Текст книги "Вершина мира(СИ)"

Автор книги: Евгения Прокопович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 69 страниц)

– Говорят, через месяц. Кажется, я не сдам навигацию, – признался он.

– Это еще почему?

– Я в ней ничего не понимаю, – рявкнул он, злясь на всех и на себя в первую очередь.

– Для начала, я думаю, стоит успокоиться, – ровным голосом проговорила я, гася его раздражение, – а затем выделить алгоритмы и...

Прерывая меня на полуслове в кухню с воплем: 'Помираю!', – ворвалась Алиса.

– С чего ты помираешь? – заинтересовалась я, критически оглядывая вполне здоровую подругу.

– Меня тошнит, все время... – она не успела договорить и, зажав рукой рот, понеслась в туалет.

– Чего это она? – глядя ей в след, спросил Влад.

– А я что, доктор? – пожала я плечами.

– Это просто так говорят, – пояснила я, когда брови Влада от удивления поползли вверх.

В кухню вернулась бледная Лиса и плюхнулась на стул.

– Может, ты чего съела?

– Какое, к черту, съела, – она покривилась от одного упоминания о еде, – я еду не то, что есть, видеть не могу. Влад, пойди прочь – от тебя воняет!

– Ань, чего это она? – он удивленно покосился на Лису.

– Влад, пойди, допей кофе в своей комнате, – попросила я, – если кто придет, я – не принимаю. Пусть ждут в гостиной. Мы будем в кабинете.

– Ой, ой, ой! Какие нежности! – скривилась Алиса, и грубо оттолкнув Влада с дороги, снова понеслась в уборную.

На вопросительный взгляд Влада я лишь пожала плечами.

Зайдя в кабинет, Лиса тяжело опустилась в кресло и молча, принялась изучать пол под ногами. Я посмотрела на нее, ожидая, что она мне все сама расскажет, но она не решалась. Я вздохнула и подала ей больничную распашонку. Она все так, же молча, переоделась.

– Ну и долго ты еще молчать собираешься? – не выдержала я, – Если хочешь, что бы я тебе помогла, то рассказывай.

– А чего рассказывать? Воротит меня со всего, – она тяжко вздохнула.

– Хорошо, воротит, так воротит, – не стала я спорить, – а на Влада, зачем наорала? Чего тебе парень сделал?

– Так воняет от него, – пожаловалась Лиса, – облился какой-то мерзостью.

– Ты сама подарила ему эту туалетную воду на прошлой неделе, – напомнила я, – тебе нравился запах.

– Тогда нравился, а сейчас разонравился, – пробурчала Алиса.

– Ладненько, говоришь тошнота, рвота, а живот не болит?

– Ничего у меня не болит.

– Да ты не нервничай так, – попыталась я ее успокоить, – давай осмотримся.

Я нажала на кнопку на пульте, и кресло трансформировалось в кушетку. Я натянула перчатки и приступила к осмотру.

– Я могу тебя успокоить, – сказала я через некоторое время, – на хирургию это не похоже. Давай посмотрим гинекологию.

– Только если это недолго, – согласилась она, – меня опять блевать тянет.

Я не глядя, ткнула на кнопку, превращая кушетку в гинекологическое кресло.

– У, как все запущено, – протянула я, ощупывая ее живот.

– Что запущено? – запаниковала она, поднимаясь с кресла, – это лечится?

– Боюсь, что нет. Оно само пройдет месяцев, я так думаю, через семь.

– Как само пройдет? – заморгала Алиса, нервно одергивая рубашку.

– Ну, вот так и пройдет, – пожала я плечами, намыливая руки.

– И что ты хочешь сказать, что меня будет вот так выворачивать все семь месяцев? – ужаснулась она.

– Не думаю, скорее всего, только в первом триместре, ну, может еще кусочек второго, токсикоз немного поздноват.

– И ты хочешь мне сказать, что вы не можете вылечить эту болезнь, – возмутилась Алиса, – на черта вообще такая медицина нужна?

– Ну, милая моя, женщины болели этой болезнью со времен сотворения мира, – я тщательно вытерла руки и, зарыв кран, повернулась к подруге пытаясь скрыть улыбку, – и если бы врачи, не дай Бог, собрались эту болезнь лечить, то боюсь, человечество было бы обречено на вымирание.

