Текст книги "Ах ты... дракон! (СИ)"

Автор книги: Елена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 46 страниц)

      – Враки!

      – Не враки!

      – А вот и враки!

      – Тихо, говорю! – третий мальчик резким движением кидает в снег корку, и громкая "перебранка" налетевших птичек-ворушек успокаивает выглянувшего из окна Фельхетса. Птички и птички, что с них взять.

      – Это не вранье. Магию дарят драконы. Они недавно... только это секрет!

      – Да мы обещаем молчать. Правда, ребята?

      – Конечно! Первый раз, что ли. Говори, что там...

      – В пригорье есть такой город.. у меня там сестра замуж вышла, она не вельхо... была.

      – Что значит – была?

      – А то. Мне отец недавно весточку прислал.

      – Ну да, твой везде найдет...

      – Нечего завидовать!

      – Так вот. Налетели драконы, он забеспокоился за Мельтису, разузнавать стал – а все глухо, никаких вестей, как вымерли там все... Или запрет наложили. Он туда, он сюда – а тут сама Мельтиса письмецо прислала: так и так, мол, отец, я теперь маг. И муж мой, и дети, и вся наша улица. И почитай, что весь город. Все, кого дракон магией окатил, сами вельхо стали...

      – И про это молчат?!

      – Само собой, молчат, дурак, что ли? Кто про такое сказывать будет, если Наставники другому учат? И ты молчи.

      – Знамо дело, промолчу.

      – Целый город магов... – зачарованно повторяет девочка. – Вот бы куда попасть.

Лидо, город, в полумерке от несостоявшегося Вельхограда.

      Одноименный Питари и к своему имени, и к своему прозвищу относился равнодушно. Имя его на древнем означало "камень", что не так уж плохо, а прозвали его Деревяшкой, что тоже не выводило из себя.

      Прозвище Питари дали не за медлительность или, спаси Пятеро, тупость. Когда надо, боец-силовик из десятки Меча был не хуже других и в быстроте, и в умении добраться куда надо, и чаровать затаиться, насколько нужда велит.

      Просто даже среди силовиков Питари выделялся исключительным равнодушием и бесчувственностью. Он жил приказом и по приказу, искренне недоумевая, чем порой бывают недовольны бойцы его десятка и вообще сотни Меча.

      Приказано отловить внезапно снявшихся с места сектантов? Пожалуйста, ничего сложного. Приказано принять помощь Ловчих? К лучшему. Приказано расплатиться с ними за помощь какой-нибудь девицей из отловленных? Ничего трудного. Поймать и передать Наставнику беглых личинок? Само собой. Не слушать их жалобы на помянутого Наставника? Не будем слушать.

      И так далее.

      Вот после истории с сопливыми личинками Лаус Джалмари по прозвищу Ветерок и сказал ему, кривя губы:

      – Ты вообще когда-то сомневаешься, послушный наш?

      – В чем?

      – Ты слышал, что они говорили? Личинки? Неужели так трудно было подождать? Они же просили, парни из сторожи говорили. Просили подождать кого-то из родителей, хоть кого-то, не отдавать этому...

      – Так и что? Приказано ж, – не понял Питари.

      – Драконий хвост, хоть нас подождать мог?

      – Приказано было сразу.

      Ветерок смотрел-смотрел, потом сплюнул:

      – Что с тебя взять... деревяшка!

      И ушел.

      С тех пор и повелось: Деревяшка да Деревяшка. Да что, с прозвища беды нет...

      Плохо другое – в десятке его стали сторониться. Особенно когда Ветерок главным стал. Хотя и это к лучшему, наверное – что толку в общих выпивках? Денежки-то лучше поберечь.

      Последнее время десяток и вовсе какой-то не в себе. Не нравится, вишь, что так срочно сюда перебросили, да задание третий раз меняют. То пробраться в этот психованный город и вызнать, чем там дышит посланная Рука. То затаиться там и по сигналу атаковать. Теперь и вовсе простое дело: споймать и приволочь посланцу Нойта-вельхо несколько пленных горожан, желательно магов, причем лучше дитенков.

