Текст книги "Вход для посторонних (СИ)"

Автор книги: Евгения Бор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц)

Глава 5 Деление опытом

– Толку тебе от моего опыта… – вздохнула Мелина.

– Ну почему же. Никогда не знаешь, что в жизни может пригодится.

– Даже когда знаешь, чужой опыт ума не прибавит и ошибок избежать не поможет.

– Так что, ты знала на что идёшь? Я хочу сказать, знала, что без тела останешься? – заинтересовалась Алька.

– Конечно знала. Я же не по глупости, а по необходимости…

– Что ж за необходимость такая случилась, что ты, можно сказать, с собой покончила?

– Я не самоубийца и не истеричная девица, а умная и расчётливая ведьма, – без тени сомнения сообщила Мелина.

– Что-то ты в своих расчётах напутала, раз я тебе понадобилась.

– Силу я свою не рассчитала, вот и маюсь с тобой сейчас, – призналась со вздохом.

– С арифметикой у тебя тоже проблемы? – не удержалась от ироничного вопроса Аля.

– При чём здесь арифметика, – не поняла ведьма.

– Ну как же – считала, рассчитывала, а в ответе ошибка. Элементарная арифметика…

– Может быть действительно, арифметика, – задумалась, – какая уже теперь разница.

– Действительно никакой. Так как ты у нас оказалась? По задумке или случайно вышло?

– Случайно, – неохотно призналась Мелина, – я думала, что поблизости останусь. Духом недолго побуду и назад. А оно вот как вышло, – тяжёлым вздохом закончила ведьма.

– Ничего себе сюрприз, – присвистнула Алька.

– Не то слово! A если ещё учесть, что я про другие миры и не догадывалась даже, можешь себе представить каково мне было…

– Небось подумала, что на тот свет отправилась, – представила себе Аля.

– А что ещё я могла подумать? Народу много. Все какие-то суетливые, нервные. Дым, копоть и магии ни следа…

– Постой, постой. Ты же сама говорила, что была магия.

– Это я потом уже научилась магию по капелькам собирать, а сперва совсем не почувствовала. Знаешь, как страшно было…

– Могу себе представить.

Что, что, а представить Аля могла всё, что угодно. Воображение и вес – две вещи, которых у неё всегда было с избытком. Вес она победила, а с воображением вели упорную борьбу все члены семьи. «Аля, не витай в облаках. Посмотри на вещи трезво» – была любимая фраза её мамы. «Когда же ты уже повзрослеешь» – вздыхал папа. «Алька, жить надо, а не книжки читать» – поучал младший брат. Но где-то в глубине Алькиной души жила уверенность, что воображение пригодится.

– Тебе ещё повезло, что ты духом бестелесным переместилась, – включилось воображение, – могла и под колёса угодить…

– Нет, не могла. Я оказалась внутри большого дома и на мир только в окна смотрела.

– А выйти боялась?

– И боялась тоже, – призналась Мелина.

– И долго ты в этом доме проторчала?

– Долго, не долго – какая разница. Зато я многому научилась пока в привидениях числилась. Заметила, как я говорю? А ведь я и речь то не понимала, а теперь даже читать умею, – похвасталась ведьма, – только страницы сама не могу переворачивать.

– Стой! Я что, буду здесь как глухонемая, – воскликнула Лялька.

– Сравнила. Я же с тобой. Поймёшь не бойся.

– Ну да. Верно. Я как-то не подумала. А говорить? Говорить я смогу?

– С кем тебе говорить? Ты же никого не знаешь. А со своими знакомыми я поговорю, – в Мелининых доводах резон был, но Альке почему-то стало беспокойно.

– А если мне не понравится, что ты говоришь?

– Как тебе может понравится или не понравится если ты ничего не понимаешь?

– Ты же переводить обещала, – напомнила, начавшая сердится, Алька.

– Не переводить, а держать в курсе. Не буду же я просить, чтобы обождали пока я своему телу дословно расскажу о чём речь идёт?