– Ты что, хочешь сказать, что я... – она посмотрела на свой живот

– Похоже на то, – закивала я, широко улыбаясь, – надо сделать еще анализ крови, но это только для проформы, здесь невооруженным глазом видно, у тебя шесть-семь недель. Чего раньше-то не пришла?

Но Алиса уже меня не слышала, она вскочила с кресла и начала быстро натягивать на себя одежду, то и дело, не попадая в рукава и штанины. Когда мы выходили из кабинета Алиса, столкнувшись в коридоре с Владом, расцеловала его и понеслась к себе домой.

– Ненормальная, – проворчал он ей в след.

– Влад! – предупредила я.

– Ну, я Влад, так что теперь? – нахохлился он.

– Ничего, – покачала я головой, – иди, доделывай навигацию, поздно уже.

...Закусив губу, Влад вновь и вновь перечитывал задачу, пытаясь продраться сквозь дремучие заросли навигации – не тут-то было! Ну, идиот он клинический! Не понимает, как эти расчеты делать и все тут! Знаний полная голова, а толку от них без практики чуть! И на кой ему сдалась эта навигация, если не собирается управлять кораблем. Да и кто ему это доверит? Тем более, генерал обещал место в бригаде. Влад не питал иллюзий, что это будет за место, скорее всего, стажера. Но даже этого места ему еще предстоит добиться, а значит – из пункта А, в пункт Б, в условиях усиливающейся магнитной бури вышел флагманский крейсер...

– Люди! Есть в этом доме кто живой!? – резкий крик Вики заставил подскочить. Нет, это не каюта, это проходной двор какой-то, куда все заваливаются без стука и предупреждения. И почему Анька никогда не запирает дверь?

– Вика, иди сюда, я на кухне, – тут же откликнулась Аня.

Так, на чем он остановился? Из пункта А, в пункт Б в условиях усиливающейся магнитной бури... Анька говорила про алгоритм. А какой может быть алгоритм, если условия полета постоянно меняются? Скорость, притяжение близлежащих планет, не дай Бог, пояс астероидов! Стоит ли включать в расчеты все возможные переменные или пользоваться только первоначальными цифрами? Черт! Слишком много знаний, слишком мало толка!

Из пункта А в пункт Б... Входная дверь вновь оглушительно хлопнула, и по гостиной прогрохотали тяжелые шаги Дмитрия Петровича, сбивая Влада с мысли. Зарычав сквозь зубы, рывком откинул от себя карты и задачник, безбожно сминая тонкий пластик. Похоже, он никогда не решит эту чертову задачу и не сдаст аттестационный экзамен

– Влад, подойди, пожалуйста, – позвала Аня...

Я занималась откровеннейшей бессмыслицей пытаясь подготовиться к завтрашней операции. Я даже пациента еще не видела, его должны привести только завтра утром. Но это был единственный известный мне способ отвлечься от посторонних мыслей. Попытки играть в детектива потерпели полный и окончательный крах, я убедилась в этом пересматривая почту. Очередной запрос, на который я возлагала немалые надежды, оказался пустышкой, и куда двигаться теперь не представляла, мои скромные возможности были исчерпаны.

От тягостных мыслей меня отвлекла Вика, разорвавшая тишину каюты протяжным воплем:

– Люди! В этом доме есть кто живой!?

– Вика, иди сюда, я на кухне, – отозвалась я, захлопывая справочник.

– Это правда про Лису? – поинтересовалась Вика, появляясь на пороге.

– Правда, – подтвердила я.

– А кто у нее будет?

– Откуда мне знать, – пожала я плечами.

– Но ты, же доктор!

– Но, при этом не бог, – терпеливо разъяснила я, – на этом сроке пока рано говорить про пол.

– Да? – разочаровалась Вика.

– Чаю будешь? – свернула я разговор на другую тему.

– Буду, – подумав, решила подруга, – а у тебя что случилось?

– Ничего, – мотнула я головой, наполняя чайник.

– Наверное, поэтому у тебя такой растерянный вид, – покосилась на меня Вика, листая медицинскую энциклопедию.

