Текст книги "Вход для посторонних (СИ)"

Автор книги: Евгения Бор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 41 страниц)

Глава 34 Партнёрское соглашение

– Даже так… – со злой иронией заметила старуха.

– Как мило, – грустно вздохнула её стареющая дочь.

– Это как? – заинтересовалась юная ведьма.

– А это уже пусть каждая сама для себя решает. Наше дело им возможность выбора предоставить, – Алька старалась найти нужные слова чтобы доводы её звучали убедительно, но чувствовала, что с задачей не справляется. Не говорить же об эмансипации и о равноправии с серыми мышками. Серым мышкам главное в норку забиться.

На помощь ей пришла Мелина.

– Моя мать управляла огромным Пилонством. Управляла хорошо и умело. Думаете её добрым словом кто-нибудь поминает? Нет. Никто. Все делают вид, что отец мой Пилонством управлял, хотя все знают, что он был простым солдатом. Хорошим человеком, генералом, но просто солдатом. После смерти отца к нам его брат прибыл. Прибыл что бы опеку над нами взять. А какой из него опекун, если он со своей фермой справится не сумел! Но ведь он мужчина, а значит право имеет… Теперь мне Король мужа какого-нибудь найдёт, и будет этому мужу плевать и на меня, и на Пилонство наше. А ко мне у Короля доверия нету потому, что я женщина, то есть никто – сосуд с родовой кровью, – Мелина уронила Алькину голову на стол и горько зарыдала.

Алька ей не мешала и с утешениями не лезла: пусть эти злобные ведьмы проникнутся хотя бы сочувствием, а то заперлись в своей крепости и упиваются собственными страданиями.

– Думаешь счастливей будешь если Пилонством сама управлять станешь? – Алька не поняла кто вопрос задал.

– Нет, – вскинула голову Мелина, – счастливей от этого я не стану. Да и какой я правитель. Меня мама ничему толком научить не успела. Просто я бы хотела сама решать кому своё наследство доверить и чьих детей вынашивать. А больше всего мне бы хотелось своего таланта не боятся…

– Так ты думаешь, что клуб этот ваш женский тебе помочь чем-то сможет? – с вполне себе живым интересом спросила старуха.

– Я не просто так думаю – я уверена, что поможет.

– Чем же, если не секрет.

– Да какие уже у нас от вас секреты? – улыбнулась Мелина, – талантливых будем искать. Ведь не может быть что бы только четверо нас было. Будем потихоньку женщинам мозги обогащать, глаза на красоту откроем… Воспитывать и изменять их будем, и сами с ними будем меняться.

– Так на это всю жизнь положить можно, – такая перспектива не вдохновила Катанию, – пока изменятся тебя уже десять раз замуж выдадут и все десять не за того, кто тебе мил будет.

– И тут на сцену выходит ваш верный союзник, – Алька проделала что-то вроде придворного поклона, – профессиональный журналист, мастер печатного слова и знаток жёлтой прессы.

Катания хихикнула, у старших дам глаза округлились.

– Я понимаю, что всё, выше сказанное, вам абсолютно непонятно, так что позвольте объяснить.

В моём мире к информации относятся очень серьёзно. Информацию собирают, обрабатывают и распространяют. Распространяют по-разному. Здесь этим никто не занимается. Источник информации – обычные сплетни. Возможно где-то, кто-то и пишет отчёты, но для гражданского населения информация недоступна.

Источник информации, в моём мире, с уважением называют четвёртой властью. Даже короли стараются с нами не ссорится. От нас, от четвёртой власти, зависит общественное мнение, а с общественным мнением вынуждены считаться даже сильные мира сего. Конечно, у нас есть система законов, контролирующих качество информации, но у вас то их нет.

Сочинить правильную сплетню, обронить её в хорошем месте, в нужное время – и общественное мнение к нашим услугам.

Клуб это конечно очень важное и полезное новшество, но для нас это, прежде всего, центр сбора, обработки и распространения информации. От сюда мы собираемся манипулировать общественным мнением, лоббируя свои интересы.

Закончив выступление Алька оглядела свою аудиторию.

Речь произвела неожиданный эффект: старуха дремала, её дочь снисходительно улыбалась и только молодая ведьма демонстрировала признаки напряжённого умственного процесса.

– Я не поняла, – призналась она, – чем эта самая информация может помочь вот, хотя бы, тебе?

– Ты хотела сказать, Мелине, – поправила Алька, – очень многим. Вот например, пустить слух, что она не так уж богата, как все думают – и все женихи, искатели богатства, теряют к ней интерес.

