Текст книги "Вход для посторонних (СИ)"

Автор книги: Евгения Бор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)

– Вечно ты со своими придирками…

– Зачем тогда интересоваться моим мнением? Найди себе более покладистого критика.

– Правильно. Я к Астре пойду. Тем более, что она помочь обещала.

– У неё и без тебя забот хватает. Я встретилась вчера с госпожой Ласки и она мне рассказала о бесконечных ссорах и скандалах в „Шанель.“

– Меня это больше не касается. Сифира получила новое тело которым, хвала Всевидящему, вполне довольна. Никаких посторонних влияний не наблюдается и если дамы, которых следовало бы держать на цепи, не могут спокойно и терпеливо дожидаться своей очереди, то кто я им чтобы указывать.

– Ты голос Фарисата. Ты несёшь культуру и знания в массы…

– Ах, милая бабушка, я обязательно напишу разгромную статью о дамской склочности, но чуть позже. Свободного места в газете пока нет.

– Но ведь твоим рассуждениям о состоянии дорог место нашлось…

– Это были не мои рассуждения. Я о состоянии дорог судить не могу, за неимением необходимого опыта. Но, учитывая общественный резонанс следует отметить, что тема затронула широкие слои населения и Мудрецы в ближайшее же время обещали ею заняться.

– Я не верю ни единому их обещанию!

– Напрасно. Обещание они дали публично и публично же будут держать ответ.

– Может быть вы и правы со своей газетой. Все на неё ссылаются как на источник верной информации. Это так странно. Раньше мы выслушивали от разных людей разную информацию об одних и тех же событиях. Потом пытались собственными силами воссоздать действительную картину произошедшего. О чём мы будем говорить теперь, когда в газете уже всё сказано?

– Будете обмениваться мнениями, – рассмеялась Катания и звонко чмокнула госпожу Линэлу в подставленную щёку.

Глава 86 Кто они

Алька со стоном откинулась на спинку жёсткого стула и потянулась, запустив пальцы обеих рук в глубину своих рыжих лохм.

Лохмы, наслаждаясь непривычной свободой, окружили её голову сияющим ореолом и сделали тень на полу похожей на голову Медузы Гаргоны в момент раздражения. На этом сходство с коварной злодейкой заканчивалось.

Алька была счастлива.

Счастье, как пузырьки шампанского, подымалось снизу вверх и тянуло за собой сладостные воспоминания от которых горели губы и кружилась, словно в похмелье, голова. Альке отчётливо слышался тихий шёпот: «Девочка моя». И от этих слов низ живота сжимался в тугой узел, и новая порция пузырьков вырывалась наружу дурманя мозг и напрягая Алькино тело. Телу хотелось помнить и хотелось мечтать о том моменте, когда нежные губы вновь, теми же словами, будут щекотать ухо. Её, Алькино ухо.

В Тоськиных рассуждениях мужское нетерпение оценивалось как признак быстро проходящего увлечения. По её теории нетерпение и, как его следствие, спешка, вызывали быстрое пресыщение, и мужчина, удовлетворив своё любопытство, отправлялся на поиски новых острых ощущений. По той же теории выходило, что сдержанная нежность – залог стабильных и длительных отношений. Алька внимала этим рассуждениям с открытым ртом и ни разу не догадалась спросить у мудрой подруги как расценивать проявление нетерпения у женщин. Является ли это приметой быстрого пресыщения или наоборот…

Алька улыбнулась собственным мыслям.

До пресыщения ещё далеко, а чувство томительного нетерпения это… Это так томительно прекрасно! Это так многообещающе остро!.. А когда сердце начинает биться в груди с предынфарктной скоростью, смешивая с-ног-сшибающий коктэль из гормонов, чуст, эмоций и обрывков мыслей, не это ли тот самый оргазм к которому так стремится современная женщина? И плевать на Тоськину статистику и на угрозу пресыщения тоже плевать. Да здравствует радость которая уже была и ещё будет!.. И не важно сколько раз, главное, что она, Алька, эту радость никогда не забудет…

Думать о неприятном Альке совсем не хотелось.

Отряхнувшись от неприятных мыслей, как щенок от дождя, она вернулась к своей статье. Самой серьёзной и ответственной статье в своей жизни.

На названии статьи настояла Катания. Альке оно не особо нравилось, но решила с главным редактором не спорить. Пусть будет „Правда о ведьмах.“

Кто они? – Люди. Женщины, внешне ни чем не отличающиеся.

Тогда расширим вопрос.

Кто мы? – Мы верные слуги Древних Фарера.

