Текст книги "Вход для посторонних (СИ)"

Автор книги: Евгения Бор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 41 страниц)

Глава 3. Сон наяву

Кажется, она лежала и, кажется, лежала на земле. Было жёстко, колко и ужасно холодно. Так холодно, что она даже не стала удивляться – заелозила, пытаясь найти точку опоры чтобы подняться, и только найдя, удивилась. Удивилась и брезгливо отвалилась в сторону потому, что точкой опоры оказался камень очень похожий на надгробие. Наверно он и был надгробием потому, что рядом лежал такой же, а за ним ещё и ещё, и ещё…

Кладбище!

Удивление уступило место ужасу и панике. Захотелось куда-нибудь бежать и, если бы не холодная грязь, она бы так и поступила. Но грязь липла к рукам и скользила под подошвой ботинок, не давая принять горизонтальное положение, необходимое для побега. Поборов брезгливость Аля всё-таки воспользовалась помощью надгробья и села, привалившись к нему спиной.

Действительно кладбище. Пустое и неприветливое, в серых тонах, как и положено кладбищу, тянулось во все стороны от грязной и замёрзшей Али Прошиной.

Задавать дурацкие вопросы типа 'где я' и 'как я здесь оказалась' Аля не стала. Стараясь согреться, наращивая темп, Аля трусцой рванула вдоль надгробных развалов, надеясь, что впереди или центр со сторожем, или забор с цивилизацией за ним.

Мысли затаились, уступая свою энергию на борьбу с промозглым холодом, а пар изо рта предупреждал, что температура близка к нулю и Алькин туалет на такие климатические метаморфозы не рассчитан. Сегодня утром была весна. Светило солнышко и цвела сирень. Отличный день для пушистой юбочки, полосатых гольф выше колена и джинсовой курточки на тоненький свитерок.

Гольфы сползли от грязи и от бега, юбка обвисла и только мешала, а слишком узкая курточка не давала возможности вздохнуть полной грудью.

И не расстегнёшь ведь – холодно.

Аля, памятуя наставления инструктора, сосредоточила всё своё внимание на дыхании: вдох носом, выдох ртом, вдох носом, выдох ртом…

Когда в её размеренную и отлаженную работу ворвался смутно знакомый голос, она сбилась с ритма.

– Ну чего стала? Шевелись, – потребовал голос, – Как там? Раз два, раз два. Не стой столбом. Замёрзнем.

– Вы где? – пошевелила Аля непослушными губами.

Вопроса своего она не услышала, зато получила ответ.

– Здесь я. С тобой. Шевели ногами, а то обе замёрзнем.

Аля послушно продолжила бег, стараясь понять, где её попутчица и почему голос звучит так, словно наухо говорят.

– Ещё немного и тут один приличный склеп есть. Там передохнём, погреемся…

– А что-нибудь кроме склепа? – опять сбиваясь с ритма воскликнула Прошина.

– Ты беги и не отвлекайся. Выбора, сама понимаешь, у нас с тобой нет, – с горькой иронией сообщила попутчица, – Вид у тебя, даже в склеп войти стыдно. Но об этом не беспокойся. Это я на себя беру, а ты давай – раз два, раз два…

Сопровождаемая бестолковым бурчанием и ненужными советами, Аля добежала до обещанного убежища и закрыла за собой изъеденную временем дверь.

Помещение было совсем крошечным – два на два – не больше. И Аля здесь была одна. Совсем одна. Никаких сомнений – одна.

– Подвинься, – сказал голос, – дай огонь развести.

Аля не сдвинулась с места. Она просто застыла столбом и, если бы не осознания того, где находится, с удовольствием сползла бы вдоль стеночки на пол. Но она просто стояла, понимая, что ей только кажется, что она стоит и разводит костёр без спичек и даже без дров на неровном грязном полу крошечного склепа, а на самом деле она лежит на этом самом полу в бреду и принимает жар своего тела за тепло костра.

Потом она действительно оказалась лежащей на полу и костёр действительно горел, и она была, действительно, совершено одна.

Аля, нежась в тепле, раздумывала о том, стоит ли применить на себе классический приём для прояснения сознания, но щипать себя совершено не хотелось и потом, не является ли испытываемое ею тепло своего рода щипком… В конце концов она совсем недавно замерзала, а вдруг она уже замёрзла. Говорят, замерзая, люди испытывают блаженство. Интересно, кто говорит? Те, кто замёрз и которого отогрели? Или те, кто отогревал? Аля испытывала почти блаженство.