– Но ведь не им решать, а Королю, – продолжала сомневаться Катания.

– А Королю будет любопытно узнать, что планы его фаворита коренным образом отличаются от его собственных. Или, что семья другой девушки будет недовольна королевским решением. Возможностей миллион. Только подходить к проблеме надо индивидуально. Сплетня может быть совершено фантастической, но при этом должна быть реально возможной.

– Всё равно я не понимаю. Ну разлетится сплетня по городу, и что с того. Что эта сплетня изменить сможет?

– Ох, и трудно мне с вами, – вздохнула тяжело Алька, – ладно, давай для примера возьмём историю твоей матери. Её сожгли, обвинив в массовых убийствах мирных граждан?

– Вроде того, – кивнула девушка.

– Но Король знал правду? Как я понимаю, твой дядя ввёл его в курс дела?

– Ну да, наверно…

– А если бы правду узнали все?

– Тогда бы её сожгли как ведьму, – подумав, ответила Катания.

– Необязательно. Она ведь не ведьмой была, а Учёным. И, как я понимаю, хорошим Учёным?

– Никто бы не поверил, что она была Учёным. Им проще было поверить, что Учёный сошёл с ума и начала людей потрошить.

– А это произошло из-за того, что информацию контролировали её враги. Можно было бы повернуть всё так, что сожгли бы твоего дядьку. Надо было только поведать публике историю бедной девочки, которую, в своих целях, использовал коварный брат. О том, как он лишил её женских радостей и жестоко расправился с человеком, которому она отдала своё сердце, об обещанном и так и не выплаченном приданном, о том, что кровавыми убийствами он пытался прикрыть своё преступление… Да если бы эта история стала достоянием широкой публики, костёр на площади залила бы слезами толпа зрителей, а судья, её приговоривший, от стыда бы повесился.

– А нельзя ли сейчас эту историю сплетней сделать? – неожиданно подала голос Линэла, – моя девочка была бы рада если бы судья повесился.

– Можно попробовать, но вся эта история уже легендой стала. С легендами сложно соперничать…

– Жаль конечно, – вздохнула матрона, и стряхнув оцепенение по деловому спросила, – а от нас вам, что надо?

– Понимаете, – взяла слово Мелина, – мы ведь действительно дом пришли посмотреть. Мы не знали, что вы тут живёте, а не привидения какие-то. Не обижайтесь, пожалуйста – мы же ничего о вас не знали…

– Так что вам нужно? – потребовала ответа очнувшаяся от дремоты старуха.

– Нам помощь нужна, – сказала Алька, отодвигая в сторону деликатную Мелину, – и финансовая в том числе, – она с вызовом встретила насмешливый взгляд Катании, – ваши ведьмовские таланты нам тоже пригодятся. Мы понимаем, что у вас свои цели и задачи, но идти к ним мы можем одной дорогой.

– Ты действительно можешь аргументировать, – улыбнулась старая карга бесцветными губами, – только знай, у тебя свои аргументы, у нас свои. Клятву верности мы тебе не даём – что не так, уйдём не оглядываясь.

– Ваше право, – согласилась Алька, – только личные тайны пусть остаются личными. Как бы не сложились наши отношения давайте уважать друг друга.

Ответом ей были три согласных кивка.

Глава 35 Планы свои и чужие

– Ну и денёк у нас сегодня случился, – подвела итог событиям дня Алька, подтягиваясь всем телом.

Ответа не последовало, да и не нужен он был – просто мысль вслух.

Для вечерних посиделок они выбрали застеклённую террасу с видом на осенний парк, освещённый скудным светом раннего заката. Опавшая листва казалась зеркальным отражением утомлённого светила, а чётко очерченные деревья дразнили ветерок остатками своей кроны. Там было холодно и сыро, а им, на террасе – тепло и уютно.

Алька улыбнулась, вспоминая, как они, не сговариваясь и не споря, вообразили и эту террасу, и этот парк, и мягкие шезлонги с пёстрыми пледами. Удивительное единодушие для вечно спорящих попутчиц. Или уже не просто попутчиц?

Алька ещё раз потянулась, наслаждаясь комфортом, и поняла, что комфорт этот не физический.

Тело, брошенное на кровати под тёплым одеялом, её совершенно не заботило. Ей и без него хорошо и спокойно, а блондинистая красотка, расположившаяся в соседнем шезлонге, совсем не раздражает, а воспринимается как приятное дополнение к состоянию безмятежности.

