Текст книги "Сладострастие. Книга 2 (ЛП)"
Автор книги: Ева Муньос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)
74
ИТАЛИЯ
Рэйчел
Я задаюсь вопросом, кого я убила, чтобы заслужить такую проклятую жизнь.
Я сжимаю зубы, шевелясь на стуле, это моя тысячная попытка освободиться. Антони Маскерано исчез, когда мы сели в самолет, мой чип слежения был поврежден, и я не знаю, куда меня везут.
Самолет снижается, приземляется, и сразу же открывают дверь кабины, где меня держат; это Изабель.
– Как поездка, принцесса? – спрашивает она, подходя ко мне. – Прошу прощения за турбулентность во время полета.
Алессандро следует за ней и начинает развязывать меня от кресла. Коротко стриженная женщина не перестает пожирать меня глазами, проводя пальцами по холодному лезвию ножа, который она держит в руке.
– Какая у тебя красивая кожа, – восклицает она с сильным итальянским акцентом. – Будет жалко ее порезать.
Когда меня ставят на ноги, она сокращает расстояние между нами и прижимает ледяной лезвие оружия к моей горловине. Я поднимаю подбородок, предлагая ей свою сонную артерию: – Лучше я умру так, чем буду изнасилована и превращусь в мешок с дерьмом.
– Полагаю, нож – это прелюдия перед убийством.
Она смеется, запрокидывая голову назад. Острие остается на моей коже, медленно поднимаясь и лаская мои щеки.
– Осторожно, Изабелла, – предупреждает Алессандро. – Помни приказ лидера.
– Я просто играю. – Она смотрит мне в глаза. – Не волнуйся, ты же знаешь, что рано или поздно я убью ее, порежу на куски и развешу по всей Италии.
Алессандро отталкивает меня.
– Не теряем времени, Брэндон ждет нас.
Меня выталкивают из самолета. Пахнет морем, но я не узнаю место: мы находимся на склоне, и сильный ветер развевает мои волосы. Вокруг повсюду вооруженные люди, а передо мной высокая вершина, на которой стоит каменное здание. Мы окружены морем, как и весь средиземноморский пейзаж.
Меня толкают, чтобы я шла как пленница, которой я теперь и являюсь. Я не боюсь смерти, но меня пугают пытки. Сотня мужчин следует за нами, пока мы не доходим до входа в поместье. Двери открываются, и вид внутри так же впечатляет, как и снаружи. На полу ковры, роскошные люстры и каменные лестницы. Обслуживающий персонал выглядывает, чтобы посмотреть на меня, как на новую игрушку.
–Приведите ее в кабинет, —приказывает Брэндон Маскерано, выглядывая из окна второго этажа.
Меня снова толкают, мы поднимаемся наверх и заталкивают в комнату, совершенно не похожую на то, что я видела снаружи. Это медицинский центр с кушетками, оборудованной операционной и аппаратами для реанимации. Двое людей убирают помещение, а женщина разбирает и стерилизует хирургические инструменты.
– Что они вырежут из меня? Сердце, глаза или печень? – спрашиваю я себя.
Одна из кушеток скрипит. Мой взгляд останавливается на ней, и я вижу отвратительную сцену: какой-то ублюдок насилует девушку, которая, судя по всему, находится под воздействием наркотиков. У меня сжимается грудь: эта женщина, наверное, чья-то мать, дочь или сестра, и я уверена, что этот кто-то не имеет ни малейшего представления о том, что с ней происходит.
Меня снова сажают и привязывают к металлическому стулу, я снова все замечаю. На кушетке лежит еще одна девушка, голая, с несколькими трубками, торчащими из ее руки.
– Разрежь ей кожу без анестезии, – приказывает Изабель.
– Мне нравится, как ты думаешь, – улыбается Брэндон. – Фиорелла, принеси инструменты!
Женщина подходит с левой стороны и ставит поднос. Она поворачивается, и я давясь собственной слюной, вижу ужасный шрам на ее лице. Это ожог, охватывающий щеку, подбородок и часть шеи.
– Я должна снять с нее одежду, – шепчет она.
– Что ты сказала? – спрашивает Алессандро.
Он бросается на нее, заставляя отступить.
– Я тебе вопрос задал! – кричит он.
– Я скажу, что сниму с нее одежду, – отвечает она по-итальянски.
