Текст книги "Сладострастие. Книга 2 (ЛП)"

Автор книги: Ева Муньос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

Она достает тридцатисантиметровый электрошокер

– Что я должна с этим делать?

– Ну, я не знаю... Поздороваться с консьержем, может быть? – отвечает она с сарказмом. – Конечно, использовать, если дело дойдет до агрессии!

– Я буду разговаривать со своим бывшим парнем, а не с психопатом на реабилитации.

– Он тебя ударил, может сделать это снова, и я клянусь Богом, что если он тебя еще раз тронет, я без колебаний выброшу его с последнего этажа.

–Луиза права, —поддерживает ее Александра. —Мы не знаем, как он может себя вести.

–Не говорите о нем, как о каком-то психе!

–Он не псих, но он влюбленный, ревнивый и раненный мужчина. Такие люди без надлежащего лечения обычно опасны.

–Я не буду с ним связываться. —Я выключаю двигатель.

Его разряд может убить слона.

– Как хочешь. – Она снова кладет его в сумку. – Я воспользуюсь им, если он посмеет тебя тронуть.

Я направляюсь к тротуару. Огромное черное здание возвышается передо мной. Печально, что нас пугает то, что раньше нам нравилось. Я боюсь подняться на место, которое было главным в нашей любви.

– Я не боюсь, что он меня обидит, я боюсь разрушить то, что уже разрушено, – размышляю я.

Я вхожу, сажусь в лифт и глубоко вздыхаю перед дверью его квартиры. Внутри шевелятся тени, и я решаюсь постучать в дверь костяшками пальцев.

– Мне нужно поговорить с Браттом, – говорю я, когда Мередит открывает дверь.

–Он никого не хочет видеть.

Я проталкиваюсь внутрь, она пытается помешать мне, и я толкаю ее. Я не понимаю, почему она так боится, что я размозжу ему лицо. Саймон поднимается с дивана, когда видит меня, и я продолжаю идти, заставляя его встать.

–Рэйчел, не сейчас, пожалуйста! —Саймон встает передо мной.

–Не лезь в это, ты прекрасно знаешь, что нам нужно поговорить. Позволь мне решить с ним свои вопросы, так же как ты должна решить свои с Луизой, которая ждет тебя внизу.

–Ты только еще больше его ранишь.

–Возможно, да, мы оба окажемся в еще худшем положении, чем сейчас, но это необходимо.

Ты думаешь, я не сомневалась и не колебалась, прежде чем подняться? Да, я сомневалась, знаешь ли. Но я не могу больше откладывать то, что справедливо и необходимо.

–Не надо, чтобы мы тебя жалели! —вмешалась Мередит.

–Он был моим парнем, —я обратилась к Саймону, —я прожила с ним шесть лет. Поэтому я не могу понять, как ты можешь думать, что я хочу причинить ему еще больше боли. Все это больно для меня не меньше, чем для него, и если я не покажусь ему, мы останемся запертыми в поисках ответов, которые можем дать только друг другу.

Он проводит рукой по лицу, Мередит протестует, и парень моей подруги в конце концов вытаскивает ее из квартиры.

64
УДАР ПО ГОЛОВЕ, НАЗЫВАЕМЫЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ

Братт

Холодный воздух колышет занавески, затуманивая окна. Я встаю с кровати, подавляя боль в ноге и ребрах. Хотел бы, чтобы физическая боль пересилила ту, что я испытываю внутри, но она не утихает, и я не перестаю чувствовать себя пустым, незавершенным и преданным.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу их голыми в постели и предательство, которое ощущается как тысяча ножевых ударов в спину. Почему это крутится в моей голове снова и снова? Что было у него, чего не было у меня? Почему, когда ты склонен отдать все, в итоге остаешься ни с чем?

Я вытираю лицо тыльной стороной ладони. Я не из тех, кто плачет, но каждый раз, когда я вспоминаю об этом, мне кажется, что я убиваю в себе мужское начало, то, что безосновательно делает нас сильными и безразличными к боли и сентиментальности. Я опираюсь на трость и хромая направляюсь к окну, потому что слышу шаги снаружи.

– Я не буду ужинать, – говорю я, когда свет из коридора освещает мою спину.

Никто не отвечает. Я поворачиваюсь, и ее образ на пороге сжимает всю эмоциональную нагрузку, которая лежит на мне.

