Текст книги "Сладострастие. Книга 2 (ЛП)"
Автор книги: Ева Муньос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)
–Ты просишь меня не выплескивать бессвязные мысли, но сам поддаешься каждому порыву, когда хочешь затащить меня в постель, – бросаю я ему. – Ты требуешь связности, а сам шантажируешь меня, а потом раскаиваешься, потому что тебе тяжело.
Он смотрит на меня с недоверием, морща брови.
–Тяжело?
Да ладно, если бы это тяготило меня, у меня бы не стоял член! – отвечает он, беря меня за подбородок.
– Тогда что ты здесь делаешь?
– Исправляю то, что для меня важно, исправится это или нет. Мне плевать на страдания Братта, я просто хочу, чтобы ты осознала свои ошибки.
Путаница достигает космических масштабов, когда он глубоко вдыхает, приближая меня к своему рту.
–Ты превращаешь любовь всей своей жизни в дерьмо.
–И тебе не все равно? Тебе больно?
–Нет, но так как я честен в этом, я честен и в том, что с ним тебе будет лучше, чем со мной.
Я качаю головой, борясь с напряжением момента.
–Я не чувствую к нему того, что чувствую к тебе...
–Послушай внимательно, что я тебе скажу...
–А ты послушай меня, —перебиваю я его. —Я знаю, что, возможно, приняла худшее решение в своей жизни, что между нами ничего не будет, ни сейчас, ни когда-либо.
Я набираюсь смелости.
–Мы вместе – полная катастрофа, я стала мазохисткой, нестабильной и сумасшедшей от тебя, и как бы я ни пыталась заставить свой мозг это понять, он не хочет, потому что...
–Нет...
–Я люблю тебя —вырываюсь я, прежде чем он продолжает меня перебивать. —Ты боишься этой фразы, и я знаю, что тебе ее говорили много раз, но уверяю тебя, что ни одна из них не признавала, как плохо любить такого, как ты, —признаюсь я. —Ни одна из них не хочет разорвать эту связь так, как хочу я.
Он замолчал.
–Я больше всех боролась с этим, потому что не хотела, чтобы моя любовь к тебе превзошла любовь к Братту... Я наказывала себя, плакала, убеждала себя, что это ужасная идея, но ничего не помогает, потому что ты так глубоко во мне, что я не могу тебя вытащить.
Я пытаюсь уйти, но он снова крепко берет меня за руку, его глаза встречаются с моими и смотрят на меня с жаждой.
–Скажи это еще раз, —требует он.
–Я люблю тебя.
Он кладет руки мне на волосы, берет меня, его губы касаются моих, и тут же он врывается в мой рот страстным поцелуем, заставляя меня вцепиться в ткань его футболки. Наши языки соединяются, наше дыхание сливается, и мое тело реагирует на стимул от того, что он так крепко прижался ко мне.
За несколько месяцев он сумел забрать у меня все, от самого маленького до самого большого. Ветер дует вокруг нас, и холодный ветерок контрастирует с теплом наших тел, когда он обнимает меня, прижимая еще сильнее, проникая в самую глубину и утверждая, что то, что я чувствую к нему, я не почувствую ни к кому другому.
– Дай ему еще один шанс, – шепчет он, прижимая лоб к моему.
Попробуй еще раз.
–Ты не можешь просить меня об этом после того, как поцеловал меня так, как только что.
–Ты умная, Рэйчел, так что подумай, —просит он меня. – И потому что ты умная, ты знаешь, что я не изменю ни тебе, ни кому-либо еще. Это обещание, которое я дал себе давным-давно, и ты не можешь продавать мечты тому, кто ходит только по кошмарам. Сколько бы ты ни говорила, что любишь меня, это ничего для меня не значит, потому что я не люблю тебя и никогда не буду.
Я делаю шаг назад.