Алька никогда не могла полностью расслабиться при посторонних. Ей казалось необходимым поддерживать постоянную беседу, не давая тишине пустить корни утомительной скуки. Хорошие друзья – те, с кем темы разговоров возникают сами собой, приятели – с кем надо постараться не заскучать. Были и такие с кем не о чем было говорить. Но таких, с кем можно было помолчать, не было. Разве, что бабушка, но бабушка не считается.

Потом Алька вспомнила как виртуозно Мелина очаровала всех за ужином, и вновь улыбнулась.

Во время застолья Алька, по большей части, держалась в стороне, только иногда высовываясь из своего небытия чтобы насладится вкусом диковинных блюд, а в остальное время была просто зрителем, наблюдающим за великолепной игрой актёра на сцене.

Да, она девушка образованная и, можно сказать, успешная, но так манипулировать мужским вниманием ей бы никогда не удалось.

Да ей и научится этому было негде.

Ну от куда ей, дитю современных технологий, знать, что взмахом ресниц можно заставить человека сказать то, что ему бы хотелось утаить или, потупившись в смущении, получить клятву верности. Что можно улыбаться так, чтобы мужчины рвались совершать рыцарские подвиги прямо из-за обеденного стола. Что можно осчастливить сразу всех, ничего не обещая, никого не обижая и не вызывая ревности. Что можно стать центром внимания, оставаясь в тени…

Наверно с таким талантом надо родиться…

У Альки его точно не было.

Один раз, воспользовавшись моментом, Алька хрюкнула что-то о том, что самодовольный кузен напоминает ей памятник собственному величию, но Мелина осадила её, сказав, что своими едкими комментариями она мешает ей искренне приходить в восторг от кузеновского великолепия.

– Мелина, ты что, действительно осталась в восторге от торгового кузена?

– От того чванливого червяка с залысинами? Нет конечно.

– Ты же сказала, что он великолепен.

– Мало ли что я сказала. Ему хотелось быть великолепным, он им и был – в моих глазах.

– Но на самом деле ты так не думаешь?

– Сейчас нет, но тогда думала…

– У твоей игры странные правила.

– Вовсе нет. И не игра это совсем. Просто я зеркало в котором отражается не червяк с залысинами, а герой, каким этот червяк хотел бы быть, – Мелина устало вздохнула, – мне надо искренне верить в то, что передо мной герой, а не червяк. Иногда это просто выше моих сил. Я так старалась, что даже вкуса еды не почувствовала.

– Было вкусно, – заверила Алька, – так это колдовство такое?

– Никакое это не колдовство. Так любая может. Просто не всем хочется напрягаться.

– Я так точно не смогу. Если передо мной червяк, то я не смогу увидеть его бабочкой.

– Мама говорила, что каждый человек видит себя не таким, каким его видят окружающие и что всем хочется увидеть в глазах собеседника отражение своего воображения.

– Значит всё-таки колдовство, – сделала свой вывод Алька.

– Называй как хочешь. Главное, что уже завтра у нас будет помещение.

– Хочется верить, – вздохнула с надеждой Алька и задумалась о дне грядущем и их, на него, планах.

– Самое сложное было не заржать когда наши родственницы в комнату просачивались, – вспомнила вдруг Мелина и засмеялась тихим смехом.

– Тебе смешно было, а я чуть инфаркт не получила, – хихикнула Алька, вспомнив незабываемое зрелище, – хорошо, что Ванина сообразила чуть повернуться, а то я уже подумала, что наши кринолины так в дверях и останутся.

– Да нет, всё прошло совсем неплохо. Просто у девочек опыта маловато. Надо двери в клубе пошире сделать, а то дамы застревать будут…

– Надо нашему заведению имя придумать. А то всё клуб, да клуб… Надо что-нибудь такое шикарное придумать. Что-то вроде „Модный дом“ или „Салон красоты“. Торговую марку придумать надо чтобы все её знали… Короче, надо себе имя сделать.

– Тебе четырёх уже мало? – прыснула смехом Мелина.

– Я об имени нашей фирмы говорю, – Альке тоже стало весело, – что-нибудь вроде „Шанэль“. Можно „Шанэль номер два“. По-моему очень неплохо звучит.

– Почему номер два?

– Потому, что просто Шанэль уже есть и всегда будет, – смеясь объяснила Алька, – ещё есть номер пять, а все остальные, кажется, ещё свободны.

– Как я понимаю, это ты так шутишь, по своему, по иномирному?

– По иномирному, – уже лошадью ржала Алька, – это называется контрафакцией. Дело подсудное, между прочим…

– Ну если тебе нравится…

– Мне наглость моя нравится, – призналась Алька и даже хрюкнула от удовольствия.

– Для тебя всё, что пожелаешь, – согласно кивнула головой Мелина, – пусть будет „Шанэль“.