– Уходи, – требую я. Ее присутствие поворачивает мучительный нож, застрявший в моей спине.

Она опускает голову с грустью, и я снова кричу:

–Уходи! —Мне слишком больно, потому что я любил ее всю свою жизнь.

Она не обращает на меня внимания, и я забываю о своей травме, иду так быстро, как могу, готов вытащить ее.

–Нет! —Она снимает мои руки с его плеч. —Не напрягайся, ты только себе вредишь.

–Теперь ты обо мне беспокоишься?

–Я всегда заботилась о тебе, Братт.

Я отступаю, когда она пытается дотронуться до меня.

–Уходи, я не хочу тебя видеть.

–Я уйду, когда ты меня выслушаешь.

–Нет, я хочу, чтобы ты ушла и оставила меня в покое...

Я отворачиваюсь от нее и сажусь на край кровати; если я буду игнорировать ее, ей не останется ничего другого, как сдаться.

–Братт, —она сглотнула, прежде чем начать, —мне очень жаль. То, что я сделала, непростительно, и не будет ни одного дня, когда я не буду сожалеть о том, что причинила тебе такую боль. Я была эгоистична, но...

–Если бы ты хотя бы попыталась не сдаваться так легко...

–Я хотела этого избежать, но не знаю, что со мной случилось. Я не узнала себя, когда все это произошло, я снова и снова упрекала себя за то, что позволила этому случиться, любя тебя так сильно.

–Никто не идеален, ты же знаешь? —Я сдерживаю слезы—. Но ты должна была подвести меня именно с ним? Я бы понял, если бы это был кто-то другой, но я никогда не смогу смириться с тем, что это был он, который называл себя моим лучшим другом.

–Для меня это было так невозможно... Это произошло внезапно, с одной минуты на другую он все больше и больше наполнял меня ложью. Я пыталась замаскировать одно другим...

–Невозможное становится возможным, когда речь идет о любви. Если бы ты любила меня так, как утверждаешь, ты бы никогда не легла с ним в постель. Наша проблема в том, что пока я хотел отдать все, ты только играла.

–Нет, я никогда не играла с тобой. Для меня ты всегда был и будешь тем особенным человеком, который смог полюбить меня больше, чем себя...

–Не ври мне.

–Я не вру.

Она обнимает меня, пытаясь заставить посмотреть ей в глаза.

–Прости меня. —Глубоко вздохни. —Ты разбит, я знаю, я тоже. Нелегко жить, зная, что ты причинил боль тем, кого любишь.

Слезы не дают мне говорить. Я хотел бы ненавидеть ее и иметь силу выгнать ее, но мое сердце по-прежнему любит ее и отказывается чувствовать гнев, когда я продолжаю любить ее, как будто ничего не произошло.

–Я не хотела тебя подвести, я не хочу, чтобы это продолжало причинять тебе боль, потому что ты не заслуживаешь этого.

Ты заслуживаешь всего лучшего в мире, потому что такая любовь, как твоя, уникальна, и я всегда буду благодарить Бога за то, что он позволил мне насладиться твоей любовью, ведь немногие имеют счастье быть любимыми так, как ты любишь меня.

Меня очень душит, что она говорит мне это, и что ей все равно.

–Как это произошло? —Вопросы, которые причиняют боль. —Почему с ним?

–Не задавай вопросов, которые только причинят тебе боль.

Мне нужно знать, потому что сомнения – это капли уксуса на мои раны.

–Что ты к нему чувствуешь? —я задаю вопрос с опаской. —И я не хочу, чтобы ты мне лгала.

Она не отвечает, предпочитая смотреть в другую сторону, как будто это тоже причиняет ей боль.

–Ты его любишь? —настаиваю я.

Она не отвечает. Ее молчание ничего не говорит, но говорит обо всем.

–Ответь мне, Рэйчел! Ты его любишь?

Она молчит несколько секунд, которые кажутся мне вечностью, и молчание тоже является ответом.

–Ты его любишь? —я снова спрашиваю.

–Да.

Ответ еще более болезнен, смертелен, как выстрел в грудь.

–Уходи... – это все, что я могу произнести.

–Я действительно сожалею.

–Уходи! – кричу я. Все это слишком.

Она уходит, погружая меня в бездну. Она отнял у меня тело, сердце и душу. Из-за него я потерял то, что больше всего люблю, в руки того, кто никогда не будет ценить и не даст ей всего, чего она заслуживает.