      А какая разница? Дитенков еще и проще!

      Собираясь, Деревяшка присматривался к своим – десяток собирался молча, без обычных шуточек, но и без выбрыков вроде Ветеркова "На детей руку не поднимать!". Поняли, наконец, что жить-работать надо по приказу. Какая разница, дети там, не дети. Не их же дети? Хорошо, что все это поняли. Все теперь по приказу, все правильно.

      Он был даже доволен.

      Поэтому Питари здорово удивился, когда у прохода – считай, в самом городе! – его крепко приложили "статиком". Хватая воздух неподвижными губами, он недоуменно таращился на лица бойцов своего десятка.

      Прошуршали шаги, и рядом присел Ветерок:

      – Вот что, Питари. Мы идем в город.

      – Чшто?..

      – ...и никого хватать не собираемся. И атаковать тоже.

      – А?... как...

      – А Нойта-вельхо и их желтокожие "друзья" или кто они там... могут засунуть свои приказы в задницу. Это свободный город, единственный свободный. И мы постараемся, чтоб он таким и остался.

      – Вы... что... задумали... вы к ним?

      – Ага. Мы идем к ним. С тобой или без тебя, выбирай.

      Слухи о городе, который хотели переименовать в Вельхоград, замолчать не удалось. Они ширились, они ползли, они летели.

      И остановить это не получалось.

Город.

      Ирина Архиповна устала.

      Маги неплохо ее подлатали, у нее даже суставы теперь не болят, да и сердце работает как часы, но даже здоровый организм может банально измотаться.

      Она работала на разведсеть (а та очень неплохо работала на них), она старательно обучала вязальщиц (их теперь была целая мастерская), она общалась с купцами, добывая деньги и сведения, работала со стихийно образовавшимся правящим советов в лице дорогих товарищей из Руки и Правителя города, занималась с Пало и Видо, развивая доставшуюся ей магию и добиваясь, чтобы странный побочный дар, причудливая случайность, работал хоть сколько-нибудь упорядоченно.

      А еще была Яночка и ее мальчики, и обход города на предмет предотвращения штурма, и беседы с предполагаемыми лазутчиками, и женсовет, представьте, в городе все-таки образовался!

      Мыслимо ли все успеть одному человеку?

      Но она как-то успевала.

      Только уставала очень.

      Сейчас надо купить что-то вкусное (сготовить уже не успевала) и скоренько собираться в местную больницу. Яночку сегодня обещают домой отпустить, и так задержали из-за непутевой бабушки. Приходила-то она каждый день, да надолго, но присмотр за больным ребенком лучше все ж таки будет в больнице, чем в таком "доме". Так решили здешние медики.

      Ну да сегодня Яночку все равно выпишут.

      Что ж, в комнате порядок, чисто, тепло и уютно, постель готова, подушка для Яночкиного дружка тоже, осталось только... а это что?

      Листок на столе, по-здешнему в трубочку скрученный...

      Развернула.

      И пошатнулась, нашаривая стул, дрожащими руками прижимая листок, счастливо улыбаясь и не замечая проступивших слез.

      Письмо было на русском. И подписи под строчками были те самые. Родные.

      О господи...

Письмо

"Бабушка Ира!

– бежали по листу плотной тонкой кожи торопливые буквы.

–

Непутевые внуки шлют Вам и одной шустрой любительнице мультиков большой привет и извинения, что все так вышло со встречей в прошлый раз.

Так уж случилось, что нам помешали встретиться.

Но от нашей неугомонной детки успели узнать, что вы живы и с вами все хорошо.

Так и есть?

Как ваше здоровье? Не зацепило ли вас с малышкой во время того неудачного праздника? Хватает ли вам с ней на жизнь? На всякий случай посылаем небольшую помощь, выберите сами, что вам больше пригодится.

