Текст книги "Сладострастие. Книга 2 (ЛП)"
Автор книги: Ева Муньос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)
47
КРАХ
Рэйчел
Вечеринка заканчивается катастрофой, когда Саймон выключает музыку и просит гостей уйти.
– Все в штаб! – приказывает Кристофер посреди хаоса. – Мне нужны все вооруженные и готовые к выходу.
Я ищу свои вещи, нахожу телефон и вижу двадцать пропущенных звонков от своего капитана.
Ночь обречена закончиться трагедией, я натягиваю на себя первые попавшиеся трусики, беру рюкзак и подчиняюсь приказам полковника. Гости бегают туда-сюда, я не могу найти своих подруг, и ситуация ухудшается, когда солдаты уходят в неправильном направлении. – Они пьяны.
– Рэйчел! – Анжела паркуется передо мной.
Надо торопиться, у нас G12.
G12 – это массированная атака, это значит, что Соколы атакуют так же, как атаковали FEMF. Я сажусь в машину немки, и мы направляемся к главной улице.
– Они должны были атаковать именно сегодня... – говорит она, уворачиваясь от бензовоза, – как раз когда вечеринка была в самом разгаре.
– В самом разгаре» для одних, для других не очень, – про себя отвечаю я.
– Луиза тебя везде искала, где ты была? – спрашивает она, не отрывая взгляда от дороги.
Я вспоминаю, что делала, пока меня искали, и даже не знаю, что на меня нашло. Пока мой парень ссорился с родителями, я сидела с раздвинутыми ногами и позволяла его лучшему другу лапать меня.
Я люблю их обоих, но не одинаково. Весы склоняются в сторону одного, того, кто заставляет меня ошибаться снова и снова, того, кто заставит меня споткнуться о тот же камень бесконечное количество раз, и даже если я не найду его на своем пути, я буду способна вернуться на его поиски и снова споткнуться о него.
–Ты в порядке? —с беспокойством спрашивает Анжела. —Я два раза задала один и тот же вопрос, а ты как будто глухая.
–В подвале, искала бутылки текилы, —лгу я.
Не хочу представлять, какая у нее будет рожа, если я скажу правду.
– Ты видела, какой красивый Кристофер? Я прекрасно понимаю, почему его жена отказывается разводиться с ним, любому было бы больно потерять такого мужчину. – Она смеется. – Если бы я была на ее месте, я бы не отпускала его, теперь ей ничего не остается, как смириться, и мне ее жаль, но я думаю, что ее муж ее очень любит.
Я не чувствую ревности, на самом деле, у меня нет места для других чувств. Мы входим в штаб, и каждый идет со своим военным сопровождением. Капитан Томпсон ждет меня с отрядом, и я вооружаюсь необходимыми боеприпасами, в том числе длинноствольным пулеметом H10.
– Время выдвигаться! – приказывает Паркер, входя в комнату. – Полковник и генерал ждут нас.
– В вертолеты! – вторит ему капитан Томпсон.
Приходится быстро протрезвовать, и несколько солдат окунают головы в ведра с холодной водой – здесь даже пьяный не бросает свой долг.
Я поднимаюсь с моим отрядом, пока мой капитан разворачивает карту, на которой отражено хаос текущего момента.
– Мы поедем в государственную больницу.
Это одно из мест, где находятся двести пятьдесят заложников, среди которых пациенты, персонал больницы и полицейские, которые пытались проникнуть внутрь, – объясняет он. – Их всего семьдесят, большинство сосредоточено на первом и втором этажах, нужно знать, как действовать. В больнице находятся Мэриори Блэр, жена посла США, и Сьюзан Болгуэнман, дочь капитана FEMF.
– Полагаю, они являются заложниками, – говорю я.
– Вы правильно догадались, они хотят денег в обмен.
– Какие успехи есть на данный момент?
– Они вели переговоры с полицией, требуя сумму, которая уже была передана, – поясняет он. – Но это не помогло, они потребовали больше денег.
Полицейские вошли, но не вышли. Засада провалилась, а оружие, которое у них есть, слишком опасно для полиции.
Мы пролетели над районом. Пожарные, спасатели и полицейские окружили больницу, а вертолеты прессы освещают территорию.
