Текст книги "Рута (СИ)"

Автор книги: Элина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

Похоже, у Вадилима схожая проблема, хотя чародей при желании мог бы подлечить свою психику. Хорошо, что Цири не стала втягиваться в эти отношения. Врачевать чужую душу, при этом калеча свою – дело не благодарное!

Мысли девушки так же крутились возле чародея. Чувство досады переполняло сердце, и она не вероятно была зла на него и на себя. Ведь так все было прекрасно, нахлынуло такое желание, и она отпустила себя. Поплыла по течению своих чувств и ощущений, и наверняка бы все случилось, если бы не непонятный поступок Вадилима. Он просто взял и исчез, растаял в воздухе, как дым. Оставив ее наедине со своими проблемами и не проходящей до сих пор досадой.

Наверное, он прочел ее мысли, понял, что ее мучает. А может этот уродливый шрам, погасил в нем желание. Почему, если уж ей и нравятся мужчины, и она решается на близость с ними, то почти всегда это заканчивается одинаково? С тех пор, как тогда в Ревности раненый полуэльф умер у нее на груди, как будто рок преследует ее.

Все хватит уже экспериментов! Эскель – это последняя попытка, если не получиться, никаких больше мужчин! И точка! А вдруг все-таки Рута встанет между ней и ее последней надеждой? Значит, так тому и быть! Но все-таки надо бы расспросить ее обо всем.

Цири нарушила молчание, только когда они выехали на большак. Поравнявшись с Рутой, она спросила:

– Когда ты последний раз была в Каэр Морхене?

– Прошлой зимой. Я всегда там зимую. А ты?

– Очень давно! Я тогда была еще совсем ребенком. Там зимовали и другие ведьмаки, – девушка попыталась придать голосу, как можно больше безразличия. – А сейчас кто-нибудь из них приезжает на зиму?

– Только Эскель. Больше ни кого не осталось! Многие погибли на войне… и после нее, – Рута сглотнула подступивший к горлу ком.

– Эскель? – Цири изобразила удивление. – Старина Эскель! Как он?

– Замечательно. Рекомендую! – усмехнулась ведьмачка. Видя, что девушка смутилась и отвернулась, спросила, – Да, что с тобой такое? Это просто шутка!

Цири ничего не ответила, пришпорив кобылу, выехала вперед. Так ехали больше мили, потом ведьмачка не выдержала и поравнялась с ней.

– Дело в том, – начала она, – что я очень чутко чувствую фальшь в любом ее проявлении. Если что-то хочешь выяснить, спрашивай напрямую, не ходи вокруг, да около!

– Какие у тебя отношения с Эскелем? – немного подумав, спросила девушка, посмотрев ведьмачке в глаза.

– Дружеские! И ничего больше! А у тебя?

Цири горько усмехнулась. Всем переживаниям, сомнениям и досаде, вдруг, стало тесно в душе. В глазах заблестели слезы, подбородок предательски задрожал.

– Давай выкладывай все и начистоту! – мягко сказала Рута, положив ей руку на плечо. – Из любой проблемы всегда есть выход. Чем смогу – помогу!

Рассказ девушки был долгим, переполненным горечи, тоски, досады и слез. Даже матери Цири не рассказывала столько, сколько сейчас излила почти незнакомой ведьмачке. Порой постороннему человеку проще все рассказать и объяснить, чем самому близкому. Закончив, она вздохнула с облегчением – все-таки становиться гораздо легче, когда все выскажешь вслух.

Рута слушала молча, не перебивая. Она раньше и представить себе не могла, что у кого-то могут существовать проблемы подобного рода. То что для нее было совершенно естественно и просто, у этой девушки не получалось даже с огромным усилием. К тому же это патологическое невезение! Бедная девочка! А что касается Эскеля…

– Не советую тебе возлагать на него большие надежды. После того, как его бросила какая-то чародейка, он несколько изменился, – сказала Рута, когда Цири закончила свой рассказ. – Знаешь? Я верю, что всему свое время, просто иногда надо расслабиться и подождать, и тогда все происходит само и быстро. Потом даже удивляешься, что придавал этому такое большое значение.

