Текст книги "Вход для посторонних (СИ)"

Автор книги: Евгения Бор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 41 страниц)

Глава 36 Что делать

– Алька! Надо что-то делать, – вопила Мелина в сонной Алькиной голове.

– Что? – спросила та, приходя в себя после того как поднялась с пола, – что мы с тобой можем сделать?

– Ну я не знаю. Ты же у нас специалист по кризисным ситуациям.

– Где ситуацию, а где я, – Алька потёрла ушибленный бок, – тебе надо успокоится и тогда, я надеюсь, мне удастся понять куда и зачем мы собираемся бежать. Мелина, давай положим подушку. Я уверенна, что она нам не понадобится.

– При чём здесь подушка? Меня сейчас насиловать будут! – заорала ведьма, но подушку всё-таки отпустила.

– Кто? – Алька нервно оглянулась, ища насильника. В спальне кроме неё никого не было.

– Пелин, кузен мой. Ну какая разница кто? Главное, что я против.

– Это я уже поняла, – заверила Алька, натягивая на себя мужские штаны, – теперь хотелось бы понять как он это сделать собирается.

– Ну я в подробности не стала вникать, сразу к тебе кинулась.

– Ты за советом, или у тебя план есть?

– У меня истерика, непонятно разве? Планом ты займись…

– Я не могу одеваться и план составлять одновременно,

– Если ты не перестанешь обе ноги в одну штанину толкать, то быстро одеться тебе не удастся. И вообще, займись лучше планом. Штаны потом натянешь.

– На меня твоя истерика так действует. Соображаю плохо. Давай сперва успокоимся.

– Легко сказать. Я там лежу, совсем одна, а эти решили на мне следы оставить…

– Эти, как я понимаю, насильники?

– Ну да. Тётушка сказала, что времени мало и что надо торопиться.

– Тебя тётушка насиловать собралась? – искренне удивилась Алька.

– Она у них там главная…

– А этот, который тебе книжки читает, он тоже насиловать собрался?

– Девиан? Нет. Он там совсем один лежит отравленный… – из Алькиных глаз полились слёзы.

– С чего ты решила, что они его отравили? Он всё-таки им не чужой… И рыдать прекращай. Ты мне думать мешаешь, – Алька утёрла глаза, подвернувшейся под руку, рубашкой.

– Может не до смерти, – всхлипнула Мелина, – она Пелина ругала, но не сильно. Если бы насмерть, она бы сильнее ругалась.

– Это хорошо. Будем считать, что с твоим приятелем всё не так уж плохо. Теперь о тебе. Ты там совсем одна лежишь?

– Совсем.

– В гробу, как и прежде?

– В гробу…

– Это хорошо.

– Что ж в этом хорошего? – Мелина даже обидеться была готова.

– В гробу тебя насиловать не будут.

– Откуда ты знаешь?

– Неудобно потому что, – Алька коварно усмехнулась, – стенки гроба мешать будут.

Мелина растеряно молчала, пытаясь осмыслить озвученное заявление, сделанное с неожиданной уверенностью.

– Это не значит, что они не будут пытаться, – продолжила Алька всё с той же усмешкой, – но одному с этим делом не справится. Не будут же твои родственницы активную помощь оказывать.

– Нет, но Пелин…

– А Пелин сам тебя из гроба не вытащит. Нет, он конечно может попробовать, но по-тихому у него ничего не получится. Он ведь по-тихому хочет?

– Ну да. Чтобы Король подумал, что у нас с ним…

– Ага, тайная связь о которой в караване за час все знать будут. Не станет твой кузен рисковать, а доверится ему некому…

– Лона говорила что-то о любимом…

– О любимом? Так твой кузен ещё и гомик? Вот смеху то!

– Ничего смешного не вижу, – Мелина, переставшая что-либо понимать, решила всё же обидеться.

– Интересно, его мамаша в курсе? – продолжала веселится Алька, – наверно нет. Да он с большей охотой пойдёт ямы рыть, чем твой труп насиловать…

– Потому, что труп или потому, что мой? – Мелина и сама поняла, что глупый вопрос задала, – я хотела спросить – откуда такая уверенность? – поспешила она исправиться.