Это письмо дойдет через хорошие руки наших добрых знакомых, но как говорит Ваш второй внук (тот, кого боги обделили доверчивостью, зато благословили удачей в делах торговых) лучше поберечься, чем обжечься и параноик – второе название долгожителя. А в здешних местах задержались те добрые люди, благодаря которым дорога завела нас так далеко от родных мест. Не встречались ли они Вам? Нам пока нет, но вот следы их трудов на благо здешнего общества попадаются постоянно. А наша семья, увы, пока не готова к встрече с носителями столь высокого разума, доблести и общечеловеческих ценностей. Согласны?

У нас все неплохо. Наши небольшие трудности со здоровьем благополучно уладились. Более того, нам удалось найти общину, где селятся те, у кого схожие проблемы, и получить там приют и помощь. Так что сейчас у нас все хорошо.

Как у вас в городе?

Сейчас мы путешествуем по королевству, и если нашу дорогу благословят Пятеро богов, возможно, вскоре нам удастся обнять вас, дорогая бабушка.

Пока обнимаем крепко-крепко и готовим подарки к встрече. Поцелуй за нас неугомонную дрессировщицу и ее «муфту» с хвостиком.

Ждем и надеемся"

Ваши внуки Слава, Макс.

      Ирина Архиповна прикрыла глаза.

      Объявились, наконец.

      Живы, целы, здоровы. Нашли свою дорогу. Помощь отыскали... Друзья у них появились.

      Слава богу.

      Теперь перечитаем, что они в своей шифровке накрутили.

      Ага, шифровке. Не очень умелой, но все же.

      Написано по-русски, но взывание к местным богам и кое-какие речевые обороты – явные следы попытки стилизации под местные правила составления писем. Янку по имени не назвали, ее помянули по имени лишь раз, и то по неполному. Как не раз уже замечала старая разведчица, для местных эта разница очень ощутима, по неполному опознать шансы на порядок меньше. Значит, мальчишки действительно опасаются... и при этом считают, что русский язык – не преграда для желающих почитать их послание.

      И о чем нам это говорит? А ни о чем хорошем.

      Во-первых, такие желающие есть. Во-вторых, они знают – или могут знать – русский. И в-третьих, друзьями их назвать трудно.

      Вот, тут об этом почти прямо сказано:

А в здешних местах задержались те добрые люди, благодаря которым дорога завела нас так далеко от родных мест. Не встречались ли они Вам? Нам пока нет, но вот следы их трудов на благо здешнего общества попадаются постоянно

.

      Молодцы, мальчишки. Ну уж если она, ворона старая, догадалась, то им, молодым да шустрым, как говорится, сам бог велел. Ага, Туманова, все пятеро сразу. Ближе к делу.

      Добрые люди, значит? Намек явно Славкин, Макс вряд ли читал товарища Булгакова. Добрые люди, хозяева загадочных технических устройств, отправивших четверку москвичей в дальние края. Задержались здесь? Следы их трудов на... хм, трудов

во благо

общества. Тоже намек, тоже Славкин, только вот радости от него маловато. Что-то эти господа радетели за общественное благо здесь натворили. И встречаться с ними мальчишки явно не хотят. Согласна, думаю, и нам не стоит. Не подвело ее, значит, чутье, велевшее сидеть в городе тихо и обзаводиться агентурой, не засвечивая свое происхождение и умения. Разве что вязанье пришлось показать, но это мелочи.

      Сделаем зарубочку на память и что там дальше?

Не зацепило ли вас с малышкой во время того неудачного праздника?

      Зацепило, конечно. И еще как! И Янка, и она сама схлопотали магией что называется, от души: не просто энергию получили – с уже полусформированным даром! Маяться ей теперь с предсказаниями до... да сколько получится.

      Посылаем на жизнь...

      Что-что?

      Ирина Архиповна второй раз споткнулась об эту фразу взглядом и нахмурилась. И возмущенно потерла лоб. Еще не хватало! Им с Яночкой на жизнь как раз хватает (много ли надо старой и малой?), а вот парням в дороге...

      На подушке ничего нет. Или это как раз местный оборот вежливости, приписанный ради конспирации?

      Не оборот.