Посмотри вокруг! Посмотри, как красиво! Кругом простор и тишина, вдохни все это полной грудью, пропусти через себя. Мир такой огромный, гораздо больше всех наших проблем вместе взятых, надо только обратить на это внимание. Позволь ему заполнить тебя полностью, вытеснив все остальное. Люди, почему-то, всегда делают с точностью до наоборот! Прошлое ушло, будущее еще не наступило, есть только настоящее. И в нем ты и я, едем по бескрайнему заснеженному полю, солнце улыбается нам, ветер играет гривами наших прекрасных коней, небо синее и бездонное, как море. Ох, подружка! Надо только поверить, что впереди у нас только хорошее, а плохое позади, и нечего туда оглядываться!

Цири посмотрела на нее с благодарностью и улыбнулась.

– Приедем в Каэр Морхен, – продолжала ведьмачка, – займешься воспитанием мальчишек, и некогда будет думать о прошлом. Уж можешь мне поверить!

– Мальчишек?!

– Ну да, ты же не знаешь! – помрачнела Рута. – Весимир набрал новых воспитанников. После войны сироты сами приходили и просились на обучение. Не знаю, сколько их было первоначально, но выжило только трое. Старик будет очень рад, что у каждого ученика, хотя бы на зиму будет свой учитель.

– Но ведь Весимир никогда сам не занимался этим. Он был учителем фехтования, а испытаниями ведал какой-то чародей. На сколько мне известно, – удивилась Цири.

– Начал это действительно чародей, очень-очень давно. Все свои знания, результаты опытов, рецепты эликсиров и снадобий он тщательно записал в «Хрониках», книге являющейся главным сокровищем ведьмаков, и поэтому спрятанной так, что даже… В общем только Весимир знает где она, знает но не говорит. Эти знания передавались из поколения в поколение и порой самый обычный учитель, достигнув определенного возраста и доверия становился следующим хранителем «Хроник» и производителем новых ведьмаков. Знания плюс магические эликсиры, оставленные чародеем в больших количествах в лаборатории Каэр Морхена, позволили старику возобновить испытания.

– Почему же он не начал раньше? Зачем столько лет он делал вид, будто знания навечно утрачены?

– После падения крепости об этот не могло быть и речи. Только всеобщая убежденность, в том что ведьмачество умирает, позволило сохранить и остатки крепости, и оставшиеся в ее подземельях библиотеку, лабораторию и бесценные экземпляры только ведьмакам известных растений.

Но вот настало время, когда ведьмаков почти не осталось, а чудовищ расплодилось очень много. Что ему оставалось делать, если материал сам пришел к нему в руки? Он решил, что это проявило себя Предназначение!

Цири представила толпу обездоленных, несчастных мальчишек, ищущих хоть какое-нибудь пристанище, надеющихся, что обрели, наконец, дом и семью, сдружившихся между собой. И вот старый добрый Весимир, подвергает их страшнейшим испытаниям травами, и от толпы детей, остается только трое. И теперь эти трое «счастливчиков» проведут, как минимум, десять лет в тяжелых каждодневных тренировках. Одна «мучильня» чего стоит!

– Не думала, что старик, начнет жестокий отбор! – произнесла она с горечью.

– А я надеялась, что этого не произойдет! К сожалению, другого способа сделать ведьмака, нет! – глаза Руты засветились странным блеском. – Пока нет!

Глава 5

На поросшем вековыми соснами и елями склоне гор Амелл, почти не заметный издалека расположился, когда-то белокаменный замок Риан. Сложенный из известняка, многие века назад он считался красивейшим из замков предгорья, но за стенами уже давно не было надлежащего ухода, поэтому теперь снаружи он имел очень мрачный и неприглядный вид, чего нельзя было сказать о внутреннем его убранстве. Украшенные фресками, росписью, мозаикой, дорогими тканями стены замка, великолепная мебель из редких пород дерева, узорный дубовый паркет, шикарные портьеры – все это нисколько не уступало в роскоши самым блестящим королевским дворцам. Все это великолепие дополнял необычайно красивый вид из окон. Раскинувшееся у подножья гор, красивейшее озеро Мондуирн, сейчас покрытое льдом и снегом, и окружающие его бескрайние леса, глубокое ущелье ощетинившееся, верхушками сосен и возвышающиеся за ним, снежные вершины создавали живописную картину, от которой с не привычки кружилась голова. Казалось, будто, лес подобно лавине сполз с гор в ущелье и растекся вокруг озера зеленой массой.

