Текст книги "Сенат"
Автор книги: Елена Ромашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)
Опасная компания
Я сидела и косилась на недовольную Деннард, делая постоянные реплики на телепередачу, которая шла в эфире. Это была программа про трудности родов и о подготовке к ним. Честно, мне было противно смотреть, зная, что через семь месяцев мне проходить через всё это. Кадры были не для слабонервных: кричащие и стонущие роженицы, нудный закадровый голос, чьё-то УЗИ, синие сморщенные новорожденные в какой-то слизи и опухшие от счастья мамочки. Хотелось выключить или переключить. Но я стойко смотрела эту передачу только из-за того, что это бесило Деннард, которая раздражала меня больше, чем эта программа.
Мне навязали ее общество, и она никуда деться от меня не могла. Поэтому я целенаправленно выносила ей мозг, объясняя это причудами беременности, в тайне надеясь, что Кристен не выдержит и сбежит от меня или позвонит Марго с мольбой, чтобы ее отозвали. Но чуда так и не происходило.
– Ой! Смотри, какой сладенький! – Я почти визжу от умиления, показывая на противного, только что вынутого из черти откуда, синего новорожденного. Неужели моя дочь такая же будет? Фу!
Когда малышей отмывают, они хоть на людей похожи. Следующий кадр и снова идет рассказ про другую женщину, у которой сложности в родах. Она пыжится и кричит от боли. Я еле справляюсь с желанием схватить пульт и переключить. Отворачиваюсь и смотрю на Кристен: у нее зависло брезгливое выражение на лице, при этом в руках она держит газету, будто читает, хотя полностью внимание приковано к происходящему на экране. Она ловит мой взгляд и выражение меняется на спокойное.
– Что?
– Тебе противно.
– Ну да. А что в этом красивого? Это же ужас какой-то! – Она удивленно таращится то на меня, то на экран.
– Ужас? Между прочим, мне проходить этот ужас. Могла бы сделать хоть вид, что тебе не всё равно! – В глазах Деннард мелькает ненависть ко мне. Я прям чувствую, как закипает магия в ее крови. – Тогда принеси мне еще шоколадного торта из ресторана!
Ее глаза расширяются от удивления:
– Ты и так уже съела четыре куска!
– И что? Я хочу шоколадный торт!
– Тогда иди сама! – Деннард взрывается на меня, не выдержав моего поведения. Ведь знает, что я сейчас скажу. Собственно, я это и делаю:
– Эй! Ты моя прислужница. Или ты хочешь, чтобы я пожаловалась своей Темной?
Деннард еле сдерживается, чтобы не послать меня грубо и подальше, но яростно встает и направляется в ресторан отеля за тортом.
– И минералки прихвати! – Ору я вслед, прежде чем дверь гостиничного номера с грохотом захлопнется за ней. Стоит оказаться мне одной, я тут же переключаю на другой канал, где идут бои без правил: два мускулистых лоснящихся мужика сцепились на ринге, пот, слюни, те же крики, что и у рожениц. Но смотреть намного интереснее и приятней. Даже заводит в сексуальном плане. Твою мать! Я стала какой-то ненасытной из-за этих гормонов. Постоянно вспоминаю Кевина и наши ночи с ним. Попробовал бы от меня сейчас уйти. Да я ему вмиг голову откусила бы только за одну мысль! От злости я переключаю канал: теперь мне показывают, как львица пожирает антилопу. И что-то стало так жалко зверушку! Бежала себе, паслась где-то, а тут появилась хищница и сожрала её.
Хлопок двери за спиной возвестил, что пришла моя львица.
– Вот. В ресторане сказали, что это последний кусок. Ты все съела сегодня. Больше не будет. Только завтра!
– Ой, как жалко! – Я встаю и иду к Кристен, которая смотрит на меня враждебным взглядом. Надо подсластить ей пилюлю. – Спасибо тебе! Ты такая милая, хорошая! Заботливая! Ты уж извини, что я такая противная! Сама понимаешь, беременность, гормоны! Я такая сейчас ужасная… Я же растолстею скоро. Стану жирная! Никому ненужная!