–Не жди, что я скажу, что это было особенным для меня, потому что это не так, – продолжает он. – Братт спас мне жизнь, и самое меньшее, что я могу сделать, – это не отнимать у него человека, которого он любит.
–Ты лжешь. —Я отхожу. Ты отнял ее у него с того момента, как поцеловал меня. Это не первый раз, когда он спасает тебе жизнь, и даже несмотря на это, ты смог начать все это.
Он пытается возразить, но на этот раз я не даю ему говорить.
–Я не ждала от тебя красивых слов... На самом деле, я уже предвидела твою речь и спокойна, потому что сказала тебе все, что хотела. Теперь сам смотри, что с этим будешь делать.
Я возвращаюсь в центр, оставив его на холме.
То, что я была готова к его реакции, не означает, что это не больно и не ранит. Как бы ты ни готовился к драке, это не избавляет от боли от ударов противника. Но какая разница, ни с Браттом, ни с ним, я одна с большим вызовом – постепенно залечить раны, которые я сама себе нанесла.
Бегом добегаю до своей башни. В своей спальне сбрасываю одежду и забираюсь в душ, его запах не хочет уходить... Такая я есть, не засну, пока его аромат не исчезнет с моего носа. Выхожу, закутываюсь в халат и начинаю собирать вещи. Стук в дверь заставляет меня бросить все на полпути. Я прячу чемодан, прежде чем открыть дверь Гарри и Луизе.
–Гарри настоял на пижамной вечеринке, —говорит Луиза, вставляя диск в DVD-плеер. —Он немного раним из-за ситуации с Брендой.
–Вы разговаривали? —спрашиваю я.
–Более или менее.
Мы все трое ложимся на кровать.
– «Перл-Харбор» опять, серьезно? – жалуется Гарри.
– Это фильм для ценителей хорошего кино, – заставляет его замолчать Луиза. – Ты можешь выбрать следующий.
Луиза засыпает на середине фильма, лежа на боку и положив ноги на моего друга.
–А ты когда-нибудь смотрела фильм до конца?
–Нет, —смеюсь я, – она всегда засыпает через пятнадцать минут. Нам повезет, если она продержится час.
Она смеется, прижимаясь ко мне.
–Я буду очень скучать по тебе. —Она целует меня в макушку. —Помни, что для меня ты всегда будешь моей сестрой, и поэтому я настаиваю на том, чтобы заботиться о тебе.
–Я знаю. А что с Брендой?
–Мы ведем мирные переговоры.
Во время второго фильма она засыпает; я же провожу ночь без сна, глядя в потолок и представляя себе параллельную вселенную, вселенную без мафиози, преследующего меня с целью убить, без любви к высокомерному парню и без Братта с разбитым сердцем.
57
СОЛДАТ
Рэйчел
На следующий день я застегиваю последние пуговицы пиджака перед зеркалом. Бернардо и Алессандро отправятся на свое первое слушание, а после вынесения вердикта я расскажу Гауне о своей ситуации. Как агент, участвующий в операции, я должна отчитаться о том, насколько они опасны, поэтому я заканчиваю собираться. Я поправляю пучок и выхожу на парковку, поправляя манжеты женского смокинга, который я надела. Как обычно, я прячу оружие за спиной. Я спускаюсь, и солдаты в гражданской одежде готовятся к перевозке. Униформа и бронежилеты остались в стороне, так как по приказу Алекса будет предпринята превентивная мера, чтобы не стать легкой мишенью.
Двоюродные братья Маскерано занимают свои места в наручниках, а Лайла, стоя у фургона, демонстрирует свое лучшее высокомерное выражение лица. На ней облегающее черное платье, волосы распущены и ниспадают на спину.
–Какая красавица, —обращается к ней Бернардо. —Хотя я предпочитаю тебя голой.
–Ты не единственный.
–Может, я и не единственный, но я буду одним из немногих преступников, которых ты увидишь на свободе в будущем.
