Текст книги "Сладострастие. Книга 2 (ЛП)"
Автор книги: Ева Муньос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)
Я провожу руками по лицу, оно мокрое от слез. Гнев, ненависть и угрызения совести превращаются в гигантский комок в груди. Я смотрю на лицо мафиози напротив меня и наслаждаюсь мыслью о том, как я вонзаю нож в его сердце.
–Мне нужно в туалет, —удается мне сказать.
Он целует меня в шею, прежде чем позвать Алессандро, чтобы тот сопроводил меня.
–Не задерживайся.
Я провожу костяшками пальцев по его лицу. – Сукин сын, – ругаю я его про себя. Он виноват в половине моих несчастий.
–Хорошо.
Алессандро подходит, бросая многозначительный взгляд на Джареда и Данику. Она была любовницей Брэндона, неудивительно, что между ними что-то есть. Антони похлопывает брата по плечу, позволяя ему сопроводить меня, и тот молча выполняет приказ, а Джаред и Даника незаметно следуют за ними.
– Проходите, мадам. – Он указывает на дверь туалета насмешливым тоном.
Перед зеркалом я пытаюсь выйти из транса, что абсурдно, потому что наркотик течет по моему организму, делая меня все хуже и хуже. Я хочу бежать и бежать, пока эти ублюдки не смогут меня найти. Я не выношу Антони и то, что он держит меня как свою чертову пленницу.
Я надеюсь, что ванная освободится, прежде чем меня запрут в одном из ящиков.
Я отбрасываю туфли и готовлюсь, открывая крышку унитаза, с нетерпением ожидая, когда они придут за мной. Я забираюсь на унитаз с крышкой в руках и не знаю, насколько хорош этот импровизированный план, но я хочу разбить кому-нибудь голову и сбежать.
–Рэйчел, Антони ждет тебя, – говорит Алессандро. – Не говори мне, что передозировка убила тебя.
Я сжимаю крышку с силой.
–Рэйчел, – повторяет он, открывая ящики. – Рэйчел! Я не умею играть в прятки.
Я вижу, как блуждает его тень, он замирает, и я слышу, как он глубоко вздыхает, прежде чем пнуть двери. Он открывает мой шкафчик, и я жду его с поднятой крышкой и бью его по лицу. Времени нет, я перелезаю через него, ища выход.
Стражи видят, как я выхожу. Я не могу привлекать к себе внимание, поэтому просто поправляю платье и иду, как ни в чем не бывало. Я не могу выйти через главный вход и, быстро подумав, решаю прижаться к одному из официантов. Я вхожу в кухню, привлекая к себе всеобщее внимание, но мне все равно, я выберусь отсюда любой ценой.
– Вы не можете здесь находиться, мисс, – говорит мне один из поваров, когда я переступаю порог.
Я не обращаю на него внимания, вхожу в помещение в поисках выхода, спотыкаясь о кастрюли и кухонные принадлежности, не оборачиваясь, потому что знаю, что за мной следят, я это чувствую. Меня обдаёт свежий воздух, и я наполняюсь надеждой, увидев табличку с надписью «Аварийный выход.
Снаружи стоят вооруженные мужчины, которые сразу замечают меня, поэтому я притворяюсь, что меня тошнит, и прижимаюсь к стене, когда они подходят ко мне.
– Войдите в зал! – требуют они.
– Она с нами.
Дверь снова открывается, и я узнаю голоса братьев, которые убили Гарри.
– Тебе не подошел напиток, – говорит Даника.
Босс попросил нас отвезти ее на прогулку, чтобы она подышала свежим воздухом.
– Так ты пыталась сбежать... – говорит Джаред. – Ты такая предсказуемая...
– Тебя мог застрелить кто угодно, пока ты бежала, – добавляет его сестра. – Я так и скажу Антони, когда он спросит, как ты умерла.
Я оглядываюсь в поисках какого-нибудь указателя, который бы подсказал мне, где я нахожусь, но тщетно – нигде нет никаких подсказок.
Свет исчезает, когда меня уводят вглубь леса, и я вижу их руки, похожие на щупальца. Я уйду отсюда, но сначала мне нужно выполнить одно задание.
– Начинаем фейерверк, – Джаред достает пистолет.
Даника держит меня за плечи, чтобы я встала на колени, я сопротивляюсь, она настаивает, и я ударяю ее брата локтем, прежде чем ударить ее кулаком по лицу.