– Это конец борьбы? – Нет, скорее я умру, чем отдам ему то, что принадлежит мне. Рейчел уходит, и я сразу же встаю, чтобы найти ключи от машины.

– Что ты делаешь? – спрашивает Саймон у двери.

– Ключи от машины. – Гнев не дает мне ясно мыслить.

– Куда ты?

– Я должен поговорить с Кристофером... Я должен добить его!

– Добить его? Ты что, с ума сошел? Он чуть не убил тебя... Ты действительно думаешь, что сможешь его побить?

– Он не заслуживает жизни.

Он с отвращением качает головой.

–Отвези меня. —Я сжимаю кулаки на ткани его футболки. —Если я не поговорю с ним, я потеряю ее навсегда.

–Братт, есть вещи, которые просто невозможно вернуть.

–Она думает, что влюблена в него! —Мой голос дрожит. —И мы оба знаем, что он сделает ее дерьмом, как он сделал с Сабриной и Эмили Маскерано.

–Ты должен отпустить ее! —требует он.

–Как? Я не могу без нее жить, —упрекаю я. —Пожалуйста, не отворачивайся от меня тоже!

Он закрывает глаза.

–Мы друзья, Саймон.

–Я заведу машину.

Кристофер

Джек Дэниэлс обжигает мои голосовые связки, когда я выпиваю все содержимое стакана, позволяя горькому вкусу улечься, прежде чем наклониться за другим.

Это был долгий путь. Я снимаю повязку с руки, костяшки пальцев постепенно заживают после того, как они снова и снова ударялись о лицо Братта. – Это не тяжело, – говорю я себе.

Я принимаю душ, прежде чем надеть чистую одежду. Мне нужно вернуться к своей жизни, к своему распорядку, и для этого мне нужно увидеться с Рэйчел. У нее мои вещи, и я не могу ездить по миру без документов и избегать проблем, а она – это то, что...

Я глубоко вздыхаю, увидеть ее неизбежно, это все, что я могу сказать. Я спускаюсь по лестнице в поисках ключей от пикапа.

– Ты уходишь? – Мари выглядывает из прихожей.

– Да.

– Жаль, я приготовила тебе сюрприз.

Сара выходит из кухни с улыбкой.

– Твоя мама пришла к нам в гости.

– Когда говоришь «сюрпризы, – я прохожу мимо нее, не здороваясь, – уточняй, будут они приятными или нет.

– Береги себя от язвительных женщин» – бурчит Мари.

Сара игнорирует мой комментарий и следует за мной через прихожую, не понимая, что для меня она ничто.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – отвечаю я, не глядя на нее. – Мне не хочется, чтобы ты ехала, так что, Мари, вызови ей такси.

Звонок раздается четыре раза подряд.

–Еще гости? Не говорите мне, что министр хочет принять участие в неприятном сюрпризе.

Миранда бежит открывать дверь.

–Ты производишь впечатление, будто тебя воспитывали пещерные люди, – жалуется Мари.

–Ты снова участвовал в уличных драках? – Сара с беспокойством смотрит на мое лицо.

–Где он?! – кричат с порога.

Саймон, Братт и Мередит отталкивают мою горничную.

– Братт?! – Мари бежит к нему. – Боже мой, мальчик! Что с тобой?

Он смотрит на меня с ненавистью, все лицо в синяках, и ему приходится опираться на металлическую палку, чтобы ходить.

– Спроси у своего сына! – кричит он.

Мне плевать на него, все, что я вижу, когда он перед мной, – это идиот, который осмелился ударить лейтенанта.

– Объясни ей сам, у меня нет времени на глупости.

Я пытаюсь пробраться между ними.

– Нет! – он отталкивает меня одной рукой. – Нам нужно поговорить!

–Да что, черт возьми, между вами происходит? —спрашивает Мари. —Я не могу понять, почему вы дерётесь, вы же друзья.

–Он не мой друг, —прохрипит он.

–Убирайтесь отсюда! —кричу я.

–Хоть попробуйте поговорить как нормальные люди! —вмешивается Саймон.

– Мне не о чем говорить, так что...

– Нет, я не уйду! – Братт пытается приблизиться.

Я сжимаю кулаки, готов принять удар, но...