Когда-то замок принадлежал королю, но вот уже добрую сотню лет, владели им особы далеко не королевского происхождения. Ни кто не мог сказать точно, кем были эти люди, и были ли это люди вообще, но уже давно окрестности замка считались нехорошим местом, в котором нередко пропадали охотники.

В одной из комнат Риана, там, где мраморный пол плавно перетекает в бассейн с украшенным витиеватым рисунком дном, в теплой пенной воде богатой минералами, полулежал молодой мужчина, откинув голову на край бассейна, и любуясь своим отражением в зеркальном потолке. С мозаичных стен на него сладострастно взирали грудастые русалки, застывшие в соблазнительных позах, среди всевозможных обитателей морских глубин. Рассыпанные по полу его густые длинные черные волосы, отражали отблески множества горящих свечей. Прямой классический нос, четко очерченные губы красивой формы, огромные широко расставленные карие глаза делали его похожим скорее на эльфа, чем на человека. Но все же это был не эльф и даже не полуэльф.

В полной тишине, вдруг раздался скрип открываемой двери и шорох легких шагов. В комнату медленно вошла светловолосая женщина в белом, полупрозрачном пеньюаре. Скинув его легким движением на пол, и глядя на мужчину восхищенным взглядом, она быстро сошла в бассейн и устроилась напротив него. Он же, казалось, даже не заметил ее прихода, и продолжал, не отрываясь смотреть на потолок.

– Дорогой! – ласково произнесла женщина. – Я просто умираю от желания!

Мужчина резко поднял голову и злым, острым, как кинжал взглядом впился в серо-зеленые, горящие нежностью глаза женщины. Откинув волосы за широкие мускулистые плечи, раздраженно спросил:

– А мое желание тебя совершенно не волнует? – и издевательски добавил. – Дорогая!

– Совершенно! – улыбаясь, защебетала она.

Она щелкнула пальцами, и в руке появился кубок с малиновым вином. Встав, направилась к мужчине, расправив плечи тем самым соблазнительно выставив вперед красивую грудь, протянула ему напиток.

– Скоро без твоего зелья я уже совсем ничего не смогу! – зло проворчал он, залпом выпив содержимое кубка.

– И не надо! – рука женщины скользнула по его широкой груди и опустилась ниже. – Ты знаешь, оно всегда у меня под рукой!

В глазах мужчины вспыхнула страсть, он резким движением притянул к себе чародейку.

– Подумай, что хочешь меня! А еще лучше, что влюблен! – улыбаясь, приказала она, но, прочитав его мысли, нахмурилась. – Неужели это так сложно? Если дальше так и будет, то она ни когда не поверит тебе!

– А может ее, я захочу по настоящему? – усмехнулся он со злобой.

– Самое главное, что бы она захотела тебя, а для этого надо научиться управлять своими мыслями, – продолжая его ласкать, заворковала чародейка. – Иначе она в момент тебя раскусит и превратит в кучу мусора! Мне бы этого не хотелось!

Встревоженная вода отражалась на стенах мерцающими бликами, заставляла оживать мозаичный рисунок. Чудилось, будто русалки вот-вот сойдут со стен и присоединятся к этой странной паре.

* * *

После отъезда Ардена жизнь в герцогском замке абсолютно не изменилась. Раньше почти ни кто не замечал его присутствия, а сейчас, ни кого не волновало его отсутствие. Кроме, конечно же, старого Засимы, который уж и не чаял дожить до возвращения хозяина. Герцог с герцогиней, наслаждались одиночеством и тишиной в замке и даже реже стали выезжать в гости, но этот покой не продлился долго.