– Ах телу? – прошипела Алька, – Так я для тебя твоё тело?

– Ну чего ты к словам цепляешься? Ты для меня мой напарник. Так тебя больше устроит?

– Так больше, – успокоилась Алька, – быть телом, это как-то унизительно.

– Ах простите, что задела ваши нежные чувства, – сарказмом дышало каждое слово.

– Я хочу, чтобы ты запомнила – мои нежные чувства задевать не стоит потому, что последствия могут быть очень неожиданными, – Алька постаралась придать своим словам тон угрозы. Таким как Мелина только волю дай…

– Тогда и ты запомни. Весь твой жизненный опыт гроша ломанного здесь не стоит. Под колёса автомобиля ты не попадёшь, потому что здесь нет автомобилей. Здесь другие опасности. Опасные опасности. И светофоров, заметь, здесь тоже нет. Так что придётся тебе меня слушаться иначе ссориться нам с тобой будет не из-за чего.

– Вот только пугать меня не надо…

– Да кто ж тебя, дуру, пугает. Это я тебя предупреждаю.

– Я учту, – с независимым видом сообщила Аля и задумалась.

Алька думала о совсем неподходящих вещах. О том, что статья так и останется ненаписанной, что гадалка, предсказавшая ей перемены в жизни, была более чем права, что выполнение последних двух пунктов жизненного плана придётся отложить на неопределённое время и что Владислав Сергеевич пригласит на ужин кого-нибудь другого. Может быть даже ту же Ольгу. От этих мыслей Альке стало совсем грустно. Хотя, куда уже грустней. Сидит, запертая в чужой могиле и выслушивает угрозы бестолковой ведьмы, которая нуждается в её, Алькиной помощи, но упорно отрицает очевидное.

Алька тяжело вздохнула.

– Рассвет скоро, – сообщила Мелина, – отдохнула бы, а то нам до города не меньше часа шагать, завтрак и того позже будет.

– Ничего, я выдержу, – заверила Аля, заталкивая в глубины подсознания мысли о еде.

– Выдержит она, – фыркнула ведьма, – думай тогда о чём-нибудь другом, а не о бабушкиных пирожках.

– Так ты мысли мои слышишь! – всполошилась Алька.

– Нет, это не мысли. Это твоё голодное воображение. Я даже запах этих чёртовых пирожков чувствую. Прекрати сию же минуту. Мне уже дурно от вони.

– Никакая это не вонь. Это аромат. Не нравится – не нюхай.

– Можно подумать, у меня есть выбор. Вообрази что-нибудь без запаха. Тебе же не важно, что хотеть. Или захоти что-нибудь в упаковке…

– Кильку в томате, – предложила вредная Алька и услышала в ответ мучительный стон.

– У тебя даже консервная банка воняет.

– Ничем не могу помочь. У любой еды есть запах, а у меня ассоциативное мышление. Кстати сказать, кильку в томате я на дух не переношу.

– В этом я с тобой полностью солидарна. Давай лучше бабушкины пирожки.

– То-то же, – Алька поздравила себя с мелкой победой, – Так я так и не поняла – ты мои мысли слышишь или как?

– Когда ты со мной общаешься, то да, слышу. Так что рот можешь держать закрытым, а когда ты сама по себе, то только чувствую как мысли шевелятся.

– Значит личное пространство у меня всё-таки есть, – обрадовалась Алька.

– В туалет всё равно вместе ходить будем, – в голосе Мелины радости не было.

– Хорошо, что мы девочки, – глупо хихикнула Аля.

– И это единственно общее между нами.

Глава 6 На грязной дороге

Склеп они покинули на рассвете.

Солнце тонкой полоской алело на горизонте, а над головой густела темнота, подсвеченная облаками. Ничего иномирного Аля в пейзаже не наблюдала.

Обычное осеннее утро, обещающее обычный осенний день.

Серые надгробья в утренней серости. Вдалеке кучерявые сгустки тёмной растительности – кусты ли, деревья – не понятно.