Агент игнорирует угрозу. Итальянцы обладают мрачной аурой, от которой волосы встают дыбом каждый раз, когда они говорят, и Лайла не является исключением.
Гарри подъезжает и находит фургон, который отвезет Алессандро. Мы поедем впереди, а за нами – Саймон, Бернардо, Лайла и Анджела.
– Какая элегантность! – говорю я, рассматривая его темно-синий костюм. – Я что-то пропустил?
– Я встречусь с Брендой днем, – он пытается сгладить ситуацию.
Его любимый брат здесь, и он собирается «представить» его мне.
Я не скрываю улыбки.
–Хватит гримасничать, ты меня пугаешь, – ругает она меня.
–Я рада, что все идет хорошо. —Я глажу его пиджак руками. —А кто бы тебя видел, такой красивый, – шучу я. – Ты настоящий смуглянчик.
Я повторяю слова Бренды, и он быстро целует меня в лоб, прежде чем сесть в машину. Я сажусь на место пассажира, позволяя другу сесть за руль. Я готовлю оружие, пока солдаты усаживают заключенного.
–Лейтенант Гарри Смит докладывает о выезде заключенного, – сообщает он.
Дорога встречает нас, мы въезжаем в город, и машины разъезжаются в разные стороны, как было оговорено перед выездом. Мой напарник едет по городу, пока не доезжает до здания нашего отделения, а полиция и солдаты остаются на своих местах в стратегически важных точках.
Алессандро не отрывает взгляда от окна, я время от времени смотрю на него в зеркало заднего вида и вижу, что он нетерпелив.
Его лоб покрыт потом, он не перестает потряхивать наручники, и их звон в тишине нервирует меня. Наши взгляды встречаются, и он улыбается мне, обнажая мрачный шрам на лице.
Мы приближаемся, вокруг стоят неизвестные часовые, я жду сигнала и готовлю Глок, который зарядила перед тем, как выйти из машины. Нас окружает круг людей, и я следую указаниям Патрика из командного пункта.Остальные фургоны собираются вокруг, и я выхожу, следуя протоколу, прежде чем выйти. Гарри следует за мной, и мы входим в здание. Мы застываем на месте, увидев сцену, которая открывается перед нами... – Сукины дети! – вырывается у меня. Одиночество в комнате ясно дает понять, что слушание провалено. Единственные, кого будут искать, это мы.
–Отлично, я приехала сюда, чтобы мне надрали задницу, – бормочет Лайла, готовя оружие.
–Назад, – приказывает Саймон.
Кто-то бежит по коридору, и все готовятся к тому, что будет дальше.
–Они всех убили...! —Парень не успевает договорить, его сражает пуля в голову. Он падает, и Изабель Ринальди опускает оружие, сопровождаемая четырьмя мужчинами.
–Жаль, что вы это увидели, —говорит она по-итальянски. —Я хотела убить его, пока вы не пришли.
Войска FEMF собираются сзади.
– Это пустая трата времени, – бросает Симон, держа в руках автомат. – Сдавайся, и я не буду заливать тебя пулями.
– Нет, – отвечает женщина. – Отдайте мне то, что я хочу, и мы избежим массового убийства ваших солдат и моих людей.
– FEMF не торгуется с преступниками. – Отступаем.
Вспышка выстрелов сбивает с ног ее охранников, и она успевает спрятаться, прежде чем пуля достигает ее.
–Око за око, зуб за зуб, – заявляет она, прежде чем контратаковать. – Нет ничего более губительного, чем гордость военных.
–Наружу, – приказывает Саймон.
Я тащу Алессандро Маскерано с собой, Гарри следует за мной, а Скотт прикрывает его. Нам нужно не только вытащить итальянца, но и уклониться от пуль Маскерано или FEMF, но лучшая мотивация – не попасть в плен.
Говорят, что Бог выбирает своих лучших воинов для битвы, и я начинаю верить, что он путает меня с Рэмбо.