И начинаю плакать. Моя истерика еще больше выбивает Кристен из колеи: стоит и не знает, куда себя деть. Я же, рыдая, начинаю поедать обалденно вкусный шоколадный торт, при этом не забывая всхлипывать и говорить с набитым ртом полнейший бред:
– Ты не представляешь, каково это… Меня бросили. Любимый мертв. Сестра мертва. Я одна! Это ужасно! Еще беременность! Смотри, как эта гадина резвится! – Я киваю на экран, где показывается львиный прайд. – Одна из этих сейчас съела антилопу! Ты представляешь? Я себя чувствую такой же антилопой! Меня загнали и съели живьем! А я так любила жизнь, вечеринки! И во что я превратилась?
Я театрально развожу руки, но Кристен уже перешла в режим «я тебя не слышу». Когда я начинала «истерить», она словно отключалась от внешнего мира. И вот мой финальный аккорд:
– Ладно. Тебе меня не понять. Прости! Пойду в комнату, побуду одна.
Я забираю тарелку с остатками торта и ухожу в спальню, где могу облегченно выдохнуть. Спектакль окончен. Зрители аплодируют. Знаю точно, что Деннард сейчас облегченно вздыхает, материт меня на чем свет стоит и пытается забыться. Что мне и надо! Она теряет бдительность в таких случаях. А это значит, что я могу заняться снова поисками «Доброго сердца». Я уже успела снять наличные со своей карты, чтобы Марго не проследила, куда я их трачу и, главное, где. Через интернет просмотрела все графики автобусов, выписала себе на бумажку, где можно снять машину. В принципе, к побегу я готова. Осталось одна мелочь – узнать, сваливаю я к Оденкирку или нет.
Я включаю музыку на полную громкость. Из динамиков ноутбука плавно зазвучали унылые песни Селин Дион. Беру телефон и направляюсь в туалет. Там я проделываю один старый фокус, но магически сложный. Раньше у меня не получилось бы, но тогда я не была беременна и не чувствовала такую мощную магию в себе. Взяв карандаш для глаз, на лбу рисую сенатский знак – «всевидящее око», а на губы себе наносишь руну Лагуз или Леля – зеркально повернутую единицу. И набираю номер психиатрической клиники.
Гудки. С интервалом. Размеренные. Я закрываю глаза и прислушиваюсь к ним, желая слиться с тем человеком, кто сейчас ответит на том конце.
– Добрый день! Вы позвонили в частную психиатрическую клинику «Доброе сердце». Мы поможем достичь гармонии разумом и душой.
Я шепчу в трубку на одном выдохе заклинание на родном языке:
– Ведьмины слова тебе прямо в уши.
Ты правды не слышишь. Ложь мою слушай.
Предо мной душой не криви.
Только правду говори.
Да будет так.
Я слышу, как на том конце замолчали. Метка ока начинает жечь лоб. Сработало! Я чувствую говорящую – точнее, слышу, как она стала моей марионеткой. Я начинаю говорить ровным спокойным голосом с большими паузами, чтобы эта женщина додумывала себе, кто звонит и по какому поводу:
– Здравствуйте, вам звонит Варвара Шувалова. Скажите, Рэйнольд Оденкирк у вас?
– Да, мисс Хелмак. Мистер Оденкирк сейчас на приеме у доктора Зиннера. Освободится через полчаса. Ему что-то передать?
– Нет, спасибо. А в какой он палате? Скажите номер.
– Нет, мисс Хелмак, мы его переводить не стали. Он все еще находится в шестьдесят четвертой комнате в кампусе А на втором этаже.
– Спасибо.
– До свидания, мисс Хелмак.
Я кладу трубку и открываю глаза. Начинаю улыбаться хищной улыбкой. Все-таки роль антилопы – не моя. Я – львица, которая только что нашла жертву. Пора на охоту! Я чувствую, как магии во мне поубавилось. Слишком много сил вложила на воздействие по телефону. Это сильно энергозатратно, чем если бы делала гипноз на эту же Смертную, глядя в глаза. Но делать нечего, времени мало. Итак, пора действовать.
– Как насчет потанцевать?
Кристен оборачивается на меня и смотрит странным взглядом. Мне кажется, еще чуть-чуть и у нее, как на таблоидах, красной строкой побежит: «ТЫ МЕНЯ ДОСТАЛА».
– Ты серьезно?