Этот маневр застает их врасплох, и я начинаю бежать, пока они не пришли в себя. Они быстро стреляют в меня, пока я прячусь между деревьями. Я не могу ходить в обход, поэтому достаю нож, который дала мне Фиорелла, как только прячусь за дубом. Шаги слышны все ближе, и я сжимаю нож.
– Я не могу промахнуться, – говорю я себе. – Ошибки не допускаются в том, что я собираюсь сделать.
Джаред выглядывает из-за угла, и я сразу же набрасываюсь на него сзади, приставляя нож к его горлу.
– Слишком медленно, – смеюсь я.
Даника нацеливается на меня.
– Отпусти меня!, – требует Джаред.
Он сильный, но адреналин, текущий по моим венам, помогает мне прижать его к груди.
– Куда стрелять? – спрашивает Даника. – В голову или в сердце?
Я отступаю, таща за собой его брата, он боится пошевелиться, так как лезвие ножа прижато к его коже, и одно неловкое движение может перерезать ему горло.
–Нас двое, а ты одна...
–Спроси меня, —перебиваю я ее.
–Что? —смешанная, отвечает она.
–Как сильно я боюсь этого. —Улыбаюсь, проводя лезвием по горлу Джареда, и острие перерезает ему артерии, а Даника отступает на шаг, глядя, как истекает кровью ее брат.
–Прости! —Я смеюсь. —Нож соскользнул!
Я дорезаю его острым лезвием.
–Джаред! —Крик разрывает ее голос.
Я беру оружие из рук безжизненного тела, прежде чем бросить его на землю.
–Больно было? —спрашиваю я.
Она ошеломлена, глядя на безжизненное тело.
–Мой брат... —шепчет она.
–Думаю, да. —Я направляю на нее револьвер. —Я почувствовала то же самое, когда ты убила моего.
Я разряжаю оружие в ее грудь: семь выстрелов без пощады и угрызений совести. Она падает на пол в луже крови, а я продолжаю нажимать на курок, пока не заканчиваются патроны.
Сердце готово выпрыгнуть из груди. Я бросаю оружие и бросаюсь бежать, когда слышу голоса вдали. Я не знаю, где я, просто бегу так быстро, как могу. Меня царапают по спине, рукам и ногам, потому что растительность густая; к тому же голоса слышны все ближе. Я совершенно заблудилась и не могу позволить им поймать меня, не после того, как я зашла так далеко.
Меня преследуют, как дикого зверя, я чувствую, как меня наступают на пятки, пока я пробираюсь через заросли, движимая одной целью, одной надеждой и одним желанием.
Темнота замедляет меня, я натыкаюсь на камни, ветки и деревья. В этот момент боль не имеет значения, и я бегу, пока не падаю на землю. Я скатываюсь с холма, получая многочисленные удары в живот, и чувствую, что что-то вонзилось мне в ногу, от чего я корчусь от боли, когда наконец останавливаюсь: это деревянный кол, пронзивший мне бедро и причиняющий адскую боль; тем не менее, я встаю, боясь лая, раздающегося позади. Я хромаю, продвигаясь так быстро, как могу, вверху видны фонари, и луч надежды появляется, когда я замечаю дом в нескольких метрах.
Я вспоминаю слова Фиореллы, которая предупреждала меня не просить о помощи, поэтому я обхожу собственность, перепрыгивая через забор; оказавшись внутри, я замечаю конюшню, вхожу в нее и падаю на сено. Там четыре лошади, мешки с кормом и седла, но у меня почти нет сил, и я не могу оседлать ни одну из них. Я могу только ползти и прятаться за стогами сена.
Я должна восстановить силы, чтобы продолжить бегство, ведь до рассвета осталось всего несколько часов. В это время я поднимаю платье и осматриваю рану, понимая, что нужно вытащить кол и попытаться остановить кровотечение. Я разрываю одежду и перевязываю рану, глубоко дыша и пытаясь вытащить кол, который застрял в коже, и подавляя крик. Слезы застилают мне глаза, боль жжет, напрягая до предела каждый мускул, все становится туманным, и в один момент я вижу только тьму.
Антони
– Рэйчел»… Она не знает, что чем больше она убегает, тем больше она мне нравится, и что между нами будет что-то, хочет она того или нет. Кровь тяжелым грузом лежит на моей душе, когда я ищу ее в лесу, где разбегаются собаки, а мои люди следят за ней.