Для полного блаженства ей не хватала самой малости – веры в то, что скоро зазвонит будильник.

– Только давай обойдёмся без истерик, – предложил мерзкий голос, звучащий в её голове.

Поняв это, Аля не на шутку рассердилась. 'Что за наглость, – подумала Аля, – мало того, что влезла так ещё и указывает, что делать.' Она, Аля, имеет полное право на истерику. Валяется в каком-то мерзком склепе, посреди какого-то отвратительного кладбища грязная и замёрзшая, а ей советуют не устраивать истерику?.. К чёрту дурацкие советы. Сейчас будет вам…

Аля напряглась, соображая, как делается истерика и с удивлением поняла, что знания в этой области у неё очень поверхностные, так сказать, теоретические, что для полноценной истерики ей не хватает аудитории и что ей просто лень. Склеп, согретый теплом странного костра, уже не казался зловещим, а голос, хоть и мерзкий, но всё-таки какая никакая компания. И пока не зазвенел будильник можно ведь и пообщаться.

– Так-то лучше, – одобрила её решения гостья подсознания.

– У меня раздвоение личности, – решила Аля, – интересно, это лечится?..

– Нет! Нет. Лекарей нам ещё только не хватало. У тебя своя личность, у меня своя… Это тело у нас одно.

– Не поняла, – призналась Аля, – почему это моё тело теперь у нас?

– Потому, что моё потерялось, – признался голос в Алькиной голове, – но мы его найдём. Найдём и распрощаемся навсегда. Ты своей дорогой пойдёшь, я своей…

– Мне, что делать больше нечего, как тела потерянные искать? – возмутилась Алька, – у меня свидание вечером. Сама себя ищи…

– Сама не могу. А ты добровольно помочь обещала и клятву, между прочим, дала.

– Когда это? Не было такого, – возмутилась Алька.

– Эх, жаль, что вещи там остались, а то бы сама по своей штучке услышала, как клятву даёшь…

– Где это там? – ухватилась за слово журналистка.

– Там – это там. Какая разница где. Там нас уже нет.

– А где мы есть? – Аля почувствовала, как рушится вокруг неё привычная картина мироздания, и она, в образе банальной селёдки, корчится, задыхаясь, на песке.

– Мы здесь. И поверь мне, не важно, где, главное, что есть. В прошлый раз меня не было. Меня и сейчас как бы нет, – подумав, добавила Голос, – но в тот раз совсем не было.

– А может всё-таки сон? – с надеждой спросила девушка.

– Хочешь, можешь спать. Я и без тебя справлюсь, – независимый Голос пренебрежительно хмыкнул.

– Зачем было меня сюда за собой тащить, если сама справится можешь?

– Была бы моя воля, тебя бы здесь не было, а я бы в твоём теле обживалась…

– То есть как это в моём теле, а я что без тела бы осталась?!

– Ну не осталась же, – заметила Голос, – скажи за это спасибо.

– Кому? Кому я должна сказать спасибо за то, что меня ограбили только наполовину? – возмутилась Алька.

– Если хочешь, можешь поблагодарить меня…

– За что? – простонала Алька, – за похищение?

– За то, что я законопослушная ведьма и не нарушаю законы мироздания. Хотя могла бы.

– Ведьма значит… Я так и знала! Только у ведьмы могло хватить наглости похитить человека, затащить его неведомо куда и ещё благодарность за это требовать, – пошла в наступление Прошина, – тело моё ей понадобилось! На кусе – выкуси! Я не для того голодала и в клубе потела, чтобы разные всякие мышцами моими тренированными пользовались. Ищи себе другую дурочку, а меня поставь, где взяла. Я тут с места не сдвинусь. Сама себя ищи как хочешь.

– Дурочку говоришь, – переспросил ехидно голос, – где же я ещё такую дуру найду. Второй такой нет. Ты у нас одна такая…

– Нет, вы только подумайте, она ещё и оскорбляет! Да катись ты… Полем!

– Я то покачусь. Мне то что. Я дух бестелесный. Мне, что один день, что сотня лет – всё едино. А вот ты…

– Что я? Договаривай уже раз начала.