Снаружи идет перестрелка между FEMF и Черными Соколами, вертолеты летают над районом, безжалостно стреляя, а Алессандро пытается освободиться, бьется, кусается, катается по полу. Я не в настроении для истерик, я пытаюсь спасти свою задницу, но он мне не помогает, пытается убежать в другую сторону, и я в итоге бью его стволом по голове.
– Я сыта по горло этими чертовыми столкновениями, – угрожаю я. – Если не хочешь, чтобы пуля прошла тебе насквозь, перестань брыкаться, или клянусь, что ты отсюда живым не выберешься.
Он смеется надо мной, и я в конце концов разбиваю ему рот кулаком. Выстрелы заглушают мой слух, и я как могу тащу его к фургону. Гарри успевает догнать меня и завести машину, Скотт помогает мне с Алессандро, и вдвоем мы укладываем его на заднее сиденье.
– Они развернулись по всему городу, – сообщает Патрик по рации.
Отвезите его в полицейский участок.
–Едем.
Пикап прикрывает нас во время побега.
–Полицейский участок в двадцати километрах, сразу за мостом Челси, – сообщает Скотт.
Мотоциклист перекрывает нам дорогу, стреляя из автомата в стекло, пули отскакивают от бронированного стекла, и из-за перестрелки на дороге начинается хаос.
Минуты тянутся вечно, и я как могу пытаюсь обездвижить итальянца, но из-за борьбы у меня ничего не получается; к тому же в нас стреляют сзади, и Гарри делает все, что может, чтобы уклониться от взрывающих устройств.
– Нам нужна подмога, – кричит мой друг по радио. – Нас загонят в западню на мосту.
Хуже всего не сзади, а впереди, так как в конце моста семь пикапов перекрывают дорогу.
–Быстрее, – прошу я. – Надо ехать, даже если всех снесем!
Он нажимает на газ, когда нас снова атакуют сзади. Мы изо всех сил пытаемся не потерять контроль над машиной под обстрелом, а Изабель встает сзади и стреляет по колесам, из-за чего Гарри теряет управление. Мы начинаем скользить по дороге, Алессандро продолжает бороться, и все затуманивается, когда взрывают грузовик.
Взрыв пронзает мне барабанные перепонки, я слышу, как кричит Скотт и как Гарри ударяется о стекло... Все происходит слишком быстро, и я ударяюсь о дверь, когда пикап падает на асфальт, переворачиваясь на дороге. Мой разум опустошается, но тело осознает все удары.
–Рэйчел! – зовет меня Гарри.
Я открываю глаза, мы на крыше перевернутой машины, Алессандро потерял сознание, как и Скотт. Теплая кровь стекает по моему лбу и шее, пока я пытаюсь проверить признаки жизни у потерявших сознание.
– Выбирайся и беги, я попробую их остановить! – просит меня мой друг.
Однако они открывают дверь и вытаскивают меня силой. Определенно нельзя идти против течения, как будто моя судьба хочет, чтобы я была привязана и подвергалась пыткам у ног Маскерано, и моя борьба тщетна, поскольку никто не может снять с меня это проклятие.
–Вы должны были согласиться на обмен, – говорит Изабель с победной улыбкой.
Они уносят Алессандро, заставляют Гарри встать на колени рядом со мной и бросают тело Скотта рядом с нами.
Нас окружают вооруженные люди, среди которых выделяется один, в длинном плаще и с сигарой во рту. Черты лица четкие, как и походка, элегантная, как у королевской особы: Брэндон Маскерано, старший брат Антони.
Как забыть лицо, которое я видела бесчисленное количество раз на всех фотографиях, связанных с мафией.
Его поддерживают два наемника: Джаред и Даника, члены «Соколов» и убийцы, разыскиваемые FEMF.
Брэндон толкает Гарри локтем, и тот падает на пол.
