Текст книги "Сладострастие. Книга 2 (ЛП)"
Автор книги: Ева Муньос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)
71
ПОДАВЛЕНИЕ
Кристофер
Я выбрасываю пятую попытку начертить карту, пытаясь прояснить свои мысли. Эта чертова ярость проникает в самую глубину души, погружая меня в отчаяние. Я уже не знаю, чему, черт возьми, верить.
Анжела заглядывает в дверь.
– Ты занят?
– Да, – отвечаю я, не глядя на нее.
Я не хочу ее видеть, я на слуху у всех из-за спектакля, который она устроила с Сабриной. Она входит, нерешительно поправляя волосы за ухом.
–Я пришла извиниться за то, что произошло с твоей женой, я не хотела...
–Сабрина не моя жена, —перебиваю я ее, – и я буду тебе благодарен, если ты перестанешь меня выставлять на всеобщее обозрение, я не люблю сплетни.
–Это она начала.
–Ну, не обращай на нее внимания. Она сумасшедшая, только и делает, что втягивает меня в неприятности.
–Еще раз прошу прощения, сэр, это больше не повторится.
Она подходит ко мне сбоку и проводит ногтями по моему плечу.
–Я не лгал, когда сказал, что занят.
–Вы могли бы сделать перерыв, —настаивает она, – пойти выпить кофе, поболтать и расслабиться от такого напряжения. До операции осталось немного, и неплохо бы отдохнуть; кстати, большинство так и делают. Гауна и Лайла ушли в кафе, капитан Льюис и лейтенант Джеймс...
Мои пальцы напрягаются на карандаше от удара слов, которые звучат как резкий удар.
– Что?
– Я только что видела Рейчел с капитаном Льюисом, они тоже сделали перерыв. – Он смеется. – Думаю, они на грани примирения, они вместе вошли в женскую спальню.
– Она вернулась к нему. И это она говорила, что любит меня? Какая лгунья!, – думаю я, и пульс начинает учащаться.
–Спустимся в кафе или принести кофе?
–Я хочу, чтобы ты ушла. —Я отхожу. —Я сказал, что занят, так что уходи.
Она не скрывает разочарования.
–Хорошо, буду внизу, если передумаешь.
Я возвращаюсь к работе, когда она уходит. Я отстаю с этим, и каждый раз, когда я хочу поработать, кто-то отвлекает меня ерундой, которая только отнимает время. Я прижимаю карандаш к бумаге и... Я вижу Братта с его отвратительными руками на ней, его губы на ее губах, а Рэйчел смотрит на него так же, как смотрит на меня.
– Или, может быть, они занимаются любовью, как глупо говорят, – рискнул я про себя.
Пот стекает по моему лбу, и я вижу перед глазами ее на нем. Меня сразу тошнит, и я хочу перерезать Братту горло. Я бросаю карандаш и рисую бессмысленные линии.
Бумага сминается в моей руке и попадает в корзину для мусора, а прошлое начинает овладевать мной, напоминая о том, кем я всегда был.
Я закрываю глаза, вспоминая ее ногти, оставляющие следы на моей коже, ее красные губы на моем рту, аромат, захватывающий все мои чувства... Я прикасаюсь к своим губам с нелепой потребностью, возникшей из ниоткуда.
Я открываю экран своего компьютера, ввожу пароль, и сразу же перед моими глазами появляются все камеры видеонаблюдения. Система спрашивает, что я хочу посмотреть, и я набираю номер комнаты Рэйчел.
На экране появляется коридор и дверь, но не внутреннее помещение. Я прошу увеличить изображение, но система отказывает мне.
– Полковник, внутреннее пространство комнат можно видеть только в экстренных случаях, – предупреждает интеллектуальная система.
Я закрываю все и набираю номер Патрика, но он не отвечает. Это меня раздражает, и я с силой нажимаю на кнопку, прежде чем встать. Я ускоряю шаг к комнате управления, где он стоит перед панелями.
– Полковник, добрый вечер, – он приветствует меня военным салютом.
Я вхожу, обращая внимание на то, может ли он видеть внутреннюю часть комнат.
–Какое чудо, что вы здесь, милорд.
–Мне нужны камеры в башне 17, комната 328.
–Женская спальня?