– Жизненный опыт, моя дорогая. Жизненный опыт.

– Тебя что?..

– Типун тебе на язык. Нет конечно. Просто у некрофилов и гомосексуалистов ориентация не совпадает. Или одно, или другое. Если бы у твоего кузена эти направления совпадали – им бы уже давно психиатры занимались, а он, как я понимаю, производит впечатление почти нормального человека.

– Но тётушка ему сказала чтобы он…

– Мало ли что она ему сказала. Против физиологии не попрёшь. Я могу ещё представить себе если условия подходящие созданы… Короче говоря, заканчивай с истерикой. Спокойно расскажи, что там у твоего гроба происходит.

– Не могу я рассказывать – опять истерика начнётся.

– Так всё плохо?

– Хуже некуда, – тяжело вздохнула Мелина, – они там совсем умом двинулись. Даже родного брата не пожалели…

– Будем надеяться, что всё-таки пожалели. Ты точно ему помочь не можешь?

– Нечем же! Я там привидением порхаю. Сквозь стены просачиваюсь, а у Девиана даже пот со лба утереть не могу.

– А ты пробовала?

– Что пробовала?

– Ну пот утереть, пробовала?

– Не помню. Нет, кажется. Что толку пробовать. Что я, привидением не была…

– Ну и что, что была. Могла бы попытаться. Обстоятельства ведь изменились, ты в свой мир вернулась и тело твоё, можно сказать, в двух шагах…

– И мне реальные кошмары снятся, – закончила Алькины рассуждения Мелина, – я даже не могу туда по своей воли попасть.

– Это спорный вопрос. Ты же не пробовала.

– Мне первого раза за глаза хватило. Собственное тело, лежащее в гробу, зрелище не из приятных.

– Не о твоём теле сейчас речь идёт. У тебя друг в беде, а ты даже не можешь посмотреть как он там один справляется.

– Что ты мне душу травишь? Я от тебя совета жду, а ты…

– А ты не жди, – оборвала её Алька, – ты в свой талмуд загляни, может быть там что полезное найдёшь.

– Пока я искать буду…

– Если ты думаешь, что от слёз больше пользы, тогда конечно, продолжай их лить. Мне не жалко. Друга твоего жалко. Но что я могу? Только советы давать которые тебя не устраивают.

– Хорошо. Я поищу в гримуаре, но ты продолжай думать. Я, почему-то, на тебя больше надеюсь.

«Эту фразу можно считать признанием моих заслуг.» – подумала Алька и наконец-то натянула на себя штаны.

До рассвета было ещё далеко, но спать уже не хотелось, и Алька решила заняться хозяйством.

Не самое её любимое занятие. Душу, как хотелось бы бабушке, она в это дело не вкладывала, зато мысли бурлили и фонтанировали, словно колдовское варево в котле. Особенность эту она ещё в детстве заметила – перед Алькиными экзаменами вся квартира сияла.

Вот и сейчас она, выгребая золу из камина, добросовестно выполняла Мелино поручение.

Думать следовало о безопасности тела, а непослушные мысли всё норовили свернуть в сторону анализа глобальных проблем. В Алькином воображении даже название статьи возникло, напечатанное жирным курсивом: „Диалектика софизмов, или откуда ноги растут.“

Но от куда-то они должны расти.

Охоту на ведьм в Алькином мире возглавили религиозные фанатики, а здесь религия совсем не воинственна, даже наоборот. Но костры горели, и слово „ведьма“ – нарицательное. За что их так? Вот ведь и целительницы и в бога своего Всевидящего верили, а их сожгли и вспоминать не желают.

Странно это всё. Очень странно. Особенно если вспомнить о том, что мир тут магический. Магией здесь все дырки затыкают. Магов уважают, семьи их возвеличивают…

Может быть конфликт был между магами и ведьмами?

А что? Очень даже может быть. Так сказать, борьба за первенство…

Хотя, какое первенство, если на магах здесь всё держится.