– Тело ты бренное – вот кто ты, – со злорадством сообщила Дух, – не хочешь помогать? И не надо. Валяйся здесь, пока не сдохнешь от голода, или холода, или от того и другого разом. Одно знаю точно – твой дух обретёт вечный покой, а я ещё подожду…

– А теперь тоже самое и сначала, – потребовала Аля, оценившая проблему.

– Что ты без меня пропадёшь? – уточнил голос духа.

– Это я уже поняла. Объясни – чего ты от меня хочешь.

– Ерунду. Абсолютную ерунду.

– А поточнее? Меня детали интересуют. Давай выкладывай.

– Я хочу вернуть себе своё тело. Где оно я не знаю – буду искать. Вот для этого ты мне и нужна.

– Ты хочешь, чтобы я нашла твоё тело, которое ты умудрилась, незнамо, где, потерять. Так?

– Не совсем, но в общих чертах – так.

– И как я буду его искать? Бегать по кладбищам, раскапывать могилы или может заглядывать в морги?

– Фу, какая мерзость. Я в морге… Да как у тебя только язык повернулся, – возмутилась Дух.

– Невостребованные трупы, обычно, там и оказываются, – поделилась своими знаниями Аля.

– Так то там, а здесь… И вообще, если хочешь знать, мой труп очень даже востребованный, – похвасталась Голос, но тут же уточнила, – никакой я не труп. Просто я тут, а тело где-то должно быть.

– И давно ты без тела обитаешь?

– Не твоё дело.

– Как это не моё? А может оно уже истлело всё, или в мумию превратилась? Мне надо знать, что я ищу.

– Искать буду я. Просто тебе надо расслабиться и не мешать.

– Я буду расслабляться, а ты будешь в моём теле гулять? – Аля захлебнулась возмущением.

– Я, конечно, знала, что ты дура… – тяжело вздохнула Дух у Альки в голове, – Объясняю специально для тупых. Ты хочешь вернуться? Отвечай 'да' или 'нет'.

– Да, хочу, – Аля собиралась обидеться, но благоразумно решила подождать до конца объяснений.

– Ты знаешь где находишься?

– В склепе… – можно было ещё уточнить – на кладбище, но и так понятно.

– Ты понятия не имеешь, где, – сама ответила на свой вопрос незваная гостья, – ты вообще ничего не знаешь. Совсем ничегошеньки. Да появись ты в таком виде – в миг на костёр отведут. Здесь это дело любят. Как что, так сразу на костёр. Ты на костёр хочешь? – потребовала ответа ведьма.

– Нее, – проблеяло ей в ответ.

– Тогда молчи, и делай, что говорят, – успокаиваясь, посоветовал Голос, – сделаем дело и катись на своё свидание.

– А вдруг…

– Никаких, „а вдруг“, – оборвала Алькины сомнения резким окриком, – единственный вопрос, на который я не могу пока ответить – это 'КОГДА'.

– А вопрос 'КАК' задать можно?

– Можно, но за чем? Во-первых, я не обязана тебя в детали посвящать, а во-вторых, ты всё равно ничего не поймёшь из-за врождённой глупости и своей иномирности…

– Значит, всё-таки другой мир… – сделала окончательный вывод Аля Прошина.

– Даже не сомневайся, – заверила коварная похитительница и громко зевнула прямо в Алькино ухо.

Глава 4. Явь без сна

Аля спала, свернувшись калачиком, под чем-то мягким и пушистым. Было тепло, уютно, но почему то беспокойно. Аля знала, что причины для беспокойства есть, но никак не могла собрать их в кучку чтобы разобраться. Мысли блуждали в сознании словно светлячки в сумерках – ещё не сияют, но уже заметны. Аля металась среди них не в состоянии выбрать самую важную.

Не удивительно, что она проснулась совершенно неотдохнувшей.

В склепе было темно и сыро. Костёр давно погас, по крайней мере его тепло уже ушло, и Аля удивилась, что не ощущает давешнего холода. Нет, холод был, но не пробирающий до кости, а только до кончика носа. Терпимый, одним словом.

Аля, как учил инструктор, перетекла в сидячее положение и опять удивилась. На ней была другая одежда. Неприятная на ощупь, но плотная и тёплая. Хотелось надеяться, что ещё и чистая, но в могильной темноте это было невозможно понять.