– Ну да. Тут рядом есть клуб. Можно сходить, потусовать, развлечься. Ты как?
Кристен смотрит на меня не доверяющим взглядом. Я тяжело вздыхаю:
– Обещаю, доставать тебя не буду! Если хочешь, можем сделать вид, что каждая сама по себе.
– Окей. А с чего вдруг такое желание?
– Просто, подумала, я же беременна, не больна. Почему должна отказывать себе в радостях жизни? Тем более, пока живота не видно, можно и с мальчиками потусить.
Кристен прищуривается и смотрит. Я выжидаю, умоляя про себя, чтобы она согласилась.
– Ладно.
Есть! Поверила!
– Только с одним условием?
– С каким? – Я чуть напрягаюсь, но услышав вопрос, облегченно выдыхаю.
– Ты не будешь мной помыкать там! Понятно? Я хоть и прислужница тебе, но не рабыня. Не забывайся, я ведьма – и проклясть могу!
– Хорошо. Обещаю, что весь вечер буду вести себя нормально, будто ты моя лучшая подруга. Или вообще делать вид, что я тебя не знаю.
– Ммм… Мне нравится второе. – Она натянуто улыбается, я отвечаю такой же улыбкой. Этот вариант даже лучше!
Клуб «Перчинка» громыхал миксами от неизвестного ди-джея, да его и не нужно было знать – здесь было не до него. Светомузыка и неон били по глазам, дезориентируя и теряя людей на танцполе. Обычная дискотека. Народу было много. Душно и тесно. Я даже пожалела на мгновение, что решила выманить Деннард именно таким способом: одно неловкое движение чужого человека, один толчок в живот – и все мои ведьмовские обереги и заклинания будут беспомощны перед судьбой. Поэтому я рефлекторно прикрыла рукой самое дорогое и беззащитное сейчас – моего ребенка. Пройдя на танцпол и чувствуя на себе следящий взгляд Деннард, стала танцевать, изображая радость достигнутого желания. Секунда, и она рядом ритмично двигается в такт музыке. Мой план срабатывал на все сто процентов, потому что через минуту Кристен позабылась и включала свое «очарование»; к ней, как мотыльки на огонь, стали слетаться мужчины. Она быстро нашла себе фаворита на вечер и вот уже вовсю флиртовала с ним. Они танцевали, тесно прижавшись друг к другу, совершая эротические движения, жадно смотря друг другу в глаза. Отлично! Танцуй, детка.
– Я пойду к бару. – Крикнула ей на ухо, та сделала легкий кивок в ответ – ей было плевать, где я и с кем. Но мне нужно было делать вид, что я расслабляюсь и отдыхаю.
Подойдя к бару, стала искать свою жертву. Обычно возле стойки сидят много закомплексованных, пьяных или затащенных поневоле на дискотеку мужчин. Мне нужны третьи. За столько лет практики и зажигания на дискотеках, я быстро нахожу такого – сидит спиной к танцующим, грустно что-то пьет. Я начинаю на него воздействие своей магией, шепча заклинание приворота.
– Привет. – Подсаживаюсь и улыбаюсь. Незнакомец оборачивается на меня, и всё – начинается мой гипноз. Я посылаю токи, окутываю его, как паутиной, вижу, как взгляд становится стеклянным, будто бездна разверзается под ногами. – Как тебя зовут?
– Дэн.
– Очень приятно, Дэн. – Мужчина приятной внешности, не красавчик, но и не отталкивает. Хотя уши у него большие и оттопыренные, а лицо чересчур длинное.
– Ты один, Дэн?
– С друзьями.
Черт! Плохо.
– И где они?
– Не знаю. Где-то на танцполе.
Это уже лучше.
– Почему не танцуешь?
– С девушкой поругался.
– Она тут?
– Нет. Она осталась в другом клубе. Мы должны были пожениться через неделю. Но оказалось, что Джессика изменяет мне.
Ох ты, боже мой! Да у меня мужчина с разбитым сердцем.
– Что произошло?