Она вызывает во мне гнев, и ее глупости начинают исчерпывать мое терпение по мере того, как я иду. Я убил своего брата из-за нее, запланировал то, от чего нет пути назад, и я добьюсь своего, чего бы это ни стоило.
Я не хочу показывать ей свою плохую сторону, но она заставляет меня.
– Она недалеко, – Изабель встает, вытирая кровь, которую оставила на одном из камней.
Она ранена, так что найти ее не составит труда.
–Сюда, сэр, – зовет меня один из людей в черном.
Он указывает на кирпичный дом.
– Они могли бы дать нам подсказки о ее местонахождении.
– Могли бы, а могли бы и нет, – отмахивается Изабель, – они дадут нам подсказки, она должна была подойти к ним за помощью.
Они захватывают дом, выгоняя двух его обитателей, старика и молодого человека.
– Мы ничего не знаем, сэр, – плачет старик. – Мы никого здесь не видели.
Здесь никто не лжет, потому что все меня знают.
– Сэр, мы не можем помочь пленнику, – говорит подросток.
– Обыщите все, – приказывает Изабель.
Я знаю, что она здесь, мне подсказывает инстинкт, она под наркотиками и ранена. Ее движения более чем предсказуемы. Я забываю о ее очаровании и якобы обещаниях, она ударила меня по лицу, а это не прощается, наоборот, за это платят кровью. Она глупа, пытаясь сбежать с территории, купленной мафией.
–Она здесь, сэр, – сообщает один из моих людей.
HACOC не дает никому думать, просто потому что контролирует твое мышление.
– О, Боже! – Изабель поворачивается к владельцам поместья. – Вы действительно смеете лгать нам в лицо?
– Убей их! – приказываю я.
Изабель достает нож.
– Пощадите, сэр, мы не знали...!
Она взмахнула ножом в воздухе и вонзила его в грудь старика. Молодой человек увидел, как тот падает с ужасом на лице, но Изабель не дала ему времени осознать случившееся, вытащила пистолет и выстрелила ему два раза в голову.
Я приготовил револьвер, прежде чем войти в сарай.
– Она в обмороке, – объяснили мне.
Я подхожу, позволяя им поднять ее, но она не реагирует, поэтому я дергаю кол, воткнутый в ее ногу, заставляя ее открыть глаза, а черные люди отступают, бросая ее на землю.
– Прости, что разбудил тебя, принцесса.
Это отвратительно. Она вся в грязи, крови и поте.
– Все вон, – приказываю я. Я хочу поговорить с моей дамой.
Они закрывают двери, а она ползет, держась за ногу.
– С кем, по-твоему, ты имеешь дело? – Я снимаю предохранитель с курка. – Ты меня с каким-то бандитом из района перепутала?
Она не отвечает, продолжает ползти по сену, и я подхожу к ней, хватая за волосы, чтобы заставить посмотреть на меня.
– За кого ты меня принимаешь, чертова дура?!
Она пожимает плечами и смеется мне в лицо.
– Я убил своего брата из-за тебя!
– Это доказывает, что дурак здесь ты, а не я.
– Наглая сука, – оскорбляю я ее про себя. Я направляю на нее пистолет, и она снова начинает ползти на локтях.
–Не сомневайся, – говорит она. – Покончи с этим раз и навсегда.
Я стреляю, опустошая барабан до последнего патрона. Лошади ржут от страха, а место освещается вспышками выстрелов.
Я опускаю оружие, а она открывает глаза. Она лежит в той же позе, а пол вокруг нее весь в дырках. Она только качает головой, когда я бросаю пистолет и поднимаю ее на ноги.
– Всегда есть наказание хуже смерти, милая.
Я тащу ее к одному из столбов и прижимаю лицом к нему, прежде чем связать.
– Ты не ошибаешься, называя меня идиотом, – я сдвигаю кол с ее ноги, – но даже идиот умеет давать уроки.
Он не говорит, только рыдает, обнимая столб.
– Сожительство с величайшим убийцей Италии учит, как быть хорошим палачом.
Гипноз закончился.
– Ошибка была в том, что я был слишком снисходителен. – Я хожу по комнате. – Проявишь малейшую слабость, и они сразу же захотят схватить тебя за яйца.