Воздух может быть чуть свежее и прозрачней, а так самое всё обычное. Аля даже разочаровалась немного. Чего она ожидала? Наверное, чего-нибудь вроде компьютерной графики популярных игр или спец эффектов мистических фильмов, но всё было таким обыкновенным, что даже обидно.

Вот она, Аля Прошина, в чужом, мире, а в мире этом ничего незнакомого. Такое чувство, что на экскурсию в деревню приехала.

Под ногами дорога, засыпанная крупным гравием. Идти по такой очень неудобно тем более, что жидкой грязи здесь тоже достаточно. Аля порадовалась, что хоть с ботинками ей повезло. Вот одела бы она вчера балетки, как настаивала бабушка, сейчас бы уже шлёпала босиком.

В ногах путался грязный подол и мешал широкому шагу. Следовало бы придержать его руками, но Алька прижимала их к груди в надежде сохранить тепло собственного тела, просачивающееся сквозь ветхий платок, которым была обмотана грудь.

Лялька смутно представляла себе свой туалет, но догадывалась, что похожа на чучело, обёрнутое в саван. Хотя почему похожа – она и была чучелом в саване. На что ещё можно было рассчитывать в таком месте и в такое время. Было бы чуть теплее, и Алька сорвала бы с себя всё это тряпьё – и плевать на всякие там угрозы. Но холод был сильнее брезгливости и капризов. Он вообще был сильнее всех прочих чувств и желаний. На борьбу с ним уходила вся энергия и Альке оставалось только покорно переставлять ноги и шмыгать замёрзшим носом.

– Долго ещё? – в который раз спросила она у молчаливой Мелины.

– Уже скоро, – в который раз ответила та.

– Твоё скоро когда-нибудь наступит?

Если бы вопросы надо было задавать вслух Алька бы от них воздержалась, но мысленное общение располагало к брюзжанию, чем Алька с удовольствием и занималась. Мелина даже не пыталась возражать. Просто периодически напоминала, что в конце дороги их ждут еда и тепло. Надо только ещё чуть-чуть потерпеть. И Алька терпела. А что ещё ей оставалось делать? Терпеть, переставлять ноги и злиться на этот негостеприимный холодный мир.

– Пока тебе всё равно делать нечего, может расскажешь куда мы идём и что там нас ожидает? – вопрос этот уже давно беспокоил Альку, да только задать его она боялась. Думалось ей, что и сама Мелина ответа не знает, но упорно свои сомнения скрывает от попутчицы. Было в её молчании какое-то подозрительное напряжение. Словно она искала и не находила ведомые только ей знаки и приметы. – А может мы с тобой заблудились? – озвучила свои мысли Алька.

– Не говори глупости, – в голосе Мелины не было уверенности, только раздражение, – дорога доведёт нас до города, а там уже легче будет. Ты, главное, шевелись бодрее. Бабушкиных пирожков я тебе не обещаю, но голодными мы не останемся.

– Ты то уж точно голодать не будешь, – не удержалась от колкости Алька, – духи, говорят, энергию из воздуха черпают.

– Меньше бы ты разные глупости слушала. Духи и есть энергия. Только я уже не дух и желудок у нас один на двоих…

– Я что же теперь за двоих жрать должна? – Альку такая перспектива не радовала.

– Я же сказала – желудок один. Больше, чем влезет не съедим. Только, – в голосе послышались просительные нотки, – ты когда будешь еду выбирать, учитывай и мои вкусы. Хорошо?

– Учту, – пообещала щедрая Алька, – мне вообще всё равно. Я в вашей еде не разбираюсь. Только скорее бы до неё добраться.

– Уже скоро, – повторила надоевшую фразу Мелина.