– Нет! – Симон толкает меня. – Выслушай его! Посмотри на него! Ты превратил его жизнь в кошмар. Твоим навыкам грубияна здесь не место.

–Если ты хочешь поговорить, – говорю я, – убирай свою назойливую подхалимку из моего дома.

–Она пришла со мной, – защищает он ее.

–Тогда убирайся вместе с ней.

–Мередит, пойдем со мной. —Саймон берет ее за руку. —Я уберу ее, если ты хочешь, но обещай, что не будешь вести себя как животное и выслушаешь его, хотя бы пару секунд.

Я направляюсь в свой кабинет и сажусь за стол. Дистанция – это для него спасательный круг, потому что, оказавшись лицом к лицу, я его убью. Он хлопает дверью. При свете в кабинете удары заметны еще больше, у него синяк под глазом, и он с трудом поворачивает шею.

– Мое терпение на исходе, так что говори быстро и убирайся.

–Ты самый циничный человек, которого я знаю. Ты смеешь ставить мне условия, зная, что ты наделал. Ты украл мою девушку!

–Нет! Украсть можно вещь или имущество, но не человека!

–Ты промыл ей мозги и предал мое доверие, зная, что мы были друзьями!

–В вопросах страсти и желаний никто никому не друг.

–Я бы никогда не сделал с тобой такого.

–Поэтому ты и был лучшим из нас двоих.

–Я по-прежнему лучший.

–Нет, ты перестал быть лучшим, когда осмелился прикоснуться к ней.

– Думаешь, мне было легко видеть ее под твоими простынями? В объятиях ненормального, травмированного, без семьи и без кого-либо достойного вокруг. Посредственность...

– Посредственность? – я насмешливо спросил. – Вспомни, кто капитан, кто полковник и кто за мгновение достиг того, чего ты не смог за столько лет.

–Не оскорбляй меня, я чувствую себя хорошо таким, какой я есть. Мне не приходилось никого унижать или ранить, чтобы повысить свое самолюбие, как ты сделал с моей сестрой и всей ее семьей. Каждый вечер я задаюсь вопросом, что ты ей такого сделал, что она так запуталась. Она не из таких, как ты, грубых и высокомерных.

–Ты не хочешь этого знать, ты не хочешь объяснений, почему любви не всегда достаточно, – отвечаю я. – И если ты пришел сюда за извинениями, то будешь ждать, потому что я не сожалею, мне не тяжело, меня это не волнует, потому что я достаточно насладился...

Он сжимает челюсти, опираясь на трость, а глаза блестят, пытаясь сдержать слезы.

–Исчезни из нашей жизни, – пробормотал он сквозь зубы. – Ты из тех, кто разрушает и убегает. Не нарушай это правило сейчас. Ты промыл ей мозги, она даже верит, что влюблена в тебя, так что из-за той малости, которую ты когда-то притворялся, что испытываешь ко мне, уходи. Позволь нам восстановить то, что ты разрушил.

– А что, если я не хочу? Что, если на этот раз я хочу остаться?

Он кладет ладони на стол, ему трудно признать горькую пилюлю поражения.

– Не говори мне, что ты влюбился, потому что в это не веришь даже ты сам, а тем более такая женщина, как Рэйчел, которая не твой тип и которая является моей девушкой.

– Она не твоя девушка, Братт. – Меня раздражает, что он подчеркивает это и считает себя ее владельцем. – Пойми уже, что между вами ничего нет!

– Ты знаешь, что это не так! Она запуталась, потому что до тебя у нее никого не было, и это нормально, что она растерялась, оказавшись рядом с другим человеком. Не думай, что это потому, что ты заставил ее почувствовать себя женщиной, затащив ее в постель, так не бывает. Дело не только в том, чтобы уметь трахать ее, но и в том, чтобы она чувствовала себя центром твоего мира, чтобы ты любил ее и почитал, как я всегда делал, – его голос дрожит. – Для меня она – все, мое прошлое, настоящее и будущее, а для тебя она – всего лишь кусок мяса, которым ты рано или поздно насытишься и захочешь выбросить.

–Нет...

–Да, все, что ты хочешь, это причинить ей боль, как ты сделал с Сабриной и Эмили. Вспомни, как ты их бросил; одна чуть не покончила с собой, а другая мертва.

–Не втягивай в это Маскерано.