–Да. —Я встаю перед большим экраном.
Он приказывает солдатам уйти.
–Камеры в комнатах может включить только владелец в случае чрезвычайной ситуации, так как мы не можем вторгаться в частную жизнь людей.
–Ты хакер, ты можешь включить их вручную.
–Нет, не могу, и даже если бы мог, не стал бы.
–Это приказ.
–Нет, это чертова ревность, потому что ты знаешь, что Рэйчел с Браттом. И, извини, но я не буду участвовать в твоей импульсивности.
Он платит, чтобы я разбил ему лицо кулаками.
–Сдержите свою ревность, полковник.
–Это не ревность... Просто любопытство, —я пытаюсь звучать спокойно. —Ну и ладно, я вернусь к своим делам.
–Я понимаю вас, мне тоже интересно, сойдутся они или нет. —Он устраивается в кресле. —Они заслуживают друг друга, а вы только мешаете отношениям, в которых вас действительно ценят.
Я сжимаю зубы, пытаясь сдержать желание врезать кулаками по стене.
–Хорошей ночи! —кричит он, прежде чем закрыть дверь.
Пусть идут к черту оба, особенно он, который хочет строить замки там, где есть только руины.
Я переодеваюсь, спускаюсь вниз и сажусь в машину. – Это не ревность, – рассуждаю я за рулем, – просто нужно поймать больше женщин и перестать быть таким придурком.
Я ускоряюсь по пустой дороге. Ее образ запечатлелся у меня на лбу.
Сегодня понедельник, открытых баров мало, поэтому я сворачиваю на юг города. Мне не нужны дамы с приличными нравами, наоборот, мне нужна бандитка, которая согласится трахаться без лишних церемоний. Я знаю весь Лондон, поэтому знаю, где что найти. На улице есть пара проституток, бродяги и бандиты, которые пристально смотрят на машину, когда я паркуюсь. Я не останавливаюсь, чтобы посмотреть названия баров, просто заезжаю в первый, который попадается на глаза.
–Коньяк, —говорю я бородатому мужчине за барной стойкой.
–Мы подаем только ром, виски и пиво, —отвечает он, не глядя на меня. —Коньяк можно найти на другом конце города, в районе белых воротничков.
–Двойной виски.
Я швыряю стакан на стол и быстро выпиваю его одним глотком.
–Еще один, —требую я, анализируя свою добычу. Рыжая девушка в мини-юбке и с серьгами в носу улыбается мне с места за барной стойкой.
–Очень редко здесь встречаются такие красавцы, как ты.
–Сегодня твой счастливый день. —Я глажу ее подбородок, и она пытается отойти. —Не стесняйся, я не кусаюсь.
Она отскакивает в ужасе, как раз в тот момент, когда меня хватают сзади.
–Роб, что я тебе говорил про мужских Барби?
Мужчина ростом почти два метра, похожий на альбиноса Кинг-Конга, нависает надо мной, а рыжая прячется за барной стойкой, а несколько посетителей начеку.
–Не нравится, когда пристают к моей девушке! —Его вонючее дыхание бьет мне в лицо.
–Тогда повесь чертов знак.
–У этого малыша есть яйца.
Он толкает меня, и я удерживаю равновесие, нанося удар, который он уклоняется. Его кулак ослепляет меня, его рука хватает меня за куртку, я бью его кулаком в живот, он сгибается, и я пинаю его в столы.
Я иду, чтобы добить его, но из ниоткуда появляются три человека с цепями и ножами. Мне не стоит доставать оружие, так как FEMF не понравится, что я застрелил четырех человек.
–Убирайся отсюда. —Меня снова хватают за куртку. —Я не хочу видеть в своем баре полицию и судмедэкспертов.
Мужчина из бара вытаскивает меня на тротуар, я чувствую, что у меня кровоточит губа, но в этот момент это меньше всего меня волнует, я вытираю кровь, заходя в следующий бар. Музыка громкая и дает мне то, что мне нужно: возможность не думать.
Я заказываю бутылку, пью глоток за глотком, и алкоголь наполняет меня ее образом. Что-то растет в моей груди, и это опасно для меня и для всего этого гребаного мира, потому что это подавляет меня. А когда я чувствую угрозу, я только и делаю, что сжигаю стены.
