Текст книги "Сладострастие. Книга 2 (ЛП)"

Автор книги: Ева Муньос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

Я отступаю в ошеломлении, когда ком в груди угрожает лишить меня голоса.

– Ты знаешь, что я чувствую к тебе, Кристофер, не надо мне это говорить, зная, что...

– Мне льстило, что ты была девушкой другого, и все равно обратила на меня внимание, – признается он, – но все кончено, и каждый должен жить своей жизнью.

Он, наверное, шутит, это не тот Кристофер, который был несколько дней назад.

–Я знаю, что тебе нелегко признать, что между нами происходит, но нет нужды ранить словами. Вылезай из своей чертовой ледяной кожуры, потому что мир не рухнет, если ты покажешь немного всего хорошего, что в тебе есть...

–Подожди! —Он поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать. Не говори так, будто ты меня знаешь, потому что это не так, и не выдумывай глупостей. Ты хорошо трахаешься, но это не значит, что ты меня изменишь или что я влюблюсь в каждую, которая заставит меня кончить... Если бы это было так, я бы несколько часов назад поклялся в вечной любви Анджеле.

Я чувствую, как будто на меня упал самолет, и мое тело борется, чтобы не раздавиться.

Глаза жгут, я пытаюсь не плакать, но...

– Ты смог трахнуть Анжелу, а потом прийти сюда и вести себя со мной, как ни в чем не бывало?

Замолчи, глубоко вдохни.

– Но ты... – На этот раз слезы не сдерживаются. Я выгляжу жалко, я знаю.

– Я трахнул ее, как трахал и буду трахать многих здесь.

Перестань думать, что между нами что-то особенное.

–Нет! —Мои ноги касаются края кровати. —Ты не тот, кто пытался утешить меня в морге... Я даже подумала, что...

–Что? Что я люблю тебя и что мы будем парой после того, как Братт узнает обо всем? Не будь смешной, думая так, ты становишься похожей на Сабрину.

–Не сравнивай... —выпаливаю я.

–Тогда не подражай ей! Тебе двадцать два года, в твоем возрасте несложно разделить вещи.

Все во мне рушится. Я знала, я видела, как это приближается, и просто закрыла на это глаза.

–Уходи.

Он заканчивает поправлять одежду, собирает свои вещи и поворачивается ко мне, не дойдя до двери.

–Кто-то придет и заставит меня почувствовать то же, что ты вызываешь у Братта. В какой-то момент всем приходится страдать из-за кого-то, и я не думаю, что я исключение. —Его глаза стали ледяными. —Однако я могу заверить тебя, что никогда не рискну, чтобы этим человеком была ты. Я не идиот и очень хорошо понимаю, чего можно ожидать от кого-то вроде тебя. Ты обманула парня, которого, как ты говорила, любила, с его лучшим другом... Что ты не сделаешь со мной, будучи призраком?

Из ниоткуда я превратилась в груду обломков и отбросов бесконечных разрушенных чувств. Глаза и нос жгут, как когда погружаешься в море и вода настолько много, что проникает во все органы чувств.

–Это все ты начал, – это все, что я могу сказать.

–Да, но тебе это понравилось. Пойми меня правильно: ты любила Братта пять лет и изменила ему со мной.

Ты действительно думаешь, что я могу поверить в твою любовь, которая длилась всего пару месяцев? Я могу быть высокомерным, грубым, самодовольным, но я не идиот, и только идиот поверил бы в твою фальшивую любовь.

Сказав это, он уходит, оставляя пустоту там, где раньше было мое сердце.

66
ЛИДЕР

Антони

Я затягиваюсь своей ирландской сигарой, атмосфера напряженная, мужчины вокруг меня не перестают наблюдать за мной. Члены клана собрались, чтобы определить, кто из моих братьев унаследует пост лидера. Мы работали вместе, но пришло время, чтобы один из нас стал главой.

– Ты выглядишь слишком спокойным, Антони, – говорит босс русского клана. Иногда ты забываешь, что твой клан преследует самая могущественная разведывательная организация в мире.

– Мы не боимся этих ублюдков, – отвечает Брэндон, положив руки на стол. – Все под контролем, и наши люди убивают их солдат.

Мужчина, стоящий рядом со мной, качает головой, и Брэндон замолкает.