– Приготовьтесь к посадке! – Приказываю я, когда вертолет начинает снижаться.
Мы спускаемся, и я следую за своим капитаном к импровизированной палатке, которую разбили снаружи. Там находятся главные капитаны: Паркер, Братт, Саймон и Патрик в сопровождении своих лейтенантов. Кристофер и генерал стоят отдельно, ведя частную беседу.
Я встаю рядом с Лейлой, которая выглядит так, будто ее тошнит. Я видела, как она танцевала на танцполе среди дыма и огней, напиваясь вместе с Брендой. Братт тоже выглядит неважно.
– Расчистите территорию! – кричат в мегафон из одного из окон здания. – Или все погибнут!
– Сдавайтесь! – отвечает полиция. – Выхода нет! Не подвергайтесь риску быть разорванными на куски!
– Хватит глупостей! – Генерал подходит к столу. – Я не умею так. Мы атакуем и покончим с этой пакостью, в конце концов, их всего двадцать похитителей.
– Мне это не кажется разумным, это итальянская мафия, – вмешивается Кристофер. – Они не захватят больницу из-за двух заложников, а если мы нападем на них, рискуем дать им то, что они хотят.
Невозможно не обратить внимание на движение его губ, когда он говорит. Волна жара поднимается к моим щекам, несколько часов назад я прижималась к его губам, пока он творил чудеса своим языком.
На нем футболка ФБР и бронежилет, на обнаженной коже рук видны красные полосы. Царапины? Да, царапины от моих ногтей, царапавших его кожу. Они не заметны для всех, но я их вижу. Я продолжаю незаметно наблюдать за ним, мой взгляд опускается на его шею, и я замечаю фиолетовое пятно на боку.
Его нелегко скрыть, и в моей голове сразу всплывают воспоминания о том, как мои губы делали это. Я вспоминаю те моменты, отчаянные поцелуи, объятия и толчки. Адреналин того момента, мой оргазм, его излияние... Столкновение нас двоих, из которого летят искры и разлетается дерьмо, которое брызгает на всех вокруг.
– Отведите войска! – снова требуют снаружи.
Генерал берет один из мегафонов и выходит кричать.
– Выходите в колонну с поднятыми руками, или я не ручаюсь за свои действия! – предупреждает он. – Лондон не будет торговаться с преступниками!
– Всегда есть первый раз, генерал! – отвечает человек в окне. – Нам нужно двадцать мешков, набитых крупными купюрами, или вы получите своих заложников кусок за куском: у нас есть взрывчатка российского производства!
– Бесполезно вести переговоры с этими крысами, мы войдем через десять минут. – Генерал возвращается в палатку. – Территория очищена, готовьте своих людей, полковник.
– Позвольте мне не согласиться с вами, – отвечает он раздраженно, не обращая внимания на звание генерала, – поскольку нет тщательного исследования, которое позволило бы нам понять, что они замышляют. Все очень странно.
–Мы не можем терять время, полиция уже два раза пыталась их убедить, но они не сдались; если мы не начнем атаку сейчас, мы дадим им время, чтобы они достигли своей цели. —Он идет к капитану Болгуэнману—. Мне нужен предварительный отчет о районе, мы войдем через восемь минут.
–Должен получить отчет о состоянии отрядов, —приказывает Кристофер, —и кто-нибудь займите мое место, пока я не вернусь.
–Вы никуда не пойдете, полковник, —отвечает генерал. —Как старший, вы должны остаться снаружи.
–Вы здесь главный, —он берет автомат со стола с оружием, —одной головы достаточно.
–Вы должны остаться!
– Простите, но я не упущу шанс уничтожить Соколов и пойду со своими солдатами. – Он выходит из палатки.
– Территория очищена, сэр, – докладывает капитан Болгуэнман, командующий подразделением по обезвреживанию взрывных устройств. – Дрон не обнаружил больше преступников, и большинство из них находятся на первом этаже.
Отряд по борьбе с беспорядками перекрывает улицы, и я маскируюсь среди взрывотехников. Когда повстанческие группы так противостоят FEMF, мы обязаны противостоять им, будь то как армия, полиция или агенты ФБР.
–Видите? —Смеется генерал. —Эти идиоты даже не умеют планировать похищение.