Я беру кожаную хлыст, лежащий на седле, длинный, тонкий, с маленьким стальным наконечником.
Я касаюсь спины кобылы, которая ходит из стороны в сторону, на ее коже видны свежие шрамы, и наконечник хлыста оставляет след на шерсти. Я поворачиваюсь к женщине, привязанной к столбу, Брэндон не лгал, когда говорил, что она принесет только проблемы.
Я глубоко вздыхаю, она может свести меня с ума, но это не помешает мне заставить ее дорого за это заплатить. Я хотел разойтись мирно, но она хочет, чтобы я поступил жестко. Я подхожу к ней, и она поднимает подбородок, бросая мне вызывающий взгляд. Несмотря на все, она имеет наглость бросить мне вызов, как будто я имею дело с кем-то из рогатых.
– Мой дед говорил, что женщины такие же, как кобылы, – я ударяю ее головой о столб, – если не научишься их укрощать, они будут мешать тебе всю жизнь.
Я срываю с нее ожерелье и разрываю ткань платья, обнажая ее спину. Сейчас я не джентльмен, я лидер пирамиды, и этот лидер должен доказать, почему он находится на своем месте.
Если мой отец чему-то и научил меня, так это тому, что придирчивому врагу нужно показать, кто здесь главный, поэтому я наношу первый удар, вырывая из ее горла крик.
– Кто теперь идиот? – Сталь разрывает ей кожу.
– Сукин сын! – кричит она мне.
Я наношу еще один удар.
–Надо было начать так, жестко, потому что дикую кобылу укрощают силой.
Я четыре раза подряд ударяю кнутом, а она обнимает столб, как будто от этого зависит ее жизнь.
–Считать удары усиливает пытку, а поскольку я потерял счет первых, начну с нуля.
Я вытираю кровь с кончика.
– Давай считать вместе, amore.
Она выпрямляет спину каждый раз, когда кожа ударяется о кожу, корчится и рыдает. Я не останавливаюсь, она должна понять, что ни ее гордость, ни ее глупость не имеют места рядом со мной. Я забываю о самоконтроле, поддаваясь чарам, которые она на меня накладывает, и снова и снова хлеща ее хлыстом.
–Пять... шесть... семь... восемь... девять... десять... одиннадцать... двенадцать... тринадцать... четырнадцать... пятнадцать – я считаю все удары и кричу ей, чтобы она слышала и знала, что я не пощажу ее, когда придет время сделать ее своей рабыней.
На шестнадцатом ударе она снова теряет сознание, не давая мне удовольствия увидеть ее мольбы. Я бросаюсь на нее и отпускаю; тут же раздираю ее раны, чтобы она очнулась. Слезы наполняют ее глаза, которые смотрят на меня с отвращением.
–Твоя организация промыла тебе мозги, не дает тебе думать о большом, не дает тебе увидеть горизонты, которые тебе действительно подходят.
–Ты трус, что хочешь меня заставить! —плачет она. Ты идиот, не желая понять, что я отказываюсь от этой дерьмовой жизни!
– Слишком поздно, потому что мне нравится, как ты пахнешь, какая ты, что ты из себя представляешь, и с этим ничего не поделаешь. Знаешь, почему? – Я беру ее за подбородок. – Потому что моя безумная привязанность не принимает отказа и не принимает твое неприятие, она хочет только тебя. Как? Мне все равно, потому что видеть тебя каждый день для меня более чем достаточно.
Я прикладываю больше силы, и в ее глазах светится отказ, это отторжение, которое подтверждает, что она не дает мне шанса, потому что влюблена в другого.
–Ты любишь его, но не меня, не зная, что мы одинаковы...
–Нет...
–Да, я маскирую демонов костюмом, а он скрывает их под униформой, —повторяю я, – однако это не мешает нам выбраться из одного и того же ада.
Я отпускаю ее и встаю.
–Но ты это поймешь, потому что жизнь справедлива, когда показывает вещи такими, какие они есть, – бросаю я, прежде чем запутать руки в ее волосах и вытащить ее наружу.
У нее нет сил ни на что... Это тот Антони, которого я не хочу показывать, но он выходит на поверхность, когда его заставляют.
–Заприте ее, —приказываю я, – без еды и воды, пусть выживает на наркотиках. Пытайте ее и постарайтесь вытянуть из нее все, что она знает о FEMF.