– Не нужно рассказывать ей, что ты будешь делать, просто делай. Она не гостья.
– Это жена господина Антони.
У меня застыла кровь в жилах, когда я услышала «жена господина Антони, – ведь это титул, которого я никогда не хотела бы иметь. Изабель присоединяется к психологическому насилию, снова доставая нож.
–Эта сучка не жена Антони. —Она приставляет острие к моему подбородку. —Единственная женщина господина – это я, она – просто мясо для ворон, понятно?
Она угрожает, и девушка кивает.
– Давай я вытащу у нее чип, – предлагает Изабель Брэндону.
– Она вся твоя.
Лезвие пронзает ткань моей униформы, разрывая грудь на пути вниз. Я игнорирую жжение, напрягая конечности. – Сумасшедшие, – думаю я. Если я буду центром внимания, то лучше пусть меня сразу застрелят.
Даже насильник, который несколько секунд назад изнасиловал девушку, присоединяется к зрелищу, отпустив девушку, которая падает на пол обнаженной. Изабель подносит острие ножа к моей руке, все сосредотачиваются, и я закрываю глаза, смирившись с тем, что меня ждет, она касается меня и...
–Опусти нож, – требуют у двери.
Требование звучит мягко, но из него исходит такая сила, что все выпрямляются, а Изабель бледнеет.
–Антони, – первым заговорил Брэндон, – мы не ждали тебя так рано.
– Антони»... его имя не вселяет никакого оптимизма.
–Я вижу, что нет.
Ему пропускают вперед. Он похож на хищника, может быть, на пантеру или другого зверя, который осторожно подкрадывается к добыче. Костюм сшит на заказ и сидит на нем идеально, делая его элегантным и утонченным, но в то же время мрачным.
– Раз вы взяли мою гостью в качестве подопытного, я останусь, чтобы проконтролировать процедуру. —Он скрещивает руки. – Все, кто не нужен, могут уйти.
Все подчиняются, кроме Брэндона и брюнетки. Мне наносят антисептик, а затем в руку вводят иглу с анестетиком.
–Прошу прощения за отсутствие гостеприимства. Я не хотел, чтобы твое прибытие было неприятным для тебя, моя прекрасная дама.
Он садится напротив меня.
–Как мило. —Я смеюсь с сарказмом. —Однако несчастья начались с того момента, как вам пришла в голову идея похитить меня.
–Вежливость не сработала бы, когда я привез вас сюда.
–Конечно, нет. Почему бы вам не пытать меня и не убить сразу? Так мы избежим предисловий и вступлений.
–Я не привез тебя, чтобы убить. —Он пристально смотрит на мою обнаженную грудь. —Мы виделись несколько месяцев назад, и я ясно дал тебе понять, что мы будем делать.
–Это правда про секс и рабство? Да ладно, у тебя же вокруг куча женщин. Ты действительно рисковал жизнью, чтобы заполучить меня в свою постель?
–Конечно. —Улыбка, от которой у меня волосы на затылке встают дыбом. Если улыбка Кристофера похожа на улыбку бога, то улыбка Антони – на улыбку самого дьявола. – Я поклялся поклоняться тебе до конца жизни одного из нас.
–Я не страдаю стокгольмским синдромом, я не влюбляюсь в преступников, которых преследую, и уже несколько месяцев являюсь свидетелем того, что ты делаешь.
Брэндон подходит, чтобы перерезать мне вены скальпелем.
–Не трогай меня! – я яростно лаю. – Твои руки запачканы кровью моего брата!
Гнев поднимается мне в голову, когда этот мерзавец рядом со мной, я запомнила его команду. Антони просит его отойти, и тот подчиняется, злобно глядя на меня.
–С этого момента я ненавижу тебя так, как ненавижу. —Я смотрю на человека, стоящего передо мной. —Мне нечего здесь делать. Если ты хотел отомстить за казино, ты убил бы меня, когда у тебя была возможность.
–Для твоего же блага лучше успокоиться и пойти на уступки, – отвечает итальянец.
–На уступки? —Я смеюсь. Если ты хочешь, чтобы я вела себя как одна из твоих шлюх, то это не пройдет, понимаешь? Я не виновата, что ты влюбляешься в первую, которая садится тебе на колени и притворяется, что ты ей нравишься.