– Я не с тобой разговариваю, – резко отвечает русский. На мой взгляд, объяснения излишни, когда все «под контролем, – поэтому я воздержусь от комментариев по поводу твоего объяснения.

Мой брат открывает рот, чтобы что-то сказать, но я смотрю на него, прося замолчать. Я не хочу разрывов с моими партнерами, тем более когда они обладают такой же властью, как и я.

– Давайте определим, кто из братьев займет место лидера, – предлагают болгары.

Лидер мафии – самая уважаемая фигура в преступном мире: он и его дама правят всей пирамидой, все кланы поклоняются ему, и то, что говорит лидер, выполняется. Он заботится о благе всех организаций, придумывает выгодные для всех решения, поэтому кланы должны защищать лидера, что бы ни случилось.

Мой крестный встает, он – старый мудрец, к которому прислушиваются все, и он собрал всех перед моим приходом. Брэндон выглядит напряженным, как и Алессандро. Филиппа нет, на самом деле я ничего о нем не знаю уже несколько лет.

–Антони Маскерано, – говорит мой крестный, – пирамида хочет тебя, поэтому ты будешь новым лидером.

Алессандро радуется, Брэндон не очень: быть старшим дает ему больше прав, но мафия предпочитает меня, и не только за то, что я доказал.

–Да здравствует лидер! – говорят все, кроме русского, который сосредоточен на лице Брэндона.

Мои изобретения дают им повод обожать меня, потому что они знают, что я могу медленно и мучительно уничтожить их врагов с помощью одной таблетки, а также дать им полный контроль над их шлюхами.

Я пожимаю всем руки, прежде чем уйти в сопровождении Али и людей, которые меня охраняют. Я купил «Черных ястребов» за большую сумму, но они стоят каждого цента, потому что они верны мне и моим близким.

Брэндон демонстрирует свою злость, уходя в одиночестве, а я отправляюсь в церковь, где вышла замуж моя мать. Я католик, это религия моей семьи, и я смотрю на изображение Иисуса Христа, молясь за душу своей сестры, которой самоубийство лишило возможности достичь славы.

–Антони, – окликают меня.

Я расслабляю руки, не отрывая взгляда от статуи.

–Крестный, – отвечаю я, немного раздраженный тем, что меня прервали.

–Умершие не прощаются, – повторяет он слова моего покойного отца.

Я прекрасно понимаю, что буду гореть в аду всю вечность, но не могу нарушить единственную традицию, которая напоминает мне о матери, – ходить в церковь.

–Ты гордость Браулио, – говорит он.

–Наверняка он гордится всеми.

–Только тобой, твои братья ничто по сравнению с тобой, я все еще надеюсь, что Филипп последует твоему примеру и не окажется полным провалом.

В двойных дверях появляется Изабель в сопровождении Али.

–Многие спрашивают, кто будет твоей дамой. Традиции нужно уважать, а жена мафиози играет ключевую роль в нашей системе.

В мафии жену лидера называют «королевой» или «дамой. – Моя мать была такой, она была женщиной, которая сопровождала моего отца в течение многих лет. Мой крестный достает золотой ларец с инкрустацией жемчугом. Он открывает его, и я узнаю, что это и что находится внутри: я видел это ожерелье в течение многих лет на шее моей бабушки, а затем на шее моей матери.

Огромный нефрит, украшающий его, стоит три миллиона евро за карат на итальянском рынке. Реликвия, которая находится передо мной, весит двадцать восемь карат. Мой дед украл ее у короля, и в нашем клане ее носит женщина, которая командует.

Он достает ее и кладет мне в руку.

– Я бы отдал ее тебе, если бы знал, что ее не будет носить та гиена-убийца, которую ты тащишь за собой.

Я смеюсь, сжимая драгоценность в руке.

– Изабель не будет моей дамой, – уверяю я его. – Ты еще познакомишься с ней, она такая, как нам нравится, и она стратег.

Я целую его руку в знак уважения, прежде чем выйти из церкви. Теперь я лидер, и как таковой я должен заниматься делами, которые дают мне величие.

Соколы сопровождают меня, пока мои братья ждут меня в самолете, который отправляется из Италии в Мексику, где находится одно из крупнейших притонов итальянской мафии – бордель Сан-Фернандо, где укрываются более тысячи человек, похищенных с целью патентования моих творений.