А кто они такие, Древние, верными слугами которых были наши предки?

В наших преданиях мы называем их Творцами.

Возможно они сотворили этот мир, возможно и нас с вами…

Всё возможно, но подтвердить документально мы это не можем. Доступные нам источники информации относятся к значительно более позднему периоду.

К периоду когда процесс творения был успешно завершён и мы, и Фарера, живя бок о бок, наслаждались плодами этого творчества.

Наши учёные, внимательно изучив сохранившиеся книги учёта рождения и смертей, обнаружили одну странность: рождались и умирали только люди. О Фарера есть только два упоминания: «Божественный, Великолепный, Светлоликий Сол Фар Карит погиб в горном ущелье. Тело, извлечённое из-под обломков на четвёртый день после несчастья было с почестями предано огню.» Есть ещё одна запись касающаяся непосредственно Фарера. Двумя годами позже Божественная, Великолепная, Светлоликая Тара Фар Карит подарила Миру Светлоликого Солта Фар Карита. Рождение младенца стало национальным праздником и, получив имя «День Возрождения» отмечается до наших дней.

Из всего выше сказанного можно сделать вывод, что среди Древних Фарера и смерть и рождение были явлением редким.

Люди рождались и умирали. Нас становилось всё больше, а Древние Фарера жили вечно и больше их при этом не становилось.

Зато всё чаще стали рождаться младенцы в графе отец у которых стоял прочерк, а имя давалось с приставкой „Фе“.

Так, например, в одном году было зарегистрировано двенадцать таких детей. Семеро из которых были мальчиками.

Как развивались события в дальнейшем не трудно понять из тех же регистрационных книг.

Вот одна из таких записей: «Славный и Почтенный Бирон Фе Ниста скончался в возрасте 150 лет у себя в доме в окружении детей и внуков.» А вот ещё одна запись: «Торес Фефе Владис. Отец Почтенный Рест Фе Владис, мать Почтенная Сира Фе Ниста.»

Таких записей довольно много. «Фе» во многих удваивается и даже утраивается. Всё чаще встречается титулы «Славный» или «Славная». А потом вдруг приставка «Фе» остаётся только в мужских именах, а титул «Славная» всё чаще встречается в некрологах и совсем не встречается в регистре рождаемости. Что произошло? Что стало причиной таких перемен?

Тут начинается область домуслов и догадок, подкреплённая словами очевидицы, за достоверность которых ни кто ответственности не несёт.

Дети, рождённые человеческими женщинами от Древних обладали способностями к магии. Отцов, изнывающих от скуки, это занимало и они даже развивали эти способности у своих побочных отпрысков. Так продолжалось до тех пор пока женщины Фарера не обратили своего внимания на некоторые особенности проявляющиеся у нового поколения слуг.

Если магические способности у мулатов вызывали только насмешливые улыбки, то способности детей рождённых от двух мулатов вызывали удивление, а третье поколение межмулатных связей заставило женщин Фарера задуматься и начать действовать. Их испугала открывшаяся перспектива оказаться в окружении многочисленных магов равных или близким им по силе и могуществу.

Если вы помните, то самих Фарера было не так уж много и рождаемости у них не было вовсе. Да, они были бессмертны, но мы, хоть наш век и краток, оставляем после себя многочисленное потомство. Так что у Божественных дам были все основания для беспокойства.

От своих мужчин они потребовали прекратить плодить байстрюков и мужчины, признавая правоту женщин, поклялись соблюдать осторожность. Затем были запрещены браки между мулатами, а приставка „Фе“ была вычеркнута и забыта. Байстрюков раскидали по всему Миру чтобы свести возможность случайной встречи до минимума. Но всех этих усилий оказалось недостаточно. Мулаты тянулись друг к другу. В народе родилась легенда о том, что мужчина, нашедший свою пару может достичь могущества в магии, и достигшие совершеннолетия молодые маги отправлялись на поиски своих половинок. Немногим улыбалась удача.

Шло время и в обществе Древних Фарера возник новый конфликт (а может быть это с новой силой вспыхнул старый) и они ушли. Ушли, оставив нам прекрасный цветущий Мир и несколько заветов которые мы старались сохранить. Одним из таким заветов был наказ не допустить связи между Магами и Ведьмами (так назвали мы мулатов и их потомков).

Чего они нам не оставили так это общественной структуры и законности. Единственный закон который мы знали – хозяйский приказ. Оставшись без хозяев, мы потерялись. Начались времена кровавой смуты.