– Мне сказали, что ее видели в клубе «Урбан бит», целующуюся с каким-то ублюдком. Я не поверил и позвал друга пойти со мной. Там ее и нашел. Потом пошли сюда, встретили старую компанию…
Несмотря на гипноз, его голос звучит ужасно грустно. Мне даже становится его жалко. Может, поменять на кого-то другого? Этому и так досталось на сегодня, да еще тут ведьма приклеилась. Но оглядевшись, поняла, что осталось за стойкой еще два кандидата и они не очень подходили, судя по их виду – один явно был гей, другой напился вдрызг и о чем-то громко рассказывал бармену.
– Ты на машине, Дэн?
– Да…
– А пьешь в стакане что?
– Сок. Я даже нажраться не могу, как следует, потому что я единственный, кто за рулем в компании.
О боже! Этот парень просто мега-везунчик! Вместо того чтобы нажраться и «отблагодарить» друга за то, что его бросил тут у стойки, он пьет сок, умирает от сердечных мук и ждет, чтобы всех развести по домам.
Кошмар! Нет! Я так не могу. Это бесчеловечно.
– Слушай меня внимательно, Дэн! – Я усиливаю гипноз, программируя его. Я чувствую, как начинаю потихоньку уставать – отдаю слишком много энергии, борясь с шумом дискотеки и одновременно воздействуя на Смертного. – Брось друга. Он урод! Таких друзей надо гнать метлой от себя! Поехали со мной. Ты мне нужен!
Он кивает, как китайский болванчик, с дебильной улыбкой на лице.
– Иди, заведи машину и жди меня у входа. – Он разворачивается и уходит, почти как зомби, только руки по швам держит. Моей магии на него сейчас хватит минут на пять-десять. Надо торопиться, иначе этот Дэн очнется в машине и будет думать, какого хрена он здесь делает и почему должен ехать со мной. Я проталкиваюсь к Кристен, которая уже вовсю целуется с пойманным на ее чары парнем. Этот бугай ее лапает своими ручищами, что хочется крикнуть: «Снимите номер».
– Кристен! – Я кричу, тряся ее за плечо, чтобы отклеилась от этого качка с татуировками и пирсингом.
– Чего тебе?
– Я устала. Пойду в гостиницу.
– Хорошо! Вали! – Она раздраженно отворачивается и снова впивается поцелуем в губы парня. Тьфу ты! Гадость. Сейчас стошнит от них. Я начинаю активно пробираться через народ к выходу, расталкивая незнакомцев и оберегая живот. Выйдя на улицу, чувствую дурманящий вкус свободы. У порога меня ждет серебристый Шевроле с ушастым несчастным влюбленным за рулем. Неплохо! А жизнь-то стала налаживаться!
***
В общей гостиной было, как всегда, скучно. Пациенты играли в шашки, шахматы, лото, кто-то сидел и разукрашивал детские раскраски. Лечебная тоска, дарящая ощущение нескончаемого кошмара. Я сидел в кресле и тупо пялился в телевизор под потолком. Шли новости, где ведущий с холодной улыбкой маньяка чередовал дозу происходящего в мире: кого-то где-то убили, а кто-то добился справедливости в суде, самолет упал – много жертв, но зато экономика на подъеме. Последние новости были из местного штата – в Портленде ночью сгорел отель, жертв нет, причину пожара не могут найти. Подозрение на халатное использование свечей и не сработавшую, вышедшую из строя систему пожарной безопасности.
Смотря на кадры горящего здания, я невольно пытаюсь вспомнить ощущение горящей плоти. Зачем я это делаю – не знаю. Просто с возвращения из Саббата, мне кажется, что начинаю забывать произошедшее со мной. То ли дело в таблетках, то ли в апатии, то ли в докторе Зиннере. Поэтому мне становится страшно! Я панически боюсь забыть Мелани и то, что она значила меня.
Всё началось с того, что перестал видеть ее призрака. Теперь любимая приходила только во сне…. Хотя бы там могу целовать ее, обнимать и постоянно просить прощение.