Я приземляюсь и направляюсь прямо к поместью, где меня встречают как лидера, которым я являюсь, а мои братья занимаются товаром. Я даю необходимые указания, прежде чем отправиться в свою комнату. Наступает рассвет, и в одиночестве своей комнаты я рассматриваю драгоценность, подаренную мне моим крестным отцом.

Эмили обожала носить его, когда мама надевала его. Она предлагала снять его, только чтобы иметь возможность полюбоваться им пару секунд перед зеркалом. Воспоминания о сестре заставляют меня закрыть глаза, ведь все могло быть проще... Если бы она послушала меня и поняла, что я хотел только лучшего для нее, все не закончилось бы так.

Изабель врывается с двумя бокалами и бутылкой шампанского. Я прячу ожерелье, когда она приближается.

–Не прячь. —Она распахивает халат, демонстрируя шелковое белье.

–Я не звал тебя.

–Нет, – она ставит бокалы на стол, – но я подумала, что ты хочешь отпраздновать новое звание.

Она наливает игристое и предлагает мне бокал.

–Давай выпьем, —просит она, – за тебя, нового короля мафии.

Я наклоняю бокал и выпиваю его содержимое одним глотком.

–Уходи, я хочу побыть один. —Я возвращаю ей бокал.

–Я понимаю, но сначала... —она поворачивается, наклоняя голову, – надень его. Я хочу посмотреть, как он будет смотреться на моей шее отныне и впредь.

– Изабель, – я насмешливо говорю, – с чего ты взяла, что я позволю тебе носить ожерелье моей покойной матери? Помни, что пока она умирала, ты валялась с моим отцом.

– Это в прошлом, дорогой. – Она поворачивается и кладет руки мне на затылок. – Кто, кроме меня, будет сопровождать тебя в твоем царствовании?

Я снимаю ее руки. Она всего лишь служанка, а не дама мафии.

– В моих брачных планах тебя нет, прекрасная дева, – признаюсь я.

– Тогда кто? Никто другой не обладает таким умом и манерами, чтобы помочь тебе в этом, как я.

Я беру ее лицо в ладони, заставляя посмотреть в зеркало, посмотреть на свое лицо и понять мой взгляд, который кричит ей, что она не будет той самой.

– Cagna... Ты все еще настаиваешь на женщине из казино.

– Пойми это хорошо, потому что ты будешь ей подчиняться и служить ей так же, как служишь мне.

– Нет, если я ее сначала убью.

–Смелее, —я прижимаю ее к стеклу, – и ты увидишь, как вороны сорвут с тебя кожу, пока будут есть тебя заживо.

–Ты не умно поступаешь. —Она фыркает разбитым носом. —С врагом не играют.

–Она не будет игровой фишкой, она будет моим оружием против FEMF. Лучший способ победить их – это иметь на своей стороне один из их мозгов.

Я отпускаю ее, и она поворачивается, чтобы толкнуть меня.

–Убирайся, сегодня мне не хочется твоего тела.

Она послушно подчиняется, и я прокручиваю в голове воспоминание о ней: – Рэйчел. – Как можно не поклоняться ее красоте? Как можно не жаждать огня, исходящего из ее уст?

Я прикасаюсь к губам, переносясь в московское казино. Воспоминания о ее танце, прикосновениях и поцелуях остались нетронутыми в моей памяти.

– Как забыть изысканные груди, которые я ласкал, сладкий запах ее тела и тепло ее киски на моем члене?.

Когда я сбрасываю халат, я вижу, что моя мужественная и мощная эрекция указывает на зеркало, как копье. Я беру его в руки, он твердый, как сталь. – Это вопрос дней»,— говорю я себе. Меня одолевает нетерпение. – Скоро она будет в моей постели, – думаю я.

Я крепко сжимаю свой пульсирующий член, позволяя руке скользить по всей его длине; слюна облегчает мое дыхание, а бедра становятся жесткими. Скоро ее пухлые губы обхватили бы мой член.

Я нуждался в ней, мне нужно было избавиться от всего своего желания обладать ею, мне нужно было зарыть руки в ее задницу и пожирать ее киску, пока не устану. Мне нужно было лизать ее груди и кончить в нее.

