Текст книги "Сенат"

Автор книги: Елена Ромашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Дыхание перемен

В комнате повисла тишина после завершения рассказа Дэррила. Бартер был честный: мы ему рассказали, как его нашли, он рассказал, что происходило у них.

– Так, я не поняла этот момент по поводу знака у Ани… – Варвара сидела и боролась с накатывающей зевотой, заражая всех остальных, хотя время было только семь вечера.

– Мел, она же Мелани. Забыла, что я сказал тогда? – Поправил ее Дэррил, а я удивился.

– Плевать. Я сестра! Имею право. Ну, так что там с ее знаком?

Варя сидела рядом с Мел, откинувшись на спинку кровати. Я был с другой стороны, продолжая перебирать пальчики любимой в своей руке: всё никак не мог отвести взгляд, не веря происходящему. Все остальные расположились на полу напротив нас.

– Что ты не поняла?

– Ту часть про Древних…

– Она стала подобно Древним. Всё просто.

– Не всё просто. – Передразнила Варвара. – Что с ее магией? Она каждый раз будет перегорать, как лампочка?

– Если не научится контролировать, то да. Ее дар сейчас на максимуме. Я как понимаю, отключается она потому, что не сама его развила, а потому что дар сразу был дан максимальный.

В моей голове тут же возник образ Ганна младшего и наша последняя стычка: бледный, болезненный, смотрит на меня взглядом затравленного зверя. Чувство вины вспыхивает во мне немым укором, поэтому, не обратив на него внимания, вступаю в разговор:

– У Кевина не только дар на максимуме…

– А что еще?

– Он может пользоваться даром брата.

Я смотрю на Варю, которая при имени Ганна замерла, словно окаменела. Все резко замолкают, переваривая, что я только что сказал.

– Ты хочешь сказать, что Аня, может убивать, а я вылечивать людей? – Варя косится на спящую Мел, которая медленно пошевелилась во сне, чем вызвала у меня прилив радости и счастья. Это какая-то злая шутка судьбы – найти возлюбленную и в то же мгновение лишиться возможности общения с ней. – Рэй! Ты слышал, что я сказала?

Я снова смотрю на Варю и вспоминаю про заданный вопрос.

– Нет. Я хочу сказать, что Мелани может убивать, а ты нет. Курт не может пользоваться даром Кевина.

Все снова замолкают. Наверное, в головах, у каждого такой сумбур мыслей. Особенно у Стефа, который вначале всем мозг выносил своими вопросами, по десять раз задавая одно и то же, в итоге сдался и теперь молчал, уставившись на свои переплетенные пальцы. Дэррил смотрит на часы и восклицает:

– Время позднее пора уже по домам.

– Черт! А мы так и не разобрали подсобку.

– А что у вас там? – удивляется Стефан.

– Надо все вынести оттуда либо в фургон, либо на брезент – у нас крыса завелась. Погрызла пару коробок.

Стеф тут же оживает:

– Ну, так пойдем, поможем, Рэй? Заодно и мозги прочистим.

Я киваю. Согласен с ним: физический труд помогает лучше усвоить информацию, заодно, может, придет в голову идея, что делать нам дальше.

– Варвара, ты побудешь с Мел? – Я не хочу напрягать беременную уставшую девушку. Та согласно кивает в ответ и ложится рядом с сестрой, уставившись в потолок.

Мы же толпой выходим в подсобку. Эйвинд быстро объясняет нам, что и как делать. Из двери, откуда выбежала к нам Мелани, слышатся звуки открываемых дверей фургона. И начинается работа. Все делают быстро и сообща, спеша побыстрее закончить с этим делом. С коробками мы расправляемся в пару заходов.

– Как быстро закончили! – Довольно изрекает Ода, оглядывая присутствующих и отряхивая свою одежду, хотя вид у нее неопрятный: джинсы перепачканы в чем-то буром и это уже давно засохло на ней.

– Конечно, быстро! Пришли трое мужчин. А это шесть пар сильных рук! Лучше, чем было в начале. – Хмыкает Кристофер, раздавая всем шоколадные батончики. Я благодарно беру, чувствуя, как желудок заурчал от голода.

– Я так понимаю, ночевать вам негде? – Спрашивает Дэррил у меня и Стефа. Мы переглядываемся с Клаусснером и киваем в ответ.