Аля ненадолго замерла, вслушиваясь в свои ощущения и перебирая воспоминания о недавних (или далёких?) событиях. То, что будильник не зазвонит она уже поняла. Смирится с фактом попадания в иномирье было сложно, но, если был вход, значит должен быть и выход, а раз выход есть, то есть куда идти. А раз есть куда, значит надо идти и засунуть куда подальше всё лишнее что может оказаться ненужным балластом.

Ведьма, её похитившая, личность пренеприятнейшая, но в одном она права – Альке самой из этой передряги не выбраться. Значит антипатию вычёркиваем. Конечно неприятно, когда тебя дурой считают, но доказывать обратное глупо. Пусть себе считает. В конце концов, глупость, в руках умного человека, может стать оружием.

Подумав о глупости, Аля подумала о наглости и о коварстве подсадной души и, неожиданно, забеспокоилась. Вдруг эта су…, незваная гостья, слышит все её мысли? Сидит в её, Алькиной голове, копошится в её памяти, как в груде тряпья на распродаже, слушает её мысли, как скучную радиопередачу и подсовывает свои, выдавая за её, Алькины, собственные. Волосы на голове готовы были встать дыбом от таких подозрений. И они бы встали если бы голова не была чем-то туго обмотана.

Аля, рукой в варежке (в варежке! С ума сойти!), пощупала голову, но без зеркала было сложно решить, что это – украшение или утепление. А может быть два в одном? А может быть здесь все женщины головы прикрывают из религиозных соображений, или традиции у них такие…

Уставшая от страхов и переживаний, Алька решила перейти к действиям.

Встав, опираясь на стеночку, поводила рукой, изучая пространство и, всё также, по стеночке, начала двигаться слева направо, уверенная, что скоро дойдёт до двери. Дверь нашлась довольно быстро, но, вопреки Алькиной надежде, открываться не желала. Аля надавила сильнее – ничего. Потянула на себя – с тем же результатом. Уткнулась носом, разыскивая подходящую щель, и нашла. Вернее, щелей было много, все более-менее подходящие, но за дверью было совершенно темно.

Значит это ночь, решила Аля и продолжила движение вдоль стеночки. Зачем она это делала? Кто её знает. Алька и сама не понимала. Не снимая варежек, ощупывала плоскую поверхность, словно надеялась найти выключатель, или закрытое ставнями окно, а может быть ещё одну дверь… Ничего похожего так и не обнаружив, Аля оказалась в исходной точке своего, недолгого, путешествия.

– Ну и, – подумала Аля, – чего я добилась?

Хотя, если задать другой вопрос: «Чего я добивалась?» – то можно было бы получить ответ: «Что-то делать. Куда-то двигаться. Просто не сидеть на месте.»

Но правильный вопрос не был задан. Ответа никакого не было получено, и Аля потерянно упёрлась лбом в запертую дверь, даже не зная о чём думать.

Источник информации, похитительница и шантажистка, почему-то молчала и девушку это молчание беспокоило. Казалось, надо порадоваться – вдруг не вернётся… Но Аля чувствовала себя ребёнком, заблудившимся в большом, незнакомом доме. Что, если она никогда больше не услышит этот противный голос, никогда не сможет открыть эту дверь и этот склеп станет её, Алькиной, персональной могилой. Перспектива голодной смерти булькнула в животе воспоминанием о пирожках из прошлой жизни.

– Ну уж нет, – подумала Аля, – пережила диету, переживу и склеп. Двери, даже запертые, должны открываться. Рано или поздно. На то они и двери. Надо только сделать так, чтобы это произошло чуть раньше, чтобы не было слишком поздно.

Аля резким движением сорвала с рук тёплые варежки и вступила в прямой контакт с дверью в другой мир.

Нащупав навесы странной конструкции, девушка занялась их изучением, когда потерянный голос, с сонной хрипотцой, потребовал:

– Руки прикрой, холодно же…

– Я сейчас догола разденусь, если ты меня из этой могилы не выпустишь, – потребовала Алька, радуясь втайне, что не осталась одна.

– Выспалась значит, – определилась с диагнозом ведьма. – А я нет! – заорала наглая подселенка.

