихающему дождю. Происходящее ему определенно не нравилось, так, будто этот Макс забрел на его территорию, и пытается самым наглым образом обокрасть, а он, Влад, ничегошеньки и поделать с этим не может. Как Аня может позволять этому Максу называть ее 'ангел мой'? Ведь он совсем Ане не подходит, такой весь лощеный, чистенький, одним словом – маменькин сынок. Ане нужен совсем не такой мужчина. Ей нужен кто-то сильный, кто смог бы защитить ее и кто бы любил ее так же... Так же как кто? Как он, Влад? От этой мысли даже застонал, изначально зная, что никаких прав любить не имеет, а уж ревновать тем более. Но хотелось-то как! Да и отдавать Аню какому-то там Максу было выше сил. Пусть Влад раб, пусть ему нельзя и близко подойти к Ане со своими чувствами, но все же, ему можно тихо любоваться ею издалека. Просыпаясь посреди ночи заходить к ней в комнату, садиться рядом и смотреть, просто смотреть, и представлять, какой у них могла бы быть жизнь. А тут появляется этот Макс, и все летит неизвестно куда!

Влад вытер лицо и побрел в дом – ревность ревностью, а оставлять Аню одну в доме с этим маменькиным сынком тоже не стоит, в этот момент он как-то не задумывался, что дом доверху набит Аниными родственниками и есть, кому оградить ее от чьих бы то ни было притязаний.

Влад вихрем взлетел по лестнице и успел как раз во время – Макс нагло заходил в комнату, где спала Аня. Схватив незваного гостя за плечо, выволок в коридор, придавил к стене, упершись ему в плечи обеими руками и тихо, боясь разбудить весь дом, прошипел:

– Не смей соваться туда! Все зубья повышибаю!

– Ух, какие мы грозные, – фыркнул Макс, расплываясь в улыбке, – а тебя, позволь спросить, туда кто-нибудь звал?

– Я там живу, – оторопел Влад от подобной наглости.

– Слушай сюда, крутой мальчик, – чеканя каждое слово, проговорил Макс, – Аня только что закончила крайне сложную операцию и устала, как собака. Ей сейчас совершенно не нужна та сцена, которую ты здесь собираешься устроить, так что постарайся держать себя в руках. К тому же, зная твою хозяйку настолько хорошо, как тебе не узнать никогда, я больше чем уверен, она завалилась спать, в чем была. А на ней, я тебе напомню, сырая пижама, так что девушку нужно срочно переодеть. Такому, как ты, я этого позволить не могу. Не дорос ты еще до этого. Так что оставайся с этой стороны двери и не смей поднимать шум. Там, – Макс указал на ближайшую дверь, – спит ее дядя, а там, – он кивнул головой вниз, – спит ее отец. А теперь представь, что они с тобой сделают, если услышат, хоть малейший шум? Мне и рук к тебе прикладывать не придется. Так что стой, где стоишь и отпусти меня.

Лицо стянуло злобой поражения, но Макс из-за недостатка света этого заметить не мог. Влад отпустил руки, прекрасно осознавая – этот заносчивый ублюдок прав, и шум сейчас вовсе ни к чему, и не из-за того, что сюда явятся Анины родственники мужского рода, а потому, что Ане действительно нужен покой. Парень отступил на шаг, позволяя Максу пройти в комнату, да и что мог еще сделать? Он ведь всего-навсего Анина собственность и не более.

Макс появился в коридоре, пробыв в комнате ровно столько, чтобы успеть раздеть Аню и накрыть одеялом. Макс тихо прикрыл за собой дверь и, проходя мимо Влада, как ни в чем не бывало, сунул в руки сверток влажной ткани, бросил походя: 'Постирай!', направился вверх на чердак. Влад был зол и обижен, на кого, правда, точно сказать не мог – то ли на себя, то ли на Макса. Спустился вниз, положил пижаму в ржавых пятнах крови, в холодную воду, добавил туда моющего средства, вышел из дома.

На востоке робко занималась заря, окрасив край неба в серовато-сиреневую полоску. Ветер разогнал тучи, оставив лишь быстро тающие в предрассветной мгле звезды. Влад обошел дом и направился прямиком в сарай, где хранилось сено. Зарывшись поглубже в сухую траву, и пытаясь не обращать внимания на то, как сено царапает и колет кожу, закрыл глаза, заставляя себя уснуть...