– Послушай, а платить мы чем будем? – всполошилась Алька и даже сбилась с шага, – у меня ничего нет и выгляжу я не очень респектабельно. Меня в приличное заведение и не впустят даже…

– Мы сперва в Храм пойдём. Там нас и согреют, и накормят…

– Это у вас что-то вроде приюта для нищих, – Алю Прошину подобное предложение даже не удивило. А куда ещё податься грязной и обтрёпанной девице в чужом мире. Конечно, в приют для сирых и убогих. Хорошо, что такое место есть, а то пришлось бы ей руку за милостыней тянуть.

Мысли были такими грустными, что Аля почувствовала, как глаза набухают тёплыми слезами. Говорят же, что от тюрьмы и от сумы… Вот и пришло её время. И университет не уберёг, и даже безопасная работа не защитила.

– Ну что ты сразу скисла. Нам ведь только отдохнуть, с силами собраться… Если хочешь знать, ведьмы нищими не бывают.

– Я думала – ведьм не бывает, – буркнула Лялька, – а оказывается, что всё бывает.

– А ты журналистское расследование проводишь, – напомнила Мелина.

– Какая я, к чёрту, журналистка. Глухая, немая и безграмотная…

– Зато одна на весь мир.

– У вас здесь что, нет журналистов? – заинтересовалась Алька.

– У нас и газет нет.

– Как это нет? А как вы новости узнаёте? Или и новостей у вас тоже нет?

– Новости есть, но так сказать, устные. В любой траттории тебе их столько порасскажут, что за неделю не перескажешь.

– Такие новости сплетнями зовутся, – Алю возмутило несерьёзное отношение к информации.

– Всех всё устраивает, – заверила Мелина.

– Не мир у вас здесь, а большая деревня.

– Зато мы окружающую среду не загрязняем, – Мелина, уловив растерянность собеседницы, удовлетворённо хмыкнула, – разными всякими геноцидами мы тоже не занимаемся.

– И вообще вы белые и пушистые, – резюмировала Алька, – теперь понятно почему ты без тела осталась. Да у вас здесь Джек Потрошитель в каждой подворотне может злодействовать, а вы будете пиво попивать и с соседями сплетничать.

– У нас Джеки Потрошители не водятся. Это у вас жизнь человеческая гроша ломаного не стоит.

– А кто мне тут про костры рассказывал? Или мне просто послышалось.

– Иногда, заметь, иногда, костры необходимая мера. И потом, костры уже давно не горят. Другие методы нашлись.

– Может быть тебя из твоего тела в наказание выпихнули? – вспыхнуло подозрение.

– Мне, если хочешь знать, столько же лет, как и тебе. Я ещё несовершеннолетняя. Меня никто ни наказывать, ни поощрять не имеет права.

– А кто занимается воспитанием несовершеннолетних?

– Родители, конечно, кто же ещё…

– Что же твои родители не доглядели? – Аля подумала о своих родителях. Она, конечно, совершеннолетняя, но они всё равно беспокоятся. Наверно уже разыскивают её по друзьям и знакомым. А может уже и в полицию заявили.

– Я сирота под королевской опекой, – сообщила Мелина, – меня некому ни похвалить, ни наказать, ни защитить…

– Детдомовская что ли? – отвлеклась от своих переживаний Алька.

– Ты имеешь ввиду приютская? Нет я не приютская. У нас в приютах таких как я не держат, – в голосе Мелины слышалось сожаление, – я с родственниками жила.

– С родственниками – это хорошо. С родственниками – это лучше, чем в приюте, – высказала Алька общепринятую догму.

– На тебя бы посмотрела, – Мелина явно к родственникам нежных чувств не питала, – они в моём доме жили, моими слугами командовали, а меня ни в грош не ставили. Думаешь очень приятно узнавать, что против тебя заговор замышляют. И не враги какие-то, а люди родные. Те, кто о тебе заботится должен и кого ты должна любить и уважать.

– Так что, на тебя покушались? – Лялька застыла с поднятой ногой.

– Планировали. Но не вышло у них, как видишь, – Мелина гордилась своей удачей.

– Это смотря как посмотреть, – не согласилась Алька, – по-моему очень даже вышло. Тела у тебя нет, а дух без тела – это приведение. А приведение – это значит уже не живое. То есть мёртвое.