–На сколько времени? —спрашивает Изабель.
– Пока она не одумается и не поймет, как обстоят дела.
Я отворачиваюсь от холма, по которому пришел.
– Когда я смогу убить ее?
– Убить? – спрашиваю я. – Если она умрет, на ком я тогда женюсь?
Я ухожу, оставив ее раздраженной, и мне плевать на нее, лидеру нужна дама, и ею будет Рэйчел Джеймс.
79
НЕМЕЗИДА
Кристофер
24 октября 2017
Лондон, Англия
Полковник Кристофер Морган:
Во исполнение приказа Международного правительственного совета специального военного подразделения ФБР, сообщаем вам, что операция по розыску лейтенанта Рэйчел Джеймс Митчелс считается завершенной.
Команды были развернуты по всему миру, но результаты не принесли никаких новостей, поэтому с этого момента FEMF прекращает участие в поисках лейтенанта Рэйчел Джеймс, которая считается «павшей в бою.
Просим вас сосредоточить все свое внимание на новых делах, порученных лондонскому штабу. Разрушение мафиозной пирамиды по-прежнему остается нашей главной задачей, и по мере того, как они выходят на свет, вы должны заниматься новыми операциями.
ОЛИМПИЯ МУЛЛЕР
Заместитель генерального заместителя FBI
– Поиски не принесли никаких результатов, полковник, – заключает Паркер, стоя у моего стола. Мы вторглись, изъяли, ликвидировали и ничего не нашли. Ни следа Маскерано.
Я сминаю письмо, присланное Советом, время истекло, а я не добился ни черта. Все, что у меня есть, – куча бесполезных заключенных.
– А что с Бернардо Маскерано? – спрашиваю я, сдерживая гнев.
–Он отказывается говорить, его суд отложен, и его адвокат получил постановление, которое запрещает нам допрашивать его, пока не будет определен его статус.
–А ответ итальянских властей?
–Они ничего не объясняют, полковник. Я поговорил с главными контролирующими органами, но все они прикрываются одним и тем же и говорят, что у них нет никаких зацепок.
Без оборудования я потрачу больше времени на ее поиски, а сейчас у меня только препятствия и сложности.
– FEMF уже уведомила нас о приостановке поисков, – продолжает Паркер. – Солдат, привлеченных к делу, перевели, однако я составляю документ с апелляцией...
– Вам нужно в конференц-зал, капитан, – прерывает нас Гауна.
Я вижу, что он смотрит на документы, лежащие на столе. – Операция по поиску закончена, так что заархивируйте все, что не пригодится, и приступайте к новой операции.
– Но еще не...! – Паркер пытается возразить, но Гауна не дает ему слова.
– Выполняйте приказ, – приказываю я. – Если что-нибудь понадобится, я вас позову.
Немец неохотно покидает комнату.
–Мошенничество и незаконная перевозка оружия, вот чем занимается русская мафия, —объясняет генерал. – Поскольку у нас нет зацепок по Маскерано, мы займемся их партнерами и...
–Назначьте эту задачу кому-нибудь другому, я не буду брать на себя ответственность, которую не могу выполнить.
–Это не просьба, это приказ! —Он встает передо мной.
–Я не буду ни за что отвечать.
–Смотри, как ты со мной разговариваешь, Морган!
–Я ухожу! —выпаливаю я, прежде чем он начинает оскорбления. —У меня есть дело, которое нужно закончить!
У меня нет времени на приказы и глупости, я должен разнести мозги Антони Маскерано, поэтому бессмысленно сидеть здесь сложа руки и ждать, пока он появится по милости божьей. И мне плевать на приказы FEMF, они могут засунуть свою гребаную организацию себе в задницу.
– Какой ты солдат, чертов клоун? – набрасывается Гауна. – Я тренировал тебя, чтобы ты подчинялся!
– Я никому не подчиняюсь и никому не слушаюсь. – Я бросаю значок на стол.
– Не придирайся ко мне с капризами избалованного ребенка...
–Я ухожу!
Он отступает, не веря тому, что я только что сказал.
–Совет должен решить...
–Совет может пойти к черту, я не обязан никого спрашивать разрешения, чтобы делать то, что мне хочется, я кричу. Найдите себе другого полковника, со мной вам не справиться.