Кожа у меня встает дыбом, и я сжимаю челюсть, ускоряя движения руки. Я выпрямляю спину, любуясь сценой в зеркале, вспоминая ее образ, представляя ее обнаженной передо мной, пока я ускоряю движения, пуская слюни от воспоминаний о ней. Сердце прыгает в груди от прилива желания, которое высвобождает самоудовлетворение. Я сжимаю зубы и напрягаю мышцы, позволяя волнам экстаза и удовольствия полностью захватить меня. Теплая сперма течет по моей руке, и я сжимаю челюсть, пытаясь прийти в себя.

– Я нуждаюсь в тебе, Рэйчел Джеймс, – думаю я, – потому что ты будешь той, кто будет носить ожерелье моей матери и кто будет доставлять мне удовольствие каждую ночь. Ты будешь той, кто поможет мне отрубить голову виновнику смерти моей Эмили, потому что ты будешь дамой мафии и той, кто будет носить мое наследие в своем чреве.

67
В ПОИСКАХ МЕНЯ

Рэйчел

Я сжимаю кулаки в боксерских перчатках, у меня нож застрял в груди, и теперь я как никогда понимаю, что значит «не делай того, чего не хочешь, чтобы делали тебе.

Его слова были выстрелами не только в сердце, но и в мою гордость. Он назвал меня шлюхой, как будто в том, что я влюбилась, была виновата только я. Как будто он не настаивал, как будто у него хватило мужества уйти, когда он мог. Я не делала все это одна, я делала это с ним, а теперь он обливает меня грязью.

Я по-прежнему в команде, я по-прежнему в Лондоне, и я настолько разгорячена, что не могу ничего запланировать на будущее. Изгнание – это дерьмо, как и все остальные варианты.

Я наношу серию ударов кулаками своему противнику, сосредоточив гнев на атаке, моя нога ударяет его в грудь, заставляя его пошатнуться и разозлиться. Я готовлюсь к следующей серии ударов, он трижды уклоняется и сбивает меня с ног, бросая на ковер.

–Ты с ума сошла? —спрашивает Доминик, разгневанный. Это обычная тренировка, помни об этом, прежде чем нападать.

Я возвращаюсь на свою позицию.

–Я тренируюсь по старинке, капитан.

Он ходит по рингу, бросая на меня косые взгляды. Мы здесь только вдвоем, это наш третий бой, и во всех он выходил победителем. Он не нападает на меня, поэтому я беру инициативу на себя, нанося сильные удары, которые он уклоняется, отступая каждый раз, когда я хочу его достать.

– Полагаю, вся эта сдерживаемая ярость связана с роковыми проблемами с лордом Льюисом, – он атакует, заставляя меня отступить. – Все обсуждают разрыв вашей помолвки, я бы хотел услышать версию главного свидетеля.

– Да. – Я закрываю лицо, когда он наносит удары, чтобы сбить меня с ног. – С этого момента мы пойдем разными путями.

Он прекращает удары и громко смеется, и его смех эхом разносится по пустой комнате.

– Я обожаю счастливые концовки.

Я игнорирую его и пинаю в ребра, и он падает на пол.

– Да что с тобой, черт возьми?

– 3:1. Вставай и перестань вести себя как ребенок.

– Я не буду больше драться. Если ты пытаешься выместить на мне свою любовную обиду, забудь об этом.

– Тогда я пойду побегаю.

– Тренировки не избавят тебя от твоего жалкого вида.

Я поворачиваюсь к нему, и гнев бушует в моей голове.

– Я просто говорю правду, – он снимает перчатки. – В последнее время ты выглядишь ужасно.

У меня столько дел, что я не могу думать о своей внешности.

– Я сосредоточена на работе, а не на том, чтобы выглядеть как королева красоты.

Я спускаюсь с ринга.

– Твой ответ приемлем, но он не меняет моего мнения. Ты должна заменить капитана, а вместо этого ты тренируешься как маньячка или сидишь взаперти. Ты ведешь себя слишком странно, и это отражается на твоем внешнем виде. Ты даже не наполовину та Рэйчел, которую все хотели выследить в душе, когда она принимала ванну.

–Что?

Он спрыгнул с лестницы и встал перед ним.

–В тебе светится Джеймс, ты дочь генерала, перестань вызывать жалость.

–Ты высказываешь свое мнение, не зная, в чем дело.

–Я и не хочу знать, я хочу только старую лейтенанта из отряда Альфа. Та, что стоит передо мной, мне не нужна.

Я тоже хочу ту Рэйчел, но ее нет. Она спряталась, и как бы я ни уговаривала ее выйти, она отказывается показаться.