Пришлось делиться с подругой своими неудачами, на что получила вполне резонный совет обратиться за помощью к генералу.

– Ты считаешь, что я об этом не думала? – хмыкнула я.

Вика не успела ответить – в коридоре раздались громкие шаги, которые могли принадлежать только высокому крупному мужчине. Генерал создает слишком много шума, а значит, он раздражен. В кухню ворвался папа и с недовольным лицом уселся на стул, забыв при этом поздороваться. Я несколько секунд рассматривала его.

– Привет, папа, – улыбнулась я, старательно не замечая его свирепый вид.

– Почему!? – рявкнул он

– Потому! – не осталась я в долгу, еще не совсем понимая, о чем идет речь.

– Вот и поговорили, – подвела итог Вика.

– Я был в командировке, – пожаловался генерал Вике, нетерпеливым движением взъерошив короткие волосы, – и вот я возвращаюсь и что узнаю? Что моя дочь подталкивает одного из моих подчиненных на должностное преступление!

– Клей – трепло, – прокомментировала я, – и это было не преступление, а использование служебных полномочий в личных целях...

– Всего-то? – язвительно развел руками отец.

– Которое, при дальнейшем рассмотрении, может оказаться вовсе не использованием, – спокойно продолжала я, – а всего лишь интересом к давно закрытому делу о похищении человека.

– Объяснись, – более уравновешенно потребовал отец, мимоходом подгребая мою чашку.

Тщательно подбирая слова, я выложила отцу те предположения, к которым пришла еще в день знакомства с Владом, а так же о том, что успела предпринять.

– Неплохая работа, – к моему удивлению похвалил отец, перелистывая те немногие материалы, собранные мной, – сделано немало, но предстоит еще больше. Почему сразу не пришла ко мне?

– Ну, наверное, потому, – протянула я, – что не желала наткнуться на нравоучения, язвительные замечания и жалобы на тотальную занятость.

– Ври больше, – вполне миролюбиво хмыкнул отец, – ладно, я возьмусь за это дело, но лишь затем, что бы у тебя больше не возникало желания взломать компьютерную сеть целого департамента! Что там у тебя еще есть, выкладывай!

– Глянь, что это за вещица, – я выудила из кармана медальончик.

– Как что? Будто ты сама не знаешь, это одевают детям при рождении, – пустился в объяснения папа.

– Да знаю я, куда их одевают, ты мне лучше расскажи, откуда это взялось.

– Я, конечно, понимаю, что ты специализируешься на сложных случаях, но не до такой, же степени! Здесь же из двенадцати цифр только пять, как, по-твоему, я буду узнавать, откуда это? Я что ясновидящий?

– Не прибедняйтесь, мой генерал, ежели вы пожелаете, то можете и черта лысого, без особых примет, отыскать, – пошла я на откровенную лесть.

– И зачем я с этим всем связываюсь? – глядя в потолок, пробормотал генерал. – И без того работы выше крыши, и в отпуске уже три года не был! Ладно, давай свой медальон, но предупреждаю, сиюминутных результатов не жди, может месяц, а может и больше.

– У меня есть кое-что, что сможет тебе немножко помочь.

– Что недостающие семь цифр? – съязвил он.

– Нет, немножко похуже, но все-таки, – я решила не обижаться на папу.

– Ладно, тащи, – со вздохом согласился он.

– Вот, смотри, – я выложила перед отцом ворох детальных фотографий клейм и странной татуировки.

Бегло перелистав фотографии клейм, генерал отодвинул их в сторону намереваясь вернуться к ним позже, а вот татуировку разглядывал долго, поворачивая фотографию, то одной, то другой стороной. От нечего делать Вика подтащила к себе снимки, которые генерал оставил на потом. Я с интересом наблюдала, как подруга, словно колоду карт тасует фотографии, безошибочно выстраивая их по хронологии выставления, пока не добралась до самого первого. С тем же тщанием, с которым генерал изучал тату, Вика разглядывала безобразный ожог, едва ли не носом тычась в глянцевую поверхность.

– Забавно, – хмыкнула наконец подруга, покачав головой.

– Что тебе забавно? – поинтересовался генерал, не отрываясь от изучения снимка.

– Клеймо выставлено забавно, – проворковала Вика, закидывая руки за голову и блаженно потягиваясь.