– Не забывай в чьей кровати дрыхнешь, – заорала в ответ Алька.

– Где ты тут кровать видела, идиотка?

– А где ты спишь, сволочь?

– Я себе сама постелила. Ещё и о тебе, неблагодарной, позаботилась, – на тон ниже, но тоже достаточно громко проорал Голос.

– Позаботилась она, как же, – фыркнула неблагодарная, – кто тебя просил? Что за гадость ты мне на голову намотала?

– Ах, простите что не посоветовалась. Забыла, что ваша голова – это, скорее украшение.

– Моя голова университет с красным дипломом закончила, – нашла чем крыть Лялька, – А твоя где?

– Моя – не декорация, как у некоторых. Моя работает.

– Как же, работает она, – съехидничала Алька, – работала бы – не болталась бы пустой неизвестно где.

– Зато в твоей места хоть отбавляй. Десять таких как я поместятся…

– Да такой дуры, бестелесной как ты, на два мира только одна и нашлась.

– Лучше не иметь тела, чем носить пустую голову, – сделала свой вывод Голос.

– Тебе об этом лучше знать…

Обе замолчали, уставшие от бессмысленных пререканий.

– Какое сейчас время суток, – помолчав, вполне миролюбиво спросила Аля.

– Какая тебе разница, – буркнула ведьма, но подумав всё-таки сказала, – ночь.

– А до утра ещё далеко?

– Спешишь куда-то? – с преувеличенным интересом спросила Голос.

– Я нет, – заверила Лялька, – просто думала, что ты торопишься.

– Со срочными делами я уже справилась, а прочие могут и обождать.

– Это какие же дела у нас срочные? – поинтересовалась Алька без особого интереса.

Для неё делом первостепенной важности было выбраться из этого склепа и то, что она не может сделать этого самостоятельно злило до зубного скрежета.

Но Аля зубами не скрипела.

Аля с трудом, но сдерживалась.

Аля понимала, что ещё одна бурная сцена ни к чему хорошему не приведёт.

Надо договариваться.

Должно быть соседка думала так же потому, что ответила на вопрос с лёгкой иронией, но без, присущей ей, раздражительности.

– Ты что, не заметила, что перестала мёрзнуть?

– Заметила. Спасибо, конечно, но для срочных дел как-то мелковато…

– Мелковато, думаешь? А то, что ты бы в своём костюмчике далеко бы не ушла, это ты тоже мелочью считаешь?

– Холодно, я знаю. Но сюда я же добежала как-то.

– Хорошо, что нам никто не встретился, а то бы ты узнала разницу между бежать и убегать.

– С фасоном не угадала? – не удержалась от сарказма Алька.

– Так это был фасон! А я думала, что ты так спешила, что не успела одеться.

– Много ты понимаешь, – обиделась Аля, – хотя, зачем тебе мода, если одеть всё равно не на что.

– Зато у тебя есть на что, только нечего.

– Я путешествие не планировала.

– Я это учла… Потому и занялась нашим гардеробом.

– Не знаю, что ты там на меня напялила, но спасибо. Действительно было очень холодно.

– Благодарить не стоит. Я для дела стараюсь. Завтра с утра мы отправляемся в город.

– А может прямо сейчас и отправимся? Чего время зря терять. Утро настанет, а мы уже на месте…

– Ты с ума сошла? Где это видано чтобы женщина одна по ночам шлялась…

– Так ведь темно. Никто и не увидит, – Але очень не хотелось расставаться с надеждой.

– Кому надо – те увидят, – Голос была непреклонна, – спи лучше.

– Не хочу, я уже выспалась.

– Тогда дай другим поспать. Я, знаешь, как за день вымоталась.

– Нет не знаю и понять не могу, как может вымотаться человек, которому нечего выматывать…

– Ты что же, думаешь тебя сюда попутным ветром занесло? – в голосе слышалась горечь обиды.

– Ну не на руках же ты меня тащила.

– Нет, не на руках. На руках, наверно, легче бы было.

– Мне, что, тебя пожалеть надо? Прости, не могу. Все запасы моей жалости уже израсходованы.

– Ну конечно, ты же у нас самая бедная и несчастная…

– А что, скажешь нет? – Альку возмутил тон, которым это было сказано.

– Да что ты о бедах знаешь! С тобой, как с писаной торбой, а ты… Неблагодарная!