–Сделай все, что нужно, чтобы стать прежней, той, которая мне всегда не нравилась... Ты никогда не стараешься выполнять мои приказы, прояви немного здравого смысла и потрудись выполнить этот.

Собирает свои вещи перед уходом.

Не думаю, что когда-нибудь смогу это понять, к тому же я не знаю, чувствовать себя мотивированной или оскорбленной.

Я ускользаю по лестнице для пожарных, когда пора уходить, избегать людей – это то, что у меня хорошо получается в последнее время.

Я открываю дверь и вхожу в душ в своей спальне, я злюсь на себя, когда смотрю в зеркало, не знаю, почему, черт возьми, я позволила себе так себя запустить.

Мои волосы – это клубок узлов, в последнее время я только мою их и собираю в простой хвост, из которого торчат пряди со всех сторон. У меня темные круги под глазами, я бледная, кожа сухая.

Я никогда не была такой неуверенной, грубой и глупой. Кристофер Морган стал для меня переломным моментом. Эта перемена доводит меня до предела, наполняет гневом, подозрительностью и чувством собственной неполноценности.

Я решаю выйти, изоляция только ухудшает мое состояние. Я распускаю волосы и наношу тонкий слой тонального крема, чтобы не выглядеть такой бледной. Я выхожу в главные коридоры после семи дней, избегая своих коллег. Мои предыдущие дни сводились к тому, что я запиралась в офисе Томпсона или в тренировочных залах, пытаясь скрыть то, что бессмысленно скрывать.

Площадки и залы переполнены солдатами, так как большинство из них готовятся к операции в Мексике.

Я переступаю порог столовой и сразу вспоминаю, почему я так пряталась. С моего места я вижу Сабрину на втором этаже, спорящую с Браттом. Мередит стоит рядом, пока капитан пытается удержать сестру.

Сабрина указывает на стол на первом этаже, я замечаю, что спор идет из-за Анджелы, которую сопровождают несколько товарищей. Льюисы спускаются вниз, и я пытаюсь вернуться.

– Куда ты? – спрашивает меня Александра, появившаяся неизвестно откуда.

– В...

– Наш стол там, – говорит она, беря меня за руку.

Я прошу принести мне поднос к столу и приветствую Бренду, Лейлу и Лоуренс, которые сидят за одним столом.

–Я думала, тебя укусила летучая мышь, – говорит Бренда, – и ты превратилась в двоюродную сестру Бэтмена или что-то в этом роде.

–Где ты, черт возьми, была? – спрашивает Лейла.

–Работала. —Я сажусь рядом с Лоуренс, пока официант расставляет мой обед.

–Сожалею о вашей помолвке, лейтенант, —говорит мне секретарша.

–Давай не будем об этом, пожалуйста, —Бренда поднимает ложку. —Обсуждение любовных неудач во время обеда запрещено.

С соседнего стола доносится громкий смех.

–Ого, не знал, что любовная жизнь мисс Анджелы так важна, —комментирует Лоуренс.

Я сосредотачиваюсь на меню, я не голодна и пытаюсь съесть суп.

–У тебя есть парень? —спрашиваю я. —Кто выиграл джекпот?

–Давайте пообедаем, прежде чем обсуждать жизнь немки, – отвечает Алекса.

–Она встречается с полковником, она искала его в его офисе утром и днем, – выпаливает секретарша, перебивая мне аппетит.

Она продолжает рассказывать подробности, а я только играю с супом. Сабрина уже знает, и Анжела не отходит от нее, судя по всему, они уже несколько раз встречались.

–Девочки, я пойду. У меня есть дела... —Я пытаюсь встать. Бежать – это для трусов, а терпеть – для мазохистов.

Серьезность, которая царит во всех, подсказывает мне, кто только что пришел. Мужской лосьон проникает в мои ноздри, заставляя меня вернуться на место.

–Ешь, хотя бы немного, – шепчет мне Александра. – Мы должны быть в хорошей форме для оперативной работы.

Хихиканье Анжелы все еще звучит в моих ушах, она находится всего в нескольких метрах, и мой мозг не перестает об этом напоминать.

–Я пошла, девочки, —прощаюсь я.

–Но ты же ничего не поела, —жалуется Лайла.

–Мне нужно в город, я потеряла паспорт и мне нужен новый.