– А как же „я мыслю значит существую“?

– Тот, кто это сказал, был всё-таки при теле…

– Я тоже при теле, только оно где-то без меня. Я очень хорошо его чувствую. Особенно с тех пор как вернулась.

– Вот как? Зачем же я тебе понадобилась? Лети к своему телу и занимай своё личное пространство.

– Сколько можно повторять одно и тоже. Я не дух. Летать не могу. До моего тела ещё добраться надо.

– Твои родственнички, наверно, давно уже тебя закопали. Им же наследство надо, а не тело твоё.

– В том-то и дело, что без меня им наследства не видать. Или я или корона. У нас здесь свои правила наследования.

– А вдруг они, я имею ввиду твоих родственников, тебя специально из тела выжили что бы до наследства добраться?

– Я долго над этим размышляла и думается мне, что они не ожидали, что я сбегу, – Мелина перешла на таинственный шёпот, – думается мне, что они просто хотели из меня декорацию сделать.

– Зачем им это?

– Жадные очень.

– А откуда ты вообще об их плане узнала, – полюбопытствовала журналистка Прошина.

– Случайно. В моей жизни вообще всё случайно происходит. – вздохнула тяжело ведьма, – я по тайным переходам лазила. Вообще-то о них все знают. Тайные это просто название такое. Никто ими особо не интересуется, а мне скучно было, вот я там и проводила кучу времени. Не без пользы, надо сказать.

– Неужели клад нашла, – подсказала журналистская чуйка.

– Нашла, – не очень охотно призналась Мелина, – но не об этом сейчас речь. Я подслушала как они планы свои обсуждали. Даже не сразу поняла, что это обо мне говорят. Просто любопытно стало.

– А когда поняла?

– А когда поняла – испугалась очень. Честно говоря, я к тому времени совсем ещё глупой была. Меня даже и не учили ничему. Я как-то сказала, что учится не хочу. Хорошо, сказала тётушка и от меня все учителя отстали. Очень я этому радовалась, даже перед Лоной хвасталась.

– А Лона у нас…

– Кузина моя. Тётушкина дочка.

– Понятненько…, небось дочке своей твоя тётушка поблажек не делала.

– Я думала, что это потому, что я главнее.

– В каком смысле главнее?

– Ну в смысле, что я хозяйка, наследница…

– А ещё избалованная дура, – сделала свой вывод Лялька, – ещё хорошо, что грамоте обучили.

– Пока мама жива была я очень даже хорошо училась, – не без гордости сообщила Мелина.

– И сколько тебе было когда мамы не стало?

– Почти четырнадцать.

– А совершеннолетие у вас, когда наступает, – продолжала допрос Лялька.

– У всех по-разному. Моё наступит в двадцать пять.

– Скоро уже. У тебя, когда день рождения?

– Понимаешь, я тут со временем ещё не разобралась, – смутилась ведьма, – может быть мне уже исполнилось…

– Давай подойдём к этому вопросу с другого бока. Сколько тебе было когда ты без тела осталась?

– До совершеннолетия год оставался.

– И сколько времени ты у нас проторчала?

– Откуда я могу знать сколько? Я же духом была. Духи времени не чувствуют, – Мелина возмутилась нетактичному вопросу.

– Но ведь пока ты у нас языку училась и магию по крупицам собирала ведь и здесь время на месте не стояло, – попыталась объяснить ход своих мыслей Лялька.

– Я же говорю, что со временем ещё не разобралась.

– Вот я и пытаюсь тебе помочь разобраться, – продолжала настаивать Аля.

– В другой раз, – оборвала Мелина, – мы пришли. Тебе лучше отойти в сторонку. Здесь поаккуратней надо.

– Ну давай, рули. Только не забудь меня горячим чаем напоить. Я сутки без воды, а это, если хочешь знать, для организма очень вредно.