–Ты разрушил ее жизнь, как жизнь Сабрины, и хочешь сделать то же самое с Рэйчел.

Он фыркает, стараясь не сломаться.

– Я знаю, что выгляжу как трус, – продолжает он, – тебе забавно видеть меня таким, побежденным и униженным женщиной, женщиной, которую ты никогда не должен был трогать, потому что она моя.

В горле у меня поднимается клубок гнева.

–Я хочу, чтобы ты ушел и позволил ей быть счастливой со мной, ты не заслуживаешь ее и не сможешь дать ей то, что я хочу дать. Ты никогда не делал ничего, кроме как разрушал жизнь людей, которые тебя любят, – продолжает он. – Я прошу тебя... нет... я умоляю тебя, не вмешивайся в то, что я хочу построить, потому что это может вырваться из моих рук, но я не собираюсь терять ее.

Я чувствую себя беспомощным, сдерживая все, что хочу сделать, потому что я не человек ограничений и барьеров.

–Уходи... Я тебя услышал, так что уходи.

–У тебя вокруг тысячи женщин, не отнимай у меня единственную, которую я люблю.

Он уходит, и я выплескиваю свой гнев, сметая все со стола.

– Что с тобой, Кристофер Морган? Ты же не из тех, кому больно повернуться спиной»? Я превратился в мешок ограничений, которые не дают мне сделать ни шага вперед, ни назад.

– Где моя мужественность и желание поглотить мир, несмотря на то, кто встанет на моем пути?

– Как ты смел позволить ей увидеть тебя таким?! – кричит мне Мари с порога. – Почему ты всегда должен мне противоречить?!

– Не лезь в это! – упрекаю я ее.

– Ты разрушил свою дружбу из-за женщины с сомнительной репутацией!

Я пинаю стул перед собой, заставляя ее отступить.

– Еще одно слово, и ты убираешься отсюда навсегда!

– Женщин много, Кристофер, а друзей, как Братт, мало! Ты чуть не убил его из-за шлюхи, которой рано или поздно ты пресытишься!

Конечности дрожат, когда гнев застревает в горле, мешая дышать.

– Убирайся!

–Ты выгоняешь меня, потому что знаешь, что я права. Если она та женщина, которую хочет Братт, отпусти ее. Не веди себя как капризный ребенок, каким ты всегда был, и позволь другим быть счастливыми.

–Убирайся! —кричу я.

–Посмотри на себя, ты – точная копия отца, которого ты всегда ненавидел, – продолжает она. – Он разрушил все, даже свою семью!

Я не отвечаю, бессильно поворачиваюсь к окну, пытаясь избавиться от того, что застряло во мне.

–Я вырастила тебя в надежде, что ты не будешь таким, как он, но я вижу, что потерпела неудачу.

Она уходит, а я в конце концов ударяю кулаком по окну, и костяшки пальцев кровоточат; теплая жидкость растекается по ковру.

–Сынок, – говорит Сара. – Я знаю, что ты хочешь побыть один, но я хочу, чтобы ты помнил, как ты мне дорог...

–Что заставляет тебя думать, что мне не все равно? —Я поворачиваюсь к ней.

–Я говорю тебе, – она прячет прядь каштановых волос за ухом, – на случай, если тебе вдруг понадобится кто-то, кто тебя выслушает. Иногда нам нужен кто-то, кто прислонит к себе плечо, чтобы утешить нас.

–Мне не нужно утешение, мне нужно, чтобы ты ушла и оставила меня в покое.

Она кивает, повернув назад в коридор. Я устал от этого, от сентиментальности, эмоций, сложностей и споров. Я забываю, что сначала я, а потом весь остальной мир.

65
ПУЛИ, ВЫПУЩЕННЫЕ ИЗ ТВОИХ УСТ

Рэйчел

– Мы собираемся через полчаса в конференц-зале, – сообщает мне Паркер из-за двери.

– Как прикажете, капитан.

Прошло уже четыре дня с момента моего разговора с Браттом; из соображений безопасности я не выходила из штаба и вынуждена была выполнять обязанности лейтенанта и капитана в своей военной части, поскольку мой начальник по-прежнему находится в Мексике, занимаясь поиском пропавших людей.

Это подтверждено: итальянская мафия покупала и похищала людей по всему миру, и всех их отправили в Мексику. FEMF теперь обязана освободить более тысячи человек.