–Подожди! —Он пытается остановить меня, и я хлопаю дверью прямо ему в лицо.
Я не утруждаюсь собирать вещи, просто переодеваюсь и сажусь на мотоцикл, чтобы поехать в город. Я пытаюсь придумать, с чего, черт возьми, начать... Маскерано принадлежит Италия, это мне ясно, ведь эта часть мира должна им сотни одолжений.
Я паркуюсь перед своим домом и связываюсь с людьми, которые контролируют мои самолеты. В одиночку я потрачу дни на ее поиски, но мне все равно, я потрачу столько времени, сколько понадобится, и когда найду ее, убью всех, кто встанет у меня на пути.
–Эй! —Братт перегоражает мне путь в вестибюле.
– Уйди с дороги! – Я толкаю его. – У меня нет времени на твои глупости.
– Ты уже видел это? – Он достает письмо, выданное Советом. – Они лишили нас помощи, у тебя было семь дней, а ты не смог ее найти.
– А ты что сделал? – Я смотрю на него. – Потому что если ты здесь, значит, ты ничего полезного не сделал.
–Не оправдывай свою некомпетентность...
–Не надо меня доставать. —Я толкаю его в сторону лестницы.
–Я сделал то, чего не сделал ты. —Он следует за мной по лестнице. —Я объехал всю Италию, пытаясь достучаться до одного из Маскерано.
–О, как хорошо, я всегда говорил, что ты эксперт в лизании яиц.
–Посмотрим, скажешь ли ты то же самое, когда я найду ее раньше тебя.
–Как скажешь... —Я вхожу в пентхаус.
Мари улыбается, увидев Братта, я не останавливаюсь, чтобы дать ей объяснения, просто спешу в спальню в поисках того, что мне нужно, пока Алекс не перестает преследовать меня постоянными звонками.
Я складываю все в чемодан и закрываю его, когда приходит Миранда.
– Мистер Патрик и мистер Саймон только что приехали, – сообщает она. – Хотите, чтобы я их провела?
– У меня нет времени ни с кем разговаривать.
– Это для вас. – Она подходит и вручает мне желтый конверт с надписью «полковник» красными буквами.
– Полковник? Не должно быть никаких конвертов, в которых указана моя должность в FEMF, – думаю я.
– Когда это принесли?
– Это не принесли, мне дали утром, когда я делала покупки в супермаркете, – поясняет она. – Тот, кто мне это передал, сказал, что это важно.
Я разрываю бумагу, разбрасывая изрезанную газету, в которую была завернута присланная мне флешка.
–Уходи, – приказываю я Миранде.
На конверте нет марок и почтовых штемпелей: тот, кто его доставил, знал мое имя и должность в FEMF. Это указывает только на одно.
Я вхожу в кабинет и подключаю устройство к MacBook.
–Миранда сказала, что вы никого не хотите видеть, однако мы хотим, чтобы вы знали, что мы с вами.
Патрик появляется в дверях вместе с Саймоном, и я поднимаю руку, чтобы он замолчал.
–Оставьте его. —Братт следует за ними. —Это бесполезно, он пришел, чтобы запереться в своей крепости и делать то, что у него получается лучше всего, – убегать от проблем.
–Убирайся, черт возьми! —Я указываю на дверь.
Система распознает флешку, и на экране появляется видео.
–Уважаемый полковник, —говорит Брэндон Маскерано с другой стороны, – рад вас приветствовать.
Братт, Патрик и Саймон встают за моей спиной, внимательно слушая его слова.
–Ты убиваешь семью, которая приняла тебя, когда все считали тебя отбросом, и так ворон отплатил тому, кто ему хорошо служил, но нам все равно, знаешь ли, – бросает он.
Я пришел только для того, чтобы проявить хорошие манеры и ответить солдату, который написал нам.
Написал? Не знаю, о чем он говорит, я ищу какой-нибудь намек, который подскажет мне, где они находятся, но за его спиной только деревянная стена.
–Я зачитаю письмо, которое вам прислали, старый друг, оно от капитана Братта Льюиса.
Раскрой бумагу.
—Я обращаюсь к вам с просьбой о переговорах об освобождении лейтенанта Рэйчел Джеймс. Я знаю, что она является оружием в ваших планах против нашей организации, – начинает он, – но я прошу вас рассмотреть возможность ее освобождения. Она не должна быть заключена в тюрьму за то, что выполняла требования, приказанные полковником Кристофером Морганом. Ваша проблема с ним, а не с ней, и, следовательно, лейтенант не должна платить за ошибки другого.