Мои чувства – не привилегия, а проклятие, и тот, кто их испытывает, должен быть достаточно сильным, чтобы противостоять им. Я отставляю четвертую бутылку, выходя из бара, а Рэйчел продолжает кружиться в моей голове, мешая дышать.
– Ты ее любишь? – спрашиваю я себя. – Нет... Или да?.
Меня тошнит от мысли о ней с Браттом, и кожа горит так, что я чувствую, как меня пожирают пламя. Я не знаю, когда вышел, но в мгновение ока я снова на тротуаре и не могу выйти из оцепенения, когда достаю ключи от машины и направляюсь к ней, поскольку она движется сама, а кто-то высовывает голову из окна. – Черт! – Голова кружится, я иду за машиной, включая сигнализацию. Через несколько секунд двигатель заглох, и электрический ток обездвижил водителя.
Шины скрипят по асфальту, и Aston Martin врезается в фонарный столб. – Чёртов ублюдок, – я проклинаю его про себя. Идя как пьяный, я достаю пистолет, у меня нет времени на глупости, поэтому я открываю дверь, а вор поднимает руки, увидев Sig Sauer в моей руке.
– Не стреляйте, пожалуйста! – умоляет он.
Я бросаю его на тротуар и стреляю в него несколько раз, убивая его и игнорируя его мольбы. Я сажусь в машину, включаю задний ход и начинаю ехать, сердце бьется в ушах.
Я не знаю, куда ехать, я вижу только себя, мчащегося по пустым дорогам, а интеллектуальная система предупреждает меня, что я превысил скорость.
Я игнорирую все, единственное, чего я хочу, – это вытащить из груди отравленный кинжал.
Теперь появляется Братт, его жалкое существо вмешивается в то, что ему не должно, и что теперь принадлежит мне... Ты ее любишь? Вопрос повторяется, и я качаю головой на сиденье.
Нет! Она, мир и я еще не готовы к этому. Я резко торможу, и моя голова ударяется о сиденье, а глаза становятся такими тяжелыми, что я не могу их открыть.
– Кристофер! – Меня трясут. – Кристофер!
Я открываю глаза. Мари хлопает меня по лицу, чтобы я проснулся.
–Я звонила тебе несколько часов, – ругает она меня.
Я сажусь на кровать, не понимая, как я сюда попал, на мне все еще тапки и куртка. Я даже не смог снять одежду.
–Который час? – спрашиваю я в полуобморочном состоянии.
–Одиннадцать.
– Черт! – восклицаю я про себя. Через пару часов я должен лететь в Мексику, а работы накопилось куча. Я борюсь с похмельем, принимаю душ, надеваю первое, что попадается под руку, и выхожу, закрыв глаза солнцезащитными очками.
– Что с твоим лицом? – спрашивает Мари, протягивая мне две таблетки аспирина.
Ты опять подрался с Браттом?
–Нет. —Хотя очень хотелось.
–Звонили из дорожной полиции, ты оставил машину на улице. Ее конфисковали и требуют дать показания.
–У меня нет на это времени.
–Почему ты пришел пьяный? Ты же должен был вернуться только на следующей неделе.
Я ищу ключи от мотоцикла.
–Ты уладил с Браттом? Сделал то, что я просила?
–Братт, Братт, Братт! —Я поворачиваюсь к ней. —Я сыт по горло, что ты мне об этом говоришь; если тебе так важно, уезжай к нему жить.
–Я просто беспокоюсь о тебе, вы же братья.
–Это дерьмо не имеет ко мне никакого отношения, так что не сравнивай меня с ним!
Я нахожу то, что ищу, и выхожу, хлопнув дверью.
Не знаю, сколько штрафов я заработала по дороге в центр, потому что ехала на полной скорости. Лоренс встает, когда я прихожу, и каждый раз, когда видит меня, прикрывает живот, как будто я не знаю, что она беременна.
–Добрый день, сэр. —Она следует за мной. —Ваша встреча в десять началась два часа назад.
У меня пульсирует голова. – Я забыл про чертову встречу!, – упрекаю я себя про себя. Я возвращаюсь в конференц-зал.
–Мне нужен энергетик и два обезболивающих.
–Как прикажете, сэр. —Она исчезает в коридоре.