– Дом сегодня вам организовать не могу. Только завтра: хочу поселить вас в доме бывшей Химеры. Вы не против?

– Нет. – Я вижу, как Клаусснер задумчиво смотрит на свои пальцы. Судя по тону, в его планах не задерживаться тут долго. Дэррил не замечает этого и продолжает:

– А пока могу предложить лишь мой гараж. Спальные места организую. Да и безопасно будет.

– Это еще почему? – Клаусснер вскидывает голову и смотрит с вызовом на парня.

– Потому что дома буду я. – Заканчивает за Дэррила Миа. Мы удивленно смотрим на эту маленькую девчушку с большими карими глазами и пушащимися волосами вокруг ее личика.

– У Миа дар. Она отлично умеет прятать, отводить глаза, запутывать и так далее. Поэтому вам не стоит бояться, что вас найдут или дозовутся до вас, если Миа не захочет. – Дэррил обнимает свою сестру за плечи в простом жесте, что внезапно я вспоминаю, как сам так делал с Мириам.

– Тогда в гараж. Только я прошу беременную устроить в более комфортное место. – Снова напирает Стефан. Я кидаю взгляд на Клаусснера. Черт! Да он прикипел к Варваре! Видно, что это не простая забота – он ее зауважал и принял, как равную себе.

– Мы ее положим в комнате с Мел.

– Хорошо. Тогда мы пошли за девушками.

Стеф кивает мне, и мы молча уходим из подсобки в «коморку» для официантов.

– Ты им доверяешь? – Шепчет Клаусснер, оглядываясь, чтобы никто не подслушал. Я останавливаюсь. Вокруг сумрак, в подсобке слышны голоса ребят, которые, видимо, обсуждают нас и наше появление.

– Не знаю почему, но доверяю.

– С чего вдруг?

– Я вспомнил этого Дэррила. Он присутствовал, когда меня оживили. И как тебе объяснить-то…

– Постарайся! Я уже ничему не удивляюсь.

Перед глазами проносится воспоминание стертое, порванное, нереальное: Морган, Мелани, прячущаяся за моей спиной, железные столы и Дэррил. А еще к этим обрывкам добавляется чувство доверия и единения с этим парнем, будто он – это бывший я.

– Короче, я когда был мертв… я, кажется, общался через него с Мелани.

– Это как?

– Ну, как призрак. Не помню, как это происходило. Просто всплывают картинки. И у меня такое ощущение, словно я знаю этого Дэрилла. Поэтому и доверяю…

– Как ты думаешь, какой у него дар? – Клаусснер в задумчивости скребет свою щетину, которая уже угрожает превратиться в бороду.

– Если сестра прячет, то он, наверное, ищет?

Стеф кивает в ответ:

– Странные они – эти Химеры и Инквизиторы. Нет, я понимаю, когда двое дружат, или брат Инквизитор, а сестра Химера… Но тут целая шайка! Заметил? Этот Ларсен – уже Светоч.

– Это Норвегия, Стеф. Здесь нет кланов Химер. Я не знаю, здесь есть вообще Инквизиционные школы?

– Ладно, Оденкирк. А что решил насчет Мелани? Куда дальше? Будем выкрадывать?

– Куда?

Стеф затронул главный вопрос: я не знаю, что делать дальше. Я смотрю на бар, который представляет унылое зрелище без посетителей, будто смотришь на спящего: пустые столы, забытые и ненужные меню, грустно весящие флажки с названием пива. Я вздыхаю и говорю, что думаю:

– Не знаю, Стефан. Я пока не решил. Думаю, пока побыть здесь, понаблюдать за этой шайкой, а дальше свалить.

– Не боишься, что тебя обнаружит твоя поклонница? Может, стоит Мел в Саббат, а ты вернешься в психушку?

Я сверлю Стефа взглядом. На самом деле, это хороший план. Но как, черт возьми, я брошу Мелани, когда только что ее нашел? Это выше моих сил.

– Нет… не знаю… Давай пока осмотримся на месте… Пошли.

Я разворачиваюсь и иду к комнате. Это была моя попытка уйти от разговора, потому что в данную минуту я был счастлив со всеми за и против. Судьба сделала для меня невероятный, небывалый подарок – такой, какого не было ни у одного человека с библейских времен: мне вернули любимую с того света! Непостижимо. Невозможно. Но факт. Сколько же я должен выслуживаться перед Богом за это? Чем придется жертвовать?