Капризный и вздорный характер Инептины проявился сразу же после свадьбы. Только войдя в дом своего мужа, ей тут же захотелось все изменить и подладить под себя, на что свекровь отреагировала очень бурным недовольством. После почти двадцати дней беспрерывных скандалов и истерик молодая пара переехала обратно к родителям невесты, потому как мать мужа наотрез отказалась отдать им в пользование второй свой дом в центре Хагги, пока невестка не попросит ее об этом вежливо и уважительно. Инептина не смогла из себя выдавить даже «пожалуйста», устроила очередной скандал, и свекровь просто указала ей на дверь.

Вернувшись к родителям закаленная в боях, ощутившая себя взрослой и полноправной хозяйкой в своей семье, Инептина и здесь начала устанавливать свои порядки. Отец по своему обыкновению сразу самоустранился и почти перестал выходить из своей комнаты, заткнув уши берушами, что бы не слышать визгливых воплей вечно скандалящих матери и дочери. Так же поступил и новоиспеченный супруг. Принявшая на себя весь удар герцогиня Ливида, превратилась в самую настоящую фурию и изо всех сил пыталась переселить молодую пару в свое родовое поместье, но дочка, как две капли воды и внешне и по характеру похожая на мать, желала жить только в замке, и в свою очередь старалась отправить в деревню родителей.

Арден, на свое счастье, всего этого не знал и не видел. Он ехал туда, куда ведет дорога в поисках своей судьбы и предназначения. Заснеженная дорога вела в сторону моря и шла через лес по широкой просеке. Падал мягкий снежок, и жизнь казалась юноше, такой же белой и пушистой. За все недолгое время его путешествия люди ему встречались, по большей части приветливые и душевные, из чего он сделал вывод, что таких в мире гораздо больше, чем грубых и злых. Конечно, ему и в голову не приходило, что богатая одежда, туго набитый кошелек и меч на боку, располагают обычных людей к почтительному отношению, а то, что бандиты пока не повстречались – это просто везение, которое на этой просеке и заканчивалось.

Он только услышал слабый свист, тут же ощутил удар в правый висок и в глазах потемнело. Очнувшись, увидел возвышающиеся над собой кусты лещины. Страшно болела голова, тело сводило от холода. С трудом, приподняв голову, он обнаружил себя совсем раздетым и связанным. Одежда, деньги, меч и кобыла исчезли. Рядом лежало грязное тряпье, чьи-то старые дырявые ботинки и покрытый засохшими пятнами крови кружевной платочек.

Все попытки выпутаться из веревок, оказались совершенно напрасны и лишили его последних сил. Ноги и руки окоченели. Несколько раз, позвав на помощь, он понял, что это бессмысленно и, попытавшись расслабиться, заливаясь слезами, приготовился к смерти.

Вдруг послышался хруст снега, и через мгновение над ним нависло распухшее, покрытое синяками и ссадинами лицо, одетого в лохмотья, молодого человека. Постояв немного, он быстро принялся развязывать узлы на веревках спутавших Ардена.

– Успокойся, – помог ему подняться юноша, – и оденься, тебе тоже оставили лохмотья!

– Ты кто такой? – посмотрев на него дурным глазом, спросил Арден.

– Я Ратиол! Меня тоже ограбили!

Быстро натянув на себя лохмотья и ботинки, положив платок ближе к сердцу, дрожа от холода и держась за кровоточащий висок Арден, покачиваясь, вышел на просеку. На дороге валялся окровавленный булыжник, и виднелись уходящие в лес, следы нескольких пар ног и копыт, за ним последовал и парень.

– Я думаю, что надо идти по следам, найти подходящий момент и отобрать у разбойников, все, что они у нас украли!

– А если они нас поймают и убьют? – Ратиол опасливо посмотрел вокруг. Тут же выпрямился и добавил, – Только не подумай, что я трус! Просто я осторожный и осмотрительный!

– Тогда будем действовать смело, но осторожно и осмотрительно! Идет?! – спросил Арден, проверив на прочность найденную им большую палку.

– Согласен! – ответил парень.