Я привлекаю всеобщее внимание, когда вхожу, не постучав. Главные лейтенанты и капитаны стоят вокруг стола, возглавляемого министром. Охранники Алекса стоят в углах, серьезные, с руками за спиной.
–Вы опоздали на два часа, полковник, – резко говорит министр.
–Пробки, – лгу я, занимая свое место.
Братт стоит напротив меня и качает головой, глядя на мой вид.
–Презентация готова, —объявляет Рэйчел, входя в комнату.
Я не хочу ее видеть. Я знаю, что если посмотрю на нее, то потеряю то немногое спокойствие, которое у меня есть, и не уверен, что смогу себя контролировать.
–Полковник появился, так что давайте начнем, —приказывает министр.
Лоуренс появляется с тем, что я заказал, и передает мне напиток и две таблетки аспирина, пока Рэйчел говорит.
– Мы будем в трех тысячах пятистах метрах от публичного дома Сан-Фернандо, – объясняет она. – Миссия начнется в тринадцать часов. Мы начнем атаку в час X, чтобы захватить тех, кто спонсирует торговлю живым товаром.
Она проходит по комнате, показывая изображения на экране.
–У них есть охрана из 180 человек, распределенных на первых 50 метрах территории. Соколиные» снабдили их оружием, —продолжает он. —Арсенал уже изучен, он внушает опасения, к тому же очень опасен. Отряды Томпсона и Паркера займутся пленными, а четыре другие роты будут заниматься сутенерами и террористическими лидерами.
– А как насчет мексиканских картелей? – спросил высший руководитель.
– Это уже предусмотрено, – ответил Патрик. – Мы проникнем в лагерь под видом бригады Красного Креста. Генерал Гауна уже подготовил алиби. Я прикрою район перехватчиками, которые заблокируют прием наших радиостанций и оборудования.
–На проведение операции у нас будет четыре часа, —продолжает Рэйчел. —В 17:00 мы должны начать эвакуацию, а в 17:30 вылететь в Федеральный округ.
–Есть вопросы? Сомнения? —спрашивает министр. – Полковник, вы перестанете вести себя как мумия и зададите какой-нибудь вопрос?
Я чувствую себя нелепо, ведя себя как ребенок.
–Будьте добры, снимите очки, – резко говорит он. – Мы на серьезном совещании.
Нагоняй больше походил на выговор Алекса, чем на выговор министра. Глаза жгут, когда я снимаю очки, и невозможно не смотреть на проблему, которая стоит передо мной. Мой взгляд встречается с его, и вдруг мне кажется, что я не видел его много лет. Вопрос о том, что произошло прошлой ночью, застрял у меня в горле.
–У вас есть вопросы, полковник? —настаивает высший чиновник.
–Нет.
–Можете садиться, лейтенант Джеймс.
Я напрягаю мышцы под столом, когда она садится рядом с Браттом.
Очевидно, они спали вместе, потому что она выглядит сияющей, а мы все выглядим сияющими после ночи секса.
–В этом новом проекте мы поставим на карту все. —Министр встает. —Мы не только освободим людей, находящихся в плену, но и разрушим один из самых жестоких борделей Мексики. Там прячутся Черные Соколы, поэтому действовать нужно осторожно.
–Да, сэр! – отвечают все в унисон.
–Я уезжаю через час, вы выезжаете сегодня в шестнадцать часов вместе с полковником.
Охранники готовятся к выезду.
–Можете уходить, —приказывает он.
–Лейтенант, пообедаете со мной? —спрашивает Братт Рейчел, и она кивает.
Они встают вместе, а я остаюсь неподвижно сидеть на стуле.
–Есть пару нерешенных вопросов, —подходит ко мне Патрик. —Мы хотели обсудить их сегодня утром, но так как вас не было, я взял на себя смелость попросить Лоуренс освободить нам место. У лейтенанта Джеймс и у меня есть вопросы, которые касаются вас.
–Давайте сейчас, —говорю я, видя, как она уходит с Браттом.
–Не будь жестоким, дай нам покушать. Мы работаем с утра и...
–Что случилось с машиной? —перебивает нас Алекс. —Он тоже напился, как и ты?
–Я приму их через полчаса в своем кабинете, —приказываю я Патрику.