Открыв дверь, я замираю на входе и начинаю улыбаться. На кровати спят Варвара и Мелани: две близняшки – одна будто отражение второй. Варвара прижимается спиной к Мел, а та ее нежно обнимает, сопя в плечо сестры. Ко мне подходит Стеф, и я слышу его смешок за собой.

– Когда мне было девятнадцать, моей эротической фантазией было оказаться в постели с двумя близняшками.

– Заткнись, Клаусснер! – Шиплю я на Стефа.

– Чего? Забыл? Сам же о таком фантазировал! Забыл бар «Две пинты»?

– Это было давно и не правда.

– Ну-ну…

Я сокрушенно вздыхаю. Вспомнил ведь! Я был такой самоуверенный, живущий только для себя и своих удовольствий. Недалеко я тогда ушел от Химер. Разве что весь негатив и свою силу вкладывал в учебу на охотника, гоняясь за ведьмами с Варлаком и Романовой. И да, в баре мы тогда напились со Стефаном и пытались соблазнить двух девушек-близнецов. Попытка была провальная. Наутро мы обнаружили пропажу кошельков и наручных часов. Две смертные отлично обдурили двух колдунов.

– Ты какую себе берешь? – Сладко шепчет Клаусснер с улыбкой мартовского кота.

– Ту, что справа.

– И чего я спрашивал? – Вздыхает Стеф, и идет к Варваре, аккуратно беря ее на руки, чтобы не разбудить. Я проделываю то же самое только с Мел, ощущая вес ее тела, запах волос и ровное дыхание. Спит… Сон глубокий, ровный, не такой поверхностный, как у Варвары. Я киваю Клаусснеру на выход, и мы с девушками выходим из комнаты, направляясь к нашим новым «друзьям».

Выйдя к Дэррилу и другим, ловлю на себе пристальный жгучий взгляд Ларсена, смотрящего на меня и Мел. И во мне поднимается волна недоверия и ненависти к этому Светочу: я сразу понимаю, что это за взгляд. Там четко читалась ревность, поэтому открыто встречаюсь с ним глазами, всеми видом показывая, чтобы не забывался, при этом сильнее прижимая к себе любимую.

– Мой дом недалеко: вверх по улице и направо. Так что, можно пройтись пешком. – Дэррил смотрит на нас с сестрами. В подсобке остался он, Кристофер и раздражающий меня Ларсен. Меня напрягает эта компания. Куда делись остальные? А если они враги? Как же мы будем защищаться со спящими на руках?

– Где остальные?

– Ода с Питером ушли. А Миа уже дома, готовит вам постель.

Я киваю, поняв, что говорить больше не о чем. Мы выходим на улицу; уже сгустились сумерки и повсюду зажглись фонари и окна. Здесь мило. Немного непривычно, Дрёбак отличается от остальных городов: кругом двухэтажные, небольшие деревянные домики, иногда встречаются из красного кирпича. Вид деревни, а не туристического города.

Тишину прерывает отчетливое сонное бормотание Варвары:

– Клаусснер, куда ты меня несешь?

– На переработку мусора. – Он тихонько подбрасывает Варвару, будто в руках держит мешок.

– Сволочь. – Выдыхает девушка, не открывая глаз.

– Договоришься! Спи и молчи.

Та, причмокивая, утыкается ему носом в грудь и продолжает свой сон, будто ничего и не было. Глядя на них, понимаю, что в данный момент улыбаюсь, как идиот. Спелись! А вначале эти двое грызлись, как кошка с собакой. Я, глухо смеясь, зарываюсь носом в макушку Мелани, сладко вдыхая ее аромат. Ну когда она проснется? А? Нестерпимо!

Ведомые Дэррилом, мы начинаем идти в гору под желтым светом фонарей и квадратами горящих окон, кое-где мило развешены сети гирлянд, будто рассыпавшиеся искры. Я отмечаю, что погода здесь теплая, безветренная. Поэтому мое беспокойство по поводу единственного теплого свитера на Мелани сменяется удовольствием от пути. Весь городок устроен на горной возвышенности, поэтому поднявшись по улице, мы свернули в какую-то улочку со ступенями и через пару мгновений стояли возле большого деревянного белого дома с синими рамами.