Пройдя в глубь леса немногим больше стае, им пришлось вернуться назад, потому что начавшийся снегопад, полностью скрыл следы разбойников. Раздосадованные и угрюмые юноши, поплелись по просеке, дрожа от холода.

– Ты как здесь оказался? – спустя некоторое время спросил Арден у своего нового товарища.

– Я ехал в Дорьян к своей тетке, – тяжело вздохнул юноша. – Мой отец погиб на войне, мама умерла в прошлом году от чахотки, а бабушка десять дней назад. Собрав все, что она мне оставила, я отправился туда, куда она велела перед смертью. А ты?

– А я просто сбежал из дома.

К вечеру дорога привела их в небольшую деревеньку. Выбрав самый большой и богатый дом, молодые люди зашли во двор, и постучались. Дверь открыла пухленькая, розовощекая девушка, скривив круглое, как тарелка лицо в брезгливом выражении, она тут же скрылась и через минуту появилась снова с горбушкой ржаного хлеба, кинув ее под ноги юношам, поспешно захлопнула дверь.

– Сударыня! – воскликнул Арден, снова постучавшись. – Вы нас не правильно по…

На сей раз, дверь открыл крепкий и коренастый мужик средних лет. Не произнеся ни слова, он подставил под нос Ардена увесистый кулак. В висках юноши застучало, кулаки сжались, и если бы Ратиол не оттащил его в сторону, наверняка бы смазал мужику по физиономии. Смачно сплюнув, кмет усмехнулся, и дверь снова закрылась.

– Ты с ума сошел, что ли? – затараторил парень, вытирая нос ободранным рукавом. – Вот сейчас бы нам еще и кметы бока намяли! Мы же для них нищие!

– Я хотел объяснить! Нас обокрали… Может обратиться с жалобой к местному солтысу?

– Послушай Арден! Ты что с Луны свалился? Какие жалобы, какой солтыс? Посмотри на себя! Что ты ему скажешь, что ты сбежавший из дома принц и покажешь ему свою голую задницу? – усмехнулся Ратиол. – Давай хватай горбушку, и валим отсюда! Пойдем лучше вон к той косой хижине на краю деревни, там больше шансов найти ночлег!

И действительно живущая в хижине бедная женщина не отказала им в помощи и разрешила переночевать в хлеву, зарывшись в сено. Несло навозом, чувствовалось, как мыши копошатся рядом, блеяла овца, но согревшимся первый раз за день юношам, все это показалось раем.

– Все-таки как мало нужно человеку для счастья! – философски отметил Ратиол, засыпая. – Чем меньше имеешь, тем меньше и нужно!

Утром совсем не хотелось вылезать из теплого и сухого стога. Даже думать о том, что надо опять мерзнуть было страшно, но явившаяся кормить овцу хозяйка хижины, вежливо намекнула молодым людям, что пора вставать.

– Большое вам спасибо! – начал благодарить ее Арден. – Если бы не вы…

– Да чего уж там, – сказала женщина. – Можете остаться, подсобите по хозяйству. Мужика-то у меня нету, а деток трое. И дров надыть, и воды принесть, и хату подлатать. Десертов всяких у меня нет, но краюху хлеба, да квашеной капусты или грибов соленых для вас найду. А звать меня Василя.

– А нам больше и не надо! – воскликнул Ратиол, плюнув на ладони. – Давай Василя, показывай, чего надо делать.

За десять дней покосившаяся избушка превратилась вполне справную хату. Арден диву давался, как все спорилось и ладилось в руках его нового приятеля, в то время как у него самого не выходило даже вбить гвоздь, что бы не попасть по пальцу.

– Где ты научился всему этому? – спросил он у юноши.

– Когда в семье две женщины, одна из которых больна, а другая – в преклонных летах, и ты один мужик, приходиться уметь делать элементарные вещи.

– Элементарные?! – усмехнулся Арден, посмотрев на свои сбитые пальцы.

– Да ладно! Не расстраивайся! Это не сложнее, чем махать мечом… наверное.

– Ты не умеешь фехтовать?

– Некогда, понимаешь, было учиться, да и незачем.

– Как это незачем? Мужчина должен уметь защитить себя и свою даму!