–Я хочу увидеть маршрут дрона, —просит капитан Томпсон.
–Нет времени, капитан, —перебивает его начальник. – Готовьте все и входите с отрядом. Не щадите никого.
Братт и Паркер первыми выходят выстроить солдат, готовят оружие и занимают позиции, готовые к атаке. С другой стороны, Кристофер готовит солдат, с которыми он войдет. Итальянцы не собираются снова вести переговоры.
Утром ты планируешь сюрприз для кого-то особенного, а вечером молишь Бога, чтобы тебя не застрелили в висок.
Я заряжаю оружие и проверяю, все ли в порядке с моим снаряжением.
–Мы войдем через южные ворота, – говорит мой капитан.
Мы окружаем здание, военная рота под командованием Кристофера атакует с фронта, а остальные занимают позиции у соседних дверей.
Мы располагаемся на южной стороне. К металлической двери прикреплен взрывной заряд, снайперы нацеливаются на возможных нападающих, и люди убегают, заметив засаду.
– Все внутрь! – приказывает генерал в наушнике.
Первый ряд обеспечивает периметр.
–Зона А на южной стороне зачищена.
–Вперед! —говорит генерал. —Мы не можем позволить им увезти заложников.
–Готовьтесь к полному захвату периметра! —кричу я.
Шаги эхом раздаются в пустом коридоре, темно, и я вынуждена надеть очки с инфракрасным стеклом.
–Северная зона очищена, – сообщает Паркер в наушнике.
–Западная зона, движения не зарегистрировано, – предупреждает Братт.
–Перед нами пусто, – сообщает Кристофер.
–Приступайте к захвату второго этажа! – приказывает генерал.
Что-то здесь не сходится, никто не планирует такой удар, зная, что все пройдет так легко. Почему они не потребовали всю сумму, когда только прибыли? И если их не так много, как сказал капитан, почему полиция не смогла с ними справиться?
Я продолжаю с оружием в руках продвигаться к первому пролету лестницы. Никаких движений... Не логичнее ли было бы, если бы основная группа похитителей находилась на первом и втором этажах?
– Стоять! – Я останавливаюсь. В воздухе пахнет порохом, я освещаю стены и...
– Что такое, Томпсон? – спрашивает генерал. – Это захват, а не экскурсия. Проходите на второй этаж!
Они игнорируют мой приказ и продвигаются к ступенькам, а я прижимаю оружие к груди, не переставая целиться. Пахнет опасностью, как бы глупо это ни звучало, но у нас, людей, есть способность чувствовать, когда что-то не так.
Еще четыре шага, и мой радиоактивный радар завывает, перемещая стрелку на максимальный уровень тревоги.
–Назад! —кричу я. —Назад, это ловушка...!
Я не успеваю закончить фразу, как на бетонных колоннах загорается множество красных огней и взрывается бомба, которая взрывается из ниоткуда. Бежать не за что, я просто падаю на несколько метров назад, затыкая уши и чувствуя сильную боль в груди, когда на меня обрушивается лавина стекла, а за ней – облако огня; я переворачиваюсь вниз лицом, защищая тело от пламени, и кожа горит, когда огонь касается моей формы. – Наружу! – меня хватают за жилет и тащат через осколки стекла.
Это делает мой капитан, пока мои товарищи пытаются спастись.
–Вставайте! —приказывают они.
Я снова начинаю дышать кислородом, холод асфальта облегчает жжение на спине, глаза, уши и ребра болят, когда я кашляю, выплевывая все, что проглотила, приступ астмы мешает дышать.
– Джеймс, вставай! – требует капитан.
С трудом я встаю, в ушах все еще гудит глухой шум. Половины солдат, которые вошли со мной, нет.
– Проклятые ублюдки! – жалуется сержант, голова которого вся в пепле.
–Остальные, —шепчу я. —Мы должны вытащить остальных.
Из окон вырывается облако черного дыма, наполняя воздух. – Химическая бомба, – говорю я себе.
–Бегите!
Я начинаю бежать прочь от здания, но взрывная волна догоняет нас в нескольких метрах и сбивает с ног на асфальт. Слышны крики, разбитое стекло, сирены и плач.