– Это – я неблагодарная?! – задохнулась от возмущения Алька.

– Окажись ты здесь одна, без моей поддержки, я бы тогда на тебя посмотрела… Думаешь мне легко было. Одна, в чужом мире. Ни языка, ни понятий… Одно хорошо, что дух…

– Тебе винить некого.

– Ты что же думаешь, что это я от хорошей жизни из тела своего выпрыгнула?

– Я ничего не думаю, как, впрочем, и ты. Думала бы – не прыгала.

– Много ты понимаешь…

– Так расскажи, чтобы поняла. А то секреты у неё… Какие могут быть у нас с тобой секреты, если нам на одном горшке сидеть! Кстати, о горшке… – вспомнила Алька.

– Я об этом тоже позаботилась. До утра дотянешь – тоном профессионального медработника сообщила Дух.

– Вот и я об этом, – неприятно, но ничего не поделаешь, – Может имя своё назовёшь, или это секрет.

– Какой, к чёрту секрет. Просто ты не особо интересовалась, а я не настаивала. Зовут меня Мелина. Можно коротко – Мила, или Лина – как тебе больше нравится. Кстати сказать, в объявлении, по которому ты ко мне припёрлась, так и было написано: «Всевидящая Мелина», но ты на такую мелочь внимания не обратила. Зачем тебе чужое имя, если в статье имена указываться не будут.

– А про статью ты откуда узнала? – вспомнила Алька подробности своего визита.

– Я, конечно, не гадалка там какая-то, но кое-что могу. Знаешь какое впечатление на клиентов производит лёгкое сканирование. Смешно. Они ко мне приходят чтобы будущее узнать, а платят за то, что сами знают…

– Так как же ты до жизни такой докатилась? – Алька вопросом прикрыла испытываемое ею смущение. Она пыталась вспомнить, где блуждали её мысли во время ожидания приёма. Выходило, что совсем не там, где можно было бы за них не краснеть.

– Можешь иронизировать сколько хочешь, но я своими достижениями горжусь. Для иномирного духа я сделала неплохую карьеру.

– Так и оставалась бы у нас, на вершине карьерной лестницы. Зачем тебе тело? Чтобы было чему болеть?

– Что ж ты тогда за своё так держишься? Уцепилась как пиявка…

– Пиявка у нас ты, – перебила Мелину Алька, – не путай, пожалуйста.

– Ну да, я. Но я явление временное. Своё найду и будь здорова. Мне чужого не надо. И вообще, мне моё больше нравится…

– Чем же твоё лучше, – из-за дурацкого женского любопытства спросила Лялька, и сразу же пожалела об этом.

– У меня волосы до самой попы, светлые и нежные словно пух у цыплёнка. Кожа у меня гладкая и тонкая. И белая. Совсем белая. Ни пятнышка, ни родинки. Пальчики длинные и тонкие, а на них ноготки розовые…

– Поняла я поняла, – грубо прервала поток воспоминаний Алька, – ты у нас красавица блондинка. Внешности нет, зато характер блондинистый остался.

– Вот не надо мне о блондинках рассказывать, а то я о вас, рыжих, такое могу рассказать…

– Договорились, – поспешила согласится Алька, пережившая немало бед из-за огненной своей шевелюры, – только и ты скромнее будь. А то влезла ко мне, конопатой, и хвастаешься. Это, по крайней мере, невежливо.

– Прости, увлеклась. А ты не пробовала от них избавится?

– Зачем? Мне они не мешают, – Алька слегка приврала, но не рассказывать же наглой блондинке о детских обидах и девичьих мечтах.

– Ну и ладно, раз так. А знаешь, в твоих конопушках, что-то есть. Тепло в них и веселее как-то, – сделала неожиданный комплимент Мелина.

– Пигмент в них есть, – буркнула, смутившись, Алька.

– Прости, но зоологией я не очень интересовалась, – сообщила ведьма и, наверно похлопала бы ресницами, если бы они у неё были.

Лялька собралась было обидеться, но передумала – а вдруг Мелина совсем блондинка и не знает разницы между зоологией и физиологией. Кто их, иномирных блондинок знает.

– Ты собиралась поделится со мной своим попаданским опытом, – напомнила Алька и села в позе лотоса, стараясь держать спину, как показывал инструктор.