Его лицо исказилось.
– Я нетерпеливый человек. – Он встает. – Я, конечно, знал, что с лейтенантом FEMF будет нелегко. Я много знаю о тебе, amore, поскольку обычно выясняю все о тех, кто мне нравится.
Он намочил полотенце под краном, прежде чем взять с стола серебряный шприц.
– Отойди, – попросила я, когда он приблизился.
– Я не влюбляюсь во всех, кто садится мне на колени и притворяется, что любит меня, – он провел влажным полотенцем по моей груди, – но с тобой было по-другому. Красота – это то, чего мы все жаждем и что считаем преимуществом, однако в твоем случае она сыграла против тебя. С тех пор, как я ушел из казино, я не перестаю думать о твоем прекрасном лице.
–Уйди...
–Тише, – заставляет меня замолчать он. – Это пройдет, amore... и скоро, потому что мне предстоит покорить целую пирамиду. Я не могу тратить на тебя время, поэтому пойду по легкому пути.
Он берет меня за лицо, заставляя смотреть на девушку, которую изнасиловали и бросили на пол. Она потеет, машет руками, пытаясь дотянуться до чего-то, испытывая побочные эффекты психотропных препаратов.
–Видишь это? —говорит он мне в лицо. – Это называется контроль. Сделай кого-нибудь зависимым от чего-нибудь, и он будет у тебя под ногами всю жизнь. Впрочем, мне не нужно тебе это объяснять, ведь ты и так это прекрасно знаешь, поскольку это хлеб насущный в бизнесе торговли людьми. – Он достает шприц. – Ты не знаешь, что можно творить чудеса, когда биохимик встречается с врачом.
Девушка начинает биться в конвульсиях, и я замираю, видя, как ее трясет от сильных спазмов.
– Позволь мне объяснить. —Он показывает мне шприц. —Это HACOC,[*] продукт смеси пяти наркотиков: героина, амфетаминов, каннабиса, опиоидов и кокаина.
Как ты знаешь, все пять веществ вызывают сильную зависимость, поскольку оказывают сильное воздействие на иммунную, нервную и центральную нервную систему. Сочетание их эффектов стало нашим великим открытием, поскольку оно вызывает зависимость у тех, кто употребляет его, в течение нескольких дней, и, поскольку никто больше не знает, как его приготовить и что именно входит в состав смеси, они вынуждены оставаться с ним, чтобы продолжать испытывать его эффект.
Объясни, не отрываясь от меня, – прошу я.
–Смесь подчиняет тебя, поскольку она постепенно лишает тебя сил, вытаскивает все твои страхи, и в одно мгновение ты становишься рабом наркотика, который живет в тебе навсегда, —продолжает он. —Через несколько дней ты начинаешь скучать по уколам. Обычный наркотик подчиняет тебя через несколько месяцев, но HACOC действует за считанные часы, потому что его эффект в десять раз сильнее, чем у обычного психотропного вещества.
Его хватка усиливается.
– Ты становишься ненасытным, боязливым, отбросом. Ты живешь и дышишь психотропным веществом, до такой степени, что даже во сне оно не дает тебе покоя, – продолжает он.
Начинаются приступы ярости, безумия, неконтролируемости... Ты жаждешь быть в облаках, секса и адреналина, пока наркотик не убивает тебя изнутри, и это не происходит быстро, потому что сначала он ослабляет тебя, а затем распространяется даже в мозг, превращая тебя в твоего злейшего врага.
–Убей меня! —плюю я ему.
–Нет, amore, не бойся. Я только дам тебе попробовать, и все, – продолжает он улыбаться. – Ты же знаешь... Увидеть, чтобы поверить.
Я дергаюсь, видя, как он готовит иглу.
– Убери эту дрянь!
– Для меня важно, чтобы твои вены почувствовали вкус формулы, за которую борются бордели, и, кстати, – он откидывает волосы с моих плеч, – чтобы ты почувствовала, как страх превращается в послушание.
Я сопротивляюсь, но усилия тщетны. Он хватает меня и обездвиживает, а его брат берет меня сзади и тоже заставляет стоять неподвижно. Как только холодная игла входит в мою кожу, у меня кружится голова, а слезы наполняют глаза.