Они и сеют, и жнут, и тепло дают…

А ведьмы?

Что ведьмы. Так, по мелочам. Так сказать, для дома для семьи.

Конечно нельзя забывать, что ведьмовское колдовство Мелину в другой мир забросило, но это комбинация глупости, отчаянья и отсутствия наставника. Смесь получилась убойная.

А целых три опытных ведьмы всего-навсего народ хищными кустиками пугают. Долго правда пугают… Хорошо, что к ним в руки Мелин гримуар не попал. Хотя почему хорошо? Может быть в их руках от него бы больше толку было.

Мысль о толке Альку смутила.

Ну какой, к чёртовой матери, толк если в руках у обиженных женщин окажется сила и появятся возможности? Опять запылают костры. Только неизвестно кто гореть будет.

Баланс нужен.

А баланса в этом мире нет.

Вернее, он есть. Его корона сохраняет. Разделение магов по гильдиям. Наблюдатели там всякие. Использование и производство артефактов… Нет, баланс есть, только женскую составляющую из этого баланса удалили – выжгли, в прямом смысле этого слова. Под корень выжгли. Словно аппендицит вырезали.

Наверно были на то основания.

Женщины коварны.

Вот была бы Мелина тётушка ведьмой – мало бы не показалось. Она и без ведьмовского колдовства такое замутила, что жуть берёт. А была бы ведьмой?.. А если бы много таких было?..

Алька, озадаченная ходом своих мыслей, уставилась на весёлый костерок под, до блеска вычищенным, чайником.

Нет, куда-то не туда забрели её мысли.

У врагов два тела в заложниках, а она о балансе думает.

О безопасности этих тел думать надо.

О безопасности почему-то не думалось.

Думалось больше об опасностях в которых эти тела могут оказаться.

Вариантов было так много, что Алька даже удивилась коварству своего воображения. Наверно некоторую роль в этом сыграло большое количество прочтённых детективов. В детективах всегда совершается преступление, а потом уже проводится расследование. Ей же надо провести расследование до преступления, а ещё лучше преступление предотвратить.

Как же предупреждаются преступления?

Бронежилет очень популярный метод. Хотя, от яда бронежилет не защитит. Зато защитит от изнасилования, если выполнить его в виде бронетрусов. Кажется такое уже было и называлось это поясом невинности.

А что, хорошая идея, только как её в жизнь воплотить?

А может просто накрыть гроб крышкой и на замок запереть?

Вряд ли эта идея понравится Мелине, но если выбирать между бронетрусами и крышкой, лично она, Алька, предпочла бы крышку. Под крышкой спокойней и о внешнем виде беспокоится не надо.

Хотя, если подумать, замок можно вскрыть и гроб по досочкам разобрать…

Охрана нужна, свидетели… А охрану со свидетелями у нас травят… Вот засада!

Надо чтобы и охраны и свидетелей было много. Так много чтобы все поняли, что это не болезнь случайная, а подготовка к преступлению. Тогда и враги десять раз подумают прежде чем свои замыслы осуществлять.

А если не подумают, то им же хуже будет.

Глава 37 И станет явью сон

К тому моменту, когда Мелина, замученная и заученная, выбралась из застенок подсознания, Алька наслаждалась уже второй чашкой кофе.

– Ты вовремя. Я как раз твою только начала, – обрадовала она, предоставляя измученной подруге возможность насладится напитком самостоятельно. Та хлебнула, скривила моську и добавила ещё две ложки сахара.

– Ну как успехи? – Алькино терпение не было бесконечно, да и мысль о пагубном влиянии этих, совершенно лишних, с точки зрения Альки, двух ложек сахара, на её, Алькину между прочим, талию, не способствовала проявлению этой добродетели, – чем радовать будешь?

– Хочешь, могу тебя в брюнетку перекрасить?

– Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз. По делу что-нибудь полезное нашла?

– Кое что есть, но мне, в прямом смысле этого слова, надо быть на месте, а как это сделать я не знаю. Так что все мои знания гроша ломаного не стоят, – и слеза распустила круги по тёмной поверхности остывающего напитка.