Как карточный домик, здание этаж за этажом взрывается в огне и обломках. Лежа на асфальте, я наблюдаю, как каждый этаж превращается в оранжевое облако огня, которое сметает все на своем пути.
Нет сил встать или бежать, я думаю только о страданиях всех, кто находится внутри – пациентов, работников, родственников и товарищей. Я по-прежнему не могу дышать, грудь сдавлена, горло пересохло.
Теперь все становится ясно: одна из похищенных – дочь Джона Болгуэнмана, капитана отряда по обезвреживанию взрывных устройств. Авария семнадцатилетней девушки была на первых страницах газет на прошлой неделе, именно он сообщил, что территория очищена, он был первым, кто прибыл на место и попытался вести переговоры до полиции, и именно он подал неверный отчет. – Соколы использовали его, чтобы заманить нас, – заключаю я.
Лопасти вертолета разгоняют пламя, он появляется из ниоткуда посреди бедствия, поднимаясь над густым облаком дыма.
Не было двадцати похитителей, столько людей не поместится в один вертолет, они все подделали, чтобы действовать. Чем больше солдат входило, тем сильнее был удар.
Я встаю на ноги, чувствуя боль в ногах и ребрах, а мои товарищи следуют за мной, все с одинаковыми выражениями ошеломления, страха и горя на лицах.
Я считаю их: из двадцати пяти, кто вошел, осталось только девять. В моей голове проносятся лица тех, кого нет: профессионалы, которые не раз сражались со мной в рукопашной, товарищи, с которыми я жила день за днем, участвуя в собраниях и тренировках.
У меня в горле завязывается узел, и мне трудно дышать.
– Шестнадцать павших бойцов, – объявляет сержант, выходя вперед.
Я не отвечаю. Несмотря на годы, я не могу привыкнуть к мысли о потере коллег, это недостаток, который я унаследовала от отца. Я похлопываю по плечу сержанта, у которого слезы наворачиваются на глаза.
–Не всегда можно праздновать победу, солдаты, – выдыхаю я, задыхаясь от астмы.
Все кивают: в FEMF нужно продолжать, даже если жизнь на коне. Как бы мрачно ни казалось все, нужно искать какой-то свет; даже если чувствуешь, что все давит на тебя, нужно поднять голову и дышать.
–Вперед! – приказываю я.
В месте сбора ситуация еще хуже: сожженные машины и разорванные ограждения. Возле обломков лежат трупы, скорая помощь пытается помочь раненым.
Кристофера, Братта и Паркера я нигде не вижу, и меня охватывает страх. Они вошли раньше меня, значит, должны были пройти дальше.
–Генерал! —мой капитан спешит на помощь мужчине, лежащему на ступеньках, которому оказывает помощь медсестра.
–Нас обманули! —кричит он в ярости.
–Сообщение от Маскерано, —солдат подходит с планшетом, —это срочно, сэр.
Я отступаю, чтобы он мог выполнить свою работу, и несколько человек, которые там находятся, собираются вокруг, чтобы услышать сообщение. Они включают видео, я пристально смотрю на экран и прислушиваюсь к словам мафиози:
–Генерал, —появляется Брэндон Маскерано в черном, —я хотел бы сказать, что рад вас видеть, но это не так. Это было бы лицемерием с моей стороны после того, как я заманил вас в свою импровизированную ловушку. На войне фраза «око за око, зуб за зуб» имеет большой смысл. Вы уничтожили наши важнейшие объекты, посадили в тюрьму моего двоюродного брата и брата, теперь мы наносим ответный удар, давая понять, что ваши преследования нас раздражают.
За ним стоят четыре человека. Брэндон – старший брат Антони и в настоящее время считается одним из самых разыскиваемых преступников в истории.
–Мы устали от вашего вмешательства, —продолжает итальянец,– и поэтому мы заберем жену посла. Мы еще не пробовали этот наркотик на влиятельных людях, но мы это сделаем, и, может, вам это не интересно, но я предупреждаю, что со временем он становится все более смертоносным.
Экран гаснет, и я чувствую, как горло сжимается все сильнее.
–Проклятые! —Генерал бросает экран на пол.
Паркер присоединяется к группе, его форма и лицо в крови, я ищу Братта и вижу, как он идет, весь в пепле.
–Ты в порядке? —Он обнимает меня.