– Хм. А если твоей даме угрожает старая крыша, которая вот-вот рухнет на голову, или голод, холод и болезнь? На что годен твой меч в этом случае?

– Ну… для этого есть плотники, дровосеки, лекари…

– Они есть, только в том случае, если тебе есть, чем заплатить. А если нет?

Арден задумался.

– Умея владеть оружием, можно устроиться на службу и получать жалование.

– На службу охотно берут умелых вояк, прошедших войну или разорившихся дворян. А я из семьи простых горожан. Мама работала служанкой у знатного вельможи, пока не заболела, а отец служил помощником войта, пока не ушел на войну. Да и не по мне это, понимаешь, людей убивать или калечить… не могу я… с души воротит.

– Но защищаться тоже надо уметь, – возразил Арден, хоть и понимая, что Ратиол прав.

– Может и надо. Вот ты прекрасно владеешь мечом и другим оружием, но чем тебе это помогло от брошенного из засады камня?

Больше молодому герцогу возразить было не чем, он, тяжело вздохнув, потер недавно заживший висок.

– Знаешь, мы оба с тобой не правы, – немного помолчав, улыбнулся ему приятель. – Вот мой отец говорил, что настоящий мужчина должен уметь делать все. И раз уж ты начал учиться плотничать, я пожалуй, попрошу тебя дать мне несколько уроков фехтования.

– С удовольствием!

В делах и заботах время летело быстро. Юноши настолько сдружились, что, не смотря на внешние неудобства и скудный рацион, Ардену казалось, что это самое лучшие время в его жизни.

Однажды латая прохудившуюся крышу, они услышали крики и лай собак. Вскоре вдалеке из леса на дорогу выбежали два кмета, в одном из которых друзья узнали коренастого мужика из зажиточного дома. За ними гналась целая свора охотничьих псов. Тут из леса выскочила группа всадников во главе с толстым типом в черном развивающемся плаще. Коренастый мужик споткнулся и упал, на него ту же набросились собаки, всадники пронеслись мимо. Толстый размахнулся палицей и второй мужик полетел в снег разбрызгивая кровь. Другие – подхватили полуживых кметов, закинули поперек седел и умчались прочь за своим хозяином.

Юноши поспешили слезть с крыши и найдя Василю в хате, стирающую белье, рассказали ей об увиденном.

– Ох, опять на охоту вышел окаянный! – запричитала женщина, махнув мыльными руками. – Что б уж его черти скорее забрали, убивца ентого.

– Что это были за люди? – спросил Арден, до сих пор находящийся под жутким впечатлением, кровавой сцены.

– Да разве ж то люди? – Василя утерла фартуком набежавшие слезы и понизила голос до шепота. – То же зверье поганое! А самый паскудный гад енто принц Троян, нашей королевы Аддки, бывшей упырихи сын. Уж лета три как, адское отродье, здеся ужасти творит. Еже ли кого в лесу поймает, если сразу не прибьет, то в замке своем замучит. Вот Пашуту моего, тоже запытал до смерти, детёв сиротами оставил…

Женщина залилась горькими слезами. Трое маленьких детей обхватили ее со всех сторон ручонками. Двое сыновей лет четырех-пяти гладили ее руку пытаясь успокоить, а трехлетняя девчушка, уткнув личико в ее широкую юбку тоненько заплакала.

– Не ужели нет управы на этого принца! Надо рассказать все королю! – возмущенно воскликнул Арден.

Василя только махнула рукой, и принялась ласкать и успокаивать дочку.

– У вас дворян, все просто, – проговорил Ратиол, кулаки его были сжаты, на скулах играли желваки. – А кто услышит кмета? Подумаешь, одним больше одним меньше!

Арден замолчал и опустил глаза. Ему стало безумно стыдно, как будто он один был виноват за всех представителей своего сословия.

– А ты говоришь на службу идти! Служить, как видишь, тоже можно по-разному. Вот попадется такой урод в хозяева…

Заметив, что Арден совсем сник, Ратиол грустно улыбнулся:

– Ладно, дружище, пойдем лучше наколем дров.