– Реветь прекращай, – жёстко велела Алька. На самом деле ей было очень жаль свою ведьму, но она чувствовала: прояви она сейчас хоть каплю жалости и сочувствия, и дело закончится рыданиями и причитаниями. Причём и рыдать, и причитать они будут на пару, – думать надо, а не слёзы лить.

– О чём думать? – с тоской воскликнула Мелина и закашлялась, поперхнувшись своим сиропом.

– О том, что ты однажды уже из своего тела выпрыгивала. И не куда-нибудь, а в другой мир запрыгнула. Что тебе мешает из моего выбраться?

– И куда я, такая бестелесая, прыгать буду? Опять в другой мир? А над телом моим здесь измываться будут все кому не лень? – прохрипела Мелина.

– Во-первых, не в другой мир, а всего лишь к месту событий, а во-вторых, я же здесь, значит возвращаться тебе есть куда.

– Откуда ты знаешь? А вдруг я прыгну, а ты обратно вернёшься.

– Ты уже два раза выпрыгивала и оба раза возвращалась.

– Когда это? – искренне удивилась Мелина.

– Когда ты своё тело навещала, – уверенно сообщила Алька, – пока ты туда-сюда моталась я здесь сладко дрыхла и никуда не возвращалась. Мне даже во сне дом не привиделся. Если бы не твои рассказы, я бы и не знала, что тебя не было.

– А ведь верно, – согласилась ведьма, – и что из этого следует?

– А из этого следует, что твой дух свободен, и пока я тебя из рук в руки твоему телу не передам, таким и будет. Тебе просто надо научится переправляться самостоятельно. Во сне ведь получалось, значит и наяву должно получится.

– Было бы здорово, – мечтательно протянула Мелина, но встрепенувшись закончила, – только страшно немного и не знаю я как это сделать чтобы куда надо попасть.

– Пока не разберёмся никуда прыгать не будешь. Это не игрушки. Тут точность нужна.

– Какая точность, если я даже не знаю куда прыгать.

– Давай за ориентир возьмём твоё тело. Ты говорила, что его чувствуешь.

– Я его даже видела. Ну и что с того? Я же обоз не чувствую.

– А нам обоз и не нужен. Ты можешь мне картинку показать?

– Какую картинку? – не поняла Мелина.

– Ну ту, которую ты увидела когда тебе обоз приснился.

Мелина напряглась и Алька увидела картину в тяжёлой раме с грязной дорогой и вереницей телег и фургонов, стремящихся, доползти до невидимой цели. Чем дольше Алька вглядывалась в тоскливую серость этой живописи, тем больше подробностей она замечала. Вот кареты, окружённые всадниками. Вот фургоны, запряжённые парами неповоротливых тяжеловозов. Позади плетутся лошади, наверно запасные. Кроме всадников, людей не видно. Только грязь разбитой дороги и мокрая пыль, туманом висящая в воздухе…

– В каком из этих фургонов тебя везут?

– Вон в том. Видишь, там лошадь сбоку привязана. Это моя Заноза.

– Где? – привязанной лошади Алька не рассмотрела.

– Да вот же она, – Мелина нетерпеливо ткнула пальцем в картину, и исчезла…

Алька испугалась. Сказать точно чего именно она испугалась больше, неожиданного исчезновения ведьмы, или внезапного своего одиночества, сказать было сложно. У Альки с перепугу пальцы на руках свело судорогой, а крик, так и не вырвавшись, застрял в горле плотным комом.

– Ну как тебе моя Заноза? – Мелина стояла рядом, словно и не исчезала вовсе. Словно Альке всё почудилось, – что ты на меня уставилась, словно впервые видишь?..

– Мне показалось, что ты пропала, – с трудом выталкивая из себя слова сказала Алька.

– Что значит пропала, – снисходительно улыбнулась Мелина, – стою, как стояла. Так тебе Заноза понравилась?