– Ммм?

– Оно поставлено неправильно, точнее не так, цифры на нем хаотические и поэтому клеймо не читается.

– С чего ты взяла? – заинтересовался отец, откладывая фотографию.

– Я биолог, и достаточно часто выставляю метки, хотя мы пытаемся ставить щадящие, типа прищепок, о клеймах и клеймении я знаю немало, – охотно пояснила Вика. – Клеймение животных и рабов мало чем отличается. На клейме животного выставляется место обитания, если животное дикое, или логотип хозяина, если домашнее, на рабах выжигают дату, номер, присвоенный рабу и код места продажи. Вот, смотрите, – Вика развернула к генералу фотографию последнего клейма, – хоть цифры и маленькие, но хорошо читаются. Это дата, – она ткнула ногтем в восемь цифр, – это номер Влада, сорок семь девяносто четыре, он повторяется на всех клеймах, а вот это общепринятый галактический код, означающий Землю. А вот первое клеймо не имеет ничего общего со всеми последующими. Кто-то приложил массу усилий, чтобы парня не нашли, к тому же цифры за давностью лет потеряли четкость, впрочем, расколоть его дело техники. По крайней мере, нам точно известны четыре из них, их нужно удалить сразу и нам останется всего ничего – правильно выстроить остальные.

– Сможешь это сделать? – внимательно выслушав лекцию, спросил отец.

– Смогу, – пожала плечами Вика, – только не с ходу, на это время нужно и еще посмотреть на первоисточник.

– То есть, ты хочешь, чтобы Влад показал его тебе? – подозрительно сощурилась я, Вика утвердительно кивнула. – Прямо здесь!?

– Можно и не здесь, можно и в его комнате, но там освещение плохое.

– Ну, знаешь ли! – возмутилась я, – Тебе что – фотографий мало?

– А ты много диагнозов по фотографиям ставила? – съязвила Вика.

Идея заставить Влада заголяться перед Викой у меня восторга не вызвала. Но с другой стороны Вика права – пока своими руками не пощупаешь, ничего толкового не выйдет, к тому, же Вику мало интересует Влад, а лишь его клеймо.

– Почему бы и нет? – поддержал Вику генерал, – Ты же хочешь установить происхождение парня, а клеймо может дать нам место продажи.

– Черт с вами, – пробормотала я, отступая, – Влад, подойди, пожалуйста!

– Что случилось? – поинтересовался Влад, поздоровавшись с гостями.

– Ничего особенного, – вздохнула я, – сними штаны.

– Чего!? – Влад растеряно хлопал глазами.

– Я хочу посмотреть твое клеймо, – пояснила за меня Вика.

– Глупость какая-то, но если вам так хочется – смотрите, мне не жалко, – пробормотал Влад, расстегивая брючный ремень.

Не обращая внимания на смущение парня, Вика присела на корточки, разглядывая его обнаженное бедро. Осмотр занял не менее десяти минут, после чего, удовлетворенно кивнув, Вика разрешила Владу одеться.

– Все не так уж и плохо, – прокомментировала она, обращаясь преимущественно к генералу, – но клеймо все-таки придется переснять. Анькины фотографии хороши, но мне нужно немножко другое.

– Хорошо, – согласился генерал, собирая разбросанные по столу материалы, – Влад, завтра подойдешь к нашим экспертам, я их предупрежу. Все, пойду я, мне еще в отдел заскочить надо.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – засобиралась Вика, – поздно уже.

Проводив гостей, я вернулась на кухню. Влад задумчиво наблюдал за работой электрической печи, гревшей наш ужин.

– Ань, и к чему все это? – полюбопытствовал он, не отрываясь от изумительного зрелища – румяной курицы, обложенной картофелем лениво проворачивающихся на блюде в печи.

– Ты про клеймо? – переспросила я, доставая тарелки и стараясь потянуть время, не успев придумать толковой отговорки. Рассказать правду я не могла, иначе придется рассказывать и про вольную. Черт! Похоже, я сама загнала себя в угол. Качественно. – Мы с отцом поспорили, насчет меток, а Вика обещала наш спор разрешить.

– Ага, – кивнул Влад, – и поэтому генерал рассматривал татуировку.