Братт присутствует, его отпуск по болезни закончился, и я избегаю неловких моментов, садясь вместе с остальными товарищами, которые ставят нас в известность обо всем. Я замечаю, что чем больше я это делаю, тем больше убеждаюсь, что это мое место, ведь с тех пор, как я себя помню, я марширую в военных рядах, и тому, кому это дается с трудом, тому это больно.

Эллиот снова позвонил мне сегодня утром, чтобы дать мне тот же совет – поговорить с полковником... Я размышляю об этом, когда... двери распахиваются, и входят министр Морган, Гауна и... Кристофер.

Мы встаем, а охрана министра расставляется по всей комнате.

Я сохраняю свою позицию, позволяя им устроиться, и бессознательно мои глаза ищут возможность рассмотреть последнего вошедшего. Мысли о преследовании Антони бьются в моей голове, как и советы моего телохранителя.

Полковник не обращает на меня внимания, просто сидит, сосредоточившись на отчете, который ему представляет Паркер. За исключением Братта, он выглядит не так уж плохо, только на подбородке у него небольшой синяк.

–Самые подготовленные агенты FEMF будут участвовать в операции по спасению в Герреро, – сообщает министр. – Маскерано использует их в экспериментальных целях, и среди похищенных есть дочь посла, дочь капитана и мать сенатора.

Гауна объясняет порядок действий, риски, показывает фотографии места, и каждый записывает важные моменты.

–Мы выйдем 10 октября в 17:00 с самыми опытными солдатами из каждой военной части, —завершает министр. – Так что готовьте своих людей, потому что с нами пойдет 250 человек.

–Да, сэр! – отвечаем мы хором.

–Заседание окончено, —объявляет он.

Все встают, кроме Гауны и полковника, которые остаются на закрытом совещании.

Обедаю с подругами, рано или поздно нам придется поговорить, не так ли? Я боюсь этого, потому что от него я никогда не получаю хороших ответов. Все эти раздумья изматывают меня... но когда-нибудь я должна поговорить с ним, я не могу оставаться с его вещами.

Заседания Кристофера занимают весь день, и мне не остается ничего другого, как ждать в кабинете моего капитана, пока я работаю.

Часы показывают без четверти десять, он не освобождается, и ожидание заканчивается. Я решаю пойти отдохнуть. Беру свои вещи, его вещи и ищу ключи от Томпсона, которые ношу в кармане.

Коридоры темны, и единственное, что я вижу, – это пустое рабочее место Лоуренс.

Звук замка и голос Анджелы заставляют меня поднять голову, когда она выходит из кабинета Кристофера. Я собираю свои вещи с пола и быстро ухожу, пока она прощается.

– Хорошего вечера, полковник.

Укол ревности нелегко игнорировать, когда я спускаюсь по лестнице, так как у меня нет приятных воспоминаний о нем и ней наедине в его кабинете. Я ускоряю шаг к своей спальне и запираюсь в ней. Я складываю все в шкаф и снимаю одежду, ища ванную.

Включаю радио, пар из душа окутывает меня, пока я мою голову, убеждая себя, что в моей ситуации не стоит добавлять еще и безумную ревность. Вода продолжает литься на мою голову, и я задерживаюсь дольше, чем обычно.

Холод становится невыносимым, и я закрываю кран, когда в дверь стучат.

– Секунду! – кричу я, вытирая волосы. Я накидываю полотенце и выхожу босиком.

Наверняка это Луиза с ее новым хобби – отвечать на тесты о браке. Я открываю дверь и одновременно возвращаюсь, чтобы выключить свет в ванной.

– Я не собираюсь решать еще один тест, который проверяет, будешь ли ты хорошей домохозяйкой, – говорю я, не оборачиваясь. – Последний тест заставил меня почувствовать себя как в шестидесятых.

Не услышав ответа, я поворачиваюсь к подруге и вижу совсем не Луизу.

Мое сердце забилось в секунды, я не знаю, что сказать и как реагировать. Все произошедшее заставляет меня сжать желудок, и я опускаю взгляд на пол.

Он закрывает дверь, и я делаю шаг назад, когда напряжение переполняет меня.

– Я пришел за своими вещами, – он скрещивает руки.

Холодность его голоса сжимает меня до размеров крошечной таракашки. Но чего я ждала? «Привет, любовь моя» или того, что он поднимет меня на руки и бросит на красные лепестки?