      Из-под подушки, не замеченный вовремя, торчал тонкий шнурок из сыромятной кожи. Точь-в-точь мышиный хвост, хоть кошку зови. Но такое никакая кошка ловить не будет. Хотя бы потому, что весит оно чуть ли не побольше кошки.

      Вот паршивцы!

      Два мешочка их той же сыромятной, непрокрашенной кожи были тяжелыми не зря. После того, как из первого на кровать посыпались вперемешку серебряные резанки и золотые целики, женщина думала, что готова к чему угодно. Но из второго посыпалось просто золото. Небольшие золотые самородки разной величины и формы, самый крупный – с Яночкин большой палец.

      Небольшая помощь, значит?

      Что ж тогда, по-вашему, большая?

      Сундук с пиратскими сокровищами?

      Женщина покачала головой и улыбнулась. Мальчишки...

      Значит, у них и правда все хорошо.

У нас все неплохо, –

тут же заверило письмо.

– Наши небольшие трудности со здоровьем благополучно уладились. Более того, нам удалось найти общину, где селятся те, у кого схожие проблемы, и получить там приют и помощь

.

      А вот это как понимать прикажете?

      Проблемы со здоровьем – это Славушки, что ли? Ой, вряд ли. Речь идет об обоих, а не об одном – это раз. Община, у которой схожие проблемы – это два. И если письмо намекает не на общину спинальников (что маловероятно), то в голову только одно и приходит.

      Внучки нашли драконов. Своих. Потому что и сами...

      Ирина Архиповна слепо уставилась на письмо, не видя ни строчки. Она знала, она догадывалась.

Драконы...

      Версия, конечно, бредовая и притянутая за уши. Но остальные причины, по которым ребята могли вдруг бросить тех, кого так долго искали, и убраться из города, даже не повидавшись, Ирина Архиповна тщательно проверила и отбросила одну за другой.

      Макс – сложный мальчик, но и он не оставил бы Яночку, к которой привязался, без важной причины. Очень важной. "Любительница мультиков" как-то смогла протаять на его колюче-ледяном панцире крохотный участок, влезла туда и расположилась с удобствами. Он мог ее отругать, мог шипеть и даже шлепнул разок, было дело. Но это не имело значения: и мальчик, и маленькая врединка прекрасно знали, как он на самом деле к ней относится. Славушка же, очень честный и целеустремленный, очень ответственный, недаром связался тогда с теми искателями справедливости. Он взял на себя ответственность за них и позаботился бы, даже если бы не любил ее и малышку. Да он даже сюда загремел из-за нее, старухи. Нет, невозможно представить, что они внезапно сбежали, только-только назначив встречу.

      Ни криминала, ни работорговцев, ни внезапных долгов, болезней или чего-то похожего. Она проверяла. На это времени ушло чуть ли не больше, чем на все остальное, потому что действовать в открытую она, конечно, не могла.

      А они ушли. Поспешно и непонятно через какие городские ворота.

      НЕ БЫЛО ДЛЯ ЭТОГО ПРИЧИН!

      По крайней мере, человеческих.

      А два дракона, улетающих с площади как раз тогда, когда за их отлов принялись Рука и Ловчие – это было. Это возможно. Если, конечно, отбросить материализм и рационализм. Но какой там материализм в мире магии?

      Если ты видишь, как с помощью касания к золотому значку на Яночкином лице мягко и быстро, как тающий снег, изглаживается безобразный рубец? Если тетка Маахи, жена одного довольно блудливого типа из сторожи встречает загулявшего мужа не классической скалкой, "диким пугалом"? Когда можешь иногда глянуть в недальнее будущее?

      Смешно.

      Итак, мои внуки – возможно, драконы. А я драконобабка, стало быть.

      Разберемся.

Сейчас мы путешествуем по королевству, и если нашу дорогу благословят Пятеро богов, возможно, вскоре нам удастся обнять вас, дорогая бабушка.

      Уже не старая женщина бережно погладила листок. Улыбнулась, покачав головой. Отозвались, наконец. Камень с души.

Путешествуете, значит, внучки?