Глава 9.

Пробуждение было даже хуже чем с похмела: голова гудела пчелиным улем. Кое-как собрав ее с подушки, огляделась. Я была в комнате одна. В окошко заглядывало солнышко. Нащупав часы, лежащие под кроватью и прищурив один глаз, воззрилась на табло. Ух, ты! Целых четыре часа спокойного сна. Спасибо, Макс!

Приподняв одеяло, в крайнем изумлении оглядела себя. Почему я голая? Ведь помню – ложилась спать в пижаме. Решила не забивать себе этим голову. Сейчас спущусь вниз, и кто-нибудь объяснит это. Сползла с кровати и подошла к зеркалу. Увидев свое отражение, скривилась. Волосы растрепаны, под глазами залегли зеленоватые тени, по роже разлилась аристократическая вампирская бледность. Сделать фотку и на буфет, детей от варенья отпугивать! Широко зевая, обкрутилась полотенцем и, прихватив комбинезон, побрела в ванную. Под струями душа долго стояла с закрытыми глазами, недоумевая, почему все здесь живущие предпочитают баню. Одевшись, поднялась на чердак, проведать пациента.

Аппарат ИВЛ отключен, задвинут в угол и уже накрыт пакетом. На лавочке возле стола, сидя спала Васька. Я сходила в свою комнату и принесла подушку и два пледа. Осторожно, чтобы не разбудить Ваську, уложила ее на лавку, сунула под голову подушку и накрыла пледом. Повернулась к Олегу, он лежал с повернутой набок головой, на лице салфетка, пропитанная лечебным раствором. Я приподняла марлевый край, внимательно посмотрела в его лицо. Опухоль вокруг глаз и носа спала. Макс времени даром не терял, сделал Олегу маску. Лицо мальчишки бледное до синевы, черты заострились, а на щеках проглядывала щетина. Я погладила его по щеке, как-то до этого времени не думала, что мальчишка вырос, и ему пора бриться. Он повернул голову и не открывая глаз прошептал: 'Пить'.

– Сейчас, – откликнулась я.

Взяла стакан, стоящий возле стола и, намочив в губку, протерла потрескавшиеся и пересохшие губы. Он вздрогнул и потянулся к губке жадно ловя ртом каждую капельку.

– Все, хватит, – ласково, но твердо сказала я, – тебе больше нельзя.

Он с трудом разлепил веки и посмотрел на меня невидящими глазами, через минуту взгляд его стал более осмысленным.

– Ань, холодно, – прошептал он, узнав меня.

– Значит, сейчас накроемся, – улыбнулась я, взяв второй плед, накрыла мальчишку.

– Ань, за что? – Одними губами спросил он, глядя на меня широко открытыми глазами.

– Тише, – я погладила Олега по щеке, – все в порядке. Не разговаривай, тебе надо просто отдохнуть, а через пару дней ты встанешь на ноги, и тогда мы с тобой поедем к нам в гости. Хорошо? – Олег слабо кивнул, на его глаза накатились слезы.

– А сейчас закрывай глазки, – мальчишка послушно сомкнул веки. Я смахнула с его щеки слезинку. – Поспи, тебе надо много спать, чем больше ты спишь, тем скорее выздоровеешь, – я потянулась к лотку со шприцами, нашла успокоительное.

Подождав пока подействует лекарство, и Олег уснет, пошла вниз. По первому этажу разливался запах кофе и еще чего-то вкусного. В кухне обнаружился Макс, уже успевший обосноваться настолько, что готовил завтрак, что-то весело насвистывая.

– Где все? – поинтересовалась я.

– Дима и Саха в город поехали вместе с моими ребятами. Сенька со своей девушкой спят, Василиса с Олегом. А Влад твой болтается где-то рядом. Давай завтракать, я оладушков спек.

– Макс, ты чудо, – пропела я, наливая кофе, он довольно усмехнулся и поставил передо мной тарелку с пышными оладушками. – Вот только объясни, почему если мужчина хороший и по всем статьям мне подходит, то он обязательно мной не интересуется?