– Для нашего организма мне ничего не жалко, – кажется Мелина пошутила, или Альке показалось

Глава 7 Завтрак в Храме

Оглядываться по сторонам, не подымая глаз – занятие безнадёжное.

Алька внимательно изучила покрытие мостовой, обувь немногочисленных прохожих, чахлую растительность узких газонов и утреннее небо в зеркалах луж. Собранной информации было немного, но Александра Прошина умела делать выводы.

Город был небольшим и старым. Когда-то он процветал, но с тех пор минуло уже немало лет.

Брусчатка тротуара была уложена на совесть, но время нашло способ напомнить о себе, разрушая не рукотворное мастерство каменщиков, а фундамент, это мастерство удерживающий. Многочисленные мелкие лужицы требовали внимания городских властей и аккуратности пешеходов.

Пешеходы, обутые в уродливые сапоги с деревянной подошвой, старались, а вот городские власти…

Аля, учитывая раннее время, предположила, что обладатели этой обуви люди рабочие. Возможно, даже низко квалифицированные, а значит бедные. Шли они торопливо, привычно обходя наиболее глубокие лужи. На Алю внимания не обращали, занятые своими делами и заботами. Женщины в длинном, мужчины с заправленными в сапоги штанами. Всё одинаково серое и грустное. Только голубое небо в лужах и осеняя зелень газонов оживляли скучную серую обыденность.

Мелина, взявшая на себя руководство, двигалась с той же торопливостью что и окружающие её люди. Возможно она действительно спешила найти приют, но у Альки создалось впечатление, что просто следует какой-то местной традиции.

Остановились они у подножия стёртых ступеней. Рядом стояли другие люди и Алька, хоть и не видела, но была уверена, что людей много.

Звон колокола расколол утреннюю тишину как молоток грецкий орех. Деревянные подошвы застучали вверх по ступеням и Аля, ведомая Мелиной, присоединилась к шествию.

Ступеней было много. Были они широки и неудобны для подъёма. К стуку шагов добавилось пыхтение утомлённых людей, и Алька, с гордостью, отметила, что она даже с дыхания не сбилась.

Вот и последняя ступень. Перед ней тяжёлая дверь, украшенная резьбой и металлическими заклёпками. Внушительная такая дверь. Вызывающая почтение и любопытство.

Толпа замерла, и только запоздавшие нарушали напряжённую тишину шуршанием нетвёрдых шагов и лёгкими стонами облегчения.

Колокол громыхнул ещё раз, так близко, что звук волной прокатился от пяток до ладоней и заложил уши вязкой кашей. Алька было дёрнулась чтобы уши ладонями зажать, но Мелина не позволила.

Тяжёлая дверь открывалась медленно и со скрипом.

На пороге колыхалась длинная тёмная юбка по подолу украшенная золотым орнаментом. Прозвучал бесполый голос и толпа ответила гулом. Мелина тоже повторила слова приветствия и протянула вперёд Алькины грязные руки – одну, правую, ладонью вверх, а левую наоборот. И застыла в ожидании.

Ожидать пришлось долго, но в конце концов юбка с орнаментом добралась и до них. Было произнесено несколько слов, а потом Алька поняла, что завтрак уже совсем близко.

В помещении было совсем сумеречно и не намного теплее чем снаружи, но Алькин чуткий нос улавливал съедобные запахи, а ноги бодренько следовали к долгожданной цели.

Целью оказался огромный, подвешенный на треноге, металлический котёл. Рядом стоял стол с деревянными мисками, одну из которых взяла Мелина и в которую влили большой черпак, не особо аппетитного на вид, варева. Внешний вид еды мало волновал Альку, зато оголодавший желудок обрадовался. Вкуса она распробовать не успела – горячая смесь очень быстро закончилась.

– А добавки здесь не дают, – поинтересовалась у Мелины.

– Нет, не дают, – не задумываясь ответила та.

Каши им жалко, – обиделась Алька и огляделась.