Мы будем ждать. И попробуем по мере сил ускорить встречу. И прежде всего вычислить, кто принес от вас весточку.

Кажется, я догадываюсь, кто это.

Ни пуха, ни пера вам, мальчики, –

шепнули ее губы

. – Ни пуха, ни пера.

      Эвки Беригу не ладил с огнем. Точнее, с его Знаками. Лишь Пятеро знают, по какой причине эти Знаки, начиная с атакующего

Тулипал

до банального согревающего не впечатывались в его сферу и, соответственно, не входили в его личную копь. Любопытный Познающий тоже отчаянно желал бы это узнать, но увы, Пятеро ему являться не пожелали даже тогда, когда, следуя традициям вылупления из личинок, молодой маг как следует дохнул из жаровенки с глюшь-травой. Нельзя сказать, чтобы запретная травка совсем не подействовала – по пробуждении бывшие личинки долго оглядывали дикий раскирдаш в занятой комнате, пытаясь разобраться, что со всем этим делать. Но боги, увы, своим присутствием это место не осветили. И знаниями, естественно, не поделились. А уроженцу Теплого Берега даже в приюте было распрозверски холодно. Что уж говорить о столице, где личинки завершали образование.

      Наставники, с которыми юный вельхо в свое время делился затруднением, сложностью ситуации проникаться не спешили, а вместо необходимой консультации так и норовили послать его погреться другими методами. И чаще всего – за какой-нибудь остро нужной для приюта либо наставников работой. При всей любознательности Эвки семи отмытых полов (длительные однообразные движения – прекрасная тренировка терпения и сосредоточенности, юноша!), восстановления взорванного учебного пособия (чучела гнилюка болотного) и отлова по коридорам и подвалам родного учебного заведения мышей с их последующим бритьем (упражнение на внимание вкупе с терпением и заодно – на точность движений, ибо загрязненная кровью шерсть в учебные амулеты не годилась, а шерсть мыши парализованной путала чары и тоже не подходила) хватило юному магу для того, чтобы понять: свои проблемы решать лучше самому.

      Книги же, где будущий член Руки теоретически мог отыскать ответы на свои вопросы, далеко не всегда эти самые ответы давали. Смотрители книжных хранилищ терпеть не могли лазить в дальние подвалы за чтением сверх рекомендованного ученикам и недовольства своего не скрывали. А если и лезли (тщательно изучив, не является ли затребованная книжка запрещенной), то в половине случаев книги либо не было по каким-то причинам, либо в ней недоставало страниц, либо случалась еще какая-то беда.

      Эвки пожимал плечами и запасался вещами потеплее.

      Со временем он научился пользоваться согревающими амулетами (чужого производства) и такой же одеждой, и проблема сгладилась, хоть и не совсем.

      Зиму не любил, зимние выезды на разбирательства переносил с трудом, норовя забиться под крышу и разбираться там, а уж дежурства на свежем воздухе зимой... вы про пытки слышали? Вот-вот, и Эвки Беригу заставлять торчать зимой на холоде то же самое! Проявите человеколюбие!

      Но увы, есть в жизни события, которых избежать невозможно. Если, конечно, у тебя есть разум и совесть.

      Даже в самом закрытом городе люди должны есть. И одеваться. И получать необходимое для своего ремесла: кожи, ткани, шерсть, металлы и руды, дерево и камень... А посему сквозь единственные оставшиеся открытыми городские ворота тонким ручейком текли и текли повозки с товарами и люди. Поэтому и приходилось вельхо дежурить на воротах вместе со сторожей – день и ночь, сутки напролет. Руке отчаянно не хватало времени, а новые маги еще не готовы были к самостоятельным действиям, так что на воротах встали пятерки, сформированные по смешанному принципу: один вельхо, прошедший посвящение, трое новеньких и один приданный сторожник (желательно с магией) для связи с остальными... ну и чисто на всякий случай. Всякие случаи, первый из которых случился в аккурат на следующий день после определения последовательности дежурств, убедили в том, что сторожник, есть там у него магия или нет, совсем не лишний элемент. Маг – тоже человек, и может банально замотаться, отвлечься на вопросы жадных до знания новичков, в конце концов, сбегать по личным нуждам... а тренированный сторожник стоял нерушимой скалой. Внимательной. И неподкупной (четыре вельхо хорошо тренируют это полезное качество).

