Текст книги "Сенат"

Автор книги: Елена Ромашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

– Это они? – Шепчет Нина.

Я кивнула, осознавая, что невольно улыбаюсь. Как бы я ненавидела Дэррила, Миа и Лидию, но все-таки они много сделали для меня, хоть и из-за эгоистичных целей. Я тяжело вздохнула: наверное, я никогда до конца не пойму их.

Решив не врываться к ним в дом, я вежливо постучалась – и тут же голоса стихли. Но вместо настороженного ответа, услышала голос Дэррила:

– Входи, Мел, мы давно ждали тебя.

Я обернулась на Нину, та отступила на шаг, показывая тем самым, что будет ждать снаружи. Ну что же… Хорошо! Я их не боюсь.

Я вошла, поразившись, как помещение преобразилось от пребывания этой троицы. Теперь китайский плавучий домик стал поистине жилищем, несмотря на свои неудобства. Невероятное количество свечей горело по периметру, создавая яркое освещение и тепло. На полу валялись коробки из-под пиццы, китайской лапши, на столе россыпью, возле переносной грелки, стоял чайник и лежали любимые шоколадки Миа. Где-то была свалена в кучу одежда. И всюду лежало невероятное количество пледов и одеял. Жилище представляло ужас для пожарной безопасности, но невероятный уют.

Миа, незнакомка и Дэррил сидели в центре и играли в карты, рядом с ними лежало маленькое переносное радио на батарейках, над ними к брусу был прикреплен ловец снов, колыхавшийся перышками от жара свечей.

Дэррил, увидев меня, улыбнулся и встал:

– Мы ждали тебя. Думали, ты придешь раньше.

– Я не сразу вспомнила и поняла твою фразу, что ты с Лидией будешь жить в нашем с Рэем доме.

Он хмыкнул в ответ. Так странно видеть их тут! Они улыбались и делали вид, что будто ничего не произошло. Я же нервно топталась на пороге. Так необычно! Домик в моих воспоминаниях был темным, тихим, пыльным с запахом горелых свечей и кофты Рэя, которую он мне однажды тут заботливо предложил во время дождя.

– А там кто? – Кивнула Миа на дверь. Я обернулась и натолкнулась взглядом на стену.

– Там Нина. Моя подруга. Она меня сюда привела.

– Привела? Зачем?

– Ну, я, вроде как, стала Смертной…

Дэррил издал странный скептический смешок, будто я сморозила глупость, и сделал жест в сторону незнакомки.

– Познакомься, это Лидия, моя жена.

Пробормотав вежливую любезность, что рада познакомиться, удивленно рассматривала лицо Лидии: красивые черты, бледная, темные волосы, но глаза – потрясающие! Будто кошачьи, только черные, словно нет зрачков. Но следующая мысль убивала все ее очарование: а она в курсе, что ее сестру скоро сожгут? Ведь это она виновата в ее заключении в Сенат… Или не виновата?

– Присаживайся! Располагайся. Миа тебе чаю наведет. А мы поделимся пиццей.

Дэррил весел, он действительно рад моему приходу. Но я уже не могу воспринимать их, как друзей. Не доверяю.

– Нет, Дэррил. Спасибо. Но я пришла по делу. У меня к тебе сделка.

Мой тон, несмотря на вежливость, слишком сдержан. В нем читается все мои чувства к ним, как бы я не пыталась их скрыть. Улыбка Дэррила меркнет и он становится печален, отводя взгляд. Мне кажется, ему больно осознавать, что между нами нет теперь дружбы и доверия. Интересно, кто-нибудь с ним общается до сих пор? Кристофер? Питер? Думаю, он лишился всех…Ода точно не общается. Я видела ее обозленную на него на одном из допросов в Сенате. Правда, Ода обижена и на меня, что общалась с Дэррилом, что могла бы с ним воскресить Эйвинда, но мы даже не сделали попытки. И опять я утыкаюсь в схему: что из того, что мне говорил Финч правда? Был ли шанс у Ларсена, или им безжалостно пожертвовали ради эгоистичных целей?

– И что же за сделка?

Дэррил возвращает меня из размышлений. Я же отчетливо чувствую неприязнь к нему. К ним всем.