Вокруг сильных Магов собирались испуганные люди в поисках защиты. Чем сильнее Маг, тем больше у него верноподданных. Тем агрессивнее он по отношению к неподвластным ему соседям.

В те времена женщины стали разменной монетой. На них охотились как на ценного зверя. Особенно ценными были те, кто нёс в себе хоть каплю древней крови.

Первый Король и его Королева были брат и сестра.

Поддерживая друг друга они сотворили чудо и создали наше общество таким каким мы его знаем.

Сильным Магам они предоставили независимость, ограничив их власть Пилонством. Магам послабее предложили своё покровительство. Обычным людям – нормальную жизнь и писаный закон защищающий их права и интересы.

Наступили Мир и Благоденствие.

Только одно беспокоило Первого Короля и его Королеву. Что если когда-нибудь родится Маг превосходящий их силой своего таланта? Что произойдёт с Королевством? Не станет ли он угрозой порядку который они с таким трудом создали?

И вот тогда вспомнили о забытом наказе Древних Фарера. «НЕ ДОПУСТИТЬ!»

Но как сохранить наказ если приставка «Фе» давно утеряна, а Маги, наследники древней крови, стали оплотом государственности и верными слугами Короны. Преследовать начали женщин – беспомощных и одиноких, не забывших времён Кровавой Смуты.

Так началась Охота на Ведьм.

Надеюсь вы получили ответ на вопрос «Кто они?» и заодно узнали правду о „страшных“ Ведьмах.

Вроде так, ничего получилось – подумала Алька перечитав содержание статьи ещё раз. Может быть чуть простовато, но ведь нельзя забывать, что статья предназначена для широких масс, а массам чем проще, тем лучше. Королевская семейка хоть и выступает в не очень приглядной роли, но и заслуги их отмечены. Вывести страну из разрухи и остаться белым и пушистым задача не из лёгких. Будем надеяться, что Король не воспримет это как персональное обвинение. Дальнейшие публикации стоит делать в виде коротких очерков о ведьмах, ушедших в глубокое подполье и скрывающих свой Дар даже от самых близких. Это позволит подпольным ведьмам заявить о себе не опасаясь репрессий. Конечно потребуется время и не мало, но есть надежда, что когда-нибудь на страницах этой газеты появится объявление о наборе на Курсы Ведьм при Государственном Университете.

Интересные наступят времена.

Жаль только, что она их не увидит.

Алька вылезла из-за стола. Охнув, потёрла поясницу и, натянув на голову ненавистную попону поспешила покинуть сумерки своего кабинета.

Ей так надо спешить. Ведь Ночь совсем близко.

Глава 87 Ну вот и всё

– Чёрт! – Выругалась Алька, сидя в грязи, посреди рассыпавшихся продуктов, собранных на кухне Шанель под удивлёнными взглядами не привычных к подобным набегам поваров.

Времени рассиживаться не было от слова совсем.

По заранее составленному плану Альке следовало не сидеть посреди продуктового разнообразия, а суетится на кухне, творя кулинарные шедевры, способные поразить, удивить и, чего уж скрывать, вдохновить, одного единственного и желанного гостя.

И сейчас, сидя на собственной заднице перед запертой дверью Алька больше всего сокрушалась над тем, что заранее составленное меню прийдётся, в срочном порядке, упрощать и сокращать, а этого ей очень не хотелось.

«Мелина!» – Позвала она очень жалобно.

А в ответ тишина и внутри, и снаружи.

«Мелина!!» – Заорала Алька и со всей дури запустила подвернувшимся под руку овощем в нагло перекошенную дверь.

Дверь отбила атаку и злосчастный овощ взорвался ошмётками у самого Алькиного носа, забрызгав и нос и саму Альку липким тягучим соком.

«Мелина…» – простонала Алька, чувствуя себя как ребёнок которому вместо сладкой конфеты подсунули горькую пилюлю. Одиночество перестало быть подарком и обрушило на Алькины плечи гору проблем с которыми она просто не знала как справится.

Одна дверь чего стоила!..

Потом уборка, готовка… И платье дурацкое без Мелины так просто не почистишь…

Алька даже носом вынужденна была шмыгнуть, удерживая в себе подозрительную влагу. Нет, это были не слёзы беспомощности. Это была жидкая досада которую она удерживала в себе с упрямством осла отрицая очевидное.

Она, Александра Прошина не справлялась со сложившейся ситуацией.

Нонсенс какой-то.

До прихода Арита оставалось совсем немного времени. Всё из-за той грёбаной статьи. Она всё успокаивала себя тем, что успеет. Всё успеет. А теперь вот, сидит в луже, одинокая и беспомощная, а единственный человек, способный помочь даже не откликается на зов.