– Возьми себя в руки, Рэйчел, – приказываю я себе мысленно. Я вытаскиваю все из шкафа, убеждаясь, что ничего не забыла.

– У меня мало времени, лейтенант.

Я передаю ему его вещи, и он протягивает руку, и я могу разглядеть его разбитые костяшки пальцев. Раненый, он выглядит как человек, а не как существо с другой планеты, которое иногда кажется неприкосновенным.

– Есть другие способы выплеснуть гнев, знаешь? – говорю я.

– Этот мне нравится.

Он не смотрит мне в лицо, только берет то, что я ему даю. Он молча смотрит на кровать, и я не знаю, почему мне кажется, что он хочет мне что-то сказать.

Он не единственный, и я не знаю, скучал ли он по мне, но я скучала, поэтому я сокращаю расстояние между нами и кладу руку на одну из его грудных мышц. Я никогда не устаю подчеркивать, насколько он совершенен.

Кажется, я влюбляюсь в него по-новому каждый раз, когда вижу его, как будто мой мозг восхищается разными гранями его красоты, и дело не только в его привлекательности, а в его способности растопить тебя за секунды.

–Что такое? —Я поднимаюсь по его шее, приближаясь к его губам.

Он глубоко вдыхает, когда я медленно обнимаю его за талию, наполняясь его ароматом. С этим мужчиной трудно взять инициативу на себя.

–Рэйчел...

–Что?

Я встаю на цыпочки, касаясь губами его губ, моя грудь прижимается к нему, и его эрекция не заставляет себя ждать, когда полотенце падает, снимая последнюю преграду, а красные губы выглядят еще более аппетитными от напряжения.

Сказать ему, что я люблю его, звучит преждевременно, учитывая, что я знаю его всего пару месяцев. Мне понадобилось два года, чтобы сказать Братту, как он важен для меня, и были дни, когда я думала, что мое влечение к Кристоферу – просто сексуальная привязанность, но я ошибалась: одно дело – испытывать влечение, и совсем другое – чувствовать то, что я чувствую к этому мужчине.

Мое сердце влюбилось, не успев осознать это.

Я обхватываю его шею и проникаю в его рот. Я закрываю глаза, хочу насладиться каждой секундой этого мгновения, потому что моменты с ним настолько мимолетны, что я должна ухватить их и запереть в клетке, чтобы они не улетучились.

Он сжимает мою талию, поднимая меня на свою высоту, и медленные движения превращаются в пламя страсти. Он кладет руку мне на середину спины, прижимая меня к своему телу, и берет контроль над моим ртом, позволяя моему языку играть с его языком. Этот страстный поцелуй заставляет меня тереться о его твердую эрекцию, которую он скрывает под джинсами. Его руки скользят по моей спине, пока не сжимают мои ягодицы.

Он дышит быстро, неконтролируемо и жадно. Темный оттенок его глаз показывает мне, как он этого хочет, и я позволяю ему погрузить руки в мои волосы, пока снимаю с него футболку, проводя руками по его подтянутому торсу; мой язык облизывает его, а губы оставляют след, когда я расстегиваю его ремень.

–Иди сюда. —Я тяну его за руку, ведя к кровати.

Он не сдается и тянет меня за руку, прижимая к своей груди.

–Сегодня не в постели, – шепчет он.

Мои ноги обхватывают его, когда он поднимает меня, снова захватывая мой рот, и в мгновение ока я оказываюсь попкой на тумбочке. Я раздвигаю ноги, и он обнимает меня за талию, располагаясь между моих ног, прижимая головку своего члена к моему входу.

– Смотри на меня, – требует он, когда я откидываю голову назад.

Его рука сжимает мою шею, и его серые глаза впиваются в мои голубые, когда он делает первый толчок, сжимая челюсть. Клянусь, я чувствую, как пульсирует его член, расширяясь до последнего сантиметра моего лона. Он никогда не перестает быть слишком большим, и поэтому мне трудно привыкнуть к его размеру.

Секунду, – прошу я, невольно прикусывая губы.

Я поднимаю его самооценку, и он толкает меня к себе, пока не начинает наносить четкие и точные удары. Музыка продолжает играть, мой затуманенный мозг не улавливает ни слов, ни мелодий, и я могу сосредоточиться только на том, что чувствую внизу, когда его твердый член снова и снова касается меня и вырывает из меня вздохи. Мое тело раскрывается, мои ногти царапают его, а он безжалостно трахает меня как дикий зверь.