Он глубоко вздыхает, прежде чем продолжить:
– Это больше, чем просьба со стороны FEMF, это личная просьба, поскольку пленная – моя невеста. Я не хочу, чтобы ее обижали, она – выдающийся солдат, не привыкший к жизни в цепях, – продолжает он. – Кристофер – тот, кого вы ищете; если хотите, я могу дать вам информацию, необходимую для его поимки, более того, я сам могу доставить вам его голову, если вы освободите лейтенанта Джеймс. Я не знаю, дойдет ли это письмо до вас, но я решил добавить адрес и номер телефона, чтобы вы могли связаться со мной, если захотите вести переговоры.
–Братт, —шепчет Саймон сзади, – ты серьезно написал это?
Я не обращаю внимания на ответ, поскольку мне совершенно все равно.
–Бедный капитан, —продолжает Брэндон, – как будто Антони отпустит своего нового питомца. Мне очень жаль, я действительно не хочу, чтобы вы считали меня плохим человеком, поэтому я потрудился отправить ответ вам обоим: тебе за твою наглость, а ему за его идиотизм. Вы делите одну и ту же суку, думаю, вам обоим понравится видео, так что вот оно.
Экран гаснет и сразу же снова включается, лишая меня возможности пошевелиться: Рэйчел.
Мое окружение затуманивается изображением ее, которую тащат как чертову свинью. – Она против четырех мужчин. – Брэндон бьет ее, пиная по полу.
–Наведите камеру на ее лицо, – требует он. – Не хочу, чтобы вы упустили детали.
Это не тот человек, которого я видел тринадцать дней назад, и это убивает меня изнутри. Она бледная, худая, с выступающими скулами, что подтверждает то, чего я так боялся: ее делают наркоманкой.
Я чувствую все, как будто это происходит со мной. Ее вешают на крюк, как кусок мяса, и она плачет, а я борюсь с жжением в груди. Я сжимаю челюсть и пытаюсь пошевелиться, но не могу.
Я сгораю в пламени ярости, когда они разрывают ее одежду, спрашивая, можно ли ее изнасиловать. Это слишком даже для меня, я теряю всякий смысл. Плач, слезы и осознание того, что они прикоснулись к ней, взрывают гранату, которая разрывает меня на куски, полностью отключая от реальности.
Мое окружение темнеет, и в один момент я стою с MacBook, разбитым силой моих кулаков. Патрик просит меня выслушать его, но я только спешу к выходу, не обращая внимания на то, кого оставляю позади.
Я быстро спускаюсь и снова сажусь на мотоцикл, ускоряюсь, не останавливаясь на светофорах и дорожных знаках, просто мчусь с ее образом в голове. Проклятые образы, повторяющиеся как в фильме ужасов.
Буря захлестывает улицы, я не останавливаюсь, продолжаю ехать, пока Kensington не появляется передо мной. Половина улицы перекрыта, чтобы защитить особняки самых известных миллиардеров Лондона. Я оставляю мотоцикл в стороне, прежде чем подойти к ограде.
– Куда вы едете? – подходит охранник.
– В Хай-Гарден, – я протягиваю ему удостоверение.
– Я проверю, есть ли у вас доступ.
Пока я жду, град бьет меня по голове.
– Проходите, мистер Морган, – говорит охранник со своего поста.
Я иду вперед, вода проникает сквозь одежду. Появляется особняк, и я смотрю на него с тротуара, вспоминая, сколько раз я клялся никогда сюда не возвращаться.
– Юный Кристофер, – приветствует меня служанка, открывая дверь.
– Алекс здесь? – Я прохожу в дом.
– В своем кабинете.
Это место не вызывает у меня хороших воспоминаний.
– Миссис Сара тоже здесь, – сообщает она, как будто это имеет значение.
Я открываю двойные двери кабинета, старый семейный портрет возвращает меня в детство, когда я был свидетелем постоянных ссор между теми, кто называет себя моими родителями. Он лежит на дубовом столе с бокалом ликера в руке.
–Надеюсь, ты пришел, чтобы отозвать свою отставку, – говорит он.
Я качаю головой, разговор с высшим руководителем FEMF никогда не был легкой задачей.