– «Виноватых в этой трагедии нет», – так говорит доктор Зиннер. Он пытается вытащить из меня чувство вины, как засевший в сердце нож. А я боюсь, что без вины, забуду всё. Дьявольский круг самобичевания. Предо мной разложены журналы о мотоциклах, присланные Стефаном, письмо от Евы. Чудачка Валльде! Вместо звонка она решила вспомнить эпистолярный жанр в двадцать первом веке. Хотя у меня подозрение, что это больше уловка, чтобы Стефан не услышал ее жалобы на него, или же прячет мысли от нашего вездесущего чтеца Реджины. Я беру письмо в руку, ощущая гладкость бумаги и выпуклость букв там, где писала Ева, нажимая на ручку и деформируя идеальность листа. Ее подчерк, будто шрамы на теле – на боку с левой стороны по ребрам три глубокие борозды, уходящие на гладкий нежный живот.
– Ure… – И бумага с ровным подчерком Евы поджигается. Горит, превращается в пепел, как когда это сделалось со шрамами.
Ко мне тут же подбегает медсестра с криком: «Что вы делаете, мистер Оденкирк? Нельзя жечь бумагу в гостиной!». Сумасшедший Стэнли начинает поскуливать на этот внезапный крик женщины – его пугают громкие звуки. Он здесь всегда сидит, и его так же перестал донимать призрак Мелани, поэтому больной стал тихим и спокойным. И вроде все нормально. Все идут на поправку. Видимость улучшения у пациентов на лицо.
Извинившись перед медсестрой, тушу бумагу, отдав ей оставшийся несожжённый кусок для выброса в урну.
– Проходите. Он здесь. – Доносится из-за спины голос медсестры Клаудии. Я смотрю на Харлей на обложке журнала – красиво. Но тяжеловесный для меня. Не люблю их.
Внезапно слышу душераздирающий крик со стороны Стэнли, я поворачиваюсь к нему и вижу, как он вжимается в кресло, после чего, царапая себя ногтями, с побагровевшим лицом начинает срывать с себя одежду. Сквозь его вой и крик слышится топот бегущих к нему санитаров; я оборачиваюсь туда, куда смотрит этот сумасшедший своим стеклянным безумным взглядом, и сам готов закричать, только от радости. Она вернулась! Мой призрак вернулся.
Мелани стоит в паре метров от меня и с ужасом взирает на раздевающегося больного. Я готов броситься к ней, но мое тело словно окаменело. Господи! Как же я скучал по ее душе. Кажется, доктор Зиннер будет не особо рад рецидиву моей болезни.
Но внезапно происходит то, отчего моя радость сменяется шоком: один из санитаров, выводя вопящего и брыкающегося Стэнли, случайно задевает плечом Мелани, та же отшатывается и налетает бедром на угол стола. Шипит и трет место ушиба. Я чувствую ее боль!
Мелани поворачивается и смотрит на меня, тут же приходит холодное понимание происходящего. Оно обрушивается на меня, будто мне на голову вылили цистерну ледяной воды. Только сейчас я замечаю, что «Мелани» одета в другую одежду, волосы не так вьются и, главное, этот взгляд – будто ты смотришь в дуло пистолета.
– Варвара…
– Привет, Рэйнольд. А я к тебе. – Она стоит и, как сестра, стеснительно опускает глаза. Господи! Как же она похожа на нее! Нереально. Уж лучше призраков видеть, чем из плоти и крови видеть человека, который до боли напоминает твою любимую. – Слушай, надеюсь, ты не из буйных?
Она оглядывается на выход, через который только что увели Стэнли, и с опаской делает шаг чуть назад от меня. Когда она говорит, я понимаю, что это не моя Мелани, это Варвара: у нее голос грубее, чем у любимой, и резче.
– Нет. Я не буйный…
– Отлично! Мне нужно с тобой поговорить где-нибудь. – Я кошусь на кресло, где только что сидел. Журналы все еще разложены на столе, словно подтверждая, что все происходящее не сон.
– Нет. Давай не здесь. Времени мало. А нужно о многом поговорить.
Я делаю пас рукой, приглашая к выходу. Не могу даже слова произнести, чувствую себя истуканом. На негнущихся ногах иду к своей комнате, постоянно оглядываясь на Варвару.
Войдя в тишину помещения, я смотрю на нее и постоянно мысленно одергиваю, что это не Мелани, это всего лишь сестра. Пусть будет проклята вся генетика Инициированного мира!
– У тебя уютно. – Варвара оглядывает помещение, при этом как-то настороженно, будто опасается, что я сейчас нападу на нее или из моего шкафа вылезет маньяк.