Алька зажмурилась и оказалась на террасе перед надоевшим до тумана в глазах портретом.

Сперва она постучала по рамке, потом щёлкнула ногтем по породистому носу потом, прижав губы к тому месту где по её представлению должно было находится ухо, заорала диким голосом:

– Эй! Мелину позовите, – и помедлив добавила, – пожалуйста.

Волшебное слово не помогло как не помогли и шаманские пляски вокруг мольберта – Мелина не отзывалась.

Алька, пугаясь собственного поступка, схватила картину и с остервенением затрясла её в надежде вытряхнуть оттуда блудную душу.

Из картины даже пыль не сыпалась.

В досаде кинула полотно на пол и уже ногу занесла чтобы каблуком вмазать в невозмутимую рожу, как вдруг заметила слабое мерцание, как отблеск надежды, в почти невидимом стыке между рамой и подрамником. Алька узнала оттенки знакомой магии и с победным воплем ухватилась за призрачную нить.

Наверно не надо было так резко дёргать.

В глубине души Алька даже была согласна с визжащей Мелиной, но признаваться в этом не собиралась. Подумаешь, перепугалась. Голова у неё закружилась… Так ведь кружится нечему. Да и кружения того, секундное дело. А вот у неё, у Альки, действительно проблема. Но ведь она, Алька, не визжит как безумная и с кулаками не кидается, хотя могла бы…

Мелину Алькина невозмутимость не успокоила. Скорее наоборот. И неизвестно чем закончилась бы эта стычка характеров если бы в момент накала страстей, когда обе девушки, уперев руки в боки, были готовы перейти от вербальных аргументов к действиям, голос подал растерянный свидетель скандала.

– Девочки, а где это мы?..

– Ты ещё и этого за собой притащила!.. – возмутилась Алька. – Наглости твоей нет придела. Мало мне здесь его физиономия глаза мозолила так теперь ещё и дурацкие вопросы задаёт. Забирай своего прынца и катись к чёртовой матери… Дверь только открой! Ведьма недоделанная.

– Недоделанная значит?! Вот и открывай сама, раз такая умная.

– Я бы открыла, только у меня при себе динамита нет.

– Хвала Всевидящему! А то с тебя сталось бы. Ты же у нас как танк – прёшь не оглядываясь…

– Не забывай, что этот танк ты оккупировала!..

– Ещё неизвестно кто кого оккупировал. Ты же без меня ноль без палочки. Даже дверь самостоятельно открыть не можешь.

– А ты самостоятельно ни жрать, ни срать, ни принца своего…

– А ты… А ты…

– Не ссорьтесь, девочки, – предложил Принц, сияя лучезарной улыбкой, – вы же как сёстры.

Улыбка медленно перетекла в жалкую гримасу под пересечением двух гневных взглядов. Вспомнив о своём статусе незваного гостя Принц смутился и попытался прикрыться собственным портретом, но опоздал.

– Мало мне одной было так ещё и этот на мою голову навязался. Не трожь здесь ничего руками. Тоже мне, родственничек…

– Простите мне мою навязчивость, но я клянусь, я ничего такого не имел ввиду…

– Одна такая тоже ничего такого ввиду не имела. Правда клятвами не разбрасывалась – с меня обманным путём вытянула. Интересно, такая клятва является законной или её можно оспорить…

– Сёстры говоришь, – прошипела Мелина, – в гробу я таких сестёр видела. Катись со своей клятвой знаешь куда…

– И покачусь! – Вошла в раж Алька, – Мне, слава Богу есть куда катится. А ты, в своём гробу, можешь хоть перевернуться. Ищи себе другую дуру. У меня твои проблемы уже вот где сидят.

И Алька ребром ладони показала где именно у неё сидят чужие проблемы.

– Ах, Алиан! – Воскликнула Мелина, кидаясь в объятия своего принца, – забери меня от сюда. Прошу тебя, забери.

– Да, конечно. Но ведь ты сама говорила, что она твой самый родной и близкий человек. Между родными иногда возникают конфликты, но ведь это не повод рвать отношения…

– А что тогда повод? Она меня чуть не угробила. Я думала, что меня в хаос затягивает…

– А Принца ты за компанию прихватила, – съязвила Алька, – чтобы в хаосе нескучно было.

– Она меня не прихватывала. Я сам за ней потянулся, – попытался объяснить своё появление благородный влюблённый.