– Ну, мой ангел, – протянул Макс, – тебя должно успокаивать сознание того, что я не интересуюсь женщинами в принципе, а не только тобой в частности. И потом, я тебе обещаю, – он прижал руку к сердцу, – нет, я клянусь, если вдруг решу сменить ориентацию, ты будешь первой в моем списке предполагаемых жен.

– Премного благодарна, – чуть поклонившись, рассмеялась я.

Я встала, обняла милого друга за шею и звонко расцеловала. В этот момент в кухню зашел Влад. Парень окинул нас мрачным взглядом. Потом, не сказав ни слова, круто развернулся и стремительно вышел, раздраженно хлопнув дверью.

– Твой друг крайне невоспитан, – заметил Макс, глядя на закрытую дверь.

– Обычно он не такой, – я вернулась на свое место и принялась поглощать вкусные оладушки.

– Уж не знаю, какой он обычно, – пожал плечами Макс, – но нормальные люди во время дождя по сараям не спят, как спал он сегодня.

– Это можно списать на усталость, – подумав, неуверенно подала голос я.

Друг лишь махнул рукой, пристроился рядом и мы немного поболтали о пустяках, намерено избегая разговора о ночной операции. С Максом было легко и спокойно, уже давно не получала такого удовольствия от простой болтовни. Последнее время я находилась в непрекращающемся напряжении, чувствуя постоянное присутствие Влада. Приходилось контролировать каждое слово, и даже тон отслеживать, чтоб не сболтнуть чего лишнего. Как же я устала... Бесконечно.

Макса можно спокойно осыпать, какими хочешь угрозами, обещать, при случае, отвернуть ему голову или еще чего, а тот лишь посмеивался в ответ. Потом дорогой друг поднялся и, выглянув в окно, позвал Влада завтракать.

– Не хочу, отстаньте от меня, – рявкнул тот с улицы.

– Знаешь, ангел мой, – повернулся ко мне Макс, – я, конечно, люблю мальчиков, особенно таких красивых, как твой друг. Но я тебя предупреждаю – третьего хамства с его стороны за эти сутки я не потерплю. И клятвенно обещаю – набью ему его симпатичную мордаху.

– А когда было первое? – мрачно поинтересовалась я.

– Ты уснула прямо в одежде, – охотно пояснил Макс. – Я зашел к тебе, увидел твое плачевное положение – пижама же была сырая. Ангел мой, успокойся, – воскликнул он, видя панику в моих глазах, – это я тебя раздевал...

– Слава богу, – вырвалось у меня, – подожди, а он где был?

– Скулил под дверью и очень на меня сердился, когда я передал твои вещи и попросил простирнуть, – наябедничал Макс.

– Насчет набитой рожи, ты не меня предупреждай, а его, – заметно успокоившись, откликнулась я.

– Я просто не желаю, что бы между нами были какие-то недомолвки и мелкие обиды, – серьезно сказал Макс. – Мне очень не хочется тебя потерять. – И улыбнувшись мечтательной ленивой улыбкой, добавил, – а с молодым человеком разговор будет совсем другим.

– Макс, – ахнула я, – уж не собираешься ли ты...

– Ни, боже мой, – замотал головой сердешный друг. – Я повторюсь, мальчик мне очень нравится, но я знаю свое место под солнцем и не собираюсь у тебя никого отбивать.

– Скажешь тоже – отбивать!

– А вот Саха твой очень даже ничего, да и Дима тоже, – томно пропел Макс и мечтательно закатил глаза, – как ты думаешь...

– Макс!!! – Заорала я в панике.

– Мамочка, вы очень нервная, – смеясь, покачал головой Макс, – я же шучу. Ладно, пойду к больному, а ты все-таки накорми этого недовольного.

– Я Олегу успокоительное вколола, – сообщила я.

– Он в себя приходил? – улыбка тут же сползла с лица хирурга, оставив только профессиональную заинтересованность.

– Да, но говорить ему сейчас ни с кем нельзя. Мальчишка напуган и растерян. Он плакал.

– Не диво, – Макс взъерошил свои и без того растрепанные волосы, – если бы меня так отделали, я бы тоже плакал.

– Мужчины же не плачут, – поддразнила я его.

– Плачут и еще как, – с серьезным видом, будто открывал страшную тайну, заверил меня Макс, – вне зависимости от ориентации. Нам точно так же больно и страшно, просто мы не любим это выставлять напоказ.