– Пошлите через гараж.

Пройдя за Дэррилом в маленькую дверь, мы оказываемся в почти пустом, но чистом помещении. На полу валяется пара матрацев с уже приготовленными для нас подушками и одеялами. Вокруг горят свечи в простых маленьких банках. Ящик на полу сымпровизирован под стол, на котором чьей-то заботливой рукой сервирован ужин из аппетитной курицы, пасты и упаковки сока. В самом темном углу гаража стоит огромная чугунная ванна, которая добавляет помещению еще больше странности. Возле двери в дом у ступеней нас дожидалась Миа, уже переодетая в домашний нежно-розовый костюм, чем еще больше стала напоминать маленькую девочку.

– Я вам тут постель приготовила. Вон там, в углу, если будет холодно, стоит обогреватель. А на ящике ваш ужин.

Я благодарно киваю и смотрю на Дэррила и Миа. Тишину и неловкость перебивает пыхтение Стефа:

– Я ни на что не жалуюсь. Но я бы с радостью куда-нибудь положил бы ее. – Стеф указывает взглядом на спящую Варвару в своих руках. На что девушка тут же бормочет в ответ:

– Я не тяжелая…

– Не льсти себе!

– Тогда, так тебе и надо…

В ответ Клаусснер встряхивает Варвару, за что получает легкий шлепок по затылку от нее.

– Пойдёмте. – Смеется Миа. И мы следуем за ней. За моей спиной я слышу тяжелые Клаусснеровские шаги и недовольное шипение Варвары, которая что-то выговаривает Стефу между его громкими саркастическими смешками. Так мы проходим в темный дом, поднимаемся на второй этаж и входим в комнату. Я сразу понимаю, чья она, так как в ней витает дух хозяйки – мягкая, нежная, обожаемая мной энергия Мелани: спальня проста, почти необжитая, все немногочисленные вещи расположены на стуле и в шкафу, у которого была открыта дверца, открывая взору все, что в нем находится.

Я осторожно кладу Мелани на кровать, смотря, как ее длинные волосы тут же рассыпались на подушке. Легкий глубокий вздох во сне. Ее тонкая кисть неконтролируемо скользит с бедра и свисает с края кровати. Я аккуратно кладу ее на кровать и целую Мел в висок на прощание, мысленно желая спокойной ночи и чувствуя нетерпение, чтобы завтра побыстрее наступило, и я смог увидеть ее и поговорить. Варвара на руках Стефа почти проснулась, морщась и щурясь, пытается понять, где она. Клаусснер ставит ее на пол, и она, от усталости качаясь, уже основательно оглядывает комнату.

– Ну, что стоите? Или ждете, чтобы я при вас раздевалась? – Варвара бурчит, стаскивая с себя куртку, и разуваясь без помощи рук, наступая на задники кроссовок и откидывая их небрежно в сторону. Понимая, что мы лишние, желаем ей спокойной ночи и выходим в темный коридор. Дэррил поворачивается к сестре и беспечно просит проводить нас в гараж. Та соглашается, не испытывая опасений. Распрощавшись с Дэррилом, мы снова возвращаемся тем же путем, что и пришли. Я ощущаю пустоту и желание вернуться в комнату, где оставил Мелани. И вот как мне уснуть сегодня? Не смогу! Буду думать и вспоминать прошедший день: как проснулся с решительностью самоубийцы – либо сегодня, либо никогда, как ходили по порталам, а затем очутились здесь, как почти бегом бежали по наводке матери Дэррила и Миа к бару, как дрались с колдунами и вот оно – счастье! Живая, любимая, реальная Мел вылетела к Стефу с Варварой по ступеням. Ее смех, а затем она осторожно приближалась ко мне, не веря своим глазам, как и я своим. Надеюсь, завтра она проснется, и я получу свое. Она жива! Жива! Это так много! Это столько шансов и вариантов! И я пошлю всех и всё лишь бы быть с ней рядом. Меня теперь не оторвать от нее: я будто плющ, окутаю своей любовью и не отпущу никуда.

– А вы не боитесь нас пускать? – Выводит из раздумий голос Стефа. Я удивленно смотрю на него. Клаусснер напряжен и хитро смотрит на недоумевающую Миа.