– Присаживайся. – Я предлагаю ей стул, а сам отмечаю, насколько у меня хрипит голос. Откашливаюсь. Варвара садится и глядит на меня. Твою мать! Что с ней сделалось? Неужели душа Мелани вселилась в нее и изменила ей внешность?
– Знаешь, мне тяжело говорить с тобой, когда ты постоянно молчишь и смотришь на меня… так!
– Как?
– Будто я… Аня. – Она глухо произносит имя, которое ей ближе и дороже. Поэтому меня даже не задевает это. Если бы Варвара назвала сестру Мелани, было бы больнее.
– Прости… Ты изменилась. Невероятно стала похожа на сестру.
Она кивает и теребит в руках молнию от куртки. Черт! Даже движения, как у Мелани, когда та тушевалась передо мной.
– Да. Я знаю, что изменилась. Мне уже сказали. Это все беременность! Ну и перестала сильно краситься и носить каблуки.
Ах, да! Она же беременная! Притом от Кевина. Ну что же, положение ей явно идет: лицо стало не такое хищное, стала мягче.
– И как протекает беременность? – Я спрашиваю наобум, потому что она сама попросила не молчать.
– Жесть! Кошмар просто. Сначала тошнило и спать хотелось постоянно. Я даже вес скинула! Теперь я рыдаю над фильмами Дискавери и умилительными котятами. И постоянно ем! Я никогда так много не ела. Если это моя дочь, то внутри меня растет прожорливый крокодил!
Она выпаливает это, смешно всплескивая руками. Я отмечаю, что она эмоциональней, чем Мелани, пронзительнее и жестче. Внутри нее есть тот самый Химерский стержень, который обычно именуют словом «стерва». Снова повисает неловкая пауза.
– Ты хотела поговорить…
– Да. Времени мало. Я думаю, у меня в запасе где-то часа два-три. – Она резко выдыхает, словно готовится сказать что-то. – Только не пойми, что сошла с ума… – Я хмыкаю на это заявление. Ну да, мне ли судить ее, сидя в психиатрической клинике? Она замечает мой скепсис и расслабляется – на ее лице появляется улыбка. – Понятно. Это даже хорошо. Значит, поверишь.
И она начинает мне рассказ, быстро выдавая факты, порой сбиваясь и запинаясь. Но я сижу, замерев, и впитываю каждое слово, слушая, как сердце начинает трепетать из-за надежды.
– Она сказала, что я должна найти тебя…
Я нервно сглатываю: всё, что сейчас рассказала Варвара говорит об одном – нет прогресса в лечении, и не было, я не придумывал призрака, Мелани действительно была рядом со мной, и она ушла, послав сестру, чтобы мы ее оживили.
Я встаю и начинаю нервно ходить по комнате. Хочется закурить, но сигареты я выложил на стол в гостиной возле журналов.
– Она приходила ко мне. Ее призрак, действительно, был постоянно со мной! Черт! – Я запускаю руки в волосы, хватаясь за голову. – Всё было реально! И дело не во мне! И не в таблетках!
– А! Понятно. Значит тебя еще тут и таблетками кормят. – Варвара сидит на стуле и наблюдает за моими метаниями по комнате. У меня в голове ворох обрывочных мыслей – не единой цельной, законченной.
– Дэррил… Дэррил… Я, кажется, припоминаю этого парня! Он был там, с ней, когда ты мне шею свернула! – Перед глазами внезапно, как удар кулаком в переносицу, всплывает обрывок воспоминания, искромсанного вмешательствами Моргана, сменой знаков, моей смертью: я смотрю на Мелани, которая в ужасе от происходящего, рядом с ней стоит парень, который чуть выше ее – он видел меня, энергетически чувствовал, через него я подавал знаки. – Вспомнил!
– Что?
– Я вспомнил этого парня. Он такой невысокий с чудной челкой, падающей на глаза и татуировкой на шее.
– Да! Он! – Варвара почти кричит в унисон моему возбужденному состоянию. – Ты знаешь, где он? Откуда?
– Нет. Я его видел тогда впервые.
– Аня оставила мне записку. В ней было: «Дэррил. Essentia omnium. Клан Патриций».
– Патриции находятся в другом штате – в Калифорнии. Рядом с Альфа.