– Я боюсь, как бы он не сломался, – высказала я свои опасения.

– Не должен, – задумчиво сказал Макс, – мальчишка молодой, так что должен выдержать, а там как карта ляжет.

Макс щелкнул меня по носу и вышел из кухни. Оставшись одна я еще немного посидела за столом пялясь в пустоту, и ни о чем не думая. Потом заглянула в холодильник. Надо что-то придумать на обед, скоро должны вернуться папа и Саха, а Васька сейчас не в состоянии. Я забросила кости на суп в кастрюлю. Макс прав, и надо заставить Влада поесть, чего доброго еще грохнется в обморок, все-таки он ночью кровь сдавал, а поел ли после этого еще вопрос. Я выглянула из окна и кликнула парня, не прошло и минуты, как он нарисовался в дверях, но в кухню не зашел.

– Чего? – недовольно буркнул Влад, потянул носом и сглотнул слюну.

– Ничего, – в тон ему ответила я, он пожал плечами и развернулся, чтобы уйти, – завтракать садись.

– Кто готовил? – подозрительно спросил он, усаживаясь на стул.

– Макс готовил. Влад, не смей кривить рожу и отворачиваться, – возмутилась я, – и завязывай ему хамить. Он хороший парень и ничего плохого тебе пока не сделал. Так что садись и ешь, если не хочешь, что бы я впихнула в тебя завтрак силой. Мне еще не хватает, чтобы ты свалился.

– Ладно, – согласился Влад, сделав при этом такой вид, будто я заставляю его есть, по меньшей мере, из свиного корыта.

– Влад, если я еще раз увижу у тебя такое выражение лица – надаю по шеям, – пообещала я.

– А как же твое...

– Забудь о нем, – отрезала я.

Парень обречено кивнул, положил на тарелку оладушки, налил себе кофе. Как бы он не хотел показать свое недоброе отношение к Максу (не пойму только откуда взялось?), но кулинарные способности последнего оценил, съев три порции. Когда он заканчивал завтракать, на кухню подтянулись Варя и Сенька.

– Как Олег? – первым делом спросил братец, доставая чашки для кофе.

– Пока нормально, – пожала я плечами, – а дальше, как бог карту положит. Я сделала все, что могла.

– Каковы шансы?

– Выше среднего, я думаю, – не стала приукрашивать я.

– Маманя с ним?

– Васька спит на чердаке, а сиделкой у нас пока Макс работает, я сейчас здесь закончу и туда пойду.

– Я не понимаю, чего он здесь сидит, – подал Влад недовольный голос, – как там в классике говорится: 'Мавр сделал свое дело, мавр может уходить!'

– Так, знаток классической литературы, мы с тобой, по-моему, только что об этом говорили! Но до тебя, вижу, не доходит, значит, будем разговаривать по-другому, – я повернулась от плиты и строго посмотрела на него. Под моим взглядом парень мигом растерял весь задор.

– Я иду работать, а ты готовишь обед. Когда закончишь, ровненько отправляешься в подвал и будешь сидеть там, пока я не позволю тебе выйти, ты меня понял?

– Да, Анна Дмитриевна, – ответил он тихо.

– Я рада за тебя, – удовлетворенно кивнула я.

Макс уехал, едва я освободилась, пообещав к вечеру вернуться проверить, как у нас дела. Весь день я провела на чердаке, не отходя от мальчишки. Ваську пришлось силой выпроваживать, объясняя, что пока Олег спит, ей тоже надо отдыхать. Через пару дней я разрешу ему бодрствовать, и вот тогда надо будет сидеть безотрывно.

Влад, как и было велено, весь день тихо просидел в подвале, чем значительно облегчил мне жизнь. Мне не надо было дергаться, отслеживая. Вернувшийся генерал заявил, что никуда не полетит, пока сам не разберется в случившемся. Я выдохнула и согласно покивала, генерал не зная того сам, снял необходимость говорить, что нам придется задержаться. Олег должен достаточно окрепнуть, чтобы выдержать перелет.