– Да нет, уж почти дров-то, – сказала Василя, указывая в окно на пустую поленницу. – Последние в дому лежат. В лес идтить надо! А как идтить-то, когда там вона, что делается?

– Что бы там не делалось, а раз надо идти, то я и пойду, – твердо сказал Арден, все еще чувствуя себя виноватым.

– Так я и отпустил тебя одного, – усмехнулся приятель.

Проводив их до калитки, тощая и бледная женщина, качала головой и вытирала слезы.

– Не плачь, Василя, – Ратиол помахал ей рукой. – Они сегодня уже позабавились, наверное, уехали. Мы быстро!

Дождь, ночью, сменивший снег превратил дорогу в ледяной каток, покрытый сверху водой, а на полях образовались черные проталины. Ноги моментально промокли, в дырявых башмаках противно хлюпало, на душе было мерзко и совсем не хотелось разговаривать. Арден, вдруг явно ощутил, что такое быть бедным, но о возвращении домой он и не помышлял. Это было так же невозможно, как и обратиться за помощью к Руте отправив ей заветный платок. Лучше умереть от голода, чем предстать перед ней или родителями в таком жалком виде!

От таких мыслей в душу подобно холодной и отвратительной змее заползало отчаяние, но он старался не подавать виду, бодро шагая по зашедшей в лес дороге, и поглядывая на товарища, которого похоже это вовсе не волновало.

– Когда наступит весна, ты наверное, сразу отправишься к своей тетке в Дорьян? – задал он давно мучавший его вопрос.

– И не подумаю, – спокойно ответил Ратиол.

– Почему? – удивился Арден.

– Зачем я ей нужен? Она, конечно, меня не выгонит, но упреками своими до смерти доведет. Ты не представляешь, как она любит позудеть. Она раньше с нами жила, вот сколь себя помню, так вечно всех доставала. Мама всегда говорила, что обязана за младшей сестрой приглядывать и помогать ей во всем. Вот и помогала и дом, и деньги, и последнюю краюху хлеба с ней делила. Даже когда тетка замуж вышла и то, бывало, соберется и едет к ней в Дорьян, то ремонт в доме делать помогать, то мужа непутевого от любовницы вытаскивать, то еще чего-нибудь. А когда мама умерла, тетка заявила, что во всех ее бедах мама моя виновата была. И, что замуж она поздно вышла, и не за того и еще много чего наговорила. Потом с бабушкой поругалась: жалко ей стало покрывала красивого, да платья в котором маму хоронить хотели. Покрывало бабушка кое-как отбила, а платье пришлось простое на скорую руку шить, да и не платье это было вовсе, а так чехол какой-то.

Ох я зол был тогда, и знаешь, больше на маму чем на нее. Помогать и опекать, тоже ведь надо в меру и пинка хорошего тоже надо уметь во время дать. Помог человеку немного, а дальше пусть сам кует свое счастье, и беречь его будет и радоваться ему, потому как своими руками добыто, а так…

Вдруг раздался хруст и из леса выскочил огромный медведь, увидев людей, встал на задние лапы и зарычал, но раздавшийся за его спиной лай собак, заставил его снова скрыться в лесу.

– Бежим! – закричал Ратиол, словно заяц, припустив в лес.

Не успели, они скрыться за деревьями, как на просеку выскочила свора собак. Псы остановились, сбившись в кучу, топчась и нюхая воздух, за ними вылетел на высоком кауром жеребце упитанный здоровяк с неприятным выражением лица, следом появились и остальные охотники.

– Я еду за медведем! – приказал здоровяк. – Хлой и Нелим – за поганцами!

Всадники пустились в погоню, собаки постояв в нерешительности, сорвались с места и, разделившись на две части с лаем понеслись за охотниками.

Заросшая густым подлеском и заваленная буреломом чаща затрудняла конникам движение и дала возможность юношам скрыться из вида, но собаки начинали их догонять. Ратиол бежал так быстро, что Арден видел только, как вдалеке между деревьями мелькают лохмотья его одежды. Чувствуя, что собаки вот-вот набросятся на него, он собрал оставшиеся силы, ухватился за торчащий сук и вскарабкался на дерево. Несколько собак не останавливаясь, понеслись за Ратиолом, другие, скалясь лая и прыгая на ствол, принялись кружить вокруг дерева. Вскоре подъехал один из охотников, посмотрев с усмешкой на сидящего на дереве юношу, поскакал дальше. Тут же показался второй, остановив коня, и задрав голову, грубо приказал:

– Слезай скотина!