– Наркотик для контроля, – говорю я себе. Это как быть мертвым... Чертов выстрел в грудь болит меньше, чем быть марионеткой мафии.
– Так будет проще. – Они держат меня за лицо. – Я хочу, чтобы мы были друг для друга.
– Эта дрянь медленно убьет меня, – бормочу я.
– Только если ты позволишь, – уверяет он. – Ты сама решаешь, хочешь быть уродливой или нет.
Они снова берут меня за плечи. Кровь сгущается в голове, сильно болит голова, а конечности словно наполнились свинцом.
–Не забудь про противозачаточное средство, – слышу я вдали. – Отведите ее в мою комнату, когда закончите.
Антони
Я развязываю узел на галстуке после завершения еженедельного собрания. Я занимаю новую должность, и это занимает все мое время, но неважно, я уже получил то, что хотел, и теперь сосредоточусь на этом.
У меня есть власть, статус и дама... Осталось только убрать полковника, и все будет сделано.
Через несколько дней я женюсь, займу лидирующую позицию и уеду из Италии, чтобы поселиться в России со своей прекрасной женой. Я вхожу в спальню и выглядываю на балкон, откуда наблюдаю, как солнце садится в море. Я любуюсь этим зрелищем, пока мой брат входит в комнату.
–Ты занят? —спрашивает он.
–Где она? —спрашиваю я.
–Принимает ванну. Она вышла из себя после того, как я дал ей наркотик, потому что он не подействовал, и мне пришлось ввести ей еще одну дозу, чтобы успокоить.
–Я хочу ее видеть.
–Я скажу Фиорелле, чтобы привела ее, я удалил чип и контрацептив. Я хотел спросить тебя, не хочешь ли ты, чтобы я дал ей какие-нибудь лекарства... Ну, ты знаешь, чтобы ускорить процесс оплодотворения.
Он делает вид, что не понимает. Он лучше всех знает, что мне невыгодно, чтобы она забеременела с наркотиками в организме, потому что компоненты психотропных веществ деформируют плод. Проститутки, которые забеременеют и выносят беременность, рожают мертвых детей или детей с физическими и умственными ограничениями.
–Ты хочешь погубить мое потомство?
–Ты удалил чип... Я думал, что...
–Я удалил чип, потому что мне нужно, чтобы ее организм вывел противозачаточные средства. Я буду расширять клан, когда она будет свободна от HACOC.
Он остается в спальне, подбирая нужные слова, чтобы продолжить. Я знаю, что ему не нравятся мои решения. Он так и не смог смириться с тем, что я всегда сильнее его.
–Убей ее, —просит он. – Она враг, и то, что ты так загипнотизирован, —достаточная причина, чтобы это сделать, —начинает он. – Я допрашивал ее, и, несмотря на то что она была под воздействием наркотика, она не открыла рта.
– Дай ей привыкнуть, влюбиться.
– Ты в этом уверен? – Он проводит рукой по затылку. – Времени нет, ты знаешь, что рано или поздно придется прекратить HACOC, и если она не заговорит, пока наркотик течет в ее венах, чем мы заставим ее работать с нами?
Я качаю головой.
–Убей ее, пока она не заставила тебя совершить какую-нибудь глупость.
Его страх логичен, ведь женщины из FEMF умеют сводить с ума.
–Я забочусь о благополучии семьи. Наш отец не одобрил бы это.
–За это должен заботиться я, а не ты, так что заткнись и слушайся, – приказал я. – Уходи и приведи мне мою жену.
Я бы даже не стал его слушать, но он сам лишил меня всякого уважения к себе. Он был моим вторым образцом для подражания, я видел в нем отца, пока не понял, что власть перейдет в мои руки. Он разрушил наши отношения, позволив жажде власти ослепить себя.
Я принимаю ванну. Когда я выхожу, Фиорелла укладывает мою даму в постель. Ее черные волосы рассыпаны по красным простыням, на нее надели фиолетовое кружевное покрывало, которое подчеркивает белизну кожи.
–Я пыталась не дать ей уснуть, – сообщает Фиорелла, не отрывая взгляда от пола, – но мистер Брэндон дал ей больше, чем нужно...
–Уходи, —перебиваю я ее.
–Как прикажете, сэр. —Она оставляет шприц с HACOC на столе и уходит, позволяя мне поклоняться мифологическому существу, спящему между моих простыней. Я не думал, что смогу так привязаться к женщине. Влюбленность для меня не в новинку, но на этот раз она захватила меня с новой силой.