Папа не одобрил мое решение запереть Влада, заявив, что сейчас ему жизненно необходим помощник. Я попыталась поспорить с родителем, напирая на безобразное поведение Влада и на то, что он намерено, нарывается на ссору, и, скорее всего, драку с Максом. А мне разбираться сейчас со всем этим времени нет. Папа с ходу отмел все доводы, сказав, что когда мы вернемся домой, я могу парня хоть на уши поставить, но на данный момент он должен быть в полном генеральском распоряжении. Я сдалась, с тем условием, что есть Влад, будет в кухне, тут уж поднялась Васька, мои протесты оказались погребены под их дружным напором. Влад был восстановлен во всех правах и свободах и водворен на свое законное место.

День сидения в темном подвале благотворно сказался на его характере. Он был со всеми подчеркнуто вежлив, особенно с Максом, что раздражало последнего до зубного скрежета и к концу вечера я уже перестала что-либо понимать в их отношениях.

После ужина Макс изъявил желание остаться на ночь, на случай, если понадобится помощь.

– Конечно, оставайся, я постелю в Олежкиной комнате, – радушно откликнулась Васена. Входная дверь стукнула, впуская Влада.

– Спать можешь в нашей комнате, – глянув на него, с нарочитой громкостью заявила я, обращаясь к Максу, – на моей кровати, раз уж я все равно буду всю ночь с Олегом сидеть, – сделала я это по большей части, чтобы позлить Влада.

– А твой друг не возражает? – Поинтересовался Макс, с ироничной усмешкой глядя на парня. Лицо бедняги вытянулось и приняло совсем несчастное выражение.

– А мы у него сейчас спросим, – пряча улыбку, ответила я, – Влад, ты не возражаешь против такого соседа?

– Что? Я? – Переспросил он, сжав кулаки в карманах, и ответил обречено, но достаточно вежливо, – конечно не возражаю.

Он развернулся и потопал наверх, Макс проводил его насмешливым взглядом и подмигнул мне. Спустя минуту, на лестнице вновь объявился Влад, держа под мышкой свернутые валиком одеяло и подушку. Обнимая свои пожитки, парень гордо прошествовал в сторону кухни.

– Ты куда это? – поинтересовалась я.

– Пойду спать в подвал, – высокомерно заявил он, намереваясь продолжить шествие.

Этот акт протеста Макса позабавил. Дорогой друг расхохотался во всю глотку, чем Влада изрядно смутил.

– Иди обратно, – все еще смеясь, сказал Макс, – мне и даром не нужна твоя комната и Анькина кровать, я пойду спать в комнату Олега. Тем более, Василиса Андреевна была настолько любезна и приготовила мне там постель.

– Поиздевались, да? – Уныло скривился Влад и, сердито сопя, потопал обратно.

– Я, кажется, знаю его причину нелюбви ко мне, – заговорчески прошептал Макс, когда убедился, что Влад скрылся в своей комнате.

– Так открой мне эту тайну, – потребовала я.

– Ты знаешь, Аннушка, мне кажется, точнее я даже уверен – он тебя ревнует, – убежденно высказался Макс.

– К кому? – не поняла я.

– Ко мне, ангел мой, ко мне. Я же не выставляю всем на показ свои особенности.

– Он меня не ревнует, – отмахнулась я, – тебе показалось.

– Как скажешь, – не стал спорить Макс, – я на озеро, не составишь мне компанию?

– Не хочется, – покачала я головой, – да и вода уже холодная.

Сердечный друг пожал плечами, мол, как знаешь и тихо посмеиваясь, отправился искупаться перед сном.

Я поднималась на чердак, бормоча под нос ругательства. Нет, когда генерал выдавал подобные сюрреалистические идеи это одно. Но от Макса я подобного не ожидала. Это ж надо придумать – ревнует!

Но стоило лишь закрыть дверь чердака, как все лишние мысли вылетели из головы. Осмотрев пациента, устроилась в кресле, накинула на ноги плед и открыла книгу. Лампу с одной стороны затенила, чтобы не мешать Олегу, если тот проснется. Мальчишка проспал спокойно всю ночь. Проснулся только под утро, открыл глаза и долго смотрел в потолок. Я даже не сразу поняла, что он не спит. Выбравшись из кресла, подошла к нему, проверила капельницу и показания приборов.

– Олеженька, может тебе что-нибудь нужно? – Ласково спросила я, погладив его по волосам.