–Не напрягайте руку, сэр, —предупреждает Мередит. —Она сильно повреждена.
Я смотрю на него, у него открытая рана от предплечья до локтя.
– Готовьте поисковую команду! – приказывает генерал. – Надо вытащить выживших!
– Команда уже вошла, сэр, – отвечает капитан Томпсон, пробиваясь сквозь толпу. – За этими стенами одни трупы. Выжившие здесь.
Острая боль пронзила меня под ребрами, и все вокруг потемнело.
– Я его не вижу, его здесь нет.
– Не несите чушь! – крикнул генерал, впадая в истерику. – Кристофер Морган не вышел из этой гребаной дыры!
– Я к этому и веду, сэр, – нервно отвечает он, – я думаю, что полковник – один из павших в бою солдат, он не вышел вместе с остальными ранеными.
Боль как нож в сердце пронзает грудь, не давая дышать, я отпускаю руки Братта, и все вокруг темнеет, когда я теряю сознание от приступа астмы.
48
ИТАЛЬЯНЕЦ
Рэйчел
Сердце не заботится о том, насколько плохо или паршиво тебе, оно считает себя мудрым, идя против здравого смысла, и вот импульсы, которые сопровождают запретную любовь. Твой мозг говорит: – Стой!, – но твоя грудь гудит, призывая то, чего ты действительно хочешь.
У меня астма с пяти лет, со временем я научилась ее контролировать, но она по-прежнему дает о себе знать каждый раз, когда я падаю в обморок. Я становлюсь слабой, у меня сильно болит грудь, я не могу открыть глаза и чувствую только, как меня везут в больницу.
Кислородная маска лежит на моем лице, и я изо всех сил стараюсь дышать.
– Спокойно, – просят меня. – Мы введем успокоительное, чтобы ты не проснулась до утра.
Я продолжаю думать о том, что произошло, о нападении, о воинах... Мысли приходят и уходят, образ Кристофера запечатлелся в моем мозгу, а успокоительное заставляет меня блуждать в мечтах. Я слышу голос Луизы вдали и засыпаю, не знаю, на сколько, но знаю, что сплю долго.
Слабость не дает мне пошевелиться, я по-прежнему не могу справиться со сном и провожу еще один день в постели, жалуясь про себя и страдая от болей в теле после взрыва. Веки тяжелые, голова раскалывается от боли. Я поворачиваю голову на звук скрипа открывающейся двери, мой слух обостряется, я чувствую, что кто-то медленно приближается. Я пытаюсь пошевелиться с закрытыми глазами, чувствую, как кто-то медленно обводит мое лицо, я хочу пить, а пальцы продолжают скользить по моему лицу, касаясь щек.
Из моего горла вырывается невольный стон, и я снова пытаюсь пошевелиться.
–Принцесса, – шепчут, и я открываю глаза, улавливая итальянский акцент, ласкающий мое имя.
Горло сжимается, пульс учащается при виде человека, который ищет меня и от которого я бежала. Я смотрю на дверь и снова опускаю глаза на итальянца, которого я пыталась поймать в Москве, а теперь он стоит передо мной в сшитом на заказ костюме.
Я снова смотрю на дверь, я в военном госпитале, моих охранников нет, а он с необычайной ловкостью передвигается по палате.
– Ты плохо выглядишь. – Он открывает папку, лежащую у изножья кровати. – В твоей карте сказано, что у тебя был нервный срыв.
Я сглатываю слюну и снимаю кислородную маску.
– Наверное, это из-за эмоций последних дней, – продолжает он, – или месяцев. Поиски меня истощают твои силы.
Он ходит по комнате, не отрываясь от чтения, он один, и я пытаюсь найти что-нибудь, чем можно было бы защититься, но ничего нет, а седативное средство ставит меня в невыгодное положение, потому что у меня кружится голова.
–Я месяцами расследую твою деятельность, —говорю я взволнованно. —Я знаю, как ты работаешь, так что не трать время на предисловия и убей меня поскорее.
Он достает пистолет, который держит за спиной, и ствол блестит в свете ламп госпиталя.