–Убейте их всех, – приказывает он, – и принесите мне какой-нибудь орган для коллекции, не каждый день можно хладнокровно убить солдата FEMF.
– Всех, кроме сучки, – вмешивается Изабель. – Антони она нужна.
У меня учащается сердцебиение, лучше бы меня сразу убили.
– Мне плевать, что хочет Антони! – восклицает Брэндон. – Мы всех убьем.
–Нет! Пойми, ты здесь не главный, – снова отвечает женщина. – Мы заберем эту суку. Затащите ее в фургон, а остальных убейте!
–Нет! – отвечаю я. – FEMF заплатит за ее выкуп, даст все, что вы захотите!
–Мы не торгуемся с FEMF. – Меня поднимают.
Скотт продолжает лежать на земле. Вдали слышны сирены полиции.
– Быстрее!
– Пожалуйста! – я снова умоляю, видя, как поднимают Гарри. – Он просто выполнял приказы и не сопротивлялся!
Его берут за волосы, и у меня сжимается сердце: Гарри – мой брат, друг и доверенное лицо.
–Нет! —Я борюсь, пытаясь вырваться. —Нет, пожалуйста, не делайте ему больно!
Сирены слышны все ближе.
–Пожалуйста! —Я продолжаю умолять, пока они пытаются увести меня.
–Принеси ее и убей его! —приказывают они снова.
Я продолжаю бороться. Джаред берет Гарри сзади, а его сестра готовит оружие.
–Я умоляю вас, пожалуйста, я сделаю все, что угодно, только оставьте их в живых! —Я падаю на землю. —Черт, на коленях, я умоляю вас, не трогайте его!
–Стреляй!
–Отпусти его! —Я не знаю, откуда я беру силы, чтобы освободиться и бежать на помощь своему другу. Мне мешает мужчина, но я уклоняюсь, бью его и обезоруживаю.
Я чувствую, что часть моего мира уходит, и только зову Скотта на помощь. Блондин приходит в себя, пытается освободиться и...
– Стоять! – кричит Скотт. – Отпустите его!
Даника поднимает оружие и, улыбаясь брату в знак согласия, выстреливает в грудь моего Гарри. Я чувствую, как пули поражают его, как мир замедляется и время останавливается, а я молю Бога, чтобы это был только кошмарный сон. Они отпускают его, и тело моего друга падает на асфальт.
–Держись, пожалуйста!
–Мой костюм порван, – говорит он, когда я подхожу к нему. – Ты же его так любила...
Я обнимаю его, промокая насквозь его кровью, позволяя ему без сил обмякнуть в моих руках. Скотт начинает стрелять, и вертолет FEMF пролетает над районом, прогоняя всех, пока я тащу его в сторону.
–Я вызову скорую! —Я ищу его телефон.
–Не трать время, ничего не...
Скотт подбегает к нам, чтобы помочь.
–Еще есть время, вызови скорую, Скотт!
Я прижимаю его к себе, давя на раны, чтобы остановить кровотечение.
–В моем кармане! —умоляет он. —Убедись, что он в моем кармане...
Я быстро ищу и нахожу кошелек и синюю шкатулку.
–Скажи Бренде, что... Я собирался... Я собирался попробовать.
–Нет...! —Я начинаю плакать. —Я ничего не скажу Бренде, ты сам ей скажешь, что нужно!
–Райчил, ничего не поделаешь... – он сжимает мою руку, а его кровь продолжает пропитывать мои колени.
Я отказываюсь, как будто смирилась с тем, что теряю одну из своих сестер.
–Нет, ты не можешь умереть, она нуждается в тебе, я нуждаюсь в тебе!
Он становится бледным, а его глаза начинают закрываться.
–Держись, Гарри, пожалуйста! —Скотт прижимается к телефону, пока я давлю на раны.
Я не могу заставить его держать глаза открытыми, и страх заставляет меня кричать ему, чтобы он не смел уходить.