Олег перевел глаза с потолка на меня. Я невольно поежилась под этим взглядом – в глазах шестнадцатилетнего мальчишки была пугающая тягучая пустота. Олег смотрел на меня некоторое время, потом устало закрыл глаза.

Я расстроено нахмурилась и пошла будить Макса. Нужен срочный совет. Друг долго молчал, хмуро уставясь в предрассветные сумерки, и барабаня пальцами по подоконнику.

– Если все это так, доктор, – наконец открыл он рот, от его обычной веселости не осталось и следа, – то дела у нас, с позволения сказать – через мужские гениталии. Если это не пройдет самое большее, чем через месяц, придется парнишку психам показывать.

– Прикуси язык, – мрачно посоветовала я.

– А тут уж кусай не кусай один черт. Пошли, посмотрим, что там.

Мы поднялись на чердак, Олег опять пялился в потолок, будто именно там, на растрескавшихся коричневых досках, сосредоточился для него весь смысл жизни. Макс попытался разговорить его, но Олег просто закрыл глаза отгородившись, таким образом от окружающего мира. Я вколола Олегу очередную дозу снотворного. Макс понаблюдав, как капает лекарство в капельнице, поскреб затылок и вынес предложение пока отстать от мальчишки. Не давить на него, дать свыкнуться с тем, что произошло и найти в себе силы жить дальше. Макс отправил меня спать, сказав, что все равно теперь не уснет.

Я приволоклась в нашу комнату. Влад не спал, полностью одетый он брился перед зеркалом.

– Как там? – Он показал глазами на потолок, не отрываясь от своего занятия.

– Не очень, – зевая, призналась я, – а ты чего вскрутился ни свет, ни заря?

– Начальство приказало, – он вытер полотенцем щеки и повернулся ко мне, – с Олегом можно поговорить?

– Нет. Он молчит, так что придется вам самим разгребать.

– Это осложняет дело, – опечалился он, – ну да ладно, как-нибудь...

– Ты скоро соберешься? – Заглянул в комнату папа, увидел меня и кивнул.

– Уже иду, – Влад поднялся и накинул куртку.

– Вы завтракали? – Проявила я интерес.

– В городе поедим, – откликнулся генерал, – может быть, и ночевать не придем, так что не беспокойтесь. Да, скажешь Ваське, что Саха и Сенька с нами идут.

– Ни пуха, – пожелала я, закручиваясь в одеяло и устраиваясь поудобнее на подушке.

– К черту.

Макс уехал в тот же день только чуть позже. Без мужской половины в доме стало тревожно.

Все время их отсутствия Васька и Варя провели на чердаке возле Олега, уходя оттуда только ночью, когда на пост заступала я. За эти три дня свекровь с невесткой успели подружиться. Василиса рассказала по секрету, что о такой невестке можно только мечтать. Варя, пребывая в не меньшем восторге от свекрови, сообщила по тому же самому секрету, что даже ее собственная мать в подметки Васене не годиться. Я тихо усмехалась и крутила головой – сошлись два одиночества!

Я же все эти дни слонялась по дому, не зная, куда себя деть и изнывая от беспокойства. Олег казался идеальным пациентом и особых проблем не доставлял. Ел то что положено, но без особого аппетита. Послушно закрывал глаза, когда ему говорили, что надо спать. Лежал спокойно на ежедневном осмотре, когда я возилась с перевязкой, терпеливо ожидая, когда закончу и оставлю его в покое. Но больше всего беспокоило то, что он не пытается подняться и не разговаривает, полностью замкнувшись в себе.

...Ничего нового, ничего интересного, только рутина – расспросы, разговоры, где еще предстояло отделить правду ото лжи, по крупицам собирая эту самую правду, и бесконечная слежка. Обосновались в полицейском участке, благо жизненного пространства там хоть отбавляй. Городишко вроде маленький, паршивенький, но и в таком затеряться пару пустяков, если знаешь, куда можно залезть и затаиться. Школа, друзья Олега, полицейский участок и все сначала. Так, будто белка в колесе, не останавливаясь ни на секунду. И хмурое лицо Сахи, и злой взгляд генерала, когда время утекает, словно песок меж пальцев, а результата нет. И вот медленно, собранная информация стала складываться сначала в куски, а затем всплыла и вся неприглядная картина.