–Мы искали и расследовали друг друга с одинаковым рвением, красотка. Как собаки, жаждущие добычи. Мы так хорошо изучили друг друга, что я скажу, что ты была прекрасна в платье, которое надевала на вечеринке в отеле. —Он встает передо мной, проводя оружием по моему подбородку. —Ты прекрасна, несмотря на то, что лежишь в постели и выздоравливаешь.
Он прижимается губами к моему лбу, наполняя мои ноздри своим ароматом (табак и лосьон).
– Ты прекрасна, Рэйчел, – он опускается, целуя кончик моего носа, – и эта красота держит тебя в живых, потому что я ночами мечтал об этом моменте. Мечтал о том, чтобы быть рядом с тобой, прикасаться к тебе, убеждая себя, что ты настоящая и рано или поздно будешь моей.
Его оружие опускается к моей груди и скользит по животу. Я не отворачиваюсь, не хочу, чтобы он увидел мой страх и понял, что в глубине души я дрожу и хочу убежать.
–Сделай это, – бормочу я. – Нажми на курок! – Он приставляет ствол к моему лбу.
– Какая смелая.
–Это качество каждого солдата, – продолжаю я, – так что делай это.
Это самое опасное последствие моей профессии: когда кто-то знает, кто я, и приходит, чтобы заставить меня заплатить, как он сейчас.
–Нет, принцесса. Я еще не убью тебя, сначала я должен обладать тобой всеми возможными способами, я должен утолить эту неконтролируемую жажду, которую я испытываю к тебе. —Он хватает меня за волосы. —Я должен насладиться твоим телом шлюхи.
–Если ты не убьешь меня сейчас, – угрожаю я, – я убью тебя, и я не изнасилую тебя, как вы насилуете своих жертв. Я без колебаний вышибу тебе мозги.
–Посмотри на себя, – издевается он. – Ты смеешь угрожать мне, не имея сил пошевелиться, зная, что в этой игре я выигрываю... Кто кого нашел первым?
Я молчу, глядя ему в глаза.
–Я тебя, красавица. Ты ищешь меня из страха, а я ищу тебя, потому что хочу обладать тобой и погасить наш долг.
–Хватит ходить вокруг да около, нажми на курок! —я бросаюсь на него. —Зачем ты еще обдумываешь?
–Моя Рэйчел... —Он уткнулся носом в мои волосы.
– Я никогда не буду твоей Рэйчел.
– Ты знаешь, что будешь, и тебе лучше приготовиться к тому, что тебя ждет, потому что ты будешь ночами напролет привязанная к моей кровати, доставляя мне удовольствие, взывая мое имя, охваченная страстью. Я дам тебе время, чтобы ты привыкла к этой мысли, я не убью тебя и не увезу сегодня. – Он улыбается. Одно дело – взломать систему безопасности военного госпиталя, чтобы навестить тебя, и совсем другое – вытащить тебя в заложницу, когда вокруг столько вооруженных людей.
– Значит, ты мертвец.
– Сомневаюсь, на этот раз я пришел только предупредить тебя о том, что тебя ждет. Ты связалась не с тем человеком, Рэйчел, – предупреждает он, – так что смирись с тем, что мы будем принадлежать друг другу.
–Нет, если я убью тебя первой, – уточняю я.
–Я дам тебе передышку. —Он отступает, пряча пистолет за поясом. – У нас обоих есть важные проблемы, которые нужно решить, особенно у тебя.
Он достает шприц из ящика и направляется к пакету с раствором.
–Тебе нужно организовать похороны и признаться в правде.
Он выливает жидкость в пакет, и тяжесть сразу давит на меня, делая еще слабее, чем я была.
– Ты пожалеешь, что не покончил с этим, – предупреждаю я в ярости. – Я не буду церемониться и не дам тебе пощады, когда придет время убить тебя!
–Тише, —заставляет меня замолчать он, снова приближаясь. —Ты говоришь со страхом, и я понимаю, я бы тоже на твоем месте боялся. Твоя маленькая головка даже не представляет, что тебя ждет. Беспокойство и страдания, которые ты испытывала до сих пор, ничто по сравнению с тем, что тебе предстоит пережить рядом со мной. Думаешь, что связь с двумя мужчинами – это твоя самая большая проблема? Ты ошибаешься, красавица.
Глаза тяжелеют, голова кружится, руки потеют, а шея болит.