Я убеждаюсь, что ноги достаточно устойчивы, прежде чем встать. Я не хочу смотреть на них, но то, что они находятся в нескольких шагах от меня, заставляет меня это делать. Я отказываюсь опускать голову, показывая, что это меня задевает.

Видеть, как Анджела разговаривает с ним, – это как удар в челюсть, а то, что он держит ее за шею и прижимает к своим губам, – прямой удар по моему самолюбию. Я дышу, ища выход, но...

–Рэйчел, мы ссоримся или что случилось, товарищ? – Анджела заставляет меня остановиться.

Не оборачиваться – значит признать, что что-то происходит.

– Да ладно, я тебя не видела. – Я оборачиваюсь, и она улыбается, пока он не смотрит на меня.

– Мы скучали по тебе на тренировках.

– Я скоро вернусь. – Я снимаю ее руки с груди и сразу же чувствую, как слезы наворачиваются на глаза. – Приятного аппетита.

– говорю я, видя, что они еще не начали обедать.

Я направляюсь к выходу и в коридоре не могу сдержать слезы, это как пытаться остановить удар гранаты. Я быстро переодеваюсь в своей комнате и выхожу в поисках машины.

Нет ничего хуже, чем заставлять себя притворяться тем, кем ты не являешься, быть сильной, когда ты всего лишь куча слабостей. Свести себя к нулю, не из-за чего-то, а из-за кого-то. Знать, что ты глупа и тупа, потому что так чувствуешь, и при этом не можешь ничего сделать, чтобы это предотвратить.

Дорога кажется бесконечной, как и ожидание паспорта, а чтобы было еще хуже, грузовик вывозит коробки из моего дома. Я вынимаю рюкзак, входя в приемную, и, как я и предполагала, переезд происходит из моей квартиры.

– Луиза уезжает, – я прислоняюсь плечом к двери и смотрю, как она пакует вещи.

– Надеюсь, ты решила вопрос с паспортом, – она говорит, не глядя на меня. – До свадьбы четыре дня, поэтому мне нужно, чтобы у тебя все было в порядке.

– Будет.

Она поднимает глаза. Мне невозможно скрыть дрожь в голосе.

– Ты снова плакала, да?

У меня жгут нос, глаза, кожа.

–Да, но я уже в порядке.

Она встает, берет меня за руки и ведет к кровати.

–Рэйчел, если ты будешь так себя вести, мне придется остаться, – говорит она с беспокойством. – К черту свадьбу, сначала моя лучшая подруга.

–Я в порядке, Лу, – я глажу ее по волосам, – все пройдет.

–Это должно пройти, потому что он того не стоит. Я чувствую себя виноватой, потому что отчасти я подтолкнула тебя к этому, я была плохим советчиком.

–Нет, с советами или без, я поступила бы так же.

–Я ненавижу его и в то же время – она глубоко вздыхает – благодарна ему за то, что он разбудил тебя и отвлек от Братта, потому что он тоже не заслуживает тебя.

Я сжимаю губы, сдерживая слезы.

– Пусть болит, – она целует меня в лоб. – Пусть горит, на этот раз я не скажу тебе, чтобы ты не плакала, потому что тебе нужно это сделать. Ты должна дать выйти из себя всем своим чувствам, ты должна пережить горе разбитого сердца.

Это будет трудно, и ты будешь чувствовать, что у тебя больше нет слез, грудь будет болеть, и ты будешь хвататься за горло, но когда все это пройдет, я уверяю тебя, что ты сможешь дышать спокойно и снова станешь прежней.

– Это звучит как душевная пытка.

Она улыбается и обнимает меня.

– Так и будет, Райчил, но это того стоит, ты увидишь.

Она вытирает мои слезы.

–И сделай мне одолжение.

–Все, что хочешь.

–Как только представится возможность, дай ему пинка по яйцам, он заслужил это за свою глупость.

–Тебя зовут, – говорит Саймон, стоя в дверях и пропуская одного из сотрудников с последней коробкой.

–Я сейчас вернусь, – говорит Луиза, вставая.

–Все готово? —спрашивает Саймон. —Не хочу, чтобы в последнюю минуту что-то пошло не так.

Луиза кивает и целует его в губы. Она оставляет нас наедине, и я чувствую себя крайне неловко. Саймон – мой друг уже много лет, я обожаю его отношения с Луизой и в какой-то мере мне больно, что между нами тоже все испортилось.