Вот ведь черт глазастый! Не зря его папа в отдел зовет.

– Я же тебе сказала – насчет меток, – беспечно проговорила я, – да не дергайся ты так, тебе это уж точно ничем не грозит. Ты решил задачу? Нет? Тащи ее сюда, попробуем вместе, – предложила я.

...Проснулся, часы не показывали и шести утра. И чего в выходной не спится? Поняв, что сон уже не вернуть, пришлось заставить себя подняться. Похозяйничав на кухне, быстро позавтракал и тихонько выбрался из каюты, боясь лишним шумом потревожить Анин сон, все же у нее выходной.

Влад брел по освещенному дежурным светом коридору. Зачем они все-таки смотрели клеймо? Анины объяснения откровенная ложь, рассчитанная на его доверчивость. Что она задумала? Не продажу, это точно, для продажи рассматривать метки незачем. Для продажи новое клеймо жечь надо. А раз не продажа, то можно пока особо не дергаться. Время покажет.

Народ в отделе по случаю раннего утра был полусонный и двигался с медлительностью весенних мух. В кабинете генерала собралась почти вся следственная бригада – они дорабатывали последние детали к предстоящей операции. Сам генерал Романов отсутствовал. Никита пытался что-то втолковать Эжену, тот не хотел соглашаться с товарищем, они стояли посреди кабинета и орали друг на друга. Влад подошел к спорщикам и поинтересовался в чем дело.

– Тебя это не касается! – огрызнулся в запале Эжен.

– Отчего же, – пробормотал Никита, – как раз таки он и сможет выдать нам толковую информацию.

– Я мало чего знаю... – пожал плечами Влад.

– Как ставят клеймо? – в лоб спросил Эжен.

– Как ставят? – переспросил Влад, почесав за ухом. – Ну, раньше бралась жаровня, такая, знаете, железная с углями, туда ложились железные прутья, на которых было что-то типа печатей. Прутья раскалялись докрасна, а потом прикладывались к телу. Больно было жуть.

– Что я тебе говорил? – с видом превосходства осведомился Эжен у Никиты.

– Так это было раньше, – поспешил прервать его Влад, – в последнее время работорговцы используют другой метод – прутья сейчас с электрическим подогревом, а в саму печать заливается какой-то сплав, и когда клеймо выставляют на кожу туда, считай, заваривается еще и этот металл – так легче отыскивать беглых. Обычное клеймо свести было просто – надо было просто обжечь еще раз кожу или просто срезать, а теперь получается, что следы впаянного металла остаются и в мышце, поэтому заживает новое клеймо, намного дольше.

– Черт, – выругался Эж, тем самым признавая правоту Никиты, – значит, сейчас так просто нарисовать на коже клеймо, мало?

– Да, – кивнул эксперт-самоучка, – а вам-то это зачем?

– Слушай, а ты бы не хотел с нами поработать? – вдруг спросил Никита.

– Как это поработать? – нахмурился Влад.

– Да очень просто, – пояснил Эж, – мы сейчас собираемся брать одну очень неприятную компанию, которая занимается похищением детей с последующей их продажей и нам нужен человек, ну, как сопровождающее лицо, что б втереться в доверие этой компании.

– Мы-то рассчитывали, что пойдем я и Эж, – вступил в разговор Никита, – продажа должна была состояться через неделю, но злодеи планы поменяли и встречаются уже сегодня, следующая встреча будет неизвестно когда и получается – два месяца разработки коту под хвост.

– Да я-то 'за', – пробормотал Влад, – Вот только есть одно небольшое препятствие – Анна Дмитриевна. Что она скажет?

– Аньку я возьму на себя, – бесстрашно проговорил Никита, после минутного раздумья, – только ты мне должен помочь. Она обязательно сопротивляться начнет, а ты скажи, что пойдешь в любом случае. Она не сможет навязывать тебе свое мнение, ты же знаешь, как ей хочется, что бы ты поскорее научился решать все сам за себя.

– Хорошо, – кивнул Влад, – давай попробуем.

– Прорвемся, – махнул рукой Никита, – нам не впервой.

Пришел Дмитрий Петрович, и утро покатилось по своему намеченному плану. Сперва сходили к экспертам. Парень с усталыми глазами по имени Клейтон переснял первое клеймо и обещал сообщить результаты не раньше чем через неделю.