– „Шанэль номер два“ – поправила Алька, – пошлый плагиат претит моей творческой натуре.

– Зато соответствует практичной её стороне, – насмешливо заметила блондинка и тут же поспешила смягчить колкость, – практичность, в нашей ситуации, качество более ценное.

– Не могу не согласится, – заявила Алька, посмеиваясь над смущением ведьмы, – творческой натуре, без практической жилки, и холодно, и голодно, и поклонников таланта не хватает.

– Рада, что ты это понимаешь.

– Ещё бы мне не понять. Не проходило и дня чтобы мама не напомнила мне об этом, – в Альке шевельнулась старая обида.

Хотя чего, спрашивается, обижаться?

Мама хотела как лучше.

Она искренне верила в то, что её советы бесценны и полезны. Она приводила в пример детей своих многочисленных знакомых, не замечая того, что чужие успехи Альку не вдохновляют, скорее наоборот. Она рассуждала об удачных браках и успешных карьерах, а рыжая Алька страдала, рассматривая своё отражение в зеркале.

Практичность вещь хорошая, когда возможности есть. А когда их нет?..

– Утром надо будет к соседке сбегать. Она нас ещё сегодня ждала, – отвлекла Альку от грустных мыслей Мелина.

– Жаль, что телефона здесь ещё не изобрели, – с сожалением сказала Алька, – было бы значительно удобней.

– По-моему, записка проще. Пишешь, что считаешь нужным и никаких дополнительных вопросов.

– Это да, – подумав, согласилась Алька, – телефонный разговор мог бы затянуться. Боюсь, что и обычный затянется, а у нас дел завтра…

– Одно из них мы ей и перепоручим. Пусть займётся наймом персонала.

– Ты уверенна, что она справится? Дело ведь серьёзное. Своим работникам хотелось бы доверять.

– Она, со своим жизненным опытом, с этим лучше нас с тобой справится. Конечно хотелось бы иметь своего человека, но своего взять негде.

– Мелина! – Алька даже подскочила, – а помнишь эту девочку которая с нами ехала? Селина, кажется.

– Конечно помню. Мышка такая серенькая. Она нам ещё длинную и жалостливую историю о себе рассказала, – с безразличием вспомнила ведьма.

– Её найти надо, – решительно сказала Алька и, под удивлённым взглядом напарницы, пояснила, – она нашим человеком будет.

– У неё же какие то обязательства перед родственниками, – напомнила всё с тем же равнодушием Мелина, – и потом, где мы её искать будем…

– Найдём, – Алька в этом даже не сомневалась, – а её родственникам долг вернём. Надеюсь, что они против не будут.

– Ты же против работорговли, – не удержалась от насмешливой улыбки Мелина.

– Это не работорговля, – поспешила оправдаться Алька, – наоборот, мы ей свободу вернём. Мы же зарплату ей платить будем…

– Ну да, мы ей свободу и зарплату, а она нам преданность до конца дней своих…

– Не понимаю твоей иронии, – всё Алька понимала, но даже себе не хотела признаться в том, что собиралась платить за преданность и дружбу, – девочка только рада будет…

– Конечно будет, – сменила тон Мелина, – на дуру она не похожа. Хорошо, что ты о ней вспомнила. Завтра с утра и поищем, всё равно по городу мотаться прийдётся.

– Жаль, что Астрой надо будет наряжаться…

– Не думала, что когда-нибудь это скажу, но мне тоже жаль. Алем быть веселее.

– Не думала, что когда-нибудь такое признание от тебя услышу, – хихикнула Алька, – но ты не расстраивайся, мы тебе обязательно что-нибудь с лотка купим.

– Я не из-за деликатесов уличных, – собралась возмутится Мелина, но передумала и закончила с улыбкой, – по крайней мере не из-за них одних. В штанах как то дышится легче…

– Просто ты, одевая штаны, снимаешь с себя все свои дамские манеры. Бегаешь по улицам пацаном и плевать хотела на то, что о тебе прохожие подумают…

– Так ведь и им на меня плевать, – Мелина словно спорить с Алькой собралась, но вовремя сообразила, что просто другими словами ту же мысль высказала, рассмеялась. И Алька с нею вместе.

Удивительное дело, вроде и шутка особо смешной не была, а смеялись они долго и с удовольствием. Ржали, можно сказать, как две лошади, молодые, непутёвые, но весёлые, заботами не обременённые. И от этого смеха даже сумерки вечерние словно светлей стали. Или им так просто показалось.

Мелине этой ночью опять гроб с её телом снился.