– Да подожди ты со своей Занозой. Я тебе говорю, что ты на мгновенье пропала, а потом опять появилась. Ты где была? Я тебя спрашиваю, где ты была до того как опять появилась? – у Альки даже голос от волнения дрожал.

– Ну что ты. Что ты. Аленька, милая, я здесь, я не пропадала никуда. Просто лошадку тебе свою показала, – торопливо залепетала Мелина, озадаченная странным поведением подруги.

– Ну да! Правильно! Ты пальцем в картину ткнула, – заорала Алька, осенённая догадкой, – ткни ещё раз. Ну что ты на меня уставилась? Я же не прошу тебя в дерьмо палец воткнуть. Ткни, оглянись по сторонам и назад сразу же. Ты понимаешь о чём я тебя прошу?

– Понимаю. Только не нервничай, пожалуйста. Я всё сделаю как ты хочешь. Куда тыкать?

– В Занозу свою тыкай. Я хоть буду знать куда смотреть надо…

Мелина опять пропала, но страха Алька уже не испытывала. Затаив дыхание она всматривалась в цветные пятна на полотне, пытаясь заметить хоть намёк на перемену. Перемен никаких не было. Всё та же дорога и караван по ней ползущий…

– Аль, – пропищало рядом, – мне тоже кажется…

– Так кажется, или…

– Я не знаю, – Мелина шептала посиневшими губами, – кажется, что не кажется… Неужели я там была?

– Тут тебя точно не было…

– Значит не кажется…

– Кажется, не кажется… Давай ещё разок. Можешь там не на долго задержаться. Полетай туда-сюда, или что ты там обычно делаешь, и бегом назад, а то я волноваться буду.

Когда уставшие и возбуждённые они вернулись к своему холодному кофе, за окном уже во всю светило солнце.

– Я боялась, что время тоже застывает, – болтала доверительно Мелина, пока Алька заваривала свежую порцию кофе, – мне казалось, что ничего не меняется, что колёса только для видимости крутятся. С одной стороны, думаю, это хорошо, можно всё переделать, а с другой стороны, нам ведь надо знать, что переделывать. А как тут узнаешь, если на одном месте топтаться.

– Ты только первых пару раз боялась, а я всё время. Смотрю и ничего не вижу…

– Как это ничего. Ты же заметила, что картина после моих возвращений меняется…

– Так это после возвращения, а пока ты там, совсем ничего не меняется. Картина, как картина, даже наощупь.

– Ты что, её щупала?

– Ну должна же я была понять, что происходит. Это я уже потом додумалась увеличительное стекло взять.

– Так ты так мне и не сказала, как тебе моя Заноза. Правда красивая?

– Правда, – улыбнулась Алька, – я не большой знаток, но мне очень понравилась. Особенно когда я поняла, что она сдвинулась.

– Хорошо, что её возле меня оставили, а то бы пришлось искать долго.

– На фургоне с твоим приятелем надо тоже какую-нибудь отметку сделать.

– Там всё так грязью заляпано, что никакой отметки не заметишь.

– Во второй раз ты же быстрее его нашла.

– Я просто его возничего приметила, – похвасталась Мелина, – дядька Порх. Он у нас самый толстый и борода у него лохматая.

– А девицу, которая за твоим кузеном приглядывает, знаешь?

– Может и знаю. Дворовая наверно. Я к дворовым никогда особо не приглядывалась, – отмахнулась от вопроса Мелина.

– Напрасно. Её помощь может понадобится, – наставительно заметила Алька.

– Да что дворовая может? Она или прачка, или на грязной кухне помогает.

– Какая разница где она работает. Главное, что она о твоём брате заботится…

– Ей наверно велели… Ты же сама сказала, что Девиана просто с дороги убрали, чтобы под ногами не путался.

– Мало ли, что я сказала, но создаётся впечатление, что до его жизни никому дела нет. Только девица эта о нём и заботится. И неважно по своему желанию, или приказали ей, но мне кажется, что кузен твой попал в хорошие руки.

– Честно говоря, мне тоже так кажется…

– Вот и отлично – одной заботой меньше. Теперь надо думать, как тебя защищать будем.