–Мне нужно возобновить поиски Рэйчел...
–Этот вопрос уже не подлежит обсуждению, Кристофер, – прерывает он меня. – Совет вынес вердикт.
– Ты высшее лицо, ты можешь отменить решение.
– У тебя нет стыда. – Он бросает стакан. – Ты бросил свою должность и еще хочешь, чтобы я потакал твоим прихотям.
– Это не прихоти! – отвечаю я. – Не сравнивай меня с ребенком и дай мне объяснить.
–Нечего объяснять! —Он сокращает расстояние между нами. —Сделано все, что было возможно, искали по всему миру, проводили обыски и допросы, но ничего не нашли. Мы не можем всю жизнь искать труп.
Я сдерживаю резкость его слов, собирая всю свою самообладание. Я не хочу забывать, кто он такой, иначе закончу тем, что размозжу ему лицо.
–Она жива и находится в рабстве, ее держат на наркотиках.
–Если это так, то ты знаешь, что она долго не проживет, ты знаешь методы Маскерано, так что я не понимаю, зачем ты настаиваешь на ложных надеждах, – начинает он. – Для многих это тяжело, но мы ничего не можем сделать. Жизнь должна продолжаться...
Моя башня надежды рушится.
– Попробуй! – Я пытаюсь сохранить самообладание. – Дай мне еще один шанс...
– Нет! – прерывает он меня. – Больше никаких попыток. Забудь об этих поисках, завтра утром вернись в FEMF и вбей себе в голову, что тебе запрещено поднимать эту тему.
Я беру его за плечо, когда он отворачивается от меня.
– Это твоя чертова проблема, – я толкаю его, – что ты диктуешь и не слушаешь...
– Что ты хочешь, чтобы я слушал?
– Дай мне говорить, черт возьми! – выпаливаю я. – Ты мой единственный шанс, ты знаешь меня, ты знаешь, что я бы не пришел сюда, если бы не был в отчаянии.
Он смотрит на меня.
– Ты что, свою мужскую честь потерял? С каких это пор неукротимый сын умоляет о невозможном?!
Все во мне кипит, а ярость ослепляет меня.
– Отвечай мне! – кричит он. – С каких это пор ты плачешь из-за всякой ерунды? Тебе так хорошо было, когда она заставляла тебя двигать горы, чтобы найти ее?
– Заткнись! – Я сжимаю кулаки.
–Нет! —Он стоит передо мной. —Ты в моем доме, и здесь я отдаю приказы. Ты позоришь меня! Ты стал мягкотелым из-за подружки своего лучшего друга. Что ты собираешься делать? Повести ее к алтарю, зная, что она изменяла ему с тобой? Она может быть дочерью Рика, но я не боюсь сказать, что она...
Я набрал силу и бросился на него, заставляя отступить.
–Ты не знаешь, как все было! —кричу я. – Да, я идиот, но не потому, что хотел найти ее, а потому, что пришел сюда просить помощи у такого придурка, как ты.
Он толкает меня, и я держу его еще сильнее, прижимая к стене. Я хочу крикнуть ему тысячу вещей, но слова не выходят, и мой мир сжимается, когда я вижу его полный ненависти взгляд. Не потому, что мне больно, а потому, что я знаю, что мой лучший шанс только что ушел.
– До чего ты дошел, Кристофер…? – говорит он, когда я сжимаю кулак, чтобы ударить его.
Я испытываю ярость, боль и угрызения совести.
– Кристофер! – Меня держат за руку. – Сынок, отпусти его.
Это моя мать. Я отталкиваю ее руки, не давая ей дотронуться до меня, и отпускаю Алекса.
Теперь мне еще хуже: не только я должен продолжить поиски в одиночку, но и иметь дело с преследованием, которое она устроит мне.
– Ты сукин сын! – с яростью выплюнул я. – Думаешь, мне легко здесь? Просить у тебя одолжений, глотать свою гордость и забывать, как сильно я тебя ненавижу?
– Крис! – вмешалась Сара.
–Тем не менее, я пришел, потому что надеялся, что впервые в жизни ты найдешь в себе мужество вести себя как отец и поможешь своему единственному сыну, но, конечно, я забыл, что ты всего лишь мешок с дерьмом, который помогает только потрясающим женщинам. Я забыл, что я всего лишь ничтожество в твоей почтенной жизни.