– Ты умеешь играть грязно, моя принцесса, у тебя есть глупый влюбленный, который лежит у твоих ног, и бездушный мужчина, который хочет только видеть, как ты горишь в его постели. – Он смеется. – Я сочетаю в себе обоих, тех, кто так лишает тебя сна, только из моих объятий ты не выберешься живой.
Он целует меня в губы.
–До свидания, Рэйчел, надеюсь, скоро увидимся.
Его голос эхом разносится вдали. Я опускаюсь на кровать, закрываю глаза, и все исчезает, когда я снова теряю сознание.
Братт
Воздух – густой облако пыли, загрязненной химическими отходами, оставшимися после взрыва, и мы делаем четвертую попытку проникнуть в здание, заваленное обломками.
Предыдущие попытки закончились неудачей, уровень угарного газа слишком высок, и мы не смогли определить, есть ли там еще взрывные устройства. Дрон, который проник внутрь, не обнаружил признаков жизни, но мы не теряем надежду. Бывали случаи, когда человека считали мертвым, хотя у него были небольшие шансы на выживание.
Генерал ходит туда-сюда в отчаянии, боясь последствий всего этого. Сын министра Моргана находится внутри, возможно, мертвый, и следующим трупом может стать он сам, потому что когда Алекс Морган узнает, что его единственный сын погиб из-за его ошибочного приказа, первая голова, которая полетит, будет его.
Мой страх и отчаяние вызваны не местью Алекса Моргана, а тем, что Кристофер для меня как брат, и я боюсь, что с ним что-то случилось. Как я скажу об этом своей сестре?
Все кажется горячим железом на моей спине. – Он не может быть мертв, – повторяю я себе снова и снова.
– Все готовы! – приказывает генерал. – Попробуем в четвертый раз!
Я готовлю оборудование и подключаю кислородную маску к капсуле, которую ношу на спине; жжение раны на руке напоминает мне, что мне нужна медицинская помощь, но в этом хаосе я не успел обработать рану.
Миссия, взрыв, борьба за выживание и коллапс Рэйчел не оставили мне времени ни на что. Я едва успел посадить ее в скорую, отвезти в больницу и вернуться обратно. Я не мог остаться с ней, зная, что мой лучший друг в опасности.
–Ты же знаешь, что есть большая вероятность, что дрон не сломался, да? – говорит Саймон, стоя рядом со мной. Он выглядит уставшим, на лбу и подбородке застыла кровь. – Он мой друг, и я хочу верить, что все это ошибка, но...
– Молчи! – перебиваю я его. – Не будем говорить, пока не будем на сто процентов уверены в его состоянии.
Патрик приходит проверить оборудование, он в лучшей физической форме, так как не участвовал в бою. Физически, эмоционально – не очень: он больше всех сопереживает Кристоферу после меня, он был рядом с ним в годы его восхождения. Большинство его достижений и медалей они заработали вместе.
–Медицинская бригада готова, —подтверждает он. —Если есть выжившие, мы будем готовы оказать им немедленную медицинскую помощь.
–Да. —Я похлопываю его по шее. —Я войду и выйду с хорошими новостями.
–Поисковая группа 1103, приготовиться к спасательной операции! —приказывает Саймон.
Я надеваю кислородную маску и присоединяюсь к группе солдат, бегущих к входу.
Прошло тридцать два часа после взрыва, вероятность того, что все погибли, составляет девяносто девять процентов. Немногие способны выжить после взрыва такой мощности, а если удалось выжить, то придется бороться с радиацией и загрязнением, которые остаются после таких событий.
Воздух тяжелый, дышать трудно даже в маске. Солдаты разгребают обломки, а двое с детектором взрывчатых веществ продвигаются вперед. Вход в старый вестибюль завален, и нам требуется время, чтобы убрать преграды, мешающие проходу. Мы находим первые тела тех, кто пытался добраться до выхода.
Группа мужчин занимается тем, что складывает обгоревшие тела в пластиковые мешки и выносит их, а мы продвигаемся вперед, теряя надежду с каждым шагом.
– Это безнадежный случай, капитан, – говорит Мередит. – Томпсон был прав, выживших нет.
– Капитан! – кричит мне лейтенант Ликорп. – Идите сюда, пожалуйста!