Его толчки становятся интенсивными и властными, когда мои бедра оживают, двигаясь навстречу его члену. Я теряю сознание, когда первые искры моего оргазма начинают подниматься в такт его синхронным движениям: 1..., 2..., 3..., 4..., 5..., я задыхаюсь. Он забирает у меня воздух, когда останавливается и возобновляет толчки. Удары, которые заставляют меня потеть от всего, что вызывает его толстый, твердый и возбужденный член.

– Еще! – умоляю я и добиваюсь, чтобы его зубы зажали мою нижнюю губу.

Он усиливает удары, погружаясь до конца, пока я наслаждаюсь и взрываюсь, смакуя восхитительный оргазм, который поднимает меня и резко опускает.

Я теряю счет поцелуям и ласкам, которые мы дарим друг другу. Два раза на столике оставляют нас на диване в моей спальне, мое тело на его. Никто из нас ничего не говорит, мы просто лежим так: он смотрит на стену, а я – на аквариум, который меняет цвета.

Ты знаешь, что ты по уши влюблена, когда эти простые вещи кажутся тебе уникальными и чудесными. Что особенного в том, чтобы лежать на ком-то и слушать его дыхание? Ничего, но когда ты хочешь этого, эта простая задача становится как выигрыш в лотерею.

Я по-прежнему чувствую, что его молчание что-то скрывает. Как будто в глубине души я знаю, что так же, как я поговорила с Браттом, я должна поговорить и с ним, поэтому я кладу подбородок ему на грудь и ищу его глаза.

– Мне нужно уходить, – говорит он серьезно.

Я киваю, прежде чем сесть, и снова вспоминаю предложение Эллиота. Простыня обволакивает меня, и он колеблется, вставать ли ему. Уходить немного нелепо, учитывая, что уже за полночь, к тому же мы не впервые спим вместе.

–Что-то случилось? —спрашиваю я.

– Я хочу уйти, вот и все, – он встает, раздраженный.

– Ты не думаешь, что нам нужно поговорить? – я начинаю сомневаться из-за его холодности. – Просто...

– Просто ничего, – перебивает он меня. – Мы уже трахнулись, так что я ухожу. Тебе еще не ясно, как это работает?

Я предпочитаю смеяться, чтобы не плакать.

– Кристофер, это уже не просто секс, и ты это знаешь.

– Нет? Тогда кто мы? – отвечает он. – Супруги? Пара? Что?

Слова начинают резать, когда он произносит их без обиняков.

– Ответь мне, Рэйчел, кто мы, по-твоему? – спрашивает он. – Или что, по-твоему, мы чувствуем?

Я молчу, и он улыбается, что наполняет меня яростью.

–Ты думаешь, мы любим друг друга, лейтенант Джеймс? —выпаливает он. – Столько месяцев, а ты все еще ведешь себя как девчонка, думая, что влюблена в меня. Да что с тобой?

–Как девчонка? Я не понимаю твоей гребаной насмешки и драмы, зная, что я давно все прояснила.

– Это не насмешка, просто мне смешны твои обещания любви, когда ты знаешь, что все веселье закончилось. Хотела бы я посмотреть, будешь ли ты так же думать о наших отношениях через пару недель.

Разочарование наступает так быстро, что я не успеваю понять, о чем она говорит.

– Веселье?

– Да, веселье. – Она садится, растрепав волосы. – Братт нас обнаружил и лишил нас того пикантного и запретного привкуса, который нам так нравился.

Я моргаю, не веря в ту ерунду, которая летит из ее уст.

– Запретный привкус? – говорю я. – Говори за себя, потому что я никогда не делала этого ради какого-то пикантного или запретного привкуса.

Он надевает ботинки.

–Ты уже начинаешь с ответов, поэтому я всегда стараюсь держать отношения на расстоянии.

–Как ты хочешь, чтобы я восприняла твои слова? Мы навредили Братту, я не могу понять, как это может тебя возбуждать.

Я встаю, укутавшись в простыню.

– Зачем тебе все время выглядеть ханжой? Нет ничего плохого в том, чтобы признать, что предыдущие трахи были самыми приятными.