Арден молчал и не двигался с места. Тогда всадник снял с плеча арбалет и прицелился. Юноша зажмурился и еще сильнее вцепился в дерево, сердце бешено застучало, и в голове возник образ Руты, от чего стало еще хуже. Раздался щелчок и вылетевший со свистом бельт угодил в ветку рядом с плечом беглеца. Охотник выругался и опустил оружие, доставая из сумки другой бельт, замешкался. Арден не стал упускать такую возможность, спрыгнув с дерева, и очутившись на лошади позади охотника, что есть силы, саданул ему по голове. Конь дернулся, потерявший сознание мужчина вылетел из седла и сильно ударился головой о ствол дерева, застряв ногой в стремени, повис в нелепой позе. Чудом, удержавшийся на коне юноша перебрался в седло и тут же оттуда, куда исчез Ратиол с преследователем раздался победный рев рога. Собаки с радостным лаем понеслись на звук, потеряв всякий интерес к очутившемуся в седле беглецу.

Высвободив ногу охотника Арден галопом поскакал на выручку своему приятелю, но услышав вдалеке голоса людей и лай собак, резко повернул назад, поняв, что сам попадется в руки сумасшедшему принцу и тогда уже ничем не сможет помочь товарищу. Вскоре снова оказавшись на прежнем месте, перекинув через седло тело охотника, поспешил скрыться в чаще леса.

На небольшой полянке он остановил коня и спешился. Только сейчас оказавшись вдалеке от своих преследователей, он осознал все, что с ним произошло и то, что человек подобно мешку свисающий поперек седла – мертв. Колени почему-то задрожали, к горлу подкатил отвратительный ком, ощущение чего-то страшного не обратимого сжало душу, словно в тиски. Ему понадобилось некоторое время, что бы придти в себя, начать трезво рассуждать и успокоить, готовый вывернуться на изнанку голодный желудок.

Как не противно и стыдно ему было, но пришлось раздеть труп, и сжав зубы, облачиться в его одежду. При охотнике оказался довольно увесистый кошелек с золотом, меч, арбалет и пара странных кинжалов, напоминающих большие кастеты с выходящим из них обоюдоострым лезвием. Покрутив их в руках, так и не поняв, как ими пользоваться, Арден убрал их обратно в охотничью сумку. Прикрыв лапником, тело мертвого охотника, он вскочил в седло и направил коня к большаку, обдумывая созревший в голове план.

* * *

В Каррерасе в отличие от большинства тимерских городов не было ни торговой площади, ни привычного рынка. Городским торговым местом являлась длинная, прямая как стрела улица со стоящими по обеим сторонам всевозможными лавками. Улица эта называлась «Товарный ряд» и не имела других выходов и входов, помимо начала, а в конце заканчивалась тупиком. Это была своеобразная торговая уловка, чтобы купить все необходимое надо обязательно дойти до конца, а потом обратно, таким образом, прикупив то, что может, и не собирался.

Арден въехал в город уже за темно, и конечно все лавки были уже закрыты. Проехав весь Товарный ряд, он очутился у приличного на вид трактира под громким названием «Звезда Каррераса». Не оставалось ничего другого, как заночевать в этом заведении.

Плотно поужинав и смыв с себя грязь в деревянном корыте с чуть теплой водой, принесенном в его комнату за очень приличную плату, Арден заснул, не успев даже голову опустить на подушку. Но спал он, плохо часто просыпаясь от постоянно повторяющегося сна, в котором Ратиол молил его о помощи, корчась в страшных муках. Последний кошмар, с его сестрой Тиной ожесточенно размахивающей странными острыми, как бритва кинжалами охотника, и пытающейся отсечь ему ими голову, заставил его проснуться окончательно.