Длинные ресницы делают ее похожей на сказочную принцессу, но больше всего меня привлекает ее рот с пухлыми, красными и горячими губами. Я сажусь на край кровати и провожу руками по ее лицу, а кровь быстро приливает к моему паху, набухая член, спрятанный под полотенцем.
Я наслаждаюсь прикосновением к ее коже, когда мои пальцы скользят по ее лодыжкам и поднимаются по стройным бедрам. Она не шевелится, не двигается. Когда я открываю халат, я любуюсь тем, что он скрывает: это самая красивая женщина, которая когда-либо была в моей постели. Я на мгновение закрываю глаза, пытаясь контролировать себя, так как эрекция не перестает выделять жидкость, предшествующую эякуляции.
Это слишком эротичный образ. Ее половые губы маленькие и гладкие, без единого волоска. Мой язык ласкает их складку, а затем мой нос проходит по ним, впитывая их аромат. – Ваниль, – говорю я себе, так пахнет ее кожа. Я продолжаю подниматься, поднимая взгляд к середине ее живота, любуясь большими, круглыми и розовыми грудями.
Это опьяняет меня и возбуждает так, что мой член не перестает увлажняться. Я медленно массирую его, целуя ее между грудей. Я поднимаюсь, покрывая поцелуями ее шею, мой язык требует ее языка и проникает между ее губ. Ее рот шевелится, ее пальцы расчесывают мои волосы, давая мне момент, которого я так долго ждал.
Я трусь своим мужским органом о ее полость, наслаждаясь поцелуем, который затягивается, пока она задыхается, извиваясь под моим телом. Ласки становятся нетерпеливыми, мой язык скользит по ее шее, когда она предлагает его мне, проводя ногтями по моим ребрам. Я беру свой член в руку и направляю его к ее входу, но...
– Кристофер? – шепчет она.
Этот вопрос жжет мои уши, заставляя меня застыть на месте, а она шевелится, пытаясь открыть глаза, пока я борюсь с желанием перерезать ей горло. Она снова шепчет его имя, и я прижимаю ее запястья к кровати, заставляя ее открыть глаза раз и навсегда.
– Смотри на меня, принцесса, – требую я, позволяя своему взгляду встретиться с ее.
Sei con un demone molto diverso. —Ты с совсем другим демоном.
Клянусь, я чувствую ярость, которую она испытывает, отталкивая меня. Она встает с кровати и хватает шприц с HACOC, лежащий слева от нее. Однако я быстрее ее хватаю оружие, которое всегда держу у стола. Я направляю его на нее и заставляю отступить к балкону, мои уши улавливают рокот моря, когда ее спина касается каменного парапета. Халат по-прежнему распахнут, я снова застегиваю его, прижимая ствол к ее лбу, и быстро вытаскиваю шприц, готовый вонзить его в нее. Я предвижу атаку и хватаю ее за запястье, не переставая целиться.
–Посмотри на меня внимательно, —требую я. —Запомни меня и запомни все, потому что я буду единственным мужчиной в твоей жизни отныне и навсегда.
–Нажми на курок, —вызывает она меня на бой, —и докажи, что у лидера мафии есть яйца.
Я наблюдаю за ее яростью, пока мой член снова поднимается. Я приставляю пистолет к ее виску, зажав ее между перилами и своим телом. Она убьет меня, я уверен, что при малейшей оплошности она разнесет мне голову.
–Non farlo ti appesantirà quando le mie unghie ti strapperanno gli occhi. —Ты пожалеешь об этом, когда мои ногти вырвут тебе глаза.
Меня возбуждает, что она говорит на моем родном языке... Ветер развевает ее волосы, и ее голубые глаза сверкают сквозь черные пряди. Я прижимаюсь к ней, безумный от желания овладеть ею.
–Уйди!
–Нет, я не уйду. —Я кусаю ее подбородок. —Я не смог бы, даже если бы хотел. Ты мне слишком нравишься, Рэйчел Джеймс.
Она царапает мне грудь, пытаясь вырваться, но мне все равно. Мой язык скользит по ее коже, а мой пистолет остается на месте. Она не дает мне коснуться ее губ, и когда я приближаюсь, ее голова ударяется о мою. Удар оглушает меня, и она пользуется моментом, чтобы броситься к выходу, но мои люди возвращают ее, открыв дверь.