–Ты можешь навещать нас, когда захочешь, —говорит он.

–Я не хочу тебя беспокоить.

–Ты меня не беспокоишь, Рэйчел. —Он садится рядом со мной. —Я уже несколько дней хотел поговорить с тобой, но ты, кажется, избегаешь всех.

–Это были тяжелые дни, —я начинаю грустить.

–Я знаю, я хочу, чтобы ты знала, что я не злюсь на тебя... Сначала да, я ненавидел тебя за то, что ты так обманула Братта.

–Я не виню тебя, я тоже ненавижу себя за это.

Он глубоко вздыхает.

–Я не вправе судить вас, —разъясняет он. —Вы оба мои друзья, вы оба любили Братта, но я подумал и пришел к выводу, что это должно было быть очень сильным, раз ты не смогла сдержаться.

–Ты не должен этого делать. —Я предпочитаю, чтобы ты не говорил за меня. Если ты делаешь это ради Луизы...

–Луиза здесь ни при чем, —перебивает он меня. – Ты моя подруга, не какая-то незнакомка, и я должен признать, что скучал по твоим ворчаниям, когда я хожу по дому в трусах.

Он встает, раскрывая объятия.

–Я не хочу этого, но я дам тебе возможность обнять меня на три секунды.

Я улыбаюсь, чувствуя, как горит нос.

– Давай, я уже похож на Иисуса Христа.

Я встаю и бросаюсь ему в объятия.

– Прости меня, – шепчу я, – я никогда не хотела...

– Ничего страшного. – Он прижимает меня к своим ребрам. – Это была их проблема, не моя. Не стоит разрушать наши отношения из-за этого, ты важна для Луизы, а значит, всегда будешь важна для меня.

– Кажется, я переборщила с тремя секундами.

– Да, но чтобы ты видела, какой я милосердный, я позволю тебе остаться еще на пять секунд.

– Ууу, ребята! – Луиза входит, обмахиваясь веером. – Вы не знаете, как я рада видеть вас такими.

–Не плачь, дорогая. —Он освобождает место и для нее. —Рэйчел должна поехать на Санторини, иначе ты не успокоишься.

–Только из-за этого? —спрашиваю я.

–Мне еще нужно над кем-нибудь посмеяться на вечеринке.

Я наступаю ему на ногу.

–Ай! —кричит он, прежде чем поцеловать Луизу.

–Я люблю вас, —говорит нам моя подруга, не переставая обнимать нас.

Кристофер

Шум усиливает мою головную боль, одни кричат, другие спорят о результате следующего матча. Красный и синий цвета преобладают среди футбольных фанатов.

– Патрик уже пришел? – спрашивает Анжела, ставя две пинты на барную стойку.

Она одела мини-юбку и футболку сборной Англии, вызывая восторг у всех вокруг.

Я делаю глоток из стакана, не обращая внимания на тех, кто смотрит на ее задницу. Она проводит рукой по моей спине, и я прижимаю ее к бару, уткнувшись в нее своей эрекцией.

– Пойдем в туалет, – говорю я.

Она бросает на меня кокетливый взгляд, поглаживая мою грудь.

– Твой друг вот-вот придет, я не хочу, чтобы он подумал, что мы ушли.

Я отпускаю ее, если она не даст мне того, что я хочу, я найду это в другом месте. Я фиксирую официантку на своем радаре, она флиртует со мной с тех пор, как я здесь.

– Я хотела бы посмотреть город, – Анжела подносит бутылку ко рту. – Я еще не очень хорошо здесь ориентируюсь.

– В таких случаях GPS обычно становится твоим лучшим другом.

–Ты мог бы провести мне экскурсию, мы бы провели вместе весь уик-энд.

–Я только выгуливаю собаку, так что я пас. —Я честен. Единственное, что я могу тебе предложить, это секс, и все.

Она опускает глаза, разочарованная.

–Ты знаешь, где живет Рэйчел? —спрашивает она.

Одно упоминание ее имени заставляет меня пошатнуться.

–Я видела ее сегодня, она выглядела плохо, —продолжает она. – Мы не лучшие подруги, но она мне действительно нравится, и я беспокоюсь, видя ее такой отрешенной.

–Если ты пойдешь, то пойдешь одна, —прерываю я ее. – И я был бы признателен, если бы ты не упоминала ее имя, когда мы будем наедине. Я не люблю говорить о работе в свободное время.