В этот раз она уже не кричала, пугаясь. Ей даже любопытно было.

Она парила над обозом, плетущимся по разбитой дороге, всматриваясь в унылые лица в поисках знакомых и радуясь, когда такие находились.

Обоз тянулся унылой гусеницей, сливаясь цветом с липкой грязью, брызгами разлетающейся из-под копыт и колёс, и ясно было, что все устали друг от друга: люди, животные, дорога…

Её тело лежало на прежнем месте, обложенное подушками и одиночеством. Девиана рядом не было, как не было и его книжки. Только преданная Заноза плелась рядом с фургоном, перебирая тонкими, обляпанными грязью ногами.

Нервы обожгло беспокойством и она бросилась на поиски друга детства, уверенная что разлучить их могла только беда.

Девиан нашёлся в соседнем фургоне. Бледный, покрытый испариной, он метался среди одеял и подушек и некому было утереть пот с высокого лба.

Он был совершенно один, и пустая кружка валялась рядом, запутавшаяся, как и он, в складках сбившегося тряпья.

В панике Мелина кинулась за помощью.

Возможно это из-за паники она, забыв обо всём, ворвалась туманом в тёмное чрево утеплённой кареты и беспомощно повисла под потолком.

Её присутствия никто не заметил.

– Ну и что теперь, – тоном недовольного наставника, вопрошала её тётушка, – глупая импульсивность никогда не доводила до добра.

– Я устал от бездействия. Время идёт, а мы так ничего и не предприняли, – ответил ей голос Пелина, прозвучавший из мехового кокона.

– Что ж ты тут сидишь? Действуй, раз бездействовать не можешь.

– А делать то что? – после короткого раздумья, спросил Пелин жалким голосом.

– Что хочешь, то и делай. Помеху с дороги убрал, так что полную свободу имеешь, – насмешливо проворчала его мамаша и глаза прикрыла, демонстрируя меру своего безразличия.

– Хи, хи, – сказал соседний кокон, и Мелина догадалась, что в него была увёрнута её кузина Лона, – её, случайно, можно в грязь уронить.

– Дура, – сказал её брат, – отмоют и обратно положат. Ей всё равно, а нам возня только.

– Тогда найди такую грязь чтобы не отмылась, – предложила сестрёнка совершенно невинно.

– А это неплохая идея, – распахнула глаза тётушка, – от позора отмыться не получится…

– Какой такой позор, если она уже мёртвая!

– Если верить твоему брату, то не очень то и мёртвая…

– Я уже не знаю кому верить, – с тоской вздохнул Пелин, – целитель говорит – мёртвая, а она лежит, словно вчера только умерла.

– Трупные пятна самим нарисовать можно, – предложила Лона.

– Какие пятна, – воскликнула мамаша, – если её мёртвой признают, Король с нами церемонится не станет. Ногой под зад и о пилонстве забудь.

– А если кто на ней такой женится? Живая, мёртвая… Пилонство богатое – за такое и потерпеть можно.

– Храм такой брак не признает.

– Король захочет – признает.

– Так что же нам делать? – в очередной раз вздохнул Пелин.

– Ты должен на ней свой след оставить.

– Что?! – в один голос воскликнули брат с сестрой.

– А то, что Король без доказательств в нашу историю не поверит, – тётушка говорила спокойно и уверенно, как человек уже принявший решение, – не сможет не поверить. Как говорится, факты будут на лицо, вернее на теле.

– Ты… Ты хочешь чтобы я… – заикаясь проблеял Пелин.

– Именно ты и срочно. У нас времени мало осталось.

– Она же труп мёртвый, – в ужасе воскликнул молодой человек и руки развёл жестом растерянным.

– Потерпишь, – тоном не терпящим возражений оборвала его мать, – конечно было бы проще поручить это твоему брату, но он слишком молод и наивен. Так что прийдётся тебе лично этим вопросом заняться.

– Нет! Нет. Я не смогу. Это отвратительная идея. Мне даже смотреть на неё неприятно… – Пелин попытался поглубже зарыться в развалившийся кокон, но ему помешала Лона. Склонившись к брату она зашипела громким шёпотом:

– А ты глаз не открывай. Закрой и думай о своём любимом. Как его там…

– А ты рот закрой, – отшатнулся от неё брат.

– Я бы его и не открывала, если бы не помнила какие на ферме зимы холодные…

– Тебе то что. Тебя муж греть будет.

– Тёплый муж дороже стоит, – цинично заметила Лона и заговорчески подмигнула.

Мать на их перешёптывания внимания не обратила, занятая своими мыслями. Зато Мелина ни слова не пропустила.