– А «еssentia omnium»? Суть всего сущего? Это что еще? У нас в России так коктейль один называют. Может, он бармен?
– Не знаю. У этого определения много значений. Часто сутью всего сущего называют кровь.
Мы замолкаем и задумываемся, пытаясь понять, что хотела сказать Мелани. Неужели и вправду ее возможно оживить? Но меня же оживили! Вернули с того света. Да и, как Варвара говорит, что уже по земле ходят оживленные Мелани древние люди, которых этот самый Дэррил восстановил. Дьявольщина! Ведь я там был и ничего не помню! И, наверное, вряд ли вспомню, слишком сильно было воздействие на эту информацию. Я слышу вздох Варвары и шлепок ладоней по коленкам.
– Ладно, Оденкирк, собирайся.
Я удивленно оборачиваюсь на нее.
– Чего смотришь? Я не поеду без тебя. Ты мне нужен! Я сбежала от Химер и своей злобной тюремщицы, не просто ради того, чтобы посидеть тут и повспоминать прошлое! Так что, собирайся, и поехали искать этого колдуна, чтобы нам с тобой Аню вернул.
– Я вообще-то в больнице… – Я мямлю, глядя на суровую и самоуверенную девушку. Я такого не ожидал.
– И что? – Ее глаза задорно блеснули, а на лице появилась хитрая улыбка. – Считай, что я тебя выкрадываю! Как невест выкрадывали, так я тебя из психушки! Или ты не хочешь воскресить Анну? То есть Мелани?
Она c прищуром испытывающе смотрит на меня, я же растерянно отворачиваюсь. Варвара предлагает бежать с ней черт-те куда и черт-те зачем, вполне возможно, это ловушка – опасная, но…
Чего я думаю? Ведь у меня появился шанс вернуть Мелани? Мою любимую! ШАНС! Это даже больше, чем попытки заглушить боль. И плевать на всех врачей, Инквизиторов, Саббат и Архивариусов, которые запихнули меня сюда, вместо того, чтобы сжечь и позволить моей душе находиться рядом с моей девочкой!
– Я согласен. Бежим! У тебя план есть?
– Я сюда приехала с одним парнем, правда, он был под гипнозом, и теперь, наверное, отсыпается где-то. Да и я сильно потратилась магией, чтобы найти тебя. Но ты же нормально себя чувствуешь? Колдовать можешь?
– Да. Могу. Тогда и вправду будем ловить попутки. А там доедем до Калифорнии.
Она кивает. Я тут же скидываю халат, достаю из шкафа чемодан, костюм, обувь.
– Ты что? С чемоданом поедешь?
Я удивленно оборачиваюсь на нее.
– Я все свои вещи сожгла в отеле, оставив только деньги и всякую нужную мелочь. А ты тащишь чемодан!
– Твою мать! Ты права. У меня в голове черт-те что творится. Только, – я смотрю на нее, пытаясь донести всю серьёзность ее затеи, – я опасная компания для тебя! Когда они обнаружат, что я сбежал, то тут же донесут в Сенат. И меня точно сожгут. Ты понимаешь, что на кону? Ты тоже становишься соучастницей.
– Не пытайся запугать меня, Оденкирк! За мной хвост похуже Сената – меня ищут свои. Поверь, аутодафе они не ограничатся, если я к ним попаду в руки.
Она встает со стула и скрещивает руки на груди – Варвара сама решимость. Беременная женщина пошла против своих, явилась сюда, подставляется под удар, выкрадывает чокнутого Инквизитора – она тоже дошла до своего предела. Если даже я откажусь сейчас ехать с ней, то Варвара плюнет на всё и сама сунется к Патрициям, если еще доберется до них. Вот она – их общая с Мелани безрассудность.
Я убираю чемодан и меняю одежду. Мне теперь нужно только то, что необходимо. Начинаю раздеваться до трусов и натягивать джинсы.
– Отличная задница! Тело тоже.
Я поворачиваюсь к Варваре, которая, не стесняясь, разглядывает меня. Это что сейчас было?
– Что? У моей сестры всегда был хороший вкус на мужиков.
Я начинаю застегивать ремень, открыто глядя в ее наглые глаза. Меня так и распирает съязвить:
– Савов, к примеру.