Ее халат застегивают, и легким знаком поднимают ее и привязывают к кровати. Я беру шприц, который она уронила, и сажусь рядом с ней, пока мои люди закрепляют цепи, которые ее держат.
–Ты знаешь, что будет, да? —предупреждаю я, ища ее шею. —От тебя зависит, будет ли это приятно.
–Хватит! —Она сопротивляется. —Убей меня, но не вводи мне больше эту дрянь!
Я крепко держу ее, мои люди держат ее за ноги, но она все равно пытается вырваться.
–Умри, сукин сын, – кричит она, плача, когда я опустошаю шприц в ее венах.
–Ты заставляешь меня, принцесса, так же как заставляешь заниматься сексом. От тебя тоже зависит, хочешь ли ты быть не только пленницей, но и наркоманкой.
75
HACOC
Рэйчел
Я открываю глаза, голова сильно болит, а головокружение усиливает тошноту. Я настолько слаба, что не могу сориентироваться. Пот заливает мой лоб, а мозг пытается вспомнить последнее, что я помню.
Руки этого свиньи на мне, его язык в моем рту и его член у моего лона. Я ищу способ проверить, изнасиловал ли он меня, но не могу, потому что мои запястья привязаны к спинке кровати. Трудно справиться с сильным действием наркотика, мое сердце бьется слишком сильно, а тревога пожирает мой разум.
В поле моего зрения появляется толстая женщина с жирными волосами.
–Наконец-то проснулась, спящая красавица.
Цепи звенят, когда я пытаюсь сесть. К моей левой руке прикреплен пакет с раствором, и, как будто этого мало, я боюсь, что меня изнасиловали кто знает сколько раз. Быть жертвой в этом грязном бизнесе – это унизительно.
– Где я? – Я с трудом произношу слова.
Женщина свободно ходит по комнате, как будто знает каждый ее уголок. Она выглядит скорее мужчиной, чем женщиной.
– Это секрет, который я не должна тебе рассказывать. – Она приближается и пытается дотронуться до меня.
Я отворачиваю голову, не давая ей коснуться меня, и она смеется, пряча руки в фартук.
– Какая ты наивная. – Она берет меня за подбородок. – Господин развлекался, лаская тебя, пока не устал.
Она распахивает халат, обнажая мои груди.
–Он хочет трахнуть тебя. —Она громко хохочет, хватая меня за подбородок. От ее дыхания воняет, да еще и два зуба на верхней челюсти не хватает.
Я снова отворачиваю лицо, но она настаивает, и я впиваюсь зубами в ее руку, потому что, как бы слаба я ни была, я не хочу, чтобы меня кто-то трогал. Ее кровь наполняет мне рот, а ее крик пронзает мне барабанные перепонки.
–Шлюха! —Он сжимает кулак и поднимает его в воздух. Я зажмуриваю глаза, ожидая удара, который задерживается, и в конце концов она бьет меня громкой пощечиной.
Она вырывает шланг из моей руки, и я сразу чувствую боль.
–Еще раз на меня дернись, и я тебя задушу! —угрожает она, отпуская цепи, которые связывают меня.
Две женщины входят, присоединяясь к феминистке, и без малейшего усилия вытаскивают меня из кровати. Моя нервная система в полном разладе, я пытаюсь сопротивляться, но это бесполезно, так как я с трудом держусь на ногах, у меня нет сил. Как куклу, меня купают, а затем одевают, а мое сердце продолжает биться в ускоренном темпе. Трудно дышать, все болит, у меня даже есть куча смутных воспоминаний. Они засунули мою голову в синее платье, прежде чем привязать меня к стулу напротив туалетного столика.
– Какой сегодня день? – с трудом выдавливаю из себя. – Сколько я пробыла под воздействием наркотика?
– Три дня, – отвечает женщина, которая ударила меня по лицу.
Ты три дня была бесполезной дрянью.
Я сжимаю край платья. Я понятия не имею, что делать, потому что стою на зыбучих песках. Я осознаю, что малейший неверный шаг может погубить меня, полностью утопить. Контролирующие наркотики – это ад на земле, и я не готова смириться с зависимостью.