Он кивает и тут же отдает военный салют министру, прежде чем уйти. Алекс нависает надо мной, положив руку на стол, – поза, которая гарантирует, что он собирается начать меня доставать, – говорю я себе.
–На миссии нужно иметь ясные мысли, полковник, а ты выставляешь меня в дурном свете, появляясь в таком состоянии.
–Я впервые опоздал на твою встречу.
–Тот факт, что ты появился полупьяным и воняющим дешевым виски, омрачает твое превосходное поведение.
Тебе осталось несколько часов до важной миссии, и ты не можешь тратить время на пьянство. Давай, слушаю.
Я знаю, что он хочет услышать, он всегда ищет способ подставить меня как министр, когда не может сделать это как отец.
–Я бы солгал, если бы сказал, что не сделаю этого снова, ты меня знаешь, у меня есть талант... Ну, ты знаешь, убивать надежды всех и каждого.
Он выпрямляется.
– Может быть, но имей в виду, что каким бы сыном и полковником ты ни был, я все равно остаюсь тем, кто здесь и во всех других чертовых центрах – бросает он, тыкая мне в должность. Я здесь главный, а ты просто полковник, так что либо веди себя как положено, либо я приму меры.
Наши ужасные отношения сводятся к простому факту: мы слишком похожи по характеру. Если я упрямый, грубый и высокомерный, то он в два раза больше.
– Я не хочу ошибок, Кристофер, так что убедись, что твоя стратегия идеальна, потому что на тебе ответственность за несколько компаний.
Он ищет выход, а за ним следуют его телохранители.
– И приложи лед к лицу, – говорит он, не отходя от меня, – ты похож на бандита.
Я запираюсь в своем кабинете, мне плевать на приказы Алекса. Я слишком подавлен собой. Достаю бутылку из ящика и делаю большой глоток.
–Собрание анонимных алкоголиков? —спрашивает Патрик из-за двери.
–Заткнись, или я тебя изобью, —говорю я, делая еще один глоток.
–Как прикажете, полковник.
Он уходит к столу с голограммами и начинает все программировать. Я смотрю на дверь, ожидая, что она появится, но она не появляется.
–Где Рэйчел? Я дал им всего полчаса, у меня нет на это целого дня.
–Я не обедал в кафе, – Патрик смотрит на часы, – но, думаю, она уже должна быть здесь.
Я зажигаю сигарету у окна, не могу успокоиться. Чувствую, как лава течет по моим венам.
–Простите, что опоздала, сэр. —Входит она.
–Начнем, —просит Патрик, приглашая ее к столу.
Я ничего не отвечаю, я просто бомба с обратным отсчетом. Патрик говорит и объясняет, а она кивает. А я нахожусь в подвешенном состоянии, наблюдая за движением ее губ, когда она говорит. Губ, которые, возможно, сосал Братт, кто знает, что он делал...
Я начинаю вспоминать то, чего не должен, строить неверные предположения и задавать вопросы, на которые не хочу отвечать. Сердце бьется в груди, а гнев танцует в венах, когда я признаю, что не могу отвести от нее взгляд. Голубые глаза, красные губы, идеальная фигура... Я вижу ее на балконе моей квартиры, вспоминаю ее тихие стоны в моем ухе и ее ногти, впивающиеся в мою кожу. Мысль о том, что Льюис может снова заполучить ее, сводит меня с ума...
–Братт поможет мне... —она произносит его имя, и я теряю самообладание.
–Ты спала с ним?! —вырывается у меня без колебаний.
Патрик опускает ручку на полпути и оба замолкают.
–Я задал тебе вопрос, Рэйчел, ты спала с ним?
Патрик кашляет, перебирая бумаги на столе, а она по-прежнему не отвечает.
Я не хочу принимать молчание за согласие.
– Как я говорил, – она игнорирует меня, – мы войдем в сопровождении...
Я вырываю у нее карандаш, заставляя ее отступить.
– Я не буду повторять этот чертов вопрос!
У меня горит кожа, глаза, легкие... все.
– Я могу отвечать только на рабочие вопросы.
– Ты не отвечаешь, потому что это «да»?!
Проясни мне, за кого ты так сходишь с ума, за него или за меня?