– Эй! Я говорю не про характер, а про тело. Савов имел обалденное тело, если отбросить его противную личность.
– Имела возможность разглядывать Виктора? – Подкалываю Варвару, берясь за рубашку и надевая ее.
– Я с ним переспала. – На ее лице читается жестокость и злой блеск в глазах. Хм… Неужели тоже попала в любовный список Виктора? Или просто случайность? А Мелани знала об этом? Противно. Химера во всем.
– Эй! Я не горжусь этим! – Варвара четко прочитывает осуждение на моем лице.
– Слушай, давай условимся: я не Виктор и не Химера. Так что свои реплики про мое тело оставь при себе. Я с тобой дружить не собираюсь. Мы находим этого Дэррила и выжимаем всю информацию о воскрешении Мелани. Понятно?
– Да.
– Готова?
– Да.
– Тогда пошли.
Мы выходим в коридор, я беру под руку Варвару, чтобы можно было воздействовать на Смертных сразу от нас двоих.
Но пройдя до лестницы, резко останавливаюсь:
– Черт! Сигареты забыл возле журналов. Пойдем за ними!
Варвара равнодушно жмет плечами, и мы сворачиваем в другой коридор, ведущий к гостиной. Наверное, сама судьба была на нашей стороне, потому что, как только мы вошли в гостиную, за спиной слышится: «У мистера Оденкирка сейчас посетитель. Они ушли в свою комнату».
Мы выглядываем из-за двери, и я шокировано смотрю на удаляющуюся женскую спину с медсестрой:
– Деннард?
– Ага. Она. Сучка нашла меня. Быстрая!
Стоило Кристен с санитаркой подойти к двери и постучаться, мы с Варварой срываемся с места и бежим к лестнице, будучи замеченными ими.
– Эй! – Голос Кристен звенит в тишине и слышны звуки погони. Адреналин в крови зашкаливает. Мы с Варварой бежим к выходу, расталкивая возмущенных медсестер.
– Мистер Оденкирк, вы куда? – Слышится крик нам в след.
– Стойте! – И над нашими головами проносится магический заряд Деннард.
– Сюда! – Я бегу к черному выходу кампуса, который находится в кухне. Мы с грохотом врываемся в спокойную атмосферу помещения, где витают запахи сегодняшнего обеда. Варвара внезапно тормозит под удивлёнными взглядами работников.
– Эй! Вы кто такие? На кухню нельзя! – Басит толстяк в белом колпаке.
– Ты чего? – Я одергиваю Варвару. Она выхватывает из-под носа повара огромную солонку
– Соль!
– Отличная идея!
– Спасибо.
И мы снова пускаемся в бега, именно в тот момент, когда в кухню врывается Кристен.
Обегая препятствия из железных стоек с посудой, мы наконец-то достигаем нужной двери. Удар плечом – и январское солнце ослепляюще режет глаза. Мы с Варварой действуем, как единый механизм, не задумываясь и не договариваясь: пока я держу дверь, девушка сыпет соль у порога – это задержит Деннард и даст нам немного времени.
– Куда?
– К стоянке! – приказываю я, и мы срываемся к стоящим машинам.
Сзади слышится удар двери – Кристен открыла ее. Но обернувшись, увидел, что ее уже нет. Она не смогла пройти через соль.
– Как насчет мотоцикла? – Варвара указывает на чей-то японский Стелс, одиноко припаркованный среди седанов.
– Отлично! – Мы подбегаем к байку в тот момент, когда слышится звук разбитого стекла – Деннард не стала искать другой выход, она просто решила выйти через окно.
– Твою мать! – Рычит Варвара. Я отпихиваю Шувалову и сажусь за руль, чувствуя, как тут же меня окольцовывают руки девушки.
– Держись крепче! Spacium! – И блокиратор от угона с неприятным звяканьем слетает с колеса, поцарапав рядом стоящую машину. Варвара не теряется и посылает ток в ключ зажигания, тем самым сэкономив мне время. Мотоцикл тут же ревет, готовый к работе, и мы молниеносно слетаем с места парковки, проносясь мимо бегущей к нам Деннард, которая пытается нам в след послать энергетический шар.
Примечания:
Spacium (лат.) – пространство, разрыв.