– Вам нужен дом. Плавучий домик хорош, но он не пригоден для жилья. А у меня есть крыша для вас. Обычное жилье в Лондоне. Правда район Хакни – не самое безопасное место, но для трех колдунов, я думаю, это будет не проблема. И еще он требует ремонта. Но там хотя бы есть душ, туалет и кухня. Чуть обживетесь, привыкнете, и Миа сможет вас прикрывать. Я думаю, что здесь вам не очень удобно.

– Мел… – Миа кусала губы, а я же заговорила громче, чтобы не перебивали.

– Миа, твой дар зависит от знакомства с местностью, так? А этого ты не можешь себе позволить здесь – на маленьком периметре, где за бортом вода. А там, куда предлагаю вам перебраться, огромная местность, центр Лондона. Да и порталов в столице много. Это вам не тыкаться наобум в Саббате. И как вас Реджина не заловила еще?

– Мы следили за одним из ваших людей. Он случайно показал нам выход в Нью-Йорк и Париж. Этих дверей нам хватило… – Смущенно пробормотала Миа, опуская свои большие карие глаза.

– А что ты просишь взамен? – Прервал ее брат, встав напротив меня, широко расставив ноги и скрестив руки – психологам было бы занятно наблюдать за его жестами. Он пытался казаться гордым и независимым, и в тоже время рефлекторно защищался, отгораживался от моей холодности к нему.

– Сегодня в Саббат вызывали Старейшин…

– Старейшин?! – Воскликнула Миа. Ее тут же грубо оборвал Дэррил:

– Для чего?

– Я хотела, чтобы они разбудили Рэйнольда. Он в коме.

– И что? Разбудили?

– Они отказались, сказав, что их вмешательство убьет их. Но есть Инициированный, кто сможет сделать это, так как его магия слабее их. Это ты. Они мне показали тебя. Поэтому я вспомнила всё, что ты мне говорил, и поняла, что фраза про дом, была «остановкой поезда».

Дэррил кивнул в ответ.

– Хорошо, мы подумаем. Приходи завтра, мы скажем ответ.

Я окинула взором эту троицу: Кукольник, девочка-невидимка и парень, который может творить невозможное. Они столько могли хорошего сделать для людей! Но нет. Эгоизм и жертвенность не могут уживаться вместе.

Я благодарно кивнула в ответ, развернулась и вышла из домика в темноту ночи. Плеск воды, шелест деревьев, доносившийся с берега, Субботина, стоявшая у перил и кутавшаяся в свою куртку. Апрель. Весна в разгаре. Каждый день теплее предыдущего, но ночи еще холодные и промозглые от ветра. А скоро здесь будет лето: горячее, зеленое, с пением птиц и трещанием сверчков. Солнце будет нагревать и высушивать краску с досок, чтобы ветер еще больше потрепал и так запущенный вид домика.

– Ты всё?

– Да…

– Мелани? – Звук незнакомого голоса заставил обернуться. У порога стояла Лидия, закрыв дверь за собой. Я удивленно смотрела на нее, пытаясь понять, что ей надо от меня. Она осторожно подошла ко мне и заговорила тихим голосом, наверное, чтобы в доме не услышали.

– Не обижайся на Дэррила. Он очень переживает и часто о тебе вспоминает.

– И что? Он слишком много врал. – Мне на глаза наворачивались слезы обиды. В голове грохотало: «Почему?»

– Он был в схеме. Ему пришлось! Если хочешь обвинять, обвиняй меня, не его.

Зря она сказала, потому что вся накипевшая злость тут же вылилась потоком обвинений:

– Хорошо, Лидия! Я обвиняю вас обоих в эгоизме. В частности, тебя! Как можно было так поступить? Как можно было исковеркать столько жизней людей!

– Наоборот, все только приобрели! Морган же мертв!

– Да, но тебе зачитать прилагающийся к нему список мертвецов? Ты ведь не думала о последствиях? Ты истинная Химера! Тебе плевать на всех, кроме себя и Дэррила! Ты думала, сколько людей погибнет, когда создавала схему?

– Не смей обвинять меня в том, что я хотела счастья и любви! Ты сама делаешь всё ради Рэйнольда! Даже Старейшин вызывала!

Эти слова взбесили меня еще больше, чем вызвали гул магии в крови. Сначала я испугалась, но затем обрадовалась. Не знаю, как и откуда, но я больше не Смертная!