– Нет. А почему должны? – Она удивленно озирается на нас, поправляя сбившуюся прядь волос. – Ведь вы же друзья Мелани – значит, наши друзья.

– А не пугает, что за ним могут прийти из Сената, а еще Альфа рыскает в поисках Варвары?

– Нет. Не пугает. – Смеется она. – Я Сенат все эти годы за нос водила.

– В смысле за нос водила? – Я останавливаюсь и смотрю на эту девчонку. Сколько ей лет?

– Просто! Я не числюсь ни в одном документе Сената. – Она смотрит своими большими карими глазами и улыбается. Мы со Стефаном недоуменно переглядываемся. Как это так? Разве такое возможно?

– Подожди… А Начало? Разве документы там не должны заполняться на всех Инициированных после определения?

Миа жмет плечами:

– Я не была на Начале.

– Как так? – Я и Стеф произносим в унисон, пялясь на эту улыбающуюся девчонку, чувствуя себя при этом дураками.

– Вот так. Я с тринадцати лет отводила глаза всем Поисковикам. Я не была на Начале. Я не существую для Инициированного мира. Хотя я уже Химера.

Она поднимает запястье, показывая свой Знак Луны. Я смотрю на нее и могу только пробормотать:

– Разве такое возможно?

– Какой у тебя дар? – Стефан, в отличие от меня, более собран и начинает надвигаться на девчонку, будто она представляет угрозу для нас. Миа же снова жмет плечами, совершенно не испугавшись Клаусснера.

– Я прячу сущность человека или предмета. Могу глаза отводить. Могу мысли путать. Вот меня и не нашли. А сейчас я уже определилась и меня никто не ищет.

Мы со Стефом выпаливаем одновременно совершенно разные вопросы:

– А у твоего брата, какой дар?

– А как ты отводишь глаза?

Она смеется над нами, как потешаются взрослые над детьми. Я же еще сильнее чувствую себя идиотом: впервые встречаю такой дар! Я даже не могу определить его разряд. Что это? Кинетика? Физика? Психика? Физиология?

– Если я прячу, то брат все делает наоборот. Он видит сущность вещей. Поэтому ему отлично удается выискивать новые заклинания. Об этом лучше у него спросить завтра. А о моем даре, то все просто. Где сейчас дверь в дом?

Мы уже спустились в гараж и стоим возле матрацев, выпытывая у Миа ответы. На ее вопрос мы оборачиваемся назад и смотрим туда, откуда только что вышли, но двери уже нет. Мы наталкиваемся на белую гладкую стену гаража. Даже ступеньки исчезли.

– Отлично! У нас дверь украли. – Хмыкает Стефан. Я оборачиваюсь к Миа, но ее уже нет возле нас.

– Миа?

Стеф тоже замечает пропажу. Мы топчемся на месте, осматриваясь – ни Миа, ни входа, ни ступеней. Клаусснер стремительно обходит гараж, шипя ругательства на немецком. Я же пытаюсь поймать энергию присутствия девчонки, но ее тоже нет – только я и Клаусснер. Я встречаюсь взглядом со Стефом и понимаю, что он сделал то же самое, что и я.

– Миа!

Я даже вздрагиваю от силы крика Стефана, который заорал во всю мощь своих легких.

– Тише! Ты так всех перебудишь! – Цыкает на него Миа, внезапно возникнув с левой стороны, и вот она уже стоит рядом со мной, а синяя дверь в дом снова виднеется за спиной Стефана. – Ладно, я спать. Отдыхайте, мальчики.

Она, игнорируя мое недоумение и ошалевшего от нее Стефана, ловко вбегает по трем ступенькам и исчезает за дверью.

– Ничего себе! Чертова иллюзионистка! – Клаусснер, обалдев, лохматит свои волосы, оглядывая гараж в ожидании людей с криком «Розыгрыш!».

– Стеф, представь, для кого-то отвести взгляд от двери проблема. А тут с тринадцати лет себя скрывала от Сената!

Стеф в задумчивости останавливается и решительно смотрит мне в глаза. Кажется, он осознал, что видел не фокусы из шоу Коперфильда, а сильную магию высшего уровня.