– Это ты думаешь, что сам. Я эту манипуляторшу лучше тебя знаю. Она очень ловко умеет за чужие спины прятаться.

– Но позвольте!..

– Не позволю! – набычилась Алька. – Я не позволю врываться сюда разным всяким неблагодарным которые у меня перед носом дверь захлопывают. Я вам не сирота приблудная. У меня тоже гордость есть.

– Вот видишь, милый, а ты говоришь сестра… Я ей говорю об испытанном мною ужасе, а она о себе только думает. Забери меня от сюда. Я её видеть не хочу.

– Хоть в чём-то наши желания совпадают.

– Конечно дорогая, конечно. Только не надо плакать. Прошу тебя не надо. Вам просто надо успокоится. Это всё нервы. Просто нервы…

Нежно курлыча на ухо всхлипывающей девушки Принц прижал её к своей широкой груди и, под насмешливой Алькиной ухмылкой, растворился в небытие вместе со своей спутницей.

Алька помахала им вслед ручкой, досадуя что не сделала этого раньше, и с тяжёлым вздохом отправилась решать свои проблемы…

***

Дверь открылась с неожиданной лёгкостью.

Алька всё ещё продолжала удивляться когда позади себя услышала: «Девушка! Девушка, вы сумочку свою забыли.»

Плохо соображая что делает Алька взяла протянутую сумочку и кажется даже кивнула в знак благодарности.

Толи старушка похожая на девочку, толи девочка похожая на старушку улыбалась ей доброжелательной улыбкой и придерживала тяжёлую дверь с вежливостью профессионального швейцара.

Наверно надо было задержаться и расспросить, но сразу Алька как-то растерялась, а потом было неловко тарабанить в только что закрытую дверь.

Так и стояла она дура дурой в пролёте этажей старой сталинки и пыталась сообразить кто, что и как она здесь оказалась. Где „здесь“ она поняла почти сразу благодаря неприличной надписи на облупившейся краске подъездной панели. Все остальные, плохо сформулированные вопросы, болтались в её голове как божьи коровки в стеклянной банке – то взлетят птицей, то пузом о дно. И всё торопятся, спешат как будто от их упорства что-нибудь зависит. Ни от кого ничего уже не зависит. Всё что могло произойти уже произошло и коровкам этим из банки уже не выбраться даже если они начнут маршировать строем.

А как же юбочка, с тоской подумалось Альке. Ей обещали юбочку. Специально для неё ткань сделали. Напрасно старались. Хотя почему напрасно. Не напрасно. Мелина на балу будет блистать с рукавами из её юбочки. Смешно, подумалось Альке. Мелина там в её юбочке, а она здесь в дурацком кринолине…

Алька опустила глаза и тяжело вздохнула.

Мало что дурацкий так ещё и грязный. Весь в мокрых разводах и подтёках от взорвавшегося овоща. На заднице наверно вообще грязь налипшая. Алька попробовала рассмотреть что у неё там, но запуталась в изобилие ткани и со стоном опустилась на грязный пол.

Опять неудачное перемещение. Опять грязь и опять костюмчик не по моде.

Алька стащила покров с головы и попыталась им оттереть следы иномирной грязи с одежды. Грязь уже подсохла и не оттиралась зато щекам стало мокро и Алька обтёрла их. Но щёки не просыхали и, устав бороться, она уткнулась носом в кусок ткани, всё ещё пахнущий, теперь уже чужой, вечерней сыростью, и отпустила на волю поток тоски, обид и сожалений.

Алька рыдала так как не рыдала никогда в жизни – с пузырями из носа, с горлом саднящим от всхлипов, до икоты…

Когда слёзы закончились, а горе свернулось пушистым клубочком в районе грудной клетки Алька, всё ещё икая, вернулась в действительность и занялась делом.

Прежде всего она, покопавшись в сумочке, занялась своим лицом. Лицо распухло и плохо помещалось в узких рамках карманного зеркальца, но Альке, с грехом по полам удалось очистить его от грязных разводов, прикрыть пудрой позорно красный нос и придать подобие формы опухшим губам. Сойдёт и так, решила Алька, пятернёй ероша рыжую свою гриву – не на свидание же… (Тяжёлый вздох со всхлипом). От юбки, с помощью маникюрных ножниц, отодрала три четверти подола, превратив шедевр мастериц Модного Дома Шанель номер два в рубище доморощенного гота, обтёрла от грязи свои легендарные ботинки и, перекинув через плечо сумочку раздутую тяжёлым от слёз головным покровом, двинулась вперёд – назад к своей прошлой жизни.