Она приседает и берет за руку женщину с обожженными руками и ногами. Ее грудь быстро поднимается и опускается: она жива!
– Я нашла ее под кучей носилок, – объясняет она, – ей нужна неотложная медицинская помощь. Ее шансы на выживание исчезают.
– Займись этим, – приказываю я.
Я укрепил свою надежду посреди того, что выглядело как полная катастрофа: если она смогла выжить, то и Кристофер тоже.
Я пристегнул автомат к спине, взял один из детекторов и вместе с Саймоном и Мередит начал более тщательный поиск. Мы искали часами, переворачивая каждый камень, потея и задыхаясь от тяжелого воздуха, который нас окружал.
Я переворачиваю каждое тело, боясь увидеть лицо своего друга. Он профессионал, он должен был заметить взрывчатку до того, как она взорвалась. Я знаю, что он искал укрытие.
Мередит выглядит изможденной и прислоняется к одной из колонн, устав от физических нагрузок. Ресепшн нависает над ее спиной. Бетон и металл вместе – хорошее место, чтобы укрыться.
Я бегу к стене и отталкиваю все, что мешает мне пройти. Писк сигнализирует, что кислород заканчивается. Я ускоряю шаг, перепрыгиваю через бетон и приземляюсь на кучу сгоревших папок.
Металлическая полка прислонена к блестящей стойке, я смотрю под нее и замечаю, что там лежит тело. Оно тяжелое, поэтому я прислоняю его к мрамору и прижимаюсь к нему ногами, толкая со всей силы... Наконец, оно падает на другую сторону и показывает мне то, что я так долго искал: его тело лежит там, с рукой на боку, покрытой пеплом.
Саймон и Мередит подходят сзади, я падаю на колени рядом с ним, сердце бьется как сумасшедшее, я боюсь, что его сердце не бьется. Я смотрю на Мередит, не в силах проверить, жив он или нет. Она подходит и кладет два пальца ей на горло. Она смотрит на меня и качает головой.
Слюна становится горькой, глаза жгут.
– Этот ублюдок не может быть мертв! – Саймон качает головой. – Проверь еще раз, он не умер.
Я беру его за запястье, чтобы убедиться в том, что уже знаю: пульса нет. Горькая слюна стекает по горлу, боль похожа на тысячу сломанных костей, столько лет мы провели вместе, а теперь я должен смотреть на него бездыханным.
Теплая кровь промочила мне колени, я снял руку с его живота и увидел осколок металла, пронзивший его ребра. – Теплая кровь. – Значит, он не так давно перестал дышать, он еще не остыл. Я снова проверяю пульс, на этот раз более спокойно, он слабый, но ощутимый.
– Принесите носилки! – прошу я Саймона. – Надо его отсюда уносить!
Я надеваю на него свою кислородную маску.
– Капитан, это может быть опасно! – предупреждает Мередит. – Вы рискуете своей жизнью.
– Заткнись! – приказываю я. – Принесите носилки, быстро!
– Но...
– Это мой брат, я не оставлю его здесь! Он бы меня никогда не оставил!
Втроем мы поднимаем его на носилки, легкие болят от напряжения и нехватки кислорода. Я собираю все силы, чтобы вытащить его оттуда, и на полпути нам предлагают помощь. Я должен держаться за плечо Мередит, чтобы выйти, нехватка кислорода ослабляет меня, но мне все равно, я только молю Бога, чтобы он поправился. Вдали виден солнечный свет, и люди бегут нам на помощь, когда видят нас у выхода.
Патрик идет впереди, он первый добегает до носилок рядом с парамедиками, а я падаю на ступеньки, кружится голова и я не могу сосредоточиться.
Вокруг меня толпятся люди, пытаясь ему помочь, и в это время я вижу перед глазами двух детей, играющих в футбол.
Их няня присматривала за ними, он притворялся, что не расстроился из-за ухода Сары, а я был в отчаянии, когда узнал, что она присоединилась к итальянцам.
– Он тяжело ранен, но есть надежда, – Патрик опустил руку мне на плечо. – Спасибо, что не сдался, брат.
Я встаю, чтобы обнять его, пока носилки тащат к одной из машин скорой помощи. Не теряя времени, они включают сирену и уезжают в сопровождении четырех полицейских.