– Знаешь, Оденкирк, я всё больше хочу остаться здесь и получше познакомиться с этой шайкой. Чувствую, тут исчезновение двери и отвод глаз от себя – это так, пустяки, фокусы для балаганчика.

Я согласно киваю. Черт возьми! Где мы? Что еще скрывает это место? Куда опять вляпалась Мелани?

***

– Объясните мне, как вы упустили Оденкирка? – Морган медленно встает из кресла и, лениво прохаживаясь мимо стола, как бы между делом отщипывает ягоду от кисти винограда из фруктовницы. Всё его спокойствие напускное и скрывает разъяренного зверя внутри. Уж я-то знаю.

– Он подключил Стефана Клаусснера. Я не ожидала, что тот его снабдит оружием.

Я слышу дрожь в голосе Деннард, хотя она храбрится и пытается показать профессиональность.

– Так. А как получилось, что вас двоих одурачила смертная беременная?

Девушки стыдливо опускают глаза. Решимости все-таки не хватает, и страх берет свое.

– Я понимаю Нору, которая новичок в этом деле. Но ты, Кристен?

Морган медленно подходит к девушке и кончиком пальца поднимает за подбородок, заставляя ту посмотреть ему в глаза. Я прямо ощущаю, как ей страшно и не по себе – тут даже эмпатия не нужна. Алый румянец пятнами начинает гореть на ее щеках, делая Кристен некрасивой.

– Простите… Я не хотела… Так получилось.

Морган недовольно и наигранно цыкает в ответ на ее блеянье.

– Вы хоть узнали цель их побега?

– А ты думаешь у них была цель? – Не сдерживаюсь я и подаю голос со своего места.

– Конечно, Марго. Не было бы цели, они бы разбежались. А тут прям сказка! Две нужные нам персоны, как сиамские близнецы, держат путь куда-то. Вот только куда? А, Кристен?

Девушка, будто солдат на строевой, смотрит вдаль, крепко сомкнув губы и горделиво задрав подбородок, в отличие от Норы, которая стыдливо прячет взгляд, рассматривая свои кроссовки.

Я встаю и подхожу к Моргану, обнимая его за плечи.

– Успокойся, милый. Девочки сделали все возможное, даже больше. Может, это задание лучше дать более матерым псам?

– Нет! Отдайте Оденкирка мне! – Неожиданно раздается голосок Норы, и мы удивленно смотрим на нее. Поразительно! Будто статуя в комнате заговорила. Синяк от перелома носа перекинулся на ее глаза, и кажется, что у нее два фингала. Жутко. Уродливо. Нос мы ей срастили заклинаниями и дарами. А вот синяки остались и будут еще некоторое время уродовать ее милое личико.

Тишина в комнате почти ощутима, неожиданная, вопросительная. Поняв, что мы все поражены ее выкриком, девушка пытается оправдаться перед нами:

– Я вам найду Оденкирка и приведу его, чего бы мне это не стоило.

– Нора, с чего вдруг? Ты же понимаешь, что он нам нужен живой.

– Да. Не беспокойтесь, я его не убью…

Я ухмыляюсь на ее горечь в словах. Девушка жаждет мести за Виктора, но ей не дают этого сделать. Она, как маленькая, выпрашивает взглядом желаемое. Хм! Она вся горит местью. Забавно: откажи Норе – и лиши жизнь цели у той, кто сама может ее давать другим. Сколько драмы и трагедии!

– Джеймс, мне кажется, Норе стоит дать шанс.

Он удивленно смотрит на меня: наверное, моя уверенность в голосе была абсолютной, противоречащей его мыслям насчет девушки. Поэтому я спешу объясниться:

– Я думаю, Нора справится. У нас в России говорят про первую неудачу, что первый блин всегда комом. Считаю, что стоит давать людям вторые шансы.

Джеймс задумчиво вздыхает, глядя на мыски своих лакированных ботинок. Жду ответа, рассматривая свой маникюр и отмечая, что сегодня нужно забежать в салон к своему мастеру.

– Я подключу Кукольника.

Морган произносит это тихо и с раздражением. Я жму плечами: дело хозяйское! Я бы не обращалась к ним, так как Кукольник и Психолог перегружены заданиями – они сейчас работают в поте лица, создавая ситуации по свержению Сената.