По её, Алькиным городским понятиям, народу было совсем немного – ну может сотня и наберётся…

Храм был похож на ангар – большой, пустой и совершенно не гостеприимный. Двое служителей сторожили котёл, а третий, с узорами, стоял чуть в стороне и, кажется, сторожил своих же. По крайней мере, внимательного взгляда от процедуры раздачи варева он не отрывал.

– Этот здесь главный? – посмотрела на украшенного служителя.

– Это взирающий, – пояснила Мелина, – он следит чтобы взвар получили все страждущие.

– Бывает, что не хватает? – удивилась Лялька.

– Бывает, что сюда приходят не страждущие.

– Неужели кому-то настолько лень готовить завтрак, что он попрётся в Храм за дармовщинкой?

– Не за дармовщинкой, а за удачей, – объяснение было не совсем понятным, – По легенде, в этом котле варил свой взвар сам Боримор – первый пророк Всевидящего. Каждое утро служители Храма, следуя древнему рецепту, варят в нём свой взвар и все верят, что отведав его человек обретёт удачу и покровительство Боримора

– Так это мы получили порцию удачи! А я надеялась на завтрак…

– Удача важнее.

– А может нам двойную порцию выдадут? Нам ведь обеим удача нужна. Только не надо мне опять объяснять, что желудок у нас один. Я свой желудок отлично знаю, и ему нужна ещё одна порция, можно просто каши.

– По правилам, человек может только раз в жизни этот взвар отведать и только тогда, когда нужда и вправду придёт.

– Значит голодная я здесь одна, – вздохнула Алька, – а может попробуем ещё один заход сделать? Только в этот раз рулить буду сама. Если прогонят я и без перевода пойму.

– Твоей наглости можно только удивляться, – Мелина неодобрительно вздохнула, но в сторону отошла.

Алька пристроилась в конец малочисленной очереди за унылым, плохо пахнущим стариком. Впереди стоящие на неё внимания не обратили, а за ней уже никого и не было.

Очередь продвигалась достаточно медленно чтобы у Альки появились сомнения в правомерности своего поступка. Традиции вещь упрямая. С традициями надо поделикатней. Вот выкинут её из Храма и куда она, опозоренная, денется.

Мелина упорно молчала, видимо решив предоставить Альке возможность самой выпутываться. Алька уже была готова уступить доводам рассудка, но подошла её очередь и в руках девушки оказалась вторая миска горячего варева.

Она так удивилась, что даже спасибо сказала.

Взгляд старшего служителя, словно острый крюк, впился ей в переносицу. Сердце перепуганной иномирянки билось у основания шеи, а руки прижимали горячую миску к опустевшей груди. Эту миску Алька не отпустила бы даже если бы служители втроём кинулись её отбирать. Но никто на Альку не набросился и она, ёжась под колючим взглядом, отошла от котла и торопливо, обжигаясь и захлёбываясь, влила в себя вторую порцию удачи.

Вот теперь можете меня гнать прочь. Можете даже гнать с позором, – подумала Алька, демонстративно утирая губы грязным рукавом.

Где-то в глубине сознания притаилась Мелина, разделяющая с Алькой напряжённое ожидание.

Служитель отвёл взгляд, и обе вздохнули с облегчением.

– Можем уходить, – сообщила Алька и попыталась, по старой привычке, взлохматить свою рыжую шевелюру. Попытка не удалась – голова, по самые брови, была обмотана тюрбаном, на ощупь очень похожим на органзу. Вопрос прокатился по сознанию требовательным набатом.

– Ну да, это твоя юбка. А чем ещё я могла голову прикрыть, – возмутилась, уверенная в своей правоте Мелина.

– У тебя не нашлось ещё одной серой тряпки? – негодовала Алька. Зловредная ведьма, походя, задела святая святых – эстетическую составляющую девичьей натуры, – Как можно намотать на голову розовое если всё в грязно-серых тонах.

– Она уже давно не розовая.

– Что значит давно не розовая! Я её вчера вообще в первый раз одела.

– Потом в грязи повалялась, – напомнила Мелина.