Вернувшись домой Влад не находил себе места ожидая появления Никиты, они договорились на девять, а сейчас уже пять минут десятого. Наконец раздался тихий звонок в дверь и Влад чуть ли не бегом кинулся открывать...

В дверь комнаты кто-то настойчиво скребся, нет, это свинство, у меня выходной и сейчас только десять утра, а я предполагала проспать до полудня! Вот сейчас натяну на голову одеяло и не буду никому отвечать. Я натянула одеяло, но это не помогло, тем более что я уже проснулась. Если меня Влад разбудил из-за какой-нибудь ерунды, я точно спущу с него шкуру. Я откинула одеяло с головы и недовольно крикнула:

– Входи!

– Аня, тебя Никита спрашивает, говорит очень срочно, что ему передать?

– Передай ему, что бы катился ко всем чертям, – пробурчала я, натягивая на нос одеяло.

– Не понял?

– Сейчас приду. Свари кофе, ладно?

Влад кивнул и прикрыл дверь. Я откинулась на подушку и потерла глаза, если у Никиты ничего серьезного – голову ему отверну и Владу заодно, что разбудил. Я прислушалась к себе, оттягивая минуту, когда придется встать, на душе было муторно, будто должно случиться что-то неприятное. Да ладно, глупости это все, просто срочные утренние разговоры это что-то не совсем обычное. Старательно отгоняя неприятное предчувствие, натянула комбинезон и, заглянув в ванну, побрызгала лицо, холодной водой.

– Доброе утро, Анечка, – подозрительно замяукал Никита, стоило мне появиться в кухне.

– Утро не может быть добрым, – хмуро отрезала я, – тем более, если тебя в твой законный выходной подняли ни свет, ни заря.

– Полно-де, Анечка, – Никита заискивающе заглянул мне в глаза.

– Хорош паясничать! – рявкнула я, – или говори, или проваливай.

– Ань, дело серьезное, – сразу как-то сник Никита, – угости кофе или усну прямо здесь.

Тут только я заметила, что под глазами у Никиты залегли тени, глаза красные, на щеках проглядывает черная щетина, видно толком не спал пару суток. Да уж, выходит, от разговора мне не отвертеться. Разлив кофе по чашкам я уселась рядом с Никитой, с некоторым удивлением оглядываясь на Влада, стоящего у меня за спиной, опершись бедром о разделочный стол. Что это еще за заговор? Никита покрутил чашку в руках и пожаловался:

– Ох, Анька, устал я.

– Ты по делу давай, – перебила я, в надежде, что он сейчас выскажет свою просьбу и покинет меня, а я смогу еще немного поспать.

– А дело такое, – глухо проговорил Кит, смотря куда-то в сторону, – одолжи мне Влада на денек.

– Что!? – подскочила я, – А душу мою бессмертную не желаешь? Ты давай, не стесняйся, заказывай. Он тебе что рубашка или штаны, чтобы его одалживать?

– Ань, ты того, не злись, – хмыкнул Никита. – Мы дело расследуем о работорговцах. Они детей воруют, а потом в рабство продают. У них на Леоне что-то типа клуба, они там сделки заключают. Но пройти туда можно только с рабом, ну знаешь, что-то вроде визитной карточки, типа того, что все свои. Мы уже все подготовили, вот только подставного не успели, да и не успеем – встречу перенесли на сегодня.

– Подожди, – я помассировала пальцами виски, ощущая подступающую головную боль, – насколько я помню, месяца полтора издали закон, по которому работорговля признана преступлением, так что вы вполне можете накрыть всю эту лавочку, не прибегая к услугам Влада!

– Так да не так, – сокрушенно заявил Никита. – В законах произошла путаница. В первом законе разрешалось иметь, как они выразились, бесплатную, живую рабочую силу, то есть рабов, а второй принятый недавно, совершено противоположный, запрещающий это. Там даже оговариваются тюремные сроки. Но так как во всем этом крутятся астрономические суммы, первый закон отменить забыли, и теперь оба закона работают одновременно. И чтобы уравновесить правовой казус, выпустили небольшую поправку, как дополнение к обоим законам – что в рабство не имеют права продавать особей свободных, а родившихся рабами продавай, сколько твоей душеньке заблагорассудиться!