– Только учти, крышкой накрываться я отказываюсь.

– Понять бы ещё, почему, – пробурчала Алька, делая первый глоток.

– Потому, что… Я же не спрашиваю у тебя почему тебе нравится пить эту микстуру.

– Это не микстура, а чудесный, бодрящий напиток. Ну как? Я ответила на твой вопрос?

– А у меня клаустрофобия. Мне неприятно находится в заколоченном ящике.

– Во-первых тебя там нет. Там просто хранится твоя оболочка, а ты беспечная душа порхающая между мирами… Ну хорошо, – поспешила уточнить Алька, – между мирами мы порхать не будем, но любые местные достопримечательности тебе доступны.

– Ну мы наверняка этого ещё не знаем, – заметила Мелина.

– Я даже не сомневаюсь, – приврала Алька, – под крышкой ты будешь в большей безопасности. Думай об этом как о подарочной упаковке…

– Ты ещё предложи бантиком гроб перевязать…

– Какая разница! Главное, что злоумышленникам будет сложнее до тебя добраться…

– И свету солнечному, и ветерку свежему…

– Ты ещё забыла об увлекательных морских путешествиях.

– Каких ещё путешествиях? – не поняла Мелина.

– Тех, о которых тебе кузен читает, – Алька ехидно улыбнулась.

– Да, и их тоже, – воинственно заявила ведьма, – я тоже кофе хочу.

– Обойдёшься. Тебя госпожа Ласки чаем напоит.

– А я кофе хочу. Жалко тебе, что ли. Или ты о цвете лица беспокоишься?

– О лице ты беспокойся. Я об объёме своей талии волнуюсь. Мало того, что ты „пироженьки“ в рот тащишь, так ещё и сахар в мой кофе по своему вкусу сыпешь. Свой чай пей…

– Какая ты всё-таки мелочная, Александра Прошина…

– А ты, Мелина Таулес, пока гостишь в моём теле, изволь проявлять заботу и правила проживания соблюдать. Мне это тело не природа подарила, я его упорным трудом заработала.

– Хорошо, что ты мне напомнила. Я ведь могу тебе изнутри помочь за талией следить.

– Как? – с подозрением спросила Алька.

– Ну сделать так, чтобы у тебя жир не собирался.

– Ты что, можешь метаболизм ускорить?

– Какая разница как это называется. Я формулу заклятия в целительском разделе нашла. Думала, что для лечения Девиана пригодится, но раз ты считаешь, что жир ничем не лучше яда, то можно попробовать…

– Совсем что ль дура? – зашипела на ведьму Алька, – на морских свинках пробовать будешь. Где это видано чтобы на живых людях эксперименты проводились?

– Где я тебе морских свинок возьму? – опешила Мелина.

– Можешь на обыкновенных, если морские здесь не водятся, – Алька немного успокоилась, – надо убедится в том, что заклятие твоё не имеет побочных эффектов. А то будешь яд из организма изгонять, а у человека нос отвалится.

– Изменить форму носа тоже можно, но для этого другое заклятие есть.

– Мелина, послушай меня внимательно. Одно дело пыль в клубок собрать или там на кустиках колючки вырастить, и совсем другое дело, без должной подготовки, здоровьем человека рисковать. У нас в организме всё взаимосвязано. Может так случится, что яд из организма ты выведешь, а твой пациент от инфаркта коньки отбросит.

– При чём тут коньки? – удивилась Мелина.

– Скончается, умрёт, на тот свет отправится, – заорала вышедшая из себя Алька, – а коньки, это образно, – резко успокоившись, закончила она.

– Поняла я. Поняла, – заверила перепуганная ведьма, – я сперва на живности попробую.

– Вот и молодец. Вот и умница, – с облегчением выдохнула Алька, – давай собираться. У нас дел много.

– А как же?..

– Мы ещё вчера наметили план действий. Днём с твоим телом ничего не случится, ночью мы за ним присмотрим, а сейчас за дело, нас люди ждут.