–Ты будешь отцом, черт возьми, ты не можешь оставить ребенка одного! Какой ты человек, если ты это сделаешь! —кричу я ему.
–Пусть Рик примет его, как своего. —Он улыбается, зубы в крови. —Эм... Сэм... Луиза... не учите его плохим словам.
–Не делай этого, пожалуйста! Не делай этого с ними!
–Бренда не была плохой девушкой, как и не будет плохой мамой, и ты это знаешь. —Он сжимает глаза. —Я знаю, что все будет хорошо...
Он ослабляет хватку, разрывая мне руки, как будто пуля, разбивающая меня на тысячи осколков. Слёзы подступают к горлу, а мозг отказывается осознавать его уход. Отряд подавления беспорядков образует круг вокруг меня, а я не могу принять смерть своего лучшего друга.
–Рэйчел... —Скотт подходит, дрожа. – Нам нужно уходить!
–Ты вызвал скорую... —Я вытираю слезы. —Почему они так долго?
–Ничего не поделаешь, он умер!
–Надо отвезти его в Гонконг, там... —Я продолжаю отрицать.
–Нет, Райчил! —Он пытается оттащить меня. —Если мы не уйдем, нас убьют, защитное кольцо не выдержит.
–Нет, я не хочу, я не оставлю его. —Я продолжаю цепляться за него. —Скорая уже едет.
–Рэйчел, пожалуйста!
–Отпусти меня, я не оставлю его! Я никогда не оставлю его, он не должен был умирать, он должен был стать отцом. У Маленького Гарри больше нет папы... Как я скажу об этом Бренде и моим родителям? Как я им объясню, что его больше нет? Что эти проклятые люди забрали его у нас навсегда!
Мне все равно, я только хочу, чтобы мой друг снова открыл глаза и сказал мне, что все в порядке, что это всего лишь царапина, что мне не о чем беспокоиться и что скоро он будет дома, ругать меня и приводить в чувство.
Скотт уходит, говоря, что принесет носилки, чтобы унести его. Взрывы усиливаются, и все становится еще более хаотичным. Дым, плач, крики... А я только хочу, чтобы мой друг вернулся.
– Лейтенант! – обращается ко мне младший лейтенант. – Вы должны уйти в безопасное место!
Я продолжаю отрицательно качать головой, уткнувшись в его шею, мне слишком больно, я задыхаюсь от собственных рыданий и не перестаю вспоминать, что он всегда был рядом со мной и в радости, и в горе.
– Где чертова скорая помощь?! – кричу я, и меня поднимают с пола, держа за плечи.
– Встань, солдат, – приказывает Кристофер. – Нам нужно уходить!
Я сопротивляюсь, и он берет меня силой, прижимая к одному из армейских танков.
– Отпусти! – Я толкаю его сквозь слезы. – Я не могу оставить его здесь, как безродного без семьи!
– Он не останется здесь! – Он снова хватает меня, когда я пытаюсь убежать.
Ноги подкашиваются, и я падаю на пол, закрыв лицо руками.
–Встань, – приказывает он. – Ты что, не солдат, что с тобой?!
–Нет, я не солдат! – Я падаю. – Они убили моего друга, моего брата!
–Смерть – часть нашей повседневной жизни, боль пройдет.
–Да, но мне больно сейчас. Но что ты знаешь о боли, ты же чертов ледяной кусок дерьма без чувств!
Я снова толкаю его, пробираясь прочь от него. Ничто не может утешить меня сейчас... Пусть это и повседневная жизнь военного, но я не могу смириться с его внезапной смертью.
Гнев на Маскерано заставляет меня тяжело дышать. Эти сукины дети не имели права оставлять сына Бренды без отца, меня без брата, а мир без его присутствия, и я только и делаю, что плачу по дороге обратно в штаб.