– Чушь какая-то, – пробормотала я, выслушав весь этот абсурд, – и как вы можете работать с подобными законами?

– Как-нибудь так! – развел Никита руками и ехидно поклонился.

– И что, ничего нельзя сделать? – потрясенно спросил Влад.

– Можно, – невесело усмехнулся Никита, – перестрелять парламент, отменить оба закона и создать один единственный, запрещающий торговать любыми разумными существами! Но нам до этого пока далеко, так что придется разбираться с тем, что под носом. Вот для этого мне и нужно, что бы Влад, как раб был привлечен к этой операции.

– Фигу на постном масле не желаешь? – невинно хлопнула я ресницами, и тут же посоветовала, – сделай из Эжа раба, он тоже неплохо сгодиться, а Владу там делать нечего.

– Сделать то не вещь, – загрустил Никита, бросив быстрый взгляд мне за спину, – да вот у Эжа клейма нет, а у Влада есть. Они в клеймо какой-то металл добавляют. На него детектор срабатывает.

– Не пущу! – отрезала я. – Ты понимаешь, что он только-только перестал орать по ночам и начал превращаться в нормального человека? А ты чего хочешь? Почти пять месяцев круглосуточной работы коту под хвост? Кто с ним потом ночами сидеть будет, не ты ли? – от моих нападок, Никита обречено уставился на кофейную гущу.

– Я пойду, – услышала я тихое за своей спиной.

– Что ты сказал? – опешила я, медленно поворачиваясь к Владу.

– Я пойду, – твердо повторил он, – я не очень разобрался во всем, что здесь наговорил Никита, но знаю, что идти я обязан.

– Я не позволю! – начала я свирепеть.

– А я сбегу, – не унимался Влад.

– Сбежишь? – зло переспросила я. – Хорошо, но я тебя найду, шкуру живьем сдеру и на стене вместо ковра повешу!

– Все равно сбегу, – упрямо повторил Влад, не обращая внимания на мою угрозу.

– В свою комнату, живо!

– Ты думаешь, меня это остановит?

– Ты еще здесь!? – ощерилась я, подаваясь вперед, заставляя Влада отпрянуть.

– Ухожу уже, – буркнул он.

Проследив, что бы Влад действительно ушел в свою комнату, а не потерялся где-то по дороге, заперла за ним дверь и, пошатываясь, добрела до дивана. Ну почему я сегодня не пошла на работу? Никита опустился рядом и, потомившись немного, заговорил:

– Ань, чего ты так взъелась? Ты же была не против, когда генерал звал его в отдел!

– Да, я согласилась, – уже спокойно проговорила я, – но я согласилась на стажера, а не сразу на подставного!

– Да ладно тебе, – продолжал канючить Никита, – там нет ничего опасного, просто зайти, осмотреться и выйти, – он замолк, не зная, что еще сказать.

– Ничего опасного? – переспросила я, зло, усмехнувшись, – Хорошо, тогда я сама с ним пойду.

– Ты чего сдурела? – вытаращился на меня Никита, – Да Петрович узнает, ты знаешь, что он со мной сделает? Если я умру сразу, это будет за счастье!

– Или так, или никак, – пожала я плечами, – ты же сам сказал, что ничего опасного – осмотреться и выйти, только и всего.

– Ненормальная! – покачал он головой, – Ну зачем тебе лезть в осиный улей? Я тебе обещаю – ничего с твоим Владом не случится, я сам с ним пойду.

– Я уже сказала свое слово, – твердо повторила я, – или со мной, или он сидит дома. Все и обсуждению это не подлежит.

– Вот черт! – начал злиться Никита, – Вот шалая баба! – он принялся бегать по гостиной, кусая губы.

Пробежав, наверное, круг двадцатый он остановился, видно приняв какое-то решение.

– Ладно, я согласен, но мне надо с мужиками переговорить, если они тоже согласятся с твоей бредовой идеей, то ты идешь с нами. Не пускать же коту под хвост из-за твоего упрямства операцию, которую мы готовим вот уже полгода!