      Эвки в очередной раз кивнул, одобряя смену "проверяющего". Сменив приземистую рыженькую девицу, к "бойнице" специально сооруженной выносной башенки встал сутуловатый (надо напомнить Пало об организации общих занятий "по совершенствованию тела") длинноносый парень и потянул с ладоней теплые рукавицы. Чаровать вельхо предпочитали с голой кожи. Большинство Знаков через ткань и шерсть как-то просачивались, но ты поди попади через эту ткань именно на нужный, да притом именно на один, а не, скажем, на пару соседних! Ну а вызывать Знак огня через одежду... положа руку на сердце, Эвки Беригу случалось называть коллег идиотами, и не раз. Но умственно отсталых среди них все-таки не было.

      Хотя кто сейчас может быть хоть в чем-то уверен незыблемо?

      Взять хотя бы эти дежурства. При попытке припрячь новичков к работе... э-э... склонить новых членов магического сообщества к полезной деятельности злосчастная Рука не раз испытывала желание взяться за голову. Немолодая дама из трехименных, симпатия коллеги Пало, как-то рассказала про очаровательное суеверие, бытующее в ее родных местах: если кого-то вспоминают в разговоре, то этот несчастный начинает икать. Если это поверье действительно имеет какое-то отношение к реальности, драконам должно было икаться не переставая. И поделом. Безусловно, Эвки был от души благодарен непрошеным благодетелям за существенно подросший резерв, да и за новых магов стоило бы сказать спасибо, но... но. Вломить в неподготовленных людей магии не на один десяток искр без всякого контроля – это же спятить можно! Самопроизвольные всплески и стихийные проявления дикой магии могли снести город с лица земли не хуже, чем при массированной атаке.

      А обучение новичков, а нанесение временных Знаков как хоть какого-то обуздания непонятной и незнакомой для большинства горожан силы! Временных Знаков, потому что до постоянных еще было как пешком до соседнего материка. У дичков ведь не было наработанных годами навыков магических преобразований, большинство из них были печально неспособны даже к тому, чтобы запомнить Знак и удержать его в мыслях без искажения пропорций. Так что на руках дежурных нужный арсенал пришлось банально рисовать. В буквальном смысле, то есть краской на коже. Кому из вельхо скажи – засмеют.

      Подобия Знаков держались недолго – интенсивность пропускаемой через них энергии и слабый контакт с копью (точнее, с тем местом, где она должна быть) сказывалась на рисунках быстро – они буквально выгорали за три-пять часов. Но и на том спасибо. Кто знает, что могли бы накуролесить драгоценные новые маги при помощи новых умений...

      Паренек между тем уже наклонился над бойницей. Нерешительно оглянулся.

      Эвки Беригу ободряюще кивнул (никогда не рвался в Наставники, но приходится соответствовать).

      – Давай, Айне.

      – Ага. То есть это... исполняю, уважаемый Наставник.

      Широкая ладонь с чуть согнутыми пальцами зависла над очередными несчаст... то есть над проверяемыми объектами.

      Сама проверка не таила в себе особых сложностей: в специально очерченный камушками и крашеной соломой прямоугольник заходили люди и заезжали телеги. По знаку сторожника люди замирали, задирая вверх головы, и с любопытством таращились на то, как из ладони слетает что-то мерцающее, расправляется в полете и едва заметной туманной пылью просвечивает все на своем пути. Сам сторожник в это время давал короткую справку по входящим – ведь в город, как правило, крестьяне приезжали из хорошо известных деревень и если сторожник опытный, то у него была неплохая раскладка по здешним обитателям. И кто тут добропорядочный хозяин земли, и кто может подложить в воз с приличным товаром нечто нарушающее Заповеди, и кто мелкий воришка, способный заработать на краденом у соседа поросенке. Если ничего незаявленного и нехорошего у проверяемых не было, то спустя малую минуту (счет до пяти) им давался знак проезжать. Если же дымка начинала мерцать желтым или над площадкой всплывал красноватый высверк тревожного сигнала, то в дело следовало спешно запускать второй Знак, который для краткости именовали статиком. Знак Стаутта блокировал любое движение нарушителей, за исключением необходимых жизненных процессов. И оставалось только разобраться, в чем дело на этот раз.