– Я в отличие от тебя Лидия, не пряталась в психбольнице! Я пошла на костер ради сестры и ее не рождённого ребенка! Я пожертвовала собой и своим счастьем! Я пожертвовала Рэйнольдом ради других людей! А ты? Что ты сделала ради других? Так что мне никогда не понять тебя! Я не знаю, как ты спишь по ночам с осознанием того, что натворила? И я не верю, что не было других способов выйти из-под контроля Моргана и быть счастливой с Дэррилом, если так важна была тебе эта цель!

Я будто китайский болванчик мотала головой, сглатывая слезы – вместе со словами во мне иссякли силы. Прав был Кевин в ночь Расширения, обзывая Дэррила Химерой. Этих людей не исправить. А если исправить, то путем больших жертв и крови.

Лидия стояла и виновато смотрела на мыски своих ботинок, обнимая себя руками, то ли от холода, то ли в попытке сдержать себя.

– Кстати, твою сестру скоро сожгут. Уж не знаю, какие отношения между вами были, но она твоя сестра…

– Когда суд? – Она даже не спросила, а прошелестела, как деревья от ветра вокруг.

– Через неделю, в понедельник.

С этими словами я повернулась и вышла в портал, со всей силы толкнув дверь, что она громко хлопнула аж в двух точках пространства – в Саббате и в Китае, вызвав неприятный двойной звук, похожий на выстрел.

– Ты теперь ко всем Химерам неприятно относишься?

Прозвучал голос Нины за спиной в темноте подземелий.

– Ure! – На мое заклинание магия радостно откликнулась и зажгла мобильник, будто факел.

Надеюсь, от злости я не переборщила, и огонь не тронул технику, превратив ее в кусок оплавленной пластмассы. Но неприятный запах всё же появился. В свете факела я глянула на запястье. Чисто! Но появились первые еле заметные линии браслета Знака.

– Нет. Я ненавижу эгоистов.

Зов от Дэррила прошел с утра, сначала напоминающий навязчивый писк комара. Спросонья я не отреагировала на него, рефлекторно отмахнувшись от невидимого насекомого. Только когда в крови отдалось сильнее, я проснулась и услышала отчетливый звук: «Мы согласны!»

– Ждите. Я все устрою.

Часы показывали девять. Завтрак я проспала, но мне было все равно. Завтра выпишут Варю, Кевин вчера вечером рассказывал, что привезет ее сюда, и попросил меня разложить ее вещи у него в комнате. «А то я знаю вас, девчонок! Куча вещей, куча тряпок. И да! Прошу мою полку с кубинскими сигарами не загружать. Все остальное, куда хочешь и как хочешь!»

Я же жила в комнате Рэйнольда среди его вещей, боясь нарушить установленный хозяином порядок. Мои вещи скромно ютились на одной полке. Больше мне не надо было. Уже за счастье было просыпаться в его постели, а не в обычной стандартной спальне Саббата. Моя же комната перешла во владение Нине. Когда я заглянула туда, поняла, что подруга такая же, как и я – ничего не меняет, вещей минимум.

Кинув взор на запястье, увидела все те же бледные, незаконченные линии. Магия во мне уже есть. Не такая сильная, как раньше, но на прохождение через порталы без сопровождения мне хватало.

– С добрым утром! – Стоило мне выйти в коридор, как я тут же натолкнулась на Стефана. Его рука все так же висела на перевязке, завернутая в пластиковый гипс. Рассказывал, что когда выводил Ноя с Ниной, поскользнулся на чьей-то крови. Гадость! Мерзость! Но меня терзали смутные сомнения, что эта деталь рассказа была специально придумана для меня, чтобы вызвать отвращение.

– Привет. Ты где вчера был?

– В Сенате… Где же еще? – Он привычным движением взлохматил свои черные густые волосы. – Старейшины не помогли тебе. Что будешь делать дальше?

– Не знаю… Но я не сдаюсь.

– И правильно делаешь, малявка.

Я даже не обиделась, потому что сказано было с братской заботой.

– Ты сейчас куда?

– С мамой Реджиной в Сенат. Продолжаем биться за то, что знание плана Моргана было не дано нам свыше. Надоели, честное слово! Одно и то же: кто прав, кто виноват, что сейчас делать…

– А что сейчас делать?

Стеф тут же потерял весь запал и тяжело вздохнул:

– Архивариусов стало мало. Мы исполняем временно их обязанности.

– Понятно… А меня в Сенат еще не зовут?

– А ты так соскучилась по допросам? – Стеф изогнул свою густую черную бровь.

– Нет! У меня и без Сената дел куча! Завтра Варя приезжает, сегодня ее вещи к Кевину перенесу. Кстати, ты слышал что-нибудь про Курта? А то я вчера не успела у Кевина спросить.

– Говорил, что вставать начал, немного ходит. Амелия к нему в палату бегает. Ох, чую, их выздоровление затянется! – Стеф непристойно гоготнул. Я его поняла и тоже засмеялась.

Амелия лежала в палате двумя этажами ниже Курта, а зная последнюю тенденцию всех влюбленных Саббата сбегать к друг другу, несмотря на запреты врачей, Светочей и здравого смысла, скорее всего эти двое явно нарушали режим.

– Ладно, пойду.

– Давай… – Но тут же остановила его, вспомнив главное: – Кстати, ты не знаешь, где Ева сейчас?

Смена сиделок произошла двумя часами раньше. Теперь возле Рэя был большой темнокожий незнакомец в белом медицинском костюме. Когда я вошла в комнату, он ловко ворочал пациента, растирая ему спину. В воздухе витал едкий запах спирта. Возле кровати стоял ящик с готовым набором анализов для лаборатории. Поздоровавшись с медбратом, я прошмыгнула в комнату и решила использовать местный телефонный аппарат в комнате. Поэтому пока незнакомец делал Рэю массаж, я совершала звонки. Сначала позвонила нотариусу – мистеру Грэму и уточнила детали по поводу дома в Лондоне, разузнав точный адрес и где находится ключ, затем Еве – какой портал ведет в Лондон, под предлогом сэкономить время и деньги, чтобы наведаться к Варе перед выпиской. Итак, через пару минут у меня все было на руках. Реджина по словам Стефана, ушла в Сенат – значит, путь свободен.

И я послала зов. Дэррил откликнулся сазу же.

– Мелани?

– Приходите в Саббат через полчаса. Возьмите Миа.

Ключ от дома я нашла в тумбочке Рэйнольда, хотя он колдунам и не нужен, но мне хотелось быть честной перед ними. Возможно, неправильно отдавать то, что мне не принадлежало, но ради Рэя я готова на всё. Вернувшись в комнату, я стала ждать, наблюдая, как медбрат ставил Оденкирку мешок с жидкостью для желудочного зонда.

Видеть Рэя в коме страшно. Но еще страшнее, что я привыкала к этому, что начинала забывать звук его голоса, а его красивый взгляд, полный нежности и любви, я отчетливо помню только во сне. Цвет грозы спрятан от всех.

Вот он, лежит в коме, спит, подключенный к пищащим аппаратам и датчикам. И я его люблю. Я зависима от этого мужчины, который в какой-то момент одарил меня смыслом жизни, показал всю гамму чувств, стал мне родным и близким. И самое главное, он дал мне столько любви и заботы, которую я никогда не получала ни от кого, даже от матери.

Только правдивы ли эти чувства? Или все закончится горьким разочарованием, как после сильного приворота?

Если честно, я хотела бы забыться и отдаться любви к Рэйнольду, вернуть ему всё в двойном размере, отблагодарить. Создать с ним то, чего мы оба лишились с самого начала нашей жизни – семью. Большую, крепкую, любящую. Любовь не должна делиться на двух. У нее знак умножения. Я с радостью подарила бы Рэю детей, завела бы собаку, дом, делила бы с ним беды и горести, утешала в неудачах, гордилась в его победах, и приумножала бы веселье. Я не знаю, какими должны быть идеальные жены, но я бы научилась.

Но боюсь, что все мечты окажутся обманом, мой Инквизитор может не проснуться. А если очнется, возможно, будет ненавидеть или будет воспринимать, как чужую. Вдруг моя любовь – лишь побочный эффект длительного воздействия?

И я не знаю, что мне делать тогда… Наверное, это будет то, самое дно кроличьей норы, о которое разобьюсь.

От этих сводящих с ума и не дающих ничего, кроме головной боли, размышлений меня прервал стук в дверь. Я тревожно посмотрела на медбрата.

Вот уж не хотела, чтобы Смертный видел магию.

– Войдите!

Дверь открылась и в комнату заглянул Дэррил. Я кивнула, и они прошли в комнату. Смертный с удивлением посмотрел на саму открывшуюся и закрывшуюся дверь.

– Он нас не видит и не слышит. – Пояснила Миа, улыбаясь своими чудесными большими глазами.

Понимая, что надо успокоить мужчину, я взяла инициативу на себя.

– Это ветер. Замок старый, сквозняков полно.

– Странные у вас здесь сквозняки, миссис, они даже стучатся.

Я беззаботно рассмеялась. Бедный! Он даже не в курсе, что теперь в комнате находятся еще трое.

– Знаете… Простите, как вас зовут?

– Винг.

– А меня Мелани. Так вот, Винг, я думаю, вам стоит отдохнуть и прогуляться. Этажом выше есть комната отдыха с телевизором, если хотите поесть, то внизу вас с радостью покормит миссис Лонг или если вам что-то еще надо, спросите внизу у мисс Татум. Только можно мне побыть с мужем наедине? Пожалуйста!

В последнее слово я вложила как можно больше мольбы и желания, что мужчина по-доброму улыбнулся.

– Я всё понимаю, миссис.

– Я – Мелани. – Снова поправила я его. От этой «миссис» меня постоянно пробирала неприятная дрожь.

– Хорошо, Мелани.

И ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Стоило ему выйти, как я тут же уставилась на Дэррила, который молча смотрел на Рэя.

– Ну? – Нетерпеливо спросила я.

– А ты знаешь, что в нем магия изменилась?

– Да. Знаю. Старейшины сказали, что я отдала ему дар…

– Видно, взрыв был такой магической энергии, что вам поменяли дары.

– Что?

– У него твой дар и какой-то чужой. А вот у тебя – его…

Я шокировано смотрела то на Дэррила, то на Рэя. У меня его дар? Значит, я буду продолжать чувствовать чужую боль? Твою мать! Я невольно вспомнила, как упала с Деннард в кусты, где с моими царапинами отлично ощущала царапины Кристен. Пару глубоких вдохов и уговорила себя не отвлекаться.

– Но, если у Рэйнольда мой дар, почему он всё еще в коме?

– А его кома не связана со здоровьем.

Моя догадка подтвердилась. Я сразу вспомнила, как видела Рэя глазами Старейшин: в нем было слишком много магии.

– Ты сможешь его разбудить с помощью Essentia omnium?

– Попробую.

Я видела, как Дэррил начал читать заклинание и плести вязь. И вот в его руке вспыхнула искра, а затем преобразовалась в шарообразный сгусток энергии. Я невольно кинула взгляд на свое запястье, на котором слегка чернели незаконченные линии Знака. Пока не закончится моя инициация, я сейчас на многих заклинаниях бессильна. Вспоминая, как происходило у меня раньше, мой дар должен уже проявлять себя. Но то был мой дар… Я не знаю, как происходило у Рэя.

Дэррил тем временем аккуратно, будто в руках держал пушинку – его неосторожный вздох и слетит с пальцев, положил вязь на Инквизиторский Знак Оденкирка. Essentia omnium сверкнула, будто острие ножа, и поглотилось вензелем солнца.

Я замерла на вдохе.

Дыхание у любимого было ровное, спокойное…

Ну же! Рэй! Милый! Очнись!

Но глаза он так и не открывал.

– Что с ним? Почему не сработало?

Дэррил удивленно посмотрел на меня.

– Почему? Сработало. А ты думаешь, он сразу откроет глаза? Подожди. Дай заклинанию подействовать.

Надеюсь, он был прав. Иначе все будет бесполезно…

– И когда?

Дэррил посмотрел своим фирменным странным взглядом на Оденкирка.

– Скоро. Увы, точно сказать не могу. Может, час, а может, неделя. Но заклинание взялось отлично!

Последнее было сказано не без гордости. Я тяжело вздыхаю. Ждать, надо снова ждать. Как это надоело!

– Ну что? Тогда мы пойдем? – Я вздрогнула от внезапного голоса Лидии, забыв, что, помимо меня и Дэррила, тут Миа и она.

– Да, конечно… – Замялся Финч. Я же поняла, что теперь мне надо выполнять свою часть договора. Нащупав в кармане ключи и записку, решила не отдавать их тут:

– Давайте, я вам ключи отдам в подземелье возле портала. Заодно вместе пройдем двор. А то сиделка Рэйнольда посчитал вас за призраков, не хватало чтобы и другие обитатели Саббата заподозрили неладное.

Я заметила, как недоверчиво переглянулась Миа с Лидией. Но Дэррил даже не посмотрел на них:

– Давай.

Шли мы молча, в голове роились мысли и вопросы к Дэррилу, но я не могла их произнести вслух. Главный вопрос: что было правдой, а что нет – так и не прозвучал.

Удивительно было то, что никто нам встретился из Инквизиции. Только лишь Смертные: мисс Татум, да темнокожий Винг, увидевший, что я покидаю комнату Рэя, вернулся на свой пост. Улицу заливало солнце, нагревая средневековые холодные камни замка. Во дворе, никого не замечая, возился Хью с каменными вазами, готовя их к высадке растений, чтобы летом они снова пытались смягчить суровый вид старика-Саббата прекрасными цветами.

Спустившись на крутых и опасных ступенях в подземелья, мы оказались в холодной влажной темноте. Заклинание огня сработало лучше, чем вчера вечером, которое подплавило все-таки чуть-чуть корпус мобильного: неопасно для техники, но внешний вид испортило.

Найдя нужные цифры, продиктованные Евой, я остановилась возле двери.

– Вот. Здесь адрес на бумажке и ключи. – Я протянула Дэррилу содержимое своего кармана. – Дом, конечно, требует ремонта, там нет мебели, но вы же колдуны, думаю, быстро обзаведетесь всем. Насчет оплаты коммунальных не беспокойтесь: первое время я буду платить по счетам. А позже, когда всё успокоится, поговорим…

Дэррил осторожно забрал ключи и записку, тихо поблагодарив. Я смотрела на него, терзаемая вопросами. Я видела, как Лидия умоляюще взглянула на меня. И я сломалась:

– Дэррил, можно вопрос?

– Конечно.

– Что из всего, что со мной было, правда? Не ваша схема с Лидией, а правда? Я просто… Я… Вчера Нина спросила, уверена ли я, что моя любовь к Рэйнольду, наша встреча, все это было устроено вами, что на самом деле, всё обман? Что было правдой, Дэррил?

Я говорила, и с каждым словом мой голос все больше ломался и дрожал, выдавая мои подступающие слезы.

– Ваша встреча была схемой. Но любовь никогда нельзя навязать магией. Тебе ли не знать, ты же ведьма. Даже простой приворот имеет плохие последствия. Просто из всех людей, схема сработала на вас, так как вы подходили друг другу.

Я кусала губы и слушала. Столько вопросов, столько «почему», столько претензий, как бы всё это выразить?

– Ведь я должна была умереть. Так?

– Так. И не раз.

– Получается, ты мне врал про мое будущее? Про все остановки поездов и прочее? Все это была наглая ложь ради схемы? Ты видел другое, в отличие от Евы и был с ней не согласен?

– Ева – пророк. Она видит варианты. А я создавал варианты.

– То есть, ты мог как дать мне будущее? Так и отнять его? Я правильно поняла?

Злость кипела во мне и гудела, как и вчера. Мне было адски больно! Уж лучше физически ее ощущать, чем чувствовать, как тебя раздирает душевная рана.

Дэррил, как назло молчал, грустно потупив глаза. Весь его вид кричал, о том, что я права! Но он внезапно заговорил:

– Помнишь, я рассказывал про женщину, которая видела даты смерти?

– Ну?

– Так вот, когда ее спрашивали напрямую, она всегда врала. Всегда. Она специально говорила больше – накручивала даты на года вперед, чтобы никто не узнал истинную цифру. И знаешь что? Люди, которые спрашивали ее, умирали именно в те даты, которые она говорила, а не которые должны были быть. Вот и я нагло тебе врал… Мне жаль, что приходилось лгать, но я рад, что делал это.

Я стояла, пытаясь осознать сказанное. Многое объясняло. Но все равно…

Возможно, когда-нибудь я смогу простить его.

– Так или иначе, ты умалчивал, потому что так требовала схема. Иначе, все было бы по-другому.

– Нет, Мел. Схема – это схема. Это дьявольский лабиринт: поворачивай куда угодно и как угодно, все равно будешь в нужной точке. Так что говорить тебе правду и лгать – это было мое решение.

Я нервно цокаю языком и отворачиваюсь, сглатывая слезы обиды. Пускай он врал ради моего же спокойствия, но, если чуть переиначить Библейское высказывание, блажен, кто не знает. Пускай он лгал из дружеских соображений, но я всегда буду приходить к одному знаменателю – помнить, что была запущена эгоистичная химерская схема, построенная на желании своего счастья, наплевав на остальных. А это то, что я никогда не пойму!