–Я думаю, я пришла не вовремя, ты пьян и...
–Я не пьян, черт возьми! Не оправдывайся. Ты вернулась к нему, да или нет?
–Кристофер, успокойся! —Патрик пытается подойти.
–Убирайся —я требую, но он не двигается. Убирайся! Это приказ!
Рэйчел поворачивается к столу, сдвигая фотографии.
–Ответь на мой вопрос. —Я выключаю все, заставляя ее посмотреть на меня.
–Я не обязана отвечать на вопросы о своей личной жизни, – резко отвечает она. – Вы уже все ясно дали понять, полковник.
–Да или нет?
–Позвоните мне, когда действительно захотите работать.
Я беру ее за руку, когда она пытается уйти.
–Ты уклоняешься от вопросов, когда тебе это удобно, как когда Братт застал нас вместе, помнишь? Ты не отвечала, чтобы не ранить его, но со мной ты можешь быть спокойна, что бы ты ни сказала, я останусь прежним.
–Тогда зачем тебе это знать?
–Я хочу увидеть, насколько ты лживая, убедиться в твоих возможностях.
Ты говоришь, что любишь меня, а спишь с этим жалким ничтожеством, которым пользуешься по своему усмотрению.
–Этот жалкий ничтожество намного лучше тебя.
Я чувствую, как будто на меня вылили ведро воды.
–Будь взрослой и перестань лгать, потому что твоя красивая морда не компенсирует то, что ты обманываешь всех вокруг.
Дыши глубже.
– Это я незрелая? А ты кто? Ты выгоняешь меня из своей жизни, а потом делаешь замечания по поводу моей сексуальной жизни. Да что с тобой?
– Все твои ответы подталкивают меня к «да.
– Если это «да, – то какая разница?!
Ее лицо краснеет, а мой мир рушится.
– Все шепчутся о том, что ты делаешь с этой немкой, но я не стала спрашивать тебя, потому что это не мое дело!
– Ты не спрашиваешь, потому что знаешь, что ответ будет «да»! В отличие от тебя, я говорю все прямо в лицо! – Гнев не дает мне ясно мыслить. – Да, я спал с ней, мне нечего тебе скрывать!
Отступи, я видел, как она плакала столько раз, что уже знаю, когда она готова взорваться.
– Ты не имеешь права ничего требовать от меня.
– Ты притворяешься, что любишь Братта, и...
– Я не притворяюсь, я люблю его.
Ответ звучит так, будто с моей груди сорвали кожу.
– Ты обольстительница! Что ты замышляешь? Вернуться к нему, а потом подло сыграть жертву и сказать мне, что любишь меня.
– Заткнись! – Она смотрит на меня. – Ты даже не анализируешь ту чушь, которую несешь, и не знаешь, как обстоят дела.
– Я знаю, как обстоят дела! Ты притворялась благородной, говоря, что ранишь Братта, хотя знала, что это ложь, потому что в глубине души ты хотела нас обоих. Лгунья!
Она отвернулась от меня и дала мне пощечину.
– Я не потерплю больше ни одного оскорбления! Ты не вправе говорить мне, кто я такая. – Отойди. – Да, я подвела своего парня и поступила плохо, но что с того? Я человек и совершаю ошибки.
Я дрожу, впервые не понимая, что со мной происходит.
– Ты не имеешь права называть меня шлюхой или думать, что я прыгаю из постели в постель. Я не лгу, когда говорю, что люблю Братта, потому что он был важным человеком в моей жизни.
– А я? – Я боюсь ответа.
– То, что я чувствую к тебе, очень отличается от того, что я чувствовала к нему.
– Я тебе не верю, вчера ночью...
– Вчера ночью ничего не было.
Мой пульс на мгновение стабилизируется.
– Я знаю, чего я стою, кто я и что у меня есть, и поэтому я приму ответственность за свои ошибки. Я поступлю разумно и подам заявление об увольнении, как только мы вернемся из Мексики. Это моя последняя операция с вами, полковник.
Все, что я хочу сказать, застревает в горле. Она смотрит на меня, ожидая ответа, но я не могу говорить, просто поворачиваюсь к ней спиной и ухожу.
Вопрос вновь возникает: – Ты ее любишь?. – Ответ: – Я не знаю.