Я выхожу из фургона, едва доехав до центра. Луиза первая встречает меня, вся в слезах, но я прохожу мимо, потому что не могу ее утешить, потому что мне еще хуже. Я видела, как он умирал, и мне гораздо больнее, чем ей.
Я запираюсь в своей комнате, не принимая душ и не снимая окровавленной одежды, просто бросаюсь на кровать, обнимаю подушку и выкрикиваю все, что накипело, топая ногами, как маленькая девочка. Мне не важно, что у меня рана на голове.
В мою дверь стучат снова и снова: Луиза, потом Скотт, Лайла, Лоренс, даже мои родители и сестры, которые приехали на следующий день. Все настаивают, чтобы я вышла, показалась им и выговорилась, но я не хочу этого, я не хочу, чтобы меня кто-то утешал. Я хочу побыть одна, пока это не перестанет болеть.
Через два дня я встаю, это его похороны, и он не простил бы мне, если бы я не пришла.
Я надеваю свою парадную форму перед зеркалом, плач усиливается, и я в конце концов прислоняюсь к стеклу и снова кричу, выплескивая всю свою злость из-за его ухода.
Дождь, на этот раз семь гробов. Мои родители стоят рядом с гробом, рыдая в разбитом горе вместе с моими сестрами. Бренда укрылась в объятиях Скотта и Лейлы, прижав руки к животу.
Я кладу руку на дерево, когда священник произносит прощальную молитву. – Так не должно быть» – это единственное, что я обещаю себе. Никто не отомстил за его семью, и с ним такого не будет.
Проходит неделя, и я не выхожу из дома. Это ударило меня так сильно, что я не знаю, как с этим справиться, несмотря на то, что меня тренировали.
– Дочь, – мой отец входит в мою комнату с моей младшей сестрой, которая ставит чашку чая на стол, – мы уезжаем через два часа. Твой генерал звонил и сказал, что ты нужна ему в штабе.
Я сижу на стуле у туалетного столика, Эмма обнимает меня сзади, и я глажу ее руку, чтобы показать свою любовь, которая как холодная ткань на горящей ране. Она целует меня в макушку, а папа становится на колени передо мной. Я сильная женщина в армии, но слаба с семьей, потому что не могу терпеть, когда кто-то трогает тех, кого я люблю.
–Моя девочка, я не хочу уходить и оставлять тебя так. —Он берет меня за руки. —Мы все испытываем ту же боль, потому что Гарри был частью семьи, но мы должны жить дальше, потому что он не хотел бы видеть тебя такой.
–Просто так трудно идти в штаб и знать, что его не будет...
–Я знаю, но в таких ситуациях мы должны проявить себя как Джеймс. Ты лейтенант FEMF, ты достигла этого благодаря своим заслугам и мужеству, —шепчет он. – Я всегда гордился тобой, и сейчас мне нужно, чтобы ты собрала всю свою силу и противостояла всему, что нас ждет.
–Я постараюсь.
–Я не прошу тебя возвращаться со мной в Феникс, потому что знаю, что ты не оставишь Бренду и Маленького Гарри одних.
–Нет, я не оставлю ее.
–Я поговорю с Браттом, чтобы он поддержал тебя, как сможет.
–Нет. —Я еще не сказала им, что между нами все кончено, и, судя по всему, он тоже. Он в Кембридже, и я не хочу отвлекать его.
–Как хочешь, если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони мне. Я буду рядом, когда тебе понадобится.
Я попрощалась с ними, и после того, как мы с Луизой отвезли их в аэропорт, мы вернулись домой в тишине и с пустотой, которую оставило все это.
Дома мы садимся перед камином: это девятая ночь после смерти, и в Фениксе принято в этот день отпустить скорбь, оставить боль позади и жить дальше, вспоминая хорошее о покойном. Не может быть больше слез, оплакивающих то, чего не вернуть. Отныне он будет жить только в наших сердцах.