–Завтрак готов! —Они откладывают расчески, приведя в порядок мои волосы.
–Я никуда не пойду...
–Я не спрашивала, пойдешь ты или нет, я просто передаю приказ господина Маскерано.
Я слышу, как сердце бьется в ушах, когда меня вытаскивают наружу. Стены украшены произведениями искусства. Мои ноги касаются первого этажа, и солнце усиливает похмелье, вызванное психотропными препаратами.
Сотни красных роз украшают сад, я чувствую присутствие вооруженных людей с тяжелым оружием на стенах, окружающих замок, и вижу участок, который служит открытым залом.
Меня ведут к нему. Брэндон Маскерано завтракает с Даникой Строуал рядом. Мой мозг вспоминает, как она направила оружие на моего друга, и я вспоминаю улыбку, которую она послала своему брату, прежде чем нажать на курок и всадить пять пуль в грудь моего Гарри.
Джаред тоже здесь... Я знаю их, потому что они убийцы, разыскиваемые спецназом.
Меня сажают напротив него, прижимая к стулу. Я стою перед человеком, который держал моего друга, пока его сестра стреляла в него.
– Новый член наконец-то соизволил появиться, – говорит Брэндон, а Даника смеется, прежде чем поцеловать его в губы.
– Добро пожаловать, – улыбается мне женщина с лицемерием. Думаю, представления излишни, ты же нас знаешь, не так ли?
–Брэндон рассказывал нам о тебе, – говорит Джаред с сильным итальянским акцентом. – Он напомнил нам о трагической гибели твоего друга, мы очень сожалеем.
Его насмешка – мешок, наполненный камнями, который своим весом заставляет колебаться мое хрупкое самообладание.
–Как его звали? —с притворным интересом спрашивает Даника.
–Дай нам подсказку, мы знаем только, что его имя начинается на букву Г. —Джаред поднимает цепочку, обжигая мне нос. —На подвеске была буква Г.
Я напрягаю тело в попытке удержать себя, когда глаза затуманиваются от слез. Это была цепочка Гарри, Бренда подарила ему ее на второе Рождество, которое они провели вместе. – Она запуталась в моей руке, когда я взяла его за шею, – объясняет она, – «но не молчи, скажи нам его имя. Как его звали? Хьюго? Гектор? Ганс?
Я прибираю все, что лежит на столе. В таком состоянии я могу убить ее чем угодно.
–Говори,принцесса, —требует Даника. —Скажи нам, как звали труп, который я застрелила.
Она опускает руку на стол, показывая мне шрамы, которые украшают ее.
–Скажи нам его имя, —настаивает Джаред. —Я хочу знать имя того, кто дрожал в моих руках, прежде чем моя сестра застрелила его.
Все трое громко смеются, а Джаред вешает цепочку на шею.
– Здесь ты не такая смелая, – замечает Брэндон.
– Принцесса смелая только в форме. – Джаред наклоняется, опираясь локтями о стол. – Если тебе интересно, твой друг умолял меня не убивать его.
Я удивляюсь своей собственной реакции, когда хватаю нож, лежащий на столе рядом с Брэндоном, и бросаюсь на Джареда. Я приземляюсь коленями на его грудь и поднимаю нож, готовая убить его, но... Мне прижимают руку к шее и отталкивают назад. Четверо людей возвращают меня на стул, забирая нож.
–Черт возьми, сумасшедшая! —кричит он, лежа на полу.
–Я убью тебя, сукин сын, —угрожаю я, борясь с дрожью, которая охватывает все мое тело.
Он спасся. Еще пара секунд, и он бы истек кровью на месте. Его сестра бросает на меня убийственный взгляд, явно давая понять, что нам троим не место в этом мире. Даника встает, опираясь руками о стол, но снова садится, когда замечает приближающегося Антони. Он садится во главе стола, и персонал быстро приводит все в порядок, а гости смотрят на меня, как будто хотят убить. Антони не обращает на них внимания, расправляя тканевую салфетку на коленях. На нем темный костюм, сшитый на заказ, который подчеркивает его характерную элегантность.
– А где цветы? – спрашивает он. Официантка поспешно ставит вазу с цветами на середину стола.
Никто не говорит ни слова, присутствие лидера заставило всех замолчать. Трончаторо, или как там зовут эту суку, которая ударила меня, ставит передо мной тарелку с едой, на которую я даже не смотрю.