– Иди, иди, советуйся, – махнула я рукой, – когда наговоритесь, тогда и приходи.

Никита еще раз полоснул по мне взглядом и выскочил из моей каюты. Я показала ему в след язык. Не особенно верилось, что хоть кто-то из его сослуживцев пойдет на такое. Но я ошибалась.

...Сидя под дверью, Влад, плотно прижав ухо к двери, прислушивался к разговору в соседней комнате, до него долетало каждое второе слово, но все же примерную картину Влад себе составил. Хлопнула входная дверь, парень тихо выругался, похоже, Никита не смог уговорить Аньку. Конечно, она хочет его защитить, забота хозяйки трогает, но он не мальчик и вполне может за себя постоять!

Влад без особой надежды подергал ручку двери. Заперто. Может, действительно попытаться сбежать. Хотя испытывать на себе Анин гнев не тянуло. Влада передернуло при воспоминании, каким темным огнем горели ее глаза, когда она оглянулась на него в кухне. Мужчина впервые за долгие месяцы увидел, что она может быть одной из тех, которых досыта навидался за долгие годы рабства – Госпожой. Жесткой и сильной, которой и возразить-то боязно, не говоря уж о том, что перечить. Будто нечаянно приоткрыл полог, скрывающий темные уголки, казалось бы, изученной женщины. Да ладно, два раза умереть все одно не получится.

Влад снова приложил ухо к двери – тишина. Может, она ушла куда-нибудь? У него есть набор инструментов, которые он так и не вернул на место после мелкого ремонта, а значит, можно попытаться открыть дверь. Порывшись в ящике стола, Влад отыскал черную пластмассовую коробку. Так, что у нас есть? Пара отверток, небольшая дрель и куча ключей самой причудливой формы. Что ж, неплохо. Жаль, что Анька закрыла дверь на механический замок, с электрическим он расправился бы в два счета – всего-то и надо закоротить два любых провода и система безопасности откроет дверь сама – а так придется поработать. Отверткой открутить ручку и сняв панель, добраться до сердцевины. Наплевав на внутренний голос, призывавший не делать глупостей, Влад взялся за работу. Он почти добился успеха, оставалось совсем немного, когда за дверью послышались голоса. Влад замер, прислушиваясь. Кто-то подошел к его комнате, Влад чертыхнулся, если сейчас откроют дверь, ему достанется за беспорядок. Стараясь особо не шуметь, Влад приладил на место панель замка и кое-как нахлобучил ручку. Запихав инструменты обратно в коробку, Влад засунул ее под подушку, а сам уселся на пол у кровати...

Где-то через полтора часа в моей каюте снова появился Никита вместе с Эжем, в руках тот держал небольшую спортивную сумку, выглядели они чрезвычайно деятельными. Эжен даже не пытался меня отговорить, что было само по себе удивительно, хотя изредка я ловила на себе его недовольный взгляд.

– Влад выходи, – позвала я, распахивая дверь в его комнату.

– Ага, сейчас, – пробурчал он в ответ, – я выйду, а ты опять орать начнешь, еще и побьешь чего доброго. Так что уж лучше я здесь, я даже согласен на хлеб и воду, зато в полном спокойствии.

– Влад, – возмутилась я, – я тебя хоть раз пальцем тронула? Как тебе не стыдно!

– А вот и не стыдно, – послышался недовольный ответ, – ты обещала из моей шкуры ковер сделать и в комнате заперла, так что...

– Ты зачем, поганец, дверь раскурочил? – поинтересовалась я, разглядывая разобранный замок.

– Вот-вот, я о том же, – насмешливо проговорил Влад, – я уже поганец!

– Охренеть можно! – рявкнул всегда спокойный Эж, нервы которого были напряжены до предела из-за предстоящей операции. – Что это за дурдом? Да вы только послушайте себя! Где это видано – хозяйка упрашивает своего раба покинуть комнату! Никита, пошли отсюда, они нам не подходят, точно придется себе клеймо на задницу лепить. Пошли, пока мы еще в здравом уме и твердой памяти.

– Если тебе клеймо на задницу прилепить, – послышался ехидный комментарий Влада, – ты будешь неделю раком ползать, а появляться в таком виде перед высоким собранием клуба, согласись, будет несколько забавно.