Я оборачиваюсь на Кристен. Вот уж кто у меня поперек горла! Ей было задание беречь Шувалову, в итоге она ее потеряла.

Ненависть к Варе взвивается с привкусом ядовитого предательства. Я этой девчонке всё давала, что она хотела: была матерью, подругой, жилеткой для слез, терпела все её выкрутасы. И вот она – цена за доброту. Пей, Марго, только не подавись!

– Что будем делать с Шуваловой? – Я задаю неприятный, но растравляющий мне душу вопрос.

Честное слово! Я Варвару пустила бы на мясо или сдала бы в Карцер. Только ребенка жалко. Может, отнять, а потом убить? А что? Наталья будет рада. Джеймс ловит мой взгляд и понимает всё без слов. Он оборачивается к ожидающей своей участи Деннард.

– Она ведь стала Смертной, как я понял?

– Да. Знак испорчен.

– Что будем делать, Марго?

– Мне все равно. – Я хладнокровно жму плечами. Но Джеймс слишком хорошо знает меня, и я слышу то, что желаю:

– Кристен, я буду милосерден к тебе. Даю тебе шанс, как и Норе. Хотите вместе работайте, хотите врозь. Но приведите мне Оденкирка, а Шувалову – убейте. Не люблю перебежчиков.

Я отворачиваюсь от всех, чтобы не видели моей довольной улыбки. Я слышу, как Морган их наставляет, дает координаты и советы, а сама ощущаю злорадство и назревающую месть, которая имеет вкус крови. Подумаешь беременна. Я достану себе другого ребенка. Не нужен мне этот ублюдок, состоящий из предательства матери и инквизиторской тупости.

Девушки, получив указания, удаляются из кабинета, и вот мы остаемся с Морганом одни.

После смерти Виктора, Джеймс словно ищет опору себе, друга, единомышленника, поэтому теперь мы постоянно вместе. Морган не отпускает ни на шаг от себя и чаще стал обращаться ко мне за советом.

– Жалеть не будешь? – Слышу ехидство в голосе и оборачиваюсь к нему, встречаясь с его зелеными, похожими на кошачьи, глазами.

– А ты?

– Нет.

– Варвара была твоей любимицей.

– Вот именно: была.

– Ой, Марго! Да ты задета. Гордость затронута?

Я отворачиваюсь от его ехидства. Хм! Кто бы говорил. Сам бесился по поводу Реджины и своей минутной слабости, потеряв с легкой руки Савова и Мальте.

В кабинете раздается приятный перезвон – мобильный Джеймса подпрыгивает от вибрации на столе. Он берет телефон, а я отмечаю, какие у него холеные красивые пальцы. Руки дирижера. А мы его оркестр, исполняющий концерт «Падение Сената». Я вижу, как довольно хмыкает Джеймс, читая пришедшее сообщение. Вся его нервозность и злость уходит – и вот передо мной стоит красивый мужчина, который отражается во всех зеркальных поверхностях своего кабинета, что лишь добавляет ему властности. Он подходит к огромному окну и смотрит вниз на бурлящий поток людишек на Пятом авеню. Знают ли они, что скоро Инициированный мир сменит власть, а оттуда мы доберемся и до Смертных? Мы идем. Надвигаемся. Как труп пожирают черви, так и мы сожрем и не подавимся всем этим миром.

– Что там, дорогой?

– Она все еще жива.

– Кто?

– Эмма. Она все еще жива со своими знаком объединения.

– Поздравляю.

– Это я тебя поздравляю. Еще чуть-чуть и я тебя одарю самым сильным Знаком. Ты станешь подобна Древним.

Я смеюсь, отщипывая от кисти винограда сочную ягоду. Сладкий вкус напоминает о приближающейся весне. Вкус победы – шампанское, но вкус предвкушения – это виноград.

Скоро. Осталось чуть-чуть. Я уже чувствую дыхание перемен. Скоро будет самая главная битва, а затем Морган одарит меня силой. Подумаешь, какая-то Шувалова? Какая разница, когда после свержения Сената, я соберу остатки Инквизиции и устрою самое большое аутодафе в истории человечества? Химер давно недооценивали, задвигая и лишая прав, облизывая и награждая этих щенков-Инквизиторов. Собакам – собачья смерть. Пусть попробуют на вкус свой пепел и прислушаются к запаху гари.