–Ешь, – приказывает мне женщина, протягивая вилку.
Я сжимаю челюсти, сдерживая желание швырнуть ей стул в голову.
–Ты должна есть, —настаивает женщина. Никаких признаков агрессивности, которую она проявляла утром, не видно. Похоже, присутствие ее босса заставляет ее прятать свою смелость.
Она берет вилкой фрукт и пытается поднести его ко мне, но я отворачиваю лицо, отказываясь есть, а Антони глубоко дышит, не сводя с меня глаз.
–Слушайся, —просит она.
Женщина снова настаивает, я снова отворачиваюсь, а он дышит, сдерживая гнев. Антони смотрит на нее и сразу же крепко берет меня за подбородок; но я снова отказываюсь, и через несколько секунд рукой сметаю все, что находится передо мной: посуда падает, а напитки брызгают мне на ноги. Но этого мне недостаточно, и я плюю в лицо мафиози, который остался сидеть на своем месте.
–Marcire – говорю я ему на его родном языке.
Он слегка шевелит рукой, и его люди сразу же набрасываются на меня и утаскивают силой. Я сопротивляюсь с последними силами, пока меня ведут в кабинет, где снова привязывают к стулу. Голова сильно болит, я потею больше обычного и, к тому же, чувствую, что мое тело уже жаждет наркотика.
Я корчусь на стуле, пытаясь освободиться, ненавидя это унизительное состояние, которого я всегда так боялась. Охранники уходят, и я не могу сдержать слез.
– Успокойтесь. – Ко мне подходит женщина с обожженным лицом, которую я видела, когда приехала.
Я игнорирую ее и снова начинаю вырываться.
–Не бойтесь, – говорит она тихо. – Меня зовут Фиорелла, меня заперли так же, как и вас. Мне нужна ваша помощь...
–Вы видите, в каком я состоянии? —перебиваю я ее. – Я не в состоянии вам помочь.
Она закрывает дверь и возвращается к моим ногам, делая вид, что закрепляет цепи.
– Вы расследовали дело Маскерано, я знаю, что вы агент FEMF...
Она замолкает, когда входит Антони.
– Уходи, – приказывает итальянец.
Она подчиняется, позволяя ему встать передо мной.
– Наркотик еще действует, – поясняет он, – поэтому ты так нервничаешь.
–С наркотиками или без них я вела бы себя точно так же.
–Сомневаюсь. По-моему, ты выплескиваешь всю накопившуюся за месяцы злобу. Не то чтобы ты вела очень мирную жизнь.
–Ты еще и психолог?
–Нет, но я знаю все о наркотиках и галлюциногенах.
Твое поведение подтверждает мою теорию, что такие препараты выводят из нас все, что мы подавляем, что мне очень кстати, так как мне нужно, чтобы ты рассказала мне о своем любимом палаче.
Он опирается руками на подлокотники кресла.
–Ты думаешь, я дам тебе информацию о FEMF? —я насмешливо спрашиваю. —Ты зря тратишь время, я не предам организацию, к которой принадлежу.
– Ты говоришь о своих товарищах в целом или конкретно о своем полковнике? Потому что, если ты говоришь о своих товарищах, я могу заверить тебя, что не причиню вреда тому, кто тебе дорог.
Я снова насмешливо улыбаюсь.
– Мне не хватает терпения, принцесса.
– Оставь угрозы.
– Расскажи мне о Кристофере, пока это не обернулось против тебя.
Я качаю головой.
–Я не предам FEMF.
–FEMF или полковника?
–Скажи так: я не предам ни одного из них.
–Ты подвергаешь опасности жизнь всех ради одного. А как же твой парень, твои родители и друзья? Ты позволишь им умереть из-за своего любовника? Ведь если ты не расскажешь мне о нем, так и будет. У тебя хватит слез на столько гробов?
Потеря Гарри снова ударяет меня. Мафия использует наемных убийц, которые выполняют грязную работу, которую им поручают, и, как бы глупо это ни звучало, я не способна предать полковника, каким бы дерьмом он ни был со мной. Я не могу, потому что его смерть будет для меня слишком болезненной, ведь хотя мы и не были ничем, для меня он по-прежнему остается всем.