–Это не работа, это бывшая девушка твоего лучшего друга.

Я заказываю бутылку водки и выпиваю два стакана подряд, воспоминания о ней заставляют меня напрягать конечности. Она не выходит у меня из головы, а мне никогда не было трудно забыть кого-то. Я обнимаю Анжелу за шею и притягиваю ее к своим губам, потому что не хочу думать о ней.

–Я думала, сегодня вечер для друзей, – говорит она.

Анжела отталкивает меня.

–Привет, Пак.

–Если бы я знал, что вы пришли с парами, я бы пригласил свою жену.

–Это была бы отличная идея, – говорит Анжела взволнованно. – Можешь позвонить ей, пусть присоединится к нам.

Патрик не часто злится, но когда злится, это видно по всем чертам его лица.

–Можно с тобой поговорить? – спрашивает он меня.

Анжела нервно шевелится.

–Наедине, если не сложно.

–Я пойду в туалет, —извиняется она.

Она уходит, и я снова поднимаю бутылку.

–Что ты делаешь? —восклицает Патрик.

–Пью.

–Ты знаешь, что я не это имею в виду. Почему ты так плохо обошелся с Рэйчел? Я думал, ты повзрослел, но я ошибался.

–Ты опять начинаешь. —Алкоголь меня выводит из равновесия. —Хватит преувеличивать, она же не умерла, я видел ее в кафе, она выглядела хорошо.

–Ты идиот. Ты начинаешь, а потом умываешь руки, кроме того, заключаешь соглашения, которые сам же нарушаешь. Твои родители двоюродные братья или что с тобой не так?

–Все произошло по обоим сторонам.

–Конечно, как в тот раз, когда ты вымогал у нее деньги в доме Леандро, а потом повторил свой шантаж в лесу.

Закончи уже портить вечер. Сколько еще она за мной следила?

–Ты гребаный сплетник.

–Сплетник? Нет, я не виноват в том, что ты такой идиот, что не понял, что ее домофон был подключен прямо к моему. Но что можно ожидать от тебя, который бросает камень, а потом прячет руку. Тот, кто ищет, а потом называет сукой.

–Ты тоже шпионил за мной, когда я был в ее комнате? —восклицаю я. —Отлично, теперь я в центре внимания твоих камер.

–Я слышал, как он высказался моей жене, и, честно говоря, я ожидал от тебя большего, не знал, что ты настолько не мужчина. Ты ведешь себя так же, как Алекс.

Я хватаю его за шею.

–Хватит нести чушь и не доставай меня.

–Ты разрушаешь единственное хорошее, что у тебя есть, и я говорю это от всего сердца, потому что не хочу видеть тебя погрязшим в грязи.

–А кто сказал, что так и будет? —Я отпускаю его. —Я не люблю ее, поймите. Не ожидайте, что я влюблюсь в ту, которую встретил, когда изменял.

–Хорошо. —Он поправляет рубашку. —Я только надеюсь, что когда ты поймешь, как ошибался, не будет слишком поздно.

Я снова сосредотачиваюсь на бутылке.

–Скажи Анджеле, чтобы уходила, Саймон на другой стороне бара и останется с нами до конца вечера.

–Она со мной не разговаривает, так что все равно.

–Она заговорит, когда ты извинишься.

Убери бутылку. Патрик может быть отвратительным, когда хочет.

–В туалете была очередь, —извиняется Анджела, забираясь на один из табуретов.

Скоро начало матча. Закажем еще бутылку?

–Уходи, – говорю я, не глядя на нее, – я позвоню тебе завтра.

–Но ты сказал, что...

–Я знаю, что я сказал, но сейчас я прошу тебя о другом, а именно, чтобы ты ушла.

Молчи. За те несколько дней, что она провела рядом со мной, она поняла, что я не многословный человек.

–Я вызову такси.

Мне все равно, уйдет она или нет, я уже не знаю, что со мной, почему у меня столько сомнений и почему я не могу успокоиться, хотя все уже кончено. Что? Это не даст мне покоя? Я не вижу чертового решения ни для чего.

Алкоголь кружит мне голову, Патрик переходит на место Саймона, и я неохотно следую за ним.

Оба одеты в футболки английской сборной, а я стараюсь скрыть, насколько я пьян.