– Какой бы грязной она не была, она всё равно чище этой гадости в которую ты меня увернула.

– Я тоже так подумала, – призналась ведьма, – ну не смогла я нам на голову куски савана намотать…

– Радуйся, что я в зеркало себя не вижу, – начала успокаиваться Алька.

– Я тоже.

– Радуешься?

– Не вижу…

– Господи, за что мне это! – воскликнула Алька и утешилась мыслью, что знакомых ей здесь не встретить.

Они были уже у самой двери когда Аля почувствовала чужую руку на своём плече.

Очень хотелось вырваться и кинуться прочь, но Мелина удержала.

– Он говорит, что знает, что нас двое.

– Это хорошо или плохо? – вопрос прозвучал совсем по детски, но Альке было не до высокого слога.

– Не знаю, – ответ был ещё короче.

Рука просто лежала, но ощущение было, словно сухая птичья лапа впивается. Что-то сказала Мелина, что-то прозвучало в ответ. Ощущение не изменились, но проснулось любопытство и затих страх.

Алька всматривалась в лицо своего собеседника, пытаясь угадать его мысли. У неё это не очень получалось, но спокойствие ведьмы обнадёживало и Алька решила, что блеск колючих глаз на высохшем морщинистом лице даже доброжелателен, а рука не удерживает, а просто успокаивает. Да и интонации голоса звучали увещевательно.

– Он сказал, что они нам помогут, – без особого восторга сообщила Мелина.

– С чего бы это?

– Мне что, так и спросить?

– Какая в принципе разница. Помогут и ладно. Не в нашем положении от помощи отказываться.

– Рада, что ты это понимаешь, – Мелина вернулась к разговору с храмовником, а Алька продолжила внимательное изучение собеседника – всё равно больше делать было нечего.

Возраст угадать было невозможно. Он мог быть и хорошо сохранившемся старцем и плохо выглядящим мужчиной средних лет. Кожа его была смуглой а бровей вообще не было, словно выщипаны. Голова прикрыта чем-то вроде капюшона не пришитого к воротнику, а придерживаемого тонким обручем поперёк лба. Одежда тёмная и мешковатая, а золотой каймой обшит не только подол, но и длинные рукава бесформенной хламиды.

Обстановка Храма была такой же скудной как и одежда служителей. Серый холодный камень стен, немного золота на задней и единственное отверстие, кроме двери – дыра в центре высокого потолка через которую в помещение проникал скудный утренний свет.

Света становилось всё больше и вдруг, ворвавшийся солнечный луч, осветил хмурое пространство и поражённая Алька увидела, что всё помещение украшено, как кружевом, барельефным узором. Рассмотреть детали Альке не удавалось, но ощущение восторга она испытала в полной мере.

Даже удивлённая Мелина отвлеклась от разговора со взирающим.

– Действительно красиво, – а потом добавила, – отец всевидящий говорит, что Храм редко являет своё истинное лицо посторонним.

– Просто, наверно, в это время посторонних в Храме уже не бывает, – рациональная Алька не верила в мистические знамения.

– Думай как знаешь, но помощь Храма нам теперь гарантированна.

– У меня, ко всякого рода гарантиям, очень подозрительное отношение: они имеют обыкновение заканчиваться как раз тогда, когда помощь требуется.

– Мы сейчас не о пылесосе говорим, – Мелину явно злил Алькин цинизм.

– А мне не гарантии нужны, а вода с мылом…

– Будет тебе и вода и мыло. Только язвить прекрати. Мне кажется, что он тебя понимает.

– То есть как это? А что я такого сказала? Я же вообще молчу.

– Ты очень громко молчишь. Закрой рот, а то у меня не выходит.

– А ты скажи что-нибудь умное, – Алька от вредности не желала выполнять пожелание ведьмы, – или пусть этот скажет.

И „этот“ сказал на чисто русском языке:

– Вам с дороги отдохнуть надо, а потом мы все вместе поговорим.

Алькин рот захлопнулся так резко, что даже зубы клацнули.