      Особых пакостей за несколько минувших дежурств молодой Познающий не засек. Так, по мелочам: глюшь-трава, правда, в количестве, которого хватило бы на парочку драконов(тьфу-тьфу), несколько зачарованных вещей (без вреда для окружающих), какой-то древний старичок-ренегат, родич здешней "веселой прачки", притащившийся к племяннице "помирать достойно" и венец запрещенного: зачарованная корова.

      Несчастная скотинка, когда над ней замерцало желтым, шарахнулась, нечаянно или нарочно отдавив ногу своему хозяину, так что к зрительным эффектам немедленно добавились звуковые – ругательства хозяина. И зрелище разом обрело благодарных зрителей. Пятерка проверяющих возрадовалась было в кои-то веки стоящей добыче, но увы. Корова не была крадущимся в город злобным засланцем или тайным драконом. Чары, всего лишь чары... чтобы животинка казалась не старой говядиной, а юной телятинкой. Какой-то деревенский дичок наложил, умелец. Дать бы ему по рукам. У него-то наверняка они не мерзнут.

      Эвки Беригу с тоской вспомнил, как быстро стынут на зимнем холоде пальцы, и на всякий случай пошевелил ими, пока руки еще были в тепле...

      Зима. Мороз. Холода, забери их Пятеро.

      Айне продолжал раз за разом чаровать проверяющий Знак. Упорный парень, хоть и тощий. В приоткрытые ворота группа за группой проскальзывали те, кто прошел проверку. Шустро просеменила деревенская семья с двумя козами.

      – Из Болотиц, – тут же включился сторожевик. – Вдовец с дочками, на козах зарабатывают... молоко, шерсть, мясо, если что.

      Просочилась старушка с тележкой и пятеркой негодующих гусей.

      – Из Вороньего Гнезда. Лучшего пуху, чем у них, почитай что и нет.

      Величественно-неторопливо, как Король к трону, прошагал запряженный в телегу бык – на повозке тесно прижалась друг к другу стайка девушек... или женщин? Кто их разберет в платках и лохматых шубах?

      – Это, кажись, из молитваря. Вечно эти верующие сначала девицам всяким с бедой приют дают, а луна пройдет – и иди, милая, молитварь не бездонная чаша. Девка туда-сюда, а делать нечего: али там до конца жизни оставайся молитвы возносить, али иди на все четыре стороны. Кто подогадливей – потом к Поднятому нашему просится, в городской приют, вот и эти, видать, такие...

      Девицы благополучно миновали проверку. Из подозрительного у них имелись только красные от мороза носы и унылый вид.

      Жалобно блея (наверняка причитая о своей будущей горестной судьбе) затопало в створ ворот овечье стадо – небольшое, не больше трех пятерок голов...

      Стоп!

      КРАСНЫЙ!

      НА ОВЦАХ?!

      Измененные? Под чарами? Вельхо? Ренегаты?

      Эвки Беригу торопливо дернул рукой, стряхивая рукавицу...

      – А это не знаю, кто. Незнакомые, – сторожник прищурился. – А чегой-то они?

      – Красный, – удивленно улыбнулся (улыбнулся!) Айне. – Наставник, видите? Я сейчас!

      Он шевельнул пальцами, нащупывая второй Знак. Стайка помощников восторженно загомонила. Они еще не поняли, не успели осознать. Они еще не видели боя вельхо...

      Два пастуха на площадке настороженно заозирались, стараясь делать это незаметно.

      Рукавица наконец слетела с ладони, пальцы обжег морозный воздух...

      Новичок нахмурился, припоминая название второго Знака – этот ему еще не приходилось задействовать ни разу...