– Ладно, Дэррил, идем… – Лидия решила покончить с этим, глядя, как одна отворачивалась от боли и обиды, а второй сверлил ее виноватым взглядом.

Девушка открыла портал и легонько подтолкнула парня. Миа стояла и смотрела на меня, сдвинув брови.

– Мы вещи оставили в домике. Я потом заберу.

Я кивнула в ответ. Вот и всё. Немногословно. Миа, кажется, сама до конца не понимала, что сделали ее брат и Лидия. Поэтому от нее исходили волны враждебности ко мне.

Они молча вошли в портал и скрылись за дверью в темноте.

Вот и всё.

Слезы щекочуще потекли по щекам, а огонь на мобильнике потух, погрузив меняв темноту. Невдалеке я слышала, как хлопнула дверь портала и кто-то вышел. Но я стояла, не двигаясь, и просто чего-то ждала. Шаги были мужские, мягкие. Наверное, Ной… Они неспешно прозвучали в темноте и стихли. А я стояла, пытаясь собраться силами. Мне еще надо Варькины вещи разложить у Кевина… Не знаю, сколько времени прошло, но, когда я почувствовала, что замерзла, медленно побрела в Саббат.

Выйдя на улицу, свет резанул по глазам, напомнив о боли от вспышки Старейшин.

Забавно, как получилось, мой дар теперь чувствовать боль. То, отчего я всегда бежала, стало моей способностью.

Войдя в замок, я никого не увидела, но не было всепоглощающей идеальной тишины: где-то наверху кто-то прошел, что-то стукнулось, внизу хлопнула дверь, до меня долетали обрывки чьего-то разговора. Замок жил, а в нем, словно мыши, копошились люди.

Так и никого не встретив, я дошла до спальни, где лежал Рэй.

– Как он?

– Все так же, мисс. – Ответил удивленно Винг, скользнув взглядом по моему заплаканному лицу. – Простите, я отойду, время обеденное.

То ли это был предлог, чтобы оставить меня одну, то ли действительно ему захотелось поесть, мужчина встал и вышел из спальни. Да и я была не против.

Рэйнольд всё так же лежал неподвижно на кровати. Единственное, что изменилось – возле него появилась капельница, которую ему только что поставили.

– Я разбужу тебя, Рэй. Клянусь, что сделаю все, чтобы ты очнулся…

Я пробормотала это больше себе, чем ему. В этот момент противно запиликал мобильник, напугав меня своим звуком. На экране высветилось: «Варя».

– Да?

– Привет! Слушай, я узнала, что Кевин поручил тебе мои вещи разложить в комнате?

– Да…

– Не вздумай! Просто повесь мои платья и куртки в шкаф, а все остальное я раскидаю сама.

– Да мне не тяжело…Тем более врачи, тебе запретили на первых порах много двигаться.

– И что? – Послышалось знакомое возмущение в трубке. – Мне теперь и вовсе не вставать с кровати! Да вы все надоели! Я же не горы буду покорять!

– Варя, не злись… – Послышался голос Кевина.

– А что не злиться-то? Нет, ну правда!

Всё это невольно вызвало улыбку.

– Хорошо-хорошо! Я просто кину твои вещи в шкаф, остальное шмотьё будет ждать тебя в сумках. И даже, если не найдешь свою зубную щетку, я ее искать не стану.

– Вот! Правильно! Всё, зайка! Целую! Пока.

Последнее было сказано на русском с жутким английским акцентом. Не успела я и слова сказать, как тут же пошли частые гудки.

Представляю, Варю тут. Наш стол станет еще на одну Химеру больше. Притом на взрывоопасную Химеру. Это не тихая Нина, которая редко обозначает здесь свое присутствие. Знаю, что Стефан будет рад появлению Вари. Ох и шуму от них прибавится!

Я попыталась представить всех за столом: мое воображение нарисовало гам и веселье, где основным источником была моя сестра, Кевин и Клаусснер. И это было здорово!

– Ничего, Рэй, ты очнешься и…

Цвет грозы смотрел на меня и внимательно следил за каждым движением. Я испуганно замерла, глядя на лицо Рэйнольда – казалось, мгновение и все развеется, как мираж. Но он моргнул, не сводя с меня взгляда, а затем рефлекторно сглотнул – кадык шевельнулся, но ему мешала трубка во рту, поэтому послышался сдавленный звук из гортани. И только после этого я осознала: Рэйнольд вышел из комы. Я смогла – я вытащила его.