      – Айне, подожди! Отойди!

      – Стаутта! – наконец вспомнил парень и с торжествующей улыбкой повернулся, вытягивая руку ладонью вниз...

      Проклятье!

      – Стоять! Ворота не открывать!

      Поздно!

      "Овцы", кем бы они там ни были, не собирались давать сторожевикам время на размышление. Не было ни звука, ни вспышки – только мелькнула какая-то дымная тень – и Айне с криком отшатнулся прочь от бойницы. Кажется, упал – Эвки не видел. Знак статика – прихотливо изогнутая золотистая змейка – дрогнул и распался.

      Молодой вельхо торопливо рванул прочь пристежные рукава, обнажая руки. Холод жадно лизнул открытую кожу, пытаясь влезть внутрь, промораживая кровь. Пальцы мгновенно занемели...

      За половину малой секунды – время, которое понадобилось Эвки, чтобы встать в нужную точку – холод, казалось, успел добраться до сердца. При открытой сфере замерзание всегда быстрее.

      Неважно, неважно, главное – Знаки.

      Золотой Узор копи хищно перемигнулся, готовясь к драке...

      Статик. Медляк. Сонные... Подчинение. Все щадящее, посторонним вредить нельзя. Иль-шим (привет незваным гостям), связка, удушающее...

      "Пастухи" тоже срывали рукава – вельхо, все-таки вельхо, двое... Трое – ближайшая к воротам "овца" окуталась мутным ореолом и распрямилась в человеческую фигуру. Дррррраконий хвост!

      Статик! На максимум!

      И тут грохнуло.

      Краем глаза Эвки увидел, как у ворот, прямо под ними, дымно выметнулся вверх фонтан огня и грязи, сбитый знак, не развернувшись, ушел в сторону и осыпался, но тут же грохнуло снова, башенку тряхнуло так, что он не удержался на ногах. Пол рванулся из-под ног, внешняя стена пошла трещинами и осыпалась, как сухая глина... рядом кто-то вскрикнул – коротко, дико, без слов, одним надсадно-утробным голосом – и затих.

      Ранящим дождем посыпались осколки. Дым, пар, чей-то хрип...

Эксплози –

билось в висках. -

Эксплози...

Воспламенение.

      Непрошеные гости щадящими ограничиваться не собирались.

      Время, время!

      Эвки кое-как повернулся на бок, стряхивая с лица пыль и каменную крошку. Нашарил ладонями пол. Покрепче уперся и попытался встать – для начала на четвереньки. Во рту вкус крови и пыли. В голове, казалось, продолжали запускать

эксплози

– где-то в затылке и за глазами то и дело взрывалась боль. Локтем чародей попал на что-то мягкое, оно снова сдавленно захрипело и дернулось.

      Ах да... надо открыть глаза... если они у меня еще есть...

      Ресницы, по крайней мере, были, они задрожали и открылись – запорошенные глаза кое-как рассмотрели скорчившееся рядом тело. Сторожевик, имени которого Эвки так и не запомнил. Мертвый или живой? Били на голос... Чуть дальше – меловая бледность лица и дорожки от слез на припорошенных пылью щеках. Айне.

      – Наставн-ник... моя рука... так боль...

      Не чувствуя, не думая, молодой чародей швырнул в обоих сдвоенный Знак (статик с обезболивающим, потом, остальное потом, будем жить – поможем, главное встать сейчас!). Бестолковая молодь уже шевелилась на полу, совсем близко от крошащейся на глазах стены. Пришлось укреплять...

      Еще один впустую потраченный Знак!

      Молодь уже встала на колени, более того, девчонка уже открыла свои немногочисленные подобия заклинаний... Ее полнота оказалась таким же обманом, как и фальшивые пастухи. Шуба прятала хрупкое, совсем девчоночье тельце: запястья тощие, все косточки напросвет, пальцы в уколах от иглы, с тонкой шейки сполз шарф, открыв белую незагорелую кожу. Но глаза на детском треугольном личике горят отвагой